Текст книги "Опустошение. Дневник искателя"

Опустошение
Дневник искателя
Зульфат Зуфарович Ахметов

© Зульфат Зуфарович Ахметов, 2024

ISBN 978-5-0062-8257-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

<Разговор с другом>

Я брел по темным незнакомым улицам, и никак не мог отыскать дорогу домой. Причем, вокруг было полно фонарных столбов, но ни в одном из них почему-то не горел свет. Я пытался вспомнить, как здесь оказался, но у меня будто отшибло память.

Потом я услышал какой-то гул. Побежал в ту сторону. Оказалось, это тарахтит возле дороги старенький трактор. При виде меня он заморгал фарами и начал вертеть прицепом, будто собака, виляющая хвостом.

Я проснулся. Над моим ухом на тумбочке вибрировал и, двигаясь зигзагами, пытался сползти на пол мобильник. На экране горело 23:15. Из последних сил смахиваю зеленый значок куда-то в направление того трактора. Несмотря на то, что пальцы меня не слушались, как ни странно, трубка снялась с первого раза.

– Ну, привет, друг, – будто из громкоговорителя, послышался знакомый голос. Это был мой лучший друг, из «прошлой» жизни. Мой единственный друг.

– Шалом, – ответил я и, чтобы не умереть от взрыва барабанных перепонок, указательным пальцем убавил на пару единиц звук в динамике. В полупустой комнате мотеля его голос звучал особенно звонко.

– Как дела у отшельника? Давно не общались.

Мне пришлось приподняться в постели и устроиться поудобнее. Друг был не из тех, с кем можно перекинуться парой слов и на этом закончить разговор. Даже если я не возьму трубку – меня это не спасет. Он в любом случае найдет способ передать мне свое послание. Смской, письмом на почту, с голубями – да как угодно. Я уверен, что если ни один из этих способов не поможет, он позвонит мне через утюг.

Включаю ночник, стоявший на тумбочке, чтобы ненароком не уснуть во время беседы. Этого он мне точно не простит.

– Алло! Ты меня слышишь? Я говорю: как дела? – повторяет он, не дождавшись ответа, пока я принимаю удобную позу для длительного разговора.

– Да все нормально. Как обычно. Ем, гуляю. Сплю. Сейчас вот, например, я спал, – сонно бормочу в телефон, делая акцент на последнее слово. Трактор из сна медленно таял в сознании, как облако.

– Уже спал, до утра? – спросил друг каким-то странным тоном. Наверно, мне это показалось. Мозг после сна слегка подтормаживал…

Подавив зевок, я сказал:

– Ну, если честно, планы были приблизительно такие.

– Понятно, – оборвал он. Мне показалось, что он надулся. Вообще, это выглядело странно: позвонить человеку в одиннадцать ночи, что-то спрашивать, а потом взять и обидеться не пойми на что. А это еще он меня странным называет!

– Я тебе звонил несколько раз вчера, – после паузы проговорил он.

– Да, да, точно… я видел, но был занят… А потом забыл, прости, – честно признался я. Я реально забыл!

Он лишь хмыкнул в ответ. Его молчание так и пахло осуждением.

– Ты просто так звонил или что-то случилось? – уточняю я.

– А разве для того, чтобы позвонить старому другу обязательно нужен повод?

– Не нужен. На то мы и друзья…

– Ну вот.

Даю голову на отсечение, что он позвонил не просто так. Эти паузы в речи, эти нотки обиды. Уж слишком хорошо я его знаю.

– Сам-то как? – говорю. – Все путем?

– Да, конечно, – оживился друг. – Работаю потихоньку, все там же. Представляешь, уже девять лет на одном месте! В следующем году – юбилей.

Почему, когда людей спрашивают «как дела?» они в первую очередь говорят про работу? Дурацкая привычка, если вдуматься. Как будто это самое важное в их жизни.

– Еще вот гараж достраиваю, – продолжал друг. – В выходные буду полки делать. Двигаюсь, в общем! Раз уж солнцу бежать не лень… да?

– Ага. Только не «бежать», а «вставать», – говорю. У него была такая дурацкая привычка, у моего друга – путать слова.

– Да, точно. Перепутал… Слушай, ты к отцу-то ездил? – резко сменил он тему.

– Нет, – отвечаю. – Но я ему звонил вчера.

– И как он?

– Да все так же, – говорить об этом мне не хотелось. И вспоминать – тоже…

Немного помолчали. Так странно: чем реже общаешься с человеком, тем меньше становится тем для разговора… А ведь, на первый взгляд, должно было быть наоборот.

Вдруг в окно дважды ударилась какая-то птичка – и улетела. Во дела, думаю. Это она на свет от ночника что ли так среагировала? Странно… А, впрочем, может это и не птичка была вовсе. Я толком не разглядел. Может, летучая мышь или какой-нибудь жук громадный.

Другу говорить об этом не стал. Он и так считал, что у меня больное воображение и посмеивался над моими фантазиями.

– Что у тебя там? – спросил он, видимо, услышав какой-то шум.

– Все нормально, – говорю. – Сумку уронил.

Смотрю в окно – все чисто. Ни каких трупов птиц-самоубийц на откосе не наблюдалось.

– Слушай, а ты где-нибудь работаешь сейчас? – продолжил друг свой допрос, отвлекая меня от странного видения.

Я почесал в затылке. Эта тема для меня тоже была сложной. Касаться ее – табу. Пришлось выкручиваться.

– Да, была тут одна работенка… Заработал штукарь. Нужно было перевезти какой-то замшелый конверт с одного дурацкого места на другое.

– Я не о том спрашиваю, – прервал он меня. – Нормальная работа у тебя есть?

– Да, да, конечно, – отвечаю я максимально дружелюбно, чтобы как-то съехать с темы. – Представляешь, мне дали пять тысяч за доставку всего нескольких коробок.

– Ну, хватит уже, перестань! – устало ответил он. – Я так понимаю, на этом все?

– Как все? – возразил я. – Вот как-то раз предложили мне пятнадцать штук – нужно было перегнать посылку…

– Предупреждаю тебя, брось ты эти свои делишки! – взорвался он. – Добром это не кончится! Что это еще за посылки, коробки – что там внутри, ты уточнял?

– Зачем? Нет.

– Уф, – вздохнул он, – вот ты всегда так! А что если там – наркотики? Или бомба? Ты представляешь, какие у тебя могу быть проблемы, если тебя поймают с наркотиками?!

– Понимаю, – я реально понимал. – По правде говоря, я уже больше не в теме…

– Тебе нужно срочно найти постоянную работу, – отеческим тоном сказал друг. Не зря он был старше меня на четыре года. Его умению кратко и четко сформулировать мысль можно было позавидовать. – На что ты вообще живешь? Тебе нужны деньги? Может, еды привезти?

– Да нет, спасибо. У меня все есть, реально! – заторопился я, испугавшись, что он сейчас же кинется покупать еду и искать мое местоположение. Меня аж в дрожь бросило. – Я в другом городе. И вообще, я тут почти голый лежу. Тряпье постирал все…

– Ладно, ладно, успокойся, – ответил он, смутившись. – Но те дела ты бросай, понял? Пятнадцать тысяч за посылку – там точно внутри было что-то ненормальное.

– Согласен. Урыл.

– Как ты сам не догадался?

– Ума не приложу…

– Уф-ф-ф!..

– Да не переживай ты так. У меня было много всяких подработок. Я и грузчиком работал, и тесты всякие писал. Деньги у меня есть!

– Но это же все несерьезно! – воскликнул друг. – Тебе нужно найти что-то нормальное и стабильное.

– Найду, обязательно найду, – заверяю его. – Я уже, можно сказать, почти нашел. Просто сглазить не хочу. Так что давай не будем пока об этом, ладно?

«Если он дальше продолжит расспрашивать про работу, придется начать заливать», – нехотя подумал я.

Но он замолчал. Вроде как задумался. Воспользовавшись паузой, провожу срочную операцию по вызволению своей ноги из непонятно откуда взявшейся дырки в одеяле.

– Вообще-то, у меня сегодня день рождения, – вдруг огорошил меня друг спустя минуту. – Я ждал, что ты хотя бы позвонишь… До последнего ждал…

Вот черт! Черт! Черт! Черт! Как я мог забыть? Опять!..

– Слушай, бро, прости! – сказал я, стуча себя кулаком по лбу – буквально! – Я что-то закрутился в последнее время… реально, забыл…

«Чтоб провалиться всем этим дням рождения!» – в сердцах бросил я.

– Где ты витаешь? Что с тобой происходит? Почему ты перестал к нам приезжать? – в его голосе звучала неподдельная тревога.

– Ну, ты же знаешь… я то тут, то там… мне нужна свобода…

– Свобода, свобода. Это просто слово. Нет никакой свободы. Мы всегда находимся в каких-то рамках.

«Ну, слава богу, перешли на философию», – с облегчением подумал я. Значит, тему с днем рождения можно замять…

– И что ты делаешь – с этой своей свободой? – не унимался он. В полдвеннадцатого ночи философствовать как-то не очень хотелось, но я вынужден был ответить:

– Просто живу. Как нравится мне, а не кому-то другому. Огромных планов я не составлял.

– А как же будущее? Не боишься однажды остаться на улице, один?

– Уж лучше так, чем собачья жизнь от звонка до звонка, – не удержался я. Но он, кажется, не понял.

– И тебе не важно, что останется после тебя?

– В смысле – что я оставлю потомкам? В идеале – мне бы хотелось, чтобы мир вообще не заметил моего существования. Чтобы я прожил сто лет, а мир этого даже не понял.

Друг вздохнул. Тяжело так вздохнул. Конечно, ему-то остаться незамеченным не получится – он уже «наследил» как минимум тремя как капля воды похожими на себя детенышами…

И тут вдруг в окно опять стала биться эта птица. Бам, бам, бам! Теперь я успел ее разглядеть. Серенькая такая, маленькая. Ну, точно воробей! В два прыжка я оказался у окна, но там уже никого не было. За окном валил снег. Первый снег в этом году.

– Что там у тебя? – спросил друг.

– Кажется, воробей…

– В смысле?

– Снег валит. И воробей в окно бьется, – отвечаю ему нехотя.

– Ну, вот опять твои выдумки, – устало произносит он. – Что еще за воробей? Ты точно его видел?

Еще секунду назад мне казалось, что да, видел. А когда друг спросил своим привычным скептическим голосом, стал сомневаться…

– Не знаю. Может, и не воробей. Тут темно… Ладно, забей, в общем.

Друг, выжидая, молчал. Но я ничего больше не стал говорить. Зачем в чем-то убеждать человека, тратить силы, если он все равно тебе не поверит?

Я еще раз посмотрел в окно. Потом сновал лег на кровать и укрылся одеялом.

– Знаешь, что бы я пожелал себе на день рождения? – вдруг отозвался он.

– Было бы неплохо узнать, – ответил я, все еще чувствуя за собой вину. Я заерзал на кровати как червяк насаженный на крючок.

Друг помолчал.

– Найти гармонию… не с миром, а с самим собой. Если прийти к гармонии с собой – с миром примириться будет легче.

– Неплохо сказано, – говорю ему. Мне реально понравилось. Уверен, что он где-то это вычитал.

– А еще… встретить больше хороших людей. В хороших людях – спасение от одиночества.

– Тоже интересное пожелание, – согласился я. Но в то же время подумал – к чему он клонит?

И тут сквозь телефон я услышал, что в комнате друга часы пробили двенадцать. «У него до сих пор есть настенные часы» – подумалось мне. И вдруг я живо представил его дом: и старинные деревянные ворота, и флюгер-петушка на крыше, и его пухленького кота по кличке Засранец… (Впрочем, так его называл только я.)

А еще вспомнил, что давеча проститутка сперла со стола мои наручные часы. Видимо, к типу «хороших людей», по классификации моего друга, она не относилась.

Я сказал другу:

– Слушай, мне пора… Завтра хотел с утра кое-куда выехать. Надо выспаться.

На меня вдруг накатила такая гора тоски, что аж мозги сжало. Я закрыл глаза. Откуда-то издалека Засранец улыбался мне физиономией Чеширского кота…

– И опять пропадешь на целый год? – донеслось из трубки.

– Ну, нет конечно! Через недельку сам позвоню, зуб даю! – пообещал я, открыв глаза. Я реально так думал. В эту секунду. – Извини, еще раз, что забыл про твой день рождения…

Он молчал. Скинуть трубку мне что-то мешало. Я тайком поглядывал на окно.

