Текст книги "Первое ракетное соединение нашей страны"

Заступление на боевое дежурство

Дмитриев Анатолий Алексеевич, генерал-майор в отставке, бывший начальник ремонтно-технической базы

– Навсегда запомнилась встреча с высшими руководителями Вооружённых Сил и РВСН.

В начале 1960 года мне довелось стать участником совещания, которое проводил главный маршал артиллерии Неделин М. И., в Москве, в старинном особняке, расположенном рядом с Генштабом (впоследствии в нём размещался заместитель министра обороны по строительству и расквартированию со своим аппаратом).

Появление в кабинете М. И. Неделина – статного, красивого генерала с погонами главного маршала артиллерии, с Золотой Звездой Героя Советского Союза и множеством орденских планок, произвело на присутствующих сильное впечатление.

На совещание пригласили командиров ракетных соединений и ча-стей «первой очереди», т. е. заступивших или готовящихся заступить на боевое дежурство (хотя этот термин, насколько я помню, тогда ещё широко не применялся).

М. И. Неделин объявил документы Правительства и министра обороны СССР об образовании РВСН, объявил состав нового вида Вооружённых Сил СССР. Представил начальника Главного штаба генерал-лейтенанта М. А. Никольского, начальника 12 ГУМИО генерал-полковника В. А. Болятко. Запомнилась его установка – Главный штаб будет руководить всеми работами по формированию войск и оснащению их ракетным и специальным вооружением и техникой, приведением в боевую готовность в позиционных районах. Себе он оставлял область, связанную с разработкой и испытаниями новых ракетных комплексов. Это не означало, естественно, его самоустранённости от многочисленных проблем создания и становления войск.

Обратила на себя внимание крайняя жёсткость по соблюдению режима секретности. В связи с этим он поднял одного из заслуженных командиров соединений и нелицеприятно в присутствии всех выговорил за то, что тот пытался делать записи в блокноте. Показал на свой стол, на котором не было ни одной бумажки. Призвал всех следовать его примеру.

Особое внимание было обращено на вопросы ядерной безопасности, необходимость строго соблюдения технологической дисциплины. В связи с этим был показан комплект сов. секретных инструкций по работе с ядерными ГЧ, изданных 12 ГУМО типографским способом в хороших красных обложках, в отличие от документации главных конструкторов, изданной на «синьке».

Другим памятным событием стало посещение 24 рд в середине июля 1960 года министром обороны СССР Маршалом Советского Союза Малиновским Р. Я. в сопровождении главнокомандующего.

На учебной позиции 25 рп Евсеева Ф. Ф., оборудованной в сосновом бору на берегу Немана, на стартовой позиции организовали показ подготовки к пуску ракеты Р-12.

Мне поручили доложить министру обороны устройство и подготовку к боевому применению ядерной ГЧ к ракете Р-12. Занятия организовали на учебной позиции РТБ в специальной палатке – сборочном зале. «Изделие» расстыковали и показали его главные узлы – сферу заряда, аппаратуру автоматики и другие элементы. На схеме дали пояснения по физике ядерного взрыва, механизму ядерной реакции. По ходу моего доклада М. И. Неделин несколько раз, с разрешения министра обороны, останавливал меня и дополнял информацию, показывая основательное знание принципов устройства ядерного оружия.

От личной встречи с Малиновским Р. Я. и общения с ним осталось ощущение внимательного и доброжелательного отношения к войсковым офицерам-ракетчикам, неподдельный интерес к новому оружию. Меня расспросил о семье, квартире. Пригласил после показных занятий на обед в Советск. Запомнилось его шутливое обещание заехать в гости. Не скрою, наблюдая взаимоотношения министра обороны и главкома, поразился их напряжённости, чего я не ожидал и чего, на мой взгляд, не должно быть не только на таких высоких государственных должностях, но и на всех других менее высоких уровнях управления. Только откровенные, правдивые и непосредственные отношения между командирами и заместителями, другими подчинёнными позволяет хорошо решать служебные задачи и проблемы, не превращая военную службу в тяжёлую повинность.

