Текст книги "Империя смерти"

– А вечером двое наших ушли, – негромко заметил Парадэль, глава колонии в Верхних Печерах, выделявшийся ростом и статью даже меж сородичей. – Утопали в снегопад, бормоча нечто невразумительное. Жены ко мне примчались, а что я сделаю? Сказал: вернутся – вразумлю как следует. А они вон как… И болели оба перед этим, точно.

– А у меня один из младших магов задание не выполнил, – пожаловался Варизэль. – Пропал, как в воду канул. И сотовый у него не отвечает. Я уж подумал, не проклясть ли его, а дело вон в чем…

– Совпадения! – упрямо буркнул Урицэль, и старики поддержали его кивками.

– Да? – спросил Ардиэль. – А почему я тогда не вижу твоего второго внука, старший?

Удар был точный – всякий элохим, достигший определенного уровня в иерархии, обычной или магической, получал право созывать сородичей в святилище, и вместе с тем – обязанность самому прибывать туда по первому зову и маленький «зеркальный» гонг.

– Он последнюю неделю чувствовал себя нева… – тут старик осекся, глаза его стали белыми, а крылья затряслись. – О нет, неужели он сейчас там, неужели тоже подчинился зову?

– У тебя будет возможность спасти его самому, старший, – тут Ардиэль позволил себе усмехнуться.

– Короче, что ты предлагаешь? – судя по деловому тону Варизэля, одного сторонника Ардиэль обрел.

– Немедленно отправиться туда и попытаться разогнать толпу или хотя бы уменьшить ее. Пока не наберется «критическая масса», реакция не начнется. Мои союзники попытаются уничтожить источник энергии, подпитывающий заклинание на телевышке, но неизвестно, получится ли это у них, и если получится, то насколько быстро. Поэтому действовать нужно прямо сейчас! – он рубанул воздух ребром ладони. – Немедленно!

– Я с тобой, – решительно сказал Парадэль. – Пусть остальные как хотят.

– Да, нужно, нужно лететь! – воскликнул старый Урицэль, и Ардиэль понял, что эту битву он выиграл.

– Мы подчиняемся тебе, – прохрипел Ливиэль ритуальную фразу.

– За мной. – Ардиэль взмахнул крыльями, оторвался от пола и полетел вверх, к выходу из башни.

Когда оказался снаружи, над заросшим деревьями островом, в сырой и холодной тьме, в кармане у него зазвонил телефон.

Глава 17

Борис вошел в кабинет, который занимал последние семь лет как старший командор языка «чувствующих». Пройдя к столу, он рухнул в кресло и в ярости ударил кулаками по столешнице.

Та затрещала, стол качнулся, подпрыгнул монитор.

Борис рванул себя за ворот рубашки, не обращая внимания на то, что отлетела пуговица, содрал и отшвырнул в сторону галстук.

– Проклятие! – прорычал он. – Ублюдки! Как они… посмели?

Того, что пятнадцать минут назад произошло в комнате на вершине «Зеркальной пирамиды», просто не могло случиться! Когда высказались все, глава Желтого Ока объявил, что благо ордена в целом много выше блага отдельных его частей. И посему, чтобы избежать разгрома, он решил сообщить врагам, что план Альфа-26 – инициатива небольшой группы, действовавшей вне ведома магистра и помимо его воли. Борис Зорин и все его помощники объявляются преступниками и изгоняются из Желтого Ока.

«Лучше бы схватить вас и сдать врагам, – прошелестел тогда из мрака бестелесный голос, – чтобы они выместили на вас злобу и успокоились. Но я помню о ваших заслугах и дам вам всем шанс скрыться. Немедленно уезжайте, бегите, пока «Зеркальная пирамида» не попала в блокаду. Наши собратья в Москве, Казани или Екатеринбурге наверняка примут вас, и вы получите шанс еще послужить Желтому Оку. Но поспешите. Если нападение последует быстро, я буду вынужден выдать всех с головой».

В тот момент Борис едва сдержался, чтобы не броситься на главу ордена с кулаками.

В один миг он обратился из облеченного властью, значимого Наблюдателя в ничто, в преследуемого беглеца. И виной тому – двое уродов, похитивших информацию из тайного архива.

