Текст книги "Ген Атлантиды"

Глава 30

Головной офис «Иммари Джакарта»

Джакарта, Индонезия

Мартин Грей вошел в комнату с осторожностью, взирая на Дориана Слоуна, словно тот – привидение. Директор «Иммари Секьюрити» стоял в дальнем конце углового кабинета Мартина на шестьдесят шестом этаже головного офиса «Иммари Джакарта». Устремив взгляд на Яванское море, Слоун смотрел на снующие туда-сюда лодки. Мартин думал, что младший коллега не заметил его прихода, и вздрогнул, когда тот вдруг заговорил:

– Мое появление тебя удивило?

Мартин понял, что Слоун видел, как он входит, по отражению в стекле. Теперь и сам разглядел там глаза Слоуна – холодные, расчетливые, бдительные… будто взгляд хищника, следящего за жертвой, подгадывая момент для удара. Остальную часть лица неполное отражение скрывало. Руки он сцепил за спиной. Его длинный черный плащ выглядел совершенно неуместно в Джакарте, где жара и влажность вынуждают даже банкиров одеваться не слишком официозно. Кутаются только телохранители и те, кому есть что скрывать.

Тужась выглядеть непринужденно, Мартин неторопливо прошагал к своему дубовому столу посреди циклопического кабинета.

– Вообще-то да. Боюсь, ты застал меня в неудачный момент…

– Вовсе нет. Я знаю все, Мартин, – процедил Слоун, медленно разворачиваясь, и, не сводя глаз с Мартина по ту сторону стола, зашагал к нему. – Я знаю о твоей небольшой ледовой экспедиции в Антарктике. Ты путаешься в дела на Тибете. Ребятишки. Похищение.

Мартин переместился, стремясь оказаться за столом, загородиться им, но Слоун поменял вектор движения, зайдя к нему сбоку. Мартин не сдал позиции ни на дюйм. Он бы не пошел на попятную, даже если бы этот брутальный субъект перерезал ему горло прямо здесь, в кабинете.

Мартин выдержал взгляд Слоуна, не спасовав. Годы нелегкой жизни оставили на худощавом, мускулистом лице Слоуна своей отпечаток. Это лицо человека, изведавшего боль.

Слоун прервал свой вальяжный марш, не доходя трех футов до Мартина. Чуть усмехнулся, будто знал нечто неведомое хозяину кабинета; будто некая мышеловка уже захлопнулась и теперь он просто ждет.

– Я узнал бы и раньше, но был весьма занят ситуацией с этой «Часовой башней». Впрочем, полагаю, об этом тебе уже известно.

– Несомненно, я видел сообщения. Куда как плачевно и несвоевременно. Как ты упомянул, у меня тоже был хлопот полон рот. – Руки Мартина слегка задрожали, и он сунул их в карманы. – Я планировал донести до сведения об этих недавних подвижках – Антарктика, Китай…

– Поосторожнее, Мартин. Следующая ложь может стать для тебя последней.

Сглотнув, Мартин в задумчивости уставился в пол.

– У меня только один вопрос, старина. Зачем? Я собрал все сплетенные тобой ниточки воедино, но так и не могу вычислить твою конечную цель.

– Я не изменял присяге. Моя цель – наша цель: предотвратить войну, выиграть которую, как нам обоим известно, нам не дано.

– Вот и договорились. Час пробил. «Протокол Тоба» вступает в силу.

– Нет, Дориан, есть и другой путь. Это правда, я держал эти… подвижки при себе, но по весьма весомой причине. Это было бы преждевременно, я не знал, сработает ли это.

– И не сработало. Я читал рапорты из Китая, все взрослые перемерли. Время у нас вышло.

– Это правда, испытание провалилось, но лишь потому, что мы прибегли к неправильной терапии. Кейт воспользовалась чем-то еще; тогда мы этого не знали, но она мне скажет. Завтра к этому времени мы могли бы уже ступить под своды гробниц – и наконец познать истину.

Это был выстрел наудачу, и Мартин чуть ли не удивился, когда Слоун вдруг отвел свой немигающий взгляд. Посмотрел в сторону, потом потупился. Помедлив мгновение, наконец развернулся, зашагал обратно к окнам и занял первоначальную позицию на том же месте, где застал его Мартин, когда переступил порог помещения.

– Истина нам уже известна. Что же до Кейт и новой терапии… ты забрал ее детей. Она не скажет.

– Мне – скажет.

– По-моему, я ее знаю лучше, чем ты.

Мартин почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

– Вы еще не открыли подлодку? – негромко поинтересовался Слоун.

Вопрос изумил Мартина. Неужто его проверяют? Или Слоун думает…

– Нет, – сообщил он. – Мы следуем более пространному карантинному протоколу, просто чтобы подстраховаться. Мне сказали, участок почти безопасен.

– Я хочу быть там, когда ее откроют.

– Она была закупорена более семидесяти лет, ничего не могло…

– Я хочу быть там.

– Конечно. Я уведомлю участок.

Мартин потянулся к телефону, не в силах поверить в такую потачку – надежда показалась сладостной, как глоток свежего воздуха после пребывания под водой на три минуты дольше, чем следовало, – и быстро набрал номер.

– Можешь сразу сообщить им, когда мы туда прибудем.

– Ничего не желал бы более…

Слоун отвернулся от окон. Кровожадный взгляд снова был тут как тут. Его глаза прямо-таки прожигали в Мартине дыры.

– Я не спрашиваю. Мы откроем эту подлодку вместе. Я не спущу с тебя глаз, пока все это не будет позади.

Мартин положил трубку.

– Прекрасно, но сперва я должен поговорить с Кейт. – Порывисто передохнув, он расправил плечи. – И сейчас я не спрашиваю. Я тебе нужен, мы оба это знаем.

Слоун снова смотрел на Мартина через отражение в окне, и хозяину кабинета показалось, что на губах его промелькнула чуть заметная улыбка.

– Даю вам с ней десять минут. И когда ты потерпишь фиаско, мы вылетим в Антарктику, а ее я передам людям, у которых она разговорится.

Глава 31

Речная трущобная деревня

Джакарта, Индонезия

Дэвид увидел, как спецназовцы «Иммари Секьюрити» развернулись и рванули в пятикомнатный оштукатуренный дом в углу ряда. Этот дом он выбрал специально из-за его планировки.

Они прочесали комнаты, совершая стремительные механические перемещения, входя в каждую комнату с пистолетами в вытянутых руках, резко поворачиваясь влево, затем вправо.

Дэвид из укрытия слушал, как те рапортуют: «Чисто. Чисто. Чисто. Чисто». Услышал, как шаги их замедляются, ведь они выходят из уже «безопасного» жилища.

Когда мимо прошел второй, Дэвид беззвучно скользнул ему за спину, зажав рот наемнику влажной тряпкой и дожидаясь, когда хлороформ наполнит его рот и ноздри. Солдат задергался, отчаянно пытаясь схватить Дэвида, но теряя контроль над собственными конечностями с каждой секундой. А Дэвид изо всех сил зажимал ему рот. Не раздалось ни звука. Солдат рухнул на пол, и Вэйл хотел было переключиться на его напарника, когда услышал в соседней комнате треск включившейся рации.

– Разведгруппа «Иммари»-пять, примите к сведению: «Часовая башня» доносит, что в вашем районе был осуществлен доступ к полевому контейнеру. Полагают, что объект находится в непосредственной близости и может располагать оружием и взрывчаткой из контейнера. Проявляйте бдительность. Высылаем подкрепление.

– Коул! Ты это слышал?

Дэвид присел на корточки над человеком, которого только что вывел из строя, – очевидно, Коулом.

– Коул! – окликнул второй из соседней комнаты. Дэвид слышал, как песок хрустит под ботинками спецназовца. Теперь он передвигался медленно, словно человек, пробирающийся по минному полю, где любой шаг может стать последним.

Едва Дэвид поднялся на ноги, как противник ворвался в дверь, нацелив пистолет беглецу в грудь. Вэйл ринулся на него. Рухнув на землю, оба принялись бороться за оружие. Дэвид припечатал руки противника к земляному полу, и пистолет заскакал к стене.

Отпихнув Дэвида, спецназовец пополз за оружием, но Вэйл снова наскочил на него, не дав ему далеко уйти, и сжал его шею в сгибе локтя удушающим захватом, упираясь основанием ладони в его же плечо для большего рычага. Почувствовал, как дыхательные пути жертвы перекрылись. Теперь недолго.

Тот задергался взад-вперед, когтя руку, сжавшую ему шею. Потянулся вниз, пытаясь ухватить… что? Карман? А затем дотянулся – до ножа, спрятанного за голенищем. Ударил назад, попав Дэвиду в бок. Вэйл услышал, как его одежда рвется, увидел кровь на клинке, снова приближающемся к нему. Уклонился в сторону, едва разминувшись со вторым ударом. Переместил ладонь со спины на затылок противника и, накрест перехватив руку, удерживающую шею, резко дернул. Раздался громкий хруст, и спецназовец рухнул на пол.

Скатившись с мертвого наемника, Дэвид уставился в потолок, где друг за другом гонялись две мухи.

Глава 32

Головной офис «Иммари Джакарта»

Джакарта, Индонезия

Люди Мартина отвезли Кейт куда-то глубоко под землю, потом отконвоировали по длинному коридору, который вывел их в подобие громадного аквариума. Высота стеклянного окна составляла никак не менее пятнадцати футов, а в ширину – добрых шестьдесят.

Открывшееся зрелище повергло Кейт в полнейшее недоумение. За стеклом явно дно Джакартского залива, но двигавшиеся там существа поставили ее в тупик. Поначалу она приняла их за каких-то светящихся глубоководных тварей, вроде медуз, опускающихся на дно, а потом возносящихся обратно к поверхности. Но с огнями было что-то не то. Она подошла ближе к стеклу. Да, это роботы. Почти как механические крабы с огоньками, поворачивающимися, будто крабьи глаза, и четырьмя руками с тремя металлическими пальцами на каждой. Закапываясь в грунт, они вновь появлялись оттуда уже с предметами в механических руках. Кейт напрягала зрение, пытаясь разобрать, что это за предметы.

– Наши методы ведения раскопок – грандиозный шаг вперед.

Обернувшись, Кейт увидела Мартина. Выражение его лица вызвало у нее тревогу и замешательство. Он выглядел усталым, удрученным, отчаявшимся.

– Мартин, умоляю, объясни мне, что происходит. Где дети, которых забрали из моей лаборатории?

– Пока что в безопасном месте. У нас не так уж много времени, Кейт. Мне нужно задать тебе кое-какие вопросы. Очень важно, чтобы ты сообщила мне, чем лечила этих детей. Мы знаем, что не ЦИА-247.

Откуда он знает? И какая ему разница, как она их лечила? Кейт пыталась собраться с мыслями. Что-то здесь не то. Что будет, если сказать ему? Может, этот военный – Дэвид – прав?

В последние четыре года Мартин был единственным человеком, единственной живой душой, кому Кейт могла позволить себе полностью доверять. Он всегда был где-то далеко, с головой в своей работе, – скорее официальный опекун, нежели приемный отец. Но всякий раз оказывался рядом, когда она в нем нуждалась. Он просто не может быть замешан в похищении. Однако… что-то тут не так…

– Я расскажу тебе о терапии, но сначала пусть мне вернут детей, – заявила она.

Подойдя, Мартин встал рядом с ней перед стеклянной стеной.

– Боюсь, это невозможно, но даю тебе слово: я их защищу. Ты должна верить мне, Кейт. На кону множество жизней.

От чего он их защитит?

– Я хочу, в конце концов, знать, что здесь происходит, Мартин.

Повернувшись, Грей пошел прочь от нее словно в глубоком раздумье.

– Что, если бы я сказал, что где-то на планете есть оружие, куда более могущественное, чем любое из того, какое тебе под силу вообразить? Оружие, способное стереть с лица земли весь род людской. И то, чем ты лечила этих детей, – наш единственный шанс на выживание, наше единственное средство противостоять этому оружию?

– Я бы сказала, что все это притянуто за уши.

– В самом деле? Тебе известно об эволюции достаточно, чтобы знать, что это не так. Человеческий род далеко не в такой безопасности, как нам кажется, – он указал на стену-аквариум, на плывущего вниз робота. – Как по-твоему, что там происходит?

– Выкапывание сокровищ? Может, затонувший купеческий корабль?

– Разве тебе это кажется похожим на охоту за сокровищами? – Не дождавшись ответа Кейт, Мартин продолжал: – Что, если бы я сказал, что там был прибрежный город? Притом лишь один из множества по всему миру. Около тринадцати тысяч лет назад изрядная часть Европы находилась под двухмильной толщей льда. Нью-Йорк был покрыт милей льда. В течение нескольких сот лет ледники растаяли и уровень моря поднялся почти на четыреста футов, стирая с лица планеты все прибрежные поселения. Даже сегодня почти половина человеческого населения проживает в пределах сотни миль от побережья. Вообрази, сколько людей жили по берегам тогда, когда рыба была самым надежным источником пропитания, а моря были самым простым торговым путем. Подумай о поселениях и древних городах, которые были утрачены вовеки, истории которых нам уже не воскресить. Единственное дошедшее до нас свидетельство этих событий – предание о Великом Потопе. Люди, пережившие наводнение от ледников, стремились предупредить грядущие поколения. Рассказ о Потопе – исторический факт, подтвержденный геологической летописью, и это повествование вошло в Библию и все прочие дошедшие до нас тексты, предшествовавшие ей и обнаруженные впоследствии. Клинописные таблички из Аккада, шумерские тексты, древние цивилизации американских индейцев – все они повествуют о Потопе, но никому не ведомо, что было до него.

– Ну и к чему это все? Поиски утраченных прибрежных городов – это что, Атлантида?

– Атлантида – вовсе не то, что ты думаешь. Я веду к тому, что под поверхностью скрыто слишком многое, слишком большой кусок нашей собственной истории нам неизвестен. Подумай о том, что еще было утрачено во время Потопа. Ты знаешь генетическую историю. Нам известно, что к моменту Потопа уцелело никак не менее двух человеческих видов – а может, и три. Может, и больше. Недавно мы нашли в Гибралтаре кости неандертальцев, возраст которых составляет двадцать три тысячи лет. Могли найти и более недавние. Мы также нашли кости, которым исполнилось всего около двенадцати тысяч лет, – датируемые приблизительно временем Потопа – менее чем в сотне миль от места, где сейчас стоим, на главном острове Явы – острове Флорес. Мы считаем, что эти похожие на хоббитов люди ходили по земле почти триста тысяч лет. Затем внезапно, двенадцать тысяч лет назад, они вымерли. Неандертальцы возникли шестьсот тысяч лет назад – они населяли Землю примерно втрое дольше, чем мы, когда вымерли и они. История тебе известна.

– Ты же знаешь, что да, и я не вижу, какое это имеет отношение к похищению моих детей.

– Как по-твоему, почему вымерли неандертальцы и хоббиты? Они уже давненько были здесь, прежде чем на сцену выступили люди.

– Мы их перебили.

– Вот именно. Род человеческий – величайший массовый убийца всех времен. Только вдумайся: мы жестко запрограммированы на выживание. Даже наши древнейшие предки, движимые данными побуждениями, осознавали этот импульс достаточно остро, чтобы понять: неандертальцы и хоббиты – опасные враги. Мы вырезали десятки человеческих подвидов. И это наследие, как ни постыдно, живо и поныне. Мы атакуем всякую инакость, все, чего не понимаем, все, что может изменить наш мир, нашу среду обитания, снизить наши шансы на выживание. Расизм, классовая вражда, сексизм, Восток и Запад, Север и Юг, капитализм и коммунизм, демократия и диктатура, ислам и христианство, Израиль и Палестина – все это разные лица одной и той же войны: войны за гомогенность человеческого рода, за искоренение наших различий. Это война, которую мы затеяли уже давно, и с тех пор не прекращавшаяся ни на миг. Война, воздействующая на каждый человеческий ум на подсознательном уровне, как компьютерная программа, постоянно работающая в фоновом режиме, подталкивающая нас к некой возможности.

Кейт не знала, что сказать, не могла уяснить, как это может касаться ее исследований и ее детей.

– Ты рассчитываешь, что я поверю, будто эти два ребенка замешаны в древнюю вселенскую схватку за род человеческий?

– Да. Помысли о войне между неандертальцами и людьми. О битвах между хоббитами и людьми. Почему мы победили? Мозги неандертальцев были больше наших, и сами они определенно были крупнее и сильнее. Но наши мозги устроены иначе. Наши умы настроены на создание совершенных орудий, решение проблем и предвидение будущего. Наше интеллектуальное программное обеспечение дало нам преимущество, но мы до сих пор не знаем, как его получили. Пятьдесят тысяч лет назад мы были животными, в точности как и они. Но некий Большой Скачок Вперед дал нам преимущество, постичь которое мы по-прежнему не способны. Единственное, что нам известно наверняка, это то, что дело в изменении структур мозга, возможно, в способе применения языка и общения. Внезапное изменение. Ты все это знаешь. Но… что, если назревает очередное изменение? Связи в мозгах этих детей не такие, как у нас. Тебе известно, как протекает эволюция. Она никогда не идет по прямой. Она действует методом проб и ошибок. Мозги этих детей могут быть просто следующей версией операционной системы для человеческого разума – как новая версия Windows или Mac OS, более новая, более быстрая… с преимуществами перед предыдущим релизом – нами. Что, если эти дети – или другие им подобные – первые побеги новой ветви, взрастающей на генетическом древе человечества? Новый подвид. Что, если где-то на этой планете некая группа уже располагает новым релизом программного обеспечения? Как, по-твоему, они обойдутся с нами, старыми людьми? Быть может, так же, как мы обошлись с последними людьми, не такими умными, как мы – неандертальцами и хоббитами…

– Это абсурд; эти дети для нас не угроза.

Кейт внимательно пригляделась к Мартину. Он преобразился… и это совершенно незнакомое выражение глаз, словно перед ней чужак. А уж то, что он вещает, все эти речи насчет генетики и эволюционной истории – повторяет то, что ей и так известно… но зачем?

– Может, с виду этого и не скажешь, но откуда нам знать? – продолжал Мартин. – Судя по тому, что нам известно из прошлого, каждое более совершенное человеческое племя истребляло все, в чем видело угрозу. В последний раз хищником были мы, но в следующий окажемся добычей.

– Тогда будем считать цыплят по осени.

– Да там не цыплята, а целые куры, просто мы этого пока не знаем. Такова природа Проблемы Точки Отсчета – в сложном окружении мы просто не ведаем последствий собственных поступков, какими бы благими те ни казались в момент свершения. Форд думал, что создает массовое средство передвижения, но заодно преподнес миру средство уничтожения окружающей среды.

– Да ты сам послушай, что городишь, Мартин, – тряхнула головой Кейт. – Это же бред, безумие какое-то!

– Когда твой отец произнес передо мной эту же речь, я сказал то же самое, – улыбнулся Грей.

Кейт поразмыслила над заявлением Мартина. Ложь, никак не иначе. Или, по меньшей мере, отвлекающий маневр, игра на ее доверии, попытка напомнить, что он удочерил ее. И посмотрела на него свысока.

– Ты хочешь сказать мне, что похитил этих детей, чтобы предотвратить эволюцию?

– Не совсем… Я не могу объяснить всего, Кейт. Я искренне хотел бы иметь такую возможность. Могу лишь сказать, что эти дети – ключ к предотвращению войны, которая сотрет племя людское с лица земли. Войны, надвигавшейся с тех самых пор, когда наши праотцы покинули Африку от шестидесяти до семидесяти тысяч лет назад. Ты должна мне поверить. Мне нужно знать, что ты сделала.

– Что такое «Протокол Тоба»?

Мартин впал в замешательство. Или испугался?

– Где… ты об этом услышала?

– От военного, забравшего меня из полицейского участка. Ты замешан в этом – в Тобе?

– «Тоба»… это запасной план.

– Так ты замешан? – Голос ее не дрогнул, но ответа она страшилась.

– Да, но… «Тоба» может не потребоваться – если ты поговоришь со мной, Кейт.

Через боковую дверь, которой доктор Уорнер прежде не заметила, вошли четверо вооруженных людей.

– Я не закончил с ней говорить! – обернулся к ним Мартин.

Двое охранников схватили Кейт за руки, увлекая прочь из комнаты и обратно по тому же длинному коридору, по которому она пришла на встречу с Греем.

Вдали еще слышался голос Мартина, спорившего с двумя оставшимися головорезами.

– Директор Слоун велел сказать вам, что ваше время истекло. Она не заговорит, тем более что и так уже слишком много знает. Он ждет вас на вертолетной площадке, – невозмутимо пресек спор незнакомый голос.

Глава 33

Речная трущобная деревня

Джакарта, Индонезия

Дэвид снова дал Коулу пощечину, и тот наконец очнулся. На вид ему лет двадцать пять, не больше. Парнишка разлепил сонные веки, тут же широко распахнувшиеся при виде Дэвида.

Он попытался отстраниться, но Дэвид его удержал.

– Как тебя зовут?

Тот огляделся – в поисках то ли помощи, то ли выхода.

– Уильям Андерс, – наемник обыскивал себя в поисках оружия, но ничего не нашел.

– На меня смотри! Видишь мой бронежилет? Узнаешь? – Дэвид встал, позволив парнишке обозреть с головы до ног надетое на нем боевое снаряжение «Иммари». – Следуй за мной.

Все еще толком не пришедший в чувство паренек на заплетающихся ногах доковылял до соседней комнаты, где валялся труп его напарника с неестественно вывернутой шеей.

– Он тоже мне врал. Повторяю вопрос только раз: как тебя зовут?

Сглотнув, тот оперся в дверном проеме о притолоку.

– Коул. Звать Коул Брайант.

– Вот так-то лучше! Откуда ты, Коул Брайант?

– Элитные войска Джакартского подразделения «Иммари Секьюрити».

– Нет, откуда ты родом?

– Чего? – Вопрос поверг молодого наемника в полнейшее недоумение.

– Где ты вырос?

– Колорадо. Форт-Коллинс.

Дэвид увидел, что в голове у Коула понемногу проясняется. Скоро он будет опасен. Нужно узнать, вписывается ли Коул Брайант в схему.

– У тебя там семья?

– Не-а, – попятился Коул на пару шагов.

Явная ложь. Очень многообещающе. Теперь Дэвиду нужно заставить его поверить.

– В Форт-Коллинсе устраивают «сласти или страсти»?

– Чего? – Коул бочком пробирался к двери.

– Стой где стоишь! – В голосе Дэвида прорезались жесткие нотки. – Ощущение в спине, этакая скованность. Чувствуешь?

Парнишка потрогал себя за поясницу, пытаясь подсунуть руку под бронежилет. На лицо его набежала оторопь.

Подойдя к дорожной сумке в углу комнаты, Дэвид откинул клапан, открыв взглядам несколько квадратных и прямоугольных брусков, напоминающих пластилин, завернутый в пищевую пленку.

– Знаешь, что это?

Коул кивнул.

– Я поместил полоску этой взрывчатки вдоль твоего позвоночника. Детонатор с беспроводным взрывателем. – Дэвид поднял левую руку, демонстрируя Коулу цилиндрик размером с две пальчиковые батарейки, составленные торцами. Наверху виднелась круглая красная кнопка, прижатая большим пальцем Дэвида. – Знаешь, что это?

Коул оцепенел.

– Детонатор смертника.

– Очень хорошо, Коул. Это действительно детонатор смертника. – Встав, Дэвид закинул лямку дорожной сумки на плечо. – Если мой палец соскользнет с этой кнопки, взрывчатка сработает, превратив твои внутренности в липкое месиво. Имей в виду, взрывчатки маловато, чтобы причинить вред мне или хотя бы пробить твой бронежилет. Я могу стоять рядом с тобой, и если меня подстрелят или причинят мне какой-либо иной вред, взрыв взболтает твои внутренности, не тронув наружную оболочку, как яйцо всмятку. Любишь яйца всмятку? – Дэвид видел, что парнишка уже перепуган не на шутку.

Коул едва заметно покачал головой из стороны в сторону.

– Правда? А я в детстве их обожал. Обожал их на Пасху. Мамуля даже готовила их для меня на Хэллоуин, когда я возвращался, обожравшись после «сластей или страстей». Прямо не мог дождаться, когда приду домой и сковырну скорлупу на макушечке. Крепкая размалеванная скорлупа, желтая жижа внутри… – Дэвид возвел очи горе, будто мысленно наслаждаясь вкусом, и снова бросил взгляд на парня. – Но ты же не хочешь стать яйцом всмятку, а, Коул?