Текст книги "Последний поезд в Москву"

Три рая и один ад

Февральская революция была, вне сомнения, русской. Однако евреи получили от нее все, чего безуспешно требовали от царской власти. В качестве примера предоставленных революцией благ Солженицын приводит фамилии подписчиков “Займа Свободы” временного правительства летом 1917-го. Заметное место в списке занимают евреи и обрусевшие немцы, зато представителей русской крупной буржуазии в нем нет.

Образ комиссара в кожанке был впечатляющим. Слезкин пишет о том, что комиссары-евреи проявляли исключительный героизм, пытаясь таким образом порвать с прошлым. Символом подобного тотального перевоплощения был Лев Троцкий – русский и еврей, бесстрашный боец и очкарик[89]89
  Slezkine, с. 196, 265.


[Закрыть]. “Еврей, записавшийся в Красную армию, перестал быть евреем, он стал русским”. Это цитата из пьесы Исаака Бабеля “Закат”[90]90
  Исаак Бабель. Закат. Пьеса в 8 сценах. Бабель И. Избранное. Фрунзе, Адабият, 1989, с. 415–450, с. 3.


[Закрыть] (1928), события которой происходят в 1913 году, однако данная цитата скорее относится к событиям, которые Бабель описывает в книге “Конармия”, также опубликованной в 1920-е годы[91]91
  Уже во времена первого халифата после смерти Мухаммеда евреям запрещалось ездить верхом и носить оружие. Simon Schama. The Story of the Jews, Finding the Words, 1000 BCE —1492 CE, 2013, c. 242.


[Закрыть].

Поначалу евреи преобладали в рядах меньшевиков, левых социалистов и анархистов, а не среди большевиков. 37 % революционеров, арестованных в 1905 году, были евреями[92]92
  Margolina, c. 36.


[Закрыть]. Большевикам нужны были лояльные образованные чиновники, евреи отвечали этим требованиям, и потому их массово привлекали на свою сторону.

После революции началось массовое “большое переселение” в города. Около миллиона евреев покинули свои местечки, и примерно пятая часть от этого количества поселилась в Москве. Солженицын цитирует анекдот того времени о старом еврее, перебравшемся из Бердичева[93]93
  Эренбург, Гроссман. Черная книга. 2002, с. 12. Бердичев был родным городом Василия Гроссмана, где от рук немцев погибла его мать, врач. Гибель матери стала центральной трагедией основанной на автобиографических событиях книги Гроссмана “Жизнь и судьба”. Этот роман-эпопея о событиях Великой Отечественной войны, написанный в 1950–1959 гг., завершает дилогию, начатую романом “За правое дело” (1952).


[Закрыть] в Москву, “чтобы умереть среди евреев”. Бердичев же Василий Гроссман называл “самым еврейским городом Украины”, также и среди антисемитов-черносотенцев Бердичев слыл еврейской столицей.

Коммунизм стал для еврейской молодежи своего рода религией (после Второй мировой войны это место занял сионизм). В 1930-е в Советском Союзе вес евреев в обществе достиг пика. Согласно переписи населения 1939 года, 40 % еврейского самостоятельного взрослого населения составляли чиновники, а, к примеру, среди врачей процент еврейского населения составлял 27, среди инженеров 14 %[94]94
  Солженицын. II, с. 325–326.


[Закрыть]. По свидетельству Слезкина, НКВД был одним из самых еврейских советских органов власти. Среди советской элиты еврейское население было представлено больше, чем какая-либо иная этническая группа.

Впрочем, по мнению Солженицына, преобладание иностранных фамилий у представителей власти не было чем-то исторически новым. Более 200 лет в царской России элиту составляли носители прибалтийских и немецких фамилий[95]95
  Солженицын. II, с. 117–118.


[Закрыть]. Роль евреев в предвоенной России напоминала положение немцев в царской России.

Отношение Солженицына как к евреям, так и к большевикам сложилось во многом под влиянием трагической судьбы крестьянства. Он постоянно возвращается к этой теме, для него главным российским вопросом является не судьба евреев (даже несмотря на Холокост). Британский историк Орландо Файджес называет принудительную российскую коллективизацию настоящей революцией, перевернувшей жизнь крестьянства, а также катастрофой, от которой Советский Союз так и не оправился[96]96
  Orlando Figes, Revolutionary Russia 1891–1991, 2014, с. XV


[Закрыть].

Солженицын не скрывает своей антипатии к Ленину, которого называет метисом[97]97
  Солженицын, II, с. 76.


[Закрыть], и обвиняет большевиков в уничтожении русского народа. Для евреев 1920-е годы были удачными, а для русского народа – трагическими. Евреи служили большевистскому Молоху[98]98
  Солженицын, II, с. 277.


[Закрыть]. Принудительная коллективизация превратила евреев во врагов крестьянства [99]99
  MargoИпа, с. 84.


