Текст книги "Атаман А. И. Дутов"

Полноценное исследование жизни и деятельности Дутова было бы невозможно без многолетней предварительной работы над некоторыми аспектами его биографии, а также над биографиями соратников Дутова по антибольшевистской борьбе – генералов И.Г. Акулинина, А.С. Бакича, И.М. Зайцева, полковника Ф.Е. Махина и других вождей антибольшевистского движения оренбургского казачества. Результаты этой работы нашли отражение в ряде моих публикаций и книге⁵⁷. Но не подлежит сомнению и то, что биография Дутова куда более многогранна по сравнению с биографиями окружавших его офицеров или чиновников. Дутов – это не только и даже не столько военный деятель, сколько политик, деятельность которого самым существенным образом отразилась на военно-политической, социально-экономической и даже культурной жизни Южного Урала периода 1917–1919 гг. Сознавая невозможность одинаково подробно проанализировать все три весьма значительные составляющие деятельности оренбургского атамана, я делаю акцент на первой из них как на наиболее значимой в условиях Гражданской войны, стараясь по возможности рассмотреть и остающиеся.

На мой взгляд, Дутов являлся одновременно как сильным региональным лидером, так и политическим деятелем общероссийского масштаба, который по справедливости должен занять свое место в ряду таких белых вождей, как А.И. Деникин, П.Н. Врангель, А.В. Колчак, Г.М. Семенов, Н.Н. Юденич. Вследствие своей ранней гибели Дутов не успел, в отличие от некоторых из упомянутых выше руководителей антибольшевистской борьбы, написать воспоминания, крайне мало воспоминаний сохранилось и о нем самом. Во многом именно по этим причинам оренбургский атаман до сих пор остается на втором или даже на третьем плане. С другой стороны, сама по себе биография Дутова достаточно специфична. В отличие, к примеру, от адмирала А.В. Колчака Дутов никак не проявил себя на научном поприще, не прославился, в отличие от многих других видных деятелей Белого движения, в годы Первой мировой войны (правда, Дутов тогда был лишь штаб-офицером). Дутова невозможно охарактеризовать однозначно с положительной или отрицательной стороны, его фигура крайне противоречива и многогранна. Как человек он, видимо, может быть назван посредственностью. В то же время те процессы, в которые он оказался вовлечен самим ходом событий 1917–1921 гг., имели определяющее значение для истории нашей страны и поэтому не только важны и интересны для изучения, но и крайне неоднозначны. Значимость этих процессов придает больший вес и фигуре самого атамана.

Все это в совокупности предопределяет значительную сложность написания биографии казачьего вождя, о деятельности которого сохранилось мало ярких свидетельств. Поэтому проведение такого исследования предполагает, на мой взгляд, максимально полное ознакомление со всем корпусом документов и материалов о деятельности Дутова, в противном случае целые периоды его жизни могут быть упущены. Разумеется, жизнь Дутова не следует рассматривать саму по себе, как некую последовательность его поступков или перечень должностей, которые он занимал. Она интересна и значима лишь в живой взаимосвязи с той средой, которая сформировала оренбургского атамана как личность, с теми общегосударственными и региональными процессами, в которых он участвовал, а иногда и направлял, и, наконец, с возглавленным им в 1917–1921 гг. мощнейшим антибольшевистским движением. Тупиковыми мне представляются подходы к оценке личности Дутова, предложенные как его сторонниками, так и его противниками, то есть огульное восхваление или такое же огульное очернение. Задачей историков является, на мой взгляд, проведение максимально объективного исследования, – в противном случае мы никогда не сможем понять главного – почему в Гражданской войне победили красные? Впрочем, это лишь один (быть может, самый важный) из многих вопросов, дать ответ на которые будет возможно на основе непредвзятого исследования. Именно по этой причине я постарался не руководствоваться какими бы то ни было заранее готовыми схемами, которые, как показывает опыт предшественников, все равно будут пересмотрены последующими исследователями, а подготовить исследование, максимально приближенное к фактам, предложив читателю самостоятельно оценить положительные и отрицательные черты самого Дутова как лидера, а также возглавленного им движения.

Основу работы составили свыше четырехсот единиц хранения из 141 фонда семнадцати архивов России и зарубежья: Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного военного архива (РГВА), Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Российского государственного исторического архива (РГИА), отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), бывшего Центра хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК, ныне – РГВА), Государственных архивов Новосибирской (ГАНО), Оренбургской (ГАОО), Пермской (ГАПО, предоставлены М.Г. Ситниковым) и Ульяновской (ГАУО) областей, Центра документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИОО), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК), архива библиотеки-фонда «Русское Зарубежье» (БФРЗ), архива департамента Комитета национальной безопасности Республики Казахстан по городу Алматы (АДКНБ РК по городу Алматы), Гуверовского архива войны, революции и мира, Бахметьевского архива российской и восточноевропейской истории и культуры, а также частных архивов⁵⁸.

Использованные в работе источники можно разделить на следующие группы: 1) делопроизводственные документы (нормативная, протокольная, отчетная документация, деловая переписка), 2) документы личного происхождения (воспоминания, дневники, личная переписка), 3) материалы периодической печати. К первой группе относятся хранящиеся в РГВИА послужной список и аттестация Дутова, журналы военных действий, документация 1-го Оренбургского казачьего Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка, в котором Дутов служил в годы Первой мировой войны, другие служебные документы Дутова. Кроме того, это приказы, инструкции, аналитические записки, следственные материалы, журналы военных действий, боевые расписания, кроки, карты и схемы боевых действий частей и соединений Оренбургского казачьего войска, Юго-Западной и Отдельной Оренбургской армий, а также соседних Отдельной Уральской и Западной армий, приказы Верховного Правителя и Верховного главнокомандующего и его начальника штаба, приказы по Оренбургскому военному округу, Юго-Западной, Отдельной Оренбургской и Отдельной Семиреченской армиям, а также делопроизводственные документы РККА из собраний РГВА и ГА РФ. К этой группе источников также можно отнести протоколы Войсковых Кругов и окружных съездов Оренбургского казачьего войска за период 1917–1919 гг., позволяющие выявить позицию казачества по основным военно-политическим и хозяйственным вопросам, воззвания, указы Войскового правительства, журналы заседаний Комуча, документацию Временного Сибирского и Временного Всероссийского правительств, Российского правительства адмирала А.В. Колчака, публикации оперативных документов⁵⁹, показания атамана Б.В. Анненкова, касавшиеся прихода армии Дутова в Семиречье, и другие следственные документы (являющиеся, надо сказать, весьма специфическим и очень сложным источником), в том числе впервые вводимые в научный оборот документы следственного дела генерала А.С. Бакича и его соратников из Государственного архива Новосибирской области, а также материалы судебного процесса социалистов-революционеров⁶⁰. Служебная переписка Дутова и его соратников по борьбе хранится в собраниях РГВА, ГА РФ и ГАОО. Прежде всего, это письма самого Дутова, а также письма, обращенные к нему. Особый интерес представляет переписка атамана с Верховным Правителем адмиралом А.В. Колчаком (по своему характеру она может быть отнесена и к личной) и другими крупнейшими военно-политическими деятелями белого лагеря М.В. Алексеевым и А.И. Деникиным. Мной использованы многочисленные телеграммы и донесения оперативного характера различных частей и соединений Юго-Западной, Отдельной Оренбургской и Южной армий.

Документы личного происхождения, использованные мной, также достаточно обширны и разнообразны, поэтому охарактеризую лишь важнейшие из них. Одним из наиболее ценных и сложных источников является неопубликованный мемуарный свод по истории антибольшевистского движения на востоке России, написанный однокашником Дутова и его сослуживцем Генерального штаба генерал-майором С.А. Щепихиным⁶¹. Думаю, не будет ошибкой и по ценности и по объему приравнять труды Щепихина к знаменитым «Очеркам Русской Смуты» А.И. Деникина. В рамках рассматриваемой темы наиболее интересны следующие мемуарные очерки Щепихина: «Уральское казачье войско в борьбе с коммунизмом», «Под стягом Учредительного Собрания», «Сибирь при Колчаке» и «Южная армия Восточного фронта адмирала Колчака».

К сожалению, мемуары Щепихина, которые по праву должны быть основополагающим источником для историков Гражданской войны на востоке России, до сих пор практически не опубликованы и почти не привлекали внимания даже специалистов, что существенно обедняет и без того немногочисленные работы по данной теме. Отмечу, что знакомство со служебными документами Щепихина периода Гражданской войны позволяет считать его позднейшие мемуары весьма достоверным источником в отношении излагаемых фактов.

Особенно интересны и колоритны психологические портреты и характеристики сослуживцев Щепихина, в изобилии встречающиеся на страницах его воспоминаний. При этом, разумеется, необходимо вносить некоторый поправочный коэффициент, поскольку оценочная часть мемуаров Щепихина крайне субъективна – генерал Щепихин во всех окружающих видел в основном только негативные черты, что позволяет судить о болезненном самолюбии автора.

Весьма ценным является неопубликованный военно-исторический очерк начальника штаба отдельной Оренбургской казачьей пластунской дивизии Генерального штаба полковника А.Ю. Лейбурга «Южная армия Восточного фронта в 1919 году»⁶². Работа Лейбурга, являясь мемуарно-исследовательской (такого рода исследования вообще были довольно широко распространены) по своему характеру, касается прежде всего военных вопросов. Автор критически оценивает деятельность Дутова на посту командующего Отдельной Оренбургской армией.

Личной можно назвать переписку Дутова с генералом А.С. Бакичем, относящуюся к периоду 1920–1921 гг.⁶³ Анализ обнаруженных мной писем Дутова позволяет сделать выводы о характере взаимоотношений между вождями Белого движения на востоке России, в письмах содержатся важные сведения о планах белых вождей, положении их отрядов после интернирования на территории Китая. Неопубликованные воспоминания и дневники оренбургских казачьих офицеров А.О. Приданникова и И.Е. Рогожкина отражают взгляды младшего офицерского состава на происходившие события⁶⁴. Значительный интерес представляют опубликованные мемуарно-исследовательские работы помощника Дутова Генштаба генерал-майора И.Г. Акулинина, воспоминания военных и политических деятелей большевиков К.К. Байкалова (Некундэ), А.И. Верховского, Г.Д. Гая (Бжишкяна), П.А. Кобозева, Н.И. Кирюхина, П.П. Собенникова, М.Н. Тухачевского; башкирских политических и военных деятелей А.-З. Валидова (З.-В. Тогана) и М.Л. Муртазина, политика и ученого И.И. Серебренникова, потомка русских эмигрантов В.И. Петрова⁶⁵. Взгляды социалистов-революционеров отражены в воспоминаниях участников антибольшевистского движения, вошедших в сборник «Гражданская война на Волге в 1918 г.»⁶⁶. Значительный интерес вызывают воспоминания бывшего юнкера Ф.И. Елисеева о деятельности Дутова в Оренбургском казачьем училище⁶⁷. Широко использовались в работе опубликованные воспоминания и дневники генералов В.Г. Болдырева, А.П. Будберга, К.Я. Гоппера, Д.В. Филатьева, Б.А. Штейфона, представителей младшего и среднего офицерского состава Н.Н. Голеевского, Н. Дутова, И. Еловского, Г.В. Енборисова, К. Носкова, С.Е. Хитуна, военного врача Л. Головина и многих других участников событий⁶⁸.

Помимо документов личного происхождения при написании работы использовались материалы периодической печати. Особое значение для раскрытия темы представляет официальный орган оренбургского Войскового правительства газета «Оренбургский казачий вестник», выходившая последовательно в Оренбурге и Троицке в 1917–1919 гг. Материалы газеты содержат богатый фактический материал о событиях на Южном Урале периода революции и Гражданской войны, а также статьи и заметки аналитического, публицистического и мемуарного характера. Орган оренбургских меньшевиков, газета «Рабочее утро», также представляет значительный интерес, поскольку отражает взгляды оппозиции Дутову. Всего в работе использовано около 30 различных наименований газет, выходивших в основном в годы Гражданской войны на востоке России. К этой группе источников можно отнести также пропагандистские материалы и публицистику, в том числе статьи самого Дутова.

Одной из основных особенностей источниковой базы как по биографии Дутова, так и по истории антибольшевистского движения оренбургского казачества является ее плохая сохранность, разрозненность и фрагментарность. Отсутствие необходимых документов далеко не всегда позволяет перепроверить те или иные сведения и порой вынуждает полагаться на сохранившиеся источники. Публикации документов, касающихся Дутова, можно буквально пересчитать по пальцам (характеристики некоторых из них приведены в примечаниях к основному тексту). Крайне мало материалов сохранилось о деятельности Дутова до Гражданской войны. Период до 1917 г., помимо служебных документов, освещают в основном лишь официальная биография атамана и воспоминания его однокашника С.А. Щепихина. Если официальная биография представляет собой апологию деятельности Дутова, то воспоминания Щепихина, наоборот, содержат уничтожающую критику. Преодолеть дуализм этих двух источников практически не представляется возможным. Впрочем, о подавляющем большинстве полковых командиров Первой мировой войны мы можем знать только по их, как правило, крайне отрывочным и скупым служебным документам. В этой связи ситуация с документами Дутова не является исключительной.

