Текст книги "Проклятый. Hexed"

Глава 12

Люди, которые не живут в Скоттсдейле, часто называют его «Скотское дело». Ну, а те, кто там живет, говорят, что все остальные «завидуют». И у каждой группы есть основания для подобных заявлений.

В Скоттсдейле больше пластических хирургов на душу населения, чем в любом другом месте, за исключением, быть может, Беверли-Хиллз; некоторых выпускников средних школ родители направляют на процедуры в качестве подарка в честь окончания школы. Широкие улицы города с домами, спроектированными архитекторами по заказу владельца, соревнуются между собой за попадание в архитектурные журналы и журналы по дизайну, а изящные дорогие автомобили в гаражах подпитывают тестостерон у мужчин среднего возраста, ежедневно принимающих тадалафил[41]41
  Медицинский препарат, предназначенный для лечения эректильной дисфункции.


[Закрыть], чтобы ублажить своих изящных роскошных любовниц. Это курортный город, существенная часть недвижимости которого занята полями для гольфа и разросшимися эго владельцев.

Многие молодые и красивые обычно собираются в «Сатурне», одном из самых модных городских клубов. Посетители одеваются в дорогие тряпки, пахнут французскими духами, прихорашиваются и выставляют напоказ максимально возможное количество «брюликов». Они сыновья и дочери богатства и влияния, привыкшие к неумеренности и ищущие новых ощущений – иными словами, идеальные жертвы для вакханок.

Отправив Грануаль домой, мы с Лакшей взяли такси до «Мишени», где я приобрел пару деревянных бейсбольных бит. Кассирша съежилась, когда пробивала мой чек, и смотрела на меня только искоса. Вероятно, сомневалась в моей эмоциональной стабильности, ведь у меня из-за спины торчала рукоять меча и я покупал спортивное снаряжение вечером. Охранники магазина с опозданием поняли, что я беспрепятственно вошел в зону их ответственности с оружием, поэтому, пока кассирша дрожащей рукой протягивала мне чек, подошли к кассе и проводили меня к выходу. Я улыбнулся им и поблагодарил за заботу, чтобы они не стали вызывать полицию и не усложнили мне остаток вечера.

Водитель такси счел, что мы странная пара, и принялся задавать вопросы. Мы сказали ему, что мы специалисты по боевым единоборствам, приехали в город на конвенцию, и он нам поверил. Таксист признался, что и сам собирался стать ниндзя, но его планам не суждено было осуществиться. Мы попросили его остановиться в дальнем углу парковки, как можно дальше от входа, отгороженного бархатной веревкой. Вышибалы у входа я не увидел – дурной знак. Мелодия «техно» пульсировала в ночи, обещая темно-синие молнии и вращающиеся тела внутри.

– Вы знаете, что вас не пустят с такими штуками внутрь? – сказал водитель, когда я вылез из машины и расплатился.

– Я думаю, там сейчас может происходить все, что угодно, – ответил я. – Спасибо, что подвезли. И берегите себя.

Он уехал, а я раскашлялся из-за выхлопа. Лакша указала рукой в сторону входа.

– Нам следует заглянуть?

– А разве тебе не нужно произнести какие-то специальные заклинания, принести в жертву бродячего кота или кого-то еще?

– Нет. – Она усмехнулась и зашагала в сторону клуба.

Я поспешил за ней.

– Серьезно, – продолжал говорить я ей в спину. – Никаких кругов, пентаграмм или свечей?

Я знал, что Лакша не сомневалась в своей способности противостоять магии вакханок, но не представлял, как она сумеет себя защитить. Быть может, рубиновое ожерелье обеспечивало такую же защиту, как мой амулет, или даже больше? Я считал, что ей нужно использовать хотя бы одно защитное заклинание. У меня же имелся только амулет, а также мрачная решимость думать о бейсболе, чтобы не поддаться безумию.

– Извини, – ответила она через плечо.

– Подожди секунду, – сказал я, когда мы подошли к двери. – Я не уверен, что мне следует туда входить. Возможно, их магия окажет на меня влияние.

Лакша повернулась и с любопытством на меня посмотрела.

– Неужели ты не можешь контролировать собственное тело?

– Только до некоторой степени. Значит, твоя защита в этом и состоит? Ты контролируешь свое тело?

– Совершенно верно. Я владею полным контролем над нервной системой моего тела. В некотором смысле нахожусь за его пределами; и если появляется внешнее воздействие – то, что называют гормонами и феромонами, как мне удалось выяснить, – я не разрешаю телу на них реагировать. Оно не ощутит возбуждения до тех пор, пока я сама не захочу.

– Так вот что используют вакханки? Феромоны?

Я и раньше это подозревал, но думал, что есть что-то еще.

– Да, я считаю, что все именно так и происходит. Их магия воздействует на лимбическую систему мозга людей, находящихся поблизости, и на их тела – есть такое выражение: «разделить любовь» – потом безумие начинает распространяться на тех, кто рядом с первыми, и так до тех пор, пока все не станут рабами своих сексуальных желаний. Алкоголь снижает сопротивляемость, ослабляет сдерживающие факторы, ускоряет все процессы. А затем вакханки подпитываются феромонами и энергией группы, вбирают их и становятся невероятно сильными.

– Звучит убедительно. – Я кивнул. – И не так, как у суккубов. Но из этого следует, что у меня совсем не будет защиты. Я не нахожусь вне своей нервной системы, как ты.

Лакша раздраженно фыркнула.

– Отлично. Ну, тогда тебе нужно хотя бы заглянуть внутрь. Я выведу тебя наружу, как только ты начнешь себя трогать.

– Что? Нет, не дай этому зайти так далеко. Так неправильно.

Улыбка пробежала по губам Лакши, но она тут же снова стала серьезной.

– Оставь биты у двери. Они посчитают их угрозой.

– Но не меч?

– Меч не произведет на них впечатления. А вот бита – совсем другое дело. Ты ведь не хочешь, чтобы они вышли из состояния экстаза? Они сразу придут в ярость.

Я повиновался с некоторой неохотой и последовал за ней внутрь, где на нас обрушились сокрушительный ритм басов «техно» и многоцветный стробоскопический эффект от шара на потолке, над танцплощадкой слева от нас. Бар находился справа, над стойкой висели бокалы для мартини, перед зеркалом стояли бутылки с дорогими напитками. Здесь продавали несколько сортов пива, но посетители предпочитали нечто более гламурное, и такого было предостаточно.

Пол у бара, из ламината мягкого белого цвета, украшали легкие темно-синие полосы. По периметру стояло несколько высоких белых стульев, но я нигде не увидел кабинок или столиков. «Сатурн» постарался организовать внутреннее пространство так, чтобы мест для посетителей было больше. Над баром висели три электрические стеклянные люстры, обеспечивавшие мягкое освещение в этой части клуба. От танцзала бар отделяло пять огромных несущих белых колонн, и там царила темнота, которую расцвечивали лишь вспышки шара под потолком.

Все вытянутое пространство клуба было заполнено извивающимися телами разной степени обнаженности. Даже бармены за стойкой вместо того, чтобы смешивать напитки для посетителей, обнимались друг с другом. И все же возле стойки бара было больше порядка, чем в танцзале, где многие посетители уже избавились от одежды и без всяких препон занимались производством детей.

Я сам почувствовал первые признаки желания и подумал, что «Даймондбэкс»[42]42
  Профессиональный бейсбольный клуб.


[Закрыть] нуждается в изменении стратегии розыгрыша в начале каждого иннинга, чтобы успокоить питчеров, – в противном случае они проиграют. И они не могут рассчитывать на своих громадных хиттеров, чьих действий будет недостаточно, чтобы выигрывать. Они должны тренироваться каждый день… Кстати, о тренировках – нет. Загон для питчеров нуждается в паре основательных парней, которые способны подавать два или три полных иннинга выигрышных мячей. И тогда они не будут проигрывать матчи, если у первого питчера выдастся неудачный день.

– Отсутствие сидений создает неудобства, – пожаловалась Лакша. – Мне нужно место, где мое тело не подвергалось бы опасности.

