Книга: Содом и Гоморра. Города окрестности сей - Кормак Маккарти

Граница между Мексикой и США объединяет и три романа, и двух основных героев. Здесь обычное дело – перейти с английского на испанский и как ни в чём не бывало продолжать диалог. Даже гастрономически две страны объединены на каждой тарелке, мексиканские блюда постоянны и привычны всем персонажам: калдильо (мясо, тушеное с овощами и чили), соус сальса, флаутасы (запеченная в свернутых трубочками лепешках курятина).

Время действия – пятидесятые годы двадцатого века, на памяти самого старшего из героев страна перешла от керосиновой лампы и лошади с телегой к реактивным самолётам и атомной бомбе, но здесь со времён Дикого Запада, кажется, мало что изменилось. Время остановилось. Американские просторы, южные штаты, пыль от изредка проезжающих автомобилей висит в сухом воздухе долго, а основное средство передвижения и основная ценность – лошади. Сложно найти второго такого автора, который бы с таким знанием писал о лошадях. Словарный запас читателя может пополниться специальной терминологией, связанной с верховой ездой, сбруей, видами галопа и тем, как по одному движению ушей определить, что с копытом что-то не так.

Большинство героев книги – техасские ковбои, они объезжают лошадей, пасут скот, производят отбор – кого из стада герефордских коров забраковать на мясо. На голове обязательно ковбойская шляпа, одежда практична, в подмётках – гвозди, а в руках – если не лассо, то недоуздок, в крайнем случае – кружка кофе или стопка виски. Сложно представить более американский роман, здесь даже виски – местный, кукурузный, производимый по большей части в округе Бурбон, Кентукки, а среди лошадей встречаются те самые, пятнистые кони породы аппалуза, на которых легко представить индейцев. Только вот индейцев практически не осталось, зато мексиканцев – предостаточно. Мексиканка и шестнадцатилетняя возлюбленная одного из двух главных героев, Джона-Грейди Коула. Она, мягко говоря, не лучшая невеста для кого бы то ни было, обладательница говорящего библейского имени Магдалена. Но и большинство других описанных в книге персонажей можно определить одним словом – непутёвые, а то и беспутные. Светлой стороны нет, полицейские и даже матери-настоятельницы продажны, а убийства неизбежны.

Легко понять братьев Коэн, да и любых других режиссёров, кто возьмётся экранизировать романы Маккарти: его проза кинематографична настолько, что на зубах будет скрипеть песок, если в тексте будет хоть мельком сказано про пыльную бурю. Ни одна названная вещь не висит в воздухе, любые описания предельно конкретны. Машина не будет просто переезжать через мост, она непременно прогромыхает через бревенчатый мостик, никакого абстрактного «солнца в глаза», нет, - «белое солнце в пыльном лобовом стекле слепило глаза». Стоит автору о чём-то заговорить – и детали видно так, будто рассматриваешь деревню в бинокль. И роскошный литературный язык: не просто плохонькие жеребята, а ледащенькие. А характеристика, отпущенная мимоходом, может надолго засесть в памяти: «здешняя земля не способна удержать даже столб забора». Читать такую прозу – одно удовольствие.

«Я думаю, можно ведь и петуха натаскать, чтобы он делал, что нужно. Но своим его не сделаешь. А из коня, когда с ним кончишь курс, получается твой конь. Причем он твой по собственной воле. Хороший конь сам оценивает ситуацию. И ты видишь, что у него на душе. Когда ты смотришь на него, он делает одно, а когда нет – другое. Он цельное существо. Попробуй-ка, заставь его сделать то, что он считает неправильным. Он будет сопротивляться. А если будешь с ним плохо обращаться, это его прямо-таки убивает. У хорошего коня в душе есть чувство справедливости».