Книга: Процессы о колдовстве в Европе и Российской империи - Яков Канторович

Хорошо, что эта книга развеяла одно моё большое заблуждение - если раньше я считала, что виновато в гонениях на невинных людей было исключительно духовенство и ретивые порой власти, то в этой книге я узнала про некоторых дворян, героически отстаивавших невинность и право на жизнь своих подопечных, кроме того, после прочтения становится ясно, что НАРОД, а не кто-то другой, не из корыстных побуждений, а просто так, потому-то показалось, делал вещи похуже тех, что творились францисканцами и бернардинцами. Приведу тут рассказ из книги о случае в центре Москвы, в 1985 (!) году:

Одна из наиболее чтимых московских святынь — часовня Святого Пантелеймона на Никольской. В ней и около нее всегда толпа. По ночам часовня заперта, но ранним утром, далеко до рассвета, в ней служится молебен; затем чудотворная икона вывозится в город для служения молебнов в частных домах. Тогда в часовню собирается особенно много народа — все больше мещан и крестьян. Так было и в ночь 25 сентября. Часовня еще не была отперта, а около нее уже толпилось человек триста. Между ними находились крестьянский мальчик Василий Алексеев и какая-то простая женщина, одержимая припадками — не то истерического, не то эпилептического свойства. Возле этой пары стояла крестьянка Наталья Новикова; она разговорилась с мальчиком и подарила ему яблоко… Мальчик куснул яблоко, и надо же быть такому несчастью, чтобы как раз вслед за тем с ним сделался истерический припадок. На крик Алексеева прибежал с ближайшего поста городовой и отвез больного в приемный покой. Толпа, конечно, всполошилась: — Отчего был крик? В чем дело? Наталья Новикова и женщина, сопровождавшая Алексеева, вероятно, успели тем временем повздорить, потому что вторая из них принялась объяснять народу происшедший случай таким ехидным образом: — Мальчика испортила вот эта баба. Дала ему яблока, а яблоко-то было наговорное. Едва он закусил яблоко — как закричит! и почал выкликать… Суеверная сплетка быстро обошла толпу и подчинила ее себе. На Новикову глядят со страхом и ненавистью. Слышны голоса: — Ведьма! — Мальца заколдовала! — Пришибить — и греха не будет… На Новикову начинают нажимать; она струсила и решила лучше уйти подальше от греха: народ — зверь, с ним не сговоришь. Пока она пробиралась к Проломным воротам, толпа рычала, но не кусалась; со всех сторон ругательства, отовсюду свирепые взгляды, но ни у кого не хватает мужества перейти от угроз к действию… В это время кто-то громко и отчаянно крикнул: — Братцы… бей колдунью! И в ту же минуту Новикова была сбита с ног и десятки рук принялись молотить по ней кулаками… Молотили с яростью, слепо, не жалея, насмерть… И, не случись на Никольской в ту пору опозднившегося прохожего, чиновника Л. Б. Неймана, Новиковой не подняться бы живой из-под града ударов. Господин Нейман бросился в толпу: — Что вы делаете?! С ума сошли?! — Бей колдунью! — Этот — что тут еще?! — Вишь, заступается… — Заступается? Видно, сам из таких… бей и его! — Уйди, барин! Не место тебе здесь… Наше дело, не господское… — Бей! бей! бей!.. Господин Нейман, обороняясь, как мог, протискался, однако, к Китайскому проезду, где подоспел к нему городовой, чтобы принять полуживую Новикову: она оказалась страшно обезображенной, защитника ее тоже, выражаясь московским жаргоном, отделали под орех… И над сценой этой средневековой расправы ярко сиял электрический фонарь великолепной аптеки Феррейна, и повезли изувеченную Новикову в больницу мимо великолепного Политехнического музея, в аудитории которого еженедельно возвещается почтеннейшей публике то о новом способе управлять воздухоплаванием, то о таинствах гипнотизма, то о последних чудесах эдисоновой электротехники. И когда привезли Новикову в больницу, то, вероятно, по телефону, этому чудесному изобретению конца XIX века, дали знать в дом обер-полицмейстера, что вот-де в приемном покое такого-то полицейского дома лежит женщина, избитая в конце века XIX по всем правилам начала века XVI…

Читать, чтобы не повторять ошибок прошлого. Сейчас народ находит множество объектов для ненависти, и если пока до средневекового абсурда и прилюдного линчевания не дошло, то уровень злобы все равно зашкаливает. Не далее, чем 9 января 2016 года с поезда сняли израильского гражданина, читавшего книгу на иврите, потому что его соседке по купе показалось, что он читает что-то на арабском... А если бы и на арабском читал? Если вы оправдываете такие вещи боязнью и угрозой терактов и пр., то тогда поймите и простите средневековых граждан, которые, боясь моровой порчи и сглаза, писали доносы на свою соседку, имевшую неосторожность выйти на улице ровно за минуту до дождя...