Электронная библиотека » Елизавета Дворецкая » » онлайн чтение - страница 20

Текст книги "След черного волка"


  • Текст добавлен: 11 января 2017, 14:11


Автор книги: Елизавета Дворецкая


Жанр: Героическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 12

Рано утром над Угрой висел белый туман, путался в кронах ив, превращая их в огромные клубы зеленоватого пара. Длинные облака на голубом небе, подсвеченные серым, казались тушами неведомых чудовищ, плывущих в золотое пламя рассвета. Солнце уже мигнуло сквозь ветви ослепительным глазом, пронзая туман над водой своими лучами; они казались такими плотными, что хотелось протянуть руку и потрогать.

Бойники носили в челн поклажу: шатер, котел с железным костровым набором, свои короба с пожитками. Пожитки Лютавы и Честиши уже были уложены, бывшая русалка сидела в челне, дожидаясь отплытия. Возле нее стояли Любом, Озрака и Твердома, на прощание давая еще какие-то наставления. У Честиши было с собой куда больше добра, чем у Лютавы: все заготовленное приданое. Лютава уже рассказала, куда повезет Честишу и за кого намерена отдать; щедроводцы согласились, что род жениха в доброй славе и в этом браке Честишу ждет счастье. И в такой дали, на Рессе, никто не будет знать, что молодуха два года прожила русалкой и чуть было не пошла за лешего. Там ей не достанется косых взглядов, качания головой, никто не посмотрит вслед, поджимая губы и молча предрекая семье и детям всяческие беды…

Самого главного – что Честише предстоит родить дочь, которая уже сейчас предназначена стать волхвой, – Лютава им не сказала. Об этом не знала даже сама Честиша. Зачем ей печалиться заранее, когда от судьбы все равно не уйти? А когда та девочка, новая Лесава, подрастет и мать не будет знать, что с ней делать, Лютава снова явится – уже за дочерью…

Она вздохнула. Устами посланцев Нави судьба открывает ей так много о других людях – и ничего о себе! Но скоро это изменится. Время пришло.

Кто-то мягко взял ее сзади за плечи и прижался щекой к затылку. Лютава не пошевелилась. Теплые губы нежно прильнули к виску, кожу кольнули волоски бороды. Она закрыла глаза, по-прежнему не оборачиваясь. Сердце остро защемило. Ее жизнь рвалась пополам, но это было столь же неизбежно, сколь и больно.

…Жил-был старик, и были у него сын и дочка. Стал старик помирать и говорит сыну: завещаю тебе мой крепкий лук, а ты сестру береги. Вот помер старик, стали брат с сестрой жить в лесу: брат на охоту ходил, а сестра хозяйничала…

Будто в старинном сказе, они с Лютомером много лет жили в лесу, не желая знать человеческого мира. Как будто для них двоих продолжались те дремучие века, когда братья брали жен в своем роду, а чужих не считали за настоящих людей. Но жизнь, как река, не стоит на месте и движется вперед, хочешь ты того или нет. И как воды реки не остаются теми же самыми даже мгновения, так и жизнь не может все время оставаться прежней. Каждый день – уже другой, потому что сам ты другой, и люди вокруг тебя другие, хоть и те же самые. Все живое может либо расти, либо увядать. И горше всего увянуть, не достигнув расцвета и не принеся плода. Они с Лютомером слишком живые, чтобы стать пустоцветами. Они набирались сил в темноте своего леса, как зерно под землей, но теперь у каждого своя дорога. Лютава не сомневалась, что поход пройдет удачно и Лютомер привезет себе жену – деву-лебедь, княгиню Семиславу. Ту, что достойна его. С ней он окончательно выйдет из леса в поле, из волка станет человеком, отцом, князем…

Сейчас они в последний раз стояли вдвоем, здесь, на рассвете, у текучей воды. Отсюда их пути лежали в разные стороны: ему вниз по Оке, а ей – вверх. Общего дома и общей семьи у них больше не будет: ни на Волчьем острове, ни в Ратиславле. Но разве не всякие сестры и братья переживают то же? Зерна покидают материнский колос, чтобы дать жизнь новым колосьям, птенцы вылетают из материнского гнезда, чтобы свить свои гнезда…

И хотя они оба понимали необходимость этой разлуки, понимание не облегчало тяжести на сердце. Лютава не шевелилась, но из-под ее опущенных век текли слезы, прочерчивая на щеках обжигающе горячие дорожки…

Лютомер погладил ее по спине. Он собирался в поход, надеясь вырвать у судьбы свое человеческое счастье, но мечтам об этом кое-что мешало. Он не говорил об этом Лютаве, но замечал, что полоса волчьей шерсти у нее на спине становится шире. За минувшие дней десять она разрослась ненамного – на ширину пальца в обе стороны от хребта. Но чутье оборотня подсказывало Лютомеру: серая шерсть будет расти и дальше. Пока не займет целиком спину, а потом и все тело. Та Сторона властно заявила права на его сестру – нельзя вечно бегать вдоль края бездны, рано или поздно упадешь. И если облачный колодец не излечит Лютаву или не укажет средства вернуться в человеческий мир, им все же придется уйти в лес. Вдвоем, ибо он ни за что не бросит свою «хромую волчицу». Сколько бы лебединых дев ни манило его белыми руками в солнечный свет…

* * *

И другая дева в это время готовилась навсегда оставить прошлое позади.

В ельнике стояла тьма, лишь звезды перемигивались где-то в вышине. Старуха Полазка – жрица Марены, постоянно жившая при Пекельном Кругу – уже давно похрапывала на своей лавке. Семислава думала было набросить на нее сонные чары, но не решилась: старуха была достаточно сильна и могла учуять ворожбу. Поэтому просто выждала, не смыкая глаз, до самого глухого часа.

Потом неслышно встала, надела поневу, обулась и набросила шерстяную свиту. Ее короб уже стоял возле лавки: она тайком собрала свои немногочисленные пожитки.

За эти долгие дни Семислава так хорошо изучила тесную избушку, что легко прошла по ней в полной темноте, ничего не задев. Дверь она смазала заранее.

Снаружи было чуть светлее – над вершинами ельника прогуливалась полная луна. Свежий воздух летней ночи приободрил Семиславу. Леса она не боялась: много таких ночей она в своей жизни провела в чащобе. Когда ей сравнялось двенадцать, отец, князь Будогость, отправил ее к своей сестре Будиладе, знаменитой ведунье и предсказательнице. Она указала племяннице путь в Навь, научила расправлять лебединые крылья… У нее Семислава прожила три года – до тех пор пока отец не сосватал ее за Доброслава Святомеровича. Невесту привезли из леса прямо на обручение, и даже сам Будогость поразился, увидев, какой красавицей стала его Семяша. А уж отец жениха и вовсе голову потерял…

От избушки жриц уходила довольно широкая тропа – тысячи раз по ней везли на волокуше или на санях мертвые тела. Даже в темноте Семислава не смогла бы ее потерять. Она ощущала этот путь смерти, как если бы он был выстлан перед ней пылающими углями. Не робея и не спеша, она ровно делала шаг за шагом, и каждый был как удар топора, отсекающий всю ее прежнюю жизнь. Голова слегка кружилась: готовясь к этому пути, Семислава сутки не ела и три дня не расплетала, не расчесывала волос.

Сколько угасших воспоминаний провозили на санях этой тропой! Сколько разных жизней окончательно завершил этот недолгий путь! Длинных, коротких, счастливых, горестных, веселых, унылых… Кто-то из проезжавших здесь был деревом из полных семи ветвей – помнивший прадедов и видевший правнуков. А кто-то сам был тонким ростком, едва успевшим пустить один-два листочка и увядшим до срока. Вспоминала и Семислава: детство с матерью и сестрой Боряшей, юность с теткой Будиладой, замужество, потом вдовство… Все это уже казалось чем-то посторонним, как предание чужой семьи. Она выбрала свой путь. Что обещало ей счастье на этом пути? Ничто, только чувство и память о недолгих встречах с угрянским оборотнем. Но почему-то за те дни он стал казаться ей более знакомым и близким, чем иные из тех, с кем она прожила восемь лет. А значит, ей указала на него судьба. С ним связала ее невидимая, но прочная нить дев-удельниц, к нему и тянула.

Впереди посветлело. Перед Семиславой лежал Пекельный Круг, иначе Пекло – широкое кострище, огромное округлое пятно насквозь прокаленной земли. Здесь возводят высокую краду из осмоленного дерева, куда на ложе из соломы и бересты кладут тело в лучших одеждах, с погребальными дарами, с сопровождающими жертвами. И когда старшая жрица поджигает краду, пламя превращает ее в огненную лодью, что увозит почившего к дедам. Искры и головни летят во все стороны, будто брызги от бешено мчащейся по огненным волнам лодьи. Потому поляна так широка – чтобы не запалить лес.

Свет луны и звезд свободно изливался с неба на открытое пространство, не путаясь в ветвях. Семислава подошла к черному кругу, остановилась, собираясь с духом. Сюда заходили только старики, когда складывали краду, и старухи, когда особым кованым совком собирали обгоревшие останки в горшок. Но Семиславе не было страшно. Она хотела все минувшее оставить позади и лишить его силы преследовать ее. Ей нужно было сжечь свой след – ведь искать его будет та, что уступит по силе только самой Марене.

Семислава сняла с головы убрус и сунула в короб. Потом расплела косы, свободно распустила пряди, окутавшие ее неровными волнами до колен. И сразу ощутила, как в этих волнах потекла сила.

Последний, кого огненная лодья увезла из Яви, был земной муж Семиславы – князь Святомер. И теперь она, как верная жена, своей волей отправилась за ним в Навь. Но поскольку она была больше, чем обычная жена, то и в Навь она вошла, как Лада по осени. Бессмертная красота предназначена бессмертному супругу – Велесу.

Как и всякий покойный со своим земным добром, Семислава ступила в круг с коробом за плечами. Она медленно делала шаг за шагом, будто ступая по черному лицу самой Хозяйки Кощного, лежащей под покровом земли с замкнутыми очами. Дойдя до самой середины, остановилась и подняла глаза к небу. Опустила руки, обращаясь к владыкам нижнего мира.

– О ты, бог рогатый, творящий зарод земле-матери! О ты, солнце мертвых, чара небесная, растущая и убывающая! Стань для меня, ночь, – дня яснее! Стань, звезда, у меня в головах, растворись, глубь земная, у меня в ногах! Встань, вода, дай мне путь, аки посуху! Встань, огонь, позади меня! Сожги, испепели все порчи и наузы, все призоры и уроки! Проведи меня, Кощный Владыка, за реку огненную, за мост калиновый. Проведи по тропе невидимой к источнику жизни, что бьет за пределами жизни и смерти. Был у меня добрый муж; был – да и не стало, не стало – да и не надо. Проведи меня тропой верной к тому мужу, что скажет мне: «Ты – моя земля, Лада моя!», а я отвечу: «Ты – мое небо!»[4]4
  По «Черной книге Мары» волхва Велеслава.


[Закрыть]

Семислава подняла руки, взывая к небу, – ведь и для Лады, спящей в подземелье, супруг ее – сумрачное небо Закрадья. И стала тем деревом, что уходит корнями в бездну, а кроной вздымается в Занебесье, по чьим ветвям кочуют облака, а по стволу стекают дождевые струи. В прядях волос ее заиграли живые верхние воды, нисходящие с неба на землю, дабы слиться с мертвыми водами Подземья. Семислава перестала быть собой, перестала быть дочерью Будогостя и вдовой Святомера, а стала Ладой-Марой, той, что проводит в смерть и вечно возрождает в жизнь.

А потом она, омытая водами небесных рек, двинулась вперед и вышла из черного круга. И очутилась на той стороне, где начиналась совсем новая жизнь…

И теперь ей нужно было спешить. Еще затемно Семиславе предстояло миновать ельник и выйти к опушке, где с вечера ждут ее Селимер с братом Чичерой и тремя лошадьми…

* * *

Вдоль Оки Лютомеровы бойники продвигались скрытно, стараясь никому не попасться на глаза: эти земли платили дань князю вятичей. Прятаться было не трудно: по реке тянулись леса, где лишь раз в день появлялось селище на уступах речного берега. Открытые пространства полей и лугов, если далеко было обходить лесом, пересекали в ночной тьме, под светом растущей луны. Отдыхали в разную пору: когда ночью, а когда и днем, выжидая времени продолжить путь. Сам Лютомер, казалось, не спал совсем: пока люди отдыхали, он на волчьих ногах несся вперед, разведывая дорогу. Редко когда оборачивание давалось ему так легко: боль от разлуки с Лютавой и нетерпение перед встречей с Семиславой мешались в сердце, ярили кровь, пробуждали такие силы, что ему стоило труда их сдержать. То ли еще будет дальше! Ведь в те дни, когда возле него была Семислава, ему становилось по плечу обернуться даже в сокола. Он словно пытался пересечь широкую темную реку: на одном берегу, за спиной, осталась сестра – волчья Мара, а впереди ждала жена – лебединая Лада. Ибо ни человек, ни бог не может обрести себя в самом себе, а нуждается в том, что противоположно ему.

Путь до устья Дугны занял четыре дня. Здесь Лютомер увел людей от реки, нашел укромное место в лесном овраге и выслал дозор. Теперь предстояло ждать, пока братья Доброслава привезут женщину. Они уже должны были скоро появиться: на путь от устья Дугны до Гостилова требовалось всего два-три дня, а вышли они раньше. Сменяясь по двое, хоронясь за валунами, бойники днем и ночью сторожили мыс у слияния рек, где Селимер назначил угрянам ждать.

В первую же ночь Лютомер обернулся волком и бегал по дороге, ведущей вдоль Дугны: по прибрежным горам, в полесках из березы и кустарника, над беловато-желтыми известковыми обрывами, похожими на кладку жилищ давно забытых народов. Очень легко было представить, что весь этот уговор – ловушка, которую подстроили ему наследники Святомера. Если вместо невесты появится войско, придется отступать, и к этому Лютомер тоже хотел быть готовым заранее.

Однако даже подобный обман не заставил бы его отказаться от Семиславы. Просто найти ее станет более трудной задачей, но он с самого начала не рассчитывал на то, что она будет легкой.

И все же он верил: скоро сбудется тот сон, где он видел спящую деву, одетую в цветы, оплетенную сиянием солнечных волос. Она тоже стремится к нему сквозь эту ночь, сквозь тьму подземных рек, потому что боги создали их, детей своих, и предназначили друг другу. Он изнывал от нетерпения, только сейчас ощутив, как много сил в нем скопилось в ожидании того дня, когда будет куда их излить. Он был как грозовое небо, уже не способное сдержать свою мощь перед ждущей невестой-землей. «Ты – мое небо! – во сне и наяву слышался ему тихий нежный голос. – А я – твоя земля». День и ночь смешались перед его глазами, он плохо различал наползающие одна на другую Навь и Явь и все выискивал в просторах земли и неба искру света: пламя, пылающее в руках его Лады…

* * *

Шестнадцатилетний Селимер родился от знатной матери, давно покойной первой Святомеровой княгини, и потому считался в их паре главным, хотя Чичера, сын Божехны, был старше его на год с лишним. Эти двое совершенно не походили друг на друга лицом, но из всех восьми Святомеровых сыновей с самого детства были наиболее дружны между собой. Селимер был высок и худощав, и хотя старшего брата еще не догнал, в будущем обещал вытянуться и стать таким же. Те же были тонкие черты лица и темные волосы. Чичера, напротив, был широк в плечах, буйные кудри соломенного цвета падали ему на глаза, а нос после какой-то давней драки остался немного сплюснутым. Селята был сознательно отважен: даже если порой в коленках и замечалась дрожь, он старался ее не обнаружить и делать то, что нужно. Чичера же просто оставил Селяте решать, куда им надо, а куда нет: если брат говорил «идем», он обычно шел, считая, что тому виднее.

Поручением Доброслава оба гордились и старались выполнить его как можно лучше. Тем более что это было им как нельзя более по душе: оба давно считали себя взрослыми, созревшими для важных дел. Им, правда, уже выпал на долю один военный поход и даже две битвы, но это оказалось далеко не так увлекательно, как в сказании. «На войне, сынки, главное дело – ждать», – говорил им старик Гудияр. Он тоже погиб в прошлогоднем походе, положив конец предыдущему поколению гостиловских князей. Будь он жив, возможно, князем вятичей стал бы он, а Ярко и Доброслав отложили бы свое состязание еще на какое-то время.

В тайный замысел Доброслав посвятил только их двоих, как самых верных и толковых парней из всей родни. И они охотно взялись за дело. С двоюродными братьями, в том числе Ярогневом, они с рождения как дружили, так и соперничали. И им вовсе не хотелось, чтобы кудрявый Ярко стал князем и с тем род Рудомера навсегда взял верх над ветвью их отца, Святомера. Теперь же им предстояло дело двойной важности: лишить Ярко знатной жены и этой же женой выкупить дружбу угрянского оборотня.

Для Чичериной матери и прочей родни они считались сбежавшими от скучных полевых работ на лов. Такие побеги отроки предпринимали и раньше, так что ничего удивительного тут не было. Доброслав обещал, что при возвращении пошумит для виду, но бить не будет. К тому же Селимеру была обещана невеста – меньшая угрянская княжна, а Чичере – средства на хозяйство, после чего он выберет какую захочет девку сам. Но все эти посулы лишь подогревали воодушевление парней, которые и во сне не видели такого захватывающего приключения. Выкрасть отцову вдову из Нави – почти настоящей – и тайком отвезти на Оку, к угрянскому оборотню! А Ярко останется в дураках.

К счастью, на самом деле лезть в Навий ельник от них не требовалось. Вернувшись после первой встречи с Лютомером, Селята привязал на кусте, в нужном месте на берегу Упы, белый платок. По уговору с Доброславом, Семислава через день-другой приходила проверить куст: появление платка с одним узлом означало, что все условлено и угрянский жених ее ждет. Завязав на другом конце платка второй узел, она ушла готовиться. А парни, увидев это, должны были явиться за ней через день.

На рассвете Семислава уже ждала их. При ней был короб, и она еще немного дрожала после мытья в холодной воде Упы: перед этим она слишком долго не мылась, ибо жрицы Мары устраивают себе баню только после очередного огненного погребения. Но теперь она прошла через Пекло и должна была смыть прах прежней жизни и навьи тени.

У отроков было три лошади, уведенных из княжьих табунов. И все трое поскакали лесными тропками, пробираясь от петли, которую здесь делает Упа, к верховьям Дугны. Этот путь был короче, чем спускаться по Упе до ее впадения в Оку, а потом плыть вниз по Оке до устья Угры. От похитителей требовалось доставить женщину только до устья Дугны и там передать угрянам. Если родичи Ярко станут их преследовать – что Доброслав считал весьма вероятным, – от его братьев нужно было одно: не попасться и не дать повода обвинить его в этой затее. А уж когда Семислава будет передана оборотню… Насчет дальнейшего у Селяты имелись еще кое-какие наставления старшего брата, которые он таил от беглянки.

Парни дело вели толково и были веселы – это заметно подбадривало Семиславу. Вблизи родных мест они хорошо знали все тропки и источники, умели пробираться вперед быстро, но так, чтобы никому не попадаться на глаза. Семислава была одета в самую простую домотканую одежду, как все здешние бабы, а на случай негаданной встречи с кем-то закрывала лицо платком – под палящим солнцем никого это не удивило бы. Удивились бы лишь тому, что в самую жатву баба несется куда-то верхом вместо того, чтобы кланяться ниве, как все.

От места встречи до Дугны путь был короток: даже пешком она дошла бы за полдня, а верхом они промчались, как вихрь, не успев утомить лошадей. На Дугне Семислава и Чичера остались ждать в роще, а Селимер ушел в селище с лошадьми. Потом вернулся, и братья откопали из-под хвороста припрятанный в овраге челн.

Дугна – речка небольшая, узкая, и глубины в летнюю пору такой, что порой челн едва мог пройти. Ветви ив нависали над водой, почти полностью прикрывая от солнца, так что челн шел будто между зеленых стен. Толстые ветки обрубали местные мужики, но часто оба брата выскакивали в воду, достающую до колена, Селята отводил ветки в сторону, а Чичера пропихивал челн. Так и продвигались, пока ближе к устью берега не расступились. Семислава легла на дно, устланное сеном, а братья взялись за весла. От солнца и от взглядов ее накрыли дерюгой, и теперь со стороны было вовсе не разглядеть, что в челне кто-то есть, кроме двоих неброско одетых отроков.

К сумеркам трое уже были на месте. Впереди виднелись высокие берега Оки – будто темно-зеленые горы. Желтел закат, перечеркнутый серыми полосами облаков. У Семиславы сильно билось сердце: от усталости и голода, от напряжения всех сил души и тела, от невыносимого ожидания. Ей казалось, что все долгие годы своей жизни – и в девках, и замужем за Святомером – она ждала Лютомера, но одновременно мерещилось, что она его придумала. Уж слишком он был хорош – рослый, сильный, ловкий угрянский оборотень, причастный тайнам Нави, что влекли ее с детства, полный силы, что наконец позволит раскрыться и всем ее силам. Его несходство с прочими людьми бросалось ей в глаза и ослепляло; с первого взгляда – прошлым летом в роще – он показался ей сильнее и значительнее всех тех князей, с которыми она состояла в родстве и в браке. В его серых глазах она видела течение подземных рек и все, что позади них. Возле него мир стремительно расширялся и становился безграничным, а заодно и она сама. Живоносная сущность Лады вскипала в ее крови, превращала Семиславу в богиню и притом делала истинной собой. Она хотела, чтобы это превращение наконец свершилось наяву, а не в мечтах. Совершить это мог только он – Лютомер угрянский. И теперь Семислава понимала, что ждать больше нельзя.

Солнце уже клонилось за гору, но еще отражалось в воде Оки, и казалось, что видишь само ночное солнце Велеса. Горы почернели, облака зависли над водой, будто темно-серые птицы, распростершие крылья. А те облака, что еще дальше, были словно другие горы за спинами ближних.

Глядя в пламя подводного солнца, Семислава пыталась перевести дух. Ее Велес был уже рядом, она ощущала это всем существом. И все же сердце билось, неслось вскачь, не давая ей вздохнуть. Она оторвалась от прошлого и сожгла собственный след, но еще не пристала к другому берегу. И на этой переправе челнок братьев Святомеровичей не мог ей помочь…

При слиянии рек имелось селище – серые избы в окружении кустов и полусжатых делянок, – но туда идти было нельзя.

– В полеске заночуем, а утром я пойду угрян искать, – сказал Селята. – Чтобы уж прямо туда тебя отвести. А ночью не пойду – они ж небось схоронились как следует.

– Но разве вы не условились, где они должны ждать? – встревожилась Семислава.

– Условились, – ухмыльнулся Селяшка. – Но вот дай мне по лбу, если Лютомер такой дурак, чтобы ждать там, где условились!

Святомеровы сыновья знали, что угряне им не слишком доверяют: они ведь ничего не предложили в залог своей честности. Поэтому Лютомеров стан предстояло еще поискать.

Братья нашли укромное место в полеске под горой: в густом березняке, подальше от луговин, где паслась скотина. Разводить костра не стали: перекусили хлебом нового урожая, печеными яйцами, что привезли с собой, пожевали вяленого мяса, запили водой из реки. Хлеб и яйца передала Боряша. Она очень хотела, чтобы ее старшая сестра нашла свое счастье, и надеялась, что та найдет его где-то в другом месте и не с ее мужем… Потом парни устроили Семиславе лежанку из травы. Она легла, накинула сверху свиту. Селяшка тоже завалился спать, Чичера остался на всякий случай сторожить, хотя едва ли кто мог найти их в этих просторах.

Семиславе не спалось. Прошли уже сутки с тех пор, как она покинула избушку в Навьем ельнике. Утром старая Полазка проснется и увидит, что ее нет. До полудня, наверное, обождет – мало ли что? – а потом похромает старыми ногами в Гостилов. К вечеру доберется. И тогда ее, Семиславу, начнут искать. Она надеялась, что Чернава не сможет отследить ее путь гаданием по воде, в чем та была большая искусница. Но кто мог помешать Ярко и его родичам просто догадаться, что невеста сбежала? Или украдена.

А кто мог на нее посягнуть – сообразить не сложно. Нужно ожидать, что завтра на заре за ней уже пустится погоня. Вот только сумеет ли взять верный след? Семислава сделала что могла, пытаясь этому помешать, но не смела рассчитывать, что перехитрит Чернаву – женщину вдвое ее старше и опытнее. Парням она о своих опасениях говорить не хотела: они и так старались ради нее изо всех сил.

Ворочаясь, она заметила, что Чичера клюет носом: устал за целый день в седле и на веслах.

– Поспи, – предложила ему Семислава, поднявшись. – Мне не спится, я постерегу.

– Давай! – охотно согласился тот.

Потом натянул на голову свиту от комаров, свернулся на траве и мигом заснул.

Семислава сидела неподвижно, лишь изредка отмахиваясь от назойливых кровопийц. У них есть примерно сутки, чтобы встретиться с Лютомером и уйти подальше вверх по Оке. Едва ли это избавит их от погони, но тогда Ярко и Чернаве придется потягаться уже не с ней, лебедью, а с ним – Белым Князем Волков.

* * *

Все эти ночи после ухода Семиславы в лес Чернава ложилась спать с распущенными волосами, но одетая – готовая к дальней дороге. Под подушку она клала серебряную заушницу, за которой нарочно ходила на княжий двор. Эти заушницы тонкой работы, с пятью лучами на кольце, усаженными крупинками зерни, Семислава когда-то привезла из отчего дома в числе своего приданого и носила все семь лет, пока не овдовела и не нарядилась «в печаль». Умелая ворожея, Чернава во сне проникала в Навь и следила оттуда за будущей невесткой так же надежно, как если бы сидела в избушке Марениных прислужниц, не спуская с нее глаз. Серебряное кольцо, будто маленькая луна, освещало ей тропки Нави.

И однажды ночью она увидела, как Семислава тихо встает и выходит под звездное небо. Как идет по тропе мертвых через ельник, как вступает в Пекельный Круг. Как опускает руки к черной гари, обращаясь к лицу спящей Лунной Невесты…

И больше – ничего. Сон оборвался. Но Чернава не проснулась: тяжесть бессилия навалилась на грудь, сковала руки и ноги. Как иногда бывает, если гибнешь во сне и мучительно пытаешься проснуться. Старая ведунья рвалась в Явь, но не могла выйти из темных вод Нави.

Очнулась она только утром, когда рассвело. С трудом села, осыпанная длинными, тонкими, полуседыми прядями волос, еще почти таких же длинных, как у молодой беглянки. Сердце билось, заполнив, казалось, всю грудь. Чернава поднесла руки к лицу, пытаясь восстановить в памяти сон. Он поддавался с трудом, будто залитый смолой. Одно она помнила ясно: в Навьем ельнике что-то изменилось.

Прибравшись, Чернава велела позвать сына.

– Отправляйся в нашу Навь. Проведай невесту. Сон я видела нехороший – как бы не сбежала она.

Ярко переменился в лице. Приказав родичам готовить лошадей, он вновь вышел на свежий утренний воздух и быстро направился к избе Доброслава.

Тот уже собрался вместе с прочими на жатву и ожидал, пока выйдет челядь, стоя у двери. Ярко замер в десятке шагов. Доброслав был здесь, а значит, если Семислава и сбежала, то не с ним. Поздоровался старший брат вполне непринужденно. Ярко открыл рот, снова закрыл. Нельзя же спросить: правда ли Семислава сбежала? Знаешь ли ты что-нибудь об этом? На смех поднимет. После потери Молинки и отказа Лютавы Ярко уже был готов лучше умереть, но не пережить еще одного позора. Поэтому он просто развернулся и пошел к себе, где отроки уже держали коня. Сначала нужно побывать в ельнике.

С собой Ярко позвал Живорада и его двоих сыновей: Державку и Зажита. Во весь опор они скакали через луг, потом через перелесок, через поле, где уже жали рожь; жницы, едва начавшие работу, еще бодрые по утренней свежести, разгибались и в удивлении провожали глазами четверых торопящихся всадников.

Они уже были на тропе через болото, когда впереди мелькнуло что-то темное. Подумалось – медведь. И лишь когда «медведь» замахал руками и клюкой, Ярко придержал коня.

– Ушла! – Изо всех сил торопившаяся баба Полазка едва переводила дух. – Утекла лебедь ваша! С ночи. И короба ее нет. На Кругу нет, нигде нет!

Конь заплясал, вращаясь вокруг себя на узкой тропе. Ярко кусал губы, не зная, что делать. Хотелось немедленно мчаться куда-то, ловить ускользающее счастье, но куда? В какую сторону улетела его лебедь?

– Поедем до избы! – Живорад, как человек опытный, тронул его за плечо. – Посмотрим, нет ли какого следа.

До избы жриц оставалось совсем немного, и Ярко послушался умного совета.

Но ничего похожего на след обнаружить не удалось. Исчезли немногочисленные вещи, принесенные Семиславой. Запыхавшаяся Полазка, приковылявшая вслед за всадниками, подтвердила: Бела Лебедь собрала все свои пожитки, до гребешка. Да их и было при ней самая малость…

– Своей волей, значит, ушла! – Живорад сокрушенно покрутил головой. – Худо дело, сестрич…

– Куда она могла уйти? – Ярко предпочитал не задаваться сейчас вопросом, почему она на это решилась. – Отсюда всего две тропы. К Гостилову она не пошла, там бы ее заметил хоть кто. Значит, к Упе?

– Да уж верно, не в чащу. Что ей там делать? Не просто так она пошла куда глаза глядят, коли пожитки собрала. Куда-то ушла. Стало быть, какая-нибудь тропа ей требовалась. Поедем-ка мы с тобой к Упе, а Державку домой пошлем. Если хочешь княгиню искать, нам дружина понадобится.

Державка поскакал назад, а оставшиеся трое поехали к Пекельному Кругу. Осторожно обошли его большой петлей по лесу, только Полазку послали на поляну посмотреть, нет ли чего. За Кругом вышли к тропе, что вела на Упу, – этим путем в круг доставляли мервецов, привезенных по реке. Ехали медленно, оглядывая тропу и растительность по сторонам. Надежда, что Семислава что-нибудь в темноте потеряет, была призрачной и не оправдалась. Вот и берег. Ивы, вода…

Вдруг Зажит вскрикнул. Ярко и Живорад обернулись: отрок показывал куда-то в кусты. Там что-то белело. Ярко соскочил наземь и бросился в заросли.

На ветке висел лоскут белой льняной тканины – простой, даже не подшитый. Ни вышивки, ни еще какой метки. Однако на нем были завязаны два узла. Сами по себе они ни о чем не говорили – кроме того, что кто-то о чем-то условился и оставил знак.

– Увез ее кто-то, – сделал вывод Живорад. – Видать, с челном здесь поджидали.

Ярко не ответил, напряженно думая. Если здесь Семислава села в челн, то уплыть тот челн мог в обе стороны – и вверх, и вниз по реке. Если вверх, то это путь на юго-восток, к верховьям Дона. Что ей там де…

Гацыр-бек! Ярко пробил холодный пот, и он безотчетно вытер лоб куском тканины с узлами, который все еще сжимал в руке. А если вверх – это к Оке… на заход солнца… Лютомер?

Перехватило дыхание. Ярко сжимал предательский лоскут и пытался вдохнуть. Мысли метались между двумя возможностями, из которых и не угадаешь, которая хуже. Хазарин Гацыр – или угрянин Лютомер? Оба они желали Семиславу. И кто-то из них пытается вырвать ее из рук законного жениха. Но кто? Который?

– Надо, сыне, две дружины снаряжать! – Живорад сочувственно взял его за плечо. – И не знаю, где сейчас столько людей добыть – все ж на жатве. Или оставим дело до зимы? Так оно разумнее будет.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 4 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации