Текст книги "Тетушка с угрозой для жизни"

Глава 15

Первое, что сделал Саша, уйдя с кладбища, отправился к Морозову домой. Он не сомневался, что ему нужно это сделать. В первую очередь он должен уведомить о случившемся Веру – жену Морозова. Должен поговорить с этой женщиной, должен понять, что она думает обо всем этом. Сам Саша и верил и не верил в виновность Павла. С одной стороны, Морозов выглядел рубахой-парнем, открытым и прямолинейным, такой, если и убьет, то прямым ударом в рыло, случайно не рассчитав своей силы.

Но, с другой стороны, ревность – это такая штука… Самому Саше еще не доводилось испытывать всерьез это чувство в полную его силу. Но даже те крохи, которые все же довелось почувствовать, толкнули его далеко не к самым благородным поступкам. За примером далеко ходить было не надо, в третьем классе Саше нравилась девочка Лана. И не просто нравилась, а прямо дух у Саши захватывало, когда он ее видел. И уж так она ему нравилась, что парень не придумал ничего лучше, чем написать ей письмо и во всем признаться.

Лана письмо восприняла позитивно, сама призналась Саше в ответных чувствах, и после этого они стали парой и Саша верно и преданно таскал за Ланой ее тяжеленный школьный рюкзак. И все у них шло просто шоколадно в течение целой недели. А потом Саша заболел, заболел тяжело, самой настоящей двусторонней пневмонией. Его даже хотели положить в больницу, но потом раздумали и все равно долгие две недели кололи антибиотики, так что вся попа у него стала шишковатой и синей. Саша похудел на целых семь кило, побледнел и самому себе казался чуть краше покойника. А Лана хоть бы один раз позвонила!

И когда Саша пришел в школу – худой и бледный после болезни, – ему был нанесен еще один, последний удар. Теперь рюкзак за Ланой таскал какой-то долговязый верзила, новичок, которого угораздило прийти в их класс как раз во время Сашиной болезни и завоевать сердце легкомысленной Ланы.

И что почувствовал Саша? Он буквально взбесился. Страшно вспомнить, какие чудовищные мстительные планы он строил в отношении Ланы и ее нового ухажера. От возмездия последнего спасло только то, что он тоже заболел. Не пневмонией, а банальной ветрянкой. Но весь их класс посадили на карантин, что всех объединило против новичка, который пришел к ним, всех заразил, сиди теперь из-за него, ни с кем не общайся.

Окончательно Саша отвел душу, когда измазал маркером Ланину юбку. Улучил момент, когда девчонки переодевались на физкультуру, и испортил ей хорошую вещь. И лишь после этого его немного отпустило. Но все же месть, хоть и такая мелкая, для этого должна была состояться.

Конечно, детские чувства – это вам не взрослые страсти. Чувства, которые испытал Саша, не могли идти ни в какое сравнение с бушующей в душе Морозова бурей. В детстве Саша ограничился разрисованной юбкой, которую к тому же удалось без проблем отстирать, а вот Морозов мог пойти дальше. Гораздо, гораздо дальше.

«Поеду к его Вере, спрошу. Неужели и впрямь изменяла? Но когда успела? С тремя-то детьми».

А с другой стороны, Морозов сей факт вроде как признал. Хотя у ревности глаз нету. Мог и ошибиться.

И все же Саша отправился в путь. Добрался он за полчаса. Еще немного потолкался возле дома, пытаясь подготовиться к разговору и придумать вступление. Калитка оказалась заперта. Но что за проблемы? Саше уже был знаком другой путь, которым он и воспользовался. Без зазрения совести он залез в чужой огород, прошелся по тропинке и перелез через невысокое ограждение. Никто его не остановил. Никто не окликнул.

Вот он и на месте. А где же пес? Где Трезор? Почему он не лает? Дома сидит? Но слух у собак чуткий, овчарка и из дома должна была услышать чужого и поднять тревогу. И хотя в прошлый раз они с Трезором подружились, Саше все же казалось правильным обозначить свое появление. Потому что одно дело, когда Трезор дружил с ним в присутствии хозяина, и совсем другое, когда хозяина нет, и Трезор сейчас на хозяйстве.

Саша огляделся по сторонам. Потом свистнул. Никакой реакции. А между тем обитатели дома были внутри. Маленькая красная машина, явно принадлежащая хозяйке, стояла под навесом. В окнах горел свет. Ясно, что и пес должен был быть вместе со своими хозяевами. Но почему он не подает в ответ на Сашины призывы ни единого звука?

– Странно.

В прошлый раз Трезор вел себя совсем иначе. Лаял так, что все округа переполошилась. Но уже через несколько шагов Саше стало не то что странно, а жутко. Бредя к дому, он обо что-то споткнулся. Сначала он подумал, что это какая-то палка. Потом увидел, что палка обтянута мехом, и решил: наверное, ребята играли в каких-нибудь инопланетных монстров. Но когда Саша наклонился, чтобы убрать палку с дороги, он понял, что палку что-то удерживает, она была прикреплена к чему-то тяжелому, лежащему в кустах. И, раздвинув ветки, Саша ахнул. Там лежал знакомый пес.

– Трезор! Эй! Ты тут чего разлегся?

Но пес даже головы не повернул. Не мог. Глаза у него были прикрыты. Бока собаки тяжело ходили, и вся его шкура была перепачкана кровью.

– Что с тобой случилось, бедняга?

Саша погладил пса, но тот даже не отреагировал. Похоже, он доживал свои последние минуты. Проведя рукой по телу животного, Саша обнаружил место под лопаткой, где пульсировала кровь. Дыра там была порядочных размеров, и края раны были опалены.

– В тебя стреляли!

Стащив с себя куртку, Саша как умел перемотал псу его раненый бок.

– Вот так, мой хороший. Это хотя бы немного тебе поможет.

Перевязь несколько остановила кровотечение. А пес, словно почувствовав, что этот человек хочет ему помочь, слабо пошевелил лапой, а потом и качнул головой. Но это было все, что он был способен сделать. И даже на эти нехитрые движения ушли последние силы собаки.

– Тебе врач нужен!

Но поднять тяжелую собаку Саша не мог. Да и боялся, что еще больше повредит псу.

– Погоди! Не помирай. Я к твоим хозяевам побегу.

Трезор на его слова не отреагировал. А Саша что было сил помчался к дому.

– Скорей! Надо скорей звонить врачам! – озабоченно приговаривал он.

Несмотря на то что Саша сам был собаководом, он понятия не имел, существует ли специализированная «Скорая» для собак.

– Да нет, какая там «Скорая», – возразил он самому себе. – Пока их дождешься… Сами довезем!

Дверь в дом Морозовых была гостеприимно приоткрыта, словно Сашу тут специально ждали. Парню бы насторожиться, но он был слишком озабочен оказанием помощи раненой собаке и ни о чем не думал. А надо было думать, ведь в собаку стреляли. И как знать, кто стрелял? Вполне возможно, что сделал это человек, который хотел подобраться к семье Морозова поближе. Тот, кому пес был в этой цели помехой. И кто эту живую преграду устранил со своего пути без всякой жалости.

Увы, Саша понял свою промашку, лишь войдя в дом и увидев прямо перед собой бледные и перепуганные лица жены Морозова и его старших сыновей. Младшие в это время надрывались от плача в соседней комнате. Но мать не спешила к ним. Она сидела на стуле, прижав к себе старших мальчиков. А дверь в комнату к младшим детям была заперта.

– Что у вас тут?

Саша хотел спросить, что происходит, но в этот момент из угла в его сторону шагнула какая-то тень. Парень не успел даже отреагировать, как ощутил сильный удар, увидел ослепляющую вспышку, а затем почувствовал, как куда-то падает. Последним, что он запомнил, был женский вопль, который был настолько громким, что перекрыл собой даже детские крики. Но вопль этот оборвался еще прежде, чем Саша успел окончательно потерять сознание.

Очнулся Саша в незнакомой ему комнате. И, обведя ее глазами, сразу же понял, что она ему не нравится. Холодно, сыро и одновременно душно. Да и убранство тут было самое скудное. Грубо сколоченные нары, на которых и лежал Саша, и несколько скомканных одеял, которые валялись на полу. Под потолок уходили голые бетонные стены, не украшенные ни единой паутинкой, ни единой трещинкой. Гладкие серые стены, тоскливые, хоть ты на них вой.

Освещалась комната тоже скудно. Тусклая лампочка под потолком, забранная частой железной сеткой. И крохотное оконце, такое крохотное, что через него и кошке было не пробраться. Окошко располагалось высоко, да еще и вдобавок тоже было забрано толстыми прутьями. И все же Саша понял, что за окном светит что-то вроде фонаря. Его синеватый свет лился внутрь комнаты, еще больше усугубляя тоску.

– Это куда же я попал?

Сашин голос прозвучал хрипло. В горле все ссохлось, губы и язык повиновались ему с трудом. И все же от звука его голоса в комнате произошли изменения. Скомканное одеяло на полу внезапно зашевелилось. Сперва Саша испугался, мало ли, кто там шевелится, но когда минуту спустя из одеяла показались две знакомые мальчишеские головы, он обрадовался.

– Ребята! И вы тут!

– Привет, дядя Саша.

Это были старшие мальчики Морозова. Оба были бледны. И глаза у обоих были красными.

– Что случилось? – спросил у них Саша, торопливо ощупывая детей и убеждаясь, что за исключением бледности и покрасневших глаз в остальном они в порядке. – Где мы?

– Какой-то дом, – пожал плечами старший.

– Нас сюда этот гад приволок, – с обидой добавил младший.

– Нас с вами?

– Ну да. Вы, дядя Саша, без сознания были. Он вас как стукнул, так вы и вырубились. И вроде бы не по голове бил, почему вы сознание потеряли?

– А вы? Вы тоже сознание потеряли?

– Нет. Мы в себе были. Нас он прямо так схватил.

– Вы его видели?

– Да.

– Узнали?

Нет, узнать мальчишки преступника не узнали. Тот не предоставил им такой возможности.

– Он в темной маске был. Лица не видно. После того как он вас вырубил, он за нас взялся. На что-то нам возле шеи нажал, больно не было, но мы кричать после этого уже не могли. И говорить не могли. Рты открываем, язык шевелится, а ни звука не раздается. И шевелиться тоже толком не могли.

– А то бы мы его так треснули! – высказался младший. – Нас папа учил!

– Молчи уж, – вздохнул старший и, повернувшись к Саше, закончил: – Так он нас с вами в машину запихнул, сюда привез и в подвал этот скинул.

Саша снова осмотрелся. Значит, они в подвале? Что же, он мог бы и сам об этом догадаться по падающему сверху из окошка свету. Подвал был совсем невелик, метров шесть квадратных от силы.

– Так значит, мы в чьем-то доме. Не в чьем-то, а в его – того самого гада. Он нас с вами сюда на своей машине привез. А ваши младшие и мама? Они где?

Мальчишки смущенно переглянулись.

– Не знаем. Он их дома оставил. И пригрозил маме, что если они с папой рыпаться будут и не станут его слушаться, то назад получат нас по частям. Сначала руки, потом ноги, а затем и наши головы. И Косте в знак своих намерений прямо от корней прядь волос отрезал и на пол кинул. Это, сказал, чтобы вы про мои слова лучше помнили.

– Вон дырка теперь на голове.

И младший показал ровную, чуть покрасневшую проплешинку на своей макушке.

– Понятно, – пробормотал Саша, хотя на самом деле ему ровным счетом ничего не было понятно.

Кто был тот человек, который напал на семью Морозовых? Зачем он похитил старших детей и за компанию с ними еще и Сашу? Ну, похищение мальчишек еще можно как-то объяснить, выкуп там за них можно потребовать с Морозова или еще что. А Саша? Он-то похитителю с какого боку понадобился? И чем дольше Саша думал, тем отчетливей понимал, что он всего лишь оказался не в том месте и не в то время. Похититель имел что-то против Морозовых, а Саша попался ему так, под горячую руку.

Но расспрашивать мальчиков было пустым делом. Они и сами не понимали, как и почему очутились в этом подвале. Однако их обоих очень сильно приободрило то, что Саша пришел в себя. Они тут же перебрались к нему на нары, прихватив с пола свое одеяло. Втроем и с одеялом было и теплей, и мягче.

– Чего же вы раньше сюда ко мне не забрались? Зачем на полу мерзли?

– Боялись.

– Чего?

И младший Костя, потеснее прижавшись к Саше, доверительно сообщил ему:

– А мы думали, что вы уже мертвенький.

– Хорошо, что вы живой.

Кто бы спорил!

Так втроем они просидели неизвестно сколько времени. Потом за окном сделалось светлее, и Саша понял, что наступил новый день. Первый день их плена. И как знать, возможно, что и последний. Неизвестно ведь, какие у похитителя на них планы.

Внезапно раздались чьи-то шаги. Они были негромкими, но в пустом доме звучали оглушительно. Саша почувствовал, как напряглись мальчики рядом с ним.

– Не бойтесь. Я не дам вас в обиду.

Это совсем не сработало. Мальчишки явно понимали, что защитник из Саши аховый. И тряслись все больше. А шаги между тем приближались. Ближе, ближе… Они буквально гипнотизировали пленников своей размеренностью, монотонностью и неотвратимостью.

– Как знать, может, это еще и не к нам, – шепнул Костя.

Но шаги замерли как раз перед дверью их камеры. Затем послышались звон ключей, скрежет замка, и младший мальчишка сдавленно пискнул от страха. Это заставило Сашу очнуться от ступора, в который он погрузился. Надо что-то делать! Надо как-то обезопасить этих детей! Если с ними что-то случится, Морозов ему этого никогда не простит. И Саша самому себе тоже не простит!

Парень вскочил на ноги и спрыгнул с нар. Он огляделся по сторонам, пытаясь понять, что тут можно применить в качестве оружия. Нет, здесь ничего подходящего не было. Ни палки, которую можно было бы использовать в качестве дубины, ни чего-либо другого.

Мальчики тоже вскочили на ноги, но оставались на нарах. За Сашиной спиной им было все же менее страшно.

И вдруг из-за двери раздался голос:

– Чего скачете, как обезьяны? Пока не успокоитесь, ни воды, ни жратвы не получите.

Саша обернулся к ребятам:

– Сядьте.

Они послушно опустились на свои места. Саша тоже присел на краешек, готовый в любой момент вскочить и кинуться в бой. Дверь заскрипела, и пытка неизвестностью закончилась, дверь отворилась. На пороге появился человек, которого Саша ожидал увидеть тут меньше всего.

– Витя! Ты!

Саша от радости не помнил, как вскочил на ноги.

Но тут же был водворен обратно грозным окриком:

– Сядь!

Парень машинально плюхнулся назад. Глаза его от удивления расширились.

– Витя, ты… ты чего?

– Сиди спокойно. Так будет лучше для всех!

С этими словами Виктор, а это был и в самом деле он, поставил на пол жестянку с какой-то неаппетитной бурдой. Ногой он затолкнул в подвал ведро, из которого при этом движении выплеснулось немного воды.

– Это вам завтрак, обед и ужин, – сказал он, а затем гадко ухмыльнулся и прибавил: – А заодно уж и туалет.

Голос Виктора прозвучал издевательски. Не заходя далеко в камеру, он остановился, разглядывая своих пленников. Взгляд у него был холодный и жестокий. Саша, не отрываясь, смотрел на этого человека и поражался, как Виктор мог раньше внушать ему если не симпатию, то, по крайней мере, уважение? Как Саша сразу не заметил, что это просто конченый гад!

– Что смотришь? – хмыкнул Виктор. – Удивляешься, как ловко мне удалось обвести тебя вокруг пальца?

Саше не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.

– А я не очень-то и старался. У ребенка карамельку и то будет потруднее забрать, чем обмануть такого лопуха.

– Зачем ты похитил этих детей?

– Они моя гарантия.

– Гарантия чего?

– Того, что их отец скажет все так, как я хочу и как мне нужно.

– Что скажет?

– Если возьмет Морозов всю вину на себя, будут жить его пацанята. Нет, пусть пеняет тогда на себя.

Саша медленно соображал:

– Так ты хочешь сказать, что Морозов не виноват?

– Виноват, конечно. Каждый человек в чем-нибудь да обязательно виноват. Совсем уж невиновных не бывает.

– Но убийства… И похищение детей… Их Морозов, получается, не совершал? Это ты сделал?

– Жить-то на что-то надо, – как-то отстраненно отозвался Виктор. – И в тюрьму я садиться не намерен. Пусть Морозов за меня посидит. Ничего, ему полезно. Посидит подумает там о жизни, он это любит, философ, блин! – И, крепко выругавшись, Виктор продолжил уже значительно более спокойным тоном: – Конечно, лучше было бы взять младших деток, они-то Морозову родные, да с ними, сопляками, возни больно много. Опять же, ну как заболеют да помрут раньше времени? Я за малявками ухода никакого не знаю. Если дети морозовские умрут, тогда рычаги давления на него у меня потеряны будут. А сам по себе Морозов точно в отказ пойдет, не захочет он признательные показания давать против самого себя. А мне это надо? Нет, мне этого совсем не нужно.

– Что же тебе нужно? Чтобы Морозов оговорил самого себя? Взял бы на себя твою вину?

– Да я уж все за него устроил. Подставил его так, что лучше не придумаешь. Где надо, улики подкинул. Где надо, следы оставил. Но все-таки надежней, если он признательные показания подпишет. Тогда уж я спокоен буду. А пока Морозов их не подпишет, вы все тут останетесь.

Теперь Саше стало ясно, как и почему мальчики оказались в подвале.

А Виктор продолжал:

– В общем, так, до суда мальчонки тут у меня посидят и ты вместе с ними. Уж извини, условия не царские, но какие есть. Едой и питьем я вас снабжать буду регулярно. Витамины даже вам куплю, лекарства, если заболеете, какие нужно дам. Я ведь по сути своей добрый. А вот на улицу выходить, это вам нетушки. Вон окошко есть, откроете, свежий воздух к вам попадет.

– А после суда? Что с нами будет после суда?

– Как только Морозову обвинительный приговор вынесут, я вас в тот же день отпущу, – пообещал Виктор.

Ох, что-то слабо верилось Саше в этакое благородство! Да ведь если трое пленников окажутся на свободе, они тут же помчатся в полицию. И сообщат там обо всем, что с ними случилось. И Морозов автоматически из обвиняемого превратится в жертву. И на скамье подсудимых окажется сам Виктор. И Виктор это должен был понимать лучше других. А значит, выпускать своих пленников на свободу ему нельзя ни в коем случае. И какой у него выход? А выход есть только один.

До суда Виктор, как и обещал, постарается сохранить жизнь и здоровье своих пленников. Но не по доброте душевной, а чтобы дать Морозову убедиться, что его дети целы и невредимы, если у Морозова такое желание возникнет. Но как только приговор вступит в силу, все! Пленники будут уничтожены без всякой жалости. И Саша, и мальчишки – все трое обречены. Коли Виктору уже случалось убивать и раньше, то и в этот раз рука у него не дрогнет.

