Текст книги "Дикие дни"

Незнакомец достал из кармана небольшую серую коробочку и нажал на ней кнопку. В ту же секунду дикие попадали на снег, свернулись, как личинки, обхватив головы руками, и хрипло завыли.

Человек отпустил кнопку, и дикие без сил растянулись на снегу. Глаза их были устремлены в звездное небо, челюсти и кисти рук мелко подрагивали.

– Я вам не помешал? – вежливо осведомился незнакомец.

Дед Спиридон только хмыкнул в ответ. Не зная, что сказать, он решил представиться:

– Все зовут меня дедом Спиридоном, – сказал он. – Можешь и ты так называть.

– Отлично, дед Спиридон, – улыбнулся незнакомец. – Я – Мастер.

Глава 13
Дикий

Дикий сидел на табурете, широко расставив босые ноги. Уныло-серые штаны, будто от больничной пижамы, едва доходили до щиколоток. На тело был натянут такой же серый, затасканный свитер без ворота, с кровавыми разводами и дырками от пуль на животе. Похоже было, что мороз дикого не пугал. Правая рука его была пристегнута к ручке холодильника, левая лежала на застеленном клеенкой столе. Пальцы на руке были по-звериному согнуты, ногти – широкие, грубые, обломанные по краям. При электрическом свете дикий был еще больше похож на некую жутковатую помесь человека с большим, хищным зверем. С волком или с медведем. Он был космат и небрит, волосы росли даже под глазами и на лбу. Расплющенный нос был похож на глиняную лепешку, которую скульптор прилепил к голове, что пытался изваять, собираясь сделать нос, да так и не успел придать ей окончательную форму, лишь стукнул по краям пару раз ребром ладони. Широкие, потрескавшиеся, покрытые болячками губы то и дело дергались, изгибались в странном, похожем на саркастическую ухмылку, полуоскале, обнажая большие, острые клыки.

Напротив него сидел Каретников. Прежде чем сковать ему руки за спиной, с Охотника сняли бушлат, оставив в темно-коричневом свитере с высоким воротом и белой полосой на груди и плотных, ватных штанах. Каретников сидел, низко опустив голову, и то и дело передергивал плечами, после чего вскидывал и снова ронял голову. Он не до конца пришел в себя или же только делал вид, что все еще плохо соображает, чтобы оттянуть начало допроса. Ему нужно было успеть выработать вполне определенную и максимально непротиворечивую линию поведения, которая могла бы гарантировать ему… Ну, хоть что-нибудь. Его положение было хуже, чем у Федора, который сидел, прикованный к ручке холодильника, с таким видом, будто на все ему наплевать. Хотя, может, так оно и было. А кому бы на его месте было не наплевать? Ему в живот половину автоматного магазина всадили, а он сидит себе, скалится да газы пускает, будто это простое несварение. Эту морду только одна вещь на свете напугать может – пищалка. Но до пищалки не дотянуться. Да и какой в ней прок. Главную опасность сейчас представлял не Федор, а обычные альтеры, набившиеся в комнату, будто сардинки, решившие искупаться в масле. Будь они все, стать их, неладны…

– Жрать!

Дикий с размаха саданул кулаком по столу.

– Не хулигань! – строго пригрозил ему Соломон.

– Жрать давай! – Дикий снова ударил кулаком по столу. – Жрать!

– Сначала давай поговорим…

– Жрать! Жрать! Жрать!..

Дикий забарабанил кулаком с такой скоростью и силой, что непонятно было, почему крышка стола еще не треснула.

– Так, дай-ка я с ним поговорю, – выхватив из кобуры электрошокер, Димон сделал шаг вперед.

– Не надо, – остановил его Соломон. – Его, действительно, надо сначала накормить. От голода он ничего не соображает.

– Да он и сытый вряд ли что поймет, – недовольно буркнул Димон.

Но все же убрал шокер в кобуру.

– У него особый голод, – сказал Соломон. – Накорми его.

Димон оперся руками о край стола и наклонился к Федору.

– Крови хочешь?

– Жрать! – в своей обычной манере ответил дикий.

Димон открыл холодильник, достал гемакон и, держа двумя пальцами за угол, показал дикому. Федор взмахнул рукой, пытаясь схватить пакет с кровью, но Димон успел отдернуть руку.