Сейчас нужно как можно быстрее собраться, рвануть на вокзал и на первом же поезде – прочь отсюда…

Борис поднялся, подошел к шкафу, вытащил из него бутылку виски и стакан. Стакан полетел на пол, и бывший старший командор начал пить прямо из горлышка. Вытер губы, поставил бутылку на стол и принялся один за другим выдвигать ящики стола.

Что нужно взять, а что оставить? Что пригодится на чужбине, а без чего можно обойтись?

Дверь кабинета бесшумно открылась, и внутрь проскользнул Владислав – в пальто, в малахае, со спортивной сумкой через плечо.

– Я готов, – просто сказал он.

– И я сейчас… буду, – ответил Борис.

Логичнее всего спасаться поодиночке, чтобы ринувшимся в погоню чужакам сложнее было настигнуть беглецов. Но Зорин не мог так просто бросить тех, кто в последние месяцы работал с ним.

Младший командор сразу заявил, что начальство в беде не покинет. Остальным магистр обещал дать сигнал немедленно скрыться, и как они себя поведут – совершенно непонятно.

Бывший старший командор просматривал документы, сортировал накопители информации. Ненужные откидывал, то, что могло пригодиться, складывал в «дипломат». А в голове у него крутились откровенно крамольные мысли – поднять «чувствующих», объявить, что глава Желтого Ока сошел с ума…

Понятно, что поверят в такое не все, некоторые испугаются, но найдутся те, кто пойдет следом. А отряда в полторы дюжины решительных Наблюдателей хватит, чтобы скинуть старого хрыча и занять его место. Правда, остаются лидеры других языков, и справиться с ними будет не так легко, но поскольку мятеж для «бесцветных» – дело неслыханное, то они растеряются, упустят время. И тогда будет шанс захватить «Зеркальную пирамиду», установить контроль над источником, скрытым внутри здания, и вот тогда…

Борис одернул себя: в одном магистр абсолютно прав – благо ордена прежде всего. А затеять междоусобицу при угрозе войны – крамольнейшее из преступлений.

Когда захлопнул крышку «дипломата» и шагнул к шкафу для одежды, в кабинет вошел Юрий – сгорбленный, подавленный, с застывшей в голубых глазах болью и с трясущимися руками.

Для Наблюдателей изгнание из ордена – величайшее наказание, более тяжелое, чем даже смертная казнь. Лишиться жизни – ничто по сравнению с потерей коллективного бытия, только в котором и может существовать индивидуум.

– Я… что делать? Куда? – спросил Юрий, растерянно осматривая соратников.

– На вокзал… и прочь отсюда, – ответил Борис. – Ты с нами?

– Да, – Юрий сглотнул. – С вами.

Дверь открылась еще раз, и вошел запыхавшийся Наблюдатель из языка «действующих» в одежде для спецопераций – черный колпак с прорезями, темная куртка и штаны, на руках – перчатки.

– Что еще? Меня торопят? – взревел Борис, ощущая, как ярость вздымается в душе обжигающей волной.

Нет, он уйдет из резиденции Желтого Ока сам, по своей воле, а не вытолкнутый пинком под зад, как негодная шавка! Даже если после этого окажется в руках готовых линчевать его врагов!

– Чего? – Наблюдатель сорвал колпак, открылось потное лицо, удивленные глаза. – Я от Петра… мы попытались взять их, но все полегли, кроме меня. Эти чертовы ублюдки…

– Стоп! Рассказывай четко! – потребовал Борис.

Через пять минут стало ясно, что незваного гостя зовут Сергей, и что он – единственный выживший из группы захвата, отправленной по следам похитителей информации. Он был оставлен снаружи с четким приказом – не вмешиваться, что бы ни случилось, наблюдать, а в случае неудачи доставить информацию старшему командору «чувствующих».

Сергей видел, как его соратники атаковали особняк в садовом массиве на улице Юбилейной. Видел, как они погибли, столкнувшись с необычайно мощным отпором, и после этого спешно вернулся в «Зеркальную пирамиду».

– Петра… убили, – сказал Борис, сжимая кулаки и тяжело дыша. – Но кто? Кто эти сволочи?

