Электронная библиотека » Андрей Ганин » » онлайн чтение - страница 19

Текст книги "Атаман А. И. Дутов"


  • Текст добавлен: 14 ноября 2013, 07:38


Автор книги: Андрей Ганин


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 19 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Шрифт:
- 100% +

[Гришин-Алмазов.] Приветствую Вас, Атаман, и очень рад, что я, наконец, нашел Вас. Я из Омска пока никуда не выеду и буду ожидать Вас здесь. Нам надо будет обо многом переговорить, многое решить, и я не сомневаюсь, что мы с Вами и Вр[еменным] Сиб[ирским] Правительством] поймем друг друга и сделаем все возможное для нашего общего дела – возрождения825 России. Буду ожидать от Вас телеграммы о выезде.

[Дутов.] Я сейчас в Уфе, был у себя в Оренбурге, [в] Самаре вел переговоры с Самарскими и Уральскими представителями и теперь еду к Вам, через полчаса выезжаю, со мной Штаб и конвойная сотня. Прошу не отказать в отводе квартиры. Приветствую Вас, Сибирского вождя и в Вашем лице Вашу Армию. Сообщу [из] Челябинска точно свой приезд. Пока до свидания.

[Гришин-Алмазов.] Счастливого пути»826.

Видный деятель партии социалистов-революционеров ЛА. Кроль вспоминал: «Я ехал в вагоне полковника [В.Г.] Рудакова827, с которым у нас завязалась серьезная беседа по поводу методов дальнейшего устроения судеб освободившейся территории. К Комучу Рудаков относился скептически, но с Комучем Оренбургскому войску приходилось сильно считаться из-за материальных ресурсов. К вступлению атамана Дутова членом Комуча – что не мало нас всех удивляло – Рудаков относился очень просто: отчего не использовать атаману Дутову своего положения члена Учредительного Собрания для большего влияния в Комуче; имея свою реальную воинскую силу, Дутов фактически независим от Комуча; наконец, Дутов в любой момент, когда это будет выгодно, может так же легко уйти из Комуча, как он в него вошел. Особые условия казачьего быта, по словам Рудакова, и заинтересованность казачества в сохранении его приводили его к выводу, что если бы удалось в разумном виде создать федерацию, то, пожалуй, это было бы наилучшим исходом. Мысль о создании автономии Горнозаводского Урала с рабочим населением, иного уклада жизни и с иной психологией, чем казачье, Рудаков одобрял. Избавиться от беспокойного элемента и передать его области горнозаводского Урала было бы очень хорошо. Одним словом, в полковнике Рудакове я нашел сочувствие, и мы тут же, развернув карту Урала, намечали, примерно, границы Оренбургского войска и Горнозаводского Урала, учитывая еще третью претензию, башкир, имевших в то время свое правительство, поддерживаемое Самарой. По пути мы остановились, встретившись на разъезде с поездом атамана Дутова, ехавшего в Омск…Через час, примерно, мы двинулись дальше. Вернувшийся от атамана полковник Рудаков сообщил мне, что он передал нашу беседу атаману и что тот в общем тоже сходится с нами во взглядах»828.

Между тем, по некоторым данным, 24–25 июля 1918 г. в Челябинске на Дутова было совершено покушение – в него стреляли, но промахнулись, – атаман не пострадал829. В Челябинске, как писал М.П. Полосин, «пришлось проталкиваться через массу народа, стоявшего на платформе и глазевшего на поезд Дутова… Я вошел в вагон и увидел Дутова, диктовавшего что-то своему адъютанту, также мне знакомому. Гладко выбритый, Дутов был одет в синюю рубашку с полковничьими погонами, подпоясанную ремнем. На груди у ворота – петличка из синей и георгиевской ленточки, присвоенная, по его приказу, всем участникам похода830. Мы обнялись… После первых восклицаний заговорили о прошлом. Он рассказал мне о своем походе и о том, как трудно им пришлось обходиться без врача, особенно с ранеными. Как он, за неимением перевязочного материала, рвал свои рубашки и сам перевязывал раненых… Мы вышли с ним в коридор из салона. Там стояли офицеры, представлявшиеся Дутову, и лица, едущие с ним в Омск…

– Дядя! – закричал он в окно пробегавшему мимо уряднику из его охраны. – Скажи, чтобы «крутил Гаврила»…

Едем дальше! Народ засмеялся… Расстались мы холоднее, чем встретились. Я вышел из вагона на платформу. Поезд двинулся. Дутов козырнул мне, улыбнувшись из окна вагона. Народ закричал «ура» и замахал шапками… В другом окне мелькнула женская головка гимназистки из нашего города…831 В коридоре вагона, заметя мой удивленный взгляд на нее, адъютант Дутова, улучив минуту, шепнул мне в ухо:

– Походная краля-с!..» 832

25 июля 1918 г. Комучем было утверждено производство Дутова «за отличие в борьбе с большевиками» в генерал-майоры833 со старшинством с 20 июля (дата производства Кругом объединенных станиц «за отличие по службе»834), но похоже, что уже через несколько дней руководители Комитета об этом пожалели. Дутов прибыл в Омск 26 июля. Атамана приветствовали Войсковой атаман Сибирского казачьего войска генерал-майор П.П. Иванов-Ринов, начальник штаба Сибирской армии Генерального штаба генерал-майор П.А. Белов (Г.А. Виттекопф) и по поручению правительства управляющий делами Временного Сибирского правительства Г.К. Гинс, который сказал:

«Господин Атаман. Мы рады видеть Вас здесь, на территории вольной Сибири, в центре одной из наиболее крупных и здоровых частей единого Российского Государства. Мы приветствуем в Вашем лице главу славного казачьего войска, которое в самое тяжелое время сумело сохранить самое дорогое: свою честь, достоинство, независимость. В Вашем лице мы видим представителя еще одной возродившейся части России и радостно думаем о том, что в стране происходит великий процесс соединения разорванных частей в одно мощное целое. Сибирь, потом Ваш край, потом Дон, потом все дальше и дальше на запад, и вот опять встает перед нами Великая Россия. Это конечная мечта и главная цель, общая для всех нас, так как мощная Великая Россия – условие благополучия и Сибири, и Оренбурга, и Дона. С Вашим именем, Атаман, связаны легенды. О Вас враги Ваши, враги России говорили, что Вас уже нет835. Но вот Атаман Дутов стоит перед нами, он опять действует, как действенно опять то русское национальное самосознание, которого уже, казалось, тоже не существует. Еще раз приветствуем Вас и верим, что Вы уедете отсюда удовлетворенным – у нас одни и те же задачи, один и тот же путь»836.

В ответном слове Дутов отметил, что «он хочет и должен сказать Сибирскому Правительству много и будет просить, чтобы ему дана была возможность сделать это в Совете Министров в полном его составе, дабы выяснить все наболевшие вопросы. Но, – сказал Дутов, – уже сейчас я отмечу, что в наших краях говорится о Сибирском Правительстве много такого, что, по-видимому, вовсе не соответствует действительности. Отмечу и то, что и у вас говорили обо мне и о войске с большим преувеличением, в частности моя личная роль гораздо меньше, чем ее изображают. Благодарю за радушный прием и в свою очередь выражаю уверенность, что на пути к созданию Великой России мы с Сибирским Правительством никогда не разойдемся»837.

