Текст книги "Кровавый рассвет"

В зале, которым закончилась лестница, Харугот прихватил с собой одного из палачей, огромного и волосатого, словно медведь, наряженного в штаны и в кожаный фартук. Отрицательно покачал головой, когда с места поднялся дежурный писец, и тот уселся обратно на стул. Вдвоем прошли запиравшуюся решетку и оказались в подвалах, столь же старых, как замок, и не уступавших ему размерами.

Даже консул, посвятивший пару лет изучению подземелий, не знал всех закутков.

По одной из лестниц, спиральной и достаточно широкой, спустились на четыре уровня. В коротком коридорчике обнаружилась единственная дверь. Палач открыл замок, изнутри пахнуло грязным телом, нечистотами и гнилой соломой. Харугот на мгновение замедлил шаг.

– Ну и воняет тут у тебя, – сказал он, заходя внутрь и поднимая повыше факел.

– Скорее, у тебя, – ответили ему мощным голосом.

У стены, щурясь, сидел заросший человек в лохмотьях. Руки его были закованы в кандалы за спиной, а пальцы – крепко связаны друг с другом, чтобы узник не мог двинуть и мизинцем.

– Не будем спорить, – сказал Харугот и сделал знак палачу. – Что толку в словах? Я пришел сюда не за ними…

– Опять пытать будешь, кровопийца? – вздохнул Лерак Гюнхенский и застонал, когда палач вздернул его на ноги, разомкнул кандалы и принялся приковывать узника к торчащим из стены скобам. – Эх… Но ничего, недолго тебе осталось. Мир изменился, и скоро в нем не останется места таким, как ты!

– Пугаешь? – спросил консул равнодушно, но в голосе его прорезались нотки тревоги.

– Нет. Говорю правду. – Узник еще раз застонал, когда его практически распяли на стене. – Мир изменился. Я это ощутил даже отсюда… Глубинные основы сотряслись, сам воздух стал другим… Неужели ты этого не чувствуешь?

Харугот нахмурился.

Лерак мог врать, но зачем ему это? Но если он и вправду что-то ощутил, то почему сам хозяин Безариона не заметил никаких изменений? Или Предвечная Тьма закрыла ему глаза, сделала частично слепым?

– Начинай, – приказал консул палачу. – А с тобой, Лерак, мы сейчас заодно и побеседуем. Совместим приятное с полезным.

Вскоре из запрятанного в недра земли узилища донесся первый крик боли.

Глава 14
Старый враг

Сиппори выглядел так, что сразу становилось ясно – тут сражались, причем долго и яростно. Одна из надвратных башен обрушена, вторая – закопчена, а створок между ними вовсе нету, лежат в стороне, измятые и покореженные, словно великаны молотили по ним кувалдами.

– Легионеры тут держались, волчья сыть, – пояснил для Олена и Харальда предводитель хирдеров. – Только зря это все. Одолели мы их. Правда, своих при этом потеряли немало.

Он кивнул стражникам, что стояли около уцелевшей башни. Те закивали в ответ. Чужакам, а особенно – гордо восседавшему на конской спине Рыжему достался не один удивленный взгляд.

– Сейчас прямо к магу и отвезем, – продолжил предводитель, – он на главной площади квартирует, в судейском доме.

Судьей в империи именовали чиновника высокого ранга, что распоряжался в отдельном городе и землях вокруг него. Он имел право созывать ополчение, собирал налоги, распоряжался поимкой преступников и казнями.

Новые хозяева, похоже, не только убрали старых, а решили упразднить прежние должности.

– На главной площади так на главной, – ответил Рендалл. – Быстрее бы только.

За ледяной клинок он не боялся – тот доказал, что может спрятаться от взора любого мага, даже самого Харугота. Силу, укрытую в Сердце Пламени, распознать непросто. Остается только надеяться, что Харальд не вызовет у ученика властителя Безариона интереса, да и сам ученик окажется из тех, кто не знает Олена в лицо.

– Это уж как получится, – хмыкнул предводитель. – Чародеи, они, знаешь, люди такие… ого-го…

В городе тоже имелись следы боев – обгоревшие, разрушенные дома, пятна крови на улицах. Жители ходили боязливо, опустив глаза в землю, на хирдеров бросали осторожные взгляды.

Открылась центральная площадь, круглая, с большим колодцем в центре. Стал виден дом судьи – настоящий дворец за высоким кирпичным забором с башенками по углам. Ворота были открыты, и около них скучали очередные стражники, все в тех же гербовых туниках с Синей Луной.

– Куда прете? – спросил один из них, пухлогубый и длинноволосый, в плоском шлеме. – Или привезли кого?

– А вот их, волчья сыть. – Предводитель ткнул пальцем в Рендалла. – Подозрительные больно, уж не колдуны ли? И кошак этот у них здоровенный. Где ж это видано, чтобы кошаки такими вырастали?

– Какой кошак?

Олен мог не оборачиваться, он знал, что позади него никого нет. Рыжий либо удрал, либо сделался невидимым.

– Как какой? – Предводитель обернулся, и лицо его вытянулось от удивления. – Ах, зараза… Был же, тварь мохнатая! Точно колдуны, чем хошь поклянусь! Не иначе как морок навели!

– Ладно, разберемся, – сказал пухлогубый, махнул рукой, и из-за ворот выступили четверо воинов с готовыми к стрельбе луками. – Вы, парни, с лошадей слезайте. Только не быстро, спокойно. За животными вашими приглядят, Акрат не даст соврать. А мы вас к мессену Тошгу проводим… Эй, Зинди, ленивая твоя душонка, быстро внутрь и доложи, что у нас двое!

Один из стражников кивнул и с топотом умчался вглубь двора.

Олен перенес вес на одну ногу, другую перекинул через седло. Перехватил вопросительный взгляд Харальда и еле заметно качнул головой. Можно изрубить тут всех, начиная с лучников, но зачем?

Спрыгнули на землю они почти одновременно.

– Вот и славно, – улыбнулся пухлогубый, показав щербину на месте одного из передних зубов. – Теперь идите за мной, а наш друг Вакар за лошадьми приглядит. Чтобы чего не случилось.

– А то, – кивнул предводитель хирдеров.

– Мне этого коня подарили орки, – сказал Харальд. – Если что с ним произойдет, я буду очень недоволен. Ясно?

Пухлогубый повел их вглубь двора, по дорожке, что вилась между раскидистых деревьев и розовых кустов. Двое латников зашагали по бокам, а четверо лучников – за спиной.

С подозреваемых в чародействе ни на мгновение не спускали взглядов.

В дом вошли через огромные двери из усаженного заклепками красного дерева. Очутились в просторном полутемном зале, стены которого были украшены мозаикой, а пол выложен плитками белого и черного мрамора. Зацокали по нему шпоры на сапогах стражников.

Миновали еще один зал, в центре которого в каменной чаше негромко журчал фонтан. Над ним клубилась водяная пыль, в воздухе ощущался запах влаги. Огромные листья стоявших в больших кадушках деревьев маслянисто блестели, кора на стволах напоминала коричневую чешую.

Вступили в коридор с высоким потолком, когда встретили отправленного вперед Зинди.

– Ждут, – сообщил он и бросил полный ужаса взгляд на Олена.

Похоже, молодой воин был и вправду уверен, что перед ним – жуткие и страшные колдуны.

– Оружие мы у вас не забрали, – сказал пухлогубый, когда стала видна дверь с двумя стражниками около нее, – но оно вам не поможет. Только схватитесь за него – умрете. Небыстро, но довольно неприятно. Открывай!

Стражники повиновались, двери распахнулись совершенно бесшумно, явив большую комнату с окнами в дальней стене.

– Заводи! – приказали изнутри тонким, неприятным голосом, и Олен впервые ощутил беспокойство.

Ему доводилось иметь дело с учениками Харугота. Первый раз – в орочьей деревне у самых Опорных гор, второй – на острове Тенос, и в обоих случаях победа далась очень нелегко. Правда, и там и там Рендаллу противостояли лучшие выкормыши консула, самые умелые и талантливые.

Но кто заправляет тут, в Сиппори?

Харальд шагнул через порог первым, Олен последовал за ним. Комната оказалась даже не просторной, а огромной, с полуколоннами у стен, с тяжелыми занавесями цвета осенних листьев, с толстыми коврами на полу, что напрочь глушили звук шагов и мягко пружинили под ногами.

Ковры были из Мероэ.

В углу располагался стол, а за ним в кресле сидел крошечный большеголовый человечек в буром балахоне. Сквозь редкие светлые волосы просвечивала кожа, узкие глаза смотрели настороженно, а нос торчал так, словно у его обладателя в предках были гоблины.

– Так-так, ага, – сказал человечек, мессен Тошгу, хозяин Сиппори и окрестностей. – Это вы подозреваетесь в чародействе?

Он совершенно не боялся, хотя находился один в комнате с двумя вооруженными воинами. Да и чего страшиться тому, чья плоть насыщена Тьмой, в чьих руках колдовская мощь?

– Да, – кивнул Харальд.

– Надо отвечать: «Да, мессен», – прошипел Тошгу, лицо его исказилось. – Сейчас я узнаю, что вы за птицы. И тогда…

Олен почувствовал мерзкий холод внутри, всегда появлявшийся в те моменты, когда уроженец Заячьего Скока имел дело с колдунами, что пользовались силой Внешней Тьмы. Закололо в мышцах, сердце на мгновение сбилось с ритма, а воздух в комнате стал ледяным.

Ученика Харугота окутало туманное облако, на его границах замельтешили сотни крохотных белых искорок. Будто погибали, сгорая в пламени невидимого костра, мошки размером с горчичное зерно.

Из облака выдвинулись две призрачные лапы, одна потянулась к Олену, другая – к Харальду. Тошгу прошептал что-то, взмахнул ручонками, и по помещению прошла новая волна холода. Рендаллу даже показалось, что полуколонны, занавеси и ковры заблестели от осевшего инея.

Ощутил прикосновение к макушке, неожиданно тяжелое, словно на голову положили кусок железа. Внутренне напрягся, ожидая, что ледяной клинок или Сердце Пламени ответят на присутствие враждебной магии. И тот и другой артефакты имели некое подобие разума, и порой сами решали, когда нужно вмешаться, чтобы защитить хозяина.

Но и меч, и перстень остались мертвыми.

– Щекотно, – неожиданно сказал Харальд. – Чего там может быть интересного в моих внутренностях?

– Молчи! – рыкнул Тошгу, но без особого раздражения. – Мешаешь!

Призрачные конечности шарили вокруг Олена, словно ощупывали его, временами касались кожи. Это было неприятно, но вполне терпимо. Пристальный, как у змеи, взгляд ученика Харугота являлся большей проблемой. От него невозможно было отвести глаза, и чудилось, что он проникает в голову, рассматривает воспоминания, начиная с недавних и заканчивая детскими…

– Ладно, хватит, – сказал Тошгу.

Призрачные лапы отдернулись, с шипением растаяло облако тумана. Ученик Харугота откинулся на спинку кресла, вытер заблестевший от пота лоб.

– Ну что? – спросил Олен настороженно. – Мы можем идти?

– Да… да, все в порядке. – Тошгу зевнул. – И чего же это только я так устал? А ну, заберите их!

Последний возглас услышали и за дверями. Они открылись, и внутрь шагнул пухлогубый. При виде живых и здоровых «колдунов» в глазах его мелькнуло слабое удивление.

– Отпустите их, – приказал Тошгу. – Все чисто.

– Да, мессен.

Вместе с пухлогубым и его воинами Рендалл и Харальд проделали обратный путь до ворот. Предводитель скучавших рядом с лошадьми хирдеров выпучил глаза и рявкнул:

– Живые, волчья сыть?! Как так?

– А вот так. – Пухлогубый пожал плечами. – Езжайте, парни, и осторожнее со всякими шутками. А то наместник регента, благородный ари Форн, очень любит шутников. В особенности тех, что болтаются на виселице…

Олен кивнул и направился к своему коню.

Провожаемые недоуменными и враждебными взглядами, они сели в седла и медленно поехали прочь.

– Вывернулись, – сказал Харальд, когда центральная площадь скрылась за домами. – Повезло?

– Может быть, клянусь Селитой, – кивнул Рендалл и после паузы добавил: – Хотя, скорее, это им всем повезло.

