Текст книги "Больше не промахнусь!"

Но прежде чем покормить кота, мне нужно кое-что прояснить. Я осторожно вскрываю подозрительное письмо. Там лежит простой лист бумаги с текстом, напечатанным на компьютере.

Здравствуй, Мари!

Поскольку ты наконец свободна, мы можем познакомиться поближе. Пожалуйста, не пытайся выяснить, кто я. Я сам подойду к тебе. Если ты не против, чтобы я написал тебе еще и чтобы у нас начались отношения, завяжи завтра узел на конце своего шарфа. Если ты этого не сделаешь, я все пойму и исчезну навсегда. Если же ты решишься и выполнишь мою просьбу, то очень скоро получишь от меня известие. Ты абсолютно свободна в своем выборе. Искренне надеюсь, что ты дашь нам с тобой шанс.

Мужчина, которому ты очень дорога

Только этого не хватало. Подонка, наставившего мне рога, сменил маньяк, который пишет анонимные письма. Я просто на седьмом небе. Надеюсь, это счастье будет преследовать меня всю жизнь, до самой смерти. Впрочем, судя по тому, как развиваются события, умру я быстро, поскольку долго в таком темпе не протяну.

Я разглядываю письмо с недоверием и беспокойством. Людей моего возраста обычно не так просто удивить. Так вот, я удивлена. Как сказала бы Петула, я даже огорошена. Моя жизнь была слишком простой и ясной. Я купалась в абсолютном счастье и была хозяйкой своей судьбы. Все было под контролем. Я так и не нашла мужчину своей мечты, а вот он, похоже, меня запеленговал. Мне на хвост сел псих, и он знает, где я живу. Караул!

Мне хочется кричать. Я скоро сойду с ума. Меня колотит дрожь, и кот тут ни при чем. Я бросаюсь к телефону, чтобы позвать Эмили на помощь.

21

– Вау! Вот это квартирка!

Эмили сразу отправляется на экскурсию, даже не поцеловав меня.

– Спасибо, что приехала так быстро…

– Не за что.

Моя подруга не обращает внимания ни на письмо, которое я ей протягиваю, ни на мое выражение лица. Она идет в глубь коридора, открывает двери. Я следую за ней по пятам с письмом в руках, словно ребенок, спешащий показать пятерку по математике взрослому, которому до этого нет дела. Только в моем случае речь идет не о хорошей оценке, а о настоящем проклятии.

Эмили ходит из комнаты в комнату, издавая сладострастные стоны и вводя в заблуждение соседей.

– Если тебя это успокоит, – заявляет она, – я могу остаться здесь на ночь. И согласна приезжать так часто, как ты пожелаешь, потому что здесь я чувствую себя словно на отдыхе в роскошном отеле.

Она оценивает размеры квартиры, бросает взгляд в окно на внутренний двор и произносит:

– Интересно, что лучше – профукать личную жизнь и поселиться здесь или быть счастливой в маленькой квартирке, как у вас? Вот в чем вопрос… – Повернувшись ко мне, Эмили добавляет: – Разумеется, можно точно так же профукать личную жизнь и остаться жить в моей квартире…

Она открывает дверь в туалет и приходит в восторг:

– Черт! Да он размером с мою спальню!

Потом она принимается орать, чтобы проверить, есть ли здесь эхо.

– Эмили, прошу тебя, я очень напугана этим письмом…

Она уже на кухне. И натыкается на кота.

– Это его ты украла? Какой хорошенький. Сколько ему? Думаю, не больше четырех месяцев.

Эмили гладит кота, кот мурлычет.

– Мне кажется, я ему нравлюсь.

– Он голодный, поэтому ему нравятся все, кто умеет открывать банки. Эмили, пожалуйста, ты можешь уделить мне внимание?

Она разглядывает письмо, не трогая его, и заявляет:

– Теперь это дохлый номер. Ты столько времени мусолила его в руках, что даже судебная экспертиза найдет здесь только твои отпечатки пальцев.

Она права. Что же я за бестолочь! Я поспешно кладу письмо на стол и лихорадочно роюсь в ящике с кухонной утварью. Натянув обнаруженную там прихватку, я снова беру в руку письмо, уже не без труда. Эмили смотрит на меня.

– Знаешь, Мари, для каждой цели существуют определенные перчатки. Если тебе сложно разобраться, я составлю тебе таблицу с рисунками. Ты увидишь, это очень просто: в хирургических перчатках не кладут дрова в камин, а в мотоциклетных не чинят часы. Со временем ты поймешь, почему астронавты, выходя в открытый космос, не надевают шерстяные перчатки, которые им связала бабушка.

Мы переходим в гостиную. Своей огромной прихваткой я кладу письмо на стол, словно это радиоактивные отходы. Мы садимся вокруг стола. Кот уже запрыгнул на колени Эмили и начинает свою игру. Он не скупится на ласки. Громко урчит и топчет Эмили бархатными лапками. Зря стараешься, милый, она не знает, где стоят банки с едой… Можешь ластиться к кому угодно, но вкусные шарики в соусе здесь выдаю я.

– Есть предположения, кто мог тебе это написать?

– Ни одного.

– В письме нет ни угроз, ни оскорблений. Полицию сюда вмешивать не стоит, они примут тебя за психопатку с паранойей.

– Что же мне тогда делать?

– Все зависит от узла на твоем шарфе. Ты будешь его завязывать или нет?

– Понятия не имею. Я в сомнениях. Ведь я приняла решение обходиться без мужчин и больше никогда не попадаться на их уловки…

– Ну как хочешь. Если ты этого не сделаешь, то больше никогда не услышишь об авторе этого письма. А если включишься в игру, неизвестно, куда тебя это заведет…

– Спасибо, ты мне очень помогла.

– Ты готова так никогда и не узнать, кто его написал? Ведь тогда ты будешь на всех окружающих мужчин смотреть с подозрением…

– А ты бы завязала узел?

– Без колебаний. Хотя бы для того, чтобы узнать, кто скрывается за этим посланием. Все-таки он повел себя странно, не находишь? Не подошел к тебе поговорить, словно опасался твоей реакции… У тебя правда нет никого на примете?

– На самом деле полно. Чем больше я об этом думаю, тем длиннее становится список. Я подозреваю даже кота!

– Этот тип знает твой новый адрес и что ты рассталась с Хьюго.

– Тогда это может быть кто угодно с работы и даже мой сосед. Гадать бесполезно: готова поспорить, консьерж и Петула поведали мою историю всему миру.

– А кто тебе сказал, что это мужчина?

– Ты серьезно?

– Почему нет?

– Давай все-таки постараемся мыслить здраво. Я даже подумала, что это может быть Хьюго, который решил добить меня.

– Этот бездарь? Придумать такое? И после этого ты призываешь меня мыслить здраво? Он не способен на такой хитрый ход.

– Нужно составить список подозреваемых. Ты мне поможешь?

– Значит, ты решила завязать узел…

Я раздумываю мгновение, затем отвечаю:

– У меня нет выбора.

– Отлично. Тогда у нас появляется дополнительный козырь в поиске таинственного «мужчины, которому ты очень дорога».

– Какой?

– Он наверняка будет среди тех, кто захочет встретиться с тобой завтра.

22

Эмили осталась ночевать, и я была этому очень рада. Хотя и понимала, что осталась она скорее потому, что ей понравились квартира и кот, а вовсе не из-за меня. Но я на нее не обижаюсь. Ей действительно требуются дополнительные позитивные моменты, поскольку, учитывая мое состояние, общение со мной не всегда бывает приятным. Но, как всегда, когда мы оказываемся вдали от внешнего мира и на время отвлекаемся от наших проблем, мы много смеемся. В этой огромной квартире мы напоминали двух девчонок, которых родители оставили вечером одних. Мы провели два часа в гардеробной, потом долго фантазировали, как здесь все обустроить. Мы едва не решили сыграть в прятки. Я тут подумала: с какого возраста люди начинают вести себя как взрослые? На это влияют какие-то моменты в жизни или же мы стараемся, чтобы наше поведение соответствовало году нашего рождения? Я не хочу становиться взрослой. Мне больше нравится быть молодым вином. Но в последнее время я что-то все больше попахиваю пробкой…

К середине вечера мы хохотали так громко, что кот испугался и убежал. Наши мужчины, когда они у нас были, делали то же самое. Даже с настроением на нуле и анонимкой в руках мы все равно умудрились хорошо провести время. Но сегодня утром мне уже не до смеха.

Я потратила больше четверти часа, чтобы завязать этот чертов узел на шарфе. То слишком высокий, то большой, то маленький. Хуже начинающей киноактрисы, которая готовится к фотосессии и истязает себя при помощи костюмерши. Главное, чтобы этот узел не затянул петлю на моей шее…

Перед самым выходом я делаю глубокий вдох, как лыжница, которая собирается прыгнуть с трамплина на соревнованиях. Надеюсь, я не рухну на трибуну после того, как мой полет покажут все телеканалы мира. Начало выходит многообещающим: мы столкнулись с Роменом Дюссаром, моим соседом по лестничной площадке. Он имеет право попасть в список подозреваемых. Наверняка ему известно, что я только что рассталась с парнем, и он знает, где я живу. Еще мы встретили месье Альфредо и даже соседа, чья большая машина оставляет масляные пятна. Но их кандидатуры я сразу отмела. Сегодня я буду обращать внимание на всех встречающихся мне мужчин. И кого-то занесу в свой маленький блокнот, чтобы позже навести справки и понять, стоит ли их подозревать.

На улице и в автобусе Эмили ведет себя как телохранитель. Ей не хватает только гарнитуры и пистолета с глушителем, а в остальном – полное сходство. Она пристально оглядывает всех вокруг меня в радиусе десяти метров, готовая ринуться в бой при малейшей угрозе. К своей роли Эмили относится очень серьезно. Как только мой шарф сползает, она тут же поправляет его и возвращает узел на место.

– Держись прямо. Узел должен быть виден! Поворачивайся время от времени, чтобы те, кто сзади, тоже могли посмотреть.

– Эмили, успокойся.

Приближаясь к работе, мы переключаемся в режим максимальной готовности. Как говорится, входим в «красную зону». Интуиция подсказывает мне, что автор письма может таиться где-то поблизости. Но я не доверяю интуиции, особенно сейчас и, в частности, в том, что касается мужчин.

Чтобы послание было понятным тому, кто его ждет, я не снимаю шарф даже в помещении. И список подозреваемых растет так быстро, что я не успеваю вносить в него новые имена. Ситуация, прямо скажем, парадоксальная: я приманка и в то же время мишень. Много ли вы знаете мышей, передвигающихся со своими мышеловками? Или форелей, которые держат удочку, на которую их же и поймают? Я первая в мире утка, которая дует в манок, сидя в камышах. Если так будет продолжаться и дальше, через несколько дней я сама себя подстрелю. Кря-кря!

Мне встретился стажер, наградивший меня ослепительной улыбкой. Что же тут такого, скажете вы, ведь он улыбается мне каждый день, но сегодня утром мне показалось, что он смотрел на меня на две десятые доли секунды дольше, чем обычно. Какой из этого вывод? Подумаем позже, потому что на горизонте появился Венсан в новом костюме и подмигнул мне. Все мои датчики активизируются. Непринужденным тоном он говорит, что у меня красивый шарф. Датчики зашкаливает. Я наблюдаю за его глазами, руками, пытаясь уловить скрытый подтекст. Мне кажется, что в его взгляде я читаю: «Я люблю тебя, Мари», а еще рецепт блюда из утки. Ты слишком напряжена, Мари, того гляди взорвешься. Даже если на диспетчерском пункте царит паника, следи, чтобы огонь не перекинулся на витрину. Не делай ничего, что может выдать твое напряжение. Магазин остается открытым даже во время пожара.

Чтобы устроить себе перерыв, я бегу в туалет и там записываю в блокнот только что обнаруженных подозреваемых. Имя Венсана нужно подчеркнуть фломастером. Почему он заговорил о моем шарфе? Правда, он и раньше делал мне комплименты по поводу одежды – впрочем, он ведет себя так со всеми девушками, – но согласитесь, что это подозрительно. Мне сложно поверить в случайность.

Сидя в кабинете, я наблюдаю сквозь стекло за снующими взад-вперед коллегами-мужчинами. Такое ощущение, что я в тире, а передо мной проплывают движущиеся мишени. Сосредоточиться на работе сложно. Я вижу автора письма в каждом проходящем. Чаще всего меня это совсем не радует. Появляется Бенжамен, наш красавчик из отдела перевозок.

– Здравствуйте, мадемуазель Лавинь.

– Добрый день. У меня еще не было времени поговорить с руководством, но не волнуйся, я о тебе помню.

– Ничего, это не горит. У вас и так много работы, вы столько для нас делаете. Я просто зашел поздороваться. Хороший сегодня денек, правда?

Наверное, я стала такой же красной, как его трусы, выглядывающие поверх джинсов. А если это он? Но зачем молодому парню интересоваться женщиной, которая старше его? А почему бы и нет? Пятнадцать лет не так уж много. И вообще, плевать на сплетни. Я хочу жить! Я представляю нас двоих бегущими по лугу, без одежды, особенно его. Нет, нельзя предаваться фантазиям. Меня должны интересовать только факты. Но я все же несусь в туалет, чтобы выделить его имя фломастером: мне кажется, он хотел сказать что-то другое, но не решился. Это становится невыносимым: я пришла на работу час назад, уже три раза была в туалете и заполнила две страницы блокнота. Если кто-то за мной наблюдает, он решит, что у меня приступ графомании пополам с расстройством желудка. Но самое главное, пока у меня три основных подозреваемых.

Лионель из дизайн-студии тоже заходил, и его история с выбором цвета очень смахивает на предлог увидеть меня. Я с удивлением вношу его в список, поскольку всегда считала его геем. С другой стороны, ему не раз случалось проявлять деликатность и вкус. Анонимное письмо – это вполне в его духе, как по форме, так и по содержанию.

Позже я встречаю в коридоре Дебле и, ничего не воображая – у меня нет на это ни малейшего желания, – отмечаю его реакцию, когда он смотрит на узел на моем шарфе. На долю секунды я совершенно определенно вижу нечто в его взгляде. Я в шоке. Неужели этот извращенец решил затеять игру с анонимными письмами, чтобы сбить меня с толку? Думаю, он на это способен. Лучше бы он сделал мне какую-нибудь гадость, а не принялся соблазнять.

Вскоре меня навестил Нотело, чтобы стимулировать работу над таблицей, которая никак не продвигается. Его визит вполне объясним. Правда, он как будто собирался поговорить о чем-то другом, хотя в итоге решил промолчать. Начал фразу, но не закончил, пробормотав что-то вроде: «Ладно, потом посмотрим…» А ведь обычно он не стесняется и выкладывает все, что хотел сказать. Что это еще за игры?

Эмили тихо спрашивает меня:

– Ну что, как продвигается расследование?

– Тревожные факты, улики, масса подозреваемых, но ни одного виновного. Я устала.

– Не теряй бдительности, сегодня он попытается с тобой встретиться. Поправь шарф.

Как странно: Сандро и Кевин пришли за кофе к нашей кофемашине. Кто из них потащил с собой второго в качестве алиби? Ответ меня интересует, но вряд ли я в ближайшее время его узнаю. Я продолжаю следить, изучать, исследовать взгляды, жесты, недомолвки. Надеюсь, никто этого не замечает. Жордана смотрит на меня как-то странно. Кажется, я стала полным параноиком. Я больше так не могу. У меня нет никакого желания играть в эти игры. Я измучена, вся на нервах, воображение иссякло. Даже когда в вашей жизни нет мужчин, они все равно умудряются вывернуть вам душу. Это невыносимо. Не знаю, куда хочет завести меня тот, кто написал это письмо, но я туда идти не намерена. За потерянное время и безумную тревогу я уже готова наградить его оплеухой. Он делает это не просто так. Мужчины никогда не приходят к нам без задней мысли. Наверняка он намеревается что-то со мной сделать, превратить в прислугу, жертву, любовницу, домашнего питомца, кухарку, уборщицу, не знаю, во что еще, но я больше не собираюсь быть никем для мужчин. Я и так уже слишком много им отдала.

Ближе к обеду я решаю навестить ребят из службы контроля качества. Они и правда очень милые, к тому же у меня к ним появилась еще одна просьба. После переезда мы перешли на «ты». Я с удовольствием покидаю административный корпус. Идя через двор, глубоко дышу, чтобы избавиться от угнетающего удушья.

Я нахожу их возле распотрошенного матраса, который лежит под яркой лампой, словно на столе патологоанатома. Все трое с пинцетами и лупой склонились над какой-то деталью.

– Привет, ребята!

Они выпрямляются и приветливо смотрят на меня. Сандро устремляется ко мне:

– Ну как дела, нравится новая квартира?

В порыве доброжелательности он едва меня не целует, но сдерживается в последний момент. Это почти превращает его в подозреваемого. Нужно будет полистать его личное дело, выяснить семейное положение.

Кевин искренне мне улыбается и дружески толкает в плечо. Это не совсем подобающее для девушки приветствие, но мне приятно.

– Рады тебя видеть. У тебя что, горло болит?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Ты же в шарфе.

Я снова краснею. С самого утра я меняю цвет, как мигалка на машине – от бледно-розового до ярко-красного. Если меня выгонят с работы, я могу попробовать себя в роли диско-шара.

Александр не спеша заканчивает разглядывать внутренности матраса, потом подходит ко мне. Он откладывает пинцет, приветствует меня легким кивком и объясняет:

– Приходится тщательно проверять каждую партию. С этими матрасами возникла проблема. Наш крупнейший завод в Юго-Восточной Азии изменил техническую спецификацию, не поставив нас в известность. И все ради экономии. Они сделали нити верхнего слоя тоньше, а это уменьшает упругость обивки… – Тут он сам себя перебивает: – Но ты ведь не за этим пришла.

– И все же мне это интересно. Вы говорили об этом Дебле?

– Ему на это чихать, – отвечает Сандро. – Он даже не читает наши отчеты.

– Его не волнует плохое качество матрасов, главное, чтобы выручка была, – добавляет Кевин. – Он предпочитает нравиться акционерам, а не клиентам…

Александр держится несколько в стороне. Кажется, его действительно беспокоит вскрытый матрас. Его бы я сегодня даже не увидела, если бы сама не пришла. Значит, ему нечего делать в списке подозреваемых. Я чувствую легкое сожаление. Многих я бы хотела видеть в этом списке гораздо меньше его.

– Простите, что отвлекаю, но мне снова нужна ваша помощь. Не хочу злоупотреблять вашим хорошим отношением, но мне просто больше не к кому обратиться. Но на этот раз я бы предпочла вам заплатить.

– Снова переезжаешь? – спрашивает Александр.

– Слава богу, нет. Но я хочу передвинуть большую часть мебели, в основном – из одной комнаты в другую.

Александр советуется с ребятами. Сандро морщит лоб:

– В эти выходные я иду на свадьбу.

– А я к детям, на турнир по дзюдо, – говорит Кевин.

Александр раздумывает:

– Тогда, может, сделаем это завтра вечером? Такой расклад всех устроит?

23

Перед тем как пойти обедать с Эмили, я наклоняюсь над столом, чтобы взять сумку и пальто. Поворачиваюсь, чтобы выйти, и буквально сталкиваюсь с Сандро. Я даже не слышала, как он вошел! Я вскрикиваю, он делает шаг назад.

– Прости, Мари! Не хотел тебя напугать.

Прошло всего пятнадцать минут, как мы расстались.

Он переминается с ноги на ногу, избегая смотреть мне в глаза. Чтоб у тебя на водной горке купальник сорвало! Так это он! А я даже не успела просмотреть его личное дело.

– Мари, мне нужно с тобой поговорить, но это не так просто…

Он бросает встревоженный взгляд в коридор и закрывает дверь моего кабинета. Я уже догадываюсь, что он скажет. Как же мне отреагировать? Я не хочу огорчать его, он хороший парень, но я не готова к новым отношениям. Не так быстро. К тому же я его совсем не знаю. Надеюсь, он поймет.

Выкручивая себе пальцы, как мальчишка, которому нужно избавиться от груза на душе, он бормочет:

– Я не мог сказать это перед ребятами… даже если они в курсе.

Я не хочу облегчать ему признание в любви, потому что он решит, что я согласна, но и выглядеть слишком суровой мне не хочется. Неловко смотреть, как он мучается, подбирая нужные слова. Как же выразить свой интерес так, чтобы он не принял его за слишком явный знак внимания? Наклонить голову? Поддакнуть? Заговорить самой?

Тем временем он продолжает:

– Я должен доверить тебе один секрет. Что-то очень личное. Ты первая девушка, которая этого достойна…

По коридору проходит Дебле. Сандро вдруг начинает нервничать еще сильнее. Мне кажется, если бы он мог, то прямо сейчас юркнул бы под ламинат. Когда здесь лежал палас, это было бы проще, но тогда бы он подцепил клещей. Сандро украдкой провожает Дебле взглядом и, как только тот скрывается, произносит:

– Мари, у нас очень мало времени…

Я уже представляю продолжение. Он болен неизлечимой болезнью, ему осталось жить всего два дня. Странно, ведь он выглядит таким здоровым… Сейчас он предложит мне предаться безумной страсти на сорок восемь часов.

Сандро поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

– Мари, через несколько секунд ты услышишь взрыв. Я достаточно доверяю тебе, чтобы признаться, что это я его устроил. Взорвется машина Дебле. Предупреждаю, грохот будет очень сильный. Но ты не волнуйся, с ним самим ничего не случится. Просто этот козел меня достал, и я кое-что сделал с его выхлопной трубой. Ты классная девчонка, я знаю, что с тобой он тоже плохо обращается, поэтому я и решил рассказать тебе о своей акции и посвятить ее тебе. Только никому не рассказывай, это будет нашим секретом…

О чем это он? Он посвящает мне взрыв? Офигеть. Какое нестандартное доказательство любви! Будет классно, если наши электрические стулья поставят друг против друга, а посередине накроют вкусный ужин при свечах. Что он там сделал с выхлопной трубой Дебле? «Выхлопная труба» – это метафора? Значит, автор письма не он? И он меня не любит? В то же время он ничего не отрицает. Так что, может, это и он. Парень, подкладывающий бомбы, вполне может сочинять письма. А его неизлечимая болезнь? Доживет ли он хотя бы до четверга? А как же наша безумная страсть?

Прогремевший взрыв резко прерывает мой бред. Сандро не преувеличивал, обещая, что грохот будет сильным. Оконные стекла задрожали, и это вызвало настоящую панику в офисах. Валери завопила:

– Землетрясение! Бежим все в туалет!

Сандро подталкивает меня к окну кабинета.

– Постарайся выглядеть удивленной, иначе нас заподозрят.

Взрыв прозвучал на всю округу. На директорской парковке Дебле с воплем выскочил из машины. Заднюю часть авто разорвало. Вокруг валяются обломки. Дебле орет и ругается как сапожник. Я спрашиваю спокойным голосом:

– Сандро, а что ты сделал?

– Засунул картофелину в выхлопную трубу. Глупо, конечно. Пацанами мы устраивали это тем, кто нам не нравился. Когда машина заводится, выхлопные газы не могут выйти наружу, давление растет. Лучше всего подходит сорт «Шарлотт», потому что «Бинтье» может вылететь.

Он улыбается, глядя, как наш дорогой шеф прыгает вокруг своей машины и размахивает руками, словно индеец, исполняющий танец дождя после того, как в него попала молния.

Сандро стоит у меня за спиной и шепчет:

– Не знаю, как ты, Мари, но я в присутствии Дебле чувствую себя как ребенок перед всемогущим взрослым, который делает недостойные или несправедливые вещи. Поверь, я хорошо знаю, что это такое. Мы с друзьями встречали немало мерзавцев, которые совершали всякие гнусности и оставались безнаказанными. Нас это возмущало, но мы не могли ничего поделать. И тогда мы мстили, как могли.

Это так трогательно. Мне нравится его бунтарство. В нем чувствуется благородство. Его слова отзываются в моем сердце. Впервые я не вижу никакой разницы между мужчинами и женщинами. Мы равны, по крайней мере, перед лицом несправедливости.

Наши лица совсем близко. Мы наблюдаем за тем, как, привлеченные взрывом, люди начинают высыпать во двор.

– Спасибо, Сандро. Спасибо, что поделился со мной своим секретом. Значит, лучше использовать картофель сорта «Шарлотт»?

24

На следующее утро все еще обсуждают странное происшествие с красивой машиной месье Дебле. Каждый излагает свою версию событий, но большинство свидетелей определенно довольны, что «злой рок» выбрал именно нашего босса. Все смеются, вспоминая, как Нотело выскочил, словно черт из табакерки, бросился собирать обломки, разбросанные по земле, и относить хозяину. Хороший песик!

Александр, будучи наиболее квалифицированным техником, бегло осмотрел машину и заявил, что, скорее всего, возникла проблема с компрессором или инжектором. Он говорил это с самым серьезным видом, глядя Дебле прямо в глаза. Я знаю, что ему все известно, и считаю, что он прекрасно справился. Сандро держался в тени, но с его губ не сходила легкая улыбка.

Мне стоит больших трудов не выложить все Эмили, но я поклялась хранить тайну. В любом случае сегодня в полдень у нас есть другая животрепещущая тема для обсуждения. Наш обед напоминает военный совет, кризисное совещание, встречу заговорщиков… Нас за столом шестеро. Мы с Эмили решили собрать четырех коллег, которым больше всего доверяем, чтобы начать первый этап грандиозной секретной операции под скромным названием «Что в синей папке?».

Присутствующие: Флоранс – бухгалтер, Катрин – ассистент отдела снабжения, Малика – секретарь со знанием четырех языков из отдела экспорта, и (вот удача!) Валери – личный секретарь Дебле и Нотело, которая все-таки согласилась покинуть туалет, поскольку землетрясение закончилось.

Эмили берет дело в свои руки:

– Девочки, не стану скрывать, это очень рискованно. Если кто-то из вас не чувствует в себе мужества, мы поймем, но пусть она выйдет из-за стола до того, как мы раскроем все компрометирующие детали.

– Мы уже заказали блюда на пару, – возражает Валери. – Глупо уходить сейчас…

Эмили объясняет суть дела:

– Возможно, вы тоже заметили, что Дебле часто изучает какую-то папку. Но едва к нему подходят, он ее поспешно прячет. Учитывая последние события и его поведение, мы с Мари уверены, что в этой папке важная информация, которую он от нас скрывает.

– Даже не представляю, о чем речь, – отвечает Флоранс. – Вся бухгалтерия чистая, книга заказов полная. У нас даже есть свободные оборотные средства.

– Я печатаю все документы, – подтверждает Валери, – и не замечала ничего подозрительного…

Малика и Катрин кивают. Я спрашиваю:

– Тогда почему он так себя ведет? Он явно не хочет, чтобы мы увидели эти документы. Уверена, что на то есть веские причины. Единственный способ все выяснить – заглянуть в папку.

– Дебле никому не позволяет заходить в кабинет, когда его там нет, – возражает Малика. – А в обеденный перерыв он его закрывает. Валери, у тебя есть ключ?

– Нет.

– Можно попробовать его отвлечь, когда он будет выходить… – предлагает Флоранс.

– В соседнем кабинете все равно сидит Нотело, – замечает Эмили. – От его внимания ничего не ускользает. Флоранс придется отвлекать обоих. А это уже слишком сложный сценарий…

Катрин шутит:

– Однако это наш единственный шанс. Представляете, мы врываемся к нему в кабинет, показываем на потолок и кричим: «Смотри, гнездо свиньи!» и фотографируем папку.

Валери наклоняется ко мне и тихо спрашивает:

– А что, свиньи вьют гнезда?

В этом вся Валери. Нет, она умная и образованная девчонка, но иногда кажется, что она пропустила детсадовский возраст, потому что не знает элементарных вещей.

Эмили уже продолжает дальше:

– Мы должны сделать все возможное, чтобы подобраться к этим документам. К рассмотрению принимаются любые идеи. Даже самые безумные.

Лучше бы она этого не говорила.

25

Они прибыли точно к назначенному времени и с правильными перчатками. Я так и слышу, как Эмили шепчет: «Бери пример с профессионалов!» Убирайся из моей головы, совесть номер два!

Александр и двое его коллег тщательно вытирают ноги и входят в прихожую.

– Добрый вечер, Мари!

Сандро указывает на свои часы и сообщает:

– Прости, но я не смогу остаться надолго. Через час я заступаю на дежурство в казарме.

В его антропометрической карточке написано: «Человек действия, хороший рост, добрый взгляд, низкий голос, холост, террорист, любимое оружие – картофель». Должна вам признаться, что теперь я делаю записи о каждом подозреваемом. Сандро остается главным претендентом, к тому же в его жизни есть темные пятна, например эта история с дежурством.

– В казарме?

– Да, у пожарных. Я пожарный-доброволец. В нашей семье это традиция.

Не теряя времени, Александр разворачивает операцию:

– Чтобы освободить Сандро пораньше, начнем с более тяжелой мебели, если не возражаешь. Ты уже решила, что будешь передвигать?

Переходя из комнаты в комнату, я показываю фронт работ. Закончив осмотр, Александр, словно компьютер, расставляет приоритеты. Я наблюдаю за ними. Удивительно, насколько слаженно они работают. Они прекрасно понимают друг друга и координируют действия, чтобы добиться наибольшей продуктивности. Я думала, им понадобится не меньше часа, чтобы перенести высокий шкаф с полками, который мне не нужен в гостиной, но они это сделали за десять минут и без малейшей оплошности. Книжный шкаф выглядит теперь немного одиноко – его поставили посередине у длинной стены, но мне так нравится больше. Это значительно облегчило пространство, к тому же я смогу повесить по бокам фотографии.

В комнате, служившей тюрьмой коту, ребята передвинули кровать, чтобы места стало больше. Кот даже носа не высунул, наверняка напуганный шумом. Меньше чем за час они втроем освободили квартиру от половины мебели и аккуратно составили ее в комнате, превращенной в склад.

Сандро пора уходить. Я благодарю его и целую в щеку. Он кажется взволнованным. Нужно будет подчеркнуть его имя фломастером…

Кевин решает воспользоваться ситуацией:

– Сможете закончить сами? Осталась только мелкая мебель, а меня жена ждет – у нее сегодня еженедельный боулинг с подружками. Я сижу с детьми.

Александр советуется со мной и дает свое согласие. Я провожаю Кевина и Сандро до лестницы.

– Спасибо огромное, что бы я без вас делала!

Мы улыбаемся, машем друг другу, и они уходят. Я остаюсь одна с Александром. Он уже на кухне и передвигает небольшой шкафчик к окну. Ему это удается без труда, а я оглядываюсь вокруг, чтобы оценить результат перестановки.

– Квартира теперь выглядит еще больше и светлее.

Обменявшись парой слов, не больше, мы завершаем начатое. Моя тихая гавань начинает обретать очертания. Я прохаживаюсь по комнатам, осматривая новое пространство.

– Ну как, ты довольна? – спрашивает Александр.

– Очень. Я вам так благодарна! Вы снова меня спасли. Повешу здесь пару полок…

– Если понадобится помощь, обращайся.

– Спасибо.

Он уже взял швабру и заметает хлопья пыли, оставшиеся на месте передвинутой мебели. Я вдруг понимаю, что впервые вижу его одного, без постоянных спутников.

– Александр?

– Да?

– Помнится, ты говорил о совместном проекте с Сандро и Кевином. Что-то насчет переездов…

Он останавливается и опирается на швабру. Смотрит мне прямо в глаза, что всегда производит на меня впечатление. Похоже, он раздумывает.

– Сандро говорит, что тебе можно доверять, и Кевин считает тебя хорошей девчонкой. Поэтому тебе я могу рассказать.

Он спокойно продолжает подметать дальше.

– Мы не строим никаких иллюзий. Рано или поздно новые владельцы компании выставят нас всех на улицу, чтобы полностью переместить производство за границу. Я даже думаю, Дебле назначили на эту должность, чтобы все подготовить.