Текст книги "Исторические кладбища Санкт-Петербурга"

Исторические захоронения на Красненьком кладбище

1. Андреева-Дельмас Любовь Александровна. 1884–1969. Оперная певица, педагог; близкий друг А. А. Блока и адресат многих его стихотворений. Гранитная стела с бронзовым барельефом. Ск. И. Б. Слободова.

2. Афанасьев Степан Иванович. 1894–1965. Первый послереволюционный директор завода «Красный путиловец». Чугунная колонна на постаменте, в ограде. В конце Невской дор., на берегу речки.

3. Бриан (Шмаргонер) Мария Исааковна. 1886–1965. Оперная певица, педагог, профессор Ленинградской консерватории. Мраморный бюст на постаменте. Ск. Г. Д. Етикман. 1968 г. Центральная дор.

4. Вахрамеев Иван Иванович. 1885–1965. Председатель Военно-морского революционного комитета в Петрограде в 1917 г. Гранитный обелиск напротив второго моста, близ забора.

5. Гилис Владимир Михайлович. 1896–1972. Потомственный путиловский рабочий, участник революционного движения. Бронзовый бюст на постаменте из Лабрадора. Ск. Д. М. Епифанов. 1972 г. Красненькая дор., неподалеку от пересечения с Невской дор.

6. Евсеев Сергей Александрович. 1882–1959. Скульптор. Гранитная колонна, обвитая металлической лентой, в ограде. Вишняковская дор.

7. Еропкина-Завалишина Зинаида Дмитриевна. 1876–1956. Врач; дочь декабриста Д. И. Завалишина. Мраморный крест на постаменте, с цветочницей. Центральная дор., неподалеку от угла с Приморской дор.

8. Казико Ольга Георгиевна. 1900–1963. Актриса. Мраморная стела. В конце Поперечной дор.

9. Кантор Соломон Абрамович. 1908–1971. Ученый-энергетик, профессор. Гранитная стела. Центральная дор.

10. Крутиков Борис Александрович. 1892–1968. Инженер путей сообщения, строитель многих железных дорог, профессор. Мраморный обелиск, с цветочницей. Уч. 6.

11. Лобашов Михаил Ефимович. 1907–1971. Генетик, основатель научной школы, профессор. Гранитная стела с бронзовым портретным барельефом и надписью «Отцу, учителю, другу». Старо-Новый уч.

12. Мамонов Николай Алексеевич. 1907–1961. Художник. Бетонная стела в ограде. Между Вишняковской и Стрельнинской дор.

13. Масловская Софья Дмитриевна. 1885–1953. Оперный режиссер, педагог, профессор Ленинградской консерватории. Мраморная стела с барельефом. Центральная дор. Рядом с могилой М. И. Бриан.

14. Мезерницкий Юрий Полиенович. 1907–1971. Художник, книжный график. Гранитная стела. Гаревая дор.

15. Пономарев Павел Акимович. 1896–1970. Капитан-полярник, первый капитан атомного ледокола «Ленин». Гранитная стела с белым мраморным портретом. Гаревая дор.

16. Протодьяконов Мстислав Михайлович. 1892–1966. Инженер путей сообщения, специалист по экономике транспорта. Мраморная стела. За вторым мостом, справа.

17. Соловьев Леонид Васильевич. 1906–1962. Писатель. Гранитная плита. Вблизи Нарвской дор.

18. Сытинская Надежда Николаевна. 1906–1974. Астроном.

Сытинский Игорь Александрович. 1926–1984. Биохимик. Гранитная стела в ограде. Невская дор.

19. Терновский Николай Васильевич. 1858–1927. Врач. Кованый крест на постаменте. Надпись на памятнике: «Доктор, создавший родильный приют при Путиловском заводе и 25 лет заведовавший им». Центральная дор., вблизи Невской дор.

20. Токин Борис Петрович. 1900–1984. Биолог. Гранитная стела с надписью «Гражданин, ученый, педагог». Центральная дор.

21. Шаронов Василий Семенович. 1867–1927. Оперный артист. Гранитная стела. Центральная дор.