Результатом визита министра обороны стало усиленное проведение маскировочных работ: покрывали дёрном бетонные дороги, которые после дождей превращались в месиво; перекрашивали наглядную агитацию на позициях в зелёный цвет. Но как говорили древние мудрецы: «Пройдёт и это…»

Абсурдность такой маскировки стала очевидной с появлением космических средств космической разведки, от которых невозможно скрыть бетонные дороги и колеи по дёрну.

Осталось в памяти проведение в 1961 году в нашей РТБ в полевых условиях многосуточного опытного учения под руководством представителей Штаба реактивных частей и 12 ГУМО Фаготова В. И. Богачёва В. И. Цель учения: определение производительности сборочных бригад по подготовке к боевому применению ГЧ к ракетам Р-12. Для этого в часть было доставлено большое число учебных ГЧ. Работы осуществлялись без каких-либо условностей, по непрерывному графику, с проведением полного технологического цикла в соответствии с требованиями ЭТД. Особое внимание уделялось пунктуальному соблюдению мер безопасности по снаряжению ядерного устройства взрывоопасными элементами с высокой инициирующей способностью.

Проблема производительности сборочных бригад являлась весьма актуальной: подготовка ГЧ задерживала технологию подготовки и пуска ракет. Выводы по результатам учения использовались при разработке новых боевых графиков пуска ракет. А также технологию и нормативов перевода ГЧ в максимальную готовность к боевому применению.

Конец лета 1962 года закончился переводом РВСН в повышенную боевую готовность и операцией «Анадырь» в связи с Карибским кризисом. По боевым сигналам централизованного управления вскрыли боевые пакеты Генерального штаба Вооружённых Сил СССР и приняли к исполнению заложенные в них боевые распоряжения. Командование частей и соединений безотлучно находилось на пунктах управления, офицерский состав перевели на казарменное положение. Ядерные ГЧ извлекли из контейнеров и уложили на сборочные стенды; контрольная аппаратура и другое специальное оборудование развернули и подготовили к работе…

Были проведены и другие мероприятия, предусмотренные планами приведения войск в повышенную боевую готовность. К счастью, в конце октября – начале ноября 1962 года конфликт урегулировали на советско-американских переговорах в Нью-Йорке. Ракетные войска стратегического назначения заняли исходное положение постоянной боевой готовности, а ракетная дивизия генерал-майора И. Д. Стеценко с ракетным и специальным вооружением в полном составе возвратилась в Советский Союз.

В октябре 1962 года получили приказ главнокомандующего РВСН о моём назначении в Оперативное управление главного штаба РВСН. Открывалась новая страница моей ракетной биографии, связанная с развёртыванием группировки и постановкой на боевое дежурство межконтинентальных ракет, решением других важных задач в масштабе РВСН, работой и постоянным общением с известными начальниками РВСН.

В год полёта Гагарина. История с фотографией

Ковтун Арнольд Сергеевич, капитан 1 ранга в отставке

– Весной 1961 года я был назначен начальником двигательного отделения седьмой стартовой батареи.

В своем архиве я обнаружил фотографию весны 1961 года. Мои солдатики попросили меня сфотографировать их. Я привёз на боевое дежурство фотоаппарат и две плёнки. В свободное время командир сержант Пьянков В. М. (на фотографии стоит третий справа) построил отделение, и мы организованно вышли за пределы основного позиционного района в лес. Я сфотографировал всех: и по отдельности, и группами… Не забыл сделать совместную фотографию, которую и привожу здесь. Все получили свои порции фотографий, и остались очень довольны.

Второе отделение 7-й стартовой батареи 97-го ракетного полка первого ракетного соединения Вооружённых Сил СССР

Для справки

Отделение выполняло работы по подготовке двигательной установки ракеты 8К51М к пуску. Проводило предстартовые проверки систем и агрегатов ДУ. Принимало активное участие в заправке спиртом и жидким кислородом вместе с расчетами заправки компонентов топлива специальной батареи подвоза ракетного топлива. Заправляло ракету сжатым воздухом и перекисью водорода. Настраивало по полетному заданию главный редуктор ДУ. Готовило к боевой работе пожарный водообмывщик 8Т34 и машину газового пожаротушения.

В отделении три офицера: начальник, старший техник, техник по заправке. Все эти должности мне довелось исполнять. Три сержанта: командир отделения № 1, командир расчета компрессорной станции 8Г33У, командир расчета заправки перекиси водорода. Три ефрейтора: № 2 отделения, старший машины газового пожаротушения, старший машины – пожарного водообмывщика.

В отделении числилась следующая техника: машина ЗИП, компрессорная станция 8Г33, пожарный водообмывщик 8Т34, Машина газового пожаротушения все на ЗИЛ158, бортовая машина ГАЗ-53, цистерна для перекиси водорода на одноосном прицепе.

Позиционный район располагался в лесу в двадцати километрах от Гвардейска. Увольнения личного состава были очень редки, а ребятам очень хотелось иметь фотографии, чтобы послать их домой. Такие вылазки с фотоаппаратом я повторял потом каждый год.

Согласен, что это было нарушением приказов и распоряжений начальства, но об этом никто никогда не узнал кроме самих участников. Будучи уже в Москве, учась в академии, я случайно встретил Володю Павлинова – нашего батарейного запевалу (на фотографии первый слева во втором ряду), он рассказал, как солдаты дорожили этим богатством. И с каким удовольствием он всегда рассматривает эти фотографии, вспоминая свою службу.

Стартовая батарея состояла из четырех отделений: первое – стартовое, 16 человек (2 офицера); второе – двигательное, 18 человек (3 офицера); третье – электроогневое, 30 человек (5 офицеров); четвертое – радиотехническое БРК (боковой радиокоррекции), 35 человек (8 офицеров). Командир батареи его заместитель, старшина, старшина-автотехник, сержант-медик и писарь. Итого 105 человек.

Перед подачей ракеты на стартовую позицию техническая батарея проводила в своем хранилище комплексные проверки всех агрегатов и узлов ракеты 60 человек (десять офицеров).

Кроме того головную часть нашей ракеты готовили 25 человек (20 офицеров) из специального подразделения. Ракетное топливо доставляли на старт подразделения подвоза и заправки 20 человек (4 офицера) человек. Полетное задание готовило отделение подготовки данных 8 человек (2 офицера). Итого в подготовке к пуску каждой ракеты участвовало примерно 330 человек из них около 50-ти офицеров. Наша ракета была коллективным оружием. А теперь попробуйте прикинуть, сколько человек готовило к старту ракету, которая вывела в космос первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина (свыше трёх тысяч человек – Авт.).

Всё тогда было секретно. Вот пример. Был у меня в те времена знакомый «гражданский» парень Геннадий Петушков. Однажды, когда мы отмечали день рождения у него дома, приехал его отец секретарь райкома КПСС. Иван Петрович присоединился к нам. Вышли втроем покурить, разговорились. Конечно, Иван Петрович знал, что я служу в ракетной части, которая располагалась в его городе, но более он о нашей части ничего не знал, кроме имени и отчестве нашего командира. Так в разговоре он вдруг меня спросил: «Ну, сколько у тебя ракет?» Я понял, что даже секретарь районного комитета КПСС не имел никакого понятия о наших войсках.