– Жрать! – с обидой в голосе не заревел уже, а взвыл Дикий.

– Как тебя зовут? – спросил Димон.

– Жрать!

– Не-а, – мотнул головой альтер. – Скажи сначала, как тебя зовут?

– Жра!..

– Имя! – хлопнул ладонью по столу Димон.

Дикий внезапно умолк, будто подавился.

– Ну?

– Фффф… Фе..

– Жрать? – Димон помахал зажатым в пальцах гемаконом.

– Федор! – будто пробку вытолкнул из горла дикий.

– Молодец, Федор, – Димон толкнул в его сторону пустой стакан с вставленной в него соломинкой. – Держи!

Свободной рукой дикий поймал брошенный Димоном гемакон и тут же впился в него клыками. Кровь потекла по подбородку. Дикий запрокинул голову и, сжав гемакон в кулаке, принялся высасывать из него кровь.

Высосав все, до последней капли, он удовлетворенно рыгнул, отбросил пустой пластиковый пакет в сторону и вопросительно посмотрел на Димона. Взгляд его был уже почти осмысленный.

– Еще хочешь? – спросил Димон.

Федор быстро кивнул.

– Только на этот раз будешь пить по-человечески. Договорились?

Федор непонимающе наклонил голову.

Димон достал из холодильника еще один гемакон, аккуратно открыл его, перелил половину содержимого в стакан и переместил соломинку так, чтобы она смотрела на Федора.

Дикий потянулся губами к стакану.

Димон жестом остановил его и указал на соломинку.

Федор осторожно взял соломинку губами и потянул через нее содержимое стакана.

Когда он выпил все и поднял голову, на лице его блуждало подобие довольной улыбки.

Димон вылил в стакан то, что оставалось в гемаконе. И на этот раз Федор уж сам начал пить через соломинку, придерживая ее двумя пальцами.

– Ну, что я тебе говорил? – локтем толкнул Димона Соломон.

Димон перевел взгляд на Охотника.

– А с этим что делать?

– Он давно уже пришел в себя, – уверенно заявил Соломон. – Но пытается водить нас за нос. Он, видно, никогда не имел дел с нормальными альтерами.

– Нормальные альтеры, – усмехнулся Димон. – Странновато звучит.

– Ну, что поделаешь, – улыбнулся Соломон. – Привыкай. Мы – не дикие, следовательно – нормальные.

– Так с кого из этих двух начнем? – спросил Димон.

Соломон ничего не успел ответить.

Входная дверь распахнулась во всю створку, и вместе с белесыми клубами морозного воздуха в комнату из сеней ввалились люди. Среди них были альтеры, отправившиеся преследовать диких, были какие-то совершенно незнакомые люди, был Тим Аддамс и трое диких, была даже женщина в куртке с капюшоном, из-под которого выглядывали лишь большие очки в пластиковой оправе. А верховодил всей этой компанией дед Спиридон. В комнате сразу стало так тесно, что не протолкнуться.

– Принимайте подарочки! – радостно выкрикнул дед Спиридон, непонятно к кому обращаясь.

– Тихо! Тихо! Успокойтесь! – вскинув руки вверх, пытался урезонить всех разом Соломон.

Но никто и не думал успокаиваться. Как пришедшие, так и уже находившиеся в комнате что-то разом говорили, показывали на что-то руками, что-то пытались достать, в результате чего создавалась атмосфера первозданного хаоса. Даже Федор, глядя на остальных, принялся снова стучать кулаком по столу. Не требуя жрать, а просто так, за компанию.

– Надо навести порядок, – едва не с отчаянием посмотрел на Димона Соломон. – Что тут вообще происходит?

– Сейчас разберемся.

Димон сунул большие пальцы рук за пояс и громко свистнул.

В один миг все голоса смолкли, а люди замерли на своих местах.

– Внимание! – поднял руку Димон. – Прошу всех, кому сейчас тут делать нечего, покинуть комнату! – Опустив руку, он обычным голосом добавил: – Без обид, мужики. Но иначе мы тут не разберемся.

– Если кто устал, так можно пойти спать в соседний дом, – добавил Соломон. – Полагаю, завтра у нас будет много работы.

Люди снова заговорили. Но уже не так громко. И медленно, с неохотой потянулись к выходу.

