Текст книги "Священные чудовища. Загадочные и мифические существа из Писания, Талмуда и мидрашей"

Шерсть саламандры

Есть и другие феномены, которые, по всей видимости, внесли свой вклад в формирование сказочного образа саламандры. Мидраш рассказывает о некоем веществе аситон, который может остаться невредимым в огне. Рабби Иссахар Бер Кац (ок. 1520–1590) объясняет, откуда берется это вещество:

Аситон – одежда, сделанная из шерсти саламандры, что есть из существа, которое рождается в очаге, где огонь горел семь лет подряд.

«Матнот Кехуна» к мидрашу «Дварим рабба», 7: 11

Эта «шерсть саламандры» упоминается и у рабби Ханоха Зунделя из Белостока, комментировавшего мидраш в начале XIX века:

«Огни Гехинном не властны над мудрецом Торы…» – как одежда, сделанная из шерсти саламандры, которую невозможно очистить иначе как огнем…

«Анаф Йосеф» к мидрашу «Танхума». Ваешев, 3

Саламандры, будучи земноводными, имеют гладкую кожу. У них нет ни шерсти, ни меха. Однако выше мы цитировали источники, гласящие, что саламандра похожа на мышь. Возможно, это значит, что саламандры считались мохнатыми. Есть и другое предположение: что саламандры плетут коконы, как шелкопряды, из которых можно делать шерсть. Существует материал, который раньше считался сотканным из шерсти саламандры. Но на самом деле это нечто совершенно иное – асбест.

На этой иллюстрации из «Истории животных» Конрада Геснера (XVI в.) саламандра изображена с шерстью

Термин «асбест» – собирательное название минералов, которые отделяются от породы в виде гибких волокон. Об асбесте рассказывают множество исторических трудов, и его огнеупорные свойства удивляли людей на протяжении многих веков (и только когда стало известно канцерогенное действие асбеста, он вышел из употреблени я). Некоторые виды асбеста можно прясть и ткать, поэтому их часто называли «шерстью саламандры». Это еще больше укрепило легенду, что саламандра неуязвима для огня.

Где же правда?

Хотя асбест, разумеется, был источником сказок о «шерсти саламандры», все же маловероятно, что этого достаточно, чтобы объяснить появление всей мифологии саламандры. Многие источники вполне ясно заявляли, что саламандра является источником не самой огнеупорной ткани, а, скорее, вещества, которым можно было обработать ткань, чтобы сделать ее огнеупорной. Рабби Йегуда Хасид писал в XII веке:

Случилось однажды, что язычник купил одежду и сказал другим язычникам, что это плащаница Назарянина. Он им сказал: «Если вы мне не верите, смотрите, что я сделаю». Он бросил плащаницу в огонь, и та не сгорела. Тогда их священники сказали евреям: «Видите, теперь вы знаете, что эта святая плащаница». Мудрец сказал: «Дайте ее мне, и я покажу вам, что с ней». Он взял крепкий уксус и мыло и постирал плащаницу перед ними. Потом сказал: «Теперь бросьте ее в огонь и проверьте». Они бросили ее в огонь, и она сгорела. Они сказали ему: «Почему ты решил ее постирать?» Он ответил: «Потому что она была намазана саламандрией, и надо было ее отстирать, после чего одежда бы сгорела».

Сефер Хасидим, 1014: 20

Более того, некоторые, как, например, процитированный выше Бенвенуто Челлини, становились свидетелями того, как само животное явно выживало в огне. Томас Булфинч писал в 1913 году:

Было бы неразумно сомневаться в том, что синьор Челлини видел и слышал собственными глазами и ушами. Прибавьте к этому и то, что многочисленные мудрецы и философы во главе с Аристотелем и Плинием своим авторитетом подтверждают эту способность саламандры. По их словам, она не только неуязвима для огня, но и гасит его, и когда видит пламя, бросается на него, как на врага, словно прекрасно знает, как его победить.

Век сказок. Гл. XXXVIe. Саламандра

Рабби Йосеф ди Трани в галахическом труде 1639 года дает подсказку, которая еще точнее определяет способность саламандры:

Можно не соглашаться с тем, что, как сказано в конце трактата «Хагига», огонь Гехинном не властен над Мудрецом Торы, как выведено из саламандры по принципу «тем более»: «Если саламандра, которая [всего лишь] порождение огня, когда человек намажется ее кровью, то огонь не властен над ним, то насколько же более над Мудрецом Торы, все тело которого состоит из огня!» Однако это непонятно, ведь из всех процитированных нами источников следует, что Мудрец Торы наказывается суровее, чем все остальные!…Однако мне рассказывали о крови саламандры, что можно собрать, только пока она находится в огне, и там же ее и убивают, но если она выйдет из огня, тут же погибнет, а кровь впитается… И вот что имеется в виду в «Хорайот» 13, когда говорится, что все отделяющиеся от Торы попадают в Гехинном, как написано: «Они отошли от огня и были пожраны огнем» – мы видим, что [они защищены] только пока они в огне [Торы].

Респонсы «Махарит», 1: 100

Рабби ди Трани объясняет: чтобы параллель между Мудрецом Торы и саламандрой была точнее, ее надо выразить следующим образом: как у крови саламандры перестает быть несгораемой, если извлечь ее после того, как саламандра покинет огонь, так и мудрец Торы не защищен от огня Гехинном, если он перестанет изучать Тору и следовать ей. Это особенно важно в свете того, как Рамбам объясняет историю, которую мы цитировали в начале этой главы, – о том, как был спасен юный Хизкийау:

Наши рабби говорили (Санхедрин, 63б), что и с Хизкийау, царем Йеудейским, его отец хотел совершить то же – сжечь его в огне, но мать вымазала его маслом саламандры.

Рамбам. Комментарий к Ваикра (Лее.), 18: 21

Поразительно, но, в отличие от Раши, Рамбам говорит, что это было масло, а не кровь саламандры. Надо вспомнить, что сам термин «кровь» может применяться к любой телесной жидкости. В пример такого употребления можно привести хилазон, морское животное, из которого добывается краситель тхелет, упомянутый в Торе. Общепринятое мнение, что хилазон – вид моллюска, вероятно Murex trunculus. Краситель изготавливается из слизи, которую вырабатывают железы моллюска, а не из крови, и тем не менее Талмуд говорит о «крови» хилазона, подразумевая и жидкий секрет синего цвета[354]354
  В поддержку этого можно привести мнение рабейну Тама в Тосафот на «Кту-бот», 6б, под заглавием «Дам мифкад пакид».


[Закрыть].

С этой новой догадкой объяснение рабби ди Трани становится гораздо более понятным. Значит, саламандра вырабатывает некое масло – видимо, какие-то кожные выделения, которые можно собрать, только пока она находится в огне; если ее вынуть из огня, это вещество абсорбируется в организме. И, как ни удивительно, именно это и происходит на самом деле.

Удивительная реальность

Все современные зоологические труды попросту отмахиваются от легенды о несгорающей саламандре, считая ее чистой фантазией. Однако есть одно свидетельство о сказочной способности саламандры, оно написано триста лет назад, и в нем встречается одна необычная подробность:

Доктору Крун-Вайделу стало известно от специалиста-анатома месье Стено, что рыцарь по имени Корвини заверил его, будто бы бросил саламандру, вывезенную из Индий, в огонь, после чего животное несколько погодя вспотело и затем извергло некоторое количество густой слизи, которая потушила соседние угли, куда саламандра тотчас же переползла и гасила их подобным же образом, как только они возгорались вновь, и таким способом спасая себя от воздействия огня в течение двух часов; после чего вышеупомянутый джентльмен не захотел долее подвергать животное опасности.

Отрывок из письма, не столь давно написанного из Рима в исправление донесения о саламандрах, живущих в огне // Philosophical Transactions (1665–1678). Т. I (1665–1666). С. 377–378

Это сообщение, которое не упоминается ни в одном современном диспуте о саламандре, показывает, что своей знаменитой способностью саламандра обязана не свойствам организма, а выделяемой жидкости. Почти век назад Томас Булфинч аналогично писал, что саламандра в самом деле выделяет некую жидкость, которая в некоторой степени защищает ее от огня:

В основе вышеупомянутых сказок лежит тот факт, что саламандра действительно выделяет из пор тела похожий на молоко секрет, который при раздражении животного вырабатывается в значительном объеме и, без сомнений, некоторое время способен предохранить ее тело от огня. Кроме того, саламандра впадает в спячку и зимой заползает в полое бревно или другое углубление, где сворачивается и пребывает в состоянии оцепенения, пока ее не разбудит весна. Таким образом, иногда ее могут собрать вместе с деревом для растопки и бросить в огонь, где она в этот миг просыпается и всеми силами старается защититься. В этом ей неплохо может помочь выделяемая ею вязкая жидкость, и все, кто, по их словам, видел это, признают, что саламандра старалась как можно скорее выползти из огня; более того, настолько быстро, что они даже не смогли ее поймать, кроме как единственный раз, да и тогда у животного были сильно обожжены лапы и некоторые части тела.

Булфинч Т. Век сказок. Гл. XXXVIe

Как ни удивительно, эта замечательная способность саламандры по сей день мало известна даже герпетологам. Мне удалось найти лишь один современный источник, где сообщалась бы подобная информация. Это отчет зоолога Марка Р. Стромберга, сотрудника Зоологического музея позвоночных и Калифорнийского университета:

10 апреля 1996 года мы в соответствии с предписанием подожгли кустарниковые заросли чамиза (Adenostoma fasiculatum) в верхней части крутого южного склона холма Скул-Хилл в заповеднике Гастингс, Кармел-Вэлли, Калифорния… Под большим дубом с юго-западной стороны скопилась большая куча сухих листьев, полукругом лежавших на земле под кроной. От этого дерева до ближайшего водоема Робертсон-Крик около 100 м. Высота слоя палых листьев составляет примерно 10–20 см, вероятно, в засушливое время года там прячутся тритоны. Около 14 часов мы провели горелкой по растительности на 5—10 м ниже дерева. Влажность почвы и растительности, а также относительная влажность была высокой, поэтому были лишь частичные возгорания с разрозненными очагами медленно тлеющего огня. Листва и ветви загорались в отдельных местах и почти сразу же гасли.

Листва под деревом еще горела и в 17 часов. В соответствии с пожарным предписанием требовалось погасить весь огонь до наступления темноты. Вдоль края кучи листвы горел полукруг огня по направлению вверх к стволу дерева. Языки пламени были не выше 5—10 см и двигались со скоростью примерно 1–5 см/мин. Начиная с верхней стороны, я пошел вниз вдоль полукруга горящей листвы с лопатой, туша огонь. Я заметил пару тритонов (Taricha torosa), которые ползли по негорящей листве. Они двигались вниз по холму по линии между стволом и низом полукруга, который поднимался вверх по склону. Оба тритона были влажные и блестящие и двигались с такой скоростью, какой я никогда не видел у тритонов (возможно, 5 см/сек). В основном тритоны в этих местах передвигаются по земле только влажными ночами или по вечерам перед грозой. Когда они находятся в сухой среде, у них сухая кожа. Меня поразило, что их кожа блестела от выделенной влаги. Я остановился и стал наблюдать за тритонами с расстояния около 5 м.

Оба тритона вошли прямо в полосу огня и, не задерживаясь, шли по горящим листьям. Слизь на них вспенилась и стала похожа на взбитые белки. В течение 20–30 секунд они прошли через огонь и оказались на остывшей черной золе. Я взял одного в руки и посмотрел на его кожу – от его влажного туловища легко отламывалось застывшее коркой белое вещество. Мне довелось иметь дело с сотнями тритонов в ходе еще не законченного исследования популяции земноводных в Гастингсе (вместе с В. Кенингом, Б. Шеффером и П. Тренемом). Я не увидел никаких волдырей. Цвет кожи казался обычным. Я поставил тритона на листву, и он направился дальше по склону. Он не остановился, не свернулся, а шел нормально, однако сохраняя рекордную для тритона скорость. Пока они шли по лоскутам несгоревшей растительности, листья и ветки почти полностью смахнули с них тонкую белую корку. Они залезли под гниющее бревно в густой листве, и больше я за ними не следил.

В нашем и других исследованиях тритоны проходили несколько миль от мест спаривания в водоемах (после спаривания) через такие лесные массивы. Я полагаю, что в сухой сезон они широко рассеяны по лесным убежищам, но летом мы лишь изредка находим их под бревнами в тенистом подлеске. В центральной прибрежной части Калифорнии, где постоянно случаются пожары, эти тритоны встречаются часто. Вспенивание кожных выделений, безусловно, должно рассеивать тепло (от испарения), и оно может быть механизмом, которым пользуются эти тритоны, чтобы уберечься от лесного пожара.

Стройберг М.Р. Taricha torosa [калифорнийский тритон] – реакция на огонь // Herpetological Review 28. С. 82–84

Хотя Стромберг рассказывает о калифорнийском тритоне, а не об огненной саламандре, вполне вероятно, что эта способность общая для тритонов и саламандр. Обычно у тритонов и саламандр несколько видов желез, распределенных по всему телу, которые вырабатывают разные виды выделений. Среди них слизь, пенистая и липкая. Главная цель этих выделений – предохранить кожу от высыхания, которое нарушает дыхательный газообмен. В воде эти выделения помогают поддерживать водно-солевой баланс в жидкостях организма, а также действуют в качестве смазки при плавании. Бывают и зернистые выделения, содержащие разные виды ядов и особым образом пахнущие. Этих желез особенно много в верхней части головы за глазами, на хвосте и на спине вдоль обоих боков. Железы смешанного типа, расположенные почти по всему телу, вырабатывают и зернистые, и слизистые выделения. Трудно сказать, какие выделения, зернистые или слизистые, или сочетание их обоих производят огнеупорную пену.

К сожалению, у нас нет точных сведений о том, насколько саламандры способны сопротивляться огню. Опыты с целью это выяснить были бы, пожалуй, слишком жестокими! Складывается впечатление, что саламандра, хотя и не благоденствует в огне (и, уж конечно, в нем не рождается), все-таки обладает способностью некоторое время выдерживать огонь. Она, можно сказать, отличается некоторой огнестойкостью, хотя и не несгораемостью. И тот факт, что многие зоологи упускают из внимания эту ее удивительную способность, является ярким примером того, что не следует просто игнорировать саму возможность существования некоего феномена.

Заключение

По всей видимости, несколько факторов сыграли свою роль в формировании легенды о существе, которое рождается и живет в огне и вырабатывает вещество, придающее людям или одежде способность сопротивляться действию огня:

• удивительные огнегасящие кожные выделения саламандры;

• их появление в огне из брошенного в очаг сухого дерева;

• яркие узоры на спине огненной саламандры;

• существование асбеста, действительно огнестойкого материала;

• и наконец, токсичность кожных выделений саламандры, вероятно, усилила общую ауру чудесности вокруг этого земноводного и тем самым еще больше прославила ее легендарные качества.

Сейчас у нас есть возможность ответить на некоторые вопросы, стоявшие перед нами сначала. Талмуд, рассказывая о том, как мать защитила Хизкийау от огня, просто засвидетельствовал, что саламандра выделяет огнегасящую жидкость, что, как мы узнали, чистая правда. И хотя мнение рабби Акивы, что саламандра живет в огне и умирает, если ее достать оттуда, неверно, все же мы вполне можем разделить его изумление огнестойкими качествами саламандры. Таким образом, современная зоология не подтверждает только то, что саламандра рождается и живет в огне. Мнение рабби Беньямина Мусафии, что миф о саламандре сложился под влиянием всех вышеперечисленных факторов, кажется гораздо более разумным, чем предположение, будто некое существо на самом деле рождается в огне и притом неизвестно современной науке.

Но что сказать о вере Мудрецов Талмуда и средневековых ученых Торы в такое существо? Рабби Шимшон Рафаэль Гирш отмечает несколько важных моментов касательно этих случаев:

Мне кажется, что каждый изучающий слова Мудрецов должен руководствоваться тем принципом, что наши Мудрецы были Мудрецами Божественной религии и преемниками, передатчиками и учителями Божьих наставлений, законов, заповедей и предписаний; они не были учеными-естествоиспытателями, геометрами, астрономами или врачами за пределами тех сфер, что были необходимы для понимания, соблюдения и исполнения Торы, – и эти знания не были переданы им на Синае. Сегодня всякий, кто не работает в одной из этих областей, – например, юрист относительно всех их, или геометр либо астроном относительно изучения неодушевленной материи, растений, животных и людей, или даже ученый-физик относительно биологии, или ботаник относительно всех остальных наук, – не следует ожидать от кого-либо из них, что он будет лично проводить исследования, или возлагать на них ответственность за что-либо вне сферы их деятельности; вполне достаточно и даже весьма внушительно, если во всех остальных дисциплинах он лишь знает то, что говорят специалисты по этим дисциплинам и что в его время считается общепризнанными фактами. Более того, даже в собственной сфере деятельности человек не может, да от него и не ждут того, чтобы он делал все выводы исключительно на основании личного опыта и исследований; в большинстве своих знаний он полагается на исследования других ученых, и не следует его корить, если они ошиблись. Достаточно – и даже похвально, – если багаж его знаний содержит все, что считается истинным в его дни, в его месте и в его поколении; его мудрость ни в коей мере не будет умалена, если другое поколение установит, что некоторые его утверждения, которые он сделал на основании уверенности в оценках и исследования других людей, основаны на неверных предпосылках. Так же и наши Мудрецы в этих в вопросах и предметах. Величайшие из них знали все, что считалось истинным в их времена во всех областях знания и науки; в этом отношении интеллектуально и научно они стояли вровень с мудрецами остального мира, чья мудрость и учения были общепризнанными в ту эпоху.

Гирш Ш.Р. Письмо к рабби Гиле Вехслеру

Вполне ожидаемо, что Мудрецы доверяли сообщениям своих современников о зарождении саламандры в огне. Нет никаких причин меньше уважать Мудрецов из-за этого.

Но хотя нам удалось найти правдоподобное объяснение легенды, это не должно умалять наше изумление настоящей саламандрой. Не считая того, что это удивительно красивое животное, ее необычайные кожные выделения, ядовитые и гасящие огонь, должны воспламенить наши души благоговением перед Творцом. Если это оставляет нас холодными, то, значит, мы подобны атеисту, которого не трогает созерцание звездного неба; Эдвард Юнг (Янг) в поэме 1742 года сравнил такого человека с саламандрой, которая не горит в огне:

 
Безумен тот, кто не благоговеет
Пред гением, что создал небеса!
Ужель Лоренцо с сердцем-саламандрой
Не тронут жаром богоданных звезд?
 

Жалоба, или Ночные думы о жизни, смерти и бессмертии

Когда мы размышляем о саламандре, она должна вызывать у нас такой же отклик, как у рабби Акивы:

Как многочисленны дела Твои, Господи! Все мудростью сотворил Ты, полна земля созданиями Твоими.

Теилим (Псалом), 104: 24

Глава 14
Люди-растения и древесные казарки

Ягнята, растущие на дереве, из сочинения XIV в. «Путешествия сэра Джона Мандевиля»

Флора и фауна

Современная зоология установила совершенно четкие границы между животными и растениями. Конечно, в море обитают организмы, которые находятся где-то посередине между растениями и животными. Но позвоночные, как известно, отличаются от растений по целому ряду свойств. Однако в Мишне упоминается некое существо, которое стирает границы между животным и растением, по крайней мере согласно некоторым толкованиям. Это поразительное существо называется адней ха-саде, что означает «человек поля»[355]355
  Рабби Иштори Хапархи (Ицхак бен Моше) (ок. 1280 – ок. 1355) пишет, что адней происходит от адам, «человек» (Кафтор ве-Ферах, 48). См. также: Daniel Sperber, “Vegetable-Men”, Magic and Folklore in Rabbinic Literature, p. 21–25.


[Закрыть]:

Адней ха-саде считается хайя. Рабби Йоси говорит: он передает ритуальную нечистоту (когда мертв) в доме, как и человек.

Мишна. Килаим, 8: 5

Талмуд тоже рассуждает о таком существе:

Адней ха-саде, говорит Йоси Араки, это бар наш д’тур, и он живет через пупок. Если пупок отделить, он умрет.

Иерусалимский Талмуд. Килаим, 8: 4

Бар наш значит «человек». Тур некоторые переводили словом «гора», однако есть убедительные аргументы в пользу того, что это слово значит «поле»[356]356
  См.: Либерман С. Тур-саде. Тарбиц. T. 8 (1937). С. З67.


[Закрыть]. Таким образом, бар наш д’тур означает «человек поля» и представляет собой дословный перевод адней ха-саде. Но что значит «живет через пупок»?

Самое раннее описание адней ха-саде встречается у рабби Ицхака бен рабби Моше из Вены (ок. 1180 – ок. 1250) со ссылкой на ученых прошлого:

Рабейну Шимшон объяснил от имени рабби Меира из Ашпиры, благословенна его память, что это животное зовется йедуа, и оно есть йидони из Писания[357]357
  «Не обращайтесь к овот и йидоним, не ищите оскверниться этим…» (Ваикра, 19: 31). См.: Раши.


[Закрыть], при помощи костей которого занимаются колдовством. От корне в земле, где растет животное йедуа, появляется нечто вроде толстого шнура, на которых растут огурцы и тыквы. Однако йедуа во всем подобно человеку – по форме лица, тела, рук и ног, и прикреплено к стеблю, который идет от корня к его пупку. Никто в мире не может подойти к нему ближе чем на длину пуповины, ибо оно все калечит и убивает. Оно кормится травой на длину пуповины. Чтобы его поймать, люди не подходят к нему близко, а стреляют по пуповине, пока не перервут ее, и существо тут же умирает.

Ор Зару а. Хилхот Килаим, 1: 288 [358]358
  См. также: Сефер ха-Хиннух. Мицва 514.


[Закрыть]

Об адней ха-саде с пуповиной рассуждают и некоторые авторитеты более позднего времени. Виленский гаон (1720–1797) вспоминает о нем, объясняя стих о египетской казни дикими зверьми. Тора говорит, что на дома египтян нападут полчища зверей и гадов, «наполнятся дома Мицраима этим скопищем, а также земля, на которой они (обитают)» (Шмот, 8: 17). По мнению Сфорно, это просто значит, что дикие звери наполнят и землю, на которой живут египтяне. Другие, однако, полагают, что речь идет о том, что Бог, помимо диких зверей, принесет и самую землю, на которой обитают звери в естественных условиях. По мнению Виленского гаона, здесь имеется в виду животное, неспособное путешествовать без земли, на которой живет, то есть адней ха-саде[359]359
  Коль Элияху. Ваэра, 51.


[Закрыть].

Мидраш рассказывает интригующую историю о растительном гуманоиде:

«Ибо с авней а-саде союз у тебя» (Йов, 5: 23) – написано авней, что это значит? Адмай (люди). Случилось с одним стариком, что он гостил в одном городе в доме благочестивого человека, который принял его с большими почестями. После полудня жена хозяина сказала своему мужу: «Господин, что нам сегодня приготовить в честь нашего гостя?» Он ответил: «Нашего человека». Старик услыхал и испугался и сказал про себя: «Может быть, в этом городе едят друг друга, и если они съедят этого человека в мою честь, так же могут съесть и меня в честь другого гостя!» Старик ушел из этого дома и пошел в другой. Когда настало время ужина, первый хозяин отправился спрашивать всех соседей, не видали ли они старика, гостившего в его доме. Один из них сказал, куда тот вошел, и хозяин пошел и нашел его у стола. Он сказал ему: «Господин! Почему же ты так поступил и ушел из моего дома? Встань и пойдем ко мне!» Старик ответил: «Не пойду». Он молил его несколько раз, но напрасно, и ушел. После того как первый хозяин ушел, второй сказал старику: «Почему ты так поступил, поставил этого благочестивого и богобоязненного человека в неловкое положение?» Старик рассказал ему о том, что слышал, и сказал: «Я испугался, что все внутренности мои задрожали, и убежал и пришел сюда». Хозяин стал смеяться: «Разве ты не читал Книги Йова?» Старик ответил, что читал. Хозяин сказал: «Написано: ибо с авней ха-саде союз у тебя», об адмей. В нашем месте есть вид овоща, который растет на корне в земле, как все растения, но имеет форму человека. Когда он вырастает из земли, сначала появляется голова, пока он полностью не выйдет из земли. А посередине… где у других людей что-то вроде ямки… у него прикреплена пуповина… Вот это и значит «ибо с авней ха-саде союз у тебя, и зверь полевой в мире с тобой» – что им не позволено причинять вред этому человеку».

Танхума. Введение[360]360
  Напечатано в издании Бубера, с. 63а (с. 125 в нумерации арабскими цифрами).


[Закрыть]