Электронная библиотека » Блейк Крауч » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Пустошь. Дом страха"


  • Текст добавлен: 20 апреля 2017, 11:35


Автор книги: Блейк Крауч


Жанр: Триллеры, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Часть вторая

Глава 14

Книжный магазин на Девятой улице размерами был не больше обыкновенного кафе, поэтому я был поражен тем, какая огромная толпа в него втиснулась. Представитель вымирающей породы отдельных книжных магазинов, он напоминал библиотеку в особняке. Хотя магазин занимал два этажа, второй этаж был полностью отведен книжным шкафам. Балюстрада на высоте десяти футов, проходившая вокруг, обеспечивала доступ к бесчисленным книгам.

Сняв очки в золотой оправе, я пожевал заключенную в резину дужку и, облокотившись на деревянную кафедру, прочитал заключительное предложение из «Поджигателя»:

– «Сиззл умер и с радостью отправился в ад». Благодарю за внимание.

Когда я закрыл книгу, собравшиеся захлопали. В первом ряду поднялась Адрианна Фелпс, владелица магазина.

– Уже девять часов, – беззвучно изобразила губами она, постучав пальцем по часам.

Я спустился с кафедры, и миниатюрная женщина с тонкими губами, короткими иссиня-черными волосами и слащавым грозным лицом схватила микрофон.

– К сожалению, наше время истекло, – объявила она собравшимся. – На витрине выставлены книги мистера Томаса, и он любезно согласился подписать пятьдесят экземпляров «Поджигателя»; они также поступят в продажу. Поддержим его!

Повернувшись ко мне, женщина улыбнулась и захлопала. Толпа присоединилась к ней, и в течение десяти секунд отрывистые аплодисменты заполняли старый магазин, последнюю остановку в моем турне в поддержку книги, во время которого я объехал двадцать городов.

Когда читатели стали расходиться, покидая магазин, мой литературный агент Синтия Маттис, поднявшись с места, прошла ко мне по вытертому дубовому паркету. Увернувшись от поклонника, жаждавшего получить автограф, я подошел к ней.

– Сегодня вы превзошли самого себя, Энди! – сказала она, обнимая меня.

От Синтии пахло тонкими духами с ароматом сирени. Она воплощала в себе все качества, которыми должна обладать элегантная, успешная жительница Нью-Йорка. В свои пятьдесят Синтия не выглядела и на сорок. Ее волосы, чуть тронутые изморозью седины, были длинными, но она, пряча, закручивала их в тугой узел на затылке. Гладкие щеки сияли слабым румянцем, резко контрастирующим с черным костюмом.

– Я так рад вас видеть, – сказал я, когда она наконец отпустила меня.

Мы с Синтией не виделись с тех самых пор, как я начал работу над «Поджигателем», и сейчас мне было как-то странно снова встретиться с нею.

– Я забронировала нам столик в «Иль пьяцце», – сказала она.

– Слава богу, я умираю от голода.

Однако не меньше пятидесяти человек окружили нас, жаждая перемолвиться парой словечек и получить заветный автограф. Двери магазина, ведущие к моему ужину, казалось, находились на удалении нескольких миль, но я напомнил себе, что люблю это, что именно ради этого я так усердно трудился. Поэтому я натянул на лицо вежливую улыбку, собрался с духом и шагнул в толпу своих поклонников, надеясь на то, что их интерес окажется недолгим.

* * *

Рослый сомелье-итальянец вручил мне пробку, и я, пощупав ее рубиново-красный кончик, ощутил влагу. Сомелье плеснул немного вина мне в бокал. Покрутив жидкость в бокале, я пригубил ее, и, после того как снова кивнул, сомелье наполнил оба бокала темно-янтарным «латуром»[10]10
  «Латур» – обобщенное название изысканного вина, произведенного в «Шато Латур», французском винодельческом хозяйстве, расположенном в округе Медок, регион Бордо.


[Закрыть]
, четырнадцать лет дожидавшимся этого момента.

После того как сомелье ушел, подошедший официант в красочных подробностях расписал нам несколько блюд. Он также ушел, оставив нам две бордовые папки с меню. Спотыкаясь на итальянских наименованиях, я потягивал бархатистое вино, размышляя о багровых виноградных гроздьях, наливающихся соком на юге Франции, а затем попадающих в прохладные погреба.