Друг сказал:

– Знаешь, мне недавно приснилось, что ты умер. Утонул. Мне было так плохо. Я проснулся, понял, что это сон – и все равно не мог прийти в себя.

Я не знал, что ответить. Просто прилип к трубке и внимал. Слушать, как тебя хоронят, всегда интересно.

– Представляешь, мы тебя всю ночь искали в какой-то грязной реке, а потом обнаружили в камышах… Дальше была чепуха какая-то. Помню лишь, что мы никак не могли впихнуть твое тело в гроб, потому что оно разбухло до невероятных размеров…

– Ну и намучился же ты со мной, – говорю.

– Я даже стих написал. Про твою смерть. Представляешь? Бред, конечно, но мне нужно было выдавить это из себя. Как это называется – сублимация? В общем, я за тебя очень переживаю. Не могу объяснить словами…

– Понимаю. – Наверно, я должен был попросить его зачитать свой опус. Тем более, там было про меня. Но мне не хотелось. Блин, первый час ночи! Потом ведь нужно еще что-то сказать в ответ, типа анализ стихотворения… У меня от одной этой мысли зачесались обе пятки. Вот такая я свинья.

– А помнишь старую деревянную лодку, в детстве? – вдруг ни с того ни с сего вспомнил друг. Все-таки хочет меня раскачать, паршивец.

– Помню.

– Мы нашли ее возле камышей, когда ловили рыбу. Мы ведь рыбу ловили, да?

– Угу.

– Думали, нормальная лодка. Залезли по колено в грязь, взяли весло и вытолкали ее к воде…

– Вот опять ты привираешь! – встреваю в его рассказ, не удержавшись. У него была еще одна дурацкая привычка – путать некоторые детали в древних детских историях. – Весла там не было, мы нашли большую палку – и отталкивались ею по очереди.

– Точно, точно… Мы почти доплыли до середины реки, пока не поняли, что лодка дырявая. А ты толком не умел плавать…

– Ну, немного умел, конечно…

– Мы сняли футболки и начали вычерпывать ими воду в лодке, что, естественно, вообще не помогло.

– Лодка потонула, ты вытянул меня до того места, где я уже мог стоять на ногах, – продолжил я.

– Да. Мы вышли на берег. Решили разжечь костер, чтобы высушить одежду, потому что боялись, что родители нас отругают.

– Я нашел спички. Мы собрали сучья и разожгли костер. Одежду развесили на палках.

– А помнишь, мы еще там песню пели?

И мы вдруг, как два сумасшедших, одновременно заорали в трубку:

Ла-ла-ла, ла-ла-ла,

Ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла!

Перед моими глазами встала эта картина: мы сидим возле костра напротив друг друга, дрожим как в припадке, вокруг сушится одежда и периодически падает с палок чуть ли не на костер. Мы снова все поднимаем, развешиваем и греемся дальше. Губы у нас синющие. И пальцы такие холодные-холодные…

– Да, весело было… Может, как-нибудь сможем увидеться? Посидим, выпьем пива? Вспомним детские годы? – предложил друг, возвращая меня в реальность.

– Прикольная идея. Нет, честно. – Я реально загорелся попить пива с другом. А потом вдруг подумал – вот зачем я ему сдался? Такой… проблемный. Как собаке пятая нога. Любой другой на его месте давно послал бы такого друга…

– Тогда – до встречи? Позвонишь?

– Позвоню, – пообещал я. – Ты не переживай. Все со мной будет норм. Себя береги. И детей! Как они, кстати? Ты их кормишь?

– Они же не рыбки… то есть, конечно, кормлю, – ответил он, смеясь. – Все у них хорошо. Ну ладно, спокойной ночи, дружище! Обязательно позвони!

– Пока! – попрощался я. И нажал на кнопку сброса.

Я подошел к окну. Вместо снега теперь шел дождь. Окно было залеплено снежными комьями, которые таяли на глазах. Выключил светильник. Побрел к кровати. И тут вдруг в окно ударился снежный ком. Я чуть от разрыва сердца не умер. Смотрю – какие-то мальчишки бегают под окном, играются. Открыл форточку и прокричал им:

– Я сейчас выйду на улицу и уши вам поотрываю, мелюзга!