[Закрыть]. На Украине в коллективизации пытались разглядеть историческую месть “хмельниччине”, то есть казакам Богдана Хмельницкого за чудовищные погромы середины XVII века[100]100
  Солженицын, II, с. 308.


[Закрыть].

В 1930-е годы в Советском Союзе только русские и евреи не считались этническим меньшинством. Евреи были самыми советскими гражданами и образовывали высшую касту[101]101
  Slezkine, с. 250.


[Закрыть].

Для контроля за гражданами в 1932 году в СССР была создана система внутренних паспортов, содержащих пятый пункт – национальность. Колхозники, правда, не получали даже паспортов, они были привязаны к земле, подобно рабам. Это также было призвано помешать переселению в города. Внутренние паспорта стали выдаваться колхозникам только при Хрущеве, в 1963 году. Из пятого пункта со временем сформировался для евреев такой же пункт преткновения, каким была графа “происхождение” для аристократии, священничества, интеллигенции и буржуазии[102]102
  Солженицын, II, с. 404.


[Закрыть].

Пятый пункт, то есть национальность, означал появление нового фактора.

До конца 1930-х было все равно, еврей ты или русский. Солженицын цитирует правозащитника Льва Копелева, утверждавшего, что в Советском Союзе до войны не существовало еврейского вопроса. В 1930-е годы атмосфера была “абсолютно свободна от ненависти по отношению к евреям”[103]103
  Солженицын, II, с. 322.


[Закрыть]. Позднее пометка “еврей” стала как наследственным признаком, так и стигмой, иронически именуемой инвалидностью по пятому пункту.

Еще Ленин считал национальность реакционным пережитком. Для Сталина евреи были “бумажной нацией”, необходимость ассимиляции которой не вызывала сомнений[104]104
  Солженицын, II, с. 77.


[Закрыть]. В “Правде” публиковался ответ писателя Ильи Эренбурга, выходца из еврейской семьи, Голде Мейер, первому послу Израиля, смутившему Москву в 1948 году: евреи – не отдельный народ, они обречены на ассимиляцию[105]105
  Солженицын, II, с. 398.


[Закрыть]. Примечательно, что дочь Сталина, Светлана Аллилуева, пишет об отце: “Когда-то он был грузином”[106]106
  Светлана Аллилуева. Двадцать писем к другу, 1967, с. 30.


[Закрыть].

Известный своей юдофилией Максим Горький писал накануне революции, что евреи нужны в России, как нигде, чтобы бороться с “сонливостью”, то есть с обломовщиной. Однако когда “иуда” Николай Бухарин во время показательного процесса 1938 года называет русских Обломовыми, это уже расценивается как “оскорбление русского народа”. Ветер переменился[107]107
  Slezkine, с. 279.


[Закрыть].

В царской России Сергей Витте советовал евреям держаться от политики подальше и оставить ее для русских[108]108
  Солженицын, I, с. 348.


[Закрыть]. Также и для Троцкого была очевидной неготовность России признать еврейского лидера[109]109
  Солженицын, II, с. 84.


[Закрыть].

Среди жертв Большого террора 1937 года были, разумеется, и евреи. В процентном соотношении они представлены меньше, чем другие этнические группы, поскольку не были прямыми жертвами этнических чисток, как поляки, финны и в особенности латыши[110]110
  Slezkine, с. 273.


[Закрыть].

Профессор Тимо Вихавайнен полагает, что “мощный переворот при переходе соседа к социализму” не вызвал у Финляндии особого внимания. Даже “наивные левые идеалисты” верили в то, что в Советском Союзе царит плюрализм культур[111]111
  Timo Vihavainen: Ryssäviha, Venäjä-pelon historia, 2013, c. 163–164.


[Закрыть]. То же наблюдение делает и Снайдер, утверждая, что “зачистка кулаков прошла для Европы незамеченной”[112]112
  Snyder, c. 107.


[Закрыть].

Как бы там ни было, после шока Большого террора, “второй большевистской революции”, мир переменился. Обновлялся и состав элиты – теперь у власти нужна была молодежь, выросшая и получившая образование после революции – примерно брежневская возрастная группа, никогда не жившая за пределами СССР и даже не выезжавшая.

Немецкий историк Карл Шлегель, посвятивший России серьезное исследование, считает, что Михаилу Булгакову удалось описать Большой террор недоступным для исторической науки способом. Беспорядочный распад всего стабильного становится у Булгакова “фантастическим реализмом”. Речь идет о романе “Мастер и Маргарита”, в котором фантастическое – обратная сторона реального, а сценой для всего этого служит охваченная Большим террором Москва.

В изображаемой Шлегелем Москве воссоздаются обычаи и ритуалы, бывшие в ходу. Карты города и адресные книги исчезают, чтобы снова стать открытыми для публичного доступа лишь в 1990-х. Славных героев встречают овациями и осыпают конфетти по примеру нью-йоркских ticker tape parade[113]113
  Ticker tape parade (англ.) – церемония чествование героя; торжественный проезд по улицам города с осыпанием героя серпантином и конфетти.