– А с этими что делать? – кивнул на диких дед Спиридон.

– Выведи их пока в сени, – махнул рукой Димон. – И дайте им жрать… Да, дед Спиридон, а почему они у тебя не связаны?

Вперед вышел невысокий мужчина в светло-коричневом пальто, с модной шляпой на голове. Взглянув на него, модник Рушан завистливо свистнул.

– Это удержит диких надежнее веревок, – он протянул Димону небольшую серую коробочку с кнопкой. – Она издает звук, мгновенно вырубающий их.

– А ты?.. – пальцем указал на мужчину Димон.

– Я – Мастер, – ответил тот, снял шляпу с головы, кинул ее на гвоздь и ладонью провел по волосам.

– Выходит, ты все же решил к нам вернуться?

Мастер улыбнулся, как будто смущенно, и пожал плечами.

– Я не мог отказать Тиму, – указал он на младшего Аддамса.

– Так, теперь объясните мне, что здесь происходит? – решительно потребовал Соломон.

– Я отправил Тима к нашему старому знакомому, – Димон кивнул на Мастера. – Я подумал, что нам может понадобиться его помощь.

– И он здорово помог мне! – вставил дед Спиридон. – Явился как раз вовремя!

– Славик! – окликнул Димон одного из задержавшихся в комнате альтеров. – Выведи диких в сени и присмотри там за ними! – Димон кинул Славику пищалку. – И попроси кого-нибудь, чтобы принесли им поесть.

– Они едят только кровь, – сказал Мастер.

– В курсе, – кивнул Димон.

– Ты можешь рассказать, что с тобой произошло? – обратился к Мастеру Соломон.

– Не сейчас.

Мастер скинул с плеч пальто, аккуратно сложил его и перекинул через спинку стула.

– Имей в виду, мы не забыли, что ты привел в наш поселок ловчих, – сказал Димон.

– Это было необходимо.

– Необходимо? – саркастически усмехнулся Димон. – Кому?

– Об этом тоже поговорим позже.

– Ты выжег мозг человеку, стоявшему у ворот в тот день, когда ты сбежал, – напомнил Соломон. – Это тоже было необходимо?

– Не выжег, а отформатировал, – уточнил Мастер. – Этот человек здесь?

– Нет.

– Приведите его ко мне, и я восстановлю его память.

– Ты можешь это сделать? – удивился Соломон.

– Я бы не стал об этом говорить, если бы не мог, – ответил Мастер.

– А это кто? – указал на других гостей Димон.

– Это мои друзья. Виктор Карцев, Игорь Шарков, Юлия Левченко.

– Постой-ка, – шагнул к Димону Шарков. – А не тот ли ты альтер, что на всех снимках получается со смазанным лицом?

– Моя слава опережает меня самого, – довольно улыбнулся Димон. – А ты, собственно, почему интересуешься?

– Я занимался твоими поисками.

– Так ты – ловчий?

– Был им не так давно.

– Ну и друзей ты себе заводишь, – с укоризной посмотрел на Мастера Димон.

– Не суди человека, не узнав его как следует, – возразил Мастер.

– Постараюсь, – пообещал Димон.

Но на Шаркова он глядел по-прежнему с недоверием.

Мастер потер руки и посмотрел на тех, кто сидел за столом.

– Так, это кто у нас?

– Вожак стаи диких…

– Федор! – рявкнул дикий.

Мастер помахал ему рукой.

– И человек, который ими управлял, – кивнул на Каретникова Димон.

– Охотник! – уточнил Федор.

– Ну, неплохо, – Мастер взял стул и, усевшись на него верхом, сложил руки на спинке. – А чего это Охотник сидит, голову понурив?

– Делает вид, что еще не пришел в себя после того, как ему дед Спиридон навалял.

Мастер покосился на гордо улыбающегося Спиридона.

– Этот может.

– Еще как могу! – заверил дед Спиридон.

– Ну, так что, любезный? – с нарочитой вежливостью обратился к Охотнику Мастер. – Говорить будем или как? Попался – значит, надо давать показания. Такие правила.

Каретников будто не услышал обращенных к нему слов. Он все так же сидел, низко наклонив голову. В голове у него бродило множество мыслей. Но ни одну из них никак нельзя было назвать стоящей. А самое обидное, Охотник отлично понимал, что у него нет никакой стоящей информации, за которую можно было бы начать торг. Значит, оставалось только блефовать.