Вечером того же дня Дутов был принят в Совете министров и рассказал о положении на Южном Урале. Тогда же состоялась его первая встреча с председателем Совета министров Временного Сибирского правительства П.В. Вологодским. Во время встречи Вологодский произнес пространную речь о работе правительства и текущем политическом моменте, а позднее записал в дневнике, что Дутов на него «произвел впечатление двойственное. Он, очевидно, искренний и стойкий ненавистник большевиков, но ведет он какую-то свою особую линию. Он истый казак – хитрый, себе на уме, но отчаянный, с которым надо держать себя осторожно. Не показался он мне и достаточно образованным. Но он несомненно сила, и его надо приласкать»838. Как вспоминал Г.К. Гинс, «атаман Дутов, приезжавший в Омск летом 1918 г., произвел на всех впечатление лукавого, неглупого человека, который не гонится за внешними успехами, но любит пожить. Небольшого роста, коренастый, с монгольского типа лицом, он обладал невидною, но оригинальною внешностью. Интересна его политическая гибкость. Он состоял членом «Комуча», приезжал в Омск для обеспечения некоторых выгод и в то же время считал свое войско никому не подчиненным, так как оно имело свое правительство»839. Тот же Гинс впоследствии отметил, что «в июле в Омске побывал Дутов, атаман оренбургских казаков. Он и по внешности уступал Семенову (Григорию Михайловичу. – А. Г.) и характером не располагал к себе. Он производил впечатление человека хитрого и политического, видимо, лавировал между Самарским «Комучем» и Сибирским Правительством, скептически относясь и к тому и к другому, но стараясь заполучить от каждой стороны побольше. Семенов казался неспособным на такую игру»840.

Беседовал Дутов и с генерал-майором А.Н. Гришиным-Алмазовым. Последний позднее с сожалением отметил: «Среди казаков ни одной сильной фигуры. Дутов интересуется лишь Оренбургскими делами. Мои усилия вытянуть его на более широкую деятельность не имели успеха»841. С этой фразой можно согласиться – многие известные деятели антибольшевистского лагеря хотели бы видеть Дутова на более высоких постах, нежели пост атамана одного из казачьих войск. Разумеется, выше мог быть только пост диктатора. Однако то ли Дутов сам сознавал пределы своих способностей, то ли просто не хотел большей власти и, следовательно, большей ответственности, но на руководство всем антибольшевистским лагерем никогда не претендовал.

Министр снабжения Временного Сибирского правительства И.И. Серебренников впоследствии вспоминал: «Я хорошо помню приезд Дутова в Омск и сделанный им на заседании Совета Министров доклад о положении дел в Оренбургском крае. Доклад этот, изложенный в ровном, спокойном тоне, произвел хорошее впечатление на присутствовавших; в нем атаман дал понять нам, что симпатии Оренбурга склоняются в сторону Омска, а не Самары»842.

Вот что вспоминал Серебренников об атамане в своем неопубликованном очерке «Мои встречи с атаманом А.И. Дутовым»:

«Впервые встретился я с атаманом А.И. Дутовым осенью 1918 года843 в Омске. Встреча эта произошла в заседании Совета Министров Временного Сибирского Правительства, на каковом А.И. Дутов докладывал о положении дел на Оренбургском фронте антибольшевицкой борьбы. Насколько я помню, указанное заседание было целиком посвящено этому докладу. Я с интересом приглядывался к атаману Дутову, уже тогда составившему себе большую известность среди лидеров антибольшевицкого движения в России. Коренастая, довольно высокая фигура844, коротко остриженные волосы, живое, покрытое загаром лицо с выразительными и умными глазами – таков был внешний облик атамана при первом моем знакомстве с ним. Общее симпатичное впечатление дополняли уверенность жестов и движений и спокойная твердость голоса – никакой аффектированности и излишней экзальтации. Доклад его лился гладко, ровно, обличая в атамане уже известный навык к ораторским выступлениям и убедительное красноречие. Доклад был выслушан с большим вниманием и, я сказал бы, с некоторой настороженностью. Надобно заметить, что атаман Дутов был в предыдущем году избран в члены Учредительного Собрания от Оренбургской губернии и, в качестве такового, входил в так называемый Комитет Членов Учредительного Собрания (Комуч), находившийся в Самаре и являвшийся, наравне с Оренбургом и Омском, центром антибольшевицкой борьбы. Как известно, Комуч не особенно доброжелательно относился к Временному Сибирскому Правительству и его деятелям. Из доклада А.И. Дутова выяснилось, однако, что он лично и возглавляемое им Войсковое Правительство Оренбургского Казачьего Войска благожелательно настроены по отношению к сибирякам в Омске. Последовавшие за докладом прения еще более убедили нас, сибиряков, в наличии такого отношения, и мы почувствовали, что в лице атамана Дутова мы можем иметь верного союзника. Атаман недолго пробыл в Омске и вернулся в свои родные пределы»845.

