Текст книги "Связной"

Так что и вспоминать, по большому счету, ему было просто нечего, а та милая девчонка, с которой он был знаком еще до войны, оставила в его душе лишь печальный свет несостоявшейся любви.

Все могло произойти глубже и по-серьезному. А они, испытав первую близость, при следующей встрече просто шарахнулись друг от друга, как перепуганные коты, чтобы уже более никогда не быть вместе.

– Потом я провожу тебя до самого дома.

– А вот до самого дома не нужно, – мягко произнесла Людмила.

– Это почему же? – обескураженно спросил Геннадий.

– А вдруг у самого подъезда меня поджидает какой-нибудь кавалер, и ты его испугаешь?

Геннадий внимательно посмотрел на нее. Женщины очень загадочные создания, трудно понять, когда они говорят всерьез, а когда шутят.

– Я провожу тебя до того самого места, которое ты мне покажешь.

– Обещаешь, что не будешь подглядывать на таинственного воздыхателя? – с недоверием спросила Людмила.

Похоже, она провоцировала его всерьез. Вот только настоящее чувство способно выдержать любые испытания.

– Я преодолею любопытство, – твердо пообещал Геннадий.

– Тогда пойдем… Чего ты так нахмурился? Я же пошутила по поводу кавалера, – сказала Людмила и, взяв Геннадия за руку, повела из парка.

В горле запершило. На какое-то время он почувствовал себя деревянным и неестественным, как если бы руки и ноги принадлежали кому-то другому. Пришлось протопать добрую сотню метров, прежде чем удалось почувствовать себя прежним. Очень хотелось верить, что в этот самый момент никто не дышит ему в спину.

Здания, соблюдая светомаскировку, были затемнены, только через узкие щелки едва проникал тусклый свет, который терялся на расстоянии вытянутой руки. Вошли в подъезд – мрачный и на первый взгляд совсем нежилой, только запах пряного варева, струившегося откуда-то с верхнего этажа, указывал на то, что помещение обитаемо.

– Осторожнее, – подсказал Геннадий, – у нас ступени высокие, можно споткнуться.

Поднялись на второй этаж.

– А вот и моя дверь.

Чиркнув трофейной зажигалкой, Копылов показал на дощатую дверь, обитую картоном. Достав ключ, долго не мог попасть в замочную скважину. И когда дверь распахнулась, тонко пискнув на стертых петлицах, почувствовал невероятное облегчение.

Щелкнув выключателем, произнес:

– Кажется, отключили свет… Досадно… Ведь совсем недавно был.

– У нас тоже такое нередко случается, – подтвердила стоявшая рядом Людмила.

– Чайник на кухне… Нужно поставить на плиту. Правда, в темноте придется немного повозиться, – извинился Геннадий. – Но я не знал, что так получится.

Неожиданно он почувствовал, как тонкие девичьи руки обвили его шею, а на щеках ощутил горячее дыхание Люси, заставившее сильнее забиться сердце. Да что же с ним такое происходит? В какие только передряги не попадал, не однажды находился на волосок от смерти, а тут от девичьего поцелуя заволновался, как незрелый подросток!

– А может, это и к лучшему, – жарко выдохнув, произнесла Людмила.

Подхватив девушку на руки, совершенно не ощущая при этом ее веса, Геннадий понес ее на кровать. Слегка задел стол, недовольно скрипнувший тяжелыми ножками. В самом углу комнаты рассмотрел очертания кровати и бережно положил ее поверх покрывала, мимоходом подумав о том, что ложе слишком узкое для двоих.

Не разжимая объятий, Люся произнесла, не сумев спрятать женскую тоску:

– Как же я соскучилась по мужским рукам! Ты только не торопись. Я бы хотела выпить эту ночь по капелькам.

– Обещаю, что так оно и будет, – снял гимнастерку Геннадий.

Торопливее, чем следовало бы, стянул галифе. А потом медленно принялся расстегивать на Людмиле кофточку. От запаха девичьего тела закружилась голова. Поцеловал ее в грудь, в живот. Кожа у Людмилы была атласная, нежная. Девушка тихо постанывала от ласковых и умелых прикосновений. Геннадий погладил ладонями набухающую упругую девичью грудь и будто бы хотел испить ее до дна, взяв губами затвердевший сосок. Людмила изогнулась дугой, слегка вскрикнула раненой птицей, а потом, расслабившись, прижала его голову к своему телу и попросила негромко:

– Еще… Боже, как хорошо!

Его губы касались шеи, груди, живота обнаженной девушки, отзывавшейся на каждое прикосновение слабым стоном.

– Еще… еще… – повторяла Людмила. – Я не знаю, что со мной происходит… Что же ты со мной делаешь?..

– Ты красивая, я не встречал более красивой девушки, чем ты.

– Тебе это только кажется. Я обыкновенная… Иди сюда…

Осознав, что настало его время, Копылов погладил прохладные девичьи бедра и мягко опустился на Людмилу…

…Геннадий обессиленно откинулся на спину. В темноте отыскал пальцы Людмилы и слегка сжал их.

– Что это было? – спросила она, повернув к нему лицо.

– О чем ты?

– Ты меня чуть на тот свет не отправил.

– Отчего? – изобразил удивление Копылов.

– От благодати. Я просто куда-то улетела, даже не думала, что такое может быть.

– Знаешь, я старался, – честно признался Копылов.

– У тебя это очень хорошо получилось.

Умолкли. Разговаривать не хотелось. Просто смотрели в потолок, думая каждый о своем. Неожиданно Копылова посетила мысль, что с такой девушкой хорошо коротать целый век. Во всяком случае, прежде такие мысли его не посещали.

Неожиданно в коридоре вспыхнул свет, и рассеивающаяся полоска, преодолев большую часть площади, добралась до кровати, застыв на дощатой неровности светлой трапецией.

– Дали свет, – произнес негромко Геннадий.

– Это хорошо. Мы не поторопились?

– Нет.

Подниматься не было желания. Просто хотелось лежать, чувствуя тепло любимой девушки. Знакомы все-то одну ночь, а такое впечатление, что их связывает, по крайней мере, несколько лет, прожитых вместе.

– У меня к тебе есть одна просьба, – пододвинулась Людмила поближе. В полумраке она выглядела немного старше своих лет, что совершенно не сказалось на природном очаровании.

– Говори, – охотно откликнулся Геннадий. – Выполню с удовольствием.

– Просьба не очень обременительная. На завтра я договорилась встретиться со своей подругой.

– Какое-то торжество? – живо поинтересовался Копылов.

– Совсем нет, – хлипкое плечико слегка дрогнуло, – просто мы давно не виделись. Хотели просто поговорить.

– О своем, о девичьем, – улыбнулся Геннадий.

– Можно сказать, что и так, – согласилась Людмила. – Она постоянно хочет меня с кем-то познакомить, и я уже устала от всех ее предложений. Пусть знает, что у меня теперь есть… поклонник. Я бы хотела, чтобы ты пошел со мной.

– Ах вот оно что. А сама она не одна?

– Она замужем за очень хорошим человеком. Причем у них такая безумная любовь, которой можно только позавидовать. Так что ты скажешь?

– Надеюсь, что они милые, симпатичные люди.

– Можешь не сомневаться. Это действительно так.

– Я с удовольствием. А где мы встречаемся?

– Давай встретимся завтра, в шесть часов у кинотеатра.

– Договорились. Я куплю каких-нибудь хороших конфет. Не идти же в гости с пустыми руками.

– Хорошо. А сейчас мне нужно идти.

Люся неожиданно поднялась, не стесняясь своей ослепительной наготы, подошла к стулу, на котором была развешана ее одежда, и принялась быстро одеваться.

Геннадий едва подавил вздох разочарования. Все самое лучшее в жизни заканчивается очень стремительно.

– Я тебя провожу.

Он лениво потянулся за гимнастеркой, лежавшей на стуле. Оставалось только удивляться, в какой именно момент Людмила так аккуратно сложила свою одежду. Женщины вообще загадочные существа.

Включив свет, она уже прихорашивалась перед зеркалом. Красивыми движениями подправляла слегка сбившуюся прическу, подвела губной помадой уголки губ, черным карандашом зачернила и без того темные брови и, победно повернувшись к Геннадию, продолжавшему возиться с галифе, чуточку раздраженным тоном поинтересовалась:

– Ты готов?

– Почти.

– Господи, какой ты лохматый, давай я тебя причешу. – Людмила вплотную подошла к Геннадию, так, что он почувствовал приятный запах ее духов, и принялась разглаживать непокорную челку. Пальчики тонкие, нежные, так и простоял бы под ее лаской всю оставшуюся жизнь. – Вот теперь порядок.

Перехватив ее руки, Геннадий некоторое время держал Людмилу в объятиях. Может, на этом ласка не закончится? Но девушка, уверенно высвободившись из его объятий, произнесла:

– Надо идти. У меня еще масса дел… Да не грусти ты так, – погладила она Геннадия по щеке. – Ведь мы же не в последний раз встречаемся.

Вышли во двор. Темный. Неуютный. Выглядевший нежилым. Повернули на улицу, столь же темную. По тротуарам на работу в третью смену спешили редкие прохожие. На углу дома Геннадий увидел несколько человек солдат. Разделившись на две небольшие группы, они о чем-то негромко разговаривали, курили. Видно, наслаждались коротким перерывом. Грузовик, подъехавший из-за угла, заставил бойцов побросать недокуренные папиросы, после чего они принялись расторопно залезать в кузов.

– Нам туда, – показала Людмила в сторону железной дороги, уверенно взяв его под руку. Такая решительность девушки была ему приятна. Патруль, вышедший из-за угла – капитан и два бойца, – заставил их замедлить шаги. Поравнявшись с Геннадием и Людмилой, сухощавый капитан коротко представился:

– Капитан Елизаров. Комендантский патруль. Товарищ сержант, предъявите документы.

Два бойца, каждому из которых не более двадцати лет, строго сверлили его своими глазами. Их безмятежность была обманчива, за каждым из них просматривалась фронтовая школа. Взгляды строгие, глаза бескомпромиссные. Возможно, что здесь присутствовала обыкновенная зависть: «Мы сейчас бдительно службу несем, а ты, сержант, с девчонкой развлекаешься. Где же тут справедливость?»

Постаравшись расположить к себе кроткой улыбкой, Копылов извлек из накладного кармана военный билет, справку из госпиталя и протянул их офицеру:

– Пожалуйста, товарищ капитан.

Тот внимательно пролистал военный билет, развернул справку и, прочитав ее, строго спросил:

– На военный учет уже встали?

– Так точно, товарищ капитан. В первый же день, как приехал в Люберцы. Вот залечу ранение, и опять на фронт.

– Возьмите, – вернул документы офицер. – И советую быть поаккуратнее. Здесь хотя и не война, но тоже всякое случается.

– А что такое? – насторожился Копылов, спрятав документы в нагрудный карман.

– Хватает всякой уголовщины… Бандиты одеваются в форму бойцов Красной армии и грабят на путях составы. Вот как раз сейчас к разграбленному товарняку солдат отправили. Милиция не справляется… Хотя где тут найдешь этих гадов! Уж слишком дерзко и продуманно действуют.

Козырнув на прощание, капитан в сопровождении красноармейцев неспешно зашагал по улице, тревожа установившуюся тишину металлическим стуком подкованных каблуков.

Они прошли не более полукилометра, когда вдруг Людмила освободила свою руку и произнесла:

– Дальше я пойду одна.

– Все-таки давай я тебя провожу, – принялся настаивать Геннадий. – Ты же слышала, что говорил капитан.

– Не переживай, я уже почти пришла. Меня никто не тронет. Ну, давай прощаться. – Геннадий притянул девушку к себе. – Только не так сильно, ты же меня просто раздавишь.

– Значит, до завтра?

– До завтра.

Чмокнув Геннадия в щеку, Людмила заторопилась по улице. Высокие каблуки отбивали веселую дробь. Едва девушка исчезла за деревьями, как Копылов направился за ней следом, стараясь не упустить ее из вида. Вскоре они вышли к длинному спящему бараку. Остановившись, Людмила постучала в крайнее правое окно. Занавеска дрогнула, в темноте комнаты появился чей-то размытый силуэт и тотчас пропал. Через пару минут негромко отскочил дверной металлический крючок, и в проеме показался мужчина средних лет. Он что-то произнес, и девушка быстро впорхнула в барак. Дверь с громким стуком закрылась.

Что все это значит? Неужели она живет в этом бараке? Если так, так почему скрывает? Ладно, разберемся… Постояв еще некоторое время и убедившись, что Людмила более не появится, Геннадий поплелся восвояси.

Его задача была достать шоколадных конфет, однако, обыскав всю округу, он так ничего и не нашел. Позвонив Романцеву, попросил:

– Товарищ старший лейтенант, выручайте! Я тут с девушкой познакомился, хотелось бы произвести впечатление, купить шоколадных конфет, но, как назло, их нигде нет. Может, вы что подскажете?

– Хорошо, – после некоторой заминки сказал Тимофей. – На часик можешь выйти из дома, конфеты тебе принесут. «Красный Октябрь» устроит?

– Конечно! – обрадованно воскликнул Копылов.

– Вот и ладушки, – повесил старший лейтенант трубку.

На следующий день Людмила пришла точно в назначенное время, без опоздания. На этот раз на ней было голубое длинное платье с широким ремнем, туго обтягивающим ее гибкую талию. На ногах белые кожаные босоножки с невысокими каблуками, а каштановые тяжелые волосы были собраны в большую копну, отчего она казалась еще выше. Несмотря на дружелюбие, с которым Люся держалась с Копыловым с первых же секунд общения, он вдруг почувствовал себя невероятно неловко, как будто и не было нескольких часов, проведенных вместе. Именно таких женщин он опасался всю жизнь: ярких, уверенных в себе, глядя на которых, мужики просто сворачивают себе шеи, чтобы посмотреть им вслед. И вот одна из них весело заглядывает ему в глаза и ласково берет под руку.

– Так мы пойдем? – спросила Людмила.

Стараясь справиться со смятением, вдруг накрывшим его с головой, Копылов ответил:

– Конечно. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Слова были обычные, какие парни нередко говорят своим спутницам, вот только не каждый из них вкладывал в сказанное столько души, сколько это получилось у Геннадия.

– Что с тобой? Ты сегодня какой-то другой, – с некоторой настороженностью произнесла она. – Уж не случилось ли что-нибудь?

– Нет, со мной все в порядке… Просто ты такая красивая… и я подумал, ну и повезло же мне!

– Не зазнавайся, – делано нахмурилась девушка. – А то я передумаю. – И, заметив, что Геннадий слегка насупился, весело рассмеялась: – Ну, чего ты вдруг сразу загрустил? Нельзя же так. Я ведь пошутила. Пойдем! А то нас уже заждались.

– Да и конфеты могут растаять. – Приподняв сумку, Копылов продемонстрировал коробку шоколадных конфет «Красный Октябрь».

– Ух ты! – с восхищением произнесла Люся. – Откуда такая роскошь?

– Купил на базаре, – соврал Геннадий. – При желании там можно купить все, главное, чтобы были деньги.

– Похоже, что они у тебя водятся.

– Да, кое-что осталось… Пока лежал в госпитале, деньги тратить не пришлось. А потом выплатили денежное довольствие за несколько месяцев сразу.

Людмила шла быстро, уверенно увлекая его за собой.

– Мы пойдем пешком?

– А разве ты не хочешь прогуляться с красивой девушкой?

Похоже, она его слегка поддразнивала, как маленького ребенка. И, кажется, он попался на ее удочку.

– Конечно же, хочу, – запротестовал Геннадий, – просто боюсь, что ты можешь набить ноги.

– Спасибо за заботу, но идти нам недолго, всего лишь несколько минут. Вон к тому дому, – показала она особняк, стоящий в самом конце улицы.

– Твоя подруга весьма важная особа, если живет в таком роскошном доме.

– А ты смешной! Когда-то этот особняк принадлежал купцу первой гильдии Ерофееву. А когда он после революции сбежал во Францию, то в его дом заселилось сразу несколько семей. Моей подруге с мужем досталась небольшая квартира, но очень уютная. Ты не тушуйся, они очень милые люди, тебе понравятся.

Подошли к особняку, огороженному высоким металлическим забором, с которого на них сурово посматривали кованые драконы с открытой пастью и расправленными крыльями. За ограждением – красивый дом с белым фасадом, мраморные ступени поднимались к высоким парадным дверям. Под самой крышей застыли в камне юные ангелы. В саду в разные стороны торчала ободранная сирень и несколько чахлых яблонь, упрямо боровшихся за существование. Но, похоже, этот год им не пережить.

Вошли в прохладный подъезд, пропахший керосином и дегтем, к которому примешивался запах подгорелой гречневой каши.

– Мы пришли, – объявила Люся, остановившись перед одной из дверей. Поправив прическу, решительно надавила на звонок.

Дверь открылась, и в проеме показалось симпатичное женское личико.

– Люся! Проходи, мы тебя ждем!

– Я не одна, – сдержанно предупредила Людмила, – а со своим другом… Геннадием.

– Проходите, Геннадий, а меня зовут Зоя, – представилась хозяйка.

– Очень приятно.

– А вот это мой муж, – показала Зоя на молодого мужчину, вышедшего из комнаты. – Чего ты такой робкий, – укорила она супруга, – на тебя это очень не похоже. Поздоровайся с гостем.

– Тимофей, – протянул хозяин руку.

– Геннадий, – крепко пожал протянутую ладонь Копылов.

– Проходите, располагайтесь, – с улыбкой гостеприимно предложил Тимофей, – мы вас ждали. Зоя мне сегодня все уши прожужжала, что у нас будут гости. Так что мне пришлось с работы прийти пораньше… Не обещаю, что буду сидеть до конца, работы очень много, но заготовленных салатиков отведаю с удовольствием. Ты куришь? – достал Тимофей из кармана пачку сигарет. – Познакомимся поближе, пока наши дамы ложки с вилками раскладывают.

– Не откажусь.

– Ничего, что мы на «ты»?

– Конечно, – широко улыбнулся Геннадий и вышел в коридор следом за хозяином.

Спустившись на пол-этажа ниже, подошли к распахнутому окну, где стояла закопченная консервная банка с погнутой крышкой, наполовину заполненная окурками. Место для курения было обжитое, сюда попыхтеть дымком сходились со всего подъезда.

Выбив из пачки сигарету, Тимофей протянул ее Геннадию:

– Угощайся… Немецкие, трофейные. Не доводилось таких пробовать?

– Ну чего же вы так, товарищ старший лейтенант, – обиделся Геннадий.

– Ладно, пошутил я.

Чиркнув зажигалкой, уважил сначала гостя – поднес ее к сигарете, плотно стиснутой тонкими губами, потом прикурил сам.

– Почему не сказал, что уходишь из дома?

– Как-то закрутился.

– А ты меньше крутись… Чтобы впредь не повторял таких ошибок. Ясно?

– Так точно.

– Я за тебя в ответе… Оказывается, шоколадные конфеты я для себя доставал, – усмехнулся Романцев. – А я-то думал…

Дверь распахнулась, и из нее выглянуло прехорошенькое личико хозяйки.

– Мальчики, так где же вы? Мы уже все приготовили, все расставили, а вас все нет. Без вас нам скучно.

– Сейчас, Зоя, – ответил Романцев, – мы подойдем через минуту. – Показав на горевшую сигарету, добавил: – Тут осталось на две затяжки.

– Хорошо. Только не задерживайтесь.

Дверь прикрылась.

– Щекотливая ситуация получается. Тебя из-под стражи всего-то несколько дней назад отпустили, кстати, по моему ходатайству…

– Я это очень ценю, товарищ старший лейтенант.

– … А ты ко мне на квартиру уже с подругой заявляешься. Сразу возникает вопрос, а чего это вдруг старший лейтенант Романцев со своим подшефным задружился? Сам ты не находишь, что это немного странновато?

– Возможно, – невесело согласился Геннадий. – Но что теперь делать, если вдруг так получилось?

– Во-первых, об этой встрече никому ни слова! Неизвестно, как для нас обоих такое мероприятие может выйти. Все-таки мы в военной контрразведке служим, а не в богадельне какой-нибудь гвозди заколачиваем. Ты меня хорошо понимаешь?

– Так точно, товарищ старший лейтенант!

– А во-вторых, сделаем так, чтобы наши посиделки не затянулись. Не хотелось бы, чтобы об этом кто-то пронюхал. Сядем сейчас за стол, выпьем для порядка по паре стопок водки, и дружненько разбежались! И ты навсегда забываешь, где я живу. Тебе все понятно?

– Так точно, товарищ старший лейтенант.

– И еще вот что… На время нашей встречи я для тебя просто Тимофей, а ты для меня Геннадий. Уяснил?

– Вполне, товарищ… Тимофей.

– Вот и славно! Не забудь, послезавтра у нас радиосвязь.

– Я помню. Подойду вовремя.

Романцев примял окурок о крышку консервной банки.

– А сейчас давай к столу, а то наши женщины уже тревожатся. И даже взглядом не дай понять, что мы были знакомы раньше, – строго предупредил Тимофей.

– Я все понимаю, Тимофей.

Романцев уверенно поднялся к приоткрытой двери и, уже шагнув в прихожую, громко проговорил:

– Не отставай!

Разместились за небольшим столом, на котором стояла бутылка водки, из алюминиевой кастрюли благоухали свежеприготовленные щи, на тарелках радовали глаз нарезанные помидоры и огурчики, в небольшой баночке – маринованные маслята, в другой, побольше, – соленые грузди, рядышком на блюдечке лежала колбаса, нарезанная аккуратными ломтиками. Так что торжество обещало быть на славу.

Подняв бутылку с водкой, Тимофей уверенно отвернул алюминиевую пробку с высокого горлышка и разлил напиток в небольшие высокие рюмки.

– За что будем пить?

– Давайте первый тост выпьем за победу, чтобы она скорее пришла, – предложил Тимофей.

– За победу! – в один голос поддержали женщины.

– За победу, – отозвался Геннадий неожиданно дрогнувшим голосом.

Звон от фужеров был несильный, но показался торжественным. Закусили кто чем пожелал. Особым спросом пользовались соленые грибы.

– А кто грузди солил? – поинтересовался Геннадий, подцепив очередной гриб.

– Это моя женушка такая мастерица, – принялся Тимофей нахваливать Зою. – Очень искусный кулинар!

Разлили еще по одной рюмке, столь же полной.

– Давайте выпьем за хозяюшку, которая организовала нам такой славный стол, – предложил Геннадий.

– Может быть, сначала выпьем за знакомство? – неожиданно воспротивилась Зоя. – И чтобы мы почаще собирались такой вот тесной и славной компанией, правда, Люся? – посмотрела она на подругу.

– Конечно, милая.

Выпили столь же энергично и дружно налегли на закуску.

Тимофей вдруг посмотрел на часы и озабоченно покачал головой:

– Как время-то летит! Мне бы не хотелось разрушать нашу славную компанию, но мне нужно на службу.

– Тимофей, может, ты все-таки останешься? Вот скажи, когда мы последний раз так сидели?

– Даже не припомню, – честно признался Романцев.

– Вот видишь, к нам пришли хорошие люди, а ты уходишь. Это некрасиво.

– Дорогая, я не могу, ты же знаешь. У меня служба. Ну, а с тобой, Геннадий, – посмотрел он красноречиво на Копылова, – обещаю встретиться в самое ближайшее время. Все твои координаты у меня имеются. Так что будем видеться чаще.

– Очень на это рассчитываю, Тимофей, – серьезно отозвался Копылов.

Попрощавшись, Романцев вышел за дверь.