Весьма противоречивы данные о выдвижении Дутова на политическую авансцену в начале 1917 г., почти нет достоверных сведений о той роли, которую будущий атаман должен был сыграть в выступлении Л.Г. Корнилова. В отношении дальнейшей деятельности Дутова ситуация немногим лучше. По всей видимости, безвозвратно утрачен ценнейший личный архив Дутова, содержавший наиболее значимые для атамана бумаги, в том числе письма Колчака и всю служебную и личную переписку атамана за период Гражданской войны. Хотя часть писем и сохранилась в документах адресатов Дутова, а также в документах войска, тем не менее подобная утрата значительно осложняет изучение внутриполитического курса оренбургского атамана и его взаимоотношений с другими военно-политическими деятелями Белой России. Почти не сохранилось документов о деятельности Дутова осенью 1919 г. до его отъезда в армию, а также о пребывании атамана в начале 1920 г. на посту Главного начальника Семиреченского края.

В целом за годы Гражданской войны по разным причинам погибло или было утеряно огромное количество самых разнообразных документов, представляющих интерес для раскрытия темы. Некоторые материалы, например, из архива ФСБ или из зарубежных архивохранилищ остаются практически недоступными даже для специалистов. Основной массив сохранившихся до наших дней документов – это трофеи, захваченные частями РККА у белых при наступлении на Урале, в Средней Азии и в Сибири. Часть документов сохранилась в Русском заграничном историческом архиве в Праге и в 1946 г. была передана в Москву. Восполнить существующие пробелы автор попытался путем максимально широкого вовлечения в оборот всего, что уцелело до наших дней и представляет интерес в рамках данной темы. Подавляющее большинство документов вводится в научный оборот впервые.

Все даты до 1 (14) февраля 1918 г. приведены по старому стилю. Документы цитируются и публикуются в соответствии с современными правилами орфографии и пунктуации с сохранением стилистических особенностей оригинала, явные ошибки исправлены без оговорок, разбивка цитируемых документов по абзацам не сохраняется. При подготовке этой книги автор задался целью создать исчерпывающий свод данных об оренбургском атамане и событиях, связанных с его деятельностью, поэтому хотел бы заранее извиниться перед читателями за порой достаточно обширные цитаты, приведение которых считаю необходимым для наиболее точного отражения фактов прошлого.

Выражаю особую благодарность моему учителю к. и. н. О.Р. Айрапетову, а также В.Б. Каширину и А.С. Кручинину, взявшим на себя труд ознакомиться с рукописью и высказавшим ценные замечания. Искренне благодарен за содействие И.В. Домнину, А.В. Марыняку, П.Н. Стрелянову (Калабухову), к. и. н. В.Ж. Цветкову (Москва), к. и. н. В.Г. Семенову (Оренбург), М.Г. Ситникову (Пермь); сотрудникам архивов и библиотек, оказывавшим содействие в работе над книгой: Т.Ю. Бурмистровой, Ю.В. Киреевой, Д.П. Шергину (РГВИА), Е.В. Дорониной, В.Н. Кузеленкову (РГВА), С.В. Богданову (РГИА), Н.И. Абдулаевой, Л.И. Кулагиной, Д.А. Мальцеву, Л.И. Петрушевой, Л.А. Роговой, А.А. Федюхину (ГА РФ), Е.Н. Косцовой, Л.А. Савиной, Т.В. Судоргиной (ГАОО), В.А. Шокову (ЦДНИОО), С. Аносову (департамент Комитета национальной безопасности Республики Казахстан по городу Алматы), Р. Булатоффу, К. Лиденхэм (Гуверовский архив войны, революции и мира), Т. Чеботареву (Бахметьевский архив российской и восточноевропейской истории и культуры) и П. Полански (Библиотека им. Гамильтона Гавайского университета). Глубоко признателен историческому альманаху «Белая гвардия» (Москва), В.Г. Бешенцеву (Оренбургская обл.), к. и. н. Е.В. Волкову, И.В. Купцову (Челябинск) и к. и. н. В.Г. Семенову (Оренбург) за предоставленные для публикации фотоматериалы.