Московские гости, или Совещание со свистом

Военно-политическое руководство страны уделяло особое внимание первому ракетному соединению Советского Союза. В конце февраля 1960 года наш 97-й полк посетил Председатель Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев. С ним прибыли Д. Ф. Устинов – секретарь ЦК КПСС, министр обороны Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, главнокомандующий РВСН главный маршал артиллерии М. И. Неделин, главные конструкторы В. П. Бармин, М. К. Янгель и другие. Всего около сорока человек. Гости прибыли в основной позиционный район первого дивизиона (пос. Солдатово). Наш полк стоял на боевом дежурстве. Были заслушаны доклады командира бригады полковника Холопова Александра Ивановича и командира полка подполковника Спрыскова Бориса Михайловича, после чего было показано комплексное занятие стартовой батареи по подготовке к пуску ракеты Р-5М. Командовать показным занятием доверили ВРИО командиру 2-го дивизиона капитану Никольскому Геннадию Николаевичу самому опытному командиру стартовой батареи в недавнем прошлом. Моему другу Александру Гутникову довелось быть в этом расчете старшим техником стартового отделения.

При появлении гостей Геннадий Николаевич скомандовал «Заводи все, что заводится!». Запустили дизельные двигатели полевых электростанций (ЭСД-20), установщика, компрессора (8Г33) и др. Шум, дым! Ракета из горизонтального положения медленно пошла в вертикаль. Непривычно было видеть «гражданских» лиц на стартовой позиции. Они стояли группой в специально отведенном месте. Через некоторое время гости гурьбой пошли на соседний старт. Там они тоже недолго пробыли. Подъехали машины и автобусы. Все заняли свои места, кавалькада покинула дивизион.

Никто не знал, что дальше делать. Наконец Никольский Г. Н. скомандовал: «Отбой!», технику привели в исходное положение. Солдат отправили в казармы, офицеров собрали в учебном корпусе. Заместитель командира полка по тылу подполковник Ермаков в учебном корпусе накрыл стол для гостей. Прошло часа два, за это время солдаты разнюхали ситуацию и смели со стола все до последней крошки. Командир полка, сопровождавший гостей, звонит Ермакову из расположения РТБ. Спрашивает у тебя там все готово? Ермаков потерял дар речи. Только можно догадываться, какой семиэтажный дифирамб выслушал заместитель командира полка по тылу от Бориса Михайловича. Однако минут через пятнадцать стол снова был накрыт. Но кавалькада проскочила мимо и направилась в Калининград.

В Гвардейске Борис Михайлович у светофора вышел. Но его машины рядом не оказалось. Потом много дней спустя одна из жен офицеров рассказывала, как Борис Михайлович в фуражке и портупее бежал по улице Тельмана в расположение штаба полка. Через полчаса в дивизионе остались только лейтенанты, которые с большим удовольствием зачистили вторично накрытый стол для гостей.

Сейчас я прекрасно понимаю, чего стоило зам. по тылу подполковнику Ермакову накрыть столы для таких гостей. В те времена обилие фруктов, дорогих конфет и т. п., безусловно, стало приманкой для солдатиков и не только для них. На очередном совещании офицеров полка подполковник Ермаков чуть ли не матом крыл молодых лейтенантов. Зал гудел, свистел… Ни на одном совещании офицеров полка об этом с лу чае больше никогда не упоминалось.

Старший лейтенант «Ашдвао»

К 1 мая командир полка полковник Спрысков Борис Михайлович Указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Боевого Красного Знамени.

Соседний полк в городе Советск в ноябре 1960 года посетил новый главнокомандующий Ракетными войсками маршал Советского Союза К. С. Москаленко. На совещании офицеров выпускник нашего училища Юрий Запорожский «засветил» главкому проблему. Солдат служит три года и законно питается в своей столовой. У нас офицеров ни столовой, ни питания нет, берем с собою бутерброды, а нам служить до пенсии двадцать лет.

Кирилл Семенович дает указание своим сопровождающим, подготовить этот вопрос для Верховного Совета СССР. Через месяц в Ракетных войсках приказом министра обороны ввели продовольственную норму для офицеров дежурных смен. Завтрак, обед и ужин. Из денежного содержания стали вычитать пайковые двадцать рублей.

