Текст книги "Попрыгунчики на Рублевке"

128

Николай надавил кнопку видеофона и в то же мгновение в замке металлической калитки что-то щелкнуло. То ли от дуновения ветерка, то ли от того, что была расположена с легким наклоном, – калитка приоткрылась, словно приглашая Килина зайти внутрь.

Несколько мгновений Николай колебался: богатый забор никак не мог окружать дом, в котором живет скромный следователь. Затем все же вошел. Ведь номер был тот, который сообщил ему Александр.

Надеялся увидеть поблизости охранника – спросить дорогу. Не сомневался: гостиничный водитель завез куда-то не туда. Похожие названия улиц, досадное совпадение!..

В нескольких метрах от ограды стояла кирпичная построечка для охраны. Но она пуста. Сквозь широкое стекло виднелась противоположная стена, около нее – стол и кресло. Мониторов нигде не видно. Кто же открыл замок? Килин в нерешительности остановился. Потом подумал: раз попал сюда, надо расспросить кого-нибудь: где находится дом, адрес которого записан рукой Барона на клочке бумаги? Двинулся по узенькому пешеходному тротуару, который шел параллельно асфальтированной дороге. Впереди – дом.

129

Элла Фицджеральд вспоминает

– Сейчас это произойдет… Вот мгновение! То же будет в Санкт-Петербурге! – Тяжелая ткань не давала ей увидеть того, кто произносил слова. Они разносились среди людного собрания.

Элла дернулась. Все поплыло перед глазами. Слабеющей рукой все же смогла освободиться от складок кулисы, сделала маленький шажок внутрь залы.

Трое преследователей, находившиеся от нее в нескольких метрах, замерли. С изумлением смотрели на полную женщину, с которой происходила странная метаморфоза.

Глаза Эллы расширились, она смотрела перед собой, но ничего уже не различала. В этом мире… Лицо ее вытянулось, рот приоткрылся. Фицджеральд высунула язык, как это делают идиоты, приподнялась на цыпочки, руки ее двинулись вверх – точно намеревалась выполнить балетное па. Такой ее увидели и те, кто присутствовал на балу…

130

До самого подъезда, выложенного мрамором и украшенного колоннами с ползущими по ним затейливыми лианами из неизвестного ему розового камня, Николай не встретил ни одного человека. Дорога петляла между кустарников. Хотя он уже видел особняк с улицы, вид неожиданно открывшегося здания поразил…

Более шикарного строения в жизни встречать не приходилось. Килин посетил немало богатых домов не только в России, но и во Франции, Италии… Азиновский особняк смотрелся бы рядом с этим дворцом жалким бунгало. Никто на Рублево-Успенском шоссе не выстроил в своих владениях такого монстра. Он словно призван подавлять гостей богатством и роскошью.

Все же трудно было назвать эту постройку особняком. Она была гораздо масштабней. Человек, который создавал ее, держал в голове Михайловский замок или павильон «Космос». Тот, что стоит на территории Всероссийского выставочного центра в Москве. По архитектурному решению постройка тяготела к дичайшей, выспренней эклектике. Поражало обилие природных и очень дорогих материалов: натуральное дерево различных драгоценных пород в отделке дверей и оконных рам, мрамор, камень, в том числе полудрагоценный… Вокруг дверных ручек Николай увидел вкрапления, очень похожие на яшму. Помимо этого – витражи. Килин среди своих приятелей слыл тонким знатоком искусства. Его мнения спрашивали как эксперта, когда речь шла о покупке антиквариата, картины на аукционе или работы современного художника-авангардиста… Витражи, вставленные в окошки дверей и окна первого этажа, – подлинные произведения искусства. Поскольку дом явно выстроен не так давно, у Николая даже закралось подозрение: не сняты ли они с какого-нибудь старинного особняка где-то в центре Санкт-Петербурга? За хорошие деньги возможно провернуть и не такое. Но нет… Вглядевшись повнимательнее, Килин обнаружил: фея, созданная из кусочков разноцветного стекла, носит джинсы. Да еще вышитые искусной аппликацией… Эта работа стоила немалых денег.