– Что? Почему?

– Ты хотя бы представляешь, что я собираюсь сделать?

– Не совсем. Каким-то образом выдавить их души из тел?

– Нет, я так поступаю только в тех случаях, когда овладеваю телом. Ты хочешь, чтобы я всего лишь их убила. Я войду в мозг одной из них и прекращу работу гипоталамуса, отвечающего за биение сердца, потом перейду к следующей и так далее. Их души покинут тела естественным образом в результате смерти. Это займет меньше минуты.

Я нахмурился.

– А что будет происходить с твоим телом, пока ты этим занимаешься?

– Это тело будет в уязвимом, вегетативном состоянии, пока я не вернусь – вот почему мне необходимо место, где я могла бы сесть.

В этот момент к Лакше сзади подошел напыщенный козел, облитый «Драккар нуар», его руки скользнули по ее рукам, и через мгновение он сжал ее грудь. Она тут же наступила каблуком ему на ногу, сделала шаг вперед, резко повернулась вправо и ударила его локтем в висок. Он повалился на пол, как мешок с кукурузной мукой, а по ее лицу пробежала гримаса отвращения.

– Нужно торопиться, – сказала она. – Здесь все зашло слишком далеко.

– Где вакханки? – спросил я.

– Одна на краю танцзала.

Лакша указала на женщину в белом нижнем белье, которая быстро двигала ягодицами, прижатыми к бедрам молодого человека, стоявшего у нее за спиной. По ее губам бродила пьяная улыбка, и в тусклом свете мне показалось, что у нее слишком острые зубы. Аура у всех в танцзале клубилась от алой похоти.

Внезапно я потерял вакханку из виду, ко мне подошла девица с оливковой кожей и поцеловала в губы, ее правая нога прижалась к моей левой икре, язык скользнул в рот. Сейчас мне следовало бы думать о командном виде спорта, но у нее был вкус вишни и чего-то еще…

Ее вырвали из моих объятий, она удивленно вскрикнула, и моя голова дернулась в сторону от пощечины, которую влепила мне Лакша. О, да, бейсбол. Хоумран[43]43
  Большая пробежка по всем базам после удачного удара.


[Закрыть] сейчас был бы очень неплох. Кстати, куда делась девица?

– Тебе пора уходить, ты стал совершенно бесполезен, – сказала Лакша, поворачивая меня в сторону выхода и сильно толкнув вперед.

Вскоре мы выбрались на свежий воздух, к счастью, мы не успели далеко пройти в клуб, но когда я попытался остановиться, Лакша сказала:

– Нет, продолжай идти. Если ты остановишься, у тебя может возникнуть искушение вернуться.

– А как же биты?

– Быстро забирай.

Я подхватил биты, и Лакша проводила меня до самой парковки, заявив, что здесь я буду в безопасности до тех пор, пока она все не сделает. Потом она ушла, оставив меня в глубоких сомнениях, с двумя битами в руках, мечом за спиной и взглядом, направленным в сторону клуба. Я даже не думал о том, как странно я должен выглядеть в глазах людей, проезжавших мимо по улице, пока рядом со мной не остановилась патрульная машина. Она включила проблесковые огни, чтобы остальные автомобили ее объезжали.

– Добрый вечер, сэр, – сказал офицер.

Я кивнул в ответ, продолжая смотреть в сторону клуба и проклиная себя за глупость. Мне следовало бы все понять еще в «Мишени», но я был слишком сосредоточен на достижении цели, чтобы помнить об осторожности. Носить меч – нормальное дело для представителя Железного века, но в современном мире такой человек нуждается в лечении.

– Что вы здесь делаете? – спросил офицер.

Я услышал, как захлопнулась дверь патрульной машины. У меня не было ни времени, ни терпения на ерунду. Если копы здесь останутся, они могут попасть в беду или помешать мне разобраться с проблемами, которые будут возникать на выходе из клуба.

– Жду друга, – сказал я.

– С мечом и парой бит? Вы уверены, что ждете именно друга?

Сожалея о необходимости использовать часть запасенной энергии, я тихо навел заклинание камуфляжа на Фрагарах.

– Какой меч? – осведомился я после этого.

– Меч, который… эй, что вы с ним сделали?

– Я не знаю, о чем вы говорите, офицер. У меня нет меча. – Я услышал, как хлопнула другая дверь, очевидно, к нам присоединялся его напарник, чтобы прикрыть левый фланг.

– Ладно, вот что я вам скажу: почему бы вам не бросить биты и не показать нам удостоверение личности?

Я навел камуфляж на биты и спросил:

– Какие биты?

Конечно, они по-прежнему оставались у меня в руках, только теперь складывалось впечатление, что я стою со сжатыми кулаками. Мне бы следовало поступить так с самого начала, и тогда парни даже не стали бы ко мне подходить. Но я понимал, что они не оставят меня в покое. Мужчина с исчезающим оружием – нет, они не могли меня игнорировать, к тому же им стало любопытно, и я заставил их выглядеть глупо. Естественно, они захотят мне как-то отплатить.

– Покажите какие-нибудь документы, – снова потребовал полицейский.

На мой вкус он вел себя слишком безапелляционно. Ну честно, я ведь был здесь хорошим парнем. Возможно, в прошлом случалось, что я заслуживал плохого отношения, но только не сейчас.

Я навел на себя заклинание невидимости и спросил:

– А с кем вы разговариваете? – и сделал пару шагов вперед.

Это напугало их по-настоящему. Оба положили руки на пистолеты и спросили друг у друга, куда я делся. Мой камуфляж не давал полной невидимости, но ночью его вполне хватало. Я отошел в сторону примерно на десяток ярдов, а они принялись озираться по сторонам и просить меня вернуться. Водитель предложил вызвать помощь.

– Помощь для чего, Фрэнк? – спросил первый полицейский. – У нас здесь ничего нет.

– Может быть, он сбежал в клуб? – предположил Фрэнк.

– Хочешь проверить?

Мне совсем не понравился оборот, который принимали события. Если пара пистолетов появляется там, где полно пьяных, ждать хорошего не приходится.

– Да, – сказал Фрэнк, – пойдем проверим. Тот тип выглядел весьма опасным.

Я выглядел весьма опасным? Да, в клубе происходили весьма опасные вещи, но я был совершенно ни при чем. Мне требовалось что-то срочно сделать, поэтому я решил избрать путь «Трех балбесов», раз уж два полицейских подошли друг к другу, чтобы взяться за клуб, где полно возбужденных девиц. Способность друида видеть связь между природными явлениями и связывать их вместе иногда толкает на озорство, и хотя обычно я так поступаю ради невинных развлечений, сейчас попытаюсь спасти их жизни. Я пробормотал заклинание, связывающее клетки кожи так, что они не могли разъединиться – а именно клетки кожи правой ладони и клетки кожи левой щеки Фрэнка. Но как только они соприкоснулись, я тут же разорвал связь между ними – в результате Фрэнк получил звучную пощечину от своего напарника.

Тот отреагировал, как любой американец, неожиданно получивший пощечину от своего приятеля.

– О, ну ты урод, Эрик! Какого хрена?

Теперь я знал имена обоих. Фрэнк тут же ответил такой же звонкой пощечиной, прежде чем Эрик успел объяснить, что это был мышечный спазм, а дальше все пошло-поехало. Я невероятно веселился, наблюдая за полицейскими, которые обменивались пощечинами. Мне редко удавалось так классно проводить время, пока я кого-то ждал.

У Эрика было преимущество в длине рук, зато Фрэнк двигался значительно быстрее и успевал наносить две или три пощечины на одну Эрика. Через полминуты такого обмена Эрик решил, что с него хватит, сжал кулак и обрушил его на нос Фрэнка. Тот вскрикнул и отступил назад, подняв руку к лицу. Через мгновение он увидел, что его ладонь залита кровью.

– О, дерьмо, извини, Фрэнк, – сказал Эрик, поднимая руки вверх.

– Извинениями не поможешь, – прорычал Фрэнк, который бросился на напарника и провел классическую подсечку.

Однако Эрику удалось вывернуться, он упал на плечо и даже сумел уберечь голову от удара о мостовую. Некоторое время они катались по земле, и никто не мог получить преимущества, но в конце концов ярость помогла Фрэнку справиться с более крупным противником, и он оказался сверху. Ему удалось провести несколько солидных ударов, и теперь лица у обоих были разбиты в кровь. Они явно не привыкли испытывать такую сильную боль, поэтому лежали и обменивались анатомическими эпитетами, обвиняя матерей друг друга в сексуальных эскападах с домашними животными. Хорошие времена.

Лакша не возвращалась, более того, за все это время из клуба никто не вышел. Музыка продолжала рваться наружу, в ночь, и я спросил себя, не пора ли начать беспокоиться.

Полицейские офицеры с трудом поднялись на ноги, намереваясь свалить все свои страдания на меня. У них выходило, будто я атаковал их с бейсбольными битами, сломал обоим носы и сбежал. Они получат компенсацию, а меня будут разыскивать за нападение на офицеров полиции. Замечательно.

Когда они вернулись к патрульной машине, чтобы сделать лживый рапорт в участок, я услышал слабые крики, доносившиеся из клуба, и пронзительные вопли на фоне техноритма. В дверях показалась Лакша со злой усмешкой на лице, вслед за ней начали выскакивать люди в нижнем белье: охваченные паникой, они убегали, спасая свои жизни.

Усмешка Лакши потускнела, когда она заметила полицейскую машину, но нигде не нашла меня. Она продолжала идти вперед – сзади напирала толпа, и я зашипел, чтобы привлечь ее внимание.

– Где ты? – спросила она.

– Используй свои чувства. Я под заклинанием невидимости.

Глаза Лакши закатились, а потом она увидела меня слева от того места, где стояла.

– О, замечательно.

– Что там произошло? – спросил я, указывая в сторону клуба.

– Я убила двенадцать вакханок, как мы и договаривались.

– И поэтому людей охватила паника?

– Частично. Но главным образом дело в том, что там есть еще трое, и они рвут людей на части.

Не следует забывать, что я мужчина и ирландец, но от слов Лакши мое лицо изменило цвет от яичной скорлупы к белизне кости. Либо оценки Малины оказались неверными, либо в клубе появились новые вакханки.

– Ну, и почему ты не убила остальных? – спросил я.

– Потому что мы договорились только на двенадцать.

– В таком случае не рассчитывай, что я принесу тебе дополнительные яблоки. Где они?

– Я уверена, что они очень скоро выйдут наружу, чтобы со мной разобраться. Их легко отличить от остальных: они в белых обтягивающих платьях, залитых вином, в руках у них посохи. В глазах горит жажда крови, а в зубах зажаты куски плоти – ты их ни с кем не спутаешь.

Она не шутила. Особенно пронзительный вопль вновь привлек мое внимание к входу, где маленькая брюнетка в белой ночнушке схватила высокую женщину за волосы и ворот платья. Прямо у меня на глазах миниатюрная женщина, которая не могла весить больше ста десяти фунтов, оторвала более крупную от земли, раскрутила, как метательница диска, и швырнула по высокой дуге через парковку над нашими головами, где та приземлилась на крышу патрульной машины Фрэнка и Эрика.

Я едва не пожалел, что Грануаль этого не видит: она бы перестала считать вакханок жертвами. Лакша рассмеялась, каким-то непостижимым образом посчитав смерть женщины забавной. Вероятно, у нас с ней разное чувство юмора.

Я не мог оставаться в стороне. Очевидно, Лакша больше ничего не собиралась делать, а теперь еще и полиция окажется втянутой в эту историю. Я понимал, что должен уничтожить угрозу до того, как полетят пули, которые будут отскакивать рикошетом от магических шкур вакханок. Опасность оказаться вовлеченным в оргию исчезла; счастливые моменты миновали, началось безумие.

Оставаясь под заклинанием невидимости, я атаковал крошечную вакханку, когда та бросилась за следующей запаниковавшей жертвой. Из клуба выскочила вторая вакханка, окровавленная и разгневанная, ее широко раскрытые глаза отыскали взрослого мужчину, и она, перекинув его через колено, сломала ему спину одним из приемов рестлинга, которые обычно не показывают в шоу.

Я уже ничего не мог для него сделать, но для жертвы, за которой устремилась миниатюрная вакханка, еще оставалась надежда. Когда она схватила мужчину за ворот рубашки от «Дольче и Габбана», я подрубил ей ноги битой, зажатой в левой руке, она неуклюже упала на спину, зашипела, как кошка, которой наступили на хвост, и теперь, когда я оказался совсем рядом, меня поразила ее невероятная молодость.

Когда-то она была хорошенькой, и ее звали Брук, или Бритни, или Стейси. Возможно, была капитаном команды поддержки или королевой выпускного бала, ездила в школу на розовом кабриолете, который ей купил папочка. Однако сейчас ее ногти стали подобны когтям, зубы заострились, изо рта капала кровь – чужая. Я с размаху опустил биту, зажатую в правой руке, на ее лицо прежде, чем она успела вскочить на ноги. Я даже нанес ей еще один удар, чтобы прикончить ее наверняка, сожалея о необходимости и думая, что невозможно привыкнуть к тому, чтобы проламывать черепа. Потом я поднял голову, чтобы отыскать, куда направилась вторая вакханка.

Она устремилась ко мне. Нет, она все еще меня не видела, но знала, что кто-то мгновение назад разобрался с ее сестрой и находится где-то рядом. Эта никогда не была хорошенькой. Ее вьющиеся волосы напоминали ворсистый ковер, испачканный кровью с прилипшими кусочками плоти жертв. Сросшиеся брови над похожим на клюв носом напоминали злобную волосатую гусеницу, такие же, как у миниатюрной вакханки, заостренные зубы дополняли мерзкую картину. Ее руки выглядели как обрюзгшие голени барашка, но в них чувствовалась противоестественная сила. Я узнал об этом, потому что в тот момент, когда бита из моей правой руки уже опускалась сверху вниз ей на голову, вакханка каким-то образом почувствовала опасность и сломала ее пополам, как в одном из эпизодов фильма «Парень-каратист».

Теперь, когда у меня в руке остался лишь острый обломок биты, мне следовало думать очень быстро, ведь вакханка продолжала рваться вперед, пытаясь достать меня вытянутой правой рукой с когтями и одновременно собираясь схватить левой. Я понимал, что, если она сумеет меня удержать, мне конец. Я перехватил биту так, чтобы мой большой палец оказался внизу, а не наверху, и когда ее когти больно задели мое левое плечо, нанес удар вниз заостренным концом в то место, где ее шея соединялась с ключицей. Это заставило ее немного умерить пыл, она взвыла и выпустила меня. Я сбросил заклинание невидимости от оставшейся части биты, чтобы она поняла, что причинило ей такую боль. Вакханка вырвала обломок, я отскочил назад и перебросил биту из левой руки в правую. Из ее тела брызнул фонтан крови, но она явно не собиралась терять сознание; ей даже удалось выйти на новый уровень ярости, хотя я считал, что никогда не видел существа, охваченного столь всеобъемлющей злобой.

Я шагнул вправо настолько бесшумно, насколько мог, а она выплеснула в крике последние остатки своего разума. Несмотря на невероятную силу, вакханка получила смертельное ранение и не могла продолжать схватку, теряя столько крови с такой скоростью. Вакханки не обладают серьезными способностями к исцелению, и она не могла видеть сквозь мое заклинание, поэтому я подумал, что мне нужно всего лишь подождать пару минут и позаботиться о том, чтобы она не причинила вреда кому-нибудь еще. Однако проклятое существо сделало глубокий вдох, снова завопило и унюхало меня.

Окровавленный обломок биты внезапно превратился в деревянный кол, полетевший прямо мне в сердце, когда она развернула и швырнула его в меня с невероятной точностью. Мне пришлось упасть на землю, но, прежде чем я успел откатиться в сторону, она бросилась на меня. Я быстро выставил перед собой вторую биту, убрав камуфляж и с нее, надеясь, что вакханка ее схватит, а не потянется к моей шее. Я не сомневался, что, если ей удастся добраться до моей головы, она ее оторвет. Однако вакханка клюнула на приманку и попыталась вырвать биту из моей руки, и я с трудом удержал оружие во время ее первой спазматической попытки. Кровь мерзкого существа продолжала капать на меня, разрушая заклинание невидимости, и хотя ее сила убывала, я чувствовал, что она все еще значительно превосходит мою.

Я приготовился к следующему могучему рывку, и когда она дернула на себя биту, понял, что должен покончить с ней прежде, чем она сумеет пустить ее в ход. Она во второй раз попыталась вырвать у меня биту – я не стал ее удерживать, а сразу отпустил, и вакханка не встретила никакого сопротивления. В результате она оказалась совершенно беззащитной, как я и рассчитывал, поэтому я собрал остатки энергии из своего амулета, направил ее в свое левое плечо и руку, вскочил и врезал вакханке кулаком в челюсть. От удара у меня хрустнула первая фаланга указательного и среднего пальцев, но мне удалось сломать своему врагу шею.

Это помогло мне решить основную проблему, но осталось еще несколько других. Я полностью истратил магическую энергию, а потому не мог начать исцеление или хотя бы блокировать боль. На меня обрушилась знакомая слабость, которую я испытывал после заклинания Холодного Огня, не говоря уже о теле вакханки, рухнувшем на мои ноги. Из «Сатурна» продолжали выбегать объятые паникой посетители клуба, а Фрэнк и Эрик, полицейские с разбитыми носами, уже двигались в мою сторону с пистолетами наготове. Ко всему прочему, я уже больше не мог поддерживать заклинание невидимости, и они сумели меня увидеть. Время и место для сражения с ними были не самыми лучшими, поэтому я его проиграл.

О, они были счастливы снова меня увидеть. Причем не только меня, но и исчезнувший ранее меч, а также лежавшую на мне женщину с огромной кровавой раной. И уже не имело значения, что меч оставался в ножнах на спине; как и то, что даже поверхностная научная экспертиза установит, что рана нанесена не мечом; полицейские не сомневались, что я обезглавил несчастную женщину с плохой прической.

Мне предложили поднять руки, лечь на землю лицом вниз в стороне от женщины, потом надели наручники, в то время как из клуба продолжали выбегать полуобнаженные люди. Они явно спасались не от меня, а от того ужаса, что поджидал их внутри. Как только копы разобрались со мной, до них стало доходить, что я не представляю угрозы для окружающих: посетители клуба безумно боялись чего-то еще. Фрэнк решил, что ему, возможно, следует заглянуть внутрь.

– Не делай этого Фрэнк, – сказал я. – Одна из них все еще там.

– Заткнись, – сказал Эрик, ткнув меня под ребра дулом пистолета. Установив старшинство, он спросил: – Ты кого имел в виду?

– Леди в белом, которые убивают людей. И если вы решите туда войти, используйте дубинку, а не пистолет.

– Все ясно, – саркастически сказал Фрэнк. – Леди в белом убивают людей. Как эта совсем мертвая дамочка перед нами. Мы обязательно последуем твоему совету.

Фрэнк вошел в зал, выставив перед собой пистолет, а Эрик попытался забрать Фрагарах, лежавший рядом со мной на асфальте. Меч был связан со мной заклинанием, его нельзя было унести далее пяти футов от моего тела, и, в отличие от невидимости, для поддержания этих чар не требовалась моя энергия. Меч останется связанным со мной до тех пор, пока я не сниму заклинание, поэтому Эрик проигрывал поединок с неодушевленным предметом. Полицейский так удивился, когда меч стал вырываться из его рук, что уронил мое оружие на землю. Он попытался еще раз и снова уронил меч.

– Проклятье, что происходит? Как ты это делаешь? – спросил он.

– Что делаю, офицер? Я лежу лицом вниз на парковке со скованными за спиной руками. Какими пулями вы пользуетесь?

– Заткнись. С цельнометаллической оболочкой.

– Пожалуйста, скажите мне, что она медная.

– Я же сказал, заткнись. Они стальные.

– Плохо.

– Заткнись.

Эрик собрался еще раз забрать мой меч, но его отвлекли выстрелы, которые прозвучали в клубе. Девять выстрелов из современного пистолета, какими пользуются полицейские – в вакханку, имеющую иммунитет против железа. А потом мы услышали жуткий мужской крик, перекрывший гром «техно».

– Фрэнк! – взревел Эрик.

– Не ходи туда. Дождись подкрепления, – сказал я.

– Проклятье, заткнись! Там мой партнер!

Больше нет. Его партнера только что разорвали на куски.

– Ну, тогда пользуйся дубинкой! Пистолет не поможет!

– Просто заткнись и оставайся на месте! Я скоро вернусь.

Я вздохнул. Нет, он не вернется. Из клуба уже не выбегали люди. Любители «техно» мчались к своим машинам, чтобы убраться отсюда как можно скорее, они сигналили друг другу, стараясь поскорее выехать на автостраду. Я с трудом поднялся на ноги и побрел к задней части парковки, надеясь, что меня не задавит «Ауди» с турбонагнетателем. Фрагарах послушно следовал в пяти футах за мной, ведь я не мог его поднять.

Из клуба послышались новые выстрелы, но Эрику не удалось расстрелять всю обойму, как Фрэнку, он отчаянно закричал, а потом смолк. В ночи ревели сирены, и я понял, что очень скоро вокруг клуба будет полно полицейских и мне нужно уносить ноги.

Между пешеходной дорожкой и парковкой имелась узкая зеленая полоса, где росли две паркинсонии и голубые агавы. Добравшись до них, я призвал силу земли, чтобы смягчить боль в пальцах и начать сращивать кости. Потом я восстановил плащ невидимости и начал заряжать медвежий амулет. Затем пришел черед наручников. Сосредоточившись на молекулярных связях между звеньями, я их ослабил, а потом просто раздвинул в стороны, благодарный за то, что их все еще делают из природных руд, находящихся в земле. Парковка быстро пустела, зато вой сирен становился громче. Лакша исчезла; она выполнила свое обещание и на такси ехала в аэропорт.

Снова закинув Фрагарах за спину, я увидел, как последняя вакханка выходит из «Сатурна». Ее белое платье было практически полностью залито кровью полицейских офицеров и других жертв, в правой руке она держала тирс. У меня не было никакого оружия, чтобы сражаться с ней, кроме меча в ножнах, так что речь могла идти только о рукопашной схватке – а одна моя рука уже была сломана.

Однако сейчас ее не интересовал поединок. Она направилась прямо ко мне, сделав несколько глубоких глотков ночного воздуха. Я почувствовал приближение еще одной бури, но вакханка, как мне показалось, почуяла мой запах и сумела точно определить мое местонахождение, как будто меня вовсе не скрывало заклинание невидимости. Она остановилась в десяти ярдах и приняла защитную стойку.

– Что ты такое? – зашипела она. – Я знаю, что ты тут. Я чую запах магии. Ты ведьма? Одна из полячек? – Она была выше других вакханок, и ее тело было создано для удовольствий.

Я не сомневался, что если ее отмыть от крови и ошметков плоти, она стала бы весьма привлекательной – до тех пор, пока не показала бы острых зубов.

– Нет, – ответил я. – У тебя еще две попытки.

– Ты вампир Хелгарсон?

А это уже интересная догадка. К тому же вакханка показывает, что знает, кто такой Лейф, и считает, что он может стать невидимым, а также способен интересоваться вечеринкой вакханок в Скоттсдейле.

– Нет. Я все еще могу находиться под солнцем.

– Тогда ты друид О’Салливан.

С тем же успехом она могла стукнуть меня куском пастилы, так я удивился. Но я не собирался ей это показывать.

– Приятно познакомиться, – сказал я вежливо, а потом все испортил, добавив: – Впрочем, я вру.

– Владыка Вакх должен услышать о том, что произошло, – пробормотала она, повернулась и с нечеловеческой скоростью помчалась в сторону клуба.