Визит Дутова в Омск вызвал крайне негативную реакцию в Самаре. 28 июля на заседании Комуча было решено вызвать атамана для объяснений846. Помимо самого факта контактов Дутова с Сибирским правительством деятелей Комуча могли обоснованно возмутить высказывания Дутова. Представители самарского правительства, вероятно, имели возможность ознакомиться с интервью, которое Дутов дал в Омске. На вопрос о его личном отношении к Комучу атаман ответил:

«Это организация чисто случайная, созданная силой самих обстоятельств, значение ее пока временное и местное. В политическом смысле Комитет однороден: в нем 14 социалистов-революционеров и один контрреволюционер Дутов, прибавил атаман, улыбаясь. Свои политические взгляды атаман определил так: я люблю Россию, в частности свой оренбургский край, в этом вся моя платформа. К автономии областей отношусь положительно, и сам я большой областник. Партийной борьбы не признавал и не признаю. Если бы большевики и анархисты нашли действительный путь спасения и возрождения России, я был бы в их рядах. Мне дорога Россия, и патриоты, какой бы партии они ни принадлежали, меня поймут, равно как и я их. Но должен сказать прямо: я сторонник порядка, дисциплины, твердой власти, а в такое время, как теперь, когда на карту ставится существование целого огромного государства, я не остановлюсь и пред расстрелами. Эти расстрелы не месть, а лишь крайнее средство воздействия, и тут для меня все равны, большевики и не большевики, солдаты и офицеры, свои и чужие. Недавно по моему приказу было расстреляно двести наших казаков за отказ выступить активно против большевиков. Расстрелял я и одного из своих офицеров за неисполнение приказа. Это очень тяжело, но в создавшихся условиях неизбежно.

– Состоите ли Вы, атаман, в контакте с генералом Красновым, действующим на Дону[?].

– Нет, и вообще ни с кем в контакте не состою, предпочитаю действовать самостоятельно и на свою ответственность. Что касается генерала Краснова, то Донская Ориентация (так в документе. – А. Г.) мне пока не нравится, она как будто немного германская… Сейчас, впрочем, точных сведений не имеется, посмотрим, что будет дальше.

На вопрос о том, в каком виде рисуется атаману Дутову конструкция будущей Всероссийской власти, он ответил:

– Правительство должно быть деловое, персональное, составленное из людей с именами, которые имели бы вес, значение и силу.

– Допускаете ли Вы существование в России военной диктатуры[?].

– Нет. Военная диктатура не целесообразна, не желательна и думаю, что ее быть не может.

На этом беседа закончилась»847.

Уже в этом интервью атаман противопоставил себя Комучу. Позиция Дутова была весьма противоречивой: с одной стороны, он сторонник твердой власти, но с другой – противник диктатуры; областник и в то же время государственник. Либо Дутов пытался таким образом замаскировать свои истинные политические пристрастия и попросту запутать потенциального читателя, либо, что более вероятно, просто все еще очень слабо разбирался в политике. Его критика Комуча и некоторое противопоставление себя как контрреволюционера представителям Самары могло быть связано с негативным отношением некоторых деятелей партии эсеров к Дутову, что оренбургский атаман мог ощутить в период пребывания в Самаре. Небезынтересно, что применительно к этому периоду лидер кадетов П.Н. Милюков записал в своем дневнике: «Среди казаков – ни одной сильной фигуры. Дутов почил на лаврах; несмотря на мои усилия вытянуть его к более широкой работе, – не удалось»848.