Спокойную, душевную атмосферу «Иль пьяццы» подчеркивали огни центральной части города. Расположенный на тридцать пятом этаже небоскреба «Паркер-Льюис», ресторан занимал угловую часть, поэтому лучшие столики стояли вдоль двух стен из сплошных окон, смотрящих на город. Мы сидели за столиком на двоих, освещенным дрожащим огоньком свечи, и я смотрел на воды Ист-ривер далеко внизу, скользящие под Бруклинским мостом. Я проводил взглядом огни баржи, поднимающейся вверх по реке, борясь с черным течением.

– Вы выглядите уставшим, – заметила Синтия.

Я поднял взгляд.

– Раньше я любил публичные чтения, но теперь они меня утомляют. Я хочу вернуться домой.

– Энди… – начала она, и по ее серьезному тону я догадался, что будет дальше.

Мы с Синтией хорошо знали друг друга, и мое исчезновение в мае пошатнуло ее веру в меня.

– Послушайте, я несколько раз пыталась поговорить с вами о том, что произошло, но вы неизменно отшучивались…

– Синтия…

– Энди, если вы дадите мне высказаться, мы сможем оставить все в прошлом. – Увидев, что я молчу, она продолжала: – Вы понимаете, что больше всего беспокоит меня в вашем внезапном отъезде на острова Тихого океана?

– Да, – сказал я, поглаживая ножку бокала большим и указательным пальцами.

– Если бы вы, не сказав мне ни слова, внезапно собрались и уехали куда-нибудь во время работы над книгой, мне не было бы до этого никакого дела. Я не ваша мать. Но вы исчезли, когда книга была опубликована. Мне не нужно вам объяснять, какое огромное значение имеет первая неделя. Как писатель, вы у всех на виду, Энди. Ваши интервью и публичные чтения создают необходимое оживление. Первоначальные объемы продаж существенно уступали тем, что мы имели с «Синим убийством». Какое-то время мне даже казалось, что нас ждет провал.

– Синтия, я…

– Я только хочу сказать: больше никогда не повторяйте подобные выкрутасы. Помимо того что пришлось отменять ваши встречи с читателями, я была вынуждена общаться с журналистами и объяснять им, почему вас не будет. В то время как сама я понятия об этом не имела! Впредь не ставьте меня в такое положение.

К нам приближался официант, но Синтия жестом остановила его.

– Господи, Энди, вы даже не позвонили мне, чтобы предупредить о своем отъезде! – с жаром прошептала она, сдвинув брови, возбужденно выбросив вперед руки. – Неужели так трудно взять телефон, черт побери?

Подавшись вперед, я спокойно произнес:

– Я был полностью выжат. Мне нужно было отдохнуть, и у меня не было желания спрашивать у кого бы то ни было разрешения. Итак, вот какими были мои рассуждения; я был неправ и сожалею об этом. Впредь такое никогда не повторится.

Синтия отпила большой глоток. Я допил вино и ощутил прилив тепла к щекам. Взял Синтию за руку. Она вздрогнула.

– Синтия, я приношу свои извинения, хорошо? Вы меня простите?

На ее губах появилась слабая улыбка.

– Да, Энди.

– Вот и отлично. Давайте сделаем заказ.

Синтия заказала тушеную баранью ногу с соусом из красного перца, и когда официант поставил перед ней тарелку, у нее зажглись глаза. Затем я с удовольствием встретил свой заказ: жареный миндаль, сушеные помидоры, каперсы и вяленые морские гребешки. Под слоем макарон поблескивал розовый соус на водке. Перед тем как удалиться, официант откупорил бутылку бордо и наполнил наши бокалы.

Соленые гребешки прекрасно сочетались со сладкими помидорами. Обсасывая один, я почувствовал, как на зубах хрустнула песчинка. Я пригубил вино – оттенки чернослива, мяса и табака. Оно гладким шелком скользнуло по горлу. Наслаждаясь идеальным балансом между голодом и его утолением, я думал только о том, чтобы растянуть все как можно дольше.

По мере того как сгущалась ночь, меня все больше притягивал вид города. Пить коллекционное вино в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка и наслаждаться морем огней небоскребов и пригородов – это чертовски хороший способ провести вечер. В этом океане света я сознавал, что меня окружают миллионы людей, и потому в городе страх одиночества, грозивший мне, отступил.

– Эндрю! – хихикнула Синтия, пародируя британский акцент. – Вы выпили слишком много.

Я медленно отвернулся от окна к ней, и у меня перед глазами все поплыло. Я действительно напился.

– Какой прекрасный город! – с теплотой произнес я.

– Вам нужно завести здесь свой уголок.

– Ни за что, черт возьми.

– Вы намекаете, что в моем городе что-то не так?

– Я ни на что не намекаю. Я просто говорю вам: вы, янки, вечно куда-то спешите, черт бы вас побрал!

– И эта спешка чем-то хуже того коматозного состояния, в котором пребывает Юг?

– Мы, южане, умеем по достоинству оценить неторопливую работу. Не корите нас за это. На мой взгляд, в вас лишь говорит зависть янки…

– Я нахожу слово «янки» оскорбительным.

– Это потому, что у вас нет четкого определения этого понятия.

– Будьте любезны, просветите меня.

– Ну хорошо. Итак, «янки» – существительное, определяющее каждого, кто живет к северу от Вирджинии, в особенности грубых, суетливых северян, которые говорят слишком быстро, не понимают прелестей сладкого чая и барбекю и на закате жизни перебираются во Флориду.

Синтия рассмеялась. Ее карие глаза сверкнули. Я заглянул в них.

Глаза Синтии покраснели, и я отвернулся к окну, чувствуя, как под хлопчатобумажной рубашкой и оранжевым галстуком гулко колотится сердце.

– Энди, в чем дело?

– Всё в порядке, – пробормотал я, стараясь отдышаться.

– Что случилось?

– Ничего.

Уставившись в окно на огни Куинса, я жадно дышал, стремясь взять себя в руки, и снова и снова повторял себе эту ложь.

– Вы в последнее время стали каким-то другим, – сказала Синтия, поднося бокал к губам.

– То есть?

– Не могу сказать. Поскольку мы с вами не виделись уже почти целый год, возможно, с моей стороны это замечание несправедливо.

– И все же, – настаивал я, втыкая вилку в гребешок, – пожалуйста, выскажите свою оценку.

– После того как вы вернулись, я заметила в вас перемену. Ничего глубокого. Но, как мне кажется, я уже достаточно давно вас знаю и могу сказать, если у вас что-то не так.

– И что, по-вашему, со мной случилось?

– Выразить словами трудно, – неуверенно произнесла Синтия. – Просто такое ощущение. Когда вы, вернувшись, позвонили мне, что-то было другим. Я предположила тогда, что вас пугает предстоящее турне в поддержку книги. Однако я и сейчас чувствую эти исходящие от вас волны.

Я допил еще один бокал вина.

– Энди, скажите прямо, – спросила Синтия. – Вы так и не пришли в себя?

– Нет, всё в порядке. Понимаю, вас это тревожит…

– Если речь идет о женщине, скажите одно слово, и я умолкну. Я не собираюсь лезть в вашу личную…

– Никакой женщины нет, – остановил ее я. – Послушайте, у меня все в полном порядке. Вы ничем не можете мне помочь.

Подняв бокал, Синтия отвернулась к окну.

К нам подошел официант забрать пустые тарелки. Он начал было расписывать дьявольски вкусное клубнично-шоколадное суфле, но было уже поздно, а в половине девятого утра у меня был вылет из «Ла-Гуардии». Поэтому Синтия заплатила по счету, и мы спустились на лифте вниз. Уже почти полночь. Я не мог себе представить, как проснусь завтра утром. Я слишком много выпил.

Поймав Синтии такси, я на прощание чмокнул ее в щеку. Она попросила меня позвонить ей на следующей неделе, и я обещал, что позвоню. Когда машина тронулась, Синтия обернулась и пристально посмотрела на меня, пытаясь понять, что со мной не так.

Ты ни за что не догадаешься.

Когда такси уехало, я пошел по пустынным улицам и на протяжении нескольких кварталов не встретил ни единой души. Грязная Ист-Ривер, хоть и скрытая теперь из виду, по-прежнему несла свои воды в Атлантический океан. Я чувствовал ее затхлый, отравленный запах. Мимо промчались четыре кареты «Скорой помощи», разрывая воздух пронзительными сиренами. До моей гостиницы было десять кварталов, и я надеялся на то, что прохладная сентябрьская ночь хоть немного меня протрезвит.

Я с ужасом думал о возвращении домой. С середины июня я разъезжал по всей стране, заполняя дни публичными чтениями и встречами с читателями, которые помогали мне удержаться в настоящем. Я не хотел ни на минуту оставаться один. Меня ужасали мои мысли. И вот теперь, когда мне предстояло возвращение в Северную Каролину, к прежней размеренной жизни, я сознавал, что начнутся настоящие мучения. У меня не было книги, над которой я мог бы работать. Мне предстоит в полном безделье жить в своем доме на берегу озера. Просто существовать. И именно там, опасался я, ко мне нагрянут те две недели, существование которых я старался отрицать все лето.

Как только мои мысли возвращались к пустыне, я усилием воли гнал себя обратно к изумрудной зелени моря, к белому, как слоновая кость, песку, к ослепительному солнцу. Я явственно представлял себе беленый домик на берегу, с веранды которого я наблюдал за кроваво-красными закатами над морем. Я понимал, что обманываю себя, но человек пойдет на любые ухищрения, чтобы жить в мире с самим собой.

Глава 15

Начало октября я заполнил ясными, безоблачными днями на озере Норман и невыносимыми ночами в постели. Каждый день утром и вечером я где-то по часу ловил рыбу с причала. А после обеда плавал, нырял в мутную воду, теперь, с приближением зимы, уже покусывающую холодом. Иногда я купался голышом, просто чтобы насладиться свободой, подобно младенцу в холодном чреве, еще не родившемуся, ничего не знающему. Приближаясь к поверхности воды после ныряния на глубину, я притворялся, будто жуткие воспоминания, погребенные на задворках моего сознания, исчезнут без следа, как только я вырвусь на золотистый воздух. Реальными они остаются только под водой, рассуждал я, поднимаясь со дна озера. Воздух очистит меня.

Сидя как-то вечером на причале со стаканом виски с содовой, я следил за поплавком, качающимся на поверхности озера. Погода в начале октября в Северной Каролине просто превосходная, клонящееся к горизонту солнце раскрасило небо лазурью. Я держал удочку, ожидая, когда красно-белый поплавок нырнет под воду, и тут услышал в траве шелест шагов.

Отложив удочку, я обернулся и увидел вышедшего на причал Уолтера. Он был в темных очках и в костюме пшеничного цвета, пиджак перекинут через левое плечо, узел галстука распущен.

Вот уже две недели я был дома. Хотя Уолтер звонил часто, говорили мы всего дважды, и с моей стороны разговор был вялым и бессодержательным. Оба раза я при первой же возможности клал трубку, уклоняясь от расспросов Уолтера и ничего не раскрывая о своем майском исчезновении. Мне хотелось только одиночества и самозабвения, но сейчас, глядя на своего лучшего друга, угрюмо идущего по причалу, я понял, что обидел его.

В нескольких шагах от меня Уолтер остановился и швырнул на выбеленные на солнце доски конверт из плотной бумаги. Он пристально посмотрел на меня, и я увидел свое отражение в черных стеклах его очков. Уолтер подсел ко мне на край причала, свесив ноги над водой.

– Твоя книга хорошо расходится, – сказал он. – Я рад за тебя.

– Это замечательно.

Увидев, что я тереблю конверт в руках, Уолтер сказал:

– Я его не вскрывал.

– Мог бы и не говорить это.

– У тебя клюет!

Схватив удочку, я подсек, однако поплавок вынырнул на поверхность без натяжения лески. Когда я отпустил удочку, поплавок застыл неподвижно.

– Проклятие, это была крупная рыбина. Вероятно, черный окунь. – Бросив удочку на причал, я взял стакан с виски и сказал, вставая: – Пошли.

Хотя погода держалась умеренно теплая, за целый день на солнце причал раскалился, словно асфальт летом. Мне обожгло пятки.

– Идем в дом. Я угощу тебя пивом.

В одних только плавках, я взбежал по причалу к берегу, прыгнул на траву и стал ждать. Уолтер, как обычно, шел неторопливо. Мы вместе прошли во двор, узкую зеленую полоску, поднимающуюся от берега к дому. Я не подстригал газон вот уже две недели, поэтому трава мягким, густым ковром поднималась на несколько дюймов выше щиколотки.

Когда мы шли по ступеням на веранду, я оглянулся на лес справа. И подумал о трупе, спрятанном там, том самом трупе, который полностью перевернул мою жизнь. На какое-то мгновение я заново пережил то, как обнаружил его: запах, страх, ужас открытия…

Войдя в дом, я выдал Уолтеру бутылку пива из холодильника и провел его в гостиную. Гораздо более трезвый, чем мне хотелось бы, я пошел смешать себе еще виски с содовой, а Уолтер растянулся на диване.

– Извини, что не заглянул к тебе, – сказал я, оставаясь у бара.

– Тебя вымотало турне в поддержку книги?

– Просто у меня не было настроения постоянно находиться на людях. Постоянно быть в форме.

Бросив в стакан несколько кубиков льда, я наполнил его наполовину лимонной содовой, наполовину виски, размешал, вернулся в гостиную и уселся в кожаное кресло напротив Уолтера.

Его взгляд упал на «Коричневую композицию № 2», взирающую на нас со стены над камином во всей своей помпезной красе. Он усмехнулся, но натянутость наших отношений заставила его оставить при себе свое замечание.

– Знаю, – сказал я, – полное дерьмо. Этот Ломан просто пачкал краской холсты. Мне хочется отвесить ублюдку хорошего пинка. Ума не приложу, зачем я оставил здесь эту мазню. И не могу сказать, что я к ней привык. Напротив, с каждым днем я ненавижу ее все сильнее.

– Должно быть, где-то в глубине души он сознавал, что бездарь. Дружище, тебе следовало бы прислушаться к моим словам.

– Знаю, знаю. – Я зевнул. Как только Уолтер уйдет, я отключусь. – Как семья?

– А, обязательный вопрос… Всё в порядке. В последнее время я стараюсь проводить с ними больше времени. Меньше торчать в редакции. На самом деле через два часа я должен быть на школьном спектакле. Тридцать шестилеток на сцене. Можешь себе представить?

– И что они будут ставить?

– Мамета[11]11
  Дэвид Мамет (р. 1947) – американский драматург и театральный режиссер.


[Закрыть]
.

Мы рассмеялись. Мы всегда смеялись, когда бывали вместе.

– Бедняжка Дженна – она так волнуется! Вчера ночью забралась в кровать к нам с Бет, вся в слезах… Мы заснули, утешая ее. Проснулись в луже.

– О-ох! – Меня передернуло. – Восторг родителей. Я уж как-нибудь обойдусь без этого!

– Ты это серьезно? – спросил Уолтер, сбрасывая с ног штиблеты и устанавливая бутылку себе на грудь.

– Ну да, черт побери! Все жалеют меня, когда я говорю, что не хочу жениться и заводить детей. Но это не возвышенное отречение. Просто я абсолютно точно знаю, что на свете нет ни одной живой души, рядом с которой мне хотелось бы просыпаться изо дня в день. За исключением тебя, разумеется. На тебе, Уолтер, я бы женился. Говорю это совершенно серьезно.

Мой друг добродушно рассмеялся.

– Карен тогда сильно тебя обидела, но нельзя же злиться всю жизнь.

– Черт возьми, откуда тебе знать, что я должен чувствовать?

– Потому что человек не может идти по жизни, не влюбляясь время от времени в кого-нибудь.

Как это печально! Уолтер действительно полагает, что я хочу жить его жизнью. Он считает меня Гэтсби для своей Дейзи[12]12
  Имеются в виду персонажи романа американского писателя Ф. Скотта Фитцджеральда «Великий Гэтсби» Джей Гэтсби, загадочный нувориш, и его бывшая возлюбленная Дейзи.


[Закрыть]
. Возможно, это действительно так.

– Я был влюблен в Карен, – сказал я, и мне к горлу подступил клубок, но я проглотил его. – И что это мне дало? Итак, я был в нее влюблен и думал, что хочу провести с ней всю жизнь. Так продолжалось два года, но внезапно Карен расхотела иметь что-либо со мной. Не пожелала даже остаться друзьями. Сказала, что я – это пройденный этап. Просто пройденный этап, твою мать! Два года моей жизни, потраченных впустую. Я думаю о том, что мог бы написать за это время – и это меня просто бесит, твою мать! – Покачав головой, я отпил глоток хмельной лимонной содовой. – Я скажу тебе вот что: это станет настоящим чудом, если я когда-либо женюсь, потому что я к этому не стремлюсь. Я просто не думаю, что это произойдет, и после двух лет с Карен… Проклятие, с меня достаточно!

– Тебе попалось гнилое яблоко, и теперь ты думаешь, что все яблоки такие на вкус, однако это не так, – произнес Уолтер самодовольным тоном человека, уверенного в собственной правоте.

– Быть может, кому-то просто нравятся гнилые яблоки.

Уолтер обиженно скривил рот.

– Извини. Ума не приложу, почему я себя так веду. В настоящий момент я просто налакался.

– Послушай, все этапы рано или поздно подходят к концу. Радуйся тому, что ты не законченный кретин вроде Билла Йорка.

– Этот хрен по-прежнему у вас литературный редактор?

– Ага. Полный ублюдок. Устроил мне сегодня разнос за то, что я ухожу рано.

– Ты руководишь журналом. Выгони его.

– Если б он не был таким хорошим редактором, я бы уже давно дал ему пинка под зад. Но я не плачу ему за то, чтобы он был порядочным человеком. До тех пор пока он выдает безукоризненные в грамматическом отношении тексты, он может быть хоть Князем тьмы.

– Я просто в восторге от твоей принципиальности!

Мы снова рассмеялись. Последовала короткая пауза, но, поскольку она наступила вслед за смехом, натянутости в ней не было. Отпив пива, Уолтер поднял на меня взгляд.

– Энди, – сказал он, – не хочешь рассказать, что происходит?

Посмотрев ему в глаза, мне захотелось все выложить. Потребность поведать другому человеческому существу о том, где я побывал и что сделал, была просто нестерпимой.

– Я просто не знаю.

– Это имеет какое-либо отношение к той поездке, которую ты совершил в мае?

Я ответил не сразу.

– Пожалуй, можно сказать и так.

– Все дело в налогах? – спросил Уолтер. – У тебя неприятности с налоговым управлением? Это серьезно.

– Конечно нет! – рассмеялся я.

– Что ты не можешь мне доверить? – Он прищурился, и я пожал плечами. – Тогда говори.

– Ты готов рискнуть своей свободой, возможно, личной безопасностью, ради того чтобы узнать, что со мной произошло?

Усевшись в кровати, Уолтер поставил полупустую бутылку на пол.

– Не сомневаюсь, ты ради меня пошел бы на это без колебаний.

При мысли о пустыне у меня в груди все сжалось. Допив виски, я посмотрел другу в глаза. С мая его седые волосы здорово отросли.

– Ты знаешь, что у меня есть брат-близнец?

– Ты как-то упоминал об этом. Он исчез, так?

– Нам тогда было по двадцать лет. Как-то вечером он просто вышел из нашей комнаты в общежитии. Сказав: «Какое-то время ты меня не увидишь».

– Представляю, как это было тяжело.

– Да, это было очень тяжело. Брат связался со мной в мае. Уолтер, ты никому не должен говорить об этом. Ни Бет, ни кому бы то ни было еще…

– Кому я могу рассказать?

– Помнишь чернокожую учительницу, которая пропала весной?

– Риту Джонс?

Я судорожно глотнул. Если ты сейчас все расскажешь, ты втянешь в это Уолтера. Подумай хорошенько. Ты слишком пьян, чтобы принимать решение.

– Она зарыта в лесу в моих владениях. – Уолтер побледнел. – Это сделал мой брат Орсон. Он шантажировал меня. Сказал, что моей кровью испачкан труп Риты Джонс, а нож, которым он ее убил, спрятан у меня в доме. Пригрозил, что, если я не встречусь с ним, он обратится в полицию. Угрожал убить мою мать.

– Ты пьян.

– Хочешь взглянуть на труп?

Уолтер пристально посмотрел на меня. У него на лице отразилось сомнение.

– Это твой брат ее убил?

– Да.

– Почему?

– Он психопат, – ответил я, стараясь унять дрожь в руках.

– Что было ему нужно от тебя?

У меня на глазах навернулись слезы, и я не смог их сдержать. Они покатились по щекам, а когда я вытер их и поднял взгляд на Уолтера, они накатились снова.

– Это ужасно, – дрогнувшим голосом прошептал я.

Слезы сбежали по моим губам и потекли по подбородку.

– Куда ты уехал?

– В пустыню в штате Вайоминг.

– Зачем?

Я ничего не ответил, и Уолтер подождал, давая мне возможность совладать с собой. Он больше не стал спрашивать, зачем я ездил в пустыню.

– Где твой брат сейчас?

– Не знаю. Он может быть где угодно.

– Ты не обращался в полицию?

– Он угрожал убить мою мать! – Я повысил голос. – К тому же, что бы я сказал? «Мой брат-близнец убил Риту Джонс и зарыл труп в моем имении. Да, кстати, все тело в моей крови, она была убита моим кухонным ножом, мой брат бесследно исчез, но я клянусь, что я тут ни при чем!»

– Какие у тебя еще были варианты? – спросил Уолтер.

Я молча пожал плечами.

– Что ж, если то, что ты говоришь, правда, – люди будут и дальше умирать до тех пор, пока твоего брата не схватят. И следующей жертвой, возможно, станут Бет или Джон Дэвид. Тебя это нисколько не беспокоит?

– Меня беспокоит то, – сказал я, – что даже если б мне удалось разыскать Орсона, притащить его в полицейский участок и рассказать следователям, что он сделал, он как ни в чем не бывало вышел бы на свободу. У меня нет никаких доказательств, Уолтер. В суде не прокатит то, что я знаю, что мой брат психопат, что я видел, как он истязал и убивал людей. Главным будет то, что на Рите Джонс моя кровь.

– Ты видел, как твой брат убил человека? – спросил потрясенный Уолтер. – Убийство произошло у тебя на глазах?

Мои глаза снова наполнились слезами.

– Кто это был?

– Я не стану говорить об этом!

Вскочив с кресла, я подошел к окну, выходящему на лужайку, за которой раскинулось озеро. На опушке тополя уже покрылись золотом, багровые дубы и красные клены скоро воспламенят лес своей умирающей листвой. Я прижался лбом к окну; слезы струились по стеклу, оставляя размытые подтеки.

– Чем я могу помочь? – спросил Уолтер, и его голос снова стал мягким.

Я молча покачал головой. Я тоже убивал. Вырезал женщине сердце и убил мужчину выстрелом в голову, потому что Орсон мне приказал. Слова метались у меня в голове, но я не мог признаться Уолтеру в том, что я сделал. Почему-то мне казалось, будет достаточно, если он узнает про Орсона и про то, где я был.

– Каждую ночь меня мучат кошмарные сны. Я не могу писать. Я видел такое…

– Тебе необходимо с кем-нибудь поговорить. Подобные вещи будут мучить тебя…

– Я говорю с тобой, – сказал я, наблюдая за тем, как на противоположной стороне озера катер тащит надутый баллон. Мне хотелось узнать, какие именно мысли сейчас в голове у Уолтера.

Он подошел к окну, и мы оба прижались к стеклу.

– Она вон там, – сказал я, указывая на лес. – В неглубокой могиле.

Казалось, мы стояли вот так у окна целую вечность. Я думал, что Уолтер будет выпытывать у меня подробности, но он молчал, и я был ему за это признателен.

Наконец ему настала пора уходить. Он должен был присутствовать на спектакле своей дочери. Я представил себе Дженну на сцене, сияющих Уолтера и Бет в зрительном зале. Клянусь, это длилось всего одно мгновение, но меня захлестнула зависть.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 4.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации