Текст книги "Зов ангела"

23. Двустороннее зеркало

Я не знаю, куда ведет мой путь, но мне легче идти, когда моя рука сжимает твою.

Альфред де Мюссе

Четверг 22 декабря

Аэропорт Ницца – Лазурный берег

11.15

Асфальт сверкал в лучах зимнего солнца. Утром Джонатан сел в самолет и из английской серой хмари попал прямиком в уютное тепло Средиземноморья. Из аэропорта он сразу же взял такси до Антиба. Машин особо не было, так что водитель решил проехать по трассе, проходящей вдоль моря. Глядя на Английскую набережную, можно было подумать, что вы находитесь где-нибудь в Калифорнии в теплое время года: кто-то бегал трусцой, кто-то выгуливал собак, а иные отдыхали в тени беседок, перекусывали сэндвичем и наслаждались видом, открывавшимся на залив Ангелов.

Двадцать минут спустя Джонатан уже был в Антибе. Такси пересекло центр города и выехало на бульвар Гаруп. По мере того как Джонатан приближался к своей цели, в нем нарастало нетерпеливое возбуждение. Интересно, кто сейчас живет в доме Элис? Быть может, теперь, во время каникул, девушка, с которой он встречался двумя годами ранее, все еще проводит там Рождество вместе со своими родителями?

– Подождите меня здесь несколько минут, – попросил он водителя и направился к тупику Сан-Суси.

На этот раз ворота были закрыты. Ему пришлось несколько раз позвонить и показать свое удостоверение в камеру видеонаблюдения, прежде чем его впустили.

Путь по гравиевой дорожке через сосняк он проделал пешком. В воздухе плавали ароматы тимьяна, розмарина и лаванды. На крыльце его уже ждала женщина лет пятидесяти. На голове у нее был платок, а в руках она держала палитру. Кое-где на лице у нее были заметны небольшие пятна краски: очевидно, он застал ее как раз в тот момент, когда она занималась живописью.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она с сильным австрийским акцентом, который делал ее похожей на Роми Шнайдер.

Ее звали Анна Аскин, и она жила здесь с весны 2001 года. Большую часть года она сдавала этот дом богачам-иностранцам: русским, англичанам, голландцам.

Джонатан был не сильно удивлен. Получается, Элис соврала ему: ее «родителям» этот дом не принадлежал. Вероятно, они просто приезжали сюда на зимние каникулы.

– Простите за беспокойство, но я ищу семью, которая снимала у вас этот дом два года назад. Фамилия Ковальски вам о чем-нибудь говорит?

Анна Аскин покачала головой. Обычно она не встречалась с клиентами лично: будучи ярым любителем домашней электроники, ее муж полностью автоматизировал помещение. Практически все в доме работало на специальных кодах и инфракрасных датчиках, управляемых единой компьютерной программой.

– Не знаю, но я могу проверить.

Она жестом позвала Джонатана за собой. Вместе они прошли до круглой башенки, возвышавшейся над морем и прибрежными скалами. Рядом с мольбертом, расположенным на тиковом столе, стоял модный ноутбук последней модели, из динамиков которого доносилась легкая расслабляющая музыка. Женщина открыла таблицу, сделанную в «Эксель», и принялась просматривать список съемщиков.

– Все верно, мистер и миссис Ковальски. Американцы. Они сняли дом на две недели в период с 21 декабря 2009 года по 4 января. Странно то, что они съехали раньше времени: дом был пуст уже вечером 1 января.

«Они уехали почти сразу же по возвращении Элис», – подумал Джонатан.

– У вас есть их адрес?

– Нет, ведь они заплатили наличными: девять тысяч долларов были переведены моему мужу в Нью-Йорк задолго до назначенной даты. Обычно это происходит нечасто, однако с американцами такое случается. Знаете, у них есть своя так называемая религия наличных денег, – бросила она несколько пренебрежительно.

– А как же залог?

– Выплаты залога они не просили.

Вот дерьмо…

– Неужели у вас ничего нет?!

– Обычный адрес электронной почты. Так мы с ними и общались.

Без особой надежды Джонатан переписал адрес: почта на Хотмейл, вероятно, была создана исключительно для подобных целей. Выяснить что-либо с ее помощью будет практически невозможно.

И все же он поблагодарил Анну Аскин за помощь, после чего вернулся к машине и попросил водителя отвезти его в аэропорт.

* * *

14.00

Джонатан подошел к стойке «Эр Франс» и купил билеты на трехчасовой трансфер до Парижа. В ожидании своего рейса он устроился в одном из многочисленных кафе, панорамой выходивших на взлетно-посадочные полосы, и пообедал клубным сэндвичем.

Как правило, он неуютно чувствовал себя в аэропортах, однако в Ницце все обстояло иначе. Терминал напоминал огромный стеклянный конус, наподобие летающей тарелки. Остекленный фасад выходил прямо на море. Изнутри открывался поистине фантастический вид на залив Ангелов и заснеженные вершины горного массива Эстерель. Это место можно было смело назвать мечтой футуриста – оно успокаивало и включало воображение. Свет был повсюду, будто вы находились вовсе не в аэропорту, а в бесконечных размеров помещении, зависшем на полпути между морем и небом…

Он потянул за резинку и открыл свой ежедневник «Молескин», где был тщательно законспектирован его разговор с Джимом Флаэрти. Туда же он записал все, что сегодня узнал от Анны Аскин, размышляя о том, что, по сути, он никоим образом не приблизился к разгадке. История Элис Диксон поразила его до глубины души, однако он знал не больше, чем те, кто занимался расследованием до него: чем больше он углублялся в эти детективные дебри, тем запутаннее становились события.

Он сделал еще несколько пометок, пытаясь увязать одни факты с другими и перечислить на страницах ежедневника все гипотезы, какие только могли прийти ему в голову. Он настолько погрузился в свои размышления, что чуть не прослушал, как его вызывают на посадку.

Джонатан понимал, что все его попытки докопаться до истины ни к чему не привели. Знал он также, что ключ к разгадке по-прежнему очень и очень далек от него. Но он был абсолютно уверен лишь в одном: ему просто необходимо было пообщаться с Маделин Грин.

* * *

Аэропорт Сан-Франциско

8.45

С неприкрытой гордостью пилот «Эйр Чайна» объявил своим пассажирам, что самолет приземлился с пятиминутным опережением графика.

Закинув рюкзак за плечи, Маделин влилась в поток пассажиров, который позднее застопорился возле стойки иммиграционной службы. Она с удивлением обнаружила, что было еще только девять часов утра. Когда у нее спросили паспорт, Маделин вдруг осознала, что в спешке забыла заполнить форму электронной системы авторизации для въезда в США!

– Несколько дней назад вы были в Нью-Йорке. Ваш документ действителен еще два года, – успокоил ее сотрудник.

Она облегченно вздохнула и постаралась успокоиться. У нее не было багажа, так что она сразу прошла к такси и назвала водителю единственный адрес Джонатана, который знала, – адрес его ресторана.

Было тепло и солнечно. Сложно было представить, что несколькими часами ранее она находилась в сером, хмуром Париже. Чтобы полностью прочувствовать отличную погоду, Маделин даже опустила стекло.

Калифорния…

Она всегда мечтала здесь оказаться, правда, думала, что приедет сюда как-нибудь на праздники, в компании любовника. Но уж точно не так, с бухты-барахты, да к тому же еще и обманув человека, который любил ее и предлагал ей руку и сердце.

«Гадство… и почему я все порчу?»

Ей потребовалось два года на то, чтобы вернуть себе ровную и спокойную жизнь, но это равновесие было нарушено, когда внезапно появились призраки из прошлого. За несколько дней она потеряла все, что так тщательно собирала по крупицам. Она чувствовала себя потерянной, опустошенной, посреди огромного необитаемого пустыря, зависшей между двумя жизнями, ни одна из которых ей не принадлежала по-настоящему.

За двадцать минут такси пересекло город от южных кварталов до Норт-Бич.

Было десять часов, когда водитель высадил Маделин возле ресторана Джонатана…

* * *

А в это время в Париже

Шесть часов вечера. Самолет вылетел из Ниццы с опозданием. Причиной тому была неожиданная забастовка авиадиспетчеров, задержавших рейс почти на целый час. Позднее в Орли ему пришлось ждать с четверть часа, пока к самолету подгонят трап. Было темно, холодно, дождь лил как из ведра, к тому же кольцевая дорога превратилась в одну сплошную пробку. Любезный и разговорчивый, как тюремные ворота, водитель такси включил радио на полную громкость и, видимо, плевать хотел на своего клиента.

Welcome to Paris!

Джонатан вовсе не чувствовал себя французом. В отличие от того же Нью-Йорка, Сан-Франциско или южных городов Франции, Париж не был его городом. Здесь он не чувствовал себя дома. О столице у него не сохранилось никаких приятных воспоминаний, и уж тем более он не хотел бы растить тут своего сына.

Как только они пересекли Порт-д’Орлеан, пробка понемногу рассосалась. Они подъезжали к Монпарнасу. На «своем» телефоне Джонатан проверил рабочие часы цветочного магазинчика Маделин. Он закрывался только в восемь, а значит, уже через несколько минут он сможет увидеться с ней и поговорить. Он испытывал волнение, смешанное с легким чувством тревоги. Никогда прежде ему не доводилось так хорошо знать человека, при этом ни разу с ним не встретившись лично. Случайного обмена мобильными телефонами оказалось достаточно, чтобы Джонатан чувствовал теперь к ней сильнейшую привязанность.

Такси проехало мимо знаменитого Бельфорского льва на площади Данфер-Рошро, вырулило на бульвар Распай, а затем повернуло на улицу Деламбр. А вот и магазин. Джонатан сразу узнал нежно-зеленую вывеску, которую видел на фотографии интернет-сайта. Дорогу такси перегораживал грузовик, из которого выгружали продукты для ближайшего ресторанчика суши. Джонатан не стал ждать. Он расплатился с таксистом и выскочил из машины…

* * *

Сан-Франциско

На двери ресторана «Френч Тач» Маделин обнаружила объявление, написанное на грифельной доске:

Уважаемые посетители!

Ресторан будет закрыт до

26 декабря включительно.

Спасибо за понимание.

Маделин не поверила своим глазам: Джонатан Лемперер решил взять отпуск?! Выходит, она преодолела двенадцать тысяч километров… просто так?

Вот дерьмо! Ей, конечно же, не следовало действовать столь необдуманно. Надо было заранее навести справки и все такое, но ведь Джим Флаэрти заверил ее, что Джонатан сел на самолет накануне вечером.

Она перечитала последнюю строчку: «Спасибо за понимание».

– Понимание! Засунь себе свое понимание знаешь куда? – крикнула она, немало обескуражив сухонькую старушку, выгуливававшую неподалеку своего пса.

* * *

Париж

Дорогие друзья!

По причине рождественских праздников «Чудесный сад» будет закрыт со среды 21 декабря по понедельник 26 декабря включительно.

Счастливого Рождества всем!

Маделин Грин + Такуми

Джонатан даже глаза протер от изумления: она закрыла свой магазин за неделю до Рождества! Судя по всему, молодая англичанка поддалась дурному влиянию французских граждан! Вскоре его смятение сменилось раздражением. Он готов был закричать от ярости, как вдруг у него в кармане зазвонил телефон. Это была Маделин…

* * *

Она: Где вы?

Он: Эй! Эй! Вас никогда не учили здороваться?

Она: Здравствуйте. Где вы?

Он: А вы?

Она: Представьте себе, стою перед вашим рестораном!

Он: Что?

Она: Я в Сан-Франциско. Скажите, где вы живете, и я к вам подъеду.

Он: В том-то и дело, что я не у себя!

Она: В смысле?

Он: Я в Париже, возле вашего магазина.

Она:…

Он:…

Она: Черт возьми, и вы не могли меня предупредить?

Он: А, так это я виноват? Что ж, я могу вас спросить о том же!

Она: Это вы стали копаться в моем телефоне! Вы начали совать нос не в свое дело! И это вы каким-то образом разузнали факты, которые полностью перевернули мою жизнь! И вы…

Он: Довольно! Слушайте, нам нужно поговорить спокойно. С глазу на глаз.

Она: Не так-то просто это сделать, когда нас разделяют десять тысяч километров!

Он: Вот почему мы сделаем шаг навстречу друг другу.

Она:…?

Он: Давайте встретимся на Манхэттене. Это не займет много времени, к тому же с учетом часовых поясов мы можем встретиться уже этим вечером.

Она: Вы что, больной? Во-первых, самолеты сейчас переполнены, моя кредитка на нуле, и вообще я…

Он: Есть рейс «Юнайтед Эйрлайнз» на четырнадцать тридцать. Я им часто летал, когда навещал Чарли в Нью-Йорке. У меня набралась целая куча бонусных миль, так что можете считать, что этот билет я вам дарю…

Она: Знаете, что можете сделать со своим билетом?

Он: Хм, не думаю, что сейчас самое время для оскорблений и демонстрации вашего горлопанства. Лучше пришлите мне номер, дату и место выдачи вашего паспорта. Они мне нужны, чтобы забронировать билет.

Она: Хватит мне указывать и говорить со мной, как с малолетней дурочкой! Вы не мой отец!

Он: Нет, и слава богу…

Она: И перестаньте уже без конца лезть в мою личную жизнь и мои расследования!

Он: Ваши расследования? Позвольте напомнить, что вы давно уже не коп.

Она: Я не понимаю, что вам от меня надо. Вы хотите меня шантажировать, да?

Он: Не говорите глупостей, я просто хочу помочь.

Она: Помогая кому-либо, прежде всего начните с себя.

Он: Что вы имеете в виду?

Она: Я хочу сказать, что ваша жизнь – это полнейший беспредел и что ваша жена от вас что-то скрывает.

Он: На чем основывается это ваше мнение?

Она: Я провела небольшое расследование…

Он: Вот и еще одна причина, чтобы поговорить, не так ли?

Она: Мне нечего вам сказать.

Он: Послушайте, у меня есть новые сведения, касающиеся Элис Диксон.

Она: Да вы просто псих…

Он: Позвольте мне вам просто все объяс…

Она: Идите к черту!

* * *

Она отключилась. Он попробовал ей перезвонить, но она выключила мобильный. Боже правый! Теперь она только усложнила ему задачу…

Серия ярких вспышек озарила темные тучи, за ними последовал страшный удар грома. Дождь зарядил с новой силой. У Джонатана не было ни зонта, ни капюшона, так что за воротник ему то и дело заливалась вода. Он попытался поймать такси, но тщетно – он ведь был не в Нью-Йорке. Проклиная все на свете, он кое-как добрался до вокзала «Монпарнас» и занял место в очереди. Одинокий силуэт жутковатой башни некрасиво чернел в парижском небе. Как и любой другой, кто захаживал в этот квартал, Джонатан задался вопросом: каким образом власти позволили построить эту чудовищно некрасивую громадину?

Он уже садился в такси, когда из его мокрого кармана вдруг донесся веселый перезвон, известив его о приходе эсэмэски.

Это снова была Маделин. Сообщение содержало ряд цифр и букв, а также: «Выдано в Манчестере, 19 июня 2008 года».

* * *

В аэропорту Париж-Шарль-де-Голль Джонатан сел на рейс «Эр Франс», вылетавший в 21.10. Перелет занял семь часов пятьдесят семь минут, и в Нью-Йорке он был уже в 23.05.

* * *

Маделин покинула Сан-Франциско в 14.30. Она получила мейл с электронным билетом, который обещал ей Джонатан. Перелет до Нью-Йорка длился пять часов двадцать семь минут. На часах было 22.55, когда она приземлилась в международном аэропорту имени Джона Кеннеди.

* * *

Нью-Йорк

Едва приземлившись, Джонатан сразу же направился к большому электронному табло и узнал, что Маделин прилетела на десять минут раньше его. Он не знал, где она его ждет, а позвонить не решался. Вдруг невдалеке он заметил вывеску заведения «Небесные врата», где они с Маделин встретились впервые.

Быть может…

Он подошел к кафетерию и посмотрел через стекло. Маделин сидела за столиком, а рядом с ней были чашка кофе и рогалик. Он почти сразу же узнал ее. Элегантная жертва моды, какой он ее запомнил, теперь превратилась в городскую девушку-соседку. Макияж исчез. Туфли-лодочки сменились стильными кедами, вместо пальто марки «Прада» она надела кожаную куртку, а роскошная гобеленовая сумка «Монограм» уступила место бесформенной спортивной.

Ее волосы были частично собраны в пучок и падали на лицо непослушными светлыми прядями, скрывая шрам и в то же время придавая ей женственности.

Джонатан тихонько постучал по стеклу. Она услышала и подняла глаза. Он тотчас же понял, что женщина, сидевшая перед ним, не имела ничего общего с той милой, игривой девушкой, которую он встретил в прошлую субботу. Главный детектив Манчестера взял верх над парижской цветочницей.

– Добрый вечер, – сказал Джонатан, подойдя к ее столику.

Глаза Маделин были красными от недосыпа. По всей видимости, она очень устала.

– Добрый день, вечер… я уже не знаю ни который час, ни даже какой сейчас день…

– Я принес вам кое-что, – проговорил он, протягивая ей ее телефон.

Она в свою очередь порылась в кармане, достала мобильник Джонатана и кинула ему. Он поймал его на лету.

Теперь они больше не были одиноки.

Часть третья
Один для другого

24. То, что мертвые оставляют живым

На вопрос «Что мертвые оставляют живым?» […] можно ответить со всей очевидностью: это безутешное горе, однако это также побуждение жить, завершить ту нетронутую часть жизни, что не успели сделать мертвые.

Франсуа Чен

Манчестер

Комиссариат Читэм-Бридж

4.00

Сидя в своем плохо освещенном рабочем кабинете, Джим Флаэрти покрутил ручку обогревателя, который ему так любезно предоставило начальство, однако тот лишь хрюкнул и сломался. Теперь адская машина выплевывала в кабинет ледяной воздух. Что ж, по крайней мере, не зря он взял с собой шарф и теплый пуховик. В канун Рождества комиссариат был практически пуст. Арестовывать ночью особо было некого: холод, буквально парализовавший северо-запад Англии, поумерил пыл потенциальных преступников.

Резкий звуковой сигнал сообщил Джиму о новом электронном письме. Он взглянул на монитор, и глаза его засияли. То было письмо, которого он так ждал: отчет графолога, которому Джим отправил на экспертизу салфетки, полученные от Джонатана Лемперера. Накануне, заполнив официальную форму документа, он узнал, что его запрос отклонили под предлогом, что дело Диксон давно закрыто. Мол, у начальства нет ни времени, ни денег, чтобы снова им заниматься. Тогда Джим выбрал обходной путь и обратился к своей знакомой по полицейской школе, Мэри Лодж, бывшей заведующей отделом экспертиз по сравнению почерка в Скотленд-Ярде. Теперь же она работала консультантом в Управлении по тарифам, но согласилась помочь Джиму совершенно бескорыстно.

Джим с плохо скрываемым волнением прочитал ее сообщение. Заключения в рапорте были весьма двусмысленными. Записи на салфетках вполне могли быть написаны рукой Элис, однако с возрастом манера письма меняется: написанное в дневнике было менее «зрелым» по сравнению с отрывком, найденным Джонатаном. Сложно было сказать что-то конкретное.

Джим вздохнул.

Эти долбаные эксперты никогда не создадут себе лишних проблем…

Шум. Кто-то открыл дверь в кабинет, даже не удосужившись сперва постучать. Флаэрти поднял голову и прищурился – только тогда он узнал своего коллегу, Тревора Конрада.

– Ну и холодрыга! – заметил молодой коп, расстегивая молнию своей куртки.

– Ты закончил? – спросил Джим.