Подойдя к двери чудесного дома, Николай поискал кнопку переговорного устройства, но вместо нее обнаружил рукоятку старинного колокольчика. Вот эта вещь действительно была антикварной. Килин осторожно повернул ее. Где-то внутри, за витражами раздался дребезжащий звон. Около минуты ожидал, что кто-нибудь выйдет ему навстречу. Затем, подгоняемый больше каким-то странным, болезненным любопытством, чем истинной необходимостью узнать дорогу, потянул дверную ручку на себя.

131

Яркое пламя рвалось в небо с верхнего этажа. Ни пожарных машин, ни людей… Даже шоссе, пролегавшее у дома, почти пусто – нечастые автомобили торопились проскочить мимо, точно боялись – огненные искры, вылетевшие из окон, зажгут их.

Ополоумевший Азино, выскочив из спортивного купе, побежал к воротам. Они были полураскрыты.

– Не надо… Ты не поможешь, – проговорила Василиса, увидев: Слепян собирается выйти из машины. – Ты встал на неподходящем месте. Сейчас прикатят пожарки, – через некоторое время бросила она с заднего сиденья.

Вадик потрясенно наблюдал картину: гибель миллионерского особняка.

– Отгони вон туда…

Слепян развернул автомобиль. Через пару десятков секунд съехал на покрытую гравием узкую дорогу.

132

Килин стоял у подножия уходившей вверх длинной и широкой мраморной лестницы. С двух сторон – изящные перила. Камень для них чуть более теплого – розоватого – тона, чем тот, из которого сделаны ступени.

На самом верху вспыхнул свет и в следующее мгновение волна электрического огня скатилась вниз, к дверям, к подножию ступеней. К Килину, перепрыгивая через них, спускался средних лет поджарый мужчина в строгом черном костюме. Короткие волосы расчесаны на аккуратный пробор. От него веяло неприметной стандартностью: так выглядят официанты, охранники…

– Прошу вас, поднимайтесь за мной. Вас ждут! – проговорил он. Жестом поманив Килина за собой, стал подниматься по лестнице.

133

В сумочке у Василисы мобильный телефон заиграл мелодию. Модель достала трубку с самого дна. Из-под косметики, сигарет, пачки визитных карточек. Посмотрела на дисплей. Лицо изменилось.

Оттолкнула от себя спинку переднего сиденья, открыла дверь, выбралась из машины. Сквозь стекло Вадик видел – подносит телефон к уху, что-то говорит. Слов не разобрать. Беседуя по мобильному, девушка медленно шла по гравию.

С минуту Вадик смотрел ей в спину. Потом она оказалась на шоссе и вскоре исчезла за углом забора. Слепян ждал – вернется, но время тянулось, а Василисы не было.

Сперва нетерпеливо решил, что выедет обратно на дорогу, потом передумал. Все-таки довез ее сюда он, не может просто так уехать!.. Прождет здесь хоть до ночи. Только бы вернулась обратно! Предчувствовал: самое главное в истории непонятным образом связано с Василисой. Но модель каждый раз исчезала неожиданно.

Не выдержав, резким движением распахнул дверь спортивного купе, вылез наружу, размял ноги. По всей округе распространялся запах гари… Прокашлялся. Вгляделся в жидкий ельник – он начинался сразу за обочиной… За ним – азиновский забор.

Вздрогнул: через ограду лез человек. Если он находился на территории Рустама на законных основаниях, чего бы ему покидать ее таким способом?!

Вадик медленно, потом все торопливее двинулся в глубь ельника. Человек, перелезавший через забор, был уверен: его никто не видит. Лесок необитаем. Засыпанная гравием дорога, проложенная в сторону трансформаторной будки, почти никогда не использовалась. Между забором и домом Азино – Слепян знал это – густой сад с высокими деревьями. Из окон перебирающегося через ограждение человека увидеть невозможно.

«Система видеонаблюдения, если есть, повреждена пожаром!» – осенило Вадика. Еще прибавил шагу, забирая чуть вправо – предполагал: человек двинется не к шоссе, а в дальнюю, самую густую часть ельника. Расстояние между ними сокращалось.

Человек не торопясь спустился на землю. Неловко припал при этом на одно колено, отряхнул джинсы, распрямился. В этот момент увидел приближавшегося Слепяна.

Расстояние между ними достаточно велико, чтобы Вадик толком мог разглядеть лицо злоумышленника. Тот мгновенно отвернулся, побежал вдоль забора. Фигура замелькала между елей. Слепян ринулся следом. В какое-то мгновение показалось, что прежде он уже видел этого человека. Чтобы подтвердить или опровергнуть догадку, должен был догнать его.

134

Огромная зала, оформленная еще более роскошно, чем фасад загадочного особняка, залита ярким сиянием нескольких десятков укрепленных на стенах и потолке светильников: массивный хрусталь, камень, позолота на металлических пластинах, оригинальный дизайн – все должно стоить немалых денег.

Но здешняя атмосфера Килину не понравилась – декор слишком криклив, на грани безвкусицы. Хотя в каждом предмете интерьера угадывалась эксклюзивная работа крупного мастера, все вместе они собраны дилетантом.

У дальней стены, украшенной одновременно и мозаикой, и несколькими картинами – сочетание, которое прежде Килин не встречал никогда, за массивным столом в кресле с высокой жесткой спинкой восседал пожилой человек, копавшийся пальцами обеих рук в тарелке.

Услышав шаги, повернулся, бросил короткий взгляд на вошедших – провожатый Килина чуть поотстал, пропуская Николая вперед. Человек за столом схватил лежавшую рядом с тарелкой белую тряпочную салфетку, принялся тщательно вытирать пальцы.

– Иван Александрович Турсунов… – остановившись, почтительно проговорил неприметный провожатый в черном костюме. Последние десять метров до сына следователя, после революции разбиравшего дело попрыгунчиков, Килин прошел один.

135

– Волчий вой… Телефонный звонок… – задумчиво произнес Кёлер. – Служба безопасности обшарила башню. Ничего подозрительного.

– А следы?.. – Домбровский лежал на огромной кровати – спинка из натурального ореха, работа итальянских столяров – качество исключительное! Это была одна из лучших спален в особняке. Кёлер настоял, чтобы Михаила перенесли сюда из его комнаты во флигеле после того, как врач проявил беспокойство: гематомы на голове Домбровского могли нагноиться. Требовался полный покой.

– Мои ребята утверждают: следов много. Но их оставили только два человека – Марта и ты.

– Где твоя жена?

– Хотел бы я знать!.. – Кёлер, до этого сидевший на краю кровати, нервно поднялся на ноги.

Заходил по просторной спальне.

– Я виноват… Это была ошибка. Если бы расспросил тебя прямо тогда, у двери в башню… – разрубая воздух, он махал рукой. – Улизнула и исчезла. Мы нашли ключ. На нем оказались отпечатки ее пальцев – не твоих. И на металлическом шкафе, на ключах от него. Хочу сказать тебе одну вещь… – Он замолчал и с тоской в глазах посмотрел на Домбровского. Выдержав значительную паузу, продолжил: – Эта история с крестьянами… – Опять замолчал. – Моими крепостными… Я… Ты знаешь, от нее я не скрывал ничего. Через пару дней после того, как Марта все узнала, с ней стало твориться что-то странное. Этот волчий вой… Новый мобильник. Она стала пропадать. Теперь знаю, где…Я забрал у нее телефон – просто не мог слушать этот ужасный звонок. Предложил купить взамен любую трубку, хоть из чистого золота… Только не этот!.. Но видишь, она все равно до него добралась… Вот что, в этой башне заключена какая-то тайна. Служба безопасности нам не поможет. – Теперь Кёлер не ходил – метался по спальне. – Как только придешь в себя, мы должны пойти туда ночью. Двое – ты и я!.. Уверен – что-то произойдет. Мы разгадаем тайну!

