Книга: Еретик - Мигель Делибес

Вообще хорошо, что кроме новой веры в произведении описана вся жизнь мальчика от рождения. Это делает ее удобоваримой. Однако очень плохо показано, как и почему герой так проникся идеями, почему они стали для него так важны, что он мог пожертвовать жизнью и терпеть пытки. Сиприано не описан как герой-мученик, он в него резко и без причины меняется.

Еще этой книге не хватило более тонкого и глубокого описания проблемы. Возникновения лютеранства, противоречий, моральных дилемм, сомнений. Выглядит всё в ней примерно так: "Слыш, а чё если Чистилища нет?" - "Танунах" - "Минуточку, кажется Чистилища и правда нет" - "Эй, вы знаете, Чистилища-то нет" - "Вздёрните меня на дыбе, но я не буду никому врать про существование вашего выдуманного Чистилища!!!"

Автор очень узко передаёт и разницу в догматах, и суть конфликта. И ещё он очень уж поверхностно описывает процесс "прозрения" и принятия лютеранства "еретиками". Как-то просто переосмыслили и упёрлись, не более.

И ещё куда-то девается натурализм в момент пыток и, особенно, жизни после пытки. Концовка откуда-то из американских фильмов о суперлюдях, к коим Сиприано никак не должен был относиться в силу того, как нам его описывали от рождения.

В общем, тема не раскрыта. Хотя написано не безнадёжно.

1001 books you must read before you die: 302/1001.

Эту книгу автору, наверное, следовало назвать «Мученик», было бы ближе к истине, поскольку робкие попытки главного героя романа Сиприано Сальседо нащупать свой путь к Богу очень далеки от революционных протестов и призывов того же Лютера, а расплата за них несоизмерима. В 1517 году Лютер разместил свои девяносто пять тезисов против индульгенций на пороге Виттенбергской церкви, что, собственно, и вызвало раскол в Западной Римской церкви и послужило началом протестантской Реформации. В тот же день в городе Вальядолид, в то время - столице Испании, в семье преуспевающего купца Бернардо Сальседо родился сын Сиприано и это совпадение определило его судьбу.

Мать мальчика умерла спустя два дня после его рождения, отец, неспособный на родительские чувства, его не любил, но объяснял это всем виной мальчика в смерти матери. Но его кормилица Минервина вполне успешно заменила для малыша Сиприано их обоих, а интернат для подкидышей, который его отец позже посчитал не зазорным для своего сына, неплохо справился с его дальнейшим воспитанием. И у мальчика к моменту вступления во взрослую жизнь если и остался в душе след от его не слишком счастливого детства, то лишь как чувство некоторой неуверенности в себе и в своем отношении к окружающему миру.

При этом он вполне преуспевал в торговле, расширил владения своей семьи и сумел получить приставку «дон» к имени, открыв первое кожевенное производство. Он сам придумал для него «куртку Сиприано» - зимнее одеяние для состоятельной публики, отделанное мехом разной ценности в зависимости от кошелька покупателя. До этого такую одежду носили лишь овечьи пастухи, сами мастерившие ее из подручного материала. А решив свои материальные проблемы, он стал томиться «жаждою духовной» и попал под влияние протестантских проповедников, в то время привлекавших в свои «кружки» или, как их называет автор, «секты» все больше прогрессивно мыслящих людей самых разных сословий.

Сейчас нам даже уже не понять те невеликие изменения, которые стремились привнести в свою веру эти люди, нам только остается изумляться, как за изъятие из новой религиозной доктрины термина «чистилище», места, куда сперва попадают грешники после смерти, или за отсутствие слова «римскую» в молитве «верую в святую церковь Христа и Апостолов» можно было отдать жизнь на костре, но люди шли за это на мучительную смерть, поэтому оставим здесь неуместный свой скептицизм.

Сиприано проникся новым учением не из «гордыни, корысти или тщеславия», а от одиночества, неприкаянности и протеста против унылой обыденности своей жизни, разочаровавшись в способности официальной религии помочь ему обрести в ней смысл. Его даже не столь привлекало обновление доктрины, сколь обретенная общность, братство с людьми, стремящимися к новой, более светлой и возвышенной жизни

... братство — вот оно, точное слово, вот что он обрел среди своих единоверцев. Это тайное собрание было объединением братьев, воодушевленных общей верой и чувством опасности, подобно катакомбным собраниям первых христиан или апостолов после воскресения Христа.

Они сами выдадут себя своим неуемным прозелитизмом, своим желанием спорить и отстаивать каноны своей обновленной веры перед людьми случайными, а еще хуже - иезуитами, но как только один из них по доносу попадет в руки инквизиции, опытные церковные дознаватели быстро раскрутят весь клубок и начнутся аресты. Братство, о котором мечтал Сиприано, обратится в прах, окажется плодом вымысла, никогда не существовавшим и немыслимым в реальной жизни, поскольку пленники один громче другого начинают доносить на своих товарищей. И станет очевидным, что одни впали в эту ересь со скуки, другие из тщеславия, а те, кто казались самыми истовыми, первыми поспешат раскаяться, спасая свою жизнь. Из более шести десятков арестованных, только трое откажутся вернуться в «истинную» веру и сгорят заживо, в отличие от своих «счастливых» собратьев, которых принявшая их мать-церковь перед сожжением милостиво разрешит задушить гарротой. И скромный, маленький Сиприано будет среди тех трех, кто откажется нарушить клятву и выдать своих единоверцев, оправдав своим мужеством весь сей монументальный труд писателя.

С литературной точки зрения – это великолепный исторический роман, награжденный соотечественниками, способными лучше, чем мы, читающие в переводе, проникнуться его великолепием, Национальной премией испанской литературы и выдвижением автора на Нобиля. Но от меня, далекой от подробного знания испанской словесности, по всей видимости ускользнули глубинные смыслы этого произведения. Наверное, потому, что это очень испанский роман, наполненный не столько национальным колоритом, сколько невероятным количеством неизвестных имен, топонимов и названий, относящихся к сельскому хозяйству, охоте, обработке тканей и шкур, моде того времени, еде, лекарствам и давно забытым обычаям, способным вконец запутать читателя. История испанской ереси, о которой так подробно говорится в предисловии, не получилась у автора увлекательной и о религиозных разногласиях в испанских пенатах читать было скучно. Неловко даже как-то, ведь за них люди жизни отдавали… Объем информации об эпохе не заменил занимательности ее изображения, яркости, пламенной веры персонажей. Вот об английской реформации, происходившей чуть ранее, у той же Мантел, Сэнсома, и даже Грегори (хотя у нее несколько иной угол обзора), написано гораздо интересней. Здесь тоже интересно, но некоторые части романа больше похожи на нон-фикшн. Но, тем не менее, знакомство с эпохой Реформации на Пиренейском полуострове состоялось и непременно продолжится.

Из моей рецензии на роман М. Делибеса "Еретик" на сайте ГУМАНИТАР-МЕДИА