– Один человек, и еще элохим, а из наших – Дмитрий, младшая рука «действующих», – сообщил Сергей. – Был еще кто-то, но он в бою участия не принимал, и я не разглядел, кто это.

– Вчетвером положили семерых? – Владислав покачал головой. – А до этого отбились от Белых Гончих… Нет, что-то тут не так. Это должны быть очень сильные маги.

– А ты вспомни, кто таков… этот Дмитрий, – прорычал Борис, глядя на младшего командора в упор. – Единожды ренегат… стал отступником вторично и подставил нас… с тобой!

Мысли о бегстве ушли, сменившись жаждой мести – необходимо покарать тех, кто стал причиной того, что он, Борис Зорин, лишился власти и возможности получить еще бóльшую власть! Уничтожить обоих, убить собственными руками, и после этого можно со спокойной совестью отправляться в изгнание.

– Я помню, – кивнул Владислав. – И именно поэтому не хочу с ним связываться. В архиве есть все параметры ауры Дмитрия. Может быть, проще сотворить энвольтацию на смерть?

– А я… хочу! И хочу убить его… собственными руками! – бывший старший командор снял с вешалки кожаную куртку. – Кроме того, на энвольтацию… нет времени. Сейчас мы… с тобой, – он повернулся к Сергею, – отправимся туда, где остались эти типы, и отомстим.

– Я с вами, – сказал Юрий.

– И мне деваться некуда, – кивнул Владислав. – Хотя сама идея мне очень не нравится.

– Главное… чтобы понравилось ее исполнение. – Борис забрал со стола «дипломат» и вышел из кабинета.

Посланец Симентьева – молодой маах’керу громадного роста – мялся и отводил глаза под сердитым взглядом Ярослава. А в ответ на прямые вопросы только пожимал плечами и бормотал: «Ну, этого я не знаю».

– Стоп, хватит! – рявкнул, наконец, глава «Золотой розы» и ударил ладонью по рабочему столу. – Так-так. Выйди в коридор, позвони своему боссу и возвращайся с четким ответом! Вопросы следующие: когда он снимет свои заклинания с нашего источника, когда отпустит находящихся у него наших магов, и что он намерен предпринять по поводу интриги ордена Желтого Ока. Ты меня понял?

– Ну… – затянул ту же песню оборотень, но вовремя осекся. – Да, хорошо, сейчас узнаю.

Он вышел из кабинета, а Ярослав откинулся в кресле и потер лоб.

Несколько часов, что прошли с момента его возвращения в орден, выдались тяжелыми. Пришлось решить кучу дел, отдать сотню распоряжений, да еще и заняться совершенно неожиданными вещами – например, пообщаться с разъяренной Леной Соболенко.

При воспоминании о том разговоре Ярослав поморщился и покрутил головой: да, задала она им жару, пришлось забыть обо всем и срочно вернуть Олега Турнова в «Золотую розу»…

Но ничего, этот эпизод остался позади, впереди – война с орденом Желтого Ока, осмелившимся подставить «Золотую розу». Но интересно все же, кто сумел украсть у них информацию и разослать письмо? Чтобы сотворить подобное, нужно проникнуть в «Зеркальную пирамиду», пролезть в секретные архивы, а затем выбраться обратно живым и в здравом рассудке.

До сегодняшнего дня Ярослав думал, что подобное невозможно в принципе.

Дверь открылась, и через порог шагнул гороподобный маах’керу с мрачным выражением на физиономии.

– Босс велел передать, что ответит через час. Ему надо подумать, – сообщил оборотень.

– Очень хорошо, пусть думает, – кивнул глава «Золотой розы». – Артур тебя проводит, подождешь в машине.

Нечего этому громиле торчать в резиденции, особенно сейчас.

– Да, я понял, – маах’керу вышел в коридор.

Ярослав поднялся из-за стола и прошел к большому шкафу во всю стену. Из секции с посудой взял стакан и направился к холодильнику. Булькнула извлеченная из него бутылка минеральной воды.

Кабинетом в резиденции ордена Ярослав пользовался нечасто, только при необходимости. Обычные, рядовые дела решали заместители по «Аргусу» или маги второго ряда. Сам предпочитал работать в своем старом офисе на улице Рождественской, где начинал почти десять лет назад с крохотной фирмочкой, занимавшей всего одну комнату.