– Крепостные стали пропадать, когда ты ей все рассказал? – Голос Михаила – негромкий, но в нем сила и уверенность.

Владелец усадьбы перестал метаться между окном и стеной, затравленно посмотрел на товарища.

– Да.

136

– Вас удивляет особняк?.. – спросил молодой мужчина, появившийся в зале через боковую дверь.

Он отодвинул кресло для Килина.

– На самом деле этот дом не предназначен для жизни семьи. Дворец Приемов! Так дед назвал его, когда был председателем совета директоров… – Тут он произнес название крупной машиностроительной компании. В последнее время петербургское предприятие у всех на слуху. Одно из подразделений немецкого концерна «Сименс» выбрало ее своим центральным партнером в России. Сумма инвестиций – миллионы долларов.

– Мы перебрались сюда временно, – продолжал внук Турсунова. – Наш дом в пригороде сгорел. Там было очень уютно. Никакого пафоса, просто загородная петербургская вилла…

– Присаживайтесь, – сказал первое слово пожилой Турсунов. – Хотите, распоряжусь насчет ужина?.. Ничего особенного. Во Дворце Приемов целый кухонный комбинат – рассчитан, чтобы готовить на несколько сотен гостей. У меня вкусы плебейские… Питаюсь исключительно салатом «Цезарь». Сволочи кладут в него слишком много гренок. – Он с извинявшимся видом показал на стоявшее рядом с салатницей маленькое фарфоровое блюдце. На нем горкой лежали вынутые из салата кусочки поджаренного хлеба. – Совсем без гренок – невкусно, но много гренок… – Он укоризненно покачал головой.

Иван Александрович производил впечатление помешанного.

– Меня интересует банда попрыгунчиков! – сухо заявил Килин.

137

Вадик попытался встать – движение тут же обернулось дикой болью. Он застонал. «Неужели сломал себе ногу! Боже!.. Только этого не хватало… Как быть?.. Вызвать сюда «Скорую»…» – Инстинктивно схватился рукой за карман. Там был мобильный телефон – единственное спасение.

Где-то вдалеке выла пожарная сирена, потом она смолкла. Очевидно, автомобиль добрался до места.

«Что там с моей машиной?!» – вдруг вспомнил он.

Бросил роскошное спортивное купе стоимостью под двести тысяч долларов с раскрытой дверью на глухой лесной дороге.

«К черту железо!» – со злостью подумал Вадик. Несколько минут не шевелился. Острая боль потихонечку проходила. Живо представились подробности погони – в результате оказался лежащим на боку в этой разрытой бог знает когда траншее. Что сюда хотели закопать? Мусор? Кабель? Края поросли густой травой – из-за зеленой маскировки не заметил преграды.

Человек знал местность лучше Вадика. Должно быть, маршрут для бегства изучен заранее. Обернулся всего раз. И то мельком. Слепян не сумел разглядеть лица. К тому же на человеке была спортивная кофточка с капюшоном. Его темные края бросали на черты убегавшего глубокие тени. Лишь нос и подбородок выдавались вперед.

Во всей фигуре было что-то невероятно знакомое. «Точно видел его где-то! Да! – Лежа в канаве, Вадик прищелкнул пальцами. – Причем недавно. Но где?.. Еще одна загадка». Движения, манера двигаться, энергичные взмахи руками – словно однажды просмотренный эпизод фильма. Но ведь не на экране же, в самом деле, он встречал этого злодея?!

Память – в последнее время мучил ее непрерывно – показалась ему темной кладовкой с наглухо закрытой железной дверью. Хозяин мало интересовался помещением, давно потерял ключи. Теперь их требовалось найти. Срочно.

138

– Видите ли, тайна банды попрыгунчиков не была разгадана, – только что они вышли из дома, медленно двинулись по одной из дорожек, проложенных через парк. – Ее мнимый разгром существовал только в измышлениях пропагандистского аппарата Советской России. Тогда милиции и ЧК важно было продемонстрировать: способны противостоять преступному миру. Но банда попрыгунчиков не была объединением уголовников…

Турсунов замолчал, внимательно посмотрел на гостя, словно пытаясь по его реакции на слова понять какую-то важную вещь.

– Вот как?.. Из кого же она состояла? – Килин, в свою очередь, пристально наблюдал за собеседником.

– Особый ужас, который банда вызвала в душах обывателей, связан с молвой… О потусторонних силах. Саваны, выпрыгивание из-за кладбищенских заборов. Сейчас увидите… В сущности, они не всегда брали у жертв деньги. Но всегда – страх, смерть… Понимаете?..

– Подождите, мгновение назад вы кое-что сказали… – торопливо пробормотал Килин.

Неожиданный страх как бомба взорвался в его душе. С этой секунды не сомневался: все – ловушка! Вечер в Петербурге расколет судьбу на две части. Он дернулся: скорее назад!.. Туда, к дорожке, воротам, что вели на пустынную улицу. Ему хотелось побежать…

Турсунов крепко держал его запястье.

– Что вы меня держите?! Что я должен увидеть?.. – выкрикнул Николай.

– Ничего! Что вы сходите с ума?!.. – Хозяин тоже говорил на повышенных тонах. – Еще мгновение, и вы все увидите… Такое не забывается. Я ничего не говорил. ЧК боролось с попрыгунчиками!..

– Что я должен увидеть?! Отвечайте!..

– Смотрите, несчастный!..

Вступая в противоречие со словами пожилого человека, светильники, разгонявшие в саду у дома мрак, стремительно гасли. Точно чья-то неведомая рука быстро поворачивала регулятор.

Николай понял: бежать поздно…

139

Фицджеральд вспоминает

Никто не обращал на нее внимания… В какое-то мгновение с ужасом поняла: в отличие от дам, которые собрались здесь, она не в длинном, пышном платье. Да ведь они даже и не знают, что такое джинсовая юбка!..

…Собравшиеся на бал были увлечены появлением высокого господина в летах. Его держала под руку прелестная юная девушка – красивые светлые волосы собраны сзади в пучок, из него выбиваются несколько длинных локонов. Приветствуя пару, гости что-то восторженно кричали, одна дама схватила со столика букет роз, бросила им под ноги. Цветы, распавшись в воздухе, приземлились на паркетный пол красивым веером.

«Это Государь Император, его молодая Императрица!» – испытывая восторг, подумала Фицджеральд.

Она уже позабыла и про то, что произошло в особняке Азино, и про грузовое отделение пикапа, и про преследователей…

Ей все нравилось на этом балу: одежды дам, гордая осанка кавалеров, военные мундиры, золото эполет и аксельбантов, строгие фраки, белые накрахмаленные манишки, высокие сапоги, шаркавшие по полу во время изящных поклонов.

«Я уже в Петербурге? – спрашивала себя Элла. – Или еще Подмосковье? Один из дворцов придворного сановника – владельца десятков тысяч крепостных душ, многочисленных угодий… Как попала сюда?! Отчего такое возможно?»

Фицджеральд обожала девятнадцатый век, восхищалась царствованием Александра I. Все началось с чтения «Войны и мира» в школе…

Прошли годы… Одинокая молодая женщина просиживала вечера за полированным столом в «семейном офисе» богача Азино, с грустью задумывалась: материально устроилась лучше подруг, но в розовых юношеских мечтах представляла свою взрослую жизнь не такой… Азино тратил на роскошь и развлечения баснословные суммы, но фантазия его груба, а гости не носили эполет. Циники с жестким взглядом, Элла всегда мечтала об ином, более возвышенном обществе. Но где оно?..

Все, что видела вокруг, – сказочный сон. Как переместилась в царство собственных грез?.. Пикап – машина времени?.. Или этот большой дом заколдован?! «Чушь! Не может быть!» Она понимала – важно знать, что все-таки происходит, что за этим скрывается… Но ей так хорошо – не безразлично ли, какой тайный механизм приводит в движение волшебство…

Фицджеральд вздрогнула: среди незнакомых лиц – в зале не меньше полусотни человек – женщина разглядела одно. Мерзкая физиономия ей встречалась!.. Что-то у нее связано с этим субъектом – какой-то разговор, история… Совсем недавно… Вертелось в голове имя… Она напрягала память, но в сознании – кавардак.

Толстогубый, с темным лицом, немного похожий на жителя Африки человек, без всякого сомнения, узнал ее. Только что он беседовал с молодым мужчиной в мундире гвардейского офицера. Тот еще продолжал что-то говорить ему, но взгляд толстогубого уже был прикован к Фицджеральд.

Элла поняла: сейчас произойдет что-то страшное… Толстогубый схватил предплечье гвардейца короткими мясистыми пальцами – Фицджеральд вдруг отчетливо вспомнила эту руку, – слегка подтолкнул его, освобождая себе дорогу. У стен мужчины и женщины стояли едва не касаясь друг друга плечами.

Позади себя Фицджеральд уловила какое-то резкое движение…

Толстогубый быстрым шагом двигался к ней через зал. Все обращали на него внимание. Резкий вскрик:

– Лакей!

Не выдержав напряжения, Элла обернулась. Одновременно тяжелый, тупой предмет ударил ее в висок.

Теряя сознание, успела увидеть: рушится вниз батарея бутылок и высоких тонкостенных бокалов, расставленных на массивном серебряном подносе.

140

Килин почувствовал, как старик-следователь легонько толкнул его в спину. Впрочем, если бы его в этот момент ударили кулаком по затылку – постарался бы удержаться на ногах, вновь – даже не посмотрев, кто ударил – уставился бы на то, что постепенно открывалось глазам, выползая из мрака.

Словно призрачный, мистический огонь постепенно увеличивал свое мерцание, освещая подробности невероятного…

Перед Килиным была петербургская улица девятнадцатого века. Медленно катил экипаж, влекомый худой, болезненного вида лошадью. На углу стоял разносчик с лотком, на котором грудой навалены пироги. Девица с темными кругами под газами – судя по всему, легкого поведения – прогуливалась перед входом в погребок. Туда вело несколько выщербленных каменных ступеней. Через полураскрытую дверь доносились крики гуляк, играла фисгармония.

– Смотрите! Это мир, которого больше нет! Прошлое… Оно населено тенями – там, за нашей спиной все эти люди мертвы. Но здесь они дышат, разговаривают, надеются.

Килин не мог говорить. Нет, ему не представлялось, что сошел с ума…

– Вы и я еще не родились. Или, по-другому, уже умерли. Какое блаженство!.. Наконец-то каждый из нас может выбрать любимую эпоху, в которую ему хотелось бы жить, с которой больше всего себя ассоциирует. Смотрите – это ваше сердце!.. Эта улица, этот город, фонарь, чахлая женщина, ступени, ведущие в кабак, – вот та атмосфера, которая ближе всего вашей душе. Идите же туда!.. Вы спрашивали меня про попрыгунчиков?.. Они тоже родом оттуда. Сейчас это произойдет… Еще несколько секунд…

Килин, уже шагнувший на брусчатку, сделавший по ней несколько шагов, обернулся.

– Опять вы сказали…

Договорить не успел. Мрак, вырвавшийся из глубин парка, окутал его. Теряя сознание, рухнул на камни мостовой.