Текст книги "Сполох и Шторм. Книга 1"

Официальное знакомство

Сполох плохо помнил, как ему удалось выбраться из мира Лесной дымки. Ближайший штатный выход, ведущий как в теневую часть, так и в Свечение, был довольно далеко от места их со Штормом появления. Дорога до точки перехода заняла несколько дней. Поначалу Сполох порывался принять свой изначальный вид, оставив занимаемое тело да хоть бы и под ближайшим кустом, тогда времени на путь он бы потратил намного меньше. Но его останавливало ощущение, что собственное воплощение после перехода он может и не сформировать, а изначальная форма имела ряд значительных ограничений. Например, говорить было нечем, рук не было, да и внешность Сполох имел отталкивающую. При встрече с таким существом у кого угодно сначала возникало желание его прибить, а уже потом разбираться, насколько оно разумное и зачем пришло. В истинном виде здорово было только быстро двигаться и жрать все подряд, а больше, увы, ничего не предусматривалось. О том, как и когда он впервые смог сменить воплощение, Сполох не помнил, а о том, что однажды не сможет этого сделать, никогда и не думал. Теперь же при каждом желании уйти в истинный вид его охватывала тревога. Светлячок плохо подходил ему в качестве «шкурки». Дело было даже не в удобстве или привычке. И не в формации.

Сполох даже при временном подселении всегда старался выбирать будущего носителя с наибольшим количеством общих точек соприкосновения. Выглядели эти так называемые «точки» в общем фоне предполагаемой «жертвы», как яркие красные пятнышки, теплые уютные маяки, по которым удобно было ориентироваться в подселении. В Светлячке их было слишком мало. Достаточно, чтобы занимать это тело недолго, но не настолько, чтобы рассчитывать на продолжительное вселение. Истинный вид Сполоха все чаще заявлял о себе, старательно отторгая тело светлого. Но сменить носителя было не на кого, и он заставлял себя держаться в Светлячке так долго, сколько мог.

Выход в ближайший теневой мир напомнил Сполоху, что все теперь придется начинать с нуля. Ни дома, ни оружия, ни ресурса… Он умудрился потерять все. Безвозвратно. А в нагрузку ко всем бедам ему досталась тушка светлого мальчишки и невозможность стать собой. Сначала он решил, что это из-за низкого уровня сил и на время смирился с тем, что придется ходить в виде Светлячка, а после… Выяснилось, что это не зависит от количества ресурса.

Несколько раз по дороге к точке перехода Сполох все же решался на время оставить свое-чужое тело, переходя в истинный вид, и охотился на местную непуганую живность, набираясь сил. Восполняя достаточно, чтобы сформировать свое воплощение хоть десяток раз – без толку. Что-то важное, отвечающее именно за эту часть, было утрачено и не поддавалось восстановлению. Без сомнения, это «что-то» выжег своими безумными атаками Шторм. Бешеный светлый, на которого Сполох поставил все и проиграл.

Можно было бы злиться и разносить все кругом, но пока он был в мире Лесной дымки, это не имело смысла. Главной задачей сейчас было как можно быстрее и незаметнее покинуть нейтральную территорию, которая в данный момент, похоже, перешла полностью в распоряжение светлых. Находиться во владениях чужой формации он не любил, да и силы там тратились крайне быстро. Пусть Лесная дымка не была до конца Свечением, но и к Тени уже никак не относилась.

В родной же теневой формации эмоции для Сполоха и вовсе стали непозволительной роскошью. С виду жалкий и тщедушный, он казался легкой добычей. Хотя с мелкого светлого оборванца брать было нечего, грабить бесполезно, и даже ресурсом, который почти всегда оставался почти на нуле, поживиться было невозможно. Сполох очень заботился о том, чтобы не афишировать свои возможности случайным встречным, отчасти быть незаметным ему помогала накидка, оставшаяся на Светлячке в наследство от недавних событий. Так что прибить такое чудо могли разве что только под горячую руку, а вообще и силы-то тратить неохота, было бы на что.

Пока что Сполох выбрал тактику не маячить у всех на виду. Ушел подальше от крупных поселений, нашел себе тихий, темный, никем не занятый угол. И лишь изредка, с кучей предосторожностей выбирался на охоту в истинном виде. Он искал себе для подселения кого-нибудь более подходящего, и даже находил, но все варианты имели в своем окружении кого-то небезразличного, а это означало риск заиметь их себе во враги. Одиночек, достаточно подходивших на роль тела, не было, но Сполох все продолжал искать, с каждым разом замечая, что ему все труднее возвращаться в разумный облик под видом Светлячка.

Такая тенденция настораживала и пугала. О будущем он старался не думать, о прошлом тем более. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя и разобраться со своим состоянием. Только потом, на ясную голову, можно было начинать новую жизнь, которая отличалась бы от примитивного существования бесполезного оборванца.

В моменты, когда назойливые мысли все же возвращались, Сполох более всего жалел о потере дома и оружия. С другой стороны, терять ему больше было нечего, а отчаиваться и впадать в уныние надолго Сполох просто не умел, находя и в таком положении дел хорошие стороны. После бурных событий ему всегда хотелось покоя, кроме того, будучи наемником, он прекрасно знал, что такого рода деятельность – фактически игра с большими ставками. Смог выиграть – молодец. Потерял все… Ну, что ж, возможно повезет в другой раз. Или не повезет. Обычно Сполоху везло, но и проигрываться под ноль приходилось далеко не впервые.

Мир пребывания ему не нравился. Темные редко именовали свои миры, а если и были в ходу названия, то они не отличались благозвучием. Этот, к тому же, в большом количестве был заселен людьми. Сполох обозвал бы его Крысиная дыра или Кислая помойка, не иначе, но куда отсюда двигаться в таком-то состоянии, а главное зачем, он не смог себе пока придумать. И все, возможно, было бы терпимо, если в довершении всех проблем тушку Светлячка не требовалось кормить более привычным для светлого способом. Это было не просто неудобством, а целой эпопеей.

Данный мир пользовался непонятной популярностью у не-людей из обеих формаций, всяких, способных в теле светлого мальчишки опознать ни разу не светлого Сполоха. Поэтому он не любил покидать с трудом найденное уединенное место, в связи с чем тушка носителя выглядела, мягко говоря, не очень свежей, имея определенное сходство с ожившим трупом. Впрочем, тело поддерживало разумность Сполоха, и даже в таком неприглядном виде это было лучше, чем ничего. Пару раз он, вот такой «красивый и чудесный» уже выбирался в ближайшее поселение, гордо именуемое городом Острый. Смысла в названии Сполох так и не уловил, поселок как поселок с хлипкой оградой по периметру и местным главным пупом из полукровок не-людей.

Тут не любили чужаков, но чудаковатый хозяин трактирчика на окраине города находил забавным то, что явный нечеловек, да еще с виду светлый, моет посуду (скорее слегка ополаскивает) и протирает столы (смахнуть крошки на пол, много сил не требуется).

Отдельно веселил трактирщика и тот факт, что Сполоха устраивала оплата едой. Последний был не против потешить чужое самолюбие и на этот раз, а все внутренние протесты, доставшиеся временно от светлого мальчишки, благополучно игнорировал.

Подвоха он не ждал, больше занятый паршивым состоянием и мрачными мыслями на этот счет. Тем неприятнее было обнаружить в гостях у хозяина заведения двух характерных громил при оружии, явно что-то вынюхивающих в этих краях. Или кого-то.

Еще толком не успев войти, Сполох бочком выскользнул из двери, услышав за спиной неутешительное:

– Вот он!

А дальше оставалось только бежать. Накидка, скрывающая от ненужных глаз, хоть и болталась за спиной, но вряд ли сейчас серьезно помогла бы. Кто за ним явился и зачем, он знать не желал. Хороших вестей у двух профессиональных наемников, – а именно так навскидку определил Сполох их профессию, – для него точно нет, а остальное он как-нибудь согласен пережить в неведении.

На открытом пространстве его бы быстро догнали, поэтому Сполох метался по дворам и домам почти вслепую, натыкаясь на предметы и существ разной степени разумности. Проклиная свою недавнюю апатию, слабую шкурку Светлячка, и то, что сам дурак, расслабился, не предусмотрев наихудшего варианта событий и не продумав пути отступления, он петлял по глухим переулкам, спиной ощущая не отстающих ни на шаг преследователей. Вот наивный, решил, что больше никому не нужен. Нет, у него, разумеется, были проблемы с некоторыми сородичами и даже со светлыми немного. Но с этими громилами он раньше точно не пересекался, а возможности послать за ним аж сразу двоих наемников были далеко не у всех. По-хорошему, почти ни у кого таких средств не было.

– Стой! – заорали сзади, подстегивая себе азарт погони.

– Ага, ждите, – огрызнулся Сполох вполголоса на выдохе, прекрасно понимая, что поселок скоро закончится, и что уйти ему не дадут. Он может только отсрочить свою поимку.

То, что его не собираются убивать на месте, стало быстро понятно: громилы не предпринимали попыток его достать на расстоянии и в спину не целились. Это, с одной стороны, облегчало бег с препятствиями, не нужно было еще и уворачиваться, с другой, вызывало некоторое недоумение.

В какой-то момент один из громил выпал из поля зрения Сполоха и появился впереди, преграждая путь. Как назло, переулок был хоть и короткий, но узкий, без дверей или окон, одни глухие стены. Сполох затормозил, понимая, что у него вариантов всего ничего – уклоняться от громилы впереди, либо обходить его напарника, который сзади, или же вовсе прыгать вверх, на крышу. Вверх не хотелось: при всей заманчивости бега по крышам, архитектура «города» таким маневрам не способствовала. Тонкая полусгнившая солома была плохой опорой даже для субтильного Светлячка, и рисковать без того не самым здоровым организмом совершенно не хотелось. Поэтому было принято решение прорываться. Громила впереди казался чуть менее массивным, Сполох с разбегу впечатался в него, поднырнул под локоть и очень удачно вытащил спрятанный у наемника нож, на прощанье полоснув наугад куда-то в область бока.

– Ах, ты! Сволочь!

Прилетевшему в спину второму ножу Сполох очень удивился. Только что его ловили и вот нате.

– Идиот, ты что сделал, его же живым заказали…

– Э… Это машинально, я не виноват!

Все это Сполох слышал уже лежа на земле и будто сквозь вату. Умирать было больно, мерзко и обидно. Особенно обидно было части Светлячка, что так и не срослась до конца со Сполохом. С последним вдохом истинная сущность покинула бесполезное теперь тело и черной тенью метнулась вон из города, как можно дальше от преследователей, подстегиваемая последним импульсом разумного Сполоха – «найти жертву с наиболее пригодными для вселения параметрами». Теперь, когда Светлячка убили, а за ним гонятся, опасность нажить себе врагов из окружения предполагаемого носителя – меньшая из проблем.

К слову, двое преследователей Сполоху совсем не подходили, на них висела хорошая защита, в том числе и от таких как он, подселенцев; люди, попрятавшиеся от агрессивных пришельцев по подвалам, не годились по причине никчемности, а вот в более крупном поселении неподалеку Сполох давно себе приметил тело, наиболее отвечающее его требованиям. С большим количеством точек соприкосновения и физически по параметрам почти идентичное собственному выжженному воплощению. Вообще, в этом мире было из чего выбирать, главное сейчас избегать встреч с теми, кто может разглядеть в стремительной, неровно струящейся черной массе принадлежность этого явления к разумным существам. А люди… Для них Сполох в истинном виде был странным маревом, жутким, как привидение и непонятным. Обдав ужасом, проскочило мимо, и хорошо.

Поселение, в котором обитало подходящее Сполоху тело, было чуть больше похоже на город, чем предыдущее. Вместе с людьми тут находилось всего трое темных, из которых безошибочно выделялся один, красиво подсвечиваясь в восприятии Сполоха целым роем «точек». Будущий носитель и фонил сильнее прочих, и вел себя беспечнее, но на нападение ответил жестко, и с ним пришлось изрядно побороться за право занять шкурку собой.

После подселения Сполох на мгновение выпал из реальности, а когда очнулся, на него подозрительно смотрела пожилая пара темных.

– Милый, с тобой все нормально? – спросила строго одетая моложавая женщина почти ничем не примечательной наружности. Немного поразмышляв, внезапно для себя Сполох выдал:

– О, да у вас тут семейная идиллия. Поздравляю.

Женщина разозлилась и неприятно нахмурилась, сузив ядовито-зеленые глаза с характерными вертикальными зрачками. Собирая силы для удара, она напряглась, мужчина же, стоящий рядом с ней, выхватил оружие и нацелил острие на Сполоха.

– Оставь в покое нашего сына, тварь, – отец семейства, полноватый рыхлый мужик исключительно человеческого вида, определенно, был в ярости.

Не успев достойно ответить, Сполох вдруг припал к полу и издал звук, что-то среднее между рычанием и шипением. Слишком долго и слишком часто он последнее время бывал в истинном виде, и это, увы, не лучшим образом сказывалось на его уровне.

Подобное поведение стало для пары оскорбленных родителей неожиданностью, они растерялись, и этой маленькой заминки хватило, чтобы проскочить мимо них… Прямо в крепкие жесткие объятия наемников.

– Глуши его, – надсадно прохрипел тот, что мертвой хваткой держал Сполоха, – Да осторожнее, не убей, а то лови его опять, вот ведь скользкий гад!

Сдаваться Сполох не собирался, выворачиваясь, кусаясь и пинаясь от души, но тяжелый удар по голове отправил уже общее с носителем тела сознание во тьму. Возможно, и к счастью. Сполох наверняка бы умер от смеха или нарвался на серьезные неприятности, комментируя препирательства семейной пары и наемников по поводу прав на него. Первые хотели мести, вторые оплату за сделку. А знай Сполох заранее, к кому его обещали доставить живым товарищи по специальности, он вырывался бы раз в десять яростнее.

– Я говорил тебе, надо брать глушилку, а ты заладил: «Нечего тратиться, и так поймаем, легче легкого». Жмот.

– А чего я?

– А ничего, посмотри, этот гад меня покусал!

– Думаешь заразный?

Незатейливый диалог наемников вывел Сполоха из отключки неподалеку от замка Шторма. Как раз в том самом мире, где совсем недавно произошла стычка светлых и темных. Громилы тащили за собой свежепойманную «добычу» на какой-то платформе, сначала связав бесчувственную тушку веревками, а потом для надежности зафиксировав еще и силовым воздействием. Покрутив головой, Сполох увидел из своего незавидного положения немного, но рассмотреть смутно знакомое строение и сопоставить с тем, что хранилось в его памяти, сумел быстро. Уцелел замок Птички в военных действиях, или тот отстроил себе новый, было непонятно, ландшафт вокруг изрядно погрызла приснопамятная слизне-саранча.

Островок зелени на фоне инфернальной пустыни выглядел чужеродно и казался скорее миражом.

– И не забудьте, после этот мерзавец наш! – женский голос был слышен откуда-то сбоку, но поворачиваться на звук Сполох не торопился.

– Сами с заказчиком разбираться будете, мы вам ничего не должны, ясно? – грубовато, но верно подметил один из наемников, как раз тот, что помельче, и явно менее опытный. Его напарник благоразумно отмалчивался в надежде, что ему предложат сделку по посредничеству с тем самым заказчиком.

Видится со Штормом не хотелось настолько сильно, что Сполох на одной только панике раскачал удерживающее его силовое воздействие и свалился с платформы, бешеным червяком извиваясь на пыльной земле, в надежде освободиться от веревок.

– А ну, тихо, – придавившая его нога была достаточно тяжелой, хотя по ребрам Сполоха пнули скорее для острастки. Тем не менее, призрачная надежда на то, что ему удастся смыться от разговора с Птичкой, испарилась. – Слишком ты прыткий, я смотрю.

Громила побольше, а это был именно он, неторопливо сцапал Сполоха за ворот, тряхнув и усадив обратно на платформу, и накрепко привязал к ней веревкой. Оно и правда было надежнее, Сполох прям восхитился профессионализму этого здоровяка. Хитросплетенный крепкий шнур удерживал лучше силовых воздействий, в которых при должной старательности почти всегда можно найти слабое место.

До замка оставалось около сотни шагов. Паниковать Сполох уже перестал, судорожно соображая, что в такой откровенно паршивой ситуации он может еще сделать. Был вариант перейти в истинный вид, оставив на платформе пустую оболочку, но… Сумеет ли он найти в данном мире себе нового носителя и уйти от погони? Сомнительно, потому что поблизости имелись только наемники, защищенные от вселения, и пожилая пара темных, совсем не подходящих для такой цели. Светлые же в замке Шторма даже не рассматривались в качестве тел для подселения. На более же дальнем расстоянии Сполох не ощущал абсолютно ничего живого. А потом, даже в лучших условиях фокус с побегом в подлинной форме не прошел, тут же вероятность стремилась к нулю.

Можно также попробовать сбежать, как есть, в имеющемся теле. Например, когда его снимут с платформы и поведут непосредственно к Шторму. Вряд ли Птичка станет разговаривать со связанным, не в его стиле, а значит, будет пусть и мизерный, но шанс. Уйти от разговора нужно любой ценой. Потому что, как только Шторм начнет расспросы и получит ответы… Которые больше похожи на бред идиота, а не на ответы, если уж честно, то, недолго раздумывая, убьет Сполоха. И вовсе не так, как наемники, или даже та жаждущая мести парочка родителей, а насовсем. Без возможности переселения в другое тело или возвращения в истинную форму. И это по-настоящему его пугало.

Шторм чувствовал, что исполнители приближаются к замку. Это было заметно по изменению общего фона вокруг. Похоже, работа удалась, – в общей довольно спокойной канве чувств и эмоций наемников яркой нитью ощущалось близкое к панике состояние пойманного темного недоразумения. Шторм мысленно восстанавливал произошедшее… сколько? два десятка дней назад? Четыре? Казалось, что прошла уже целая вечность.

Шторм отлично помнил, как они вышли из перехода шагов за двести до полигона. Обернувшись, он проверил, все ли в порядке. Присланный из Свечения отряд держался за ним, построившись в небольшую колонну. Местность была знакомой лишь отчасти, кругом был лес, кишевший бессчетным количеством темных. Похоже, Шторм немного ошибся с выходом, попав к полигону не с той стороны, что рассчитывал. Кроме того, оказалось, что его сотня не успела к началу действий. Такого промаха он от себя не ожидал. Опоздать на сражение, что может быть позорнее… Отряд тут же рассредоточился, соблюдая ранее полученный приказ, и исчез в зарослях. В сторону Шторма никто из врагов не двигался, предпочитая скрываться за деревьями и кустами и не предпринимая попыток напасть, и светлому не оставалось ничего иного, как взмыть вверх, чтобы выяснить обстановку на полигоне. Оказалось, что основные силы темных находились чуть впереди и правее. Выжидать более подходящего момента, чтобы вступить в бой, не имело смысла. Сделав небольшую паузу, Шторм глубоко вдохнул и, задействовав мощь ветра и акустические возможности воздуха, привлек к себе внимание всех находящихся на полигоне существ, максимально четко и громко объявив о своем прибытии и участии в столкновении.

Дальше был бой с Созидающими, – как показалось Шторму, до странности короткий.

Память услужливо стерла подробности того, как его поймали в клетку. И что было внутри, он тоже помнил смутно. Лишь звуки и плохо различимые голоса.

…Контур из темных тварей гудел, пытаясь раздавить и поглотить его. Тогда сквозь этот гул Шторму казалось, будто кто-то пробует до него докричаться, но это было слишком невероятным предположением. Извне не мог вмешаться никто, вряд ли нашлись бы самоубийцы, готовые войти в контур. Да и ради чего? Судя по всему, на несколько мгновений Шторм отключился. Очнулся он уже вне клетки, и этот момент запомнился ему очень четко, как застывшая во времени картинка. Смутные пятна и тишина. Дальше вновь был провал. В следующий раз он пришел в себя, когда некто пытался что-то с ним сделать. Обокрасть? Пнуть? Шторм ощутил воздействие, но не успел понять, что это было.

Ответ на вопрос, кто и ради чего вошел в контур, пришел вместе с этим воздействием. Да, самоубийцы тут явно присутствовали, но, увы, их целью было вовсе не сведение счетов с жизнью. Не открывая глаз, Шторм почувствовал, кто находится рядом с ним, и понял все.

Ради чего стоило вмешиваться в действия Созидающих и совершить почти невыполнимую затею? Ради огромной наживы, конечно же. Если бы светлый мог, он бы скрипнул зубами, но сил было исчезающее мало, их хватало лишь на то, чтобы оставаться в сознании. Можно было даже не смотреть, кого носит вокруг. Темный отвратительно фонил, и фон этот был знакомым. Тот самый проводник, который подписался довести хранителя с Потоком до места. О судьбе светлых можно было лишь сожалеть. Не чувствовалось даже тени их присутствия, разве что слабый отголосок в фоне темного отродья. Все было предельно ясно.

Шторм знал, что выглядит сейчас для «проводника», а если точнее, для наемника от темных, бессознательным телом. Он умел скрывать под иллюзией свое состояние и объем оставшегося ресурса, каким бы тот ни был. К счастью, на поддержание морока, сил, можно сказать, не требовалось вовсе, этим свойством светлый пользовался практически рефлекторно. Как ни печально, реальное самочувствие недалеко ушло от того, что было видно окружающим.

Внезапно пришло осознание, что ресурс пополняется откуда-то извне. Медленно и слабо, компенсируя потраченные силы, не давая умереть. Источник нашелся быстро. Темный! Как он это делал, разобрать не получалось, сознание плыло, казалось, Шторма подводит слух, а звуки, доносившиеся с местности вокруг, искажаются.

Темный все бродил вокруг и иногда делал попытки приблизиться. Шторм же собирал ресурс для удара, но нужно было, чтобы наемник подошел поближе. Использовать все силы для последней в своей жизни атаки и промахнуться было бы слишком глупо.

К сожалению, враг оказался достаточно хитрым, понимая, чем чревато его нахождение в непосредственной близости от Шторма. Проклятый наемник действовал подручными предметами и на расстоянии, передвигая светлого непонятно куда.

Шторм представлял, какая судьба ему уготована. Конечно, урвать такой завидный кусок добычи прямо из-под носа создателей мира и не использовать – это было нереально. Что именно задумал темный подонок, угадать было невозможно, но скорее всего, он попытается утащить «трофей» туда, где за него хорошо заплатят. Напасть в открытую на Шторма, будь он в своем нормальном состоянии, мало кто рискнет, а вот получить почти бездыханное, но живое тело – за такое некоторые отдали бы многое. Враги у светлого имелись.

Оставалось надеяться, что наемник когда-нибудь ошибется. Попадать в плен с минимальным ресурсом при невозможности сделать хоть что-то, Шторм не хотел. Он знал, что является крайне ценным пленником, и что может заплатить за свою жизнь хороший выкуп, но ценности нужны не всем. Некоторым нужен только лично он, Шторм. Желательно мертвый, впрочем, иные не отказались бы от информации, которой он обладал, а кое-кто точно хотел бы подвергнуть его бессмысленным, но изощренным издевательствам и пыткам.

Поэтому сейчас оставалось лишь ждать, когда представится шанс, чтобы убить темного. Увы, слишком много сил было потрачено на попытку пробить, а потом хотя бы просто удержать контур, которым его поймали. Источники ресурса, – все артефакты, которые Шторм носил с собой в качестве запаса на крайний случай, были выбраны дочиста, а помощи ждать было неоткуда.

В какой-то момент ему внезапно почудилось, будто воздух наполняется странным и отвратительным скрежетом и щелканьем. Тут же Шторм почувствовал, что его враг находится очень близко, и появился шанс для последнего удара, но предательское сознание оставило его раньше, чем он смог это сделать.

Ощущения, звуки и сознание вернулись внезапно. Шторм ощутил странный прилив сил, будто кто-то скинул ему ресурс. Память и ощущения услужливо подсказали, кто это мог быть. Увы, ничего хорошего Шторму пока не светило. Темный наемник по-прежнему маячил рядом, зато мир, где они находились, определенно сменился. Это был нейтральный мир, созданный светлыми и относящийся, по большей части, к Свечению. Сил теперь хватало, чтобы подняться, но их было недостаточно для боя, тем более, без оружия, которого рядом не чувствовалось. Да, нанести один последний удар было вполне реально, возможно даже два последних удара, но Шторм подумал, что на этом силы могут покинуть его окончательно, а это было неосмотрительно. Кажется, сейчас у него появился шанс не просто убить наемника и умереть самому, а выбраться из передряги, приложив некоторые усилия. Пусть он не убьет темного сразу, зато позже тщательно с ним разберется, и это будет куда интереснее.

Кроме всего прочего, Шторм ощутил, что их с наемником связывает непонятно откуда взявшееся обязательство с собственной стороны. Незакрытая сделка, которую переадресовали без его ведома и согласия. Мысленно покрутив в голове странный факт, Шторм нашел его неправомерным, и решил, что рассмотрит это дело, как только будет в состоянии. Оставлять странную и ненужную ему связь он был не намерен.

Шторма передернуло, и он запоздало удивился, почему темный не сожрал его, пока он находился без сознания. Для такого слабого существа, как этот выходец из Тени, было бы бесценно получить при поглощении большую часть чужих навыков и знаний. Но, видимо, на это темному не хватило ума. Либо оплату за жизнь крылатого предложили столь щедрую, что наемник предпочел получить именно ее. Что ж… Шанс заполучить в качестве главного блюда кого-то уровня Шторма случается крайне редко, а враг эту возможность упустил. Что из этого следует? Теперь это проблемы наемника.

Тем временем, казалось, темный был озадачен состоянием своего «трофея». Он пытался привести Шторма в чувство, но тот успешно изображал полумертвого. Иллюзия, наброшенная сверху, скрывала и то, что он в сознании, и то, что его ресурс уже гораздо выше минимального. Не двигаться же довольно долгое время в ожидании подходящего момента, Шторму было не привыкать. Порой он мог весь день сидеть на некоторых приемах, почти не шевелясь, как того требовал этикет. Тут же не нужно было даже сидеть, достаточно неподвижно лежать – это куда проще. Но проведя без движения некоторую часть ночи, Шторм начал ощущать неудобство. Одно крыло затекло, – мерзкий темный, разумеется, не особо заботился о том, чтобы уложить его поудобнее. В бок впивалось что-то острое, то ли стебель местного растения, то ли какая-то часть ландшафта. Несмотря на все это, нестерпимо хотелось спать, но делать так было нельзя ни в коем случае.

Утро в этом мире можно было бы назвать сносным, но расслабляться и отдыхать было рано, а думать получалось только о том, как поступить дальше. И вскоре у Шторма появилась возможность перейти к действиям. Темный, судя по звукам, с трудом поднялся и медленно побрел куда-то в сторону. То ли искать выход, то ли, что вероятнее, еду для себя. Шторм прекрасно понимал, что второго такого удобного случая может не быть. Поэтому, как только затихли шаги темного мерзавца, и его фон удалился на достаточное расстояние, он осторожно встал, а затем не очень быстро, но вполне целенаправленно пошел в противоположную сторону по следу. Тот слабо угадывался в завихрениях плотного тумана, стелющегося под ногами. Было видно, что здесь волоком кого-то тащили. След тянулся к их месту ночевки, и нетрудно было догадаться, что тащили Шторма. А еще он точно помнил, что не расставался с мечом как на поле боя, так и после, до самого отключения сознания, вот только рядом оружия не было. Шторм предположил, что меч мог остаться в том месте, где они появились в этом мире.

И точно, его оружие валялось возле… возле чего-то. Присмотревшись, он понял, что «что-то» представляло собой подобие убогой и потрепанной палатки, сделанной из странного и, пожалуй, даже сомнительного материала. Светлый брезгливо оглядел драную и даже, кажется хорошенько то ли покусанную, то ли покромсанную чем-то конструкцию. С трудом подобрав меч, он почувствовал, что теперь точно сможет дать последний бой. Или даже не последний, что вероятнее. Тем более, что венец, как ни странно, обнаружился на нем в целости и сохранности.

Отвлекшись на оружие, он не заметил, как темный вернулся. Ощущение присутствия было сильным, и означало, что наемник совсем рядом, только не виден за туманом. Собравшись с силами, Шторм приготовился дать достойный отпор противнику.

Он глубоко вдохнул и оглянулся, ожидая чего угодно. К его удивлению, там, где мгновение назад чувствовалось чужое присутствие, уже никого не было, а фон врага быстро удалялся и вскоре совсем исчез. Лишь плотный зеленый туман заволакивал все вокруг. Благоразумный темный предпочел остаться живым темным. Вместе с ним пропало и неизвестно откуда взявшееся обязательство, которое ранее так не понравилось Шторму.

В мире леса и тумана до этого дня Шторм ни разу не был, но немного слышал о нем. Чтобы выбраться отсюда, нужно было дойти до ближайшей точки выхода. В своем нормальном состоянии он смог бы сформировать себе переход как в Свечение, так и в свой замок, не сходя с места. Но сейчас в его распоряжении не было достаточного количества ресурса. Поэтому проще всего было долететь до обычного выхода, сперва как следует отдохнув.

Крылатый отметил, что ему становится лучше. Мир, пусть и нейтральный, но близкий к Свечению, щедро делился с ним всем, чем мог, обеспечив в том числе и водой, и едой. Несмотря на это, до полного восстановления сил было еще далеко, требовалось выбраться в любой из светлых миров, а потом вернуться домой. Уже буквально через полдня Шторм смог взлететь. Путь до точки перехода много времени у него не отнял. Конечно, стоило бы отыскать здесь того самого наемника, который так хотел получить награду за продажу Шторма неизвестно кому. Но, пожалуй, для начала следовало прийти в форму, а темное отродье он обязательно найдет позже. Благо, возможности для этого имелись.

Для того, чтобы привести себя в подобающий вид после всех неприятных событий, Шторму пришлось потратить больше времени, чем он предполагал. Слишком много сил было израсходовано, поэтому вернуть их за пару дней, как он надеялся, не вышло.

После выхода из Лесной дымки в ближайший светлый мир Шторм немедленно получил содействие и помощь с частичным восстановлением ресурса. Затем он вернулся в свой замок, где узнал, что война с темными благополучно завершилась, и они все до единого истреблены. За исключением Созидающих, которые все еще оставались где-то на территории этого мира. Пока Шторм отсутствовал, силовой щит вокруг его владений поддерживали сильнейшие из крылатой стражи, и они отлично справились с задачей. Все постройки, равно как и территория, принадлежащие светлым, остались в полной сохранности. Округа же выглядела удручающе. Впрочем, подходы к замку пока волновали Шторма меньше всего, а дальняя местность и вовсе не заботила.