…Знаменский полк нашей дивизии Л. И. Брежнев посетил осенью 1962 года. Выпускник нашей батареи генерал Гуськов Александр Михайлович рассказал мне об этом событии. Гости приехали прямо в момент проведения комплексного занятия. Погода была пасмурной, шел дождь. Гости в офицерских плащ-накидках, подарок заместителя командира дивизии по тылу, стояли на безопасном расстоянии.

Стартовый расчет не был предупрежден о визите гостей. Саша был начальником 2-го отделения стартовой батареи, сокращенно НО-2. Кто-то из гостей подошел к самому оживленному месту на старте. Естественно его присутствие затрудняло действия номеров стартового расчета. Старший лейтенант Гуськов Александр Михайлович предупредил гостя: «Вы нарушаете технику безопасности на стартовой позиции». Тот не отреагировал. Тогда Саша сказал гостю, что стоять здесь опасно для жизни и приказал сержанту препроводить гостя в более безопасное место. На разборе Леонид Ильич Брежнев поблагодарил расчет за слаженные действия, особо отметив правильные действия офицера с повязкой НО-2 АШ два О (H2O). Так он назвал начальника второго отделения. Благо не Ц два АШ пять ОАШ (С2Н5ОН).

Л. И. Брежнев спросил: «Н2О присутствует на разборе?» Саша встал и представился. «Какая у вас мечта, старший лейтенант?» «Учиться в артиллерийской академии им. Ф. Э. Дзержинского в столице нашей Родины» – ответил Саша. Так случай помог исполниться мечте моего друга. Старшему лейтенанту Гуськову А. М. пришла разнарядка для поступления в Харьковское высшее инженерное училище в 1963 году.

(Глава из повести «Ракеты к пуску готовы»)

В дважды гвардейской

Сильченков Виктор Максимович, полковник в отставке

– Прежде всего хочется рассказать о людях, с которыми меня свела военная служба, вспомнить тех, кто составлял основу частей и подразделений, с кем вместе делил радости и горести нелегкой офицерской службы.

Эта тема мне наиболее близка потому, что, в конечном счете, успех в любом деле определяют люди, их деловые и личностные качества. А моя должность начальника кадрового органа обязывала хорошо знать людей и после службы в дивизии кадровая стезя стала основной в моей жизни.

В 1964 году после окончания Рижского ВВИКУ я прибыл для прохождения службы в дивизию. Представление о том, в каком славном соединении мне предстоит служить, у меня уже было. В 1962 году будучи слушателем училища я проходил стажировку в 6-ой батарее 25 ракетного полка (г. Советск). Комбата – майора В. А. Постнова и всех офицеров этой замечательной батареи я до сего времени хорошо помню, а с бывшим старшим оператором машины подготовки Борисом Константиновичем Шербаковым встречаемся до сих пор. Поэтому настрой и желание на службу в «дважды гвардейской» дивизии (штаб дивизии располагался в г. Гвардейске) был самым позитивным.

В штабе дивизии я был доброжелательно принят начальником отделения кадров подполковником Пшеничниковым Андреем Федоровичем. Вот так получилось по службе, что он был первым должностным лицом, с которым я встретился в дивизии, который оказал серьезное влияние на мою службу и которого я заменил на посту руководителя кадрового органа впоследствии.

Представившись главному инженеру дивизии В. Д. Иванову, у которого уже находился преподаватель академии ГШ ВС полковник Н. И.

Гутченко я после короткой беседы отправился вместе с ними в Знаменский полк, где мне предстояло служить в стартовой батарее. Как сейчас помню, что на подъезде к п. Знаменск полковник В. Д. Иванов, глядя на меня, с улыбкой произнес: «Подъезжаешь – город Знаменск, перед вами два путя. Первый путь – полковник Артемов, второй путь – майор Кутя». (Г. А. Артемов был первым командиром 330 рп, а Кутя – его замполитом). В. Д. Иванов поинтересовался у меня, а какой у меня оклад по должности? Я, как и большинство офицеров в то время об этом и не думал. Над моим ответом офицеры, конечно, посмеялись.

