Книга: С кем бы побегать - Давид Гроссман

Какие же обаятельные главные персонажи книги. Одни из моих любимых в детской и подростковой литературе. Они бродят рядом с Эмилем из Лёнеберги, Калле Блюмквистом, королём Матиушем, Лассе из «Пусть танцуют белые медведи» Ульфа Старка, Алисой Кэрролла, Жозеттой Ионеско и многими другими. И им есть чем поделиться друг с другом и чему друг у друга поучиться. Асаф. Это Обломов. Да, наш Обломов, тот самый, но себя нашедший. До сих пор удивляюсь, что мир так и не понял Обломова, выдумал, с лёгкой руки недопонявших критиков, какую-то обломовщину… Обломов, научившийся плыть по течению так, что течение всегда верное. Асаф напоминает мне Лассе Ульфа Старка – в них есть какая-то умная тишина. И у них есть чуйка – они всегда делают правильный выбор. Это – дар понимания. Асаф – мой кумир. Асаф – это идеальный я, каким я очень хотел бы быть, но не смог. Тамар. Тамар – мой кумир. Полная противоположность Асафа. Так же как Асаф – замкнутая и не имеющая друзей. Те, кого она считает друзьями – лишь дым, кажущееся, как и у Асафа. Тамар сверхцелеустремлённая, логик, продумывающая все из возможных последствий. Все. Хотя всё невозможно предусмотреть, возникают очень простые вещи, но их непредусмотренность тоже была предусмотрена. Мощный характер. Цель – должна быть достигнута. Заслуживает искреннего уважения. Ради достижения цели Тамар жертвует всем – поездкой хора в Италию, своим будущим, своим талантом – всем, чтобы спасти брата, который спасённым быть не хочет. И вот, я – играю Тамар, хотя глубоко в душе – хотел бы быть Асафом. Печалька. Кстати, я так и не понял, Тамар что, была слепая? ……………………………………………………………………………………………………………………… ……………………………………………………………………………………………………………………… ……………………………………………………………….

Эта моя песня – о Теодоре. Удивительная старушенция, с удивительной судьбой, которую выбирала для себя не она. Но Теодора в своей абсурдной тюрьме не сдаётся и проживает полную жизнь. Эта монашка поневоле, обречённая всю свою жизнь не выходить из странноприимного дома, где она обязана встречать паломников со своего острова Ликсос, жителей которого в одну ночь слизнуло океаном. Жить в заточении из-за данного ею слова… Такого нарочно не придумаешь. Я снимаю шляпу перед гениальностью Гроссмана. 50 лет Теодора провела в добровольном заточении, создала огромную библиотеку, переписывалась с учёными всего мира, выучила кучу иностранных языков, чтобы жить, чтобы был смысл. Потом в её жизни случилась Тамар. Потом Асаф. За долгие 50 лет Теодора научилась видеть людей. И она увидела этих детей своим пониманием. И вот тут случилось невероятное в книге. Это Гроссман. Чтобы отвлечь внимание громил, ТЕОДОРА ВЫХОДИТ ИЗ СВОЕГО ЗАТОЧЕНИЯ. Это просто невозможно. Это ещё не всё. Это не в середине книги произошло, но и не в конце. Так вот. Я ждал от Гроссмана упоминания о Теодоре. Ждал до последней точки. А потом понял – всё это время, за которое ещё очень многое успело произойти в книге, Теодора шла. Я плачу.……………………………………………………………………………………………………………………… ……………………………………………………………………………………………………………………… ……………………………………………………………….

Так получилось в моей жизни. Я был уличным музыкантом. Сейшенёром. Сейшенил в Питере, катался по стране… Десятки удивительных историй происходили со мной, сотни сейшенёрских баек привёз в багаже. И ещё – люди, много удивительных людей. Как Тамар и Шай, я делил людей по типажам – как они реагируют на твоё выступление. И да, Тамар права – вообще не важно что и как ты играешь, важно исключительно то, как ты себя подаёшь. Румыны, например, в Финляндии (их все сейшенёры за что-то недолюбливают) заполоняют летом весь Хельсинки и весь день настраивают гитару или елозят на гармошке… - неплохо зарабатывают, надо сказать. Я был странным – играл на пятиструнных криловидных гуслях (кантеле), мандолине, концертине, обертоновой флейте, дудках всяких, ложках и на фоне Тульских, например, гитаристов, гармонистов и барабанщиков (других в Туле музыкантов не наблюдалось) выглядел эдаким зулусом, играющим скандинавский и французский фолк в русской провинции. В книге абсолютно грамотно построено выступление, Пейсах явно сёк тему, надо отдать ему должное. То, что происходит в тебе, то, что ты делаешь и реакция зрителей – это три непересекающихся вселенных. Вокруг Тамар образовывались какие-то круги (до пяти – это очень много людей). Я с этим не сталкивался. Мог быть один очень большого диаметра круг (окружность, если быть точным) и группки людей, рассыпанных в пределах слышимости. У Гроссмана непередаваемо честно и ювелирно точно изображается момент первого озарения уличного музыканта, момент раскрытия дара. Так оно всё и было. Это как у Писемского в романе «Масоны», где автор раскрывает кухню масонства через своих персонажей, не напрямую, подход тот же. Гроссман цепляет попаданием, независимо от наличия или отсутствие личного опыта в этом вопросе. Если отсутствием, то просто рву свою шляпу вдребезги.……………………………………………………………………………………………………………………… ………………………………………………………………………………………………………

Я вот попытаюсь сейчас объяснить. Для себя. Что такое ад, мой личный ад. Это когда ты, такой весь возвышенный 27-летний юноша, мальчик ещё совсем, хоть и прошедший суровую армейскую школу, весь такой педагог-инноватор с веером беспрецедентных методик, идеалист и альтруист и напротив тебя 14-летний мужик, с жизненным опытом за плечами, который тебе никогда даже не приподнять. И он не умеет читать. И ты вот прыгаешь вокруг него: учишь читать (зачем?), организуешь его творчество, досуг и трудовое воспитание. Зная, что всё это лишено смысла, но не делать этого нельзя. И через два года, когда твой реабилитационный центр тупо закроют, потому что деньги удобнее тратить на другое, этот уже 16-летний взрослый мужчина, убивает своего отчима топором, когда тот поднимает руку на его мать. Или, когда другой твой воспитанник, находясь в состоянии токсического опьянения попадает под электричку и теряет обе ноги, потом звонит тебе и говорит: «Спасибо Вам. Я всё понял. Поступил в техникум». И ещё… Очень много всего. И это - моя жизнь, не литература. У Давида Гроссмана в центре повествования, криком, рассказывается история о социальных сиротах. Это – не центральный объект сюжета, но для меня пробивает всё остальное. Криминальное предприятие Пейсаха цветёт, «удобряя землю» социальными сиротами. Меня просто пробило. Крепко.……………………………………………………………………………………………………………………… ……………………………………………………………………………………………………………………… ……………………………………………………………….

Второстепенные и эпизодические персонажи в настоящей литературе – всегда изюминка на торте. Так и здесь. Множество персонажей, которые делают книгу полной, завершают её, венчают законченностью. Искусство ставить окончательную и бесповоротную точку – такая изюминка. Шай – движитель сюжета. Гениальный музыкант, попавший в рабство криминальной группировке и ставший наркоманом обращается к единственному человеку в мире, который ему может помочь. Шай запускает эту историю. Шая в книге совсем немного и то в неприглядном виде – у него ломка со всей сопроводиловкой, когда Тамар и Асаф обмывают его, удерживают его, борются с ним, его постоянно ловят громилы, его избивают. Воспоминания Тамар о нём прошлом. Лея с тяжёлой судьбой, награждённая за все свои мытарства дочкой – Ноа принимает участие в Тамар и делает невозможное возможным. Носорог, несостоявшийся жених сестры Асафа вымучивший хэппи-энд книге. Эдакий Deus ex machina, но взаправдашний, не разрушающий, а оттеняющий историю. Гроссман – виртуоз и поэтому, здесь – в подростковой прозе – хэппи-энд, хотя по всем законам жанра все должны были умереть. Ещё меня крайне впечатлил Моше Хонигман – этот случайный добрый самаритянин, которому Тамар вложила в руку тайную записку во время уличного сейшна и Моше Хонигман просто не смог не стать защитником сирых и угнетённых. А ещё душераздирающая история Шели, русский мальчик Серёжа, родители и родственники Асафа, родители Тамар и Шая, охранник камеры хранения, мальчик-астроном – все они инкрустируют историю, доводя её до блеска.……………………………………………………………………………………………………………………… ……………………………………………………………………………………………………………………… ……………………………………………………………….

Почему нельзя легонько стукнуть по этому миру, этак сбоку, как по ящичку с мелочовкой, со всякими гвоздями и шурупами, чтобы всё встало на место?

...бесит то, что для получения профессии родителя, самой важной и трудной профессии на свете, не надо сдавать даже плевого экзамена.

А вы задумывались хоть раз об уличных музыкантах? Почему и как они там оказались? А о том, сколько бездомных детей ходит по улицам? Я задумалась об этом только сейчас. Спасибо автору огромное за эту книгу. И я очень рекомендую ее для прочтения всем!