И все же Саша не мог до конца поверить в то, что человек может оказаться низок до такой степени. Требовалось уточнить.

И Саша спросил:

– Виктор, ответь мне хотя бы на один вопрос.

– Спрашивай.

– Ты знаешь, кто похитил Диму и Толю?

– Сыновей Великанова?

Виктор отвечал охотно, словно бы только и ждал возможности поговорить о похищенных мальчиках.

– Конечно, знаю, – усмехнулся он.

– И кто?

– Я сам!

Голос Виктора прозвучал необычайно важно. Он явно гордился своим поступком. А вот Саша в душе ахнул. Как? Виктор похитил мальчишек? И сам же их потом пытался найти? Во всяком случае, помогал в этом Саше. Верней, не столько помогал, сколько наводил тень на плетень. И Саша принялся вспоминать, как было дело. Ага, Виктор же с самого начала говорил, что подозревает именно Морозова. Обрисовал его портрет в самых мрачных красках. А оказывается, что преступник вовсе не Морозов и даже не генерал Игорь Михайлович, а сам Виктор!

– Может, мне послышалось, – пробормотал Саша. – Я правильно понял, Виктор, это ты похитил тех двух мальчиков?

– Да. Я!

– Но зачем? Чем они тебе не угодили?

– Ничего личного. Это был заказ.

– Чей заказ?

– Одного человека. Ему эти мальчишки мешали. Стояли на пути к очень нехилому наследству. Вот он их и попросил устранить.

– Просто попросил?

– За определенное вознаграждение, разумеется.

– То есть ты похитил мальчишек, потому что тебе за это заплатили?

Виктор кивнул.

– И где… где эти мальчики сейчас?

Виктор молчал. И Саше стало так жутко, как еще никогда в жизни не бывало.

– Ты их убил!

– Живы они, – резко возразил Виктор. – В соседней камере сидят. Не веришь?

Саша помотал головой.

– Зря, – проворчал Виктор. – Там они. Пока мне денег за их устранение не заплатили, пусть сидят. Небось много жрать не просят.

– Погоди, а что будет с ними потом? Если тебе заплатят за их смерть, ты их убьешь?

Виктор ответил Саше тяжелым взглядом. И чем дольше всматривался парень в эти немигающие глаза, тем отчетливей читал в них ответ на свой вопрос.

А потом Виктор произнес:

– Тебя только это и интересует?

И Саша спохватился. В самом деле, что он зациклился на Диме с Толей. Помочь сейчас он им все равно не в силах. Сам в мышеловке. Да и не угрожает пацанам смерть, во всяком случае, не в ближайшее время. А вот про другие преступления, в которых Виктор принимал самое активное участие, узнать совсем не помешает.

Хотя у Саши были очень смутные представления о том, что судьба готовит ему, но надеяться на лучшее никто и никогда еще никому не запрещал. Вот и Саша будет надеяться, что удастся выбраться на свободу и сообщить куда следует о делишках Виктора, судя по всему, весьма многочисленных и темных. И будет лучше, если Виктор сейчас сам ему обо всем расскажет.

А Виктор расскажет, потому что считает Сашу человеком конченым, фактически покойником. Ну а перед таким человеком чего не облегчить душу? Даже самому отъявленному преступнику и тому поговорить хочется. Надо Виктора лишь самую малость подтолкнуть в этом направлении.

И Саша сказал:

– Ну-ну, говори, что еще сумел провернуть эдакого.

После чего вопросительно взглянул на своего врага. Большего тому и не потребовалось. Виктор шагнул в камеру и встал так близко от своих пленников, что те при желании могли бы его коснуться. Но у них такого желания что-то не возникало, потому что в правой руке Виктор держал оружие. Саша знал, что это такое. Это был электрошокер «оса». Из его дула на тонких проволочках вылетали кусачие жала, которые были способны пробить даже слой верхней одежды. Убить таким оружием не убьешь, но если «оса» укусит, приятного будет мало.