– Мяу! – воинственно добавили у него за спиной, и Рыжий обнаружился на своем месте, встрепанный и сердито моргающий.

Из Сиппори выехали через западные ворота, значительно меньше пострадавшие во время штурма. Тут даже сохранилась одна створка, и именно в ее тени прятались от жары стражники. На двух верховых они посмотрели без особого интереса, а один даже махнул рукой – езжайте, мол, с глаз долой.

Вновь потянулась дорога, широкая и пыльная, точно старый половик. Где-то через милю за поворотом обнаружился сиран. Он шагнул с обочины и приветственно наклонил голову.

– Я ощущал там странную магию, – проговорил Тридцать Седьмой, указывая в сторону Сиппори. – Она сродни силе, которой в дни молодости Алиона пользовались уттарны. Неужели они еще остались в этом мире?

– Сомневаюсь, – проворчал Олен. – У наших сородичей было достаточно времени, чтобы постичь самое мерзкое колдовство. К счастью, тот, с кем мы столкнулись, оказался слаб и не очень умел.

– А тебе, – добавил Харальд, – лучше большую часть времени оставаться невидимым. А то заметит кто…

Сиран кивнул и медленно растаял в воздухе, оставив нечто похожее на облачко пара.

Целый день провели в дороге. Переночевали на постоялом дворе в наполовину сожженной деревне. Хозяин вытаращился на гостей с таким ужасом, словно к нему на постой напросились нагхи, но обнаружилась у него и жареная курятина, и даже вино в кувшине.

Рыжий отправился погулять по деревне, но вернулся почти тут же крайне недовольным. Похоже было, что все съедобное тут истребили мародеры из войска Харугота.

Утром двинулись дальше, и вскоре над горизонтом встали кирпичные стены Терсалима. При их виде сердце Олена екнуло, вспомнился тот день, когда он увидел великий город впервые.

Степные ворота, стену около которых Рендаллу некогда довелось защищать от гиппаров, были открыты. Башни рядом с ними выглядели покосившимися, а вся стена – какой-то осевшей, словно ее толщу изгрызли гигантские жуки, охочие до обожженной глины.

– Тут всегда так? – спросил Харальд, разглядывая обвалившиеся зубцы и трещины от земли до самого верха.

– Нет… нет… – Олен потянул себя за мочку уха. – Раньше она была целой. Похоже, здесь поработала магия.

Поврежден был не какой-то отдельный участок стены, а вся она, насколько хватало взгляда. В гладкой ранее поверхности темнели выбоины, у подножия лежали груды кирпичей.

Неужели это сотворил Харугот? Но какова же тогда сила консула, если он способен сделать такое с укреплениями целого города? Что можно противопоставить такому врагу, как поразить его? Что в этом мире и за его пределами в состоянии нанести ему хоть какой-то вред?

– А что мы будем делать внутри? – отвлек Рендалла от мрачных мыслей Харальд. – Ты думал?

– У меня есть тут друг. Надеюсь, что он уцелел во время штурма. Надо добраться до него и узнать, что творится в городе.

– Разумно. Давай так и поступим.

У ворот пришлось задержаться, чтобы заплатить пошлину. Стражники в гербовых накидках с Синей Луной получили пару цантирских золотых сотен, и только после этого освободили дорогу. Вслед за обозом из дюжины нагруженных дровами телег Харальд и Олен въехали в Терсалим.

Улица Старого рва выглядела куда менее оживленной, чем помнил Рендалл. От многих домов, особенно у самых ворот, остались только груды развалин, источающих запах гари. Вывески лавок жалобно поскрипывали на ветру, но бóльшая часть заведений была закрыта.

Исчезли уличные торговцы с лотками на жилистых шеях, и даже местные нищие, прилипчивые, словно чесотка, где-то прятались.

– Да, неплохо тут порезвились, – заметил Харальд, когда они миновали храм Акрата, чьи украшенные резьбой стены покрывала копоть. – Нам куда хоть?

– В Лагерь Ветеранов, – ответил Олен, и в этот момент затылком почувствовал чужой взгляд.

Оглянувшись, увидел широкоплечего юношу на белоснежной лошади, лицо которого было искажено от ненависти. Тот мгновенно отвернулся, пришпорил коня и поехал прочь, а Рендалл остался в задумчивости – где он видел этого человека? Ведь видел – тот показался знакомым…

– Это далеко? – вновь отвлек Харальд, и уроженец Заячьего Скока сбился с мысли.

– Ближе к реке, – сказал он.

У главного городского перекрестка, где улица Старого рва пересекалась с Императорским трактом, наткнулись на патруль. Пятеро стражников в кольчугах неторопливо шагали в сторону Степных ворот, бросая по сторонам злые взгляды.

Один такой достался и двум всадникам.

Затем выяснилось, что Олен несколько подзабыл дорогу. Сначала они выбрались к площади Полнолуния, рядом с которой находится зиндан, и лишь тут Рендалл вспомнил, куда ехать дальше. Они миновали храм Азевра, и по узкой улочке, что шла между схожих друг с другом трехэтажных домиков, двинулись на запад. Вскоре стала видна стена, защищающая город со стороны Теграта.

– Вот и приехали, – сказал Олен, останавливая коня у двери, над которой висел щит, украшенный изображением волка.

Он спешился и постучал. Сначала ничего не произошло, и лишь после повторного стука изнутри донеслись шаги. Скрипнули петли, и наружу выглянул могучий, не старый еще мужчина с жутким шрамом на лице.

– Чего надо? – спросил он без особого дружелюбия.

– Я разыскиваю Махрида Богалака.

– Здесь такого нет. – Глаза мужчины со шрамом настороженно блеснули.

– Вы не помните меня? – поинтересовался Рендалл. – Осенью Махрид прятал меня здесь, когда вытащил из зиндана. После того судебного поединка. А, не помните?

– Кажется, я узнаю тебя… – проговорил мужчина со шрамом. – Но Махрида тут нет. Давай так – я дам ему знать, что ты здесь. А ты приезжай сюда вечером, на закате. Думаю, что он подойдет.

– Он как, не ранен? Все в порядке? – Олен почувствовал, что на самом деле беспокоится за старого сотника.

– Что ему сделается? – усмехнулся обладатель шрама. – Сражался на стенах вместе со всеми и уцелел там, где полегли сильные и ловкие юнцы. Опыт, его не пропьешь, хотя многие пытаются.

– Ладно, мы придем вечером, – кивнул Рендалл и повернулся к лошади. Дверь за его спиной закрылась.

– И что теперь? – спросил Харальд.

– Найдем место, где можно поесть. Погуляем по рынку. Чего-нибудь придумаем.

По узким улочкам Лагеря Ветеранов двинулись на север, в ту сторону, где находилась отведенная под рынок площадь. На этот раз святилище Азевра объехали сзади. Едва пропала из виду его задняя стена, как Рыжий неожиданно подал голос.

– Мяу, – обеспокоенно сказал он. – Ррррр!

В рычании оцилана звучала угроза.

Раздался короткий лязг, и из переулка впереди начали выбегать воины со щитами, в тяжелых доспехах. Мгновенно выстроились в ряд, выставили копья. Рендалл оглянулся и увидел, что путь назад тоже перекрыт. Выругал себя, что расслабился, поверил в то, что после долгого пути можно немного отдохнуть…

– Я верил, что нам в таком большом городе не дадут заскучать, – сказал Харальд, – но не предполагал, что таким образом. Эй, почтенные, в чем дело?

Никто из воинов не ответил.

За спинами тех, что загораживали дорогу на север, появились двое всадников. Один – грузный и краснолицый, на могучем боевом коне, второй – молодой, на белой лошади.

Сейчас в его взгляде, обращенном на Олена, полыхала та же ненависть, что и немного ранее, на улице Старого рва.

– Волею милостивого регента, – заговорил грузный голосом гулким, как эхо в большой пещере, – мы храним покой и порядок в городе Терсалиме. И его именем я приказываю вам бросить мечи на мостовую, покинуть седла и встать с поднятыми руками.

– Это почему? – спросил Рендалл. – Мы въехали в Терсалим только что и ничего не свершили.

– Благородный Картим ари Карлудон, – когда грузный назвал имя, в голове Олена точно ударила молния. Как он мог забыть! Ари Карлудон, противник Махрида Богалака в том поединке! Тот самый, кому Олен перешел дорогу, – дал знать, что вы – злоумышленники против регента! Посему вы должны быть лишены оружия и препровождены в зиндан для дознания!

– Кто такой этот Карлудон? – спросил Харальд вполголоса.

– Враг, – просто ответил Рендалл.

– Ясно. Что делать будем?

– Я бывал в здешнем зиндане. Выбраться оттуда не проще, чем из могилы. А дознание – это, скорее всего, пытки…

– Эй, хватит шептаться! – рявкнул грузный воин. – Немедленно бросайте мечи!

– Вот уж нет! – отозвался Олен, вытаскивая ледяной клинок из ножен, и негромко добавил: – Попробуем для начала обычным оружием. Если не получится, тогда я…

С помощью Сердца Пламени он мог в считаные мгновения превратить врагов в кучки пепла. Но совершенно не хотел пускать в ход чудовищную силу доставшегося от предков артефакта. Да еще надеялся, что добытый в Вечном лесу клинок пока не станет проявлять необычных свойств…

Харальд кивнул, показывая, что понял, и обнажил свое оружие – простой меч, не самый длинный или тяжелый, без особенных украшений, но при этом выглядевший чудно угрожающим.

– Взять их! – прорычал грузный, и два ряда воинов двинулись навстречу друг другу.

– Куда будем прорываться? – спросил Олен.

– Давай назад.

Развернули лошадей и дали шпоры. Помчались на сплошную стену щитов, из которой торчали копья. Харальд взмахнул мечом с такой быстротой, что лезвие будто исчезло. Лишь полыхнуло что-то на солнце, наземь упали два срубленных наконечника. Олен ссек еще один, и два жеребца с ржанием врезались в стоявших на месте воинов.

Двоих отшвырнуло в стороны, загрохотали кольчуги, отскочил слетевший с чьей-то головы шлем.

– Держи! Держи их! – заорал кто-то из-за спины.

Олен краем глаза увидел замахнувшегося копьем воина. Понял, что тот целится ему в бок и что защититься он не успевает. Копье пошло вперед, и тут в лицо стражника врезался разъяренный ком рыжей шерсти. Удар оказался таков, что копейщика сшибло с ног.

А оцилан прыгнул на следующего, целясь когтями в незащищенное лицо.

Харальд взмахнул мечом, очерчивая перед собой полукруг. Под копытами коня Олена что-то хрустнуло, и они вырвались на свободное пространство. Вылетели на площадь у храма и понеслись прочь, оставив позади стоны раненых, ругательства уцелевших и злые вопли командира.

Рендалл придержал жеребца – незачем мчаться по городу, привлекая внимание.

– Вот теперь мы точно бунтовщики и злоумышленники, – сказал Харальд. – Чего делать будем?

Его происходящее, судя по всему, забавляло. Голос странника по мирам оставался спокойным, дыхание ровным, а зеленые глаза – равнодушными, словно не он только что сражался.

– Для начала уберем клинки в ножны, – ответил Олен. – А то на твоем даже кровь осталась. Потом надо будет избавиться от лошадей и где-то спрятаться до вечера. Полагаю, нас будут ловить.

– А может быть, рванем к воротам, пока их не перекрыли? – предложил Харальд. – И прочь из города.

Мысль была разумной, но покидать Терсалим, не повидавшись со старым сотником, Рендалл не хотел. Да и стыдно отступать вот так, у первого же серьезного препятствия.

– Нет, – покачал он головой. – Мы попробуем спрятаться. Город велик, найти тут двоих людей не проще, чем иголку в гномьей бороде. Особенно чужакам, северянам, гонякам. Придумаем что-нибудь.

– А твой кот?

– Этот мохнатый стервец точно выпутается из любой передряги и нас найдет. – Олен улыбнулся, вспоминая оцилана. – Не стоит беспокоиться о нем. Лучше заняться более насущными делами.

На то, чтобы добраться до столицы Горной провинции, войско белых гномов потратило шесть дней.

Все это время они двигались по хорошим дорогам, спускаясь все ниже на равнину. В Ордагире удалось купить лошадей, и поэтому Ан-чи и его ближняя свита ехали верхом. В числе тех, кому повезло забраться в седло, находились Третий Маг и Андиро Се-о.