[Закрыть]по пути из аэропорта или с железнодорожного вокзала на Красную площадь. Похороны Ленина и Кирова также производят впечатление специально воссозданной церемонии Lit de parade [114]114
  Lit de parade (фр.) – букв. – ложе для парада, катафалк для знатных лиц.


[Закрыть], во время которой власть и народ отдают прощальный поклон товарищу, лежащему на смертном одре в открытом гробу в Колонном зале Дома союзов[115]115
  Karl Schlägel: Terror und Traum, Moskau 1937, 2008, c. 35, 225, 389, 687–689.


[Закрыть].

Новая пролетарская элита сталинской эпохи состояла по большей части из русских, и для них Советский Союз был государством – наследником царской России. Евреи же снова ощутили себя евреями с приходом войны и нацизма. Собранная Эренбургом и Гроссманом “Черная книга” о судьбах еврейства во время войны была подвергнута цензуре в 1948 году и опубликована лишь в годы перестройки.

Государственный антисемитизм в СССР крепчал, достигнув пика в 1952–1953 годах (“дело врачей”).

Смена министра иностранных дел в 1939 году стала важным сигналом. Получивший от Геббельса прозвище Финкельштейн Максим Литвинов[116]116
  Snyder, c.115.


[Закрыть], еврей по происхождению, уступил дорогу Вячеславу Молотову, который, правда, был женат на Полине Жемчужиной, народном комиссаре рыбной промышленности и тоже еврейке (которая впоследствии так мозолила глаза Сталину, что попала в лагерь).

Слезкин, подытоживая разговор о судьбе евреев XX столетия, использует формулировку “три рая и один ад” – имея в виду Америку, Палестину, Советский Союз и нацистскую Германию.

Латвия в русско-немецких тисках

И отец моей матери Мейер Токациер, родившийся в 1880 году, и пятеро его братьев и сестра покинули свой родной город – Оршу в Витебской губернии. После первого раздела Польши в 1772 году эта область относилась к Российской империи. Орша считалась важным железнодорожным узлом и портом на Днепре и, хотя и входила в черту оседлости, была довольно развитым регионом. В соседнем городе, Витебске, расположенном на Западной Двине, родился в 1887 году Марк Шагал (урожд. Мойше Сегал).

Регион располагается в районе водоразделов трех больших рек: Днепра, Волги и Западной Двины. Все три реки берут начало на Валдайской возвышенности. Именно здесь идущие под парусами по Западной Двине или, как вариант, по Неве, Ладоге или Волхову в сторону Новгорода варяги решали, через какой из перешейков перетаскивать свой корабль. Восточный путь викингов описывается Нестором-летописцем в “Повести временных лет”. Днепр вел к Черному морю и оттуда в Константинополь – “в греки”, Волга – к Каспийскому морю, в Персию, в земли, находящиеся под влиянием Багдадского халифата.

Двое братьев Токациер и сестра направились искать счастья в Петербург, двое в Ригу, один – в Гельсингфорс и один – в Нью-Йорк. Как ни странно, следы сестры в Петербурге и теряются. Судьбы же братьев известны. После революции пропала связь с Петроградом, после Второй мировой войны – с Ригой, однако благодаря Второй мировой же наладились новые связи – между Ригой и Ленинградом.

Родители братьев и сестры, Залман и Ханна, перебрались в 1923 году подальше от революции – в Ригу, к старшему из сыновей, Берлу.

Связь между живущими в Хельсинки и Риге братьями и их родителями поддерживалась до Второй мировой войны. На фотографии 1932 года процветающие торговцы среднего возраста проводят отпуск с женами на Рижском взморье, в Юрмале.

Абрам Залманович Тукациер родился в 1885 году и был на пять лет старше гельсингфорсского брата. Согласно рижскому разрешению на пребывание 1903 года, он значился оршанским мещанином. В отличие от брата Мейера он был освобожден от воинской повинности. Будучи купцом первой гильдии, Абрам имел право селиться вне черты оседлости. Уже невозможно выяснить, связан ли его переезд в Ригу с обещанием министра внутренних дел фон Плеве Теодору Герцлю, данным в 1903 году, упростить для евреев передвижение в этом направлении[117]117
  Ср. гл. Самая еврейская держава в мире.


[Закрыть].

Расположенная в устье Западной Двины Рига была одним из крупнейших городов царской России и одним из центров торговли древесиной и зерном. Для амбициозных торговцев естественным было стремиться туда.

Абрам Тукациер женился на дочери своего давнего работодателя Тевеля Зедака[118]118
  Kistenfabrik und Sägewerke Т&Р Schedak.


[Закрыть], Лее. В 1920 году Абрам перешел на службу к торговцу серными спичками Элиасу Биркхансу.

У Абрама и Леи было четыре дочери: Мария (Маша) —1913 г. р., Фейга—1916 г. р., Хася —1918 г. р. и Мэри (Мерхен) – 1923 г.р. Именно к ним Мейер Токациер отправлял погостить свою старшую дочь Фейго в 1937-м.

Первая мировая война прошлась по Латвии без пощады. Достойным сравнением на Западном фронте могли бы стать руины Бельгии. Территорию нынешней Литвы захватили в самом начале войны, но, скажем, в Эстонию войска вошли только в самом конце войны. Через Латвию, по Даугаве, российско-немецкая линия фронта проходила в течение трех лет, до тех пор, пока Германия не захватила Ригу в сентябре 1917-го и не оккупировала всю Прибалтику.

Латвия потеряла в войне треть населения: 800 тысяч бежало в Россию, на Украину и в Эстонию, 60 тысяч мужчин погибло в рядах русской армии. Разрушения, принесенные освободительной войной, последовавшей за Первой мировой, добавили страданий. Из стран Восточного фронта Латвия пострадала за шесть лет боев больше всех.

Евреев изгоняли из Курляндии и из Риги.

Предприятие тестя Абрама Тукациера эвакуировали, семья в 1918-м перебралась в Харьков. У предпоследней дочери, Хаси, местом рождения значится Харьков, годом рождения – 1918-й.

После войны примерно 200 тысяч латышей вернулись из России, среди них и семья Тукациер – они вернулись в Ригу в 1920-м.

Бо́льшая часть латышей, служивших в русской армии, в отличие от эстонцев осталась в Советской России и перешла на сторону большевиков, образовав известную Латышскую стрелковую дивизию, отборное и надежнейшее войско Красной армии[119]119
  Kari Alenius: Viron, Latvian ja Liettuan historia, 2000, c. 198–199, 205. Jukka Rislakki: Latvian kohtalonvuodet, 2005, c. 83.


[Закрыть]. Латышские стрелки сражались также на стороне красных на бронепоезде в Мянтюхарью во время гражданской войны в Финляндии.

В основу поддержки латышами большевиков легла горькая память о жестоких методах, с помощью которых царская власть безжалостно восстанавливала порядок в Латвии после революции 1905 года. Карательными экспедициями за полгода в Латвии было уничтожено около 8 тысяч жителей – больше, чем в какой-либо другой части империи[120]120
  Andrew Ezergailis: The Holocaust in Latvia, 1941–1944, The Missing Center, 1996, c. 37.


[Закрыть].

В октябре 1939-го Сталин похвалил латышские войска министру иностранных дел Латвии Вильгельму Мюнстеру – они, по его словам, были лучше, чем эстонцы, – и добавил: “В свое время стрелки проявили себя хорошими солдатами”[121]121
  Rislakki, с. 185.


[Закрыть]. Латыши выполняли особо ответственные поручения и в рядах ЧК, и на службе у ее наследника – НКВД, и в военной разведке – ГРУ. Среди белогвардейцев считалось, что советская власть держится на еврейских мозгах, латышских штыках и русских дураках[122]122
  Stephen Kotkin: Stalin, Volume I, Paradoxes of Power 18/8-1928,2014, c. 340.


[Закрыть].

Яростная освободительная война длилась в Латвии два года. Менялись позиции и линии фронта. Кроме белых и красных был третий участник – немцы (Baltische Landeswehr), которые в ходе войны примыкали то к одним, то к другим русским белогвардейским формированиям. Этап, называемый “война Ландесвера”, закончился, когда латыши, объединившись с эстонскими войсками и финскими добровольцами (“Парни с Севера”), вытеснили немцев. Получается, что финские белогвардейцы сражались против своих же бывших немецких союзников!

В соответствии с перемирием, заключенным между Антантой и Германией в ноябре 1918-го, немецкие войска должны были из-за большевистской угрозы остаться в Прибалтике[123]123
  Georg von Rauch: Geschichte der haitischen Staaten, 1977, c. 62.


[Закрыть]. Это стало началом вмешательства западных стран в российскую гражданскую войну. Со стороны Германии в войну против Красной армии вступили добровольческие войска (Freikorps) под руководством генерал-лейтенанта Рюдигера фон дер Гольца, поскольку нападение Советской России на Польшу в 1919 году угрожало безопасности Восточной Пруссии[124]124
  Начальником фон дер Гольца, командующим Grenzschutz-Ostin, был генерал Ханс фон Сект, позднее главнокомандующий рейхсвера Веймарской республики и тайно сотрудничавший с Красной армией.


[Закрыть].

Курляндия и северная часть Восточной Пруссии, Мемель (по-литовски Клайпеда), до получения Литвой независимости не имели общей границы[125]125
  Приморский город Паланга относился тогда к Курляндской губернии.


[Закрыть]. Латвия после посредничества Антанты уступила в 1917 году рыбацкую деревню Паланга Литве, которая таким образом приобрела выход к морю[126]126
  Von Rauch, с. 101.


[Закрыть].

Этнические устремления латышей и эстонцев не нашли понимания у немцев. В основе этого непонимания лежали столетние напряженные отношения между немецким дворянством (Ritterschaft), а также буржуазным высшим классом, и “не-немцами” (undeutsche), то есть латышами и эстонцами.

Важно сказать и о том, что крепостное право в Эстонии, Курляндии и Ливонии было отменено в 1816, 1817 и 1819 годах.

Также и положение Лютеранской церкви в Эстонии и Ливонии принципиально отличалось от положения Церкви в Финляндии. Лютеранская церковь в Финляндии была близка к народу, настоятель прихода мог в случае разногласий встать на сторону паствы, выступать ее представителем и отправиться в Стокгольм “к самому королю”. По-эстонски “saksa kirik” – не только “немецкая”, но и “господская” церковь. Господин строил церковь на свои средства и зачастую сам платил зарплату священнику, который был ему предан.

Революционные события 1905-го, поджоги усадеб, грабежи и последовавшие за ними экспедиции карательных войск сделали разрыв между немецким дворянством и латышским и эстонским народом непреодолимым[127]127
  Andres Kasekamp: A History of the Baltic States, 2010, c. 92, Ezergailis, c. 36.


[Закрыть].

Финская автономия была, по словам Осмо Юссила, административной автономией, тогда как в балтийских провинциях автономия основывалась на привилегиях, данных императором знати, однако больше Александр Третий подобных привилегий не предоставлял [128]128
  Osmo Jussila: Suomen suuriruhtinaskunta, 2004. c. 39, 69. Прекрасное описание уходящей в Средние века исключительности немецкого дворянства: Kasekamp, с. 56–57, а также упоминающиеся там источники.


[Закрыть].

Немцы также преследовали в основном политические цели. Немецкий историк Георг фон Раух описывает генерала фон Гольца как “подчеркнуто честолюбивого упрямца”[129]129
  Von Rauch, с. 67.


[Закрыть]. Фон дер Гольц хотел очистить Латвию от социалистов, пацифистов и евреев. Он мечтал заселить “балтийское княжество” новыми немецкими жителями, на что дворянство запрашивало разрешение у кайзера Вильгельма Второго в апреле 1918-го. Как и финские монархисты, дворянство мечтало о воссоединении династии с прусским королевским домом. Под “der Balte” фон дер Гольц подразумевал только прибалтийских немцев, а вовсе не народ. В настоящее время жителей всех трех стран Балтии называют прибалтами – даже жителей католической Литвы, которая стала третьей страной Балтии лишь после получения независимости[130]130
  Третья страна Балтии, Литва, не относилась исторически к протестантской и немецкоязычной Балтии в отличие от Эстляндии, островов Эстонии, Ливонии и Курляндии. В мае 1918-го на литовский престол был приглашен герцог Мекленбургский (von Rauch, с. 51).


[Закрыть].

Внук выбранного в свое время королем Финляндии Гессенского принца рассказывал в декабре 2007 года на семинаре, организованном финским посольством в Берлине, что его дед, принц Фридрих Карл, уже в 1915-м сообщал своему царственному шурину, что претендует на корону Курляндии в случае, если такое государство будет вновь основано. Реакция Вильгельма Второго была положительной[131]131
  Rainer von Hessen: König im Land der ernsten Augen, FAZ, 01.10.2008, c. 8.


[Закрыть].

Освободительная война в Латвии завершилась в августе 1920-го мирным договором с Советской Россией. Вернувшиеся в Германию добровольцы (Freikorps), получившие унизительное прозвище Baltikumer, продолжили сотрясать Веймарскую республику попытками государственного переворота. Фон Раух называл их “недисциплинированной сворой” (Soldateska)[132]132
  Von Rauch, с. 72.


[Закрыть].

В Финляндии дело обстояло с точностью до наоборот. Генерал фон дер Гольц был героем белогвардейской Финляндии. В своих воспоминаниях он сравнивает “питающих нездоровую ненависть к немцам” латышей с уважаемыми им финнами[133]133
  Meine Sendung in Finnland und im Baltikum, 1920, c. 184, 220.


[Закрыть]. Вспыхнувшее в январе 1918-го в независимой Финляндии красное восстание, перешедшее в гражданскую и освободительную войну, во многом отличалось от того, как развивались события в Латвии.

Большевики пользовались в Латвии заметной популярностью. На выборах в Учредительное собрание в ноябре 1917-го большевики получили по 72 % голосов как в Эстонии, так и в неоккупированной Ливонии, тогда как в остальной империи набрали всего треть. Захват большевиками власти, по мнению фон Рауха, не вызвал сопротивления ни в Латвии, ни тем более в Эстонии[134]134
  Von Rauch, c. 45.


[Закрыть].

По мнению профессоров Андреса Касекампа и Андриевса Эзергайлиса, успех большевиков в Прибалтике объясняется высоким уровнем индустриализации, горькими воспоминаниями, оставленными революцией 1905 года, и затронувшим латышей насильственным переселением. Повлияло на исход голосования и обещание большевиков раздать крестьянам землю[135]135
  Kasekamp, с. 96–97, Ezergailis 37.


[Закрыть]. Подобным образом эстонские крестьяне в 1840 году обратились в православие, надеясь получить землю от исповедовавшего ту же веру царя [136]136
  Von Rauch, с. 21.


[Закрыть].

Военное положение подорвало финскую экономику и крепче прежнего привязало ее к России. Из России поступало достаточно заказов на металлургическую продукцию, однако экспорт на Запад, кроме экспорта в Швецию, ослаб[137]137
  Markka Kuisma: Sodasta syntynyt, 2010, c. 33–35.


[Закрыть]. Уже после революции 1917-го волнения охватили и Финляндию, начались стачки. Русское слово “свобода” стало новым заимствованным словом, однако значение его изменилось. По-фински “svoboda” означала анархию.

В 1905 году финское войско было ликвидировано, воинская повинность заменена выплатами в казну – так называемыми солдатскими миллионами (это можно сравнить с тем, как платили российской казне некоторые татарские ханства). Поэтому финны не сражались в Первой мировой в рядах русской армии – за исключением профессиональных военных и нескольких сотен добровольцев. Тайно бежавшие из Финляндии в Германию егеря получили боевое крещение в окопах у латышских рек Лиелупе и Миса.

Когда короткая – всего три с половиной месяца – финская гражданская война завершилась в мае 1918-го, Россия только готовилась к противостоянию белых и красных, а вся Прибалтика была еще захвачена немцами. Эстония и Литва провозгласили независимость в феврале, Латвия – только в ноябре 1918-го.

Независимая Латвия утратила свои тылы. Ранее Рига была третьим по величине промышленным и портовым городом царской России[138]138
  В свое время Рига была и самым большим городом Шведского государства.


[Закрыть]. О понесенных в связи с войной убытках и последующем восстановлении говорит изменение численности населения: в 1913-м оно составляло 472 тысячи, в 1920-м – 185 тысяч. К 1930 году количество жителей выросло почти до предвоенного уровня – 378 тысяч.

Связь с Москвой тем не менее сохранялась. К примеру, в 1920-1930-х годах Рига стала опорной базой немногочисленного московского дипломатического корпуса. И многие западные дипломаты, например Джордж Ф. Кеннан, изучали в Риге русский язык перед отправкой в Москву. После Второй мировой московское иностранное сообщество получало снабжение из Хельсинки.

С началом Зимней войны оказавшиеся в западне сотрудники финского посольства в Москве перебрались в Ригу после того, как нарком иностранных дел Молотов признал Финляндию находящейся под дипломатической защитой Швеции и согласился на обмен сотрудниками посольств. Прямой поезд в столицу еще независимой Латвии был самым надежным способом выбраться из советской столицы. После этого и вынужденным пленникам советской миссии на Альбертинкату в Хельсинки разрешено было покинуть Финляндию.

Экономический подъем в Латвии произошел благодаря развитию мелких производств и в особенности расцвету сельского хозяйства, на котором стали постепенно сказываться земельные реформы 1920–1937 годов. И в Латвии, и в Эстонии обширные земли немецкого дворянства раздали безземельным крестьянам. Половина латышских и эстонских крестьян не имела земли, и примерно половина земли и лесных угодий находилась в руках дворянства[139]139
  Kasekamp, с. 71.


[Закрыть]. По мнению фон Рауха, самой радикальной была земельная реформа в Латвии. Она коснулась 1300 хозяйств, и 1,3 миллиона гектаров земли сменили владельцев[140]140
  Von Rauch, с. 92–93.


[Закрыть].

Поговорка, в которой Латвия называется “жирной страной”, говорит сама за себя.

Валентина Фреймане рассказывает в своих воспоминаниях, что высококачественное латвийское сливочное масло в 1930-х годах можно было купить в берлинских магазинах на бульваре Курфюрстендамм, куда его привозили из Риги замороженным по железной дороге[141]141
  Валентина Фреймане. Прощай, Атлантида, 2010, с. 58–59. По ее мемуарам поставлена опера. Фреймане проводит зимы в Берлине, городе своего детства. Я встречался с ней там в 2013-м, а в 2015-м слушал оперу “Валентина”.


[Закрыть]. В 1938 году на сливочное масло приходилась примерно пятая часть всего латышского экспорта[142]142
  Янис Урбанович, Игорь Юргенс, Юрис Пайдерс. Черновики будущего, Латвия 1948–1955, 2013, с. 532.


[Закрыть].

Кстати, прямая телефонная связь между Хельсинки и Ригой появилась в 1928 году[143]143
  Rislakki, с. 136.


[Закрыть].

Рига была в достаточной степени немецким городом, взять хотя бы тот факт, что официальным языком в городе вплоть до получения Латвией независимости был немецкий. Русский пришел на смену немецкому только в 1891-м. В 1897-м 42 % населения Риги составляли латыши, 26 – немцы, 17 – русские и 7 процентов – евреи[144]144
  Kasekamp, с. 89.


[Закрыть].

После революции Рига стала одним из центров русской эмиграции, и там собралась всевозможная интеллигенция. В целом в независимой Латвии жило более 200 тысяч русских, большая часть которых была эмигрантами – то есть примерно столько, сколько было на тот момент в Берлине или Париже[145]145
  Jurij Abyzov: Riga: Der lettische Zweig der Russischen Emigration, c. 114, 138. Karl Schlägel (Hrsg): Der Große exodus, Die russische Emigration und ihre Zentren 1917 bis 1941,1994.


[Закрыть].

Федеральный канцлер Германии Гельмут Коль посетил Латвию всего однажды – на закате своего канцлерства в конце 1998-го. Увидев Ригу с ее кирхами, он, по рассказам, немало изумился: “Это же Любек, только без многоэтажных парковок[146]146
  Основанная в 1201 г. Рига вступила в Ганзейский союз в 1282-м и переняла Гамбургское городское право в 1290-м. Любек в истории известен как крупнейший центр Ганзейского союза.


[Закрыть].

В 1920-1930-х годах Рига была также центром еврейской жизни и культуры и самым заселенным евреями городом Прибалтики, поскольку Северный Иерусалим, такое название Вильнюс получил от Наполеона, относился в период между войнами к Польше.

История еврейских поселений в Латвии отличается от истории евреев в России и уходит в более давние времена. Петр Первый присоединил Эстляндию и Лифляндию, а также Ригу к России Ништадтским мирным договором 1721 года. Латгалия и Курляндия стали частью империи только после разделов Польши в 1772 и 1795 годах. Лишь относившуюся к Витебской губернии Латгалию – бывшую польскую Ливонию – Екатерина Вторая отнесла к черте оседлости вместе со всей Литвой и Польшей. Большевики же присоединили Латгалию к Латвии[147]147
  Kasekamp, с. 97.


[Закрыть]. Большинство евреев перебралось в Ливонию только после признания независимости.

В Риге евреи селились начиная с 1840-х. Латышские евреи делились на две группы: перебравшиеся из Германии в Курляндию в XVI веке (говорившие по-немецки) и приехавшие из России и Польши (говорившие на идиш и знавшие русский). На рубеже столетий в крупнейшем городе Латгалии (тогда еще относившейся к Витебской губернии), Даугавпилсе, четвертую часть населения составляли евреи. Михаэль Вольфсон называет это явление, коснувшееся помимо Латвии и Эстонии также Чехословакии, двойной социализацией.

На практике мир еврейского населения в этих регионах состоял из двух миров[148]148
  Michael Wolffsohn, Thomas Brechenacher, с. 50, 289.


[Закрыть], разница определялась, в частности, происхождением. Различия в происхождении и мировоззрении латышских евреев после Второй мировой войны стали более заметны. С одной стороны – латышские евреи (те немногие, кто выжил и вернулся домой), с другой – советские евреи, чьи бэкграунд, владение языком и социальное положение во многом отличались от тех, кто вырос в условиях независимой Латвии. Кузина моей матери Маша всегда подчеркивала эту послевоенную разницу.

В независимой Латвии у меньшинств была большая свобода в плане выбора как школы на родном языке, так и политической партии. Эстония пошла на шаг дальше, одобрив для меньшинств институциональную культурную автономию.

В Латвии до Второй мировой жило около 95 тысяч евреев, примерно половина из них – в Риге. Евреи составляли 4,8 % населения (в Литве 7,2, в Эстонии всего 0,4). Тем не менее участие евреев в экономической и банковской жизни Латвии, ее лесообрабатывающей и текстильной промышленности, а также торговле было значительным. Высоким было и число евреев среди врачей, особенно дантистов.

Четвертую часть населения Латвии составляли национальные меньшинства, среди которых самую крупную группу (200 тысяч) образовывали русские. Следующими по количеству были евреи и немцы. Меньшинства не могли занимать государственные должности. Однако все имели право избираться в парламент (Сейм). Меньшинства жили собственной жизнью, не интегрируясь. По словам Бернарда Пресса, евреи были “самыми дискриминированными из дискриминированных”[149]149
  Bernhard Press: Judenmord in Lettland 1941–1945,1995, c. 18.


[Закрыть].

И все же положение латышских евреев нельзя даже сравнивать с положением евреев в Германии. Валентина Фреймане называет трагедию полностью ассимилировавшихся немецких евреев “обманутой любовью”. Латышские евреи не испытывали подобного отношения к Латвии и всему латышскому[150]150
  Интервью с Валентиной Фреймане от 08.11.2013, Берлин.


[Закрыть]. Латышским языком они владели, но языком культуры и ассимиляции все же был немецкий. Самоидентификация немецких евреев с немецким языком и культурой напоминает скорее увлечение российских евреев русским языком и культурой.

Городские евреи Латвии владели латышским, немецким и русским. Главной их целью было дать детям западноевропейское образование[151]151
  Фреймане, с. 158.


[Закрыть]. В начале 1930-х процент обучавшихся в латышских гимназиях от общего числа населения был таков: 3,9 % евреи, 2,7 – немцы, 1,2 – латыши и 0,7 – русские (при этом 90 % в гимназиях вообще не учились). Евреи также превосходили остальное население по части владения языками[152]152
  Abyzov, с. 129. 11 % евреев владели пятью или более языками, 37 % – четырьмя. Для сравнения: четырьмя языками владели 14 % русских, 5 – латышей и 4 – немцев.


[Закрыть].

До того момента как премьер-министр Карл Ульманис совершил государственный переворот в 1934 году, выбор школы был свободным. После отмены Конституции языком обучения мог быть только родной язык либо латышский. Под девизом: “Латвия для латышей” были национализированы принадлежавшие евреям и немцам банки и крупные предприятия. По мнению фон Рауха, направленный против немцев и евреев национализм Ульманиса повредил экономике страны[153]153
  Von Rauch, с. 151.


[Закрыть].

Сионизм был не чужд латышским евреям. В семье Абрама Тукациера сионистские идеи также пользовались популярностью. Маша вступила в “Галилею” – молодежное крыло основанной Владимиром Жаботинским в Риге в 1923 году ревизионистской сионистской организации “Бейтар” [154]154
  Hillel Halkin: Jahotinsky, A Life, 2014, с. 132, 143–144. Организация Жаботинского названа в честь сиониста российского происхождения, погибшего в Палестине в 1920 г., И. Трумпельдора – Бейтар или Бетар (аббревиатура слов на иврите Брит Иосеф Трумпельдор – “Союз имени Иосифа Трумпельдора”).


[Закрыть]. Однако ее будущий муж Йозеф Юнгман, по свидетельству их дочери Лены, симпатизировал левым (правда, впоследствии перестал). Машин отец, как и его хельсинкский брат Мейер, жертвовали через фонд Керен Кайемет ле-Исраель[155]155
  Керен Кайемет ле-Исраель, основанный в 1901 г., – одна из старейших экологических организаций в мире. В процессе борьбы с опустыниванием Израиля было посажено более 240 миллионов деревьев, а также дренированы болотистые районы.


[Закрыть] деньги на благотворительность в Палестине, приобретение земель и посадку лесов. Абрам Тукациер также покупал облигации банка “Апоалим” или Банка Палестины.

В 2005 году израильская комиссия опубликовала в своем докладе имена тех, кто имел вклады в указанных банках до войны. В списке был и Машин отец. Весной 2015 года банк “Апоалим” выплатил внучке Абрама Тукациера за облигации 654 шекеля (примерно 150 евро). Стоит отметить также, что в 1939 году Абрам Тукациер пожертвовал 25 латов президенту Ульманису и министру обороны Балодису на основание Латышского оборонного фонда.

Переезд в Палестину, однако, не казался своевременным зажиточному семейству Тукациер, хотя Маша как сионистка и бейтарка обдумывала его еще до того, как вступила в брак с Йозефом в 1938 году. А братья моей матери Абрам и Мозес в 1930-х совершили паломничество в Палестину. Вернулись они оттуда прямо в финскую зиму без теплой одежды и практически без денег.

По свидетельству Михаэля Вольфсона, переезд в Палестину в 1920-х казался ассимилированным немецким евреям абсурдным и невозможным[156]156
  Wolffsohn, с. 36, 115.


[Закрыть]. Перебравшихся в Палестину немецких евреев называли Jekke – слово происходит от немецкого “пиджак” (die Jacke)[157]157
  http://de.wikipedia.org/wiki/Jecke


[Закрыть]. Из Германии приезжали в основном интеллигенты, которым Палестина могла на тот момент предложить по большей части тяжелый физический труд в кибуцах.

Дед Вольфсона, которому в Германии принадлежала одна из крупнейших театральных сетей, в конце концов уехал в Палестину перед лицом необходимости – в 1938 году.

Одним из моментов, вызывавших разногласия у сионистов, были как раз цели переезда в Палестину. Оппозиционный лидер сионизма Владимир Жаботинский выступал против сельскохозяйственной идеологии, то есть стремления к “новой еврейской жизни в сельской местности”[158]158
  Нalkin, с. 136.


[Закрыть].