Текст книги "Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели"

Способ правления, установленный Магонидами

Во всех греческих текстах Магон и его преемники именуются базилевсами. Вполне вероятно, что это перевод пунического титула МЛ К (царь), а не СФТ (судья), как думают Гсел и большинство современных историков. Мы увидим позже, что суффеты первоначально были мелкими магистратами и превратились в руководителей Пунического государства гораздо позже. К тому же их власть всегда была гражданской и никогда – военной, какой бы сильной ни была опасность. А вот Магониды были прежде всего военачальниками. Находка в Пирги непрямым образом подтверждает перевод, предложенный Белохом. В финикийской версии тефарии Велиунасу был присвоен титул МЛК’ЛКСРИ, который можно перевести как «правящий в Кере». Далее слово Л МЛКИ употребляется в тексте, который не совсем нам понятен. В нем тефария Велиунас объясняет свои причины быть благодарным Астарте. Существует разница между выражением, обозначающим «правящий в» [стране], и выражением «царь» [страны], которым обычно называют законных правителей. Этрускологи считают, что Велиунас, вероятно, не был реальным царем, или лаушуме (так этот титул звучал в этрусском языке). Его латинизированной формой является лукумо (lucumo). Он, скорее всего, был чем-то вроде диктатора, которого греки называли тираном, а этруски – zilch или zilath. В Пирги слово «зилакал» было обнаружено в этрусских надписях, в тех местах, которые соответствуют слову Л МЛКИ финикийской версии.

Если бы карфагеняне в тот период использовали термин СФТ для обозначения своих верховных лидеров, то вполне вероятно, оно было переводом слова zilch. Но они этого не делали, а использовали выражение, в котором присутствует корень МЛК, которое, по-видимому, лучше всего соответствовало их представлениям о верховном правителе.

Греки переводили слово МЛК как «базилевс», а не как «тиран», поскольку правители из рода Магонидов назначались в ходе установленной законом процедуры; они были «царями по законному праву», как писал Диодор. Геродот утверждает, что Гамилькар был избран царем за свою доблесть. Однако из этого вовсе не следует, что царей избирало Народное собрание или Геронтион, составленный из жителей Карфагена. Это означало, что трон не передавался автоматически от отца к сыну и что во время выборов учитывались личные качества кандидатов. По-видимому, Гамилькар принадлежал к младшей ветви семьи Магонидов. Его избрали царем, несмотря на то что старшая ветвь, восходившая к Гасдрубалу, была представлена тремя наследниками. Тем не менее все кандидаты на пост верховного правителя относились к правящей династии.

Кто в таком случае выбирал царя и каким образом ему передавали власть? До недавнего времени ученые думали, что выборщиками были члены Народного собрания или совета старейшин. Однако нам кажется более вероятным, что в городе господствовал старый обычай, и власть монархии была еще не политической, а религиозной. В отличие от следующего века царей избирали среди представителей одной семьи – и сам этот факт говорит о том, что карфагеняне верили, будто мужчины из семьи Магонидов обладают сверхъестественными способностями. Истории, которые рассказывают нам о Гамилькаре и Гимилько, подтверждают, что их власть зиждилась на религиозной вере. Благодаря Геродоту, современнику Гамилькара, первая история всем хорошо известна. Во время Химерской битвы Гамилькар, вместо того чтобы командовать войсками, остался в лагере, с целью принести жертвы богам на костре. Он был храбрым человеком и вряд ли повел себя так бесславно, если бы не считал свои религиозные обязанности более важными, чем обязанности главнокомандующего. Узнав о разгроме своей армии, он бросился в костер и погиб. После самоубийства Гамилькара карфагеняне создали его культ и установили в Карфагене и своих колониях его статуи. Это второй пример царского самопожертвования, после которого возник культ героя. Он почти точь-в-точь совпадает с историей Дидоны.

