Текст книги "Мой друг Отто"

Глава пятая,
в которой речь идёт о шнапсе и о рэпе

Дело в том, что Хотте Циммерман большую часть времени немножко под хмельком. Когда заходишь к нему в магазин, там попахивает шнапсом. Не то чтобы он на ногах не стоял или всё такое – скорее он передвигается с избыточной осторожностью, словно в любой момент какая-нибудь часть тела может его подвести.

Бутылки он обычно держит под прилавком, и я пару раз видел, как Хотте наливает себе шнапсу в здоровенную кружку. На продажу у него идут ёмкости поменьше – наверное, ради экономии места. Весь магазин «На углу» немногим больше моей комнаты.

Идею насчёт шнапса Отто одобрил, но заметил, что это будет сложновато: провернуть подобное в крошечном магазинчике можно, только если Хотте как-то отвлечь.

– И лучше всего спрятать бутылки в самом магазине. Бегать с ними по улице, по-моему, плохая затея.

Чтобы один из нас успел спрятать бутылки, другому придётся выманить Хотте Циммермана на улицу.

– Давай я грохнусь у его порога и закричу что есть мочи, – предложил я.

– Вряд ли он бросится тебе помогать, – отозвался Отто. – Только позлорадствует.

– А что, если я встану на углу и начну играть на гитаре – до тех пор, пока он не выйдет поорать?

Отто кивнул, но ничего не сказал. Он думал. И смотрел в пространство.

– Наш рэп, – наконец проговорил он. – Ты споёшь наш рэп. Вот тут Хотте точно взбесится.

У этого замысла было одно несомненное достоинство – у нас появилась бы отличная мотивация поскорее закончить наше творение. Но и недостаток имелся – что мне придётся его исполнять. Посреди улицы. На глазах у прохожих. При одной мысли об этом меня бросило в жар.

– Ну не знаю… – пробормотал я.

– Так и так тебе надо будет репетировать. Для школы, – напомнил Отто. Для него, похоже, само собой разумелось, что всё это должен делать именно я.

Впрочем, чему тут разуметься, и так ясно.

– Тогда нужно дописать рэп до конца, – сказал я. – Идём ко мне.

Отто покачал головой.

– Слишком рискованно, – возразил он. – Вдруг мы с моей мамой на улице столкнёмся.

Поскольку маме Отто на месте не сидится, её можно встретить где угодно и когда угодно. Весьма неудобное свойство, если планируешь вещи, при которых ей присутствовать вовсе не обязательно. Да и к тому же она, наверное, удивится, что во время занятия по йоге Отто разгуливает по улице, а не стоит в «собаке». Это такое упражнение, когда человек стоит попой кверху, упёршись ногами и руками в пол, – Отто мне показывал. Дико сложное на самом деле. Но у Отто классно получается. Почему эта поза называется «собака», он тоже не знает. Но она якобы стимулирует мозговое кровообращение. Может, именно поэтому Отто так хорошо думает. Причём думать он, по всей видимости, в состоянии, даже сидя на самой верхушке паутинки. Потому что он вдруг взял и выдал целый рэп. Я щёлкал пальцами, а Отто декламировал. Потом мы попытались всё это срочно разучить. Записать-то не на чем.

Вот такой у нас вышел рэп:

 
Наш Хотте Циммерман —
Бесчувственный чурбан,
Он на детей орёт
И постоянно пьёт.
Вопит он день и ночь:
«А ну валите прочь!»
 
 
Мы свои ребята,
Не волчата, не телята, просто ребята —
Свои ребята!
 
 
Наш Хотте Циммерман —
Он злой, как доберман,
Не рад он ничему,
Противно всё ему.
Орёт он по жаре,
И в снег, и в ноябре.
 
 
Мы свои ребята,
Не волчата, не телята, просто ребята —
Свои ребята!
 
 
Как грянем мы в ответ —
На целый белый свет!
И будем распевать,
Когда идём гулять,
И по пути домой,
И даже в тьме ночной!
 
 
Мы свои ребята,
Не волчата, не телята, просто ребята —
Свои ребята!
 

Площадка тем временем опустела. Родители растащили своих чадушек по домам: их пора было кормить. Солнце село, и стало зябко. Мы слезли с паутинки и принялись репетировать в песочнице. То есть репетировал я. А Отто гудел. Получалось отлично. Но потом загудело что-то ещё. Мой телефон.

Телефон у меня старый как мир. Функций ноль. По нему только звонить можно. Больше ничего.

Я уже не первый год пытаюсь доказать маме, что мне нужен новый. Точно так же, как не первый год объясняю, что хорошо бы завести для меня отдельный компьютер. В нашем классе у всех собственные компьютеры. Они нам часто нужны, некоторые учителя даже задания присылают по электронной почте. Но мама считает, что мне вполне достаточно стоящего на кухне древнего-предревнего агрегата. То, что она не хочет покупать новый, само по себе плохо. Но ещё хуже то, как она формулирует отказ. Мама не говорит просто «нет», а каждый раз читает мне длиннющую лекцию, которая начинается с «и речи быть не может» и заканчивается «поэтому всё останется как есть». Посередине – рассказы об опасностях интернета, о детском ожирении, о жестокости, которую пропагандируют компьютерные игры, и так далее, и тому подобное. Я обычно слушаю вполуха. Я уже думал о том, не попытаться ли уломать бабушку с дедушкой. Они гораздо чаще разрешают мне то, чего не разрешает мама. Например, есть сладости перед телевизором.

В общем, зазвонил мой дурацкий телефон, и это оказалась мама. Урок фортепиано уже закончился, так что вообще-то трубку надо было взять. Но я почему-то заколебался. И сделал то, на что никогда раньше не отваживался: сбросил вызов. Хотя вообще-то телефон мне для того и даден, чтобы мама могла со мной связаться. А то мало ли что.

Для одного дня я нарушил уже изрядно запретов. Не то чтобы я этим гордился, но удовлетворение испытывал. Отто с некоторым даже восхищением смотрел, как я запихиваю телефон обратно в карман.

– Это мама, – пояснил я.

– Я так и понял, – отозвался он.

Мы ещё немного порепетировали наше рэп-гудение, но потом стало совсем холодно, и мы решили, что пора по домам.

– Когда займёмся Циммерманом? – спросил я. Прозвучало вполне по-гангстерски.

– Может, завтра после школы? – предложил Отто.

Мы расстались на углу. Едва я переступил порог, как телефон опять зазвонил. Это был Отто.

– Глянь блог, – сказал он.

Я зашёл на страничку «Мамы без бедлама» и сразу понял, что случилось. Посередь экрана красовалась фотография Отто. В «собаке».

Глава шестая,
в которой шнапс никто не крадёт, зато возникают далеко идущие планы

Мамы дома ещё не было, поэтому никто не мешал мне ознакомиться с новым постом в блоге. Ужас и кошмар. Не говоря уж о том, что Отто на фотографии вполне узнаваем. Спору нет, «собака» у него очень хорошо получается. Но я не знаю ни одного десятилетнего мальчишку, которого бы обрадовал тот факт, что в интернет вывесили фотку, где он запечатлён с задранной к потолку попой. Под фотографией имелся текст примерно следующего содержания:

У нас в семье есть свой маленький йог. Ему всего десять, но его гибкости все мы можем только позавидовать. Нагибаясь, он способен ладонями коснуться пола. Однако благодаря йоге мой сын может похвастаться не только великолепной спортивной формой…

На этом месте я чуть слюной не подавился от смеха:

Он само спокойствие…

И так далее. Если прочитать весь пост, складывалось впечатление, что Отто – эдакий далай-лама в детском обличье. Страшно себе даже представить, что будет, если кто-нибудь в школе узнает про блог. Для Отто это конец. Самая что ни на есть крышка.

Я схватил телефон и позвонил ему.

– Этот пост нужно немедленно удалить, – сказал я.

– Знаю, – откликнулся Отто. Голос у него был несчастный. – Но у мамы с курсами йоги договорённость: она пишет пост, а я занимаюсь бесплатно. Поэтому она ни за что этот пост не сотрёт. Твердит, что на фотографии меня невозможно узнать.

Ну как сказать. Конечно, под снимком не подписано, что это Отто. Но волосы так торчат во все стороны, штаны висят такими пузырями, а в вязаных носках зияет столько дырок, что сразу ясно: это Отто, и никто иной.

К тому же в блоге имеется фотография его мамы. Конечно, по этой фотографии её попробуй опознай. Такая красотка! В жизни она не то чтобы страшная, но обычная, вполне симпатичная женщина. А вот на фото в блоге – просто кинозвезда. Но узнать её всё-таки можно, и тогда сразу ясно, что за мальчик растопырился попой кверху.

– Нам нужен хакер, – сказал я.

– Да где мы его найдём? – спросил Отто. Дурацкий вопрос для такого умника, как он.

– В интернете, где же ещё, – ответил я.

– Да-а? – протянул Отто. – Так и вобьёшь в «Гугл»: как нанять хакера?

Честно говоря, примерно так я это себе и представлял.

– Ну есть же все эти хакерские банды, – пробормотал я. – Они что угодно могут взломать!

– Ты, наверное, о «Комполомах», – подсказал Отто. – Ты что, думаешь, у них есть сайт? Это же тайная организация.

– Погоди секундочку, – сказал я. Отложил телефон и вбил «Комполомы» в «Гугл». Тут же выкинулся сайт «К-о-Л».

– Нашёл! – воскликнул я и услышал, как в замке поворачивается ключ. – Так, кажется, мама пришла.

– Я напишу письмо и скину его тебе, – быстро проговорил Отто. – Посмотришь, всё ли нормально…

По крайней мере, отдельный электронный ящик я у мамы выклянчил.

Я положил трубку, как раз когда мама появилась на пороге кухни. Отдуваясь, она бухнула на стол здоровенный пакет.

– Привет, заяц, – сказала она. – Извини, что я так поздно. Как фортепиано?

– Порядок, – ответил я, надеясь, что она не станет выспрашивать подробности.

– Я купила хлеб и нарезку. Помоешь салат? – Мама бросила мне целый салатный кочан. По сути своей это никакой не вопрос. Но взрослые любят подобные фокусы. «Маттес, не мог бы ты стереть с доски? Будешь так добр вынести мусор? Не хочешь накрыть на стол?» Нет. Нет. И ещё раз нет.

Но ответа «нет» от тебя никто не ждёт. Потому что на самом деле имеется в виду: сотри с доски, вынеси мусор, накрой на стол. Я взял салат, помыл его и стал резать.

За ужином мама сообщила, что в субботу вечером у неё свидание с герром Штрошайном, и спросила, как я на это смотрю. Очередной вопрос из той же серии. Ну не скажу же я: «Нет, не смей идти на свидание!» К тому же вопрос, по сути, содержал три подпункта: свидание, субботний вечер и герр Штрошайн. Первые два ещё куда ни шло: в конце концов, у меня может остаться Отто. Но вот герр Штрошайн – это совершенно другое дело.

Герр Штрошайн работает в больничной бухгалтерии, носит бородку и дурацкие джинсы и даже однажды ходил с нами в зоопарк. Меня он называет «приятель» и хлопает по плечу, как будто мы с ним старые друзья. Мама уже несколько раз с ним встречалась. Я от всей души надеюсь, что ей не взбредёт в голову навязать его мне в качестве папы на замену. Нам с мамой и вдвоём хорошо.

Компьютер пиликнул: «Динь!» Похоже, пришло письмо.

– Это тебе? – спросила мама. Она всё время боится спама и вирусов.

– Да, от Отто, – ответил я.

– Может, лучше созвониться? – предложила она. Ох ты боже мой.

– Это школьные дела, – пробормотал я, жуя салат. Убийственный аргумент.

Поужинав и убрав со стола («Не поможешь мне собрать посуду?»), я залез в почту. Отто сочинил следующее послание:

Глубокоуважаемые дамы и господа Комполомы! Меня зовут Отто, мне десять лет. Моя мама ведёт блог для других мам и опубликовала пост, в котором разместила мою фотографию в «собаке». Это такая поза из йоги, попой кверху. Мне очень неприятно висеть попой кверху в интернете. Не могли бы вы мне помочь и удалить этот пост из блога?

С уважением,

Отто Энгельс

Я счёл, что письмо очень вежливое и учтивое, и тут же сообщил об этом Отто. Конечно, мы не знаем, ценят ли хакеры вежливость и учтивость, но попытка не пытка. «Отправляй», – написал я.

И тут вспомнил, что мне ещё делать домашку по математике. Маму эта новость не очень обрадовала.

– Раньше просто руки не дошли, – пробормотал я.

– Ну да, ну да, – ответила она с видом «ага, рассказывай!».

Спать я лёг совершенно измотанный. Опасная отвязная жизнь – это, оказывается, очень тяжело!

Глава седьмая,
в которой так никто ничего и не крадёт

Когда на следующий день я шёл в школу, магазин Хотте Циммермана был закрыт – странное дело. Обычно на двери висят газеты и люди покупают их по пути к трамвайной остановке. А тут толстые пакеты лежали на крыльце запечатанные, только упаковка с «Берлинским курьером» была надорвана – видимо, несколько газет уже растащили. Если подумать, то я впервые в жизни видел, чтобы магазин на углу был закрыт. Надеюсь, наш план не пойдёт коту под хвост из-за того, что Хотте Циммерман вдруг взял и заболел.

– Магазин закрыт, – шепнул я Отто на уроке английского.

– Чего? – переспросил он, но герр Биленштайн метнул на него такой суровый взгляд, что мы сочли за лучшее отложить разговор до перемены. Герру Биленштайну даже говорить ничего не надо – и так всё понятно. Это крупный мужчина, который всегда держится очень прямо, носит твидовые пиджаки и расчёсывает волосы на пробор. Он уже старый, ему лет пятьдесят. Но он травит смешные анекдоты, чаще всего по-английски, и гордится, что прививает нам британское произношение. Мы его называем сэр Биленштайн. Подозреваю, что дома он собирает целые альбомы с фотографиями королевы и ест сэндвичи с огурцом.

В общем, дождались мы перемены, и я наконец поведал Отто, что произошло. Мимо как раз проходил Ян-Никлас. Он поинтересовался, как у нас дела с рэпом.

– Всё уже готово, – небрежно бросил Отто.

Ян-Никлас заявил, что ждёт не дождётся выступления Отто.

– Не сомневаюсь, это будет круто! – с ухмылкой сказал он. Ухмылка была не очень-то приятная. Между прочим, я тоже не откажусь полюбоваться выступлением Яна-Никласа. Если Отто гудит, то Ян-Никлас пищит тонюсеньким голоском. Они могли бы составить потрясающий дуэт. Но у Отто, по счастью, есть я, а у меня от природы музыкальный дар.

По пути из школы мы опять прошли мимо магазина Хотте Циммермана. Стопка газет уже исчезла, а на двери висело объявление. Неуклюжие чёрные печатные буквы извещали:

ЗАКРЫТО В СВЯЗИ С ОСОБЫМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ

– Что ещё за особые обстоятельства? – удивился Отто. Он явно расстроился, что наш гангстерский план пошёл насмарку.

Я пожал плечами и предположил:

– Может, он заболел?

– Тогда было бы написано «Закрыто в связи с болезнью», – возразил Отто. И предложил: – Идём ко мне? У нас сегодня картофельный суп.

К Отто я хожу когда хочу. Там едоков никто не считает – одним больше, одним меньше. А картофельный суп я люблю. Конечно, если он с сосисками.

Мы уже собрались уходить, как вдруг на углу лихо затормозил смарт, из которого выпрыгнули двое мужчин. На смарте красовалась надпись «Централ-Недвижимость». Мужчины направились прямиком к зданию, перед которым мы стояли. Но по ним сразу было видно, что это не местные жители. Во-первых, оба без бороды. Во-вторых, в костюмах. Пусть даже и без галстуков.

Тут подъехала ещё одна машина, на этот раз «БМВ». Из неё вылез человек с белокурой бородкой, в джинсах и рубашке с расстёгнутым воротом. Приветливо улыбаясь, он направился к людям из смарта. Те слегка поклонились и гаркнули излишне громко:

– Добро пожаловать в ваш новый дом, герр Сёренсен!

Завязался разговор. Мы прилипли к витрине и пытались уловить обрывки фраз.

– Мы вам говорили ещё при подписании договора, что позаботимся об этом здании… да, разумеется… магазин скоро освободится… вы сможете сдать помещение… арендную плату повыше…

Потом один из них распахнул входную дверь, и вся компания исчезла внутри.

– У здания новый владелец, – сказал Отто. Теперь и я это понял. – И он хочет сдать помещение подороже.

– Но ведь оно уже сдано, – возразил я. – Хотте Циммерману.

Мы посмотрели друг на друга.

– Ты думаешь… – начал я.

– Да, – отозвался Отто. – И это жесть.

Его правда. Не будет больше ни дешёвого мороженого, ни мармеладных червячков. Будут какие-нибудь датские вазы. Мы хотели просто позлить Хотте Циммермана, но чтобы его магазин исчез насовсем – нет уж, такого нам не надо! Впрочем, это ведь ещё не точно. Одни наши догадки.

– Нужно подождать, – сказал Отто. – Может, ничего страшного и не произойдёт.

Когда мы с Отто пришли, картофельный суп уже стоял на столе, и мама Отто Сандра сразу погнала нас есть. Щедро накрашенная, с отутюженными волосами, она в кои-то веки была похожа на своё фото в блоге. Скоро придёт журналистка из женского журнала, объяснила она нам. С фотографом.

– Представляете, – щебетала она, – они хотят сделать серию репортажей про самых популярных столичных блогерш – и я вошла в их число!

Отто чуть не подавился от испуга.

– Для меня это очень важно! – вещала Сандра. – И они непременно хотят сфотографировать меня с детьми.

– Я пас! – выпалил Отто.

– Я тоже, – эхом откликнулись Фриц и Франц. Они ещё очень маленькие и в восторге от всего, что делает старший брат.

– Придётся, – произнесла Сандра тоном, которого я никогда от неё не слышал. Отто поднял голову от супа и посмотрел на неё с удивлением.

– Ну не-ет, – протянул он и опять склонился над супом.

– Ну не-ет, – протянули Фриц и Франц.

– А я хочу сфоткаться! – объявила Марта, влетая в комнату. Вид у неё был такой, как будто на ней безрукая подружка в первый раз училась делать макияж. Лицо в коричневых пятнах всех оттенков, брови толстые и угольно-чёрные.

– Что ты с собой сделала? – ужаснулась её мать. – Ты же не Ким Кардашьян!

– Но круто же, – возразила Марта, плюхнулась на стул и преспокойно принялась за еду.

– Немедленно всё смой, – приказала Сандра. – Так ты фотографироваться не будешь.

– Ну тогда никак не буду, – отозвалась Марта.

Постепенно волнение Сандры переходило в отчаяние.

– Дети, – сказала она уже более мирно, – вы же должны понимать, что никто не напечатает статью про «Маму без бедлама», если в ней не будет фотографии с детьми!

– А мне никакая статья про «Маму без бедлама» и не нужна, – ответил Отто. – И чтобы меня в интернете вывешивали. Попой кверху. Это так, к слову.

Фриц и Франц захихикали.

– Если вы откажетесь фотографироваться, я… я… – мама Отто лихорадочно соображала, чем пригрозить. – Я лишу вас карманных денег! – наконец выпалила она. Прозвучало не очень-то убедительно.

– Это шантаж, – сказал Отто.

– Ну дети, ну пожалуйста… – начала было Сандра, но тут раздался звонок в дверь. Со стоном «О боже!» она бросилась открывать.

– И он ей тоже не поможет, – пробормотал Отто.

Глава восьмая,
в которой маму Отто ожидает сюрприз

Фотограф и журналистка с шумом ввалились в квартиру. Он – с длинной бородой, волосы на затылке собраны в пучок. Она – в больших чёрных очках, прямые волосы подстрижены как по ниточке. Они так гомонили, что комната будто разом ужалась в размерах.

– Ага, а вот и наши малыши! – с улыбкой воскликнула журналистка, переступая порог кухни-гостиной-столовой. Малыши? Она серьёзно?

Мы с Отто синхронно подумали одно и то же – примерно вот что: «Ужас что творится! Да я этой козе ни слова не скажу! Маму, конечно, жалко, но она сама виновата».

Фриц и Франц живо улизнули, а мама Отто застрочила:

– Здорово вы это придумали… я очень рада… пятьдесят тысяч просмотров в месяц… мамы в большом городе… отличная идея… возможность узнать поближе множество приятных людей…

Её речи облачками плыли над нашими головами, журналистка что-то записывала. Потом достала телефон и сфотографировала комнату.

– Чтобы было на что опереться, – пояснила она.

– Это мой сын Отто, – сказала Сандра и указала на Отто, – а это его друг Матти.

– Можно? – утвердительно произнесла Керстин и направила телефон на нас.

– Нет, – буркнул я и закрыл лицо ладонями.

– Нет, – сказал Отто.

Керстин, явно удивившись, остановилась.

– Но… – Она вопросительно взглянула на Сандру. – Мы же договаривались, что я и с детьми поговорить смогу?

Это прозвучало не как вопрос. Это прозвучало как приказ. Отто стал ещё мрачнее, чем раньше, а этого, я вам скажу, не так-то просто добиться. Мрачность – вообще не про него.

– Отто, перестань, – проговорила Сандра. – Ну ты же не такой…

– Очень даже такой, – возразил Отто. – Всегда таким был.

Журналистка навострила уши.

– Ну просто расскажи, что ты думаешь о блоге, – попросила Сандра. Мне стало её почти что жалко.

– Вряд ли ты хочешь это услышать, – ответил Отто.

– Ах вот как, – сказала его мама уже весьма прохладно. – Ну ладно.

И повернулась к журналистке.

– Пойдёмте к близнецам, – предложила она. Повела журналистку по коридору и постучалась к Фрицу и Францу. – Зайки, откроете нам? – крикнула мама Отто. Нет ответа. Она постучала громче. – Фриц! Франц! Откройте!

Из-за двери донеслось хихиканье, но выполнять её просьбу близнецы не спешили.

– А ну открывайте! – рявкнула Сандра и затрясла дверь. Тишина.

Тут появилась Марта.

– Я о-о-очень хочу дать интервью! – протянула она. И посмотрела на фотографа, надув губки точно так же, как обычно надувала для селфи. – И пофоткаться!

Фотограф, похоже, обрадовался, что хоть кто-то готов иметь с ним дело. Он тут же вскинул фотоаппарат.

Сандра утратила остатки самообладания.

– Смой. Это. Немедленно, – отчеканила она, тыча пальцем Марте в лицо, на котором по-прежнему пестрела боевая раскраска.

– Ну, значит, не судьба, – вздохнула Марта и скрылась у себя. По-моему, не стоило Сандре упираться рогом. Если я правильно оцениваю расклад сил, она сейчас прогнала последнего союзника. Разочарованный фотограф опустил камеру.

Фриц и Франц всё хихикали.

– Если вы сию же секунду не прекратите, больше не будете смотреть мультики! – гаркнула Сандра. Хихиканье. – И… и футбол… – Хихиканье стихло. Но дверь по-прежнему была заперта. Сандра решила, что посулы дадут больший эффект. – Я куплю вам мороженого, каждому по рожку, – пообещала она. Нет ответа. – Шоколадного, с кусочками печенья, м? – Тишина.

Журналистка бросила взгляд на часы. Фотограф бесцельно шатался по квартире.

– По два рожка, – сказала Сандра. Дверь распахнулась.

– А ещё мы пойдём в бассейн с горкой, – заявил Фриц, который всегда был понахальнее братца. – А потом съедим картошку фри!

Это была уже полная наглость, что Фриц отлично понимал. Понимала и Сандра. Но она находилась не в том положении, чтобы торговаться.

– Во даёт, – шепнул мне Отто. – А ведь парню всего пять!

Похоже, он гордился младшим братишкой. Журналистка записывала каждое слово.

Сойдясь в цене, вся компания вернулась в гостиную. Фотограф усадил Фрица, Франца и Сандру на диван. Они замерли в каких-то неестественных позах, и фотограф попытался их расшевелить.

– Да вы расслабьтесь! – уговаривал он. Но всё без толку. Фриц и Франц развалились на подушках, Сандра изо всех сил старалась не моргнуть и при этом выглядеть непринуждённо. Фотограф пару раз их щёлкнул и опустил камеру.

– Так не пойдёт, – сказал он.

– Ну всё, закончили? – осведомился Фриц. Франц принялся скакать по дивану. Сандра попыталась усадить его обратно. Она уже совсем не была похожа на фотографию из блога. Волосы растрёпаны, макияж размазан, блузка помята.

– Супер! – воскликнул фотограф. – Как насчёт боя на подушках?

Франц и Фриц разом схватили диванные подушки и принялись лупить друг друга. Досталось и Сандре. По-моему, забава пришлась маме Отто не по вкусу, но она тоже схватила подушку и принялась ею размахивать. По ходу дела до неё дошло, что это вроде как веселье, и она оскалила зубы в улыбке. Лучше не стало. А потом случилось сразу два происшествия. Одна из подушек лопнула. А я расхохотался.

Белые перья разлетелись по всей комнате. Фриц и Франц прекратили драться, а Сандра воскликнула:

– Вот чёрт!

Фотограф щёлкал как одержимый. Глядя на весь этот бедлам, я просто не мог сдержаться. Хотя прекрасно понимал, что ржать сейчас совсем не к месту. Я попытался сглотнуть подступающий смех, но тот опять запрыгнул в горло. Я покосился на Отто. И это стало последней каплей.

Отто сидел на стуле, наклонившись вперёд. Перья запутались у него в волосах, и он бешено размахивал руками, пытаясь отогнать их от лица. Рыцарь отражает атаку вражеских перьев! Смех набух у меня в горле. Раздался писк, который услышал только Отто. По всему моему телу пробежала судорога. И смех вырвался наружу. Я хохотал так громко, что казалось, будто все остальные звуки стихли. Как в фильме, который поставили на паузу. Все пялились на меня. Отто ухмылялся, Фриц и Франц хихикали, фотограф явно недоумевал, а Сандра… ой. Сандра сверлила меня таким взглядом – никогда бы не подумал, что она на подобные взгляды способна. В нём ясно читалось: «А ну прекрати, иначе получишь!» И ещё: «Что за мерзкая букашка тут пищит?» Под этим взглядом мой смех стал постепенно стихать и в конце концов совсем смолк.

Я откашлялся.

– Я… э-э… я, наверно, пойду, – пробормотал я и поднялся. Фотограф опустил камеру.

– Я тоже закончил, – объявил он. Репортёрша вошла в комнату и кивнула ему.

– Всё отлично, – сказала она. – Мы с Мартой чудненько поворковали.

Ледяная ярость во взгляде Сандры сменилась паникой.

– Но вы же не станете ничего писать с её слов? – пролепетала она.

– Почему же, это очень занятно, – ответила журналистка. – К тому же ваша дочка единственная, кто вообще согласился со мной поговорить.

– Но вы пришлёте мне текст перед публикацией? – в отчаянии воскликнула Сандра.

– Да зачем? – отмахнулась репортёрша. – Всё будет прекрасно!

– Ну хорошо-о-о… – протянула мама Отто. Судя по её голосу, ничего хорошего она в этом не видела. Я вытащил из-под стола ранец и сдул с него перья.

– Всем пока, – сказал я. Никто не ответил.

Отто проводил меня до двери.

– Не хотел бы я сейчас оказаться на твоём месте, – сказал я.

– Да уж, – откликнулся он. Совершенно без– мятежно.

– Ну, до завтра, – попрощался я.

Отто подмигнул мне и тихонько прикрыл дверь.