Доложив о прибытии командиру полка полковнику Алексею Алексеевичу Оспину, я был кратко введен в курс дел полка, решаемых задачах и назначен в 5-ю стартовую батарею. На следующее утро я доложил о прибытии командиру дивизиона подполковнику В. А. Матвееву, затем представлен личному составу и встал в строй своей батареи. Началась моя служба в 24 ракетной дивизии.

Не могу не сказать, что на тот момент 5-я стартовая батарея считалась одной из лучших в полку, имела успешный опыт проведения учебно-боевого пуска ракеты на полигоне Капустин Яр в 1963 году. Это было слаженное боевое подразделение со своими традициями и особенностями. Все офицеры имели среднюю военную подготовку, были исключительно добросовестными и порядочными людьми, хорошо знали и выполняли свое дело.

Командир батареи – майор В. Е. Горницкий.

Начальники отделений: капитаны Г. Л. Галанин, В. Н. Черненький, Ю. Н. Калинкин и Б. А. Бровков.

Старшие техники: С. Т. Вороненко, А. С. Волошин, В. П. Грачев.

В 1965 году после выпуска из Вольского училища прибыл В. Е. Чесноков, зарекомендовавший себя очень энергичным, расторопным и толковым оператором.

Очень дружные, жизнерадостные и веселые, постоянно беззлобно подшучивали друг над другом, а капитана В. Н. Черненького в полку знали как человека, умеющего спародировать и «изобразить» любого офицера. Командир полка полковник А. А. Оспин часто просил: «Черненький! Ну, ты покажи, как меня изображаешь?». Служить в такой дружеской атмосфере и с такими офицерами было интересно.

Особо хотел бы отметить, что в батарее важную роль играли сержанты – требовательные, исполнительные, технически подготовленные специалисты, пользовавшиеся высоким авторитетом в подразделениях. Они являлись ближайшими помощниками офицеров в воспитании личного состава, незаменимыми номерами боевых расчетов. Сержанты 5-ой батареи заслужили того, чтобы сегодня их вспомнить пофамильно. Это сержанты Хряпа, Артемов, Яловенко, Грибов, Куракевич и другие.

До сих помню удивительно ревностное отношение к делу второго номера двигательного отделения ефрейтора Александра Саенко. Руководящий состав дивизиона составляли опытные офицеры, имеющие большой опыт командования подразделениями и пользовались высоким авторитетом и уважением.

Командир дивизиона подполковник Вячеслав Алексеевич Матвеев, бывший моряк, эмоциональный и энергичный человек, использовавший в своем лексиконе морскую тематику: камбуз, банка, траверз, гальюн, шкентель и другие, «соленые» выражения.

Особым авторитетом в дивизионе пользовался главный инженер старший лейтенант Леонид Васильевич Овчинников. Скромный труженик, имея отличную инженерную подготовку, он умело руководил инженерной службой. Особой заботой его было обеспечение сохранности боезапаса, поддержание температурно-влажностного режима хранения ракет в сооружении № 2. Это являлось и моей ответственностью, как заместителя командира батареи. В каждой батарее были назначены ответственные за контроль параметров в «двойке». В нашей батарее с высокой мерой ответственности эти обязанности исполнял рядовой Богомаз. Вот такие труженики и составляли основу подразделений и частей, да и всех Ракетных войск стратегического назначения в то время.

Дела мои складывались довольно успешно. Было понимание с командованием и поддержка со стороны подчиненных, что потихоньку приносило свои плоды. Освоив свои служебные обязанности, я включился в повседневную службу со всеми ее проявлениями. Появились друзья, очень теплые отношения сложились с соседями по дому – такими же как я офицерами и их семьями. Удавалось весело и интересно отдыхать, радоваться жизни так, как беззаботно это удавалось в молодые годы.

Осенью 1964 года пришел черёд первых серьезных испытаний с начала моей службы в РВСН. Дивизия подлежала проверке комиссии министерства обороны. Насколько это было неординарным событием, свидетельствует тот факт, что для мобилизации личного состава на успешную сдачу проверки перед её началом в дивизию прибыл генерал-полковник В. Ф. Толубко (в то время первый заместитель главкома). Прибыв в наш военный городок, В. Ф. Толубко начал свое выступление перед личным составом 330 полка и РТБ в клубе словами: «В министерстве обороны сложилось неправильное представление о Ракетных войсках. Они считают, что в лесах орудуют бандиты, мародёры и насильники. Мы должны опровергнуть это мнение и доказать, что Ракетные войска живут по уставам, поддерживают постоянную боевую готовность…». Выступал В. Ф. Толубко с присущей ему эмоциональностью и экспрессией, что производило должное впечатление на участников встречи.

Комиссию возглавлял генерал-полковник танковых войск Г. Н. Орёл, который имел о Ракетных войсках крайне смутное представление. Его крайне поверхностные знания новых видов вооружения проявились особенно выпукло в момент проверки мест хранения боеприпаса, когда перемещаясь между грунтовыми тележками 8Т115, на которых были размещены ракеты в гермоукупорках, генерал недовольно спросил: «Ну, где же ваши ракеты?». Понятно, что о грамотном и всесторонне квалифицированном замере всех слагаемых боевой готовности не могло быть и речи. Поэтому преобладали, в основном, «вкусовые» оценки. Для нашей батареи, да и для всего полка эта проверка закончилась вполне благополучно, а вот в Гусевском полку по итогам работы комиссии со своих должностей были отстранены командир и замполит.

Проверки имеют обыкновение когда-нибудь заканчиваться и, сделав соответствующие выводы, мы продолжали свою службу. Мои батарейные дела занимали все служебное время без остатка, приходилось решать множество вопросов, связанных с техникой, обучением личного состава, несением боевого дежурства, поддержанием в исправности закрепленных зданий и сооружений.

Вспоминается проведение комплексного занятия по теме «Пуск ракеты из повышенной боевой готовности первой степени ночью». Надо сказать, что в тех условиях это было нелегкое многоэтапное дело, требовавшее полного напряжения сил. В отсутствие комбата проведением занятия руководил я в ночь с 30 на 31 июля. Всю ночь беспрестанно лил дождь, и когда дело дошло до снятия штормового крепления, замки не срабатывали, фалы размокли, и с них стекало море воды. Все прошло успешно и утром, проведя заключительные операции, вся промокшая и уставшая батарея прибыла в казарму. Я зашел в канцелярию, а когда вышел то увидел батарею в строю и начальник 4-го отделения капитан Б. А. Бровков от имени всего состава поздравил меня с днём рождения и вручил настольные часы, которые я храню до сих пор. Такие моменты запоминаются на всю жизнь.

Так, в трудах и заботах прошло немало времени, и в конце 1965 года мне была предложена, в порядке продвижения по службе, должность помощника главного инженера полка. Нелегко было расставаться с людьми, к которым прикипел всей душой, но наше дело военное и надлежало быть всегда готовым к перемене характера службы. Быстро состоялся приказ, и я приступил к исполнению новых для меня обязанностей под руководством главного инженера подполковника Евгения Давыдовича Марголина, грамотнейшего инженера, великолепного организатора, уважаемого всем личным составом полка. Служба вооружения полка считалась лучшей в дивизии, что было большой заслугой старшего инженера майора Андрея Петровича Калашника и капитана Владимира Геннадьевича Иконникова. К сожалению, в дальнейшем, талантливый инженер капитан В. Г. Иконников, не имея достаточных волевых качеств, не смог справиться с пагубной привычкой злоупотребления алкоголем.

Очутившись в полковом звене, я понемногу изучил руководящий состав полка, офицеров других подразделений, их способности и деловые качества, что помогало в работе при непосредственном контакте с должностными лицами.

Командир полка полковник Алексей Алексеевич Оспин, простой открытый человек, уважаемый офицер-фронтовик, который уверенно держал в своих руках все нити управления полком.

Заместитель командира – подполковник Дмитрий Семенович Зыков, требовательный, добросовестный и абсолютно честный офицер, беспощадно вел борьбу с нарушителями воинской дисциплины. Справедливо определял меру ответственности каждого нарушителя, при наложении взысканий никогда не опускался до унижения личного достоинства подчиненных. За это его уважали даже злостные нарушители.

Начальник штаба – подполковник Иван Петрович Донской, опытный офицер и вдумчивый начальник. Под его руководством штаб был слаженным и эффективным механизмом. Хорошим помощником И. П. Донского был ЗНШ подполковник Петров, исключительно пунктуальный и щепетильный штабист.

Служба в полковом звене была интересной, расширяла кругозор и знания. Быстро пролетели два года службы в полковом аппарате, и мне была предложена должность инженера-инспектора по котлонадзору и технике безопасности в службе вооружения дивизии. С этого момента я перешел в категорию городского жителя, получив в г. Гвардейске квартиру на улице Садовой.

Мой непосредственный начальник – главный инженер дивизии Николай Иванович Медведев обладал высокой требовательностью к подчиненным и чрезвычайно взрывным характером. Он мог взорваться, пошуметь по самому незначительному поводу. Его любимыми словами были: «Так, или не так, товарищ дорогой, ядрена мать…». Н. И. Медведев уверенно руководил службой вооружения, добавляя особенный колорит коллективу отличительными чертами своего характера. В службе трудились наиболее грамотные инженеры дивизии, такие как В. И. Гриненко, В. С. Киселев, И. Н. Липкин и другие.

В процессе службы мне пришлось находиться в постоянном контакте с главными инженерами полков Ю. А. Исаичевым, Л. А. Масловым, И. М. Гребёнкиным, В. Д. Котовым, которые составляли «золотой фонд» вооруженцев. Возглавляемые ими службы исправно решали задачи по предназначению. Особенно четко работала служба вооружения Гусевского полка, возглавляемая Иваном Мироновичем Гребёнкиным.

Все шло своим чередом, но спустя совсем небольшое время моей службы в штабе соединения встал вопрос о моем возвращении в полк. Поставил его мой бывший командир полка А. А. Оспин, который хорошо зная меня, хотел вернуть меня в полк на должность командира 6-ой батареи (прежний комбат – майор П. П. Новаев был снят с должности за неудовлетворительное руководство при проведении учебно-боевого пуска на полигоне). Вполне естественно, что после нескольких лет перерыва меня совсем не радовала перспектива возвращение в батарею. В служебной моей деятельности это был бы шаг назад. Планируемое назначение не состоялось потому, что в это же время освобождалась должность старшего помощника начальника оперативного отделения по боевой готовности, и офицеры-операторы, зная меня по совместной службе, предложили мою кандидатуру для рассмотрения к назначению. Вскоре приказом по армии я был назначен на эту должность и приступил к освоению новых обязанностей.

Служба в оперативном отделении значительно отличалась от той, что у меня была раньше. Я окунулся в решение задач, которые надлежало решить срочно или как говорили «со сроком исполнения вчера». Систематически решение поставленных задач перетекало на вечернее и ночное время для того, чтобы успеть к утру быть готовым доложить об их выполнении. В таком режиме зачастую работали машинистки и чертёжное бюро. Служба была очень напряженной, но она позволила мне в полном объеме освоить все нюансы и тонкости штабной работы.