Рассказ о Гимилько записал Диодор, а объяснил Маурин. Во время войны царь Карфагена совершил несколько святотатств: он разрушил гробницу Ферона в Агригентуме, а также могилу Гелона в Сиракузах. Его солдаты ограбили великое множество греческих храмов и убили тех, кто пытался найти там убежище. Сам Гимилько устроил штаб-квартиру в храме Зевса в Сиракузах, тем самым осквернив его. Кроме того, он разрешил разграбить храм Деметры и Коры в пригороде Ахрадины. Однако эти преступления были совершены вовсе не из презрения к греческим богам и не из-за чрезмерной снисходительности Гимилько к поступкам своих солдат. Вероятнее всего, это было сделано сознательно, под влиянием религиозного фанатизма, а осквернение могил Гелона и Ферона, если рассматривать его в этом контексте, стало местью тем, кто в 480 году до н. э. победил Гамилькара. Это стало логическим завершением ритуала, который Гимилько организовал в честь своего деда и в котором важную роль играли человеческие жертвоприношения. Лишь небольшая часть пунической аристократии допускала существование иных религиозных верований, отсюда и осквернение греческих храмов. Таким образом, Гимилько поступил как нетерпимый и фанатичный верховный жрец, который стремился навязать людям династическую религию ради благополучия своей семьи.

Однако Гимилько получил ужасное воздаяние: армия Карфагена была уничтожена эпидемией, а флот, блокировавший Сиракузы, погиб во время пожара. Гимилько потерял голову и, подписав в спешке условия позорного мира, бежал в Африку, бросив своих иберийских и ливийских наемников на растерзание грекам. В Карфагене он устроил публичное покаяние: облачившись в тунику раба, грязную и рваную, он обошел все храмы города, а вернувшись домой, покончил жизнь самоубийством.

Как мы уже говорили, Юстин утверждает, что Гасдрубала назначали «диктатором» одиннадцать раз. Автор этой книги полагает, что это означает вот что: Гасдрубал исполнял свои обязанности правителя определенное время, а когда оно истекало, его снова избирали на этот пост. Нам известны примеры того, как власть временно или периодически передавалась в руки монархов в других средиземноморских странах. В Египте обновление власти происходило во время праздника Седа. В минойском Крите правитель должен был каждые девять лет посещать священную пещеру на горе Ида, чтобы дать отчет о своих действиях, после чего снова занимал пост главы государства. Удивительнее всего то, что в Карфагене срок полномочий монарха был так мал, что его пришлось продлевать одиннадцать раз! Нет никаких сомнений, что аристократия пользовалась этим, чтобы контролировать царскую власть и ослаблять ее.

Магониды были не только царями-жрецами, но и главнокомандующими и отмечали свои победы триумфами. Гасдрубал четыре раза получал право проводить свой триумф. Вполне возможно, что эта церемония была заимствована в Египте; из единственного дошедшего до нас описания этой процессии, да и то фрагментарного, мы узнаем, что победитель (в данном случае – царь, живший в IV веке до и. э.) попирал ногой шеи пленников, как это делал фараон.

В целом представляется вполне вероятным, что многие черты карфагенская монархия позаимствовала в Египте. На пунических гравированных бритвах III века до и. э. и резных камнях очень часто встречается изображение фараона, принимающего участие в триумфальной или какой-нибудь другой церемонии. И это было не простым копированием египетских обычаев: царский ритуал, изображенный на предметах, был принят и ассимилирован жителями Карфагена.

Тем не менее, хотя в VI и V веках до и. э. пуническая монархия оставалась в определенной степени теократической, она даже отдаленно не напоминала абсолютные монархии фараонов Египта или великих царей Персии. Диодор называет Магонидов и их преемников «конституционными монархами» (βαδιλειs ĸatά νόμous). Современные ему источники подтверждают, что они были не единственными представителями политического сообщества, и утверждают, что Магониды чтили закон. В римско-пуническом договоре 509 года до и. э. в качестве сторон, его подписавших, названы карфагеняне и римляне, но нам не сообщают, были ли они царями и магистратами. С другой стороны, договор 216 года был заключен между Ганнибалом и его советом с одной стороны и царем Филиппом Македонским – с другой. В предисловии к «Путешествию Ганнона» утверждается, что он предпринял это путешествие по просьбе жителей Карфагена.

Аналогичным образом, царь не мог начать военные действия без разрешения Народного собрания[13]13
  Так, по-видимому, следует толковать слова Диодора, ибо, хотя Ганнибал уже был царем, в 410 году до н. э. его избрали стратегом, чтобы он смог возглавить поход на Сицилию.


[Закрыть].

Магонидские цари были настоящими правителями государства, обладавшими всей полнотой военной, религиозной и, без сомнения, гражданской власти. Однако они могли использовать эту власть только с разрешения консультативных ассамблей, которым обязаны были докладывать о текущей политической ситуации. Вероятно, самой важной из этих ассамблей был совет старейшин, который упоминается впервые в конце V века до и. э., а другой была Народная ассамблея.

Мы не знаем, когда они появились – сразу же после основания города или в более позднее время. Легенды о Дидоне и Малхусе, как мы уже говорили, подверглись такому сильному искажению, что нет никакой возможности сделать какие-либо выводы о политической ситуации того времени. В Карфагене не было эквивалентов римскому сенату или греческой герусии, синклиту, синедриону, буле и другим органам. Даже в римские времена о сенате Великого Лептиса говорили как о «больших мужах Лептиса». Тем не менее до нас дошли названия различных религиозных группировок, что заставляет автора этой книги полагать, что политическая ассамблея у финикийцев появилась довольно поздно. Вполне вероятно, что она была создана под влиянием греков или этрусков, в результате экономического и социального развития. В начале первого тысячелетия морская торговля была царской монополией, и Хирам контролировал торговлю города Тира точно так же, как Соломон – торговлю Израиля. Однако в начале V века до н. э. царь Ханно мог отправиться в плавание только после одобрения ассамблеи, выраженном в специальном указе.

Изменения в политической жизни, вероятно, происходили постепенно. Пигмалион уже не имел полной монополии, как Хирам. Потом был основан Карфаген, где поселились различные группы иммигрантов из Тира и других мест. Каждая группа прибывала на своих кораблях и, несомненно, передавала их в распоряжение местного царя только после того, как он даровал им право участвовать в делах города. Поэтому начиная с VII века до н. э. царь, организуя какую-нибудь экспедицию, должен был учитывать желания определенного числа пользующихся влиянием судовладельцев. Конечно, бывали случаи, когда различные партии не могли прийти к соглашению, тогда в качестве арбитров выступали команды судов, точно так же, как это делалось во времена Гомера. Скорее всего, люди заявляли о своих предпочтениях криками, хотя права принимать решение у них не было. Эта процедура существовала еще во времена Аристотеля, но, очевидно, появилась в те времена, когда власть царя только еще начинали оспаривать.

Условия морской торговли в античные времена были такими ненадежными, что стабильная аристократия, черпавшая средства к существованию в морских походах, появиться в городе не могла. Гибель нескольких судов приводила к разорению даже очень богатых судовладельцев, и только сообщество в целом имело достаточно резервов, чтобы восполнить понесенные потери.

Большая часть царской мощи и проистекала из его положения администратора, распоряжавшегося этими резервами. Власть царя еще больше усилилась в ходе военных реформ Магона, ибо он придал армии ту структуру, которую она сохраняла до войн с Римом. Она почти полностью состояла из наемников, набранных среди варварских племен[14]14
  Гсел полагает, что армия раньше состояла из жителей Карфагена. Этот вывод он сделал из истории о Малхусе, но это заключение неприемлемо, как и другая «историческая» информация, которую дает нам в этой связи Юстин. В начале VI века до н. э. население Карфагена было гораздо меньше, чем в более поздние времена. Более того, необходимо было держать в городе постоянный гарнизон, поскольку ему постоянно угрожали ливийцы.


[Закрыть], но костяк армии – особый контингент молодых аристократов, составлявших «священный» батальон, – вероятно, чувствовал, что царь ими особенно дорожит и высоко ценит. Этот «священный» батальон, вероятно, был его личной охраной, как у царя Спарты, и, хотя до начала IV века до н. э. у нас нет о нем никаких сведений, он, вероятно, появился задолго до этого.

Таким образом, несмотря на постоянное усиление власти аристократии, пуническая монархия в начале VI века до н. э. была еще достаточно сильной, чтобы пережить кризис 480 года. Она пала только после того, как в результате территориальных захватов аристократия добилась стабильного положения, которое дает владение землей.

Ганнон Мореплаватель. Захват владений в Африке

Разгром в Химерской битве привел к переориентации всей политики Карфагена. Город перешел на полное самообеспечение и закрыл все свои рынки для импортных товаров, откуда бы они ни поступали. На Сицилии и Сардинии Карфаген поддерживал статус-кво, не делая никаких попыток расширить свои владения. Гарнизон Мотьи покинул остров, и заброшенные сооружения разрушились. Старые союзники Карфагена, элимийцы, попали под влияние эллинов: их монеты, появившиеся сразу же после Химерской битвы, свидетельствуют об экономической и культурной интеграции в эллинский мир. Вероятно, около 430 года до н. э. они начали строить в своей столице дорический храм, который из-за афино-сиракузской войны так и остался незавершенным. В 456 году Сегеста попыталась избавиться от власти Сиракуз, присоединившись к Африканскому союзу, и Карфаген не использовал своего права вето, хотя Афины собирались завоевать Карфаген, после того как он подчинил себе Сиракузы. Здесь мы снова видим полное отсутствие у правителей Карфагена интереса к делам острова, с которым они когда-то сотрудничали, – верный город-вассал Селина полностью поменял свою ориентацию, приняв гегемонию Сиракуз, а по отношению к элимийцам стал проводить агрессивную политику. В центральной и западной частях Сицилии начиная с 461 года до н. э. энергичный лидер по имени Дуцетий подбивал сицилийцев на восстание против эллинов. К 453 году ему удалось объединить все города и создать лигу, в которой он занял пост верховного светского и военного лидера; Сиракузы и Агригентум объединили против него свои войска, но были наголову разбиты в битве при Мотионе. Если бы армия Карфагена высадилась в тот момент на Сицилии, греков удалось бы изгнать, но Карфаген даже не пошевелился. Сиракузы воспользовались этим, и к 451 году до н. э. Дуцетий был уже ослаблен и предан всеми, и ему не оставалось ничего иного, как умолять народ, собравшийся на агоре Сиракуз, пощадить его.

Подобная отстраненность Магонидов имела исключительно тяжелые последствия для культурной жизни финикийцев на Сицилии; три четверти века Карфаген ничего не делал, и, поскольку эллинизм был очень энергичным и агрессивным течением, у финикийской цивилизации на западе Сицилии не осталось никаких шансов на выживание. Когда в 409 году карфагеняне вернулись на этот остров, они пришли как разрушители и не принесли с собой ничего конструктивного или положительного.

То же самое, вероятно, происходило и на Сардинии, но сведений об этом у нас нет. Более поздние памятники следуют традиции, которую Карфаген принес сюда в конце VI – начале V века до н. э., что, по-видимому, указывает на то, что все связи были разорваны.

В самом Карфагене гробницы V века до н. э. столь бедны и незначительны, что долгое время ученые думали, что им просто не попадаются захоронения того времени. И вправду, если бы мы полагались только на приведенные выше данные, то вполне могли бы подумать, что «Тир Запада» пережил полное изменение привычного хода вещей, которое высосало из него все силы.

Однако Фукидид утверждает, что в 415 году Карфаген имел большие запасы золота и серебра. Гсел одно время считал, что Магониды лишились своей власти в результате поражения в Химерской битве; она же стала, по его мнению, и причиной ухода карфагенян с Сицилии. Но благодаря трудам Маурина мы теперь знаем, что эта династия находилась у власти до 396 года до н. э. Новая политическая ситуация, вероятно, сложилась в результате политики одного из Магонидов, скорее всего Ганнона, сына Гамилькара. К его имени Помпей Трог прибавлял странный эпитет Сабеллиус (Сабельский) – вероятно, это была искаженная форма первоначального титула. Именно этот Ганнон после 480 года организовал два великих предприятия Карфагена. Одним было приобретение африканских владений, а другим – исследование Атлантического побережья.

Такая полная переориентация политики, вероятно, вызвала раздоры в семье Магонидов. Брат Ганнона Гиско был отправлен в ссылку в Селин, где он и умер. Его сын Ганнибал, после смерти Ганнона, был избран царем. Он вернулся в 410 году к агрессивной политике своего деда Гамилькара.

Первым предприятием Ганнона, начатым сразу же после Химерской битвы, стало завоевание новых территорий в Африке. Об этом писал Помпей Трог, но Юстин, к сожалению, посчитал, что это событие заслуживает всего лишь одной строчки. Скорее всего, потому, что оно не давало повода для риторики: «Война была начата против мавров; они воевали с нумидийцами, и африканцам пришлось отказаться от требования дани, которую они использовали на строительство Карфагена».

Помимо этого краткого предложения, во всей древней литературе приводится лишь одно высказывание оратора Диона Хризостома, жившего в конце I века н. э., которое можно рассматривать как свидетельство завоеваний Карфагена в Африке: «(Ганнон) превратил карфагенян из тирийцев в африканцев; благодаря ему они жили не в Финикии, а в Африке; стали очень богатыми, владели многочисленными рынками, портами и судами и правили на суше и на море».

В этих кратких описаниях два древних автора обобщили деятельность Ганнона на суше и на море. Юстин понимает под «маврами» арабов, и его первые слова, скорее всего, относятся к экспедиции вдоль Атлантического побережья Африки.

Карта пунической территории

Крайне трудно, если не сказать невозможно, установить, какие земли завоевал Ганнон на территории современного Туниса. Как мы увидим далее, страна в IV веке до н. э. была разделена на два района (РШТ; по-латыни пагусы; по-гречески – хопай). Мы довольно хорошо представляем себе, где они располагались (см. карту).

1. Пагус Махси находился к северу от долины Меджерды, во внутренних районах Утики, и, вероятно, протягивался до самой границы Алжира и Туниса.

2. Великие равнины включали в себя долину средней Меджерды вместе с ее северными притоками; столицей этого района была Вага (современная Беджа).

3. Пагус Зевгей (Зевгитания императорской эпохи) находился, вероятно, к юго-западу от Карфагена, между Меджердой и Вади-Милианой, и включал в себя гору Загуан, которая, вероятно, получила свое имя от названия этого пагуса.

4. Пагус Гунзузи располагался южнее предыдущего, вероятно в долине Оуэд-эль-Кебира.

5. Кап-Бон, вероятно, напрямую подчинялся Карфагену, но пуническое название этого места нам не известно.

6. Бизациум находился южнее автономного района Гадрументума, который был довольно велик. Он имел круглую форму; протяженность окружности составляла две тысячи стадиев (Полибий, XII). Это означало, что ее радиус был равен 35 милям. Ее центром, вероятно, был Фисдрус (современный Эль-Джем).

7. Пагус Фуске, или земля Мактар, лежавшая восточнее Гадрументума и южнее пагуса Гунзузи. В середине II века до н. э. в этом районе было не менее пятидесяти городов.

Во времена Пунических войн эти земли с восточной стороны опоясывал ров; за ними располагались крепости, которые находились под управлением Карфагена: Сикка Венериа (теперь это Эль-Кеф), основанный элимийскими колонистами, и Тевесте, или Гекатомпиле (современная Тебесса), тоже входившая в эту категорию городов. Однако весьма сомнительно, чтобы они располагались на территории Пунического государства. Например, между Сиккой и Мактаром лежали земли нумидийцев Массили, со столицей в городе Зама. Эта страна, по-видимому, всегда была независимой. С другой стороны, между Сиккой и Тевесте проживало могущественное племя мусуламов, которых римляне, во времена Тиберия, покорили с огромным трудом. Аппиан сообщает нам, что карфагеняне захватили изолированные города, стоявшие за пределами пограничного рва, где они брали заложников («Либика», 54).

По крайней мере два пагуса из упомянутых выше были, вероятно, завоеваны позже, чем все остальные, ибо Масинисса утверждал, что Великие равнины и Фуске принадлежали его предкам. Однако самые древние останки, найденные в Мактаре, не древнее II века до н. э.

Таким образом, завоевания Магонидов, по-видимому, включали в себя только северную часть Телла, к востоку от горной цепи Могод (внутренние районы Бизерты и Утики), нижние долины Меджерды и Вади-Милианы до самого Дорсале, ключевой точки Загуана, а также Кап-Бон и Сахельское побережье в направлении на Сфакс. Но уже тогда большую часть этого района пришлось отдать жителям финикийских свободных городов – особенно Гадрументуму, благодаря чему эти земли подчинились Карфагену.

Территории, которые находились внутри окружности, соединявшей Бизерту и Сфакс, могут показаться не очень большими, но они включали в себя основную часть плодородных земель Туниса. Благодаря этому Карфагену подчинялась гораздо более крупная провинция, чем любому другому городу на побережье Средиземного моря.

Мы ничего не знаем о ходе войны и ее продолжительности. Можно предположить, что она велась одновременно со стороны многих карфагенских и союзных с ним крепостей, расположенных на побережье, например из карьера Эль-Хауария на северной оконечности полуострова Кап-Бон, который Карфаген подчинил себе еще в конце VI века до н. э. Жители Гадрументума, образно говоря, полили маслом бурные воды вокруг своего города, то есть усмирили соседние территории, и им было разрешено сохранить за собой большую их часть. Объем наших современных знаний не позволяет сказать, были ли другие финикийские города: Бизациум, Фапсус (который, несомненно, уже существовал в середине IV века), Малый Лептис, Суллектум или Атолла – основаны до завоевания их земель Карфагеном или это произошло после. Аголлу вполне могли основать мальтийские колонисты, приглашенные сюда карфагенянами. Основание Туниса, который уже существовал в IV веке, окутано тайной. Далее к северу Бизерта, а также Утика стали городами еще до завоевания их Магонидами. Раскопки Мореля показали, что Боне появился очень поздно, так что город Гиппо, который Саллюст называл финикийской колонией, можно отождествить только с Бизертой. Мы не знаем точно, где стоял Феудалис, но он, вероятно, располагался во внутренних районах, неподалеку от Бизерты, и тоже мог быть колонией финикийцев.

Эти города имели ограниченную независимость: ее условия определял договор о союзе с Карфагеном. Кроме того, карфагеняне основали несколько городов на своей собственной территории, которым позже, но неизвестно когда, была дарована определенная автономия – они освобождались от крупной дани. В ближайшем соседстве с Карфагеном и Кап-Боном земля использовалась для развития сельского хозяйства; здесь были плантации деревьев, виноградники и пастбища. Об этом свидетельствуют археологические находки – при раскопках в слоях той поры находили кувшины для хранения масла и вина, на ручках которых указаны имена владельцев. Самые ранние из них относятся к V веку до н. э. Эти находки доказывают, что вновь завоеванные земли сразу же были пущены в сельскохозяйственный оборот. На полях Меджерды и Вади-Милианой, а также Бизациумом выращивалась в основном пшеница. Ее выращивали, по-видимому, ливийские крестьяне, которые вынуждены были отдавать более трети урожая владельцу земли, а очень часто – и более. Эти крестьяне, вероятно, жили в условиях, очень напоминавших крепостное право. В начале IV века разразился первый из многочисленных бунтов. Они следовали один за другим до падения Карфагена и всегда подавлялись с ужасающей жестокостью.