Хозяин Яшмового Трона приказал им все время быть рядом, и они заняли место за спинами ближних охранников.

Деревни встречались нечасто, еще реже – всего два раза – попались городки. На гномов таращились во все глаза, тыкали пальцами, крутили головами, но никакой враждебности не проявляли. А уж золото и вовсе превращало местных жителей в добродушных, на все готовых роданов.

За обочинами дорог лежала мирная, спокойная страна. Перелески сменялись пастбищами, по которым бродили коровьи и овечьи стада, щипавшие едва вылезшую траву. Поля, мельницы на быстрых речках и бурных ручьях, пасеки – все это имелось в изобилии.

Тердумейцы жили неплохо. По крайней мере, тут, в предгорьях.

Ан-чи вел себя странно. Нет, он помнил об обязанностях правителя и полководца, и исполнял их хорошо. Но при этом постоянно крутил головой, потирал лоб, словно пытался что-то вспомнить. Когда забывался, в темных глазах появлялось выражение мучительного усилия.

Такое бывает у родана, когда он бьется с собственной памятью, и та не хочет открывать свои кладовые.

– Что с ним такое? – спросил Андиро Се-о у Третьего Мага, когда они проехали руины большого замка на холме.

Холм был удивительно голым, без малейшей травинки на глинистых склонах. Развалины торчали на его вершине, точно черные гнилые зубы, и веяло от них чем-то недобрым.

Ан-чи тем не менее приказал войску следовать дальше, а сам задержался около холма. Некоторое время простоял, глядя на его вершину и кусая губы, а затем спрыгнул с седла. Тысячники недовольно загудели, когда хозяин Яшмового Трона полез по откосу, и он вроде бы одумался.

Вернулся обратно, и они двинулись дальше, по обочине обгоняя сотни пехотинцев.

– Старые воспоминания пробуждаются, – ответил колдун. – Хотя они должны быть стерты намертво, покрыты коркой застывшего пепла. И если они проснутся, то… – Тут он покачал головой и замолчал.

В ближайшей же деревне, около которой они встали на ночлег, Андиро Се-о нашел старого крестьянина и спросил его про руины.

– Так замок там стоял, видит небо, – прошамкал дед. – Большой был, огромный даже. Да только давно это было, может, пятьсот, может, тыщу лет назад. И владел им колдун, злой, точно пес цепной. Да только давно это было… Поэтому то место проклятым считают. И никто туда не ходит. Хотя помню…

Далее Андиро Се-о услышал байку о том, как дядя рассказчика залез-таки на «проклятушший» холм. Как напали на него всякие призраки и страхи, и вернулся он, поседев за одну ночь.

– А колдуна того боги, говорят, покарали, – добавил старик. – Да только давно это было, может, пятьсот…

На этом месте Андиро Се-о решил беседу закончить.

Могучий колдун, наказанный богами? Очень похоже на историю Восставшего Мага, чье государство находилось как раз на месте нынешней Тердумеи, а логово – в предгорьях Опорного хребта. Неужели сегодня днем они миновали место, где обитал самый могучий волшебник Алиона за всю его историю, человек, наводивший страх на половину мира?

И при чем тут Ан-чи, он же Заключенный-в-Камне? Неужели при жизни он бывал в этих местах? Вспомнились слова Третьего Мага, сказанные у затерянной в южных горах пирамиды: «Тут лежит одно из мудрейших существ Алиона. За века, что оно спит здесь, будили его только один раз…»

Неужели это сам…

Андиро Се-о поспешно отогнал крамольную мысль. Нет, всем известно, что тело и разум Восставшего Мага, осмелившегося объявить себя богом, хозяева Небесного Чертога и Великой Бездны уничтожили во время Нисхождения. Не оставили даже обрывка темной души…

Поблагодарив старика, Андиро Се-о вернулся в лагерь.

Утром они снова пустились в дорогу и к вечеру достигли города Фагинара, столицы Горной провинции королевства Тердумея. Сначала над лесом поднялись башни городской стены, затем войско остановилось, и к Ан-чи прибежал один из воинов передового дозора, запыхавшийся, в покрытых пылью легких доспехах.