Автор обращается к потомкам участников антибольшевистского движения оренбургского казачества с просьбой в целях наиболее полного и достоверного восстановления исторических событий присылать копии сохранившихся документов (в том числе фотографии и рисунки) периода Гражданской войны и эмиграции. Автор с благодарностью примет любые дополнения и уточнения по тексту данной книги. Все материалы следует направлять на электронный адрес: [email protected].

Глава 1
Рождение вождя

Оренбургское казачество в последней четверти XIX – начале ХХ в

Имя атамана Дутова неразрывно связано с казачеством и его многовековой историей. Видный представитель казачьей эмиграции, бывший председатель Донского правительства Н.М. Мельников писал в 1928 г.: «Казачество… Казаки… Не колеблюсь сказать: на мой слух – «это звучит гордо». Ведь это – те самые, которые из России большой сделали Россию Великую, расширив ее границы, присоединив к ней необъятные пространства Дона, Кубани, Терека, Кавказа, Урала, Сибири, Дальнего Востока. И не только присоединили, но и колонизовали, удержали, вросли корнями, закрепили прочно и навсегда»⁶⁹. И действительно, в истории дореволюционной России казаки сыграли выдающуюся роль, ведь отнюдь не случайно появилось выражение, что «границы России лежат на арчаке⁷⁰ казачьего седла».

Российское казачество формировалось по меньшей мере с XIV в. на окраинах русских земель в результате смешения славянских народов и остатков тюркских племен как вольная (не несшая тягла) группа людей. Но постепенно казаки переходили на службу Русскому государству, формируя служилое казачество. В XV–XVII вв. служилые казаки несли сторожевую и пограничную службу на южных и юго-восточных границах Руси, за что получали от правительства землю и жалованье. Другим источником пополнения казачества стало массовое бегство крестьян и посадских людей на незаселенные земли юга России в XV–XVII вв. Борьба казаков с кочевыми соседями и правительственными войсками привела к появлению казачьих военных общин. В XV – начале XVI в. возникли общины донских, волжских, днепровских, гребенских и яицких казаков. В первой половине XVI в. на Украине образовалась Запорожская Сечь, а во второй половине XVI в. – общины терских и сибирских казаков. Основными занятиями казаков были промыслы, скотоводство, земледелие, распространившееся с середины XVII в., и торговля; важными источниками существования были военная добыча и жалованье от государства. Казачество активно участвовало в освоении новых земель юга России, Сибири и Дальнего Востока.

В XVI–XVII вв. казачество пользовалось широкой автономией. Все важнейшие дела решались на общих сходах казаков (кругах, радах), во главе общин стояли выборные атаманы. Однако правительство постепенно ограничивало автономию казачьих областей, стремясь к полному подчинению казачества своей власти. Этот процесс проходил непросто. В XVII–XVIII вв. казаки упорно отстаивали свою свободу и принимали активное участие в крестьянских войнах и восстаниях XVII–XVIII вв., выдвинув из своей среды таких руководителей, как С.Т. Разин, К.А. Булавин и Е.И. Пугачев. В начале XVIII в. казачьи общины были преобразованы в иррегулярные казачьи войска, а в 1723 г. ликвидирована выборность войсковых атаманов и старшин, которые теперь стали назначаться правительством. Во второй половине XVIII–XIX вв. был упразднен ряд казачьих войск и созданы новые – уже полностью подчиненные правительству (Оренбургское – в 1748 г., Астраханское – в 1750 г., Сибирское – в 1808 г., Кавказское линейное – в 1832 г. (разделено в 1860 г. вместе с Черноморским войском на Кубанское и Терское), Забайкальское – в 1851 г., Амурское – в 1858 г., Семиреченское – в 1867 г. и Уссурийское – в 1889 г.).

Положение казачества как замкнутого сословия было закреплено при Николае I. Казакам было запрещено вступать в браки с представителями неказачьего населения, воспрещен выход из войскового сословия. При этом казачество получило ряд привилегий: освобождение от подушной подати, рекрутской повинности, земского сбора, право беспошлинной торговли в пределах войсковой территории, особые права на пользование государственными землями и угодьями (ловлей рыбы, добычей соли и т. п.). Казачество участвовало во всех войнах, которые вела Россия в XVIII–XX вв. Особенно отличились казаки в Семилетней войне (1756–1763 гг.), Отечественной войне 1812 г., Кавказской (1817–1864 гг.), Крымской (1853–1856 гг.) и Русско-турецких войнах. В конце XIX – начале XX в. казаки также широко использовались властью для обеспечения государственной безопасности и правопорядка.

К началу XX в. в Российской империи существовало 11 казачьих войск (Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское, Уссурийское), в 1917 г. из красноярских и иркутских казаков было образовано Енисейское казачье войско. Кроме того, в ведении Министерства внутренних дел находился Якутский казачий полк. К 1916 г. общая численность казачества превысила 4,4 миллиона человек, включая около 480 000 человек служилого состава. В конце XIX в. казаки составляли 2,3 % населения страны⁷¹. Все казачьи войска и области в военном и административном отношении с 1879 г. были подчинены Главному управлению казачьих войск, а с 1910 г. – Казачьему отделу Главного штаба. Атаманом всех казачьих войск с 1827 г. являлся наследник престола, во главе каждого войска стоял Наказный (назначенный) атаман. Если в Донском войске должность атамана была самостоятельной, то в других казачьих войсках Наказный атаман являлся одновременно Генерал-губернатором или Командующим войсками округа. При атамане существовал Войсковой штаб, управлявший делами войска через атаманов отделов или округов. Станичные и хуторские атаманы избирались на сходах.

В основе экономики казачества лежала сложившаяся еще в XIX в. система казачьего землевладения. К концу XIX в. общая площадь казачьих земель составляла не менее 81 миллиона десятин, или 4,05 % всех земель Российской империи, в 1907 г. – около 50 миллионов десятин. В соответствии с «Положением о поземельном устройстве станиц казачьих войск» от 21 апреля 1869 г. казачьи земли были распределены между станицами в соответствии с численностью населения, причем земля выделялась равномерными паями в общинное пользование всех станичников старше 17 лет без права отчуждения, в собственность казачьим офицерам и чиновникам и в войсковой запас.

Казаки с 18 лет были обязаны нести военную службу, продолжавшуюся 20 лет (по Уставу о воинской повинности от 17 апреля 1875 г. для Донского войска, распространенному позже на другие войска): первые 3 года в приготовительном разряде, затем 12 лет в строевом (4 года на действительной службе (1-я очередь) и 8 лет на льготе (2-я и 3-я очереди) с периодическими лагерными сборами), 5 лет в запасе, после чего казаки зачислялись на 10 лет в ополчение. В 1909 г. срок службы был сокращен до 18 лет за счет сокращения приготовительного разряда до года. На военную службу казак обязан был являться со своим обмундированием и снаряжением.

Оренбургское казачье войско, к которому принадлежал Дутов, было расположено на обширной территории Оренбургской губернии (ныне Оренбургская область, часть Челябинской области и Башкортостана) с центром в Оренбурге. К началу ХХ в. войско занимало территорию общей площадью 7 448 304,8 десятины, или 71 503,7 квадратной версты (для сравнения – площадь Оренбургской губернии составляла примерно 170 000 квадратных верст). Войско выделялось среди других казачьих войск – было третьим по численности населения (556 443 человека в 1908 г.⁷²) и площади территории и первым по уровню грамотности населения.

Условия для появления казаков на Южном Урале были созданы после покорения Казанского и Астраханского ханств, когда вольные волжские казаки под давлением правительственных войск частью покорились и остались на месте, а частью перешли на службу царю и русским купцам и стали продвигаться далее на восток⁷³. В зависимости от места поселения они получили свое название: самарские, уфимские, исетские, яицкие и сибирские казаки. Исетские казаки, продвигаясь вверх по реке Исеть и ее притоку реке Миасс, постепенно вклинивались между башкирскими и казахскими кочевниками, разъединяя их путем сооружения постов и укреплений. При содействии сибирских воевод на этой территории появились первые казачьи общины. Создание Оренбургского войска явилось следствием военной колонизации региона, предпринятой центральной властью. Путем этой колонизации правительство стремилось закрепить за Московским государством Поволжье, Приуралье и Урал и покончить с набегами кочевников. Колонизация была начата экспедицией под руководством обер-секретаря Правительствующего сената И.И. Кириллова в 1734 г.

В 1735 г. была построена крепость в устье реки Орь (позднее город Орск), а в 1742 г. – крепость в устье реки Сакмара (Оренбург)⁷⁴. В 1730—1740-х гг. на Южном Урале в основном было завершено строительство Оренбургской оборонительной линии – мощной системы пограничных укреплений, включавшей в себя шесть оборонительных линий: Самарскую, Сакмарскую, Нижне– и Верхнеяицкую, Исетскую и Уйско-Тобольскую⁷⁵. В 1744 г. был образован Оренбургский нерегулярный казачий корпус, который в 1748 г. по указу Военной коллегии Сената в целях обороны линии получил единое командование⁷⁶.Так началось создание Оренбургского казачьего войска. На линию были переселены уфимские, самарские, исетские и отчасти яицкие казаки, в связи с острой нехваткой людей для обороны границы в состав войска были включены малороссийские казаки и даже местные беглые крестьяне. В итоге было сформировано одно из крупнейших, как по площади территории, так и по численности населения, казачьих войск Российской империи. Оренбургские казаки принимали участие практически во всех вооруженных конфликтах России XIX в.: в Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах 1813–1814 гг. (в составе четырех казачьих полков), в подавлении польского восстания 1830 г., в Русско-турецких 1828—1829-го и 1877–1878 гг. и Крымской войнах, а также в покорении Туркестана.

В первой половине XIX в. правительство предприняло ряд мер по укреплению войска и увеличению его численности. В войсковое сословие в массовом порядке было зачислено все население, проживавшее на войсковой территории, в войско также переселялись солдаты и малолетки, государственные крестьяне других губерний, татары, башкиры и мещеряки (по собственному желанию)⁷⁷. В состав войска, в котором числилось 42 000 казаков, вошло 25 000 крестьян, около 10 000 отставных солдат и 1700 калмыков Ставропольского калмыцкого войска⁷⁸.

Одной из особенностей войска была тесная взаимосвязь в нем военного и гражданского управления. Положение об Оренбургском казачьем войске от 12 декабря 1840 г. разделило войско на два военных округа, в каждый из которых было включено по пять полковых округов. Полки имели две очереди: для службы на линии и для внешней службы. Помимо десяти полков могли формироваться сводные казачьи полки. Число выставляемых частей должно было увеличиваться по мере роста численности казачьего населения. Во главе всей войсковой администрации стоял войсковой Наказный атаман, подчиненный командиру Отдельного Оренбургского корпуса как главному начальнику войска⁷⁹. Атаман являлся оренбургским гражданским губернатором, обладавшим в военном отношении правами начальника дивизии, а командир Корпуса являлся оренбургским военным губернатором. При атамане существовал штаб (Войсковое дежурство) во главе с начальником штаба – штаб-офицером или генералом, не принадлежавшим к войску. Войсковое дежурство являлось прежде всего органом военного управления, но также ведало хозяйственными и судебными вопросами, в административно-хозяйственном отношении оно действовало через окружные дежурства. В целом войско было преобразовано в практически полностью изолированный от внешнего воздействия орган, а выход из казачьего сословия был запрещен. К началу 1853 г. на действительной службе состояло 4673 казака. В укреплениях Оренбургской пограничной линии, по данным на 1857 г., несли службу 4829 оренбургских и 955 уральских казаков, 1062 солдата и 248 артиллеристов⁸⁰. И хотя в этот период линия уже утрачивала свое военное значение, кордонная стража с нее была снята лишь в 1871 г.

Важным звеном в процессе реформирования системы войскового управления стала эпоха Великих реформ. Пересмотр положений о казачьих войсках начался еще в конце 1850-х гг. В 1865 г. Оренбургское казачье войско было в административном, судебном и полицейском отношениях объединено с Оренбургской губернией, причем представители неказачьих сословий получили разрешение селиться на казачьих землях без причисления к казачеству⁸¹. Казаки составили часть губернского населения, что положило конец их обособленности. Должность Наказного атамана по традиции осталась объединенной с должностью гражданского губернатора. При атамане был создан новый орган – Войсковое хозяйственное правление, регулировавший хозяйственную деятельность войска, взаимодействуя непосредственно со станичными правлениями⁸². Высшим органом военного управления войска был Войсковой штаб. С упразднением Отдельного Оренбургского корпуса создавался Оренбургский военный округ во главе с командующим. В 1866 г. территория войска была разделена на три округа.