22. Шаронов Всеволод Васильевич. 1901–1964. Астроном, профессор Ленинградского государственного университета. Гранитная стела. Рядом с могилой отца. В. С. Шаронова.

23. Шкот Николай Яковлевич. 1829–1870. Капитан 1-го ранга. Гранитный крест, к которому цепью привязан якорь, в ограде из соединенных цепью тумб. Надпись на памятнике: «Моряк, прослуживший в русском флоте с 7 лет до самой смерти. Страдальцу от ран и контузий, полученных при обороне Севастополя». Угол Невской и Волжской дор.

Красненькое кладбище

В. М. Лукин
КЛАДБИЩЕ «ПАМЯТИ ЖЕРТВ 9 ЯНВАРЯ»
(Проспект 9 Января, 4)

Преображенское кладбище (ныне – «Памяти жертв 9 января»), расположенное в левобережной части Невского района, неподалеку от станции Обухове, возникло в 1872 г. К этому времени соседство старых некрополей с густонаселенными кварталами растущего города стало вызывать опасения не только у администрации, но и у населения.

Петербург не был первым европейским городом, столкнувшимся с этой проблемой. Кладбища в городской черте давно вызывали протесты общественности европейских стран в связи с расхожим мнением о необычайной их заразности, которая, якобы, сохраняется в течение десятков лет и может распространяться на большие расстояния. Впервые общественное движение за удаление кладбищ от жилья горожан возникло в конце XVIII в. в Париже после публикации Французской академией исследования о парижских кладбищах. В результате некрополи в черте города были закрыты, а новые устроены далеко за окраинами. Сохранившиеся на старых кладбищах захоронения частично перенесли на новые кладбища, частично – в парижские катакомбы. Столь радикальная реорганизация городского некрополя послужила примером для других крупных городов Европы.

В 1854 г. в Петербурге была создана первая городская комиссия по устройству кладбищ, деятельность которой свелась к незначительному увеличению территорий старых некрополей. Существенными оказались сама постановка проблемы и признание необходимости административных и научных мероприятий, направленных на ее разрешение.

В 1865 г. при Городской думе возникла новая комиссия, в задачу которой входило уяснение реальной ситуации на городских кладбищах и выработка перспективных рекомендаций. По инициативе обер-полицмейстера Петербурга Ф. Ф. Трепова, член комиссии В. В. Беляев составил записку о состоянии кладбищенского дела и мерах по его исправлению. Было признано целесообразным устройство за городом, вблизи железных дорог, двух новых городских кладбищ. В 1868 г. по распоряжению Александра II начался поиск подходящих мест вдоль линий Николаевской, Варшавской, Петергофской и Финляндской железных дорог приблизительно в десяти верстах от столицы[589]589
  Петербургские кладбища и открытие загородного Преображенского // Всемирная ил. 1872. № 25.


[Закрыть].

В октябре 1871 г. последовало высочайшее повеление об устройстве за счет города двух загородных кладбищ – Преображенского (по Николаевской железной дороге) и Успенского (по Финляндской). При этом было особо отмечено: «…с таковым устройством этих двух новых кладбищ и расширением Больше-Охтинского кладбища воспретить привоз покойников на три существующие кладбища – Митрофаниевское, Волковское и Смоленское из больниц и других богоугодных заведений, направив всех их на новые кладбища, преимущественно же на кладбище по Николаевской железной дороге». Через месяц под председательством городского головы Н. И. Погребова была сформирована комиссия по устройству загородных кладбищ. В ее работе приняли участие члены санитарных и хозяйственных служб Городской думы, городской инженер, городской архитектор, городской землемер, старший врач полиции и настоятель Смоленского кладбища.

В июне 1872 г. комиссия приобрела на десятой версте Николаевской железной дороги, близ станции Обухово, обширную территорию площадью в сто двадцать одну десятину триста шестьдесят сажень. Участок в тридцать четыре десятины находился слева от железной дороги, и на нем впоследствии были организованы иноверческие кладбища: лютеранское, римско-католическое, магометанское, иудейское и караимское. На участке справа от железной дороги начались работы по устройству кладбища православного.

6 августа 1872 г. был заложен храм во имя Преображения Господня. По церкви кладбище получило название Преображенского, а его отделы были поименованы в честь главных православных праздников: I – Преображенский, II – Рождественский, III – Крещенский, IV – Успенский, V – Воскресенский, VI – Вознесенский. Летом и осенью 1872 г вокруг всего участка устроили земляной вал со рвом, проложили крестообразно две большие дороги и выходящие к ним малые дорожки, вдоль которых начали прокладывать дренажные канавы, сажать кусты и деревья. У железной дороги построили крытую платформу, напротив нее, над воротами, устроили звонницу, на кладбище выстроили дом для конторы и служащих с приемной для посетителей. Строительство всех сооружений велось по проектам архитектора П. Ю. Сюзора, под наблюдением архитектора А. Е. Шкляревича.

В центре кладбища было оставлено место для предполагаемой каменной церкви.

В городе, в конце Полтавской улицы, на Александровском плацу, архитекторы И. Е. Мерц и Д. В. Люшин возвели деревянное здание приемной станции с тремя отделениями: среднее – для православных, правое – для католиков, левое – для лютеран. От приемной станции до Николаевской железной дороги был проложен железнодорожный путь, а с управлением железной дороги заключен договор о провозе усопших в специальном погребальном поезде[590]590
  Мерц И. Городское Преображенское кладбище с приемной станцией для покойников в Петербурге // Зодчий. 1873. № 3, 4.


[Закрыть].

Работы на кладбище продвигались быстро. 29 октября 1872 г. были подняты кресты и колокола, а 19 ноября при большом стечении народа епископ Ладожский Тихон освятил кладбищенскую Преображенскую церковь. Шатровый храм в «русском стиле», предназначенный для пятисот богомольцев, был снаружи и внутри украшен деревянной резьбой, имел окна в форме креста, тогда как окна в барабане купола были застеклены бледно-желтыми стеклами. Образ Спасителя на наружной стене алтаря и иконы в иконостасе написала петербургская артель художников. Настоятелем церкви стал священник Никанор Бобров, прослуживший в ней более сорока лет[591]591
  Беляев В. О кладбищах в С.-Петербурге. Спб., 1872.


[Закрыть].

1 декабря 1872 г. кладбище открылось для захоронений. Это было первое кладбище в Петербурге, подчиненное непосредственно городской администрации, а не церковному начальству. Комиссия по устройству кладбищ определяла состав кладбищенского персонала, назначала жалованье заведующему, сторожам и могильщикам, а также священнику и псаломщикам. «Комиссиею руководила та мысль, что кладбищенский священник должен быть не только исполнителем духовных треб на кладбище, но утешителем скорбящих, для чего, при своих умственных и нравственных качествах и пастырских достоинствах, он должен быть отрешен, в отношении к публике, от всяких денежных расчетов. Получая обеспечение и постоянное содержание, священник не должен нуждаться в подаяниях за труды, не должен отличать в своем служении богатого заказчика от недостаточного»[592]592
  Изв. Городской петербургской думы. 1875. № 8. С. 728.


[Закрыть].

Комиссия определила плату за могилы в церкви, на ее паперти и во всех разрядах кладбища, а также расценки за церемонии, сопутствующие погребению, и за используемые при этом предметы. Весь доход от похорон должен был поступать в городскую казну. В счет консистории шли только пожертвования в пользу церкви и свечной сбор. Городская администрация взяла на себя все заботы, связанные с благоустройством кладбища.

Комиссия разработала правила и инструкции по управлению Преображенским кладбищем и проведению похорон. Общее же руководство возлагалось на особого санитарного попечителя, избираемого Городской думой из состава санитарной комиссии. У него в подчинении состояли смотрители кладбища и приемной станции. Смотрители возглавляли кладбищенские конторы со своим персоналом и необходимым штатом сторожей и могильщиков[593]593
  ЦГИА СПб. Ф. 210. Оп. 1. Д. 645. Л. 198.


[Закрыть].

С открытием Преображенского и Успенского кладбищ городская администрация стала требовать у епархиального ведомства закрытия Смоленского, Волковского и Митрофаниевского кладбищ. На первый план выдвигались экологические доводы, но не скрывались, впрочем, и финансовые интересы. Город вложил более полумиллиона в устройство загородных кладбищ и немалые суммы расходовал на их поддержание. Вернуть часть средств можно было лишь доходами от платных захоронений. Епархиальное начальство, однако, не торопилось закрывать городские кладбища. Главным его аргументом была забота о поддержании традиции и об интересах горожан, не желающих пользоваться загородными кладбищами[594]594
  О закрытии некоторых кладбищ в черте города // Изв. Городской петербургской думы. 1880. № 12. С. 793–832.


[Закрыть]. Столкновение интересов затянуло решение вопроса на десятилетия, по прошествии которых сама мысль о полном закрытии кладбищ в городской черте благодаря новым научным исследованиям утратила актуальность.

С возникновением загородных кладбищ вопросы социальной гигиены из сферы домыслов, слухов и эмоций попали наконец в сферу реального научного исследования. Медикам-гигиенистам предстояло ответить на вопрос – являются ли городские кладбища источниками распространения ежегодных эпидемий? Только что открытое Преображенское кладбище вызывало особое беспокойство ввиду незначительной его удаленности от Невы. Поэтому с весны 1875 г. именно оно превратилось в своеобразную базу различных экологических исследований. Петербургские врачи-гигиенисты одними из первых в Европе попытались осуществить широкую программу экспериментов и дать научно обоснованные ответы на вопросы, волновавшие в течение целого столетия население крупных городов.

В комиссию, исследовавшую санитарное состояние Преображенского кладбища, вошли опытные врачи-гигиенисты и геологи. Программа работы включала топографическое описание кладбища, исследование его почвенных условий, анализ воды в Неве выше и ниже кладбища, исследование грунтовых вод. Эксперименты проводились под руководством профессора Медико-хирургической академии А. П. Доброславина.

В 1880 г. комиссия пришла к выводу: «Принимая во внимание громадную площадь, занимаемую кладбищем, значительное расстояние между могилами, глубину могил, разделение кладбища на несколько отделений, разобщенных между собой широкими промежутками, начинающееся обильное насаждение деревьев, опасения относительно порчи и насыщения почвы органическими элементами представляются ныне преждевременными». Было установлено также, что кладбище не загрязняет невскую воду. Заключение комиссии говорило о безвредности Преображенского кладбища для городского населения. «При хороших почвенных условиях и при правильном ведении кладбищенского дела общественное здоровье опасности со стороны кладбищ не подвергается»[595]595
  Там же. С. 808; Колодезников В. К вопросу о петербургских кладбищах // Вестн. судеб, медицины и обществ, гигиены. 1883. Т. 1–4; О городском Преображенском кладбище // Изв. Городской петербургской думы. 1907. № 51; Шухов В. Опыт исследования почвы кладбищ. Спб., 1876.


[Закрыть].

Результаты многолетних и разнообразных исследований врачей-гигиенистов легли в основу концепции ведения кладбищенского хозяйства, разработанной санитарной комиссией Городской думы в 1886 г.

С первых лет существования Преображенское кладбище стало некрополем городской бедноты. При том, что общее число погребенных на нем с 1873 по 1875 г. составило около тринадцати тысяч, только одно захоронение было произведено в первом разряде и шесть – во втором. В большинстве здесь хоронили обитателей больниц и богаделен, в основном это были крестьяне, солдаты. Чуть не половину всех погребаемых составляли умершие дети из Воспитательного дома. (Впоследствии на месте захоронения сирот был установлен высокий чугунный крест на гранитном постаменте.) На участках платных разрядов изредка хоронили мещан, купцов, дворян. Крайне неравномерное распределение захоронений по разрядам приводило к постоянному пересмотру расценок, площадь бесплатных и дешевых разрядов все более увеличивалась за счет участков платных.

Надо сказать, что городская администрация прикладывала усилия для рекламы кладбища среди состоятельных слоев городского населения. Дважды, в 1881 и в 1893 гг., выпускались брошюры, которые информировали население о Преображенском и Успенском загородных кладбищах[596]596
  О загородных кладбищах по линиям железных дорог Николаевской и Финляндской. Спб., 1881; Загородные кладбища в С.-Петербурге по линиям Николаевской и Финляндской железных дорог и порядок захоронений на них умерших. Спб., 1893.


[Закрыть]. В этих печатных изданиях приводилось их краткое описание, рассказывалось о порядке пользования, были указаны расценки за места в различных разрядах. Однако число захоронений в платных разрядах увеличивалось медленно. В 1875 г. оно составляло десять процентов от общего числа погребений, в 1885 г. – пятнадцать, к началу века – приблизительно треть от общего числа. В основном это были захоронения в самом дешевом пятом разряде, где цена места составляла пятьдесят копеек.

Регистрация умерших производилась городской приемной станцией, где имелся подробный план кладбища с обозначением участков и разрядов. Ежедневно от приемной станции отходил специальный кладбищенский поезд с вагонами для покойников и пассажиров, провожавших их в последний путь. Расписание поезда было приурочено ко времени богослужения в кладбищенской церкви, причт которой был со временем удвоен. Кроме железнодорожного пути, к кладбищу была проложена дорога от Шлиссельбургского тракта. В доме для посетителей были устроены места отдыха, буфет, монументные мастерские. Постоянно проводились работы по благоустройству территории: мостились проездные дороги и дорожки между разрядами, прокладывались дренажные рвы и канавы, склоны которых покрывались дерном, а дно выкладывалось камнем. Администрация постоянно заботилась об озеленении кладбища.

В 1887 г., в соответствии с приказом главнокомандующего петербургским военным округом, на обоих загородных кладбищах были организованы воинские отделения для нижних чинов. На Преображенском был выделен участок около четырех десятин, где с января 1888 г. начались захоронения. Земли, примыкающие к нему со стороны осевой дороги, в августе 1888 г. отвели для захоронений 8-му флотскому экипажу. Воинское отделение было разделено на девятнадцать участков, принадлежавших соответствующим воинским частям, преимущественно гвардейским[597]597
  ЦГИА СПб. Ф. 210. Оп. 1. Д. 33.


[Закрыть]. Надмогильные кресты различных полков отличались по форме и цвету. По воспоминаниям стариков, на флотском участке были белые кресты с голубой окантовкой, на казачьем – темно-красные с черной окантовкой, на офицерском – светлые красные кресты. У железной дороги отвели участок Константиновскому артиллерийскому училищу. Об этом свидетельствуют сохранившиеся на могилах юнкеров-артиллеристов остатки каменных надгробий конца прошлого – начала нынешнего века.

В 1895–1896 гг. на воинском кладбище был сооружен каменный одноглавый храм в «русском стиле» с высокой одноярусной колокольней над входом. Руководил работами инженер-полковник В. А. Коляновский. Мраморная доска на церкви гласит: «Храм сей воздвигнут в молитвенную память о царе-миротворце императоре Александре III усердием воинских чинов войск Гвардии и Петербургского Военного Округа, с участием частных благотворителей». Закладка и освящение церкви сопровождались парадами всех воинских частей, имевших на кладбище свои участки. Храм был освящен во имя благоверного князя Александра Невского 16 ноября 1896 г. протопресвитером военного и морского духовенства А. А. Желобовским в присутствии императора Николая II. Многие образа и предметы утвари были пожертвованы полками гвардии и гарнизона и частными благотворителями. Ежегодно в день кончины Александра III в церкви служилась заупокойная литургия в присутствии представителей воинских частей[598]598
  Кутепов С. И. Главная церковная и ризничная опись церкви благ. кн. Александра Невского… Спб., 1900; Цитович Г. А. Храмы армии и флота. Пятигорск, 1913.


[Закрыть]. Для священника, диакона и сторожей в церковном дворе выстроили отдельные дома, а также необходимые хозяйственные постройки.

В 1898 г. военное ведомство обратилось с просьбой к городской администрации расширить военное кладбище за счет территории гражданского. Ходатайство вызвало возражения городской санитарной комиссии, однако позже Городская управа уступила настойчивым требованиям военного ведомства и осенью 1903 г. предоставила ему участок площадью в тысячу сто квадратных сажень. За первые двенадцать лет существования военного кладбища на нем похоронили около трех с половиной тысяч нижних воинских чинов и офицеров. В 1908 г. на участке лейб-гвардии Конного полка была сооружена каменная часовня-склеп. Вся территория военного кладбища, огражденная высоким желтым забором, поддерживалась в образцовом порядке: «Могилы расположены прямыми рядами, с правильно поставленными по прямой линии крестами, могильная земля убрана, дорожки выровнены»[599]599
  Преображенское кладбище // Изв. Городской петербургской думы. 1907. № 47. С. 1923.


[Закрыть].

Внешний вид военного кладбища резко контрастировал с состоянием бедных разрядов общего кладбища, которое едва справлялось с потоком погребений. Типичная могила здесь – покрытый дерном холм с деревянным крестом. На некоторых не было и креста, а лишь простой столбик с прибитыми крест-накрест дощечками. Несколько разнообразили унылый кладбищенский пейзаж два купеческих склепа невдалеке от старой церкви, а также гранитные и чугунные надгробия, стоявшие преимущественно вдоль главных дорог.

В конце XIX в., в период промышленного подъема, быстро увеличивалось население столицы, в основном за счет городской бедноты. Увеличилось и число захоронений на Преображенском кладбище. Острый дефицит подготовленных участков дешевых разрядов вынудил кладбищенский персонал, не соблюдая установленного двадцатилетнего погребального срока, начать «вторичные захоронения», т. е. устройство новых могил в промежутках между старыми.

К 1900 г. санитарная комиссия разработала комплекс мер по улучшению состояния Преображенского кладбища. Аварийное состояние деревянной церкви, выстроенной «в зимнее время в течение 104 дней на глинистой почве, выпучивающей каждую весну ее стены»[600]600
  ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 146. Д. 588. Л. 32.


[Закрыть], сделало первоочередной задачей возведение большого каменного храма в центре кладбища. Кроме того, старая кладбищенская церковь не могла вместить всех желающих присутствовать на заупокойных богослужениях, а наличие лишь одного придела не позволяло проводить одновременно несколько отпеваний. В мае 1900 г. архитектор В. А. Демяновский представил в Городскую управу проект каменной двухэтажной восьмипридельной церкви, который, однако, не получил одобрения из-за технического несовершенства, дороговизны и, главное, долгосрочности реализации. От строительства каменного храма пришлось отказаться, и в 1903–1905 гг. по проекту и под руководством В. А. Демяновского была возведена большая деревянная церковь. Храм на пятьсот человек, стилизованный в формах северного деревянного зодчества, имел три отдельных придела и множество притворов и крылец. Среднюю часть венчал восьмигранный барабан с закомарами и шатровым завершением. Над северным и южным приделами возвышались бочкообразные покрытия с луковичными главками. Общая ризница соединяла алтари всех трех приделов. Над северным притвором поднималась двухъярусная шатровая колокольня с шестью колоколами. Строительство церкви обошлось городу в семьдесят тысяч рублей. Живопись и все внутреннее убранство выполнили члены Общества взаимопомощи русских художников. Освятили храм во имя Казанской Божией Матери 14 августа 1905 г.[601]601
  Зодчий. 1905. № 35. С. 385.


[Закрыть]

Надежды, связанные с новой церковью, не оправдались: она практически не годилась для проведения заупокойных литургий из-за плохой акустики, а установленное в ней паровое отопление в первую же зиму вышло из строя. Из-за колебаний температуры здание постепенно разрушалось и уже к 1909 г. требовало капитального ремонта. Новая церковь не смогла заменить старую (впоследствии отремонтированную), но живописным своим обликом украшала кладбище. Осенью 1908 г. в Петербурге разразилась эпидемия холеры, жертв которой хоронили в основном на Преображенском кладбище. В этом году здесь было совершено четырнадцать с половиной тысяч погребений, частично – в братских могилах. А общее число захоронений к 1909 г. превысило двести пятьдесят тысяч. Ввиду крайнего переполнения кладбища (на сто тысяч больше расчетного числа могил) санитарная комиссия пыталась различными способами разгрузить его. Среди предложений были и расширение территории, и создание в городе крематория. Практическим же решением стал перевод на Успенское кладбище в 1907 г. захоронений детей из Воспитательного дома, а летом 1909 г. – и всех прочих бесплатных погребений.

Первая мировая война значительно изменила облик Преображенского кладбища. В январе 1915 г. по инициативе Александровского комитета о раненых специальная комиссия из представителей городской администрации и военного ведомства наметила место для братского кладбища «жертв великой европейской войны»[602]602
  ЦГИА СПб. Ф. 210. Оп. 1. Д. 673. Л. 1.


[Закрыть]. Братское кладбище площадью четыре десятины вытянулось по правой стороне осевой дороги, на свободном пространстве бывших дорогих разрядов, где распланировали места под двенадцать тысяч могил. К лету 1916 г. здесь было погребено около пяти тысяч, а к концу 1917 г. – уже более десяти тысяч солдат и офицеров, умерших в основном в Николаевском и Семеновском военных госпиталях. Ежегодно в дни больших праздников в центре братского кладбища служились соборные панихиды. Впоследствии предполагалось посадить здесь деревья и возвести храм – памятник павшим воинам.

Сердцем кладбища и в будни и в праздники была старая церковь. Сюда от кладбищенской железнодорожной платформы на подводе доставлялись для отпевания усопшие. В праздничные дни здесь проводились большие службы с участием детского хора певчих, и тогда церковь не могла вместить всех пришедших с рабочих окраин и из окрестных сел. На площади перед церковью устраивались праздничные ярмарки. «В праздник каждый, у кого есть родные, похороненные на кладбище, непременно пойдет на могилу помянуть покойного, не говоря уже о праздниках кладбищенских, или так называемых родительских днях, когда на могилы отправлялись уже целыми семьями, с самоварами и всем хозяйством, и проводили на могиле по целым дням»[603]603
  Беляев. Указ. соч. С. 44.


[Закрыть]. Особенно торжественно отмечался 6 августа главный праздник Преображенского кладбища – Преображение Господне. В этот день большая праздничная литургия служилась и в военной церкви Александра Невского.

В первые послереволюционные годы кладбище оставалось местом захоронения окрестных рабочих. В конце 1920-х гг. обе деревянные церкви были снесены, а в 1938 г. закрыли каменный храм на военном кладбище. Церковная утварь, иконы, книги были частью разворованы, частью сожжены, священнослужителей репрессировали. Память о последнем настоятеле Преображенской церкви А. А. Чужбовском не так давно увековечена надписью на тыльной стороне стелы, установленной на могиле его родственников: «Протоиерей о. Алексей – 25.XII.1937».

Так сложилось, что в истории Преображенского кладбища отразились важные эпизоды общественного развития России. 3 апреля 1881 г. на Семеновском плацу были повешены «первомартовцы» – А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич, Т. М. Михайлов и Н. И. Рысаков. О тайном погребении народовольцев рассказал уже после революции бывший смотритель кладбища, участник похорон В. Г. Саговский[604]604
  Как их хоронили // Минувшие дни. 1928. № 3.


[Закрыть]. Пять наспех сколоченных ящиков, вымазанных черной краской, привезли в товарном вагоне под надзором полиции на станцию Обухово. Полицейскую охрану на кладбище усилила прибывшая казацкая сотня. Без отпевания казненных опустили на дно приготовленной накануне ямы в самом дальнем углу кладбища, рядом с могилами самоубийц. Руководивший похоронами пристав Александро-Нсвской части приказал тут же сровнять могилу с землей, после чего взял со смотрителя расписку о неразглашении имен погребенных. Сейчас на этом месте выросли постройки домостроительного комбината.

Тайные погребения производились на кладбище и в 1905 г. К вечеру 9 января, после расстрела мирной демонстрации, убитых и раненых стали собирать на подводы и развозить по больницам. В следующие дни, по воспоминаниям очевидца, умерших свозили к общей яме, выкопанной рядом с оградой военного кладбища, напротив церкви Александра Невского[605]605
  Ленингр. правда. 1926. 22 янв.


[Закрыть]. В братской могиле было погребено восемьдесят восемь жертв 9 января. В память погибших в церкви святых Петра и Павла на Шлиссельбургском проспекте была отслужена панихида, на которую собралось так много народа, что церковь не смогла вместить всех. В том же году, 9 июля, рабочие организовали массовое шествие к братской могиле своих товарищей.

Не случайно, что рядом с могилой жертв «кровавого воскресенья» была устроена вторая братская могила – жертв расстрела еще одной мирной демонстрации. 5 января 1918 г. во многих районах города проходили манифестации в поддержку Учредительного собрания. Особенно массовой и сплоченной выглядела колонна рабочих Александро-Невского района, шедшая от Марсова поля к Таврическому дворцу. По сообщениям газет, «когда манифестанты появились у Пантелеймоновской церкви, матросы и красногвардейцы, стоявшие на углу Литейного пр. и Пантелеймоновской ул., сразу открыли ружейный огонь. Шедшие впереди манифестации знаменосцы и оркестр музыки Обуховского завода первые попали под обстрел. После расстрела демонстрантов красногвардейцы и матросы приступили к торжественному сожжению отобранных знамен»[606]606
  На улицах Петрограда // Новая жизнь. 1918. 6 янв.


[Закрыть]. Похороны жертв расстрела состоялись 9 января и вылились в многотысячную демонстрацию, проходившую под лозунгом: «5 января 1918 – 9 января 1905. Жертвам, павшим в борьбе за народовластие». Организаторами демонстрации были Совет крестьянских депутатов, Союз защиты Учредительного собрания, Центральные комитеты партий эсеров и социал-демократов. Траурная процессия двинулась в 12-м часу от Мариинской больницы к Преображенскому кладбищу. «Гробы, обитые красным сукном, несли на руках. В 6 часов вечера процессия прибыла на кладбище. Братская могила приготовлена рядом с могилой жертв 9 января 1905 г. Над обеими могилами рабочими Обуховского завода сделана роскошная арка, накрытая красным и белым сукном». После похорон состоялся траурный митинг[607]607
  Похороны жертв 5 января // Там же. 11 янв.


[Закрыть].

В апреле 1925 г. Ленгубисполком принял решение о сооружении памятника на могилах жертв 9 января 1905 г. и переименовании Преображенского кладбища в кладбище «Жертв 9 января». На траурном митинге 1926 г. на могильном холме был установлен временный монумент.

Через четыре года состоялось торжественное открытие нового памятника, установленного в самом центре кладбища, на месте снесенной Казанской церкви, куда перезахоронили останки погибших 9 января. К 1930 г. была завершена только архитектурная часть памятника, авторами которого были скульптор М. Г. Манизер и архитектор В. А. Витман. К следующей годовщине гранитный постамент, представляющий собой обнесенную балюстрадой трибуну, был увенчан монументальной фигурой рабочего с погребальной урной в руке. Цоколь памятника украшен барельефом, запечатлевшим расстрел рабочих.

Страшная традиция тайных захоронений жертв репрессий, заложенная в 1881 г., была продолжена во второй половине 1930-х гг. По свидетельствам очевидцев, в эти годы крытые брезентом грузовики привозили на кладбище расстрелянных и замученных в тюрьмах. Под покровом ночи, при усиленном патрулировании кладбища милицией, здесь производились захоронения погибших в сталинских застенках. На месте их погребения нет памятников.

В годы Великой Отечественной войны через кладбище проходила вторая линия обороны города. Несмотря на это, захоронения не прекращались. Тысячи ленинградцев, погибших во время блокады, и воинов, павших на Ленинградском фронте, лежат в братских могилах на участках 30 и 58. На территории кладбища были установлены четыре дзота. Они и до сих пор стоят на прежних местах, напоминая о событиях военных лет. Под дзот был оборудован и подвал бывшей воинской церкви. После войны в ней организовали толевой цех, затем – склад. В последние годы церковь передали старообрядческой общине Белокриницкого согласия, и после капитального ремонта в декабре 1983 г. она была освящена как Покровская.