– Правитель, там… – прохрипел он, падая на одно колено. – Войско… дорогу загородило. С тысячу… лучники, конница, тяжелая пехота. И перед ними – всадники…

– Все ясно, – кивнул хозяин Яшмового Трона. – Нас встречает сам сардар. Что же, мы поговорим с ним. Со мной пойдут… – Он обернулся, и Андиро Се-о не удивился, обнаружив, что им с Третьим Магом предстоит отправиться на переговоры. – А ты, – правитель обратился к старшему из тысячников, – проследи за порядком и разошли в стороны дозоры. Вдруг это ловушка.

– Слушаюсь, – кивнул тысячник, и глаза его воинственно блеснули. – Приказ будет исполнен. Но, если правитель позволит заметить, стоит взять с собой охрану. Люди ненадежны…

– Я сам человек, – перебил его Ан-чи, и тысячник несколько смутился. – И сам могу защитить себя.

– Повинуюсь, – склонил голову старый воин.

Хозяин Яшмового Трона, помимо мага и предшественника, прихватил с собой двух тысячников помладше, как понял Андиро Се-о – для солидности. Впятером они выехали к обочине и под взглядами воинов двинулись к голове колонны. Миновали сосновый лесок, полный запахов хвои и птичьего пения, и выбрались на открытое место.

– Вон они, – сказал Ан-чи, разглядывая открытые ворота Фагинара и расположившееся перед ними небольшое войско. – Торжественная встреча. Все, как полагается. Знамена, все остальное…

Воины стояли ровными рядами, на солнце блестели доспехи и шлемы. Над ними вились фиолетово-золотые тердумейские флаги, торчали копья. Чуть впереди находилась группа из дюжины всадников в таких ярких одеждах, что они напоминали стайку птиц из южных лесов.

Там заметили Ан-чи, один из всадников махнул рукой, что-то сказал, и сам поехал навстречу гномам. За ним последовали еще четверо, чтобы количество переговорщиков с обеих сторон было одинаковым.

Сардар выделялся благодаря роскошным, покрытым гравировкой доспехам. Поверх них был накинут белоснежный плащ, такой длинный, что закрывал круп лошади почти до хвоста. Скакун, черный, с густой гривой, вышагивал важно, осознавая, кого именно несет на спине. Негромко позвякивали колокольчики, которыми было увешано седло, лоснилась блестящая шкура.

Четверо всадников свиты выглядели такими нарядными, будто собрались на пир, а не на переговоры. Цветастые накидки, огромные тюрбаны – так назывались головные уборы, похожие на башни из полос ткани, – широкие штаны, вышитые золотой нитью, мечи, чьи ножны и рукояти украшали драгоценные камни. Такими лишь хвастаться, а не сражаться в бою.

– Мир вам, добрые роданы, – проговорил сардар, останавливая коня в нескольких шагах от гномов. Был он узколиц и голубоглаз, над верхней губой чернела родинка, а взгляд властителя Горной провинции рыскал из стороны в стороны. – Что ищете вы в наших землях? Чего желаете?

Наверняка из докладов градоправителей он прекрасно знал, куда и зачем движутся незваные гости. Но согласно всем правилам вежливой беседы сардар должен был задать эти вопросы, и он их задал. Нехорошо показывать, что ты знаешь о чужаке все, лучше притвориться неискушенным.

– Мир и тебе, – отозвался Ан-чи. – Желание наше таково, что хотим мы пройти через земли Тердумеи на запад.

– С оружием в руках? – Сардар покачал головой. – И целым войском? Прости, владыка, но это очень похоже на вторжение.

– Разве сожгли мы Ордагир? – вопросом отозвался хозяин Яшмового Трона. – Разве силой взяли там съестные припасы или потоптали поля? Или золото, которым мы платили, оказалось фальшивым?

– Нет, нет, видит Громовой Сокол. – Сардар поднял руку и чуть ли не впервые за весь разговор посмотрел прямо в лицо собеседнику. – Такого не было. Но все возможно. И пойми ты меня – как можно пустить вглубь своей страны десять тысяч вооруженных чужаков?

«Подсчитали, – подумал Андиро Се-о, – до самого последнего воина. Хороши у них разведчики! А мы их и не заметили. Или заметили, да только правитель не велел говорить об этом всем?»