Текст книги "Точка кипения"

Глава 24

Комбат быстро шел на поправку. Наверное, так действовал целительный лесной воздух или травы егеря. А ведь сначала, опасаясь заражения крови, Чащин хотел отвести Рублева в деревню. Но, придя в себя и выслушав сбивчивую речь перепуганного егеря, Комбат жестко сказал:

– И думать забудь. Настоящего убийцу мы упустили, а эти двое – обычные “шестерки”. Гарантирую, что пистолеты с их “пальчиками” окажутся чистыми, может совсем недавно украденными из военной части. Если пойдем в деревню, на тебя повесят еще два убийства.

– Но ведь у них с собой было оружие!

– Тем хуже для тебя. Ты же обещал убить каждого, кто придет в лес на охоту. И тот факт, что у них было боевое оружие, ничего не доказывает. Что достали, с тем и пришли браконьерствовать. Сейчас практически рядом с любой военной частью можно купить хоть гранатомет, а пистолет обойдется куда дешевле хорошего охотничьего ружья. Вот примерно так скажет прокурор, и люди поверят его словам, а не нашим. Значит, первым делом нужно избавиться от тел и следов побоища.

– Первым делом я приготовлю отвар и найду мазь. У меня, кажется, где-то был пузырек йода и бинт.

– Запасливый ты человек, Петрович! С тобой можно идти даже на Северный полюс.

Перевязав Комбата и напоив его горьким вяжущим отваром, Чащин с тяжелой душой занялся грязной работой. У него был" огромный опыт по разделыванию туш животных, но все равно он едва сдерживал позывы к рвоте. Люди как-никак, а не дикие свиньи. Особенно трудно пришлось ему с трупом Хомяка. Кровь из страшной раны запеклась, и одежда прилипла к трупу. А снять ее надо было обязательно! Звери не питаются джинсами и кроссовками. Чащин исполосовал одежду на части и положил в одно место. Батон с аккуратно простреленной головой доставил ему куда меньше хлопот. Егерь увязал в одежду камень и утопил в болоте.

Чащин ненавидел росомах. Эти твари вызывали у него отвращение своим внешним видом и гнусными повадками. Сейчас впервые в жизни он подумал о них с долей теплоты. Если вокруг хватает пищи, волки и медведи игнорируют падаль, зато росомахи благодаря отличному нюху обязательно соберутся на пиршество, а что не съедят, растащат по укромным уголкам.

Покончив с уликами, Чащин занялся Комбатом. Рублев чувствовал себя сносно, он вставал и не спеша ходил вокруг поляны, но егеря не оставляла мысль о заражении крови. Кажущаяся безысходность толкнула его на отчаянный поступок. Поздним вечером он отправился в деревню и огородами пробрался к избе Даши. В одном из окон светился телевизор. Егерь прислушался. Он различил звуки бодрой эстрадной мелодии. Девушка смотрела “горячую десятку” второго канала, наивно считая эти ритмы образцом нового направления в музыке.

Чащин тихо постучал в окно. Девушка без опаски вышла во двор, ведь на чужого давно бы набросился их цепной пес. Сознательно умолчав об убитых врагах, егерь рассказал ей о ранении Комбата в перестрелке с бандитами. Без колебаний девушка согласилась помочь раненому и даже была готова пойти на конфликт с родителями. Мать догадывалась о ее походах в лес и встречах с егерем, но молчала, так как хорошо знала Чащина и не верила, что он стал жестоким убийцей. А вот отец громче всех требовал изловить и наказать егеря, причем говорила в нем не жажда справедливого возмездия, а личная обида. Когда-то Чащин застал его над убитым оленем и забрал оружие. По закону егерь должен был сдать браконьера властям, но пожалел односельчанина. А отец затаил обиду. Даше приходилось действовать втайне от него. К счастью, он мало интересовался личной жизнью дочери, так как это требовало времени, а все свободное время отец проводил в обществе собутыльников.

Следующим утром, сославшись на недомогание, девушка отправилась в город. Год назад отец с перепоя распорол себе бок ржавым гвоздем. Кровь из раны текла ручьем, и люди отправили его к фельдшеру. Тот перевязал рану и назначил доксициклин как средство от гнойной инфекции. Даша купила в аптеке этот антибиотик, набрала в магазине хлеба, чаю, сигарет и еще кое-чего по мелочам. Сопровождаемая любопытными взглядами односельчан, она вышла из автобуса остановкой раньше своей деревни. Пришлось отмахать три лишних километра, но зато она незамеченной пробралась к убежищу егеря и Комбата.

Она ожидала увидеть Рублева лежащим в беспамятстве или стонущим от боли, а, он, стоя с перевязанной правой рукой, левой бросал в цель тяжелый нож.

– А я, как дура, неслась во весь опор спасать умирающего, – выпалила она, тяжело дыша.

– Я, конечно, извиняюсь, что до сих пор жив и хорошо себя чувствую, но это не моя вина, а стрелка. И панику насчет моего состояния посеял кто-то другой. Ты даже можешь догадаться, кто именно, – ответил Комбат.

– Помолчите оба, – вмешался Чащин. – И не таких здоровяков микробы на тот свет отправляли! Ты сегодня ходишь, улыбаешься, к женщинам пристаешь, а завтра бац – гангрена. Так что давай, Борис, лечись и не спорь.

– Да я согласен, тем более когда роль медсестры выполняет такая очаровательная девушка, – сказал Комбат.

Комплимент смутил Дашу, ее щечки зарделись и она, отвернувшись, стала нервно выкладывать из сумок покупки. Комбат невольно посочувствовал бедной девочке. Несколько километров она тащила больше чем полпуда – и все ради того, чтобы он был сыт и здоров. Ему и в самом деле стало неловко за то, что он нормально себя чувствует, ходит, развлекается метанием ножа, а не лежит без сил с воспаленной раной.

– Ладно, я домой побегу, у меня работы полно, – твердо сказала Даша.

– Погоди, я тебя провожу, – остановил ее Чащин, снимая с огня вскипевший котелок. – Борис, завари траву и чай.

Пройдясь с ними немного, Комбат вернулся к костру. Сейчас он неуловимо напоминал маленького ребенка. Во всяком случае, выражение лица было как у карапуза, случайно обнаружившего под кроватью затерявшуюся любимую игрушку. Он щедро насыпал заварку на дно кружки, залил ее кипятком и с наслаждением вдохнул знакомый аромат. Слегка охладив кружку в холодной воде, он зажег сигарету и стал отхлебывать чай, перемежая чаепитие с глубокими затяжками. При этом Комбат напряженно размышлял о чем-то и, затушив сигарету, по старой привычке произнес вслух: “Нет, Петрович, ты не прав”.

Свою мысль Комбат развил вернувшемуся Чащину:

– Ты норовишь сплавить меня из лесу, даже сам хочешь сдаться властям, а я тебе говорю – успеется.

– Неужели, Борис, тебе здесь так понравилось, что решил провести в лесу остаток жизни? – поддел его егерь.

Комбат проигнорировал дурацкий вопрос, не требующий серьезного ответа. Он твердо сказал:

– Тот убийца, которого мы упустили, – наемник. Я знаю об этом по Москве. Он не поедет от нечего делать за тридевять земель людей стрелять. И действует он не сам, а по заданию уголовников, имеющих к национальному заповеднику огромный интерес. Настолько огромный, что они как мух убивают случайных людей.

– Думаешь, к Междуреченску? Но в городе они ведь тоже двоих убили.

– Они прислали киллера, когда ты зарезал Ремезова. Наверное, давно точили зубы на Междуреченск, а ты им невольно помог, развязал руки. Я все думал, что им здесь надо, и так прикидывал и эдак. Понимаешь, тут ведь нет ничего, кроме рыбы и зверя. Видимо, они хотят возить сюда иностранцев на охоту и рыбалку. Но иностранцы – люди капризные, им комфорт подавай. Значит, в заказнике скоро начнется большое строительство.

– Надо немедленно сообщить в районную администрацию или самому губернатору, – ляпнул наивный егерь.

– Думаешь, без их ведома кто-нибудь решится на такое? Смешной ты человек! С ними организаторы договорились в первую очередь. Сначала превратили тебя в серийного маньяка-убийцу, а затем пообещали убрать, чтобы начальники могли спокойно охотиться. Разумеется, выторговали себе за это лакомый кусочек заказника. Если ты теперь сдашься властям, то в тюрьме можешь не дожить даже до первого допроса. У таких серьезных деятелей наверняка все схвачено. Мы с тобой можем попробовать пробраться в Москву. Там у меня есть надежные друзья, они тебя в буквальном смысле сделают другим человеком. Но тогда Междуреченску конец. Мало было здесь начальничков с ружьями, так еще иностранцы объявятся! Знаю я их. У себя дома каждую травинку берегут, а у нас за свои деньги готовы после себя лунную пыль оставить. Не все, конечно, но и таких хватает. Я вот думаю, ты же, Петрович, целый полк солдат за нос водил, неужели мы с десятком бандитов не совладаем? Нам бы того киллера живым взять и хорошенько допросить, выбить у него имена заказчиков или хотя бы посредника. Если выведем мерзавцев на чистую воду, то и с тебя снимем подозрения, и строительство прекратим. С четырьмя трупами им никакой губернатор не поможет…

После того разговора прошло несколько дней. Рана уже почти не беспокоила Комбата, хотя внешне она смотрелась устрашающе. Не хватало иглы хирурга, чтобы привести ее в порядок. Рублев утешил себя тем, что собачьи укусы тоже не зашивают – и ничего, затягиваются. Они много ходили по лесу, то вместе, то по отдельности, однако всякий раз безуспешно. И наконец, когда Рублев в порядке очереди стряпал незатейливый ужин, из-за темнеющих деревьев, подобно громадной летучей мыши, вынырнул Чащин и, задыхаясь от быстрой ходьбы и возбуждения, выпалил только одно слово:

– Нашел!

Глава 25

Новое место произвело на прибывших рабочих удручающее впечатление. Из автобуса их выгрузили посреди чащи, где деревья тесно обступили дорогу, оставив просвет лишь для легкового автомобиля. С вещами в руках они долго шли по лесу и наконец оказались у неширокой быстрой реки. Чуть поодаль от берега стояли два кирпичных домика. Один, поменьше, – для охраны, второй, побольше, – для рабочих. Дома возвели торопливо, за неделю, они лишь укрывали людей от дождя и холода. Ни электричества, ни воды к ним не подводили. Дом рабочих состоял из прихожей, кухни и трех комнат, двух больших и одной маленькой – для Райхлина. В комнатах стояли добротные русские печи, которые должны были спасать людей от лютых зимних морозов. Спасать их от скуки хозяева даже не подумали или посчитали напрасным занятием. Они ведь сюда работать приехали, а не развлекаться. Впрочем, с десяток оснащенных удочек были свалены в углу прихожей.

В комнатах для рабочих стояли простые панцирные кровати, некоторые с настолько ослабшими пружинами, что под тяжестью людей они прогибались до самого пола. Казалось, кровати взяли на свалке, куда их вышвырнули после первого за последние сорок лет обновления интерьеров в доме отдыха. Постельные принадлежности, видимо, подобрали на той же свалке. В комнате Райхлина все было гораздо пристойнее: нормальный диван, благоухающее белье, даже однотумбовый письменный стол. Владельцы сразу продемонстрировали, что инженер – белая кость и рабочие должны не дружить с ним, а завидовать ему. Разобщить инженера и рабочих решили на всякий случай – вдруг Райхлин опять вздумает обокрасть хозяев.

Из охранников с персоналом напрямую контактировал Тарзан, остальные могли лишь приказывать и наблюдать. Да и Тарзан не был уверен, что за ним не следит пара цепких глаз. Ведь сами по себе рабочие не могли красть рубины. То есть они были способны сунуть найденный самоцвет в карман и любоваться им под одеялом. Или устроить тайник и прятать туда камни. А как их оттуда достать? Рабочие даже ориентировочно не знали, куда их привезли. В дороге были зашторены не только боковые окна, но и кабина водителя. Можно было, конечно, забрать камни из тайника сразу перед отъездом, но их пригрозили обыскать и накормить слабительным. Взглянув на рожи охранников, можно было легко догадаться, какая судьба ждет человека, попытайся он украсть драгоценности. Хорошо, если сразу убьют, а то ведь могут дать волю своим садистским наклонностям.

Лишь связка “рабочий – охранник”, когда один крадет, а другой вывозит, таила реальную угрозу. Поэтому охране было категорически запрещено контактировать с рабочими. На этом настоял Коровин, хотя Тарзан отнесся к его словам скептически. В уголовной среде за крысятничество, то есть за кражу у своих, всегда наказывали жестоко. Посягнуть же на добро авторитета было равнозначно самоубийству. Коровина мало кто из бандитов воспринимал всерьез. По некоторым признакам они определили, что делами скрытно руководят очень серьезные люди, скорее всего те самые, которые позволили кормиться им на своей территории. Подчиненные Тарзану братки скорее дали бы отрубить себе руку, чем протянули ее за драгоценностями. К тому же охрана понятия не имела, какие именно сокровища таит междуреченская земля.

Выстроив рабочих перед домом, Тарзан произнес небольшую речь. Начал он ее с услышанного где-то и запомнившегося выражения:

– Бог велел человеку шесть дней работать в поте лица своего, а на седьмой отдыхать. Поэтому и мы пошлем на хрен всякие демократические фокусы. С понедельника по субботу будете вкалывать, а в воскресенье оттягиваться по полной программе. За хорошую работу в субботу вечером будет выдаваться водка, по бутылке на рыло. Со временем подвезем книги, газеты. Вот только про телевизор забудьте, электричества нет, извините. Бежать отсюда бесполезно, на сто километров вокруг дикие леса с болотами, волчьими стаями и другими примочками для отчаюг. Да вы и не побежите, мы же за это с ваших родственников спросим. Среди вас оказался предатель, я сначала хотел его наказать, но передумал. Они с дружком будут делать самую грязную работу по лагерю, лишь бы не сдохнуть с голоду. Если кому-то их примера покажется мало, следующего нарушителя скормим псам.

Огромные псы, вывалив языки, стояли рядом. Кавказская овчарка, две немецких и питбультерьер. С последним Тарзан дал маху. Конечно, пацаны взяли то, что у них было, но питбуля вообще не стоило брать. Бойцовский пес мало подходил для охраны рабочих и выслеживания людей. Его породу выводили, чтобы драться с другими собаками на потеху зрителям, чем он и попытался заняться еще в дороге. Сначала питбуль мирно дремал, а потом его словно какая-то муха укусила. Сперва он грозно рыкнул на лежащую рядом немецкую овчарку. Та, хоть и была несколько крупнее, поджала хвост и жалобно заскулила. Удовлетворенный питбуль слегка куснул ее, так, для порядка, чтоб знала, кто здесь хозяин, и смерил оценивающим взглядом других собак. Вторая немецкая овчарка тоже дала знать о своей покорности, а вот могучий “кавказец” завелся с пол-оборота. Он был раза в два больше питбуля и гораздо сильнее державшего его человека. Он тут же вскочил, оскалив желтоватые клыки. Через мгновение могла вспыхнуть неуправляемая схватка двух могучих псов. К счастью, хозяин питбуля знал, как обращаться со своим маленьким дьяволом, хотя его методы вызвали бы гнев у любителей животных. После сокрушительного пинка в бок собака отчаянно взвизгнула и покорно уселась на место. Тем, кто оценил силу удара, могло даже показаться, что она легла умирать, хотя на самом деле в любой схватке питбулям достается куда больше. “Кавказец” убедился, что соперник не настаивает на поединке, и успокоился.

Но, оказавшись на твердой земле, псы снова едва не сцепились. Теперь Тарзан ломал голову, как ему поступить. Матрос четко определил задачи: стеречь работяг и шлепнуть двух зашившихся в лесу мужиков. Ну, с работягами все ясно, а вот насчет мужиков у Тарзана возникли сомнения. Матрос дал фотку одного из них и объяснил, где можно взять какую-нибудь тряпку, чтобы пустить собак по следу. Насчет второго мужика он сказал, что тот держится вместе с первым. Хорошенькое дельце! Тарзан вообще не занимался “мокрухами”, а тут разыскивай кандидатов в покойники среди дремучих лесов. К тому же Матрос предупредил, что мужики вооружены и могут оказать достойное сопротивление.

По дороге Тарзан разработал идеальный с его точки зрения план. Владельцы питбуля и “кавказца” остаются стеречь рабочих, а остальные шестеро, разбившись на две группы, отправляются выслеживать добычу. В каждой группе будет по немецкой овчарке, которые лучше других служебных собак умеют настигать беглецов. Поскольку собака всегда первой учует человека, у разыскиваемой парочки не будет преимущества внезапности, а уж трое, усиленные собакой, как-нибудь с двумя справятся. Тем более что группы оснащены переговорными устройствами, и в крайнем случае одна придет на помощь другой.

Непрерывные стычки двух псов заставили Тарзана внести одно маленькое изменение. Одну из овчарок он заменил питбультерьером, найдя в своем решении не только минусы, но и плюсы. Питбуль меньше овчарки, попасть в него среди деревьев будет непросто, а с человеком он разделается похлеще немецкой овчарки. И еще. Зайдя в густую чащу и представив себе, что за любым деревом может притаиться невидимый враг, Тарзан отправил вместо себя хозяина овчарки. Вдруг в самый ответственный момент ветер будет дуть от собаки к человеку. Тогда она ничего не почует, и жертвы первыми откроют огонь. Такая перспектива Тарзану не нравилась.

Ближе к вечеру Тарзан отправил двух ребят на дело. Матрос дал схему, где была указана нужная хата. Она стояла пустой. Для тертых работяг дело плевое – залезть внутрь, прихватить несколько тряпок и молча дернуть. Главное – сообразить, где вещи хозяина дома, но об этом даже круглый дурак догадается.

Райхлин без раскачки занялся работой. Он разбил весь участок на сектора, и в каждом рабочие взяли пробы грунта. Грунт промыли, и главный инженер принялся за дело. На столе у него лежали бумажки с номерами секторов. Большую часть бумажек украшали красные камешки – где больше, где меньше. Судя по картине, самоцветы залегали в основном вдоль берега, но Райхлин не удовлетворился одним визуальным осмотром. Он быстро проверил все камни под дихрометром, делая пометки на бумаге. После этого картина резко изменилась. Вдоль берега залегала в основном шпинель. Большая часть рубинов оказалась в земле, взятой рядом с лесом. Их все равно было мало, два-три на пробу, но Райхлин знал, что основное месторождение должно находиться глубже. Впрочем, то же самое могло наблюдаться и в галечнике, но уже с меньшей вероятностью.

У инженера не было определенной ставки, его вознаграждение зависело от результатов работы, и он долго ломал голову, прежде чем принять окончательное решение. Из галечника они возьмут достаточно шпинели, однако дешевизна камня обусловит и скромные доходы. Настоящую ценность имеют только рубины. Но месторождение не может уходить далеко в лес, это противоречит известным фактам. Вдруг оно занимает совсем ничтожную площадь? Тогда недели работы уйдут впустую. Может, все-таки предпочесть синицу в руке? Но некоторые из маленьких рубинчиков были такой чистой воды, что Райхлин не устоял и отправился к Тарзану:

– Срочно нужны бензопилы, придется валить лес.

Глава 26

Руслан Шмаков рос нормальным, даже образцовым ребенком. Некоторые дети, увидев понравившуюся игрушку или сладость, закатывают концерты-истерики, которые даже Земфире не снились. Они могут упасть на грязный пол в магазине, поднять крик на весь микрорайон или укусить ребенка, обладателя заветной вещи. Ничего этого Руслан себе не позволял. Он, словно медведь на зиму, в укромных уголках своей души накапливал счет к окружающим за недополученные жизненные радости. Руслан быстро понял, что просить или требовать бесполезно, а виновата в этом злая судьба. Его отцу после автомобильной катастрофы отрезали обе ноги, и он, бывший моряк, жил на пособие по инвалидности. Мать работала технологом на заводе и получала в два раза меньше простых рабочих. Беда случилась, когда Руслану исполнилось всего три месяца, поэтому он не успел познать всех прелестей обеспеченной жизни и привык к бедности, граничащей с нищетой. То есть не привык, а воспринял как данность, которую он со временем обязательно должен изменить. А пока не надо слез, криков, драк – это бесполезно, за них ему только влетит от матери.

Заниматься борьбой Руслан начал именно от безысходности. У него не было защитника, надежной опоры в жизни, и он не мог удивить понравившуюся девочку дорогим подарком или хотя бы пригласить к себе в дом на чай с тортом, купленным родителями. Ему приходилось рассчитывать только на собственные силы.

Рядом, в зале тяжелой атлетики, качали мышцы бодибилдеры. Повальное увлечение получившим государственное добро культуризмом привлекло в залы сотни ребят. Несколько фанатиков-штангистов теперь ютились в крохотном уголке, а хозяевами себя чувствовали члены платной секции, мечтавшие о фигуре и славе Шварценеггера. Ради этой славы они не только до пота и кровавых мозолей тягали железо, но и пачками глотали таблетки, вроде бы запрещенные, но доступные для нуждающихся в любом количестве – были бы деньги.

Руслан частенько заходил в этот зал – качал силу. Как спортсмен, он имел право бесплатно заниматься на тренажерах и со временем стал этим правом злоупотреблять. Ему тоже захотелось сделать свои мышцы не только сильными, но и красивыми.

Удивительно, но за несколько лет борцовских тренировок он подружился лишь с двумя ребятами, а тут очень быстро влился в одну из компаний “качков”. Большая часть его новых друзей относилась к категории людей, которым было надо либо все, либо ничего. Они хотели иметь лучших женщин, самые дорогие автомобили, отдых на престижнейших курортах. Ради достижения этой цели они упорно тренировались и регулярно глотали анаболики. А те стоили денег, и немалых.

Сплоченная компания совершила несколько разбойных нападений. Они прошли успешно: и добычу взяли хорошую, и милиция со следа сбилась. Но в последний раз все с самого начала пошло наперекосяк. Дело было в конце августа, трое из восьми членов банды уехали отдыхать, еще один умудрился подхватить воспаление легких, а Руслан за день до налета на тренировке сломал руку. По-хорошему налет следовало бы отменить, но ребят жадность одолела, и третьим пошел наводчик. Он был едва знаком с хозяйкой квартиры, они виделись два или три раза, но женщина, хотя бандиты орудовали в масках, как-то сумела его узнать. Парня арестовали, на допросах его крутость лопнула как мыльный пузырь, и он заложил остальных членов банды. Сдал, что называется, с потрохами: их адреса, подруг, любимые места отдыха.

В тюрьме у Шмакова хватило времени для раздумий, и он решил, что, когда выйдет, будет действовать иначе. Конечно, не в том смысле, что он станет штурмовать спортивные вершины или займется престижным делом. Трезво оценивая свои возможности, Руслан понимал: ни звание олимпийского чемпиона, ни высокооплачиваемая работа ему не грозят. Он просто решил сколотить банду.

Шмакову повезло: незадолго до освобождения он познакомился с пришедшим в камеру новичком, который порекомендовал Руслана одному уголовному авторитету. Так Шмаков получил крохотный участок места под солнцем и возможность осуществить заветную идею. Под свою территорию он собрал троих братков – двоих самых надежных из освободившихся подельников и одного дружбана-сокамерника. Со временем придут еще двое – Тарзан и Валет. Звеньевые подбирали рядовых исполнителей, которые лишь догадывались о существовании главного пахана. Команды звеньевым Матрос отдавал с глазу на глаз и, таким образом учитывая либеральность российских судов к настоящим преступникам и судьбоносную роль взятки в акте правосудия, обезопасил себя от нового срока.

Дела шли успешно, через год Шмаков задумался о покупке квартиры. В старой он жил с матерью и медленно угасающим обрубком человеческого тела, являвшимся его отцом. Денег у Шмакова хватало только на однокомнатную квартиру и скромную иномарку, но внезапно подвернулась возможность купить двухкомнатную по очень скромной цене. Через знакомого нотариуса Шмаков начал оформлять документы, и тут во время очередного визита столкнулся у лифта с мужиком, живущим напротив его будущей квартиры.

– Ты, как въедешь, осмотри все укромные уголки; может, где кусок вяленого мяса завалялся, – глупо хихикнул он.

– Какое мясо, что ты мелешь?! – возмутился Руслан.

– А разве тебя не предупредили? – вроде бы удивился мужик. – Тут, понимаешь, любопытная история случилась. В квартире, что ты покупаешь, раньше жила семья, значит, отец, мать и дочь. Дочка вышла замуж, уехала к мужу в Геленджик, он, говорят, там санаторием заведует. А лет десять назад мать померла. Отец одно время крепился, а как вышел на пенсию, запил. Здорово запил. Он даже квартиру хотел разменять с доплатой, поскольку вечно денег не хватало, но, так как вынес всю нормальную мебель и все загадил, никто не желал меняться. Людишкам нынче евроремонт подавай. Как-то оказался он в очередной раз без копейки денег и, на свою беду, встретил какого-то бомжа. У того была бутылка водки, и хозяин пригласил его к себе выпить и переночевать. Бомж был сутки не евши и надеялся, что в доме хоть корочка хлеба завалялась, а там шаром покати. Вот бомж, не долго думая, и чикнул хозяина ножичком по горлу. В кухне стоял древний холодильник “Саратов”, так бомж затащил труп в ванну, разделал его, разложил по полкам и жил в квартире, питаясь человеческим мясом, пока мы не заинтересовались, куда делся хозяин. То днями у магазина околачивался, а тут раз – и исчез. Думали, помер от водки, тем более из квартиры шел странный запах. Вроде не трупный, но кто его знает, как воняет насквозь проспиртованное тело. Короче, вызвали участкового, слесаря из домоуправления. Взломали дверь и видим: по квартире разгуливает какой-то оборванец, а из ванной мерзкий запашок идет. Оказывается, целиком хозяин в холодильник не вошел, так бомж часть мяса на батарее в ванной вялил. И главное – не сопротивлялся, все рассказал и без вопросов пошел в тюрьму. Ну, потом дочка с мужем приехали. Они сделали ремонт и попытались квартиру продать, но уже трое человек отказались, хотя они и сбавили цену. Ты будешь четвертым.

Мужичок с чувством выполненного долга отправился по своим делам. Наверное, он и отвадил своими рассказами предыдущих покупателей. Только Шмаков очень сомневался, что мужик действовал из благородных побуждений. Наверное, ему когда-то здорово насолили владельцы жуткой квартиры и теперь он брал реванш.

Матроса трудно было назвать нервной, впечатлительной особой. Может, кому-то и стали бы здесь каждую ночь сниться окровавленные куски человечины и вурдалачий оскал, а Руслан спал спокойно. Этому способствовали и две тысячи долларов, которые он скостил с и так мизерной цены. Несмотря на жуткое прошлое, квартира для него оказалась счастливой. Здесь Шмаков познакомился с Ужом. Это тоже была волнующая история.

Позже выяснилось, что Уж заметил выпившего Руслана, когда тот выходил, точнее – выползал из машины. Уже тогда будущий убийца имел устоявшуюся стратегию охоты на человека. Он приставил к горлу Шмакова нож, когда тот зашел в подъезд. Но Матрос оказался в хорошей спортивной форме и знал приемы рукопашного боя. Скрутив грабителя, Шмаков хотел жестоко покарать его за наглость. Одно убийство в его квартире уже произошло, а где одно, там и два. Но тут, несмотря на хмель, он сообразил, насколько хладнокровно держится Уж. Матрос сам по молодости грабил и знал, как тяжело в такие моменты совладать с нервами. А этот вел себя так, будто хотел стрельнуть у Шмакова сигарету или спросить, который час. Захват Ужа к тому же совпал с требованием Волыны убрать одного слишком любопытного человека. Грабитель без нервов мог стать отличным киллером, хотя и был не так силен физически. Но пулю не надо толкать, она летит сама, а твердая рука означает в тысячу раз больше литых мускулов…

Вернувшись из заказника, Уж первым делом разыскал Матроса и сообщил ему о невероятном факте: их московский враг каким-то образом оказался в Междуреченске и сорвал завершающий этап блестяще начатой операции. Он убил Хомяка и Батона и, что гораздо хуже, спас жизнь егерю. Сам Уж лишь чудом сумел уйти. Из-за этого мерзавца Матрос фактически провалил задание Волыны, хотя Драч отдал им часть заказника. Но егерь жив, и теперь у него появился свидетель, который знает настоящих убийц. Следовательно, эту парочку в любом случае необходимо ликвидировать.

Поэтому вместо трех-четырех охранников Матрос отправил в Междуреченск восемь человек. Он долго думал, говорить ли Тарзану о том, с кем ему предстоит воевать, и в конце концов решил промолчать. Бойцовские качества мужика произвели на Тарзана неизгладимое впечатление, и он, чего доброго, посеет панику среди остальных бойцов. А чего раньше времени бояться? Восемь хорошо вооруженных пацанов, усиленных злобными псами, просто обязаны уничтожить двух человек. Если, конечно, они их найдут.