Ярослав выпил стакан минералки и вернулся в кресло. Собрался нажать на клавишу селектора, чтобы вызвать Антона Григорьевича, но тут мягко запиликал лежавший на столе сотовый.

– Так, кто это еще? – пробормотал глава «Золотой розы», разглядывая незнакомый номер. – Да?

– Доброй ночи, – произнес в трубке шелестящий голос. – Я разговариваю с Ярославом Шишкиным, магом первого ряда?

– Да.

– Говорит магистр ордена Желтого Ока.

Услышав подобное заявление, Ярослав насторожился – маловероятно, что звонит самозванец, присвоить такой ранг и использовать его ради розыгрыша рискнет только самоубийца; но чего хочет лидер одной трети «бесцветных» Нижнего? Что затеяла эта хитрая лиса? Он пронюхал, что их интрига раскрыта? Или желает сообщить, что попавшая в Сеть информация – фальшивка?

– Очень внимательно слушаю, – пробормотал глава «Золотой розы».

– Надеюсь. Я должен заявить, что…

И дальше Ярослав с удивлением узнал, что задумка с подставой «Золотой розы» на самом деле принадлежит небольшой группе Наблюдателей, действовавших вне ведома и без приказа магистра. Их преступный замысел в данный момент раскрыт, все они изгнаны из рядов Желтого Ока и лишены его поддержки. Сам орден готов предоставить всю информацию об ударившихся в бега негодяях, а также выплатить пострадавшим компенсацию.

– И в какой форме? – спросил Ярослав, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.

Первое – из-за того, что войны, скорее всего, не будет, и все ограничится переговорами. Второе – по причине того, что месть, еще недавно рисовавшаяся столь масштабной и сладостной, окажется куда менее впечатляющей.

– Мне кажется, что в денежной, – ответил магистр. – Хотя мы можем поделиться с вами информацией. Но в любом случае конкретные формы компенсации будут определены в результате переговоров, и мы готовы начать их хоть завтра. А сведения, необходимые для поимки преступников, опорочивших доброе имя нашего ордена, можем предоставить прямо сейчас.

«Как же, преступников, – подумал Ярослав. – Наверняка они действовали по твоей указке, а теперь ты выбрал их на роль козлов отпущения. И ведь не подкопаешься – выражает раскаяние, готов помощь оказать. Эх, Олега бы сюда, он бы твою ложь мигом учуял».

– «Зеркальная пирамида» будет открыта для представителей «Золотой розы», – продолжал шуршать магистр, – а мы, в свою очередь, надеемся, что не произойдет никаких инцидентов…

– Так-так, это означает, что мы должны остановить приготовления к атаке? И придержать «Союз Семи»?

– Это было бы разумно.

– Очень хорошо. – Ярослав несколько секунд подумал. – Ждите, наша делегация будет у вас в течение часа. С Иваном я свяжусь, сообщу о вашем звонке, но боюсь, что «Союз Семи» тоже захочет компенсации. Как и клан Фоон, и Симентьев с Милиновичем. И ваши сородичи из Белых Вихрей.

– Я понимаю это и думаю, что мы решим все вопросы, – в голосе магистра прозвучало что-то вроде удовлетворения. – Да, еще важная информация. В данный момент все, зараженные эмбрионами слаш, и сами «черные» собираются на площади Лядова. Зачем – нам неизвестно, но мы готовы отправить туда наших лучших магов-целителей. Другого такого случая может не представиться, а остановить эпидемию необходимо.

– Да? Ладно, мы тоже кого-нибудь пошлем, – сказал Ярослав. – Кстати, не сумел ли орден Желтого Ока выяснить, кто сотворил то заклинание на телевышке? Кто были те трое?

– Увы, нет. Вся информация по проблеме, что есть в нашем распоряжении, будет передана вам.

– Тогда ждите нашу делегацию. Если что, я перезвоню, – и, не прощаясь, Ярослав разорвал связь.

Один-единственный звонок перевернул ситуацию с ног на голову! Придется связаться с Иваном, отменить договор насчет совместной атаки «Зеркальной пирамиды» и других объектов Желтого Ока. Но первым делом – отправить кого-нибудь на площадь Свободы, дабы убедиться, что магистр не соврал.

Ярослав нажал на клавишу селектора, и когда секретарша ответила, попросил:

– Антона Григорьевича ко мне.

В ожидании мага второго ряда откинулся на спинку кресла, потянулся к ящику стола, где хранил сигары. Вытащил одну, разорвал обертку и с помощью гильотинки обрезал кончик.

«А на Лядова мы отправим эту скандалистку Соболенко, и нескольких бойцов из «Аргуса» на всякий случай, – подумал Ярослав, щелкнув зажигалкой. – Пусть разведает, что там творится».

Он затянулся, и по кабинету поплыла струя ароматного дыма.

Общался Дмитрий с Ардиэлем всего пять минут, да и то в основном слушал.

– Понятно, – сказал он в завершение и убрал трубку от уха. – Все в порядке, он уговорил сородичей. Они вылетают на Лядова.

– Начинаем? – повторно спросил Глазастый, и Наблюдатель кивнул.

Олег, повинуясь его жесту, расположился в юго-западном малом круге, альв прошел в юго-восточный.

– Задача довольно простая, – сказал Дмитрий, заняв место в северном малом круге, – но решается она во множество этапов. Поэтому ритуал займет не менее тридцати минут, и поработать придется всем. Если что, я буду подсказывать. Главное – не действовать торопливо.

Он махнул рукой с зажатым в ней черным ножом, и тело Силы «бесцветного» заколыхалось, выбрасывая энергию. Запахло озоном, по линиям магического круга побежали сиреневые искры.

– Первый этап, – объявил Наблюдатель, – зарядка контура. Тут я справлюсь сам, ваша задача – следить, чтобы нигде не случилось пробоев или затыков. А если таковые обнаружатся, то немедленно исправить.

Он закрыл глаза и принялся монотонно бормотать себе под нос, покачиваясь вперед-назад, точно монах при молитве. Искры забегали быстрее, их стало больше, аромат грозы усилился.

На одном из лучей вписанной в большой круг звезды вспыхнул белый огонь. Олег, находившийся к ней ближе всего, поднял руку, выбросил немного энергии, чтобы устранить пробой. Огонь погас, на том месте, где он горел, осталось крохотное черное пятнышко.

Олег шагнул к нему, стараясь не наступать на символы, и мелом восстановил линию.

– Неплохая работа, – буркнул Глазастый, и тут ему самому пришлось вступать в дело: на внешнем круге обнаружилось место, через которое искры проскакивали с негромким шипением.

А это значит – сопротивление слишком мало, нужно его увеличить.

Дмитрий бормотал, а они вдвоем исправляли возникавшие то здесь, то там недочеты. Хрустальное яйцо спокойно лежало в центре звезды, время от времени меняя цвет с алого на белый и обратно. Очень тихо гудел холодильник, да доносились через забитое фанеркой окно шаги караульщика-дейвона.

Наконец наступил момент, когда бегавшие по рисунку искры перестали встречать препятствия и линии чертежа засияли лиловым огнем. Наблюдатель перестал бубнить и открыл глаза.

– Второй этап, хе-хе, – сказал он. – Поляризация напряжений по всем шести направлениям. Мы…

Тут Дмитрий осекся, сбился посреди фразы, и Олег с ужасом подумал, что случится, если очередной приступ боли окажется слишком сильным и Наблюдатель не сможет продолжать.

Но «бесцветный» оправился, облизал бледные губы.

– Поляризация, – повторил он. – Шесть направлений. Я показываю векторы, вы их держите…

Наступила пора для сложной, высшей магии, в которой Олег в силу недостатка знаний и опыта мало чего понимал. Кусок пространства, заключенный внутри большого круга, словно выпал из обычного мира, в его пределах начали действовать свои, особенные законы.

Глухо звучал голос Дмитрия, плыли волны разноцветного сияния. Накатывала непонятно откуда исходившая вибрация, то теплая, то холодная, и центром мира, пупом мироздания сияло в центре пятнадцатилучевой звезды хрустальное яйцо.

Олег мог только реагировать на подсказки и выполнять свою часть работы – скромную, если признаться честно. По всем признакам – слабости, холоду в руках и ногах – свободной энергии в его ауре оставалось очень немного, и ее приходилось экономить.

– Третий этап – раскрытие обликов, – сказал Дмитрий. – Теперь я сам!

Пассы, которые он делал, были завораживающе плавными и в то же время сложными. Руки порхали, описывая кривые, и вспышки света срывались с растопыренных пальцев.

Олег чувствовал толчки, говорящие о том, что нечто происходит, но что именно, не мог даже увидеть.

– Давай-давай! – подбодрил Глазастый, полностью убравший защитный кокон. – Смотри только, не вывернись сам наизнанку раньше времени, клянусь лунной радугой…

И он захихикал, сотрясаясь всем телом и вытирая лоб узкой ладонью.

Дмитрий ничем не показал, что услышал, резко выбросил руки вперед и вверх, и на месте хрустального яйца распустился дивный цветок, существующий как будто в четырех или пяти измерениях.

Меняющие цвет «лепестки» проникали друг через друга, причудливо изгибались. Края их дрожали, туманились, и невозможно было понять, где кончается один и начинается другой. Лишь в самом центре оставался клубок багрового сияния, казавшийся теперь плотным, словно камень или слиток железа.

– Что это? – спросил Олег, будучи не в силах оторвать взгляд от «цветка».

– Чтобы поразить то, что неуязвимо, сначала сделай его уязвимым, – наставительно сказал альв. – Мы сумели раскрыть яичко, расколоть его, и мягкая сердцевина перед нами, осталось ее только уничтожить! – Бледное лицо его исказилось, а руки сжались в кулаки.

– Четвертый этап – создание активной зоны, – неумолимо проговорил Дмитрий. – Давай!

Ярче засветилась звезда о пятнадцати лучах, заполнилась блеском, заколыхалась и словно поднялась над полом. И в этот момент Олега кольнуло в сердце, как всегда бывало, когда он сталкивался с фальшью или обманом. Он вздрогнул и торопливо огляделся.

Наблюдатель стоял, воздев руки, и от его пальцев словно тянулись сверкающие нити. Бушующее внутри звезды сияние понемногу двигалось вверх, становилось ярче и как-то плотнее.

Взгляд Олега упал на тот малый круг, внутри которого находился Глазастый, на набор символов под ногами альва.

Что-то там было не так – сами знаки тайного алфавита «бесцветных» казались не яркими и четкими, как везде, а смазанными; круг светился не ровно и уверенно, а время от времени мигал; и ближайшие к нему лучи звезды выглядели короче остальных и словно тоньше.

На миг подумалось – может быть, так все и нужно?

Сияние собралось вокруг рук Дмитрия, сконцентрировалось в облако. Затем поплыло дальше, вверх, и над головой «бесцветного» принялось сжиматься в шар, а из того полезли острые выступы.

Формировалось оружие, создавалось навершие гигантского энергетического моргенштерна, способного сокрушить хрустальное яйцо. И что-то при этом шло не так – лицо Наблюдателя было обеспокоенным, руки подрагивали, а в светлых глазах нарастало раздражение.

Шар начал пульсировать, выступы растаяли, на смену им выросли новые, но на этот раз тупые.

– Что такое? – воскликнул Глазастый, тоже заметивший непорядок. – Помощь нужна?

– Сам… справлюсь, – раздельно проговорил Дмитрий, скривившись от напряжения.

По фигуре его прошла судорога, он резко выдохнул, словно тяжелоатлет, поднимающий над головой рекордный вес. Пульсация шара унялась, выступы заострились, но зато начали куриться, словно барханы под ветром, и переползать с места на место.

– Нет… не выходит, – в голосе Наблюдателя прозвучало отчаяние. – Что-то не так…

– Может быть, здесь?! – крикнул Олег, указывая на малый круг под ногами альва. – Вон, та надпись! Ради всех ершей, проверьте, что с ней такое! Наверняка какая-то ошибка!

В этот момент Турнову как никогда хотелось, чтобы ему и его чутью на фальшь поверили.

– Да все вроде в порядке, – заявил Глазастый, таращась себе под ноги и почесывая голову. – Может быть, ударить тем, что есть? Выглядит внушительно, все должно получиться.

– Нет… мы не имеем права рисковать, – проговорил Дмитрий, впившись взглядом в ту надпись, на которую указал Олег. – Сам понимаешь, убить себя я смогу только один раз.

– А если не рисковать, то что делать? Все начинать заново? Переделывать? – Судя по голосу, альв был близок к истерике. – Вы с ума сошли! Это же прорва работы! И время!

– Я тебя понимаю, но ничего не поделаешь. Я нашел ошибку. – Наблюдатель резко свел ладони, и шар света над его головой лопнул, точно взорвавшаяся звезда, в стороны полетели лоскуты огня.

Горячая волна ударила Олега в лицо, он инстинктивно прикрылся рукой. Ощутил, как его подняло, потащило куда-то, боль пронзила тело от пяток до макушки. На мгновение накатила паника, что выброс энергии окажется слишком сильным, что они погибнут, а дом Ардиэля превратится в развалины. Но тут же улетучилась, растворилась, когда осознал, что стоит на том же месте.

– Проклятие! – взвизгнул Глазастый, падая на колени. – Еще раз? Все еще раз? Из-за ничтожной ошибки?! Ты, идиот! Как можно было не заметить? Как, провалиться мне в черную шахту!

– Встань, – ответил Дмитрий, скрипнув зубами. – Не порти рисунок, он нам еще пригодится.

Магический чертеж был точно таким же, как до начала обряда – начерченные мелом круги, звезда, ряды символов. Самодовольно лучилось алым хрустальное яйцо, в этот момент донельзя похожее на заполненный кровавой злобой глаз.

Олег ощущал себя измотанным, словно после многодневной операции в афганских горах, когда мечтаешь только об одном – выспаться. Руки подрагивали, и немалого труда стоило сдерживать рвущееся наружу тупое раздражение.

– Проклятие… – повторил Глазастый, поднимаясь. – Исправляй, что ли, и попробуем еще раз.

Дмитрий шагнул назад, выходя за пределы большого круга, и неожиданно замер, к чему-то прислушиваясь. Альв окутался туманом, его фигура исчезла из виду, стала призраком, фантомом.

– Вниз! – выкрикнул Наблюдатель.

Олег упал на пол мгновенно – сработали инстинкты армейских времен. Секундой позже в стене образовалась дыра, и в нее с ревом вырвалось пламя. Огненный сгусток ударил в холодильник, и тот взорвался, точно бомба. В стороны полетели куски железа, осколки стекла, ошметки продуктов. Все вокруг затянуло струями серого дыма и белого пара.

Что-то ударило Олега по виску с такой силой, что в голове загудело, царапнуло по лбу. Горячее потекло по переносице, соленое капнуло на губу, и он осознал, что получил рану.

Откатился в сторону, к дивану, и схватил лежавший на нем «Глок».

Дом качнулся, словно его пнул великан, с потолка посыпалась побелка, что-то задребезжало под полом. Клубы дыма, затянувшие кухню, начали развеиваться, и Олег увидел, что хрустальное яйцо лежит на том же месте, а пол завален всякой дрянью. Глазастый исчез из виду, а Дмитрий обнаружился под столом, где пытался встать, опираясь на дрожащие руки.

Из коридора, ведущего к входной двери, послышались шаги, и на кухню ворвался Наблюдатель. Взмахнул рукой с зажатым в ней длинным жезлом и отлетел назад, когда пистолетная пуля пробила ему грудь.

– Получи! – прохрипел Олег, поднимаясь на колени.

Жезл выпал из разжавшейся ладони, покатился по полу. В дверном проеме показался еще кто-то, но второй раз выстрелить Олег не успел. Точно невидимая кисть сжала ему запястье, отвела оружие в сторону.

Сил на то, чтобы отбить «длинную руку», у Турнова не было.

Переступив через дымящийся мотор холодильника, на кухню прошел широкоплечий мощный мужчина с тяжелыми надбровными дугами над темными глазами и шишками на голом сером черепе.

В дом Ардиэля явился Борис Зорин, старший командор языка «чувствующих».

Глаза его пылали злобой, а кулаки были сжаты, будто плечистый Наблюдатель собирался драться.

– Вот и встретились, – сказал он, не отпуская Олега и меряя Дмитрия презрительным взглядом. – Ты сделал так, чтобы… я рухнул. Я сделаю так, чтобы… ты умер…

«Бесцветный»-ренегат приподнял голову, и «призрачный клинок» прянул от его лба с такой скоростью, что Олег не увидел движения. Заметил лишь голубоватый блик и то, как дернулся Борис. Взметнулась его рука, отражая удар, и от ладони полетели белые искры, точно от бенгальского огня.

– Зря стараешься, – проговорил Борис. – Не знаю, чем… ты занимался, но ты истощен. Сейчас ты только… жертва. И что это за штуковина валяется? – Взгляд его обратился на хрустальное яйцо. – Удивительно. Эй, Владислав, иди сюда! Тут… есть на что поглядеть!

Зазвучали осторожные, мягкие шаги, и на кухне появился еще один Наблюдатель – маленький, полный, в длинном пальто. Этот спрятал ауру, но Олег почувствовал в толстячке скрытую силу.

– На что глядеть? – спросил тот, кого назвали Владиславом, и подозрительно осмотрелся. – Ты уверен, что у них больше нет козыря в рукаве? Мы и так разменяли двоих на одного…

Олег понял, что дейвона погиб, но захватил с собой и кого-то из нападавших.

– Какие… козыри? – хмыкнул Борис. – Вот они. Было трое, как Сергей и говорил. Одного мы… убили. Двое перед тобой. Слабые и беспомощные, точно кутята. И сейчас… они тоже сдохнут!

Последнюю фразу старший командор прорычал, его лицо перекосилось от бешенства.

– Тогда поспешим, – сказал Владислав. – Не стоит тратить время на болтовню.

– Само… собой. Умри, предатель! – Борис медленно поднял правую руку, улыбнулся.

Прямо за его спиной из воздуха проявился нечеткий силуэт Глазастого. Альв повел кистью, и тонкая ледяная игла вошла старшему командору в затылок. Глаза того налились кровью, он покачнулся и принялся разворачиваться.

Олег почувствовал, как ослаб незримый захват на его руке, и навел пистолет на ошеломленно моргавшего Владислава. Нажал на спусковой крючок. Громыхнуло, багровая дыра возникла во лбу толстячка, и он рухнул на мотор от холодильника, разбрызгивая вокруг себя кровь.

– Ты-ы? – с ненавистью просипел Борис, глядя на альва.

Он шатался, но упрямо стоял и не спешил умирать, хотя кончик ледяной иглы торчал у него из горла, а основание выпирало из затылка. Кровь стекала в ложбинку между ключиц, в груди старшего командора клокотало.

– И я! – Дмитрий поднялся с колен и вновь атаковал «призрачным клинком», но на этот раз – успешно.

Возникшее из ничего голубоватое лезвие воткнулось Борису в спину, пробило тело насквозь. Старший командор языка «чувствующих» ордена Желтого Ока захрипел и упал вперед.

Альв едва успел отскочить в сторону.

– Последний, – тупо сказал Олег, глядя на тела.

– Кто? – спросил Дмитрий.

– Патрон последний. – Олег дернул спусковой крючок, давая понять, что обойма опустела.

– А, вот что… – Наблюдатель вздохнул, покачал головой. – Я о другом подумал… Хотя что там кричал этот здоровяк насчет собственного падения? Кажется мне, что в ордене кое-что изменилось…

– Не до ордена сейчас! – воскликнул Глазастый. – У нас очень мало времени!

Неведомо как уцелевшие во всей этой кутерьме настенные часы показывали два ноль пять. До того момента, как на площади Лядова начнется «цепная реакция», оставалось менее часа.

– Да… – Дмитрий осекся, потому что у него в кармане зазвонил телефон. Поспешно вытащил трубку. – Да. Еще не сделали. Нам помешали, хе-хе. Мои сородичи. Да, я понимаю, и мы поспешим. А у вас там что? Не получается? Хорошо, хорошо, немедленно.

Звонил, судя по всему, Ардиэль, и дела у элохим шли не самым лучшим образом.

– За дело, – сказал Дмитрий, убрав сотовый. – Крылатые не справляются, но это понятно – чтобы сладить с толпой зомби, нужен «черный», а не толпа «белых». Так что на нас вся надежда.