Мальчишки убежали за угол, сверкая пятками.

Значит, это был не воробей? Мне показалось? Странно.

Я долго не мог заснуть. Ворочался, ворочался. Все прокручивал в голове разговор с другом.

Я лежал в чужой постели, вглядывался в темноте в очертания деталей чужой комнаты и думал – это ли свобода? Или это только цена, которую я должен за нее заплатить?..

<Встреча>

Ехал я по трассе уже шестой час подряд, но даже не думал останавливаться – хотелось добраться до места, пока не стемнеет. Глупая остановка днем стоила мне нескольких часов, которые я должен был отработать.

Я уже съел все орехи, сжевал всю жвачку и перегрыз все сосательные конфеты, а конца края этой дороге видно не было. Навигатор безжалостно отсчитывал: до первого съезда еще полтора часа и 120 километров. Мне захотелось по-маленькому. Но я терпел.

Я включал музыку, иногда подпевал, если встречалась знакомая песня, потом выключал приемник, устав от шума, потом снова включал, боясь уснуть в тишине…

На большой дороге я чувствовал себе неуверенно. Мой старый внедорожник Бегемот терялся среди юрких легковушек, снующих из одной полосы в другую. Все время норовил куда-нибудь свернуть, лишь бы уйти подальше от этих безумных магистралей и трасс. То ли дело – бездорожье… Вот тут Бегемот проявлял себя во всей красе, купаясь в пыли и грязи, с легкостью выбираясь из самых глубоких ям и каналов. Он фыркал от удовольствия, забираясь в очередную колдобину и покачивался как на волнах от переполнявшей его радости…

В общем, тяжко нам было. Но мы терпели. Бегемот старался изо всех сил держаться своей полосы, а я внимательно смотрел на дорогу. Поэтому маленькую фигуру, стоящую возле остановки, я приметил издалека.

Подсаживать людей по инструкции было запрещено, но я почему-то замедлил ход. До сих пор не понимаю – почему я так поступил. Если бы узнал Большой – у меня могли быть большие проблемы.

Остановка представляла собой железобетонную конструкцию неопределенной формы. Состояние ее было, как после землетрясения. Штукатурка почти вся осыпалась, с левой стороны стены торчала арматура, нижняя плита покосилась, правым боком провалившись в грунт. Казалось, что остановка вот-вот перевернется или развалится надвое.

Я вывернул и остановился на обочине. Это была невысокого роста молодая девушка.

– Куда едешь? – спросил я, опуская пассажирское стекло. Она как-то странно посмотрела на меня, будто и не на меня вовсе. Кивнула неопределенно вдаль.

– Немая, что ли? – говорю. Я реально почему-то подумал, что она немая.

– Нет, – отвечает. И голос какой-то потусторонний. В руках она держала небольшую дорожную сумку со светящимися полосками, и больше у нее с собой ничего не было.

– Ну, садись, – говорю. – Поедешь?

– Поеду, – ответила она. «Не хорошо это все, не по инструкции», – подумалось мне тогда. Но с соблюдением правил у меня вечно были проблемы.

Она открыла дверь, села рядом со мной и положила сумку себе на колени. Вытянула ноги. Благодарности, конечно, от нее я не дождался.

– Пристегнуться бы надо, – буркнул я. И на всякий случай ткнул пальцем на ремень безопасности.

Она так выразительно посмотрела на меня своими большими черными глазами, будто я сказал что-то неприличное. Но все-таки пристегнулась.

Я закрыл окно и нажал на педаль газа. Бегемот, возмущенно пыхтя, двинулся вперед.

Никогда до этого на трассе не сажал попутчиков. Ведь я путешествовал инкогнито. И лишнее внимание мне было ни к чему. Ну ладно, от одной девчушки ничего страшного не случится, успокаивал я себя, пытаясь заглушить внутренний голос, который бубнил, что эта встреча еще аукнется мне неприятностями.

Ехали мы в тишине. Вообще, я люблю тишину. Но тут она стала меня как-то напрягать. Молчать и не напрягаться можно только с близкими людьми – вдруг сделал я для себя неожиданное открытие. А с незнакомыми, как оказалось, молчание хуже пустой болтовни. Наверное, поэтому таксисты все такие разговорчивые…

Вокруг так же молчаливо тянулась унылая лесополоса с проплешинами из заброшенных полей. Отбойники, встречающиеся все реже и реже, будто обессилев защищать природу от железных монстров, потихоньку отступали…

Эта гробовая тишина мне надоела.

– Я пока еду прямо, потом буду сворачивать направо, – объясняю ей, и называю ближайший населенный пункт. Молчит.

– Тебе-то куда? – говорю я чуть громче, чем хотелось.

– Туда, – кивает вперед.

– Но я-то поверну направо, – повторяю для не особо понятливых.

– Я выйду. На повороте.

«Ну, и отлично, – думаю. – Вот и договорились!»

– Слушай, может тебе помочь чем-нибудь? – непонятно как вырвалось у меня. Она повернулась, посмотрела так, будто только что приметила меня в салоне машины, и медленно произнесла:

– А чем ты можешь мне помочь?

Нет, ну это вообще ни в какие ворота не лезет! Прозвучало как: «Посмотри на себя? Кому ты вообще чем-нибудь можешь помочь?». Мне стало обидно.

– Ну, не знаю, могу телефон дать – позвонить. Если хочешь. Я ведь тебя высажу не в центре города возле метро…

– Телефон не нужен, – ответила она, и отвернулась.

«Ну и ладно, – думаю, – мне же проще. Мало ли сумасшедших на дороге? Если она куда-то собралась, значит, знает, куда идет».

Машину тряхнуло, шум из-под колес усилился. Дальше пошел асфальт похуже.

Исчезла разделительная полоса. Вместе с ней и вся дорожная разметка. Вскоре дорога сузилась так, что в каждом направлении могла проехать только одна машина.

На небе появились бурые тучи. Стало быстро темнеть. «Только дождя мне сейчас не хватало», – с досадой подумал я.

Девушка продолжала смотреть в окно и молчала.

Мне вспомнился эпизод из детства. Как-то отец взял меня с собой повидать своего дядю. Странный это был тип. Он постоянно разговаривал сам с собой и пускал ртом шарики из слюны. Дядя попросил отца съездить в поликлинику. Я хотел сесть вперед, но отец молча кивнул мне на заднее сиденье. Я обиделся, и во всю дорогу не проронил ни слова. Дядя постоянно трогал разные детали в автомобиле (что конкретно бесило отца) и безостановочно бормотал о каком-то всемирном заговоре масонов…

Потом, уже вечером, когда мы возвращались домой, отец сказал:

– Не хотел его сажать назад, понимаешь?

– Почему? – удивился я.

– Боялся, что он набросится сзади и начнет меня душить. Или глаза закроет руками. Мало ли, что на уме у этих психов…

«Хорошо, что незнакомка села спереди», – подумал я, но тут же устыдился собственной мысли.

Мельком бросил на нее взгляд. Светлые волосы. Белая водолазка с высоким воротом, голубые джинсы, кроссовки. И сумка, на которой я только сейчас приметил маленькую брошь с изображением светлячка.

Насколько я знал, ближайшие деревни здесь находятся в нескольких километрах от дороги. Как она дошла до трассы без транспорта? И куда направляется одна? А главное – зачем?

Я начал вспоминать, что говорил о здешней местности Историк. Вроде как в этих краях было несколько заброшенных деревень. Но мне нужно было попасть только в одну. Остальные, видимо, были совсем безнадежные…

Девушка молчала, а меня почему-то так и тянуло с ней поговорить. Хотел было что-нибудь сказать про погоду, но в последний момент передумал. На тему погоды она бы точно не среагировала.

Как-то в одном селе я услышал суеверие: если у тебя по телу ни с того ни с сего пробегают мурашки, значит в эту минуту кто-то прошелся по месту твоей будущей могилы. Так вот, у меня вдруг такие мурашки пошли по рукам и ногам, что либо на том месте, где мне суждено было лечь и дожидаться судного дня, поставили сцену и затанцевали канкан, либо на меня так действовала эта девушка…

И вот, занятый этими мыслями, я на секунду потерял бдительность.