– Блефовать не советую, – спокойно произнес Мастер. – Компания, знаешь ли, неподходящая… Ты что, вообще ничего не знаешь об альтерах?

– Я знаю, что все вы больные ублюдки, – по-прежнему не поднимая головы, медленно произнес Охотник. – Нормальному человеку к вам лучше даже не прикасаться – заразу подцепить можно. Поэтому вас травят дикими – им все равно, их ни одна зараза не берет.

Если Каретников рассчитывал таким образом вывести Мастера из себя, то он ошибся.

– Очень интересно, – таким же, как и прежде, ровным, невозмутимым голосом произнес Мастер. – Прежде мне такой дури слышать не доводилось. Видно, это какая-то новая гайка в пропагандистской машине «Вечности». Ну, ладно, а людей вы почему убиваете?

– Они убивают людей? – быстро переспросил Соломон.

– А вам об этом неизвестно? – покосился на него Мастер.

– Нет.

– Альтеров Охотники берут живыми. А людей, что находились с ними в убежище, тут же, на месте скармливают диким.

– Не может быть! – воскликнул Соломон.

И дело было вовсе не в том, что он отказывался верить Мастеру. Он не мог поверить в то, что подобное вообще возможно.

– Федор, скажи нам, что вы делаете с захваченными в убежищах людьми? – спросил Мастер у дикого.

– Жрем, – ни секунды не колеблясь, ответил дикий.

– Люди, что жили с альтерами, тоже заражены, – забубнил Охотник. – Их необходимо нейтрализовать…

– Сейчас я тебя нейтрализую, скотина! – кинулся на Охотника Димон.

– Стоп! – взмахом руки остановил его Мастер. – Не тебе одному хочется этим заняться. Полагаю, разумно будет провести жеребьевку.

– Тогда дед Спиридон в ней не участвует! – заявил Димон.

– Это почему же? – вскинулся дед Спиридон.

– Ты уже один раз его вырубил.

– Тогда это мог сделать любой желающий, без жребия!

– Но это сделал ты, – трагически развел руками Димон. – Поэтому позволить тебе участвовать в жеребьевке было бы несправедливо по отношению к остальным.

– Я так не считаю! – стоял на своем дед Спиридон.

– Прости, но твое мнение в данной ситуации не учитывается.

– Может быть, продолжите свою беседу в сенях? – предложил спорщикам Соломон.

Оба сразу притихли, решив, не сговариваясь, что спор можно отложить на потом.

– Как твое имя? – спросил Мастер.

– Каретников Григорий Семенович.

– Да что ж ты врешь-то, скотина, – спокойно, без досады, произнес Мастер.

– Меня зовут…

– Выжегин Глеб Константинович. Давай договоримся так, гражданин Выжегин: я задаю вопрос – ты тут же даешь на него ответ. Пять секунд заминки – и я вскрою твой череп консервным ножом и ложкой вычерпаю все его содержимое. Разумеется, я выражаюсь образно, но по сути так оно и будет. Понял?

Охотник поднял голову.

– Да.

– Как твое имя?

– Выжегин Глеб Константинович.

Мастер даже бровью не повел. Но Охотник вдруг содрогнулся всем телом и упал, гулко стукнувшись лбом о стол.

Федор ободряюще потрепал его по волосам. А затем зажал волосы в кулак, приподнял голову Охотника и ударил ее лбом о стол.

– Федор, не балуй! – прикрикнул на него Димон.

Дикий развел руками. На лице его появилось выражение детской обиды – я, мол, только помочь хотел…

– Ты не понял, что я сказал? – все так же спокойно произнес Мастер. – Здесь врать бесполезно. В бардачке твоей машины лежат документы на имя Выжегина. Но это не твое настоящее имя. За свою жизнь ты сменил немало имен. Но изначально тебя звали?..

Охотник поднял голову.

– Заправилов Добромир Степанович.

– Ну, вот, совсем другое дело, – довольно улыбнулся Мастер. – Можем ведь, когда захотим.

– Можно мне воды? – хриплым голосом попросил Охотник.

– Конечно, – ответил Мастер. – Мы ведь не звери какие.

Кто-то поставил перед Охотником стакан воды и кинул в него соломинку. Заправилов поймал кончик соломинки губами и разом вытянул половину стакана.

– Слушай, – шепотом обратился Димон к бывшему ловчему, – а почему он, действительно, не вытянет у него из памяти всю нужную информацию? Он ведь может это сделать?

– Конечно, может, – так же тихо ответил Шарков. – Но так было бы неинтересно.

Глава 14
Охотник

– Так как тебя зовут?

– Заправилов Добромир Степанович.

– Ты в этом уверен?

– Не знаю. Не задумывался об этом.

– Тебя устраивает жизнь без имени?

– Вполне.

– Сейчас у тебя документы на имя Глеба Константиновича Выжегина.

– Только права и техпаспорт. И только на эту машину. Каждый раз машина другая и другие документы.

– Так кто же ты сейчас?

– Охотник-Девять.

– И все.

– Мне хватает.

– Как давно ты стал Охотником?

– Три года назад.

– А прежде?

– Служил в подразделении «Ф».

– Чем конкретно занимался?

– Оперативка.

– Спецоперации?

– Ну да.

– Конкретно, что за операции?

– Да много их было…

– Конкретно.

Охотник повернул голову к окну и как-то странно скривился, то ли насмешливо, то ли болезненно. Лицо его можно было увидеть только в виде отражения в темном оконном стекле, немного смазанного, двоящегося.

– Слушай, если тебя это интересует, лучше сам заберись ко мне в голову и найди, что тебе нужно. Я не буду об этом говорить.

– Не хочешь вспоминать?

Охотник повернулся лицом к Мастеру.

– Я не хочу об этом говорить. Понял?.. Делай, что хочешь.

– Почему ты решил сменить службу в подразделении «Ф» на работу Охотника?

Охотник усмехнулся.

– Ну, это, вроде как, тоже подразделение «Ф». Только маленький такой, секретный подотдельчик, о котором мало кому известно. В нашей работе всегда так: чем секретнее группа – тем меньше у нее командиров. Меня это устраивает. Не люблю, когда все кому не лень на мозги капают.

– Кто тебе предложил стать Охотником?

– Как-то после тренировки командир взвода сказал, что со мной хочет поговорить какой-то высокопоставленный военный, и проводил меня в кабинет. Там сидел мужик в парадной форме КВБ, с полковничьими погонами и здоровенной орденской планкой на груди. С первого взгляда было понятно, что все это – парадный китель, погоны, ордена, – ненастоящее. Но мне-то что за дело? Мне сказали: слушай. Я слушаю. «Полковник» рассказал мне о проекте «Джокер» и предложил принять в нем участие. Особо подчеркнув, что никаких командиров там надо мной не будет. Но ежели что не так… – Охотник поднял подбородок. Острый, выпирающий кадык дернулся вверх-вниз. – Он предложил мне подумать, но я сразу согласился.

– Потом ты встречал этого человека?

– Нет, ни разу.

– Из твоего взвода кого-то еще взяли в Охотники?

– Нет.

– А предложения кому-то делали?

– Откуда я знаю, – Охотник пожал плечами. – Это же не баскетбольная команда, а подразделение «Ф». Мы даже имен друг друга не знаем. Только клички.

– Какая у тебя была кличка?

– Вервольф.

– То есть оборотень.

– Не, Вервольф.

– Разве это не одно и то же?

– Мне без разницы. Но у меня была кликуха Вервольф.

– Почему именно тебе предложили стать Охотником?

– Да потому, что этих тварей, – Охотник кивнул на дикого, – выдрессировать невозможно. Их нужно ломать. Так, чтобы они задницей чуяли, кто тут главный. А это у меня всегда хорошо получалось.

– И что потом?

– Меня отправили на базу проекта «Джокер».

– Где она находится?

– В Подмосковье. Пансионат номер тридцать два.

– Рассказывай дальше.

– Что?

– Чем вы там занимались?

– Ну, сначала нам только показали диких. В клетках. Как они там разных зверьков, кошек, кроликов, нутрий живьем жрут. Потом начали читать лекции. Профессора в белых халатах рассказывали нам, что собой представляют дикие, говорили об особенностях их поведения, о том, на что они способны, что они любят, а чего нет, что едят, чего боятся… Это было что-то вроде вводного курса. Потом перешли непосредственно к работе с альтерами…

– Сколько всего вас там?

– Охотников?

– Да.

– В самом начале было больше двадцати. Пятеро пропали, когда мы еще лекции слушали. Сколько сейчас осталось, понятия не имею. После того, как началась работа с дикими, каждый занимался отдельно. Помнится, прошел слушок, что одного из кандидатов в Охотники дикие загрызли.

– Одиннадцать, – отчетливо произнес вдруг Федор.

– Что ты сказал? – удивленно посмотрел на дикого Мастер.

– В пансионате одиннадцать Охотников, – сказал Федор.

– Откуда ты знаешь?

– Я умею считать.

– Ты видел всех Охотников? Знаешь их в лицо?

– Не видел и не знаю, – Федор наклонил патлатую голову и по-волчьи тряхнул ею. – Но мы слышим друг друга.

– Вы?.. В смысле… Те, кого называют дикими?

– Да, – снова мотнул головой Федор. – Те, кто находятся в лаборатории, еще не умеют слышать. А те, что в стаях – слышат друг друга. И тех, кто в других стаях, тоже слышат. Когда мы все в пансионате. Когда мы в лесу, я слышу только свою стаю. И они меня слышат. Это только он, дурак, – дикий рыкнул на Охотника, – считает, что мы воем общаемся друг с другом.

– Так мне сказали ученые, – ответил на обвинение Охотник.

– А ты, дурак, всему веришь, что тебе говорят, – рассмеялся Федор.

– Может, вам лучше его допросить, – предложил Охотник Мастеру.

– До него тоже дело дойдет… Хотя, послушай-ка, Федор.

– Слушаю.

– Ты меня сейчас слышишь? Ну, так, как свою стаю?

Федор наклонил голову, будто и в самом деле прислушивался.

– Нет.

Мастер улыбнулся и провел пальцем по лбу.

– А сейчас?

– Сейчас – слышу! – радостно воскликнул Федор. – Ты сказал!..

– Т-с-с, – приложил палец к губам Мастер. – Это только между нами.

– Ага, – счастливо кивнул Федор. – Понял.

– Итак, – снова обратился Мастер к Охотнику. – Вы начал тренироваться со стаей.

– Нет. Сначала нас учили работать в паре. Один Охотник, один дикий. Я говорю «нас», потому что предполагаю, что другие тренировались по той же программе, что и я. На самом деле я их не видел. На задний двор, где была оборудована площадка для тренировок, нас выводили по одному. Сначала Охотник пытался наладить контакт с диким через прутья в клетке. Контакт, – Охотник усмехнулся. – Так это называли ученые, наблюдавшие за нашими тренировками. Их всегда было не меньше трех. Один снимал происходящее на видео, другой надиктовывал свои наблюдения на плеер, третий то и дело лез с дурацкими советами. В общем, тут задача была не в том, чтобы какой-то там контакт наладить, а чтобы заставить дикого тебе подчиняться. Через пару недель, когда ученые решили, что «контакт» налажен, дикого стали выпускать из клетки. Мне, разумеется, дали пищалку. Хотя я предпочитал пользоваться полицейской дубинкой. Пищалка – только на крайняк. Хотя дикие боли почти не чувствуют, но унижение они ощущают точно так же, как любой из нас. Может быть, даже сильнее, поскольку у них к нормальным человеческим чувствам еще и звериные инстинкты примешиваются. По всему было видно, что ему неприятно, когда Охотник дубинкой его мутузит. А мне, так наоборот, это дело только в радость. Опять же, полезно, чтобы форму не потерять. Меня сразу вот с этим в пару поставили, – усмехнувшись, кивнул на Федора Охотник. – Ох, и поработал же я над ним! Он, бывало, без всякой пищалки, падал на землю, голову руками закрывал и выть начинал. А я ему после этого еще ногой под ребра…

Дальнейшее произошло настолько быстро, что никто даже крикнуть не успел. Федор выбросил свободную руку вперед, схватил Охотника за ухо и дернул так, что тот вмазался лицом в клеенку на столе. Затем он дернул голову Охотника вверх и снова шлепнул ее в растекающуюся по клеенке лужу крови. Когда же он проделал то же самое в третий раз, ухо оторвалось и осталось у него в кулаке.

Как ни в чем не бывало, Федор откинулся на спинку стула, положив окровавленный кулак с зажатым в нем ухом на край стола. И только после этого Охотник заорал. Руки у него были скованы наручниками за спиной, поэтому он только кричал и мотал головой, разбрасывая по сторонам капли крови. Кровь, казалось, текла у него отовсюду – изо рта, из разбитого носа, из рассеченных бровей, из рваной раны на месте правого уха. Чтобы не оказаться забрызганным, Мастер вместе со стулом подался назад.

– Виола! – громко крикнул Димон. – Кто-нибудь, позовите Виолу!

В комнату вбежала невысокого роста женщина в длинной плиссированной юбке и в ярко-красном свитере ручной вязки. Темно-русые волосы были острижены на уровне плеч и причесаны так, что, падая вперед, закрывали почти половину ее лица. Она даже спрашивать ни о чем не стала. Просто подошла к Охотнику и строго сказала:

– А ну-ка, перестань!

К вящему удивлению Мастера, Охотник тотчас же перестал биться в истерике. Он лишь тихо подвывал, запрокинув голову назад, и пускал кровавые слюни и сопли.

Виола взяла Охотника за подбородок, повернула его голову в одну сторону, потом в другую.

– Где ухо? – спросила она все тем же строгим голосом.

– Вот, – Федор кинул оторванное ухо на стол.

К столу подошла Юлия.

– Я – врач. Я могу помочь.

– Виола сама управится, – едва взглянул на нее Димон.

Не слушая его, Юлия прошла на кухню и вскоре вернулась с большой миской горячей воды и двумя чистыми полотенцами.

– Я тоже врач, – сказал, обращаясь к Шаркову, Карцев. – Но я не знаю, чем я тут могу быть полезен.

Шарков только рукой на него махнул – сиди, мол, без тебя разберутся. Игорь чувствовал себя очень… странно в этом доме. Вокруг него было множество людей, большинство из которых, скорее всего, были альтерами. И это было… нормально?.. так, что ли?.. За спиной у Мастера стоял парень в бандане, тот самый неуловимый альтер, за которым Шарков охотился, когда состоял на службе в подразделении «О». А сейчас они с ним работали вроде как в одной команде. Нет, реально они пока ничего вместе не делали, но что-то непременно начнется после того, как Мастер закончит допрос Охотника и дикого. Шарков никогда не воспринимал альтеров как личных врагов. Но он чувствовал, что они как бы находятся по другую от него сторону зеркала. Альтеры были для него чужими, как туристы, которых он порой встречал на улицах города. Они появлялись в его жизни только для того, чтобы вскорости исчезнуть навсегда. Поэтому реально они для него ничего не значили. Они оставались пустыми местами, которые нечем и незачем было заполнять. Разве что только за исключением парня в бандане. К нему Шарков, можно сказать, прикипел всей душой. Но, опять же, в этом не было ничего личного. Шаркову хотелось поймать воплощенного альтера только ради того, чтобы доказать себе и всем вокруг, что он – лучший. А что с ним будет потом – до этого Игорю не было дела. Сейчас же все обстояло иначе. Альтеры вдруг сделались реальными. Обрели плоть и кровь. Каждый из них был личностью, которую невозможно было воспринимать только как часть некого сообщества. Сейчас, пожалуй, впервые бывший ловчий понял, что альтеры – это не миф, созданный агрессивными средствами массовой информации, а живые люди. Настолько живые, что аж жутковато делалось. Проще всего было решить, что причиной всему был Мастер. Вряд ли Игорь оказался бы в этом доме, если бы не он. Но простое решение далеко не всегда оказывается правильным. А то, что кажется очевидным, на деле оказывается необъяснимым.

Обмакнув салфетку в принесенную Юлией миску с водой, Виола сначала обтерла лицо Охотника от крови, а затем, крепко ухватив его за подбородок, прижала салфетку к тому, что осталось на месте правого уха. Охотник взвыл от боли и попытался вырваться. Но руки Виолы оказались на удивление сильными.

– Тихо, тихо, – произнесла она негромко, нараспев. – Ну, что ты прям как маленький…

Охотник шмыгнул носом и затих.

Виола подхватила двумя пальцами лежавшее на столе ухо, ополоснула в воде и внимательно осмотрела.

– Хорошая рана, – сказала она. – Ровная, будто ножом отхватили.

Свободной рукой Виола прижала голову Охотника левой щекой к столу.

– Давай-ка, держи его теперь, – велела она дикому.

Федор растопыренной пятерней придавил голову Охотника.

Охотник было дернулся, но Виола ткнула его большим пальцем в шею, и он затих.

– Пальцы раздвинь, – велела она Федору. – Чтобы мне было видно, куда ухо прилепить.

Федор раздвинул пальцы как можно шире.

Виола еще раз ополоснула обрывок уха в воде и приложила его к ране на голове Охотника.

– Так нормально? – спросила она у Юлии.

Юлия молча кивнула. Все, что делала Виола, казалось ей мало похожим на подготовку к операции по восстановлению оторванного уха.

Придерживая обрывок уха пальцами одной руки, другую Виола сунула в карман юбки и достала маленький, черный степлер. Прижав степлер к разорванному уху, она резко надавила на него.

Щелкнул степлер.

Вскрикнул Охотник.

Довольно заурчал Федор.

Юлия в недоумении приоткрыла рот.

Виола переместила степлер на полсантиметра и снова нажала.

Щелкнул степлер.

Охотник снова вскрикнул, дернулся и выгнул плечи назад, как будто это были крылья, а он – большая, раненая птица, пытающаяся взлететь.

Федор вновь издал довольное урчание.

– У вас нет шовных материалов? – спросила потрясенная Юлия.

– А зачем? – не глядя на нее, Виола еще раз переместила степлер и нажала.

Щелкнул степлер.

Охотник вскрикнул.

Федор рыкнул.

И так – семь раз подряд.

– Ну, вот и все, – сказала Виола и спрятала степлер в карман. – Не больно же было? – спросила она Охотника.

Тот ничего не ответил.

– Вы думаете, ухо приживется? – с сомнением спросила Юлия.

– Еще как приживется! – заверила ее Виола. – Будет лучше, чем прежнее!.. Можешь отпустить его, – сказала она Федору. – А ты лежи, не дергайся! – получил свой наказ Охотник.

Ополоснув руки в воде, Виола вытерла их чистым полотенцем. Приподняв правую ладонь, она раскинула пальцы в стороны и даже выгнула их вверх от ладони. Поводив рукой над головой Охотника, как будто выбирая правильное положение, она вдруг резко опустила ее вниз, прижав ладонью изуродованное ухо. Левую руку она при этом откинула далеко назад, так же растопырив пальцы на ладони. И замерла в таком положении.

И вместе с ней как будто все в комнате замерло.

Люди стояли неподвижно.

Не было слышно ни звука.

Только тихо пощелкивали большие, круглые часы на стене, когда красная секундная стрелка перескакивала с одного деления на другое.

Юлии вдруг неудержимо захотелось коснуться кончика пальца на левой руке Виолы. Так сильно, что она с трудом удержалась, чтобы не сделать этого. Отнесенная назад рука Виолы находилась всего в нескольких сантиметрах от груди Юлии, и ей казалось, что пальцы альтера излучают невидимый магнетизм. Свидетельством того, что это была не иллюзия, служили волоски на свитере, поднявшиеся, будто наэлектризованные, и вытянувшиеся в сторону пальцев Виолы.

Щелк… Щелк… Щелк…

Тихо щелкает стрелка…

То ли обычная сонливость смеживает веки, то ли гипнотический транс…

– Все.

Виола откинулась назад и резко взмахнула руками, как будто воду стряхнула.

И тут же все ожило. Люди задвигались, заговорили, зашаркали ногами, зашмыгали носами. Кто-то громко кашлянул в кулак.

– А ты пока не двигайся! – предупредила Виола Охотника.

В руке у нее появился маленький перочинный ножик. Открыв среднее лезвие, она принялась быстро, одну за другой, выдергивать скобки из уха Охотника.

– Что вы делаете? – не удержавшись, воскликнула Юлия.

То, что происходило на ее глазах, было невообразимо глупо: женщина приклепала оторванный кусок уха степлером и тут же принялась выдергивать скобки!

Виола бросила на Юлию игривый взгляд.

– А как ты думаешь?

Она закрыла нож и кинула его в карман, макнула в воду салфетку и, зажав ее в кулаке, стала лить воду на раненое ухо.