Текст книги "Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник)"

Глава 4
Маньяки встречаются

Мегрэ выбрал свое самое любимое время дня – девять часов утра, когда солнце сияет таким особенным, удивительным светом. Именно в девять часов просыпается жизнь на большой площади, и ее ритм постепенно набирает обороты: начиная со скрипа дверей, распахнутых хозяйкой, с громыханья колес повозки и до стука быстро открывающихся ставен.

Из окна номера он видел пришпиленное к стволу платана объявление, одно из тех, которые велел развесить по всему городу:

«В среду, в девять часов, в отеле «Англетер» комиссар Мегрэ готов выплатить премию в сто франков любому, кто сможет сообщить ему сведения о преступлениях, совершенных в Бержераке и предположительно являющихся делом рук маньяка».

– А я должна оставаться в номере? – поинтересовалась мадам Мегрэ, которая даже в гостинице ухитрялась работать почти так же, как в Париже.

– Можешь остаться, если хочешь.

– Мне что-то не очень хочется! Впрочем, вряд ли кто-нибудь придет.

Мегрэ улыбался. На часах еще не было и половины девятого, когда он, набивая трубку, прислушался и пробормотал:

– А вот и первый посетитель!

Послышался шум мотора старого «форда», который легко можно было узнать, как только машина начинала подниматься на мост.

– Почему Ледюка не было вчера?

– Мы с ним обменялись мнениями. И разошлись во взглядах на дело маньяка из Бержерака. Но он сейчас будет здесь!..

– Кто, маньяк?

– Нет, Ледюк. Но и маньяк тоже! Может быть, даже несколько маньяков! Это, так сказать, вопрос из области математики… Такое объявление оказывается невероятно привлекательным для умалишенных, людей с болезненным воображением, для невротиков, эпилептиков… Заходи, Ледюк!

Ледюк даже не успел постучать в дверь. Он выглядел немного смущенным.

– Ты почему-то не заглянул ко мне вчера.

– Да, действительно! Извини, так получилось… Добрый день, мадам Мегрэ… Мне пришлось заняться поисками водопроводчика, чтобы починить прохудившуюся трубу… Надеюсь, тебе стало лучше?

– Все в порядке! Если не считать того, что у меня совершенно одеревенела спина… Ты видел мое объявление?

– Какое объявление?

Это было явной ложью, и Мегрэ едва не сказал ему об этом. Но все-таки решил избежать излишней жестокости.

– Ладно, садись. Шляпу можешь отдать жене. Через несколько минут у нас будет много посетителей. И я готов дать руку на отсечение, что среди них окажется и маньяк.

В дверь постучали. Это мог быть только кто-то из обитателей гостиницы, потому что площадь последнее время оставалась безлюдной. В номер вошел хозяин гостиницы.

– Извините… Я не знал, что у вас посетитель… Я по поводу объявления…

– Вы хотите что-то сообщить мне?

– Я? Нет, конечно!.. Понимаю, что вы подумали!.. Если бы мне было что-нибудь известно, я давно рассказал бы вам… Я просто хотел спросить, нужно ли пропускать к вам всех, кто появится?

– Конечно, конечно, пусть проходят!

И Мегрэ посмотрел на хозяина, чуть прищурившись. У него вошло в привычку смотреть на всех таким образом. Может быть, потому, что в последнее время он упрямо старался бывать на ярком солнце.

– Вы можете оставить нас.

И тут же обратился к Ледюку:

– Забавный тип! Силен, полон жизни, а его розовая кожа так обтягивает физиономию, что, кажется, вот-вот лопнет на щеках…

– Это парень с пригородной фермы. Он начал с удачной женитьбы на хозяйке гостиницы. Ему тогда было лет двадцать, а ей – сорок пять…

– И что потом?

– Это уже его третья жена! Какой-то рок! Они умирали одна за другой…

– Он скоро вернется.

– Почему?

– А вот этого я не знаю! Но он обязательно придет, когда здесь соберется народ. Под каким-нибудь предлогом… В эти минуты прокурор, должно быть, выходит на улицу, застегивая свою куртку. Что касается доктора, готов поспорить, что сейчас он бегом проносится по палатам, чтобы как можно быстрее завершить утренний осмотр.

Не успел Мегрэ закончить фразу, как из боковой улочки появился господин Дюурсо, торопливо шагающий к гостинице.

– Вот и третий!

– Почему «третий»?

– Ну, как же: хозяин гостиницы, прокурор и ты.

– Ты опять? Послушай, Мегрэ…

– Тихо! Лучше открой господину Дюурсо, он не решается постучать.

– Я вернусь через час-другой, – сообщила мадам Мегрэ, уже надевшая шляпку.

Прокурор церемонно поприветствовал ее и пожал руку комиссару, старательно отводя взгляд.

– Мне сообщили о вашем эксперименте. Я и до этого хотел повидать вас. Само собой разумеется, что вы действуете как частное лицо. Несмотря на это, я хотел бы посоветоваться с вами, учитывая, что сейчас ведется следствие…

– Садитесь, прошу вас. Ледюк, помоги господину прокурору освободиться от шляпы и трости. Кстати, господин прокурор, я как раз говорил Ледюку, что здесь сейчас должен появиться и сам убийца… Отлично! Вот и комиссар; он посмотрел на часы и собирается пропустить стаканчик, прежде чем подняться сюда…

Все так и произошло. Комиссар вошел в гостиницу, но добрался до номера только минут через десять. Он очень удивился, увидев прокурора, и смущенно пробормотал:

– Я подумал, что должен…

– Черт возьми, Ледюк, постарайся раздобыть стулья! Посмотри в соседнем номере… Наши клиенты начинают собираться. Только никому не хочется оказаться первым.

Трое или четверо горожан прогуливались по площади, то и дело посматривая в сторону гостиницы и стараясь не выказывать беспокойства. Они дружно проводили взглядами машину доктора, резко затормозившую возле самого входа.

Несмотря на весеннее солнце, всем трудно было скрывать нервозность. Как и предшественники, доктор заметно смутился, увидев заполненный посетителями номер.

– Настоящий военный совет! – пошутил он, криво улыбнувшись.

Мегрэ отметил про себя, что доктор плохо выбрит, а его галстук завязан гораздо небрежнее, чем обычно.

– Вы полагаете, что следователь…

– Он уехал в Сент для допроса и вернется только вечером.

– А его секретарь? – поинтересовался Мегрэ.

– Не знаю, взял ли следователь его с собой… Погодите! Вот он, как раз выходит из своего дома! Секретарь живет прямо напротив гостиницы, на втором этаже дома с голубыми ставнями…

Шум шагов на лестнице. Похоже, поднималось сразу несколько человек. За дверью послышался шепот.

– Открой, Ледюк.

В этот раз на пороге оказалась женщина. Это была служащая гостиницы, которая едва не стала третьей жертвой маньяка. Она по-прежнему работала здесь. За ней робко следовал смущенный мужчина.

– Это мой жених, он работает в гараже. Он не хотел, чтобы я приходила, считая, что чем меньше говорить о случившемся…

– Заходите! Вы, жених, тоже… Конечно, вместе с хозяином гостиницы.

Тот неловко топтался на площадке, держа в руках свою белую шапочку.

– Я только хотел узнать, как моя горничная…

– Входите, входите! А вас как зовут, моя дорогая?

– Розали, месье… Но я не знаю, как насчет вознаграждения… Потому что я… Вы же знаете, что я уже рассказала все, что знала…

Ее жених недовольно проворчал, глядя в сторону:

– Если, конечно, это было правдой!

– Разумеется, это было правдой! Я ничего не выдумала…

– Конечно, ты не выдумала и историю с клиентом, который собирался жениться на тебе! И история о твоей матери, которую украли цыгане, тоже не была выдумкой…

Девушка явно рассердилась, но старательно сдерживала раздражение. Это была крестьянка крепкого телосложения, пышущая здоровьем. Ее волосы из-за спешки пришли в беспорядок, и когда она принялась поправлять их, стали видны влажные от пота подмышки, покрытые рыжими волосами.

– Я рассказала все, как было. На меня кто-то набросился сзади, я почувствовала его руку под подбородком… И я укусила эту руку изо всех сил… Да, между прочим, у него на пальце было золотое кольцо…

– Вы не видели его лица?

– Он сразу же бросился в лес, я видела его только со спины. И я поднялась с трудом, потому что…

– Значит, вы не сможете узнать его. Именно это вы и сказали следователю на допросе, не так ли?

Розали упрямо молчала, и в выражении ее лица было что-то угрожающее.

– А кольцо вы сумеете опознать?

Взгляд Мегрэ скользнул по рукам присутствующих: по пухлым пальцам Ледюка, носившего тяжелый перстень, по длинным тонким пальцам доктора, на одном из которых было обручальное кольцо, а также по бледным, с потрескавшейся кожей, рукам прокурора, торопливо извлекшего из кармана носовой платок.

– Это было обыкновенное золотое кольцо!

– И вы не представляете, кто мог напасть на вас?

– Месье, уверяю вас… – начал жених Розали, вытирая пот со лба.

– Говорите же!

– Я не хочу, чтобы у нас были неприятности. Розали добрая девушка, я говорю это в ее присутствии. Но она каждую ночь видит сны. Иногда рассказывает их мне. Потом, через несколько дней, она убеждает себя, что увиденное во сне случилось с ней на самом деле. Это как истории из романов, которые она читает…

– Будь добр, Ледюк, набей мне трубку!

Посмотрев в окно, Мегрэ увидел человек десять, собравшихся в группу и что-то негромко обсуждавших.

– Итак, Розали, у вас непременно должны быть какие-то соображения…

Девушка молчала. Мегрэ заметил, что ее взгляд на мгновение задержался на прокуроре, и в который раз обратил внимание на его лакированные туфли на пуговицах.

– Передай Розали ее сто франков, Ледюк! Извини, что использую тебя в качестве секретаря…

Потом обратился к хозяину гостиницы:

– Вы довольны этой работницей?

– Как горничную мне ее не в чем упрекнуть.

– Хорошо! Пригласите других посетителей.

В номер проскользнул секретарь, остановившийся возле стены.

– А, это вы… Садитесь же.

– У меня мало времени… – пробормотал доктор, доставая из кармана часы.

– Не беспокойтесь, вы все успеете.

Мегрэ, раскуривая трубку, взглянул на появившегося на пороге открытой двери юношу в лохмотьях, со спутанными волосами и гноящимися глазами.

– Надеюсь, вы не станете… – пробормотал прокурор.

– Заходи, мой мальчик! Ну, и когда у тебя был последний приступ?

– Всего неделю назад он выписался из больницы! – пояснил доктор.

Несомненно, парень страдал эпилепсией; в сельской местности таких людей называют деревенскими дурачками.

– Что ты хочешь рассказать мне?

– Я, что ли?

– Да, ты! Ну, рассказывай!

Но парень, не произнеся ни слова, неожиданно заплакал. Через несколько мгновений у него начались судорожные рыдания, предварявшие начало припадка. Потом он произнес несколько невнятных фраз:

– Всегда говорят, что это я… А я ничего не сделал!.. Я клянусь!.. И почему мне не дают сто франков, чтобы я купил себе костюм?..

– Сто франков! Следующий! – скомандовал Мегрэ.

Терпение прокурора явно было на исходе.

Комиссар полиции бросил, приняв непринужденный вид:

– Если бы муниципальная полиция действовала подобными методами, то, возможно, на ближайшем совещании…

В углу комнаты Розали и ее жених негромко спорили. Хозяин гостиницы выглянул на площадку, прислушиваясь к доносившимся снизу звукам.

– Вы на самом деле надеетесь что-то выяснить таким образом? – вздохнул Дюурсо.

– Я?.. Ничего подобного!

– Но тогда…

– Я только обещал, что маньяк будет здесь, и весьма вероятно, что так оно и есть.

Вошли три человека. Путевой обходчик рассказал, что три дня назад видел, как чья-то тень мелькнула среди деревьев и исчезла при его приближении.

– Эта тень ничего вам не сделала?

– Ничего!

– И вы не разглядели, кто это был? Ладно, сойдет на пятьдесят франков!

Среди присутствующих хорошее настроение сохранял только Мегрэ.

На площади собралось уже человек тридцать. Разбившись на группы, они не сводили глаз с окон гостиницы.

– Ну, а ты?

Это относилось к ожидавшему очереди старику крестьянину со свирепым взглядом, одетому в траурную одежду.

– Я отец первой жертвы. Так вот! Я пришел сказать вам, что если я доберусь до этого чудовища, то я…

Почему-то он тоже обращался главным образом к прокурору.

– У вас есть соображения?

– Соображений, может, у меня и нет! Но вот что я хочу вам сказать! Человеку, потерявшему дочь, никто ничего не сделает! Вообще, вам стоило бы заглянуть туда, где уже что-то произошло… Я знаю, что вы не местный… Вы просто не в курсе… Здесь кто угодно подтвердит, что у нас случалось такое, о чем посторонним ничего не известно…

Доктор встал, охваченный нетерпением. Комиссар полиции оглядывался по сторонам с видом человека, который ничего не хочет слышать. Что касается прокурора, то тот словно окаменел.

– Спасибо, старина.

– И мне не нужны ваши франки, ни пятьдесят, ни сто… Но если когда-нибудь вы заглянете ко мне на ферму… Вам любой укажет, где я живу…

Не спросив, нужно ли ему остаться, крестьянин опустил плечи и вышел, ни с кем не попрощавшись.

Наступившая после его ухода тишина затянулась. Мегрэ с озабоченным видом приминал здоровой рукой пепел в трубке.

– Дай-ка мне спички, Ледюк.

В общем молчании было нечто патетическое. Казалось, что толпившиеся на площади люди тоже старались вести себя как можно тише.

Поэтому все услышали хруст гравия под ногами старого фермера.

– Замолчи, прошу тебя! Слышишь? – неожиданно громко произнес жених Розали. Девушка, то ли смирившаяся, то ли растерявшаяся, смотрела прямо перед собой.

– Ладно, господа, – вздохнув, произнес Мегрэ, – мне кажется, что все не так уж плохо.

– Все это мы уже выяснили во время допросов! – заметил комиссар, вставая и разыскивая взглядом шляпу.

– Но на этот раз присутствовал маньяк!

Мегрэ говорил, не глядя на окружающих, уставившись на свое стеганое одеяло.

– Как вы считаете, доктор, после того, как приступ проходит, маньяк может вспомнить то, что делал?

– Да, почти всегда.

Хозяину гостиницы пришлось стоять посреди комнаты, и это его очень смущало, потому что своей белой одеждой он невольно притягивал взгляды присутствующих.

– Ледюк, сходи посмотри, есть ли еще кто-нибудь в очереди.

– Прошу прощения, но я очень спешу! – сказал доктор. – В одиннадцать часов у меня консультация, и речь идет о жизни человека…

– Я пойду с вами, – пробормотал комиссар полиции.

– А вы, господин прокурор? – поинтересовался Мегрэ.

– Ну… Я… Да, я…

Последние несколько минут Мегрэ выглядел недовольным. Он то и дело с нетерпением поглядывал на площадь. Внезапно, когда присутствующие уже встали, собираясь уйти, он приподнялся в постели, воскликнув:

– Ну, наконец-то! Минутку, господа… Мне кажется, сейчас будет что-то новенькое.

Он смотрел на бегущую по направлению к гостинице женщину. Доктор, который со своего места тоже видел ее, с удивлением произнес:

– Это же Франсуаза!

– Вы знаете ее?

– Это сестра моей жены. Наверное, позвонил один из больных… Или несчастный случай…

Кто-то бегом поднимался по лестнице. Послышались встревоженные голоса. Распахнулась дверь, и в комнату вбежала молодая женщина. Задыхаясь, она огляделась.

– Жак!.. Комиссар!.. Господин прокурор!..

На вид ей не было и двадцати лет. Хрупкое, нервное, прекрасное существо.

Ее платье было в пыли. Корсаж надорван. И она то и дело хваталась руками за горло.

– Я… Я видела его… Он меня…

Никто не шевельнулся. Девушка говорила, запинаясь. Она сделала несколько шагов к доктору.

– Посмотри!

И она показала ему горло, на котором были видны ссадины.

– Там… В лесу Мулэн-Неф… Я гуляла, и вдруг какой-то мужчина…

– Я же говорил, что мы сегодня что-нибудь узнаем, – пробормотал Мегрэ, к которому вернулась его обычная невозмутимость.

Ледюк, хорошо знавший своего бывшего коллегу, с удивлением посмотрел на него.

– Так вы все-таки видели его? – продолжал Мегрэ.

– Очень недолго! Не знаю, как мне удалось освободиться от его хватки… Мне кажется, что он споткнулся о корни дерева. Я воспользовалась этим и ударила его…

– Опишите его внешность.

– Не знаю… Наверное, какой-то бродяга… Одет как крестьянин… Большие оттопыренные уши… Раньше я его никогда не видела.

– Он скрылся?

– Он понял, что я сейчас закричу… Как раз на дороге послышался шум мотора… Он кинулся в заросли.

Дыхание девушки постепенно успокаивалось. Одну руку она держала на горле, другой прикрывала грудь.

– Я ужасно перепугалась! Наверное, если бы не шум машины… Я бросилась бежать, и бежала, не останавливаясь…

– Простите, но вы были поблизости от вашей виллы?

– Я знала, что там нет никого, кроме моей сестры.

– Вы находились слева от фермы? – спросил комиссар полиции.

– Сразу за заброшенным карьером.

Комиссар обратился к прокурору:

– Я отправлю людей прочесать лес… Возможно, мы еще можем успеть.

Доктор Риво выглядел раздосадованным. Нахмурившись, он смотрел на девушку, опиравшуюся на стол, чтобы удержаться на ногах. Ее дыхание стало более ровным.

Ледюк постарался поймать взгляд Мегрэ, и когда ему это удалось, он не стал скрывать иронии:

– Похоже, случившееся доказывает, что этим утром маньяка среди нас не было.

Комиссар полиции поспешно спустился вниз и повернул направо, к мэрии, где находился его кабинет. Прокурор медленно протирал свой котелок обратной стороной рукава.

– Мадемуазель, как только следователь вернется из Сента, я прошу вас зайти к нему, чтобы оставить ваше заявление и подписать протокол.

Он протянул Мегрэ сухую ладонь.

– Надеюсь, мы вам больше не нужны!

– Разумеется! Вообще-то я и не надеялся, что вы снизойдете до этого визита…

Мегрэ кивнул Ледюку, который понял, что пора избавляться от посетителей. Розали и ее жених все еще продолжали негромко препираться в углу комнаты.

Когда Ледюк с улыбкой подошел к постели Мегрэ, то с удивлением увидел, что комиссар чем-то встревожен.

– Что случилось?

– Ничего!

– Мы так и не узнали то, что хотели.

– Мы узнали слишком много! Набей-ка мне еще одну трубочку, пока жены нет рядом…

– Мне казалось, что маньяк должен появиться здесь этим утром.

– Черт возьми!

– Тем не менее…

– Не будем спорить, старина. Самое страшное – еще одно убийство – не случилось. Потому что на этот раз…

– Что ты говоришь?!

– Не старайся понять… Ну, хорошо! Кстати, вот и жена – она как раз идет через площадь. Сейчас начнет ругать меня за то, что я слишком много курю, и отберет табак. Спрячь его скорее под подушку…

Ему было жарко. Кажется, у него даже кровь прилила к лицу.

– Ладно, тебе пора идти. Телефон оставь возле меня.

– Я собираюсь пообедать в гостинице. Сегодня здесь готовят гусиную печенку. Я зайду попрощаться с тобой после обеда.

– Как тебе угодно. Кстати, эта малышка… Помнишь, та, о которой ты рассказывал… Вы давно… Ты давно ее не видел?

Ледюк вздрогнул, посмотрел в глаза приятелю и проворчал:

– Ну, знаешь, это уже слишком!

И вышел, забыв на столе свою соломенную шляпу.

Глава 5
Лакированные туфли

– Да, мадам. В гостинице «Англетер». Разумеется, вы не обязаны приходить…

Ледюк только что ушел. Мадам Мегрэ поднималась по лестнице. Доктор, его родственница и прокурор остановились возле стоявшей на площади машины Риво.

Именно с мадам Риво, находившейся в одиночестве у себя дома, разговаривал сейчас по телефону Мегрэ. Когда он попросил ее прийти в гостиницу, то ничуть не удивился, услышав встревоженный голос на другом конце провода.

Мадам Мегрэ, снимавшая шляпку, услышала только конец разговора.

– Это правда, что было еще одно нападение? Я встретила людей, которые торопились к Мулэн-Неф…

Мегрэ, погруженный в свои мысли, не ответил жене. Он чувствовал, что обстановка в городе постепенно меняется. Новости здесь распространялись быстро, и все больше горожан устремлялись к левой стороне площади, откуда начиналась улица, ведущая к месту происшествия.

– Там должен быть пешеходный переход, – пробормотал Мегрэ, уже неплохо разбиравшийся в топографии города.

– Правильно. Это длинная улица, которая сначала выглядит так же, как все другие, а потом превращается в грунтовую дорогу. Мулэн-Неф находится за вторым поворотом. Впрочем, там нет никакой мельницы[1]1
  Мулэн (фр. Moulin) – мельница. – Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.


[Закрыть], а стоит большой белый дом, чья-то ферма. Когда я проходила мимо, там как раз запрягали волов. Во дворе было полно всякой птицы, в том числе несколько великолепных индюшек…

Мегрэ слушал с видом слепого, которому описывают окружающий пейзаж.

– У них большой земельный участок?

– Здесь измеряют землю в моргах[2]2
  Морг – устаревшая единица измерения площади земли в Западной Европе, равная примерно 0,56 гектара.


[Закрыть]. Мне сказали, там двести моргов, но я не представляю, сколько это будет по-нашему. Сразу за полем начинается лес. Немного дальше – перекресток с шоссе, которое ведет к Периге…

Наверное, жандармы уже на месте, а вместе с ними несколько полицейских из Бержерака. Мегрэ хорошо представлял, как они бродят среди кустов, словно выслеживая зайца. На дороге уже собралась толпа любопытных, на деревья вскарабкались ребятишки…

– А теперь можешь идти. Если ты не против, вернись туда.

Мадам Мегрэ не стала спорить с мужем. Выходя из гостиницы, она встретила молодую женщину, посмотревшую ей вслед с удивлением и, кажется, неудовольствием.

Это была мадам Риво.

– Присаживайтесь, прошу вас. Приношу свои извинения за то, что побеспокоил вас, тем более по такому пустячному поводу. У меня почти нет вопросов, которые я мог бы задать вам! Это настолько запутанное дело…

Он не сводил глаз с посетительницы, и та застыла, словно загипнотизированная его взглядом.

Мегрэ это показалось странным, но он не испытывал замешательства. Комиссар и раньше догадывался, чем мадам Риво может заинтересовать его, но теперь видел, что эта особа представляет гораздо больший интерес, чем он предполагал.

Ее сестра Франсуаза была утонченной, элегантной женщиной, и ничто в ней не выдавало жительницу деревни или небольшого городка.

Мадам Риво была гораздо менее привлекательна; ее вряд ли можно было назвать красивой. Возрастом лет двадцати пяти – тридцати, среднего роста, довольно полная. Ее наряд наверняка был сшит местной портнихой, а если это было платье известной фирмы, то она просто не умела его носить.

Самым необычным в ее облике были глаза, беспокойные и тревожные. Тревожные и одновременно покорные.

Когда она смотрела на Мегрэ, он чувствовал, что она чего-то боится, но не решается действовать. Несколько преувеличивая, можно сказать, будто она постоянно ждала, что ее вот-вот ударят.

Представительница мелкой буржуазии. Таких женщин называют приличными дамами. Она машинально теребила носовой платок, которым, при необходимости, вытирала глаза.

– Скажите, мадам, вы давно замужем?

Она была не в состоянии сразу ответить на вопрос. Вопросы пугали ее. Ее все пугало.

– Пять лет, – прошептала она невыразительным голосом.

– До замужества вы жили в Бержераке?

И опять она некоторое время смотрела на Мегрэ, прежде чем ответить.

– Я жила в Алжире с матерью и сестрой.

Мегрэ колебался, стоит ли продолжать разговор, потому что чувствовал: любое слово способно довести ее до паники.

– Доктор Риво тоже жил в Алжире?

– Он там два года проработал в больнице.

Мегрэ обратил внимание на руки гостьи. Ему показалось, что они плохо соответствовали ее мелкобуржуазному облику. Эти руки много работали. Но не так-то легко было свести разговор к этой детали.

– Ваша мать…

Он замолчал. Мадам Риво, сидевшая перед окном, неожиданно встала, и на ее лице появилось выражение ужаса. Одновременно с этим послышался стук закрывшейся дверцы автомобиля.

Из машины выскочил доктор Риво. Он вбежал в гостиницу и резко постучал в дверь.

– Вы здесь?

Он обратился прямо к жене, не глядя на Мегрэ, и слова его прозвучали сухо и отрывисто. Потом он повернулся к комиссару.

– Не понимаю… Вам понадобилась моя жена? В таком случае вы могли…

Женщина сидела, опустив голову. Мегрэ смотрел на доктора с легким удивлением.

– Но почему вы сердитесь, доктор? Мне просто захотелось познакомиться с мадам Риво. К сожалению, я сам не в состоянии передвигаться, вот я и…

– Допрос окончен?

– О допросе не может быть и речи, это всего лишь мирная беседа. Когда вы вошли, мы как раз разговаривали об Алжире. Вам нравится эта страна?

Разумеется, спокойствие Мегрэ было притворным. Несмотря на неторопливую речь, в этот момент он пустил в дело всю свою энергию. Комиссар внимательно наблюдал за сидящими перед ним: за мадам Риво, которая, казалось, готова разрыдаться, и за доктором, оглядывающимся вокруг с видом человека, который хочет обнаружить следы того, что здесь могло произойти, и пытается в этом разобраться.

Участники разговора старались что-то скрыть. Происходило нечто ненормальное.

Что же скрывалось? И где?

Кстати, некая неестественность наблюдалась и в поведении прокурора. Но все было крайне смутным, неопределенным.

– Скажите, доктор, вы познакомились с будущей мадам Риво, когда она стала вашей пациенткой?

Доктор метнул взгляд на жену.

– Позвольте мне сказать, что это не имеет особого значения. Если вы не возражаете, я отведу жену в машину и…

– Очевидно…

– Что очевидно?

– Нет, ничего! Простите! Я не заметил, что говорю вслух… Любопытное, однако, дело, доктор! Любопытное и пугающее. Чем дальше я продвигаюсь, тем больше оно меня пугает. А вот ваша свояченица очень быстро восстановила хладнокровие после такого страшного потрясения! Это очень, очень энергичная особа!

Доктор Риво застыл на месте, встревоженно ожидая продолжения. Может быть, он подумал, что Мегрэ знает гораздо больше, чем говорит?

Едва комиссар почувствовал, что в деле наметилось определенное продвижение, как внезапно все рухнуло: разрабатываемые им теории, жизнь в гостинице и даже жизнь в городе.

Все началось с появления на площади жандарма на велосипеде. Он промчался вдоль ряда зданий, направляясь к дому прокурора. В этот же момент зазвонил телефон, и Мегрэ снял трубку.

– Алло, говорят из больницы. Доктор Риво еще у вас?

Доктор нервным движением схватил трубку, выслушал собеседника и опустил трубку с потрясенным видом. Он был так взволнован, что несколько мгновений оставался на месте, тупо глядя в пространство.

– Его нашли, – сказал он наконец.

– Кого?

– Этого человека! По крайней мере его труп… В лесу возле Мулэн-Неф!

Мадам Риво, переставшая что-либо понимать, переводила взгляд с одного собеседника на другого.

– Меня спросили, не могу ли я произвести вскрытие. Но…

Пораженный возникшей у него неожиданной мыслью, он с подозрением уставился на Мегрэ.

– Когда на вас напали… Это ведь случилось в лесу… Вы защищались… Вы выстрелили, по крайней мере один раз…

– Я не стрелял.

У доктора появилась еще одна мысль, и он судорожно схватился за голову.

– Этот человек скончался довольно давно… Но тогда каким образом на Франсуазу сегодня утром?.. Идем же!

Он взял жену за руку, и она покорно последовала за ним. Спустившись вниз, он усадил ее в машину. В этот момент к гостинице на такси подъехал прокурор. Жандарм на велосипеде уже исчез. Атмосфера на площади диаметрально изменилась. Утреннее любопытство у горожан сменилось лихорадочным возбуждением, словно ими овладела сильнейшая горячка.

Все, включая хозяина гостиницы, бросились к Мулэн-Неф, так что в городе не осталось никого, кроме Мегрэ, сидевшего с негнущейся спиной в своей постели и не сводившего тяжелого взгляда с площади, согретой лучами солнца.

– Что с тобой?

– Ничего.

Хотя вошедшая в номер мадам Мегрэ видела лицо мужа в профиль, она сразу поняла, что тот поглощен наблюдением за чем-то, происходящим снаружи. Ей не понадобилось много времени, чтобы догадаться, в чем тут дело; она присела на край постели, машинально взяла пустую трубку и стала набивать ее.

– Все в порядке… Я постараюсь подробно рассказать тебе обо всем. Я как раз была там, когда его обнаружили, и жандармы разрешили мне подойти поближе. Лес в этом месте растет на склоне. Вплотную к дороге – дубы, дальше начинаются ели… Там собралось множество любопытных, которые оставили машины внизу, на повороте. Жандармы из соседней деревни стали обходить лес с целью обнаружить тело. Городские жандармы тоже принялись прочесывать лес, и старик фермер из Мулэн-Неф сопровождал их, держа в руке револьвер… Никто не решился возражать ему. Думаю, попадись ему убийца, он мог бы застрелить его.

Мегрэ представил лес, землю, покрытую сосновыми иголками, чередование пятен света и тени, жандармов в мундирах…

– Мальчишка, вертевшийся возле жандармов, закричал, увидев какую-то темную массу под деревом…

– Он был в лакированных туфлях?

– Да, именно так! И в носках ручной вязки из серой шерсти. Я внимательно смотрела на него, потому что вспомнила, как ты…

– Его возраст?

– Может быть, лет пятьдесят… Точно сказать трудно… Он лежал, уткнувшись лицом в землю… Когда его перевернули, я не смогла смотреть на него, потому что… Ну, ты понимаешь… Ведь он лежал там дней восемь, не меньше… Мне пришлось подождать, пока лицо накрыли платком… Я слышала, как кто-то сказал, что его никто не опознал. Он явно не из местных…

– Рана?

– Большая рана от пули в виске… Похоже, что, упав в агонии, он впивался зубами в землю…

– Что там сейчас происходит?

– Поблизости собралось все местное население. Любопытным не позволяют заходить в лес. Когда я уходила, то слышала, что вот-вот должны подъехать прокурор и доктор Риво… Потом тело собирались отвезти в больницу для вскрытия.

Никогда еще Мегрэ не видел площадь такой пустынной.

Единственным живым существом в поле зрения был пес темно-коричневого окраса, гревшийся на солнце.

Часы неторопливо пробили полдень. Из типографии на соседней улице выбежали работники и устремились к Мулэн-Неф, кто пешком, кто на велосипеде.

– Как он одет?

– На нем черное пальто. Остальное сказать трудно, учитывая состояние, в котором он сейчас…

Мадам Мегрэ чувствовала себя неважно. Тем не менее она спросила:

– Может, ты хочешь, чтобы я вернулась туда?

Некоторое время он оставался один. Потом появился хозяин гостиницы, крикнувший ему с тротуара:

– Вы уже в курсе? Жаль, но мне пришлось вернуться, чтобы накормить обедом постояльцев!

Затем была тишина, чистое небо, желтая от солнечных лучей площадь, опустевшие дома.

Только через час, не раньше, с соседней улицы долетел гомон приближающейся толпы; тело перевозили в больницу, и зеваки сопровождали его.

Площадь и гостиница быстро заполнились народом. На первом этаже послышался звон стаканов. Кто-то робко постучался в номер, и на пороге появился Ледюк с неуверенной улыбкой.

– Можно войти?

Усевшись возле постели, он сначала закурил трубку, потом произнес со вздохом:

– Такие вот дела!

И удивился, увидев улыбающегося Мегрэ; повернувшись к нему, комиссар спросил:

– Ну что, ты доволен?

– Но…

– И теперь все довольны! Доктор! Прокурор! Комиссар! Все в восторге от славного фарса, разыгранного этим занудой-полицейским из Парижа! Он во всем ошибался раз за разом, этот фараон! Думал, что он умнее всех, и вел себя так, что порой его можно было принять всерьез, а кое-кто даже испугался…

– Ты, значит, согласен, что…

– Что я ошибался?

– Но ведь этого человека нашли! И его описание соответствует портрету незнакомца, с которым ты встретился в поезде! Я сам видел его. Мужчина среднего возраста, одетый неважно, хотя и с претензией. Он получил пулю в висок, почти в упор, насколько можно судить по состоянию раны…

– Правильно!

– Господин Дюурсо согласен с полицией. Они считают, что человек покончил с собой дней восемь назад, возможно, сразу же после нападения на тебя.