Вдруг, появившись будто из-под земли, на встречку вылетела желтая легковушка. Решила нас обогнать. А впереди – бешено мчащийся дальнобой. Большегруз заморгал огромными фарами и неистово засигналил. Я вздрогнул. Дал по тормозам, легковушка в последний момент успела завершить маневр и вернуться на свою полосу. Грузовик, как ураган, пронесся мимо. Боковым зрением я успел увидеть, что за рулем желтой машины сидел какой-то лысый мужик в очках. Даже не поблагодарил меня.

Я продолжительно выругался, смахивая пот со лба. Бегемот затрясся, негодуя. А девушке прямо-таки по барабану. Только брови приподняла и все.

«Вот это выдержка, – думаю. – Либо она летящая, либо с ней что-то приключилось нехорошее…»

– Бывают же придурки, да? – бросил я в сердцах. Поглядел на нее со значением. Молчит, зараза.

Минут десять я никак не мог прийти в себя. Вот за это мы с Бегемотом и не любим трассу. Попадется так какой-нибудь идиот – и пиши пропало…

Начало накрапывать. Дворники лениво заработали, будто только проснулись ото сна. Неожиданно для себя заметил, что девушка смотрит на мой телефон, в котором был включен навигатор. Благо, он не показывал конечный пункт, так что я тут же успокоился. Она опять отвернулась, словно почувствовав мое напряжение.

Я хотел включить приемник, но потом передумал. «Вот доберусь до места, выпью пива, отдохну», – успокаивал я себя.

И тут начал бить руль. Я сбавил немного скорость, пытаясь понять, что происходит. «Может, колесо спустило?» – подумал я, продолжая движение.

Дальше все произошло в считанные секунды.

Неприятный скрип, машину повело, удар, искры. Левое переднее колесо вырвалось из оси и вылетело на дорогу. Я еле сдержал руль и вывернул на обочину. Больно ударился головой о кузов. Огромный МАЗ, двигавшийся по встречке, вильнув, на крутом вираже объехал справа летевшее на него колесо. Все было как в кино. Но только происходило в реальности. Со мной.

Колесо еще немного попрыгало по дороге и скатилось в кювет.

– Ну все, приехали, – говорю. Один миг – и все планы летят к чертям.

– Уже? – удивленно проговорила девушка. Ее невероятное спокойствие выводило меня из себя. Как будто она каждый день попадала в такие ситуации!

Я вылез из машины, с треском захлопнув дверь. Бегемот, склонившись набок, грустно светил фарами в асфальт. Вид голого диска с отсутствующим колесом нагонял тоску. «Неужели подшипник? Черт бы его побрал!» – подумал я, прикидывая варианты.

– Мы дальше не поедем? – спросила незнакомка, выйдя из машины. Волосы ее растрепались от удара, она казалась еще более потусторонней.

– А ты как думаешь? – рявкнул я со злости. Она промолчала. Я реально был зол. Такое ощущение, будто она тихонечко ехала в трамвае, он отчего-то сломался и теперь она подошла к водителю и спрашивает: «А скоро ли наладится движение? Сколько придется ждать?» Никакого сочувствия! Ни грамма сопричастности!

Я подождал пока проедут машины, перебежал дорогу и начал искать колесо. Казалось бы, колесо – не маленькая вещь. Не пуговица и не камешек. Я был уверен, что найду его в первой же яме. Но его там не оказалось. Как и во второй, и в третьей. Ну, думаю, чепуха какая-то. Расчищаю ногами пырей и лебеду, иду дальше. Не могло же оно укатиться за километр? Удивленно осматриваюсь. Разросшиеся на воле сорняки будто играются со мной. Пять раз обошел предполагаемое место приземления, но ничего так и не нашел.

Пришлось прочертить в воздухе пальцем траекторию движения колеса от машины до того места, где я его видел в последний раз. Вожу пальцем туда, сюда – и вдруг нахожу! Лежит себе, как ни в чем не бывало, почти у края дороги, только в шагах двадцати от того места, где я вел свои поиски.

Прикатил колесо обратно. Нашел болты – все были сорваны…

Когда я немного успокоился и огляделся, девушки нигде не было. Как сквозь землю провалилась. Дождь усиливался. С лица стекало что-то горячее, но это были не дождевые капли.

Спустился в кювет и помочился. Дышать стало легче. Вытащил из кармана платок и приложил к виску.

Сел в машину, выпил немного воды, и принялся соображать, что делать дальше…