– Предупреждаю, это был последний раз, когда я всю ночь горбатился над такой кучей подшивок. Откопать ее отпечатки было не так-то просто, уж поверь мне… – Он протянул ему пластиковый пакет, в котором лежала улика – пресловутая салфетка со следами шоколада.

– Нашел что-нибудь, за что можно уцепиться?

– По крайней мере, я работал как помешанный. Я передал твою салфетку на ДФО-экспертизу[36]36
  DFO – специальная камера для проявления невидимых отпечатков.


[Закрыть]. Так что у меня есть и отпечатки, и фрагменты частиц, правда, они именно что фрагменты.

Он протянул ему флешку, но предупредил:

– Я скопировал все данные, но это полная лажа: даже не надейся откопать тут полную дактилограмму.

– Спасибо, Тревор.

– Что ж, я сваливаю. А то со всеми твоими закидонами Конни еще чего доброго решит, что я завел себе любовницу, – пробормотал молодой инспектор и вышел из комнаты.

Оставшись один, Джим вставил флешку в разъем компьютера. Тревору удалось выявить с десяток фрагментов, из которых два или три казались вполне пригодными для работы. Джим перетащил их на рабочий стол своего компьютера. Он увеличил изображение и надолго погрузился в увлекательное созерцание бесконечных кривых, петель, гребней и бороздок, что вместе составляют кожу на наших пальцах и делают нас уникальными.

Он осторожно и даже с некоторым трепетом открыл папку автоматического распознавания отпечатков. Он прекрасно понимал, что находится в ситуации, которую иные охарактеризовали бы как пан или пропал, однако сегодня, в эту холодную ночь, он не терял присутствия духа и верил в свою счастливую звезду. Он запустил поиск по трем отпечаткам, и программа начала стремительно перебирать сотни тысяч различных вариантов. Изображения сменяли друг друга с поразительной скоростью. В этой области английский закон был одним из самых суровых во всем мире: согласно ему, идентичными могли считаться лишь отпечатки, которые совпадали бы с оригиналом по шестнадцати контрольным точкам.

Неожиданно круговерть изображений прекратилась, и на экране возникло грустное лицо Элис Диксон.

Джим вздрогнул: отпечатки с салфетки принадлежали той самой девушке-подростку.

Так, значит, все, что рассказал ему этот Джонатан Лемперер, не было бессмыслицей. В декабре 2009 года, более чем полгода спустя после злосчастных событий с вырванным сердцем, Элис Диксон была все еще жива!

Он почувствовал неуемную дрожь в руках и попытался собраться с мыслями. Он вновь откроет это дело. Он предупредит начальника, СМИ, Маделин. На этот раз они ее найдут. Нельзя было терять ни минуты, нужно…

Глухой хлопок эхом взорвался в ночной тишине.

Пуля, пущенная с близкого расстояния, угодила Джиму прямо в шею.

* * *

Через окно в кабинет скользнула тень.

Одетый с головы до ног в черное, убийца продолжил начатое – ему за это неплохо заплатили. Он вложил пистолет в руку Джима, инсценировав таким образом самоубийство, затем, словно в этом и заключалась его основная задача, забрал с собой пластиковый пакет с салфетками и флешку. После этого он вставил в компьютер маленький диск и с его помощью запустил вирус под названием «Чернобыль 2012»: эта чертова штука в кратчайшие сроки заражала программы, стирала содержимое жесткого диска и блокировала возможную перезагрузку компьютера.

Вся операция заняла не больше тридцати секунд. Пора было уходить. Несмотря на то что комиссариат был на три четверти пуст, это не помешало бы кому-нибудь сюда заявиться. Глушитель, установленный на «беретту», работал не слишком эффективно. Он изменял и приглушал звук выстрела, но при этом вовсе не делал его похожим на тихий хлопок, так знакомый нам по фильмам.

Человек-тень быстро собрал свои вещи. В тот момент, когда он уже собирался выбраться обратно в окно, на столе Джима завибрировал мобильник. Убийца не удержался и бросил быстрый взгляд на экран смартфона: на экране высветилось имя.

«Маделин».