6 августа на заседании Комуча был заслушан доклад П.Д. Климушкина о чуть ли не каждодневном росте реакционных устремлений в Оренбурге. Было принято решение командировать в Оренбург члена Комуча В.В. Подвицкого в качестве особоуполномоченного849.

Вслед за Дутовым в Омск прибыл товарищ председателя Комуча и управляющий ведомством финансов И.М. Брушвит. По возвращении в Самару Брушвит на заседании Комитета 9 августа выступил со следующим докладом: «Приехав в Сибирь, я предполагал переговорить с Министром Председателем ВОЛОГОДСКИМ, но разговаривать мне с ним не удалось. Мне было отказано в приеме. В это время происходило заседание Сибирского Правительства совместно с Дутовым. Дутов первое время вел себя довольно скромно. Но впоследствии он заявил: в Самаре нет ничего серьезного. Войско возглавлено совдепами. По этим соображениям им выделена активная часть казачества для ликвидации Самарского Комитета. Он просит включения казачества в Сибирскую Республику. Доклад Дутова был встречен неблагоприятно. Тем не менее, он имел несколько конфиденциальных бесед с Гришиным-Алмазовым»850. Впоследствии Дутов изложил этот документ в своем письме к Гришину-Алмазову, причем тот специально подчеркнул последнее предложение доклада Брушвита, касавшееся самого Гришина851. Из Омска Дутов выехал в Троицк, где еще не бывал с момента своего избрания атаманом. Дутов посетил городскую думу, окружное правление, присутствовал на парадном обеде, устроенном городом, затем побывал в станице Клястицкой и выехал в Самару, где ему было предъявлено обвинение в непризнании Комуча и принятии политики Сибирского правительства852. Дальнейшая реакция Самары на действия Дутова кажется чересчур жесткой.

В то же время из Сибири атаман привез в войско медикаменты и перевязочные материалы, в которых остро нуждались оренбуржцы853. 3 августа Дутов возвратился из Омска и занялся операциями на фронте, а кроме того, был вынужден объясняться с Самарой, причем уже 5 августа по решению Комуча атаман был снят с поста главноуполномоченного.

Август – сентябрь 1918 г. на фронтах Оренбургского казачьего войска характеризовался попытками оренбуржцев взять Орск – последний неподконтрольный белым центр на территории Оренбургского казачьего войска. Постоянный фронт под Орском образовался уже в середине июля 1918 г. Первоначальная численность осаждавших город белых составляла 3000 шашек, 250 штыков при 7 орудиях854. Для блокирования Орска этих сил было явно недостаточно, тем более что гарнизон самого города, которым руководил оренбургский рабочий А.Е. Левашов, составлял не менее 5000 человек (1-й Оренбургский рабочий полк, 28-й Уральский пехотный полк855, Орский кавалерийский полк) при артиллерийском дивизионе и 2 бронеавтомобилях856 – осада заключалась в наблюдении за городом и окружении его цепью постов. При таких условиях красные имели возможность поддерживать связь с соседним Актюбинском. И все же в августе белые предприняли несколько атак на Орск. Малочисленность орской группировки белых была очевидна даже депутатам чрезвычайного съезда 1-го военного округа, которые ходатайствовали об усилении Орского фронта857.

С переменным успехом шли бои и на Ташкентском направлении. Разведка доносила, что красные на этом направлении усиливаются. По взятии Орска Дутов предполагал развить наступление на Актюбинск и ликвидировать весь Южный фронт. В середине августа казаки на этом направлении перешли в наступление и 14 августа овладели станцией Яйсан858. Красные под Яйсаном понесли серьезные потери859. Однако ликвидация Южного фронта могла быть достигнута лишь в случае полного освобождения от красных всего Туркестана, на что, учитывая колоссальную площадь этого региона, были необходимы весьма значительные силы. Такая задача была для оренбуржцев непосильной, на какую-либо стороннюю помощь, за исключением снабжения, рассчитывать не приходилось. К этому периоду относится курьезный эпизод переговоров красного взвода и казачьей сотни станицы Краснохолмской, имевших место на Ташкентском фронте. Обе стороны при встрече призывали друг друга сдаться, а при уходе сотни из взвода в ее направлении раздался окрик: «Передай привет маме!» Крикнул молодой красный казак своему бородатому папаше»860. В такие моменты, несмотря на некоторый комизм данной конкретной ситуации, особенно ярко чувствовался братоубийственный характер и трагизм Гражданской войны, фронты которой пролегли даже через многие семьи.

Осенью бои с переменным успехом для обеих сторон велись в районе станций Яйсан, Мартук и Сагарчин – между Илецкой Защитой и Актюбинском. Со стороны красных действовал бронепоезд, белые пробовали применять авиацию861. В дальнейшем на этом направлении бои носили локальный характер, а линия фронта значительных изменений вплоть до декабря 1918 г. не претерпела.

Вопрос со взятием Орска затянулся до самого конца сентября 1918 г., а уже в начале октября в связи с крушением Поволжского фронта на севере образовался Бузулукский фронт, ставший главным для оренбуржцев. «Мы совершенно не имеем обмундирования и белья, и полки наши одеты отвратительно, и, тем не менее, вот уже три месяца мы деремся без всякой посторонней помощи. У нас не было ни чехословаков, ни добровольцев, ни солдат; все делается исключительно казачьими руками», – писал Дутов862.

По возвращении из Омска Дутов получил письмо от руководителя Добровольческой армии Генерального штаба генерала от инфантерии М.В. Алексеева, написанное в Новочеркасске 19 (6) июля 1918 г. Мог ли Дутов еще полтора года назад удостоиться внимания крупнейшего военного деятеля России того времени?! Разумеется, нет. Теперь же оренбургский атаман являлся вполне самостоятельной фигурой на политической сцене антибольшевистской России, и именно этим было обусловлено обращение к нему Алексеева. Разумеется, получение этого письма способствовало значительному росту самооценки Дутова.

Алексеев стремился скоординировать действия антибольшевистских сил юга и востока России, получить свежие оперативные сведения, а также выяснить политическую ориентацию Дутова. Кроме того, к этому периоду относился его замысел перенести борьбу с большевиками на Волгу с целью восстановления Восточного фронта. Алексеев писал Дутову:

«Милостивый Государь! Обстановка складывается таким образом, что нам в весьма близком будущем придется войти в непосредственное соприкосновение. Нам необходимо взаимно осведомить друг друга о наших целях, задачах и о занимаемом положении. Задачи, которые ставила себе Добровольческая Армия с первого момента ее возникновения и до сего времени, оставались неизменными, но некоторые обстоятельства заставляли нас действовать в узкой сфере местных интересов. В настоящее время общая конъюнктура настолько переменилась, что мы не только получаем возможность, но и приобретаем обязанность перейти к нашим коренным целям более широкого масштаба.

Добровольческая Армия начала свое формирование на Дону еще в ноябре <…> 1917 года. Не успев достаточно сформироваться, она должна была принять на себя борьбу с большевиками под Ростовом, а затем и под Таганрогом. После двух с лишним месяцев героической борьбы, вследствие инертности, а порой даже и враждебности Донского казачьего населения, зараженного еще на фронте большевизмом, Добровольческая Армия принуждена была покинуть пределы Дона. Обстоятельства, которыми сопровождался этот фазис борьбы с большевизмом здесь, Вам, наверное, известны: самоубийство Каледина, убийство выбранного вместо него атамана Назарова и утверждение большевистской власти через изменников-казаков. Добровольческая Армия далее совершила поход на Кубань, соединилась там с Кубанским Правительством и остатками его войск. Операции на Кубани не могли привести к желательному результату вследствие неподготовленности населения к вооруженной борьбе и вследствие отсутствия базы, которая могла бы питать Армию. Добровольческая Армия, слившись в одно целое с кубанскими частями, вернулась к пределам Дона и, пользуясь восстановлением здесь казачьей власти, приступила к исправлению недочетов своей организации, пополнению своих рядов, обмундированию, снаряжению и т. д. Пополнение это идет очень успешно по сие время по 2 направлениям: с одной стороны, прибывают Кубанцы, желающие принять участие в освобождении своего края от большевиков, с другой стороны офицеры и солдаты из Украины и Крыма. Это последнее обстоятельство является чрезвычайно симптоматичным, ибо показывает, насколько в настоящий момент общей автономии и самостийности просыпаются истинно-государственные лозунги и стремление к единой России. Именно это, а никак не те местные задачи, которые мы сейчас осуществляем, и служит предметом моего настоящего письма.

Я считаю, что обстоятельства складываются так, что мы обязаны начать общую работу и отдать все силы созданию Единой России. Я не сомневаюсь, что новые автономные государственные соединения являются лишь временными, и если бы удалось сейчас воссоздать Родину в тех ее пределах и в том величии, в котором она была ранее, то во всяком случае обязанность всех государственномыслящих элементов заключаются (так в документе. – А. Г.) в том, чтобы приступить к собиранию русской земли и создать в этом отношении могущественное ядро, к которому несомненно очень быстро прирастут все теперь отпавшие части России. Высказывая такой взгляд, мне приходится, собственно говоря, лишь констатировать свое отношение к тому, что уже постепенно проникает в общее сознание. Но я полагаю, что борьба за единую Россию, перейдя из наших мыслей в действие, достигла уже того периода, когда отдельные частные предприятия должны быть объединены в мощное народное движение. Изменяющаяся психология народных масс, по-видимому, этому благоприятствует.

Местные задачи, осуществляемые сейчас Армией, разумеется, нисколько не могут удержать ее от ее основных стремлений, и, как только Армия достаточно пополнится и снарядится и вся операция будет подготовлена, Армия двинется на Царицын или вообще на север Донской Области в зависимости от стратегической обстановки. Это движение к Волге требует, помимо взаимного ознакомления с обстановкой и задачами, также и тесного единства операций между Добровольческой Армией и частями, действующими в тех районах, куда Армия предполагает выйти.

Казалось бы, что вопрос о целях Ваших сомнений не вызывает, но некоторые обстоятельства, действующие здесь, повели к тому, что правительства войск Донского, Астраханского, – в лице объявившегося в Новочеркасске князя Тундутова, и Кубанского уклонились от пути, который я считаю единственно законным и патриотическим. Здесь создается новой формации Юго-Восточный Союз, исходящий из германского руководства. Подчиняясь сложившимся неблагоприятным обстоятельствам, правительства указанных войск принуждены осуществлять свою власть из-под германской руки, войти с германским правительством в тесные сношения и стать с Германией в тесные договорные отношения. Разумеется, оправданием здесь может служить фактическое занятие немецкими войсками Дона и части Кубани. Но я лишь подчеркиваю, что в настоящий момент ни Дон, ни Кубань, ни Астрахань об общегосударственных задачах не могут думать; наоборот, все свои усилия направляют к тому, чтобы спасти несколько месяцев тому назад приобретенный ими суверенитет.

Я полагаю, что так как у Вас нет этого все усложняющего присутствия немцев, то и задачи Ваши существуют в более чистом виде и вполне сходны с теми, которые имеет Добровольческая Армия, т. е.: безусловное свержение большевистской власти, восстановление Российской Армии и борьба, в единении с союзниками, с врагом, ныне поработившим отечество.

Вам, конечно, не менее, чем мне, известны намерения союзников создать восточный фронт, и движение чехословаков на Волге является, казалось бы, лишь подготовительной к этому операцией. Мне важно знать, существуют ли у Вас какие-либо договорные условия и обязательства с союзниками и чехословаками, а также в какой мере объединены боевые действия их и Ваши; весьма существенным является также вопрос об отношении Вашем к Правительству Сибирскому.

В настоящем письме я лишь вкратце указал на общие цели Армии и на ближайшие ее оперативные задачи; это письмо послужит основанием для наших с Вами сношений, которым я полагал бы, ввиду близости наших операций на Волге, необходимо придать спешный характер. С этой целью я высылаю в Саратов Полковника Генерального Штаба Лебедева, которому и вменяю в обязанность войти с Вами в тесные сношения и разработать вопрос о координации наших действий, если к тому не встретится препятствий принципиального характера. Примите уверения в моем совершенном почтении. Генерал от Инфантерии Мих[аил] Алексеев»863.

Письмо Алексеева сохранилось в виде машинописного отпуска. В этом исключительной важности документе четко прописаны задачи, ставившиеся Алексеевым перед Генерального штаба полковником Д.А. Лебедевым, ставшим впоследствии на востоке России начальником штаба Ставки Верховного главнокомандующего и сыгравшим печальную роль в истории белого Восточного фронта. Лебедев, по замыслу Алексеева, должен был совместно с Дутовым, которого Алексеев, вероятно, считал одним из немногих представителей здравых политических сил востока России, разработать план совместных действий белых армий востока и юга. К сожалению, надежды Алексеева как на сознание народа, так и на своего эмиссара оказались совершенно неоправданными.

Известно имя курьера, доставившего письмо Алексеева Дутову и ответ оренбургского атамана, – им был подполковник Мельников. В своем докладе начальнику военно-политического отдела Добровольческой армии он подробно изложил обстоятельства этой поездки. Мельников выехал из Новочеркасска в Воронеж 23 (10) июля в одежде солдата. Уже на следующий день он пересек нейтральную полосу, разделявшую оккупировавших в тот период Донскую область германцев и большевиков, а далее, проехав с некоторыми приключениями через Балашов и Пензу, перешел линию фронта и сумел добраться до Оренбурга. Столь рискованная миссия облегчалась тем, что, по свидетельству Мельникова, боевые действия в тот период велись лишь в полосе железной дороги, а в стороны от нее даже не высылались разъезды.

Дутов на момент прибытия Мельникова еще не вернулся из Омска, поэтому Мельников был принят его помощником Генерального штаба полковником И.Г. Акулининым, однако уже 5 августа возвратившийся из поездки атаман передал Мельникову свое ответное письмо к Алексееву. 6 августа Мельников выехал на юг России.

По мнению Мельникова: «…в Оренбурге, несмотря на присутствие войскового Атамана и правительства, твердой власти не чувствуется. Воинская дисциплина стоит ниже, чем [у] казаков Донской области. Большинство воинских чинов ходят без погон. Отдания чести не существует. В городе продаются социалистические газеты, которые находятся под покровительством Комитета Членов Учредительного Собрания, находящегося в Самаре. Цензура отменена Атаманом Дутовым по настоянию этого же комитета. Члены Учредительного Собрания приказали выпустить арестованного новоказачьим (так в документе. – А. Г.) правительством редактора социалистической газеты Фримана864, не зная даже, за что последний арестован. В виде контролера во главе войск народной Армии стоит член Учредительного Собрания Фиктатуров (?. – А. Г.) (штатский с[оциалист-]р[еволюционер]). Нередко в газетах можно встретить его приказы «увольняю за грубое отношение к мобилизованным», «назначаю» и т. д. Оренбургские казаки мобилизованы от 18 до 55 лет. Шли охотно для защиты края от большевиков, хотя поля некому убирать. При мне был очищен последний город области от большевиков – Орск865. Сил Атамана Дутова не знаю – понял только, что значительно меньше 30 000. Атаман действует в полном контакте с Вр[еменным] Сибирским Правительством. Последнее, судя по газетам, является твердой властью, допускающей военную диктатуру. Этим правительством Дутов произведен в генерал-майоры866. С организацией Сибирской Армии совершенно не знаком. Самарское правительство организует народную Армию… По моему мнению, годны для борьбы только с большевиками. Отрадное впечатление производит чешский корпус своей дисциплиной и серьезным отношением к работе… Части народной Армии относятся к наступлению очень спокойно; вообще их наступление носит характер игры детей в войну…»867


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации