Текст книги "Новая Королева"

Бабочка в зеркале

1. Махинации махаона

– Морфей, ты уверен?

– Да, – отвечает он, стаскивая перчатки и убирая их в карман. – А вот ты, кажется, нет.

На кончиках его пальцев, прямо под кожей, сверкает магия – пульсирующий синий свет. Поскольку над нами железный мост, возможности Морфея сводятся к нескольким скромным трюкам. Но этого достаточно, чтобы он добился своего, если пожелает.

Ковровый жук, – который достает головой Морфею до ключиц, – сглатывает и нервно щелкает челюстями. Его мохнатая шкура дрожит.

– Нет, нет. Пожалуйста. Вы неверно истолковали мои слова.

Тонкие лапки кондуктора дрожат, когда он перебирает алфавитные ярлычки в своем блокноте. Там содержится список всех воспоминаний, утраченных в Стране Чудес.

– По-моему, наблюдать за утраченными человеческими воспоминаниями – не лучший способ провести вечер…

Морфей переступает с ноги на ногу, и его крылья накрывают тенью лицо кондуктора.

– Да, но у этого конкретного человека мне есть чему поучиться.

Этому конкретному человеку досталось то, о чем Морфей мечтал больше всего на свете.

– Подождите здесь, – говорит жук, указав на белое виниловое сиденье. – Я приготовлю для вас воспоминания.

Морфей откидывает крылья набок, садится и затягивается кальяном, который подал ему кондуктор в знак любезности. В трубке дымится сладкий табак. Морфей выдувает клубы дыма и рисует в воздухе лицо Алиссы. Нетрудно представить, как ее глаза превращаются в синий лед, когда она видит его, и наполняются страхом и восторгом. Он обожает это в ней – обостренные инстинкты подземца, которые велят не доверять ему, но отчасти уступают чисто человеческим чувствам, которые сформировались в пору детства, проведенного вместе.

До тех пор Морфей жил в одиночестве и никогда ни в ком не нуждался. Он и не подозревал, что подпадет под ее власть. Алисса необыкновенно раздражала его, потому что предпочитала людей. Но обаяние этой девушки невозможно было отрицать. Особенно когда она бросала ему вызов или пылала праведным негодованием. Тогда с ее губ срывалось восхитительное рычание…

Морфей отложил трубку. Огонь у него в груди не имел ничего общего с кальяном. Только Алисса могла погасить это пламя, потому что именно она его и раздула.

Они провели пять лет вместе, будучи товарищами по играм, пока мать не оторвала от него Алиссу, окровавленную и испуганную. А Морфею пришлось мучиться раскаянием вдали – из-за дурацкой клятвы, которую он дал. Лишившись друга, он впервые испытал горький вкус одиночества. Все те годы, которые он провел в коконе перед первой встречей с Алиссой, беспомощный, страдающий от клаустрофобии… даже они были не так тяжелы. Жизнь не подготовила Морфея к мукам, которые причиняло отсутствие Алиссы.

Наконец она вернулась к нему, оживив прежние чувства, которыми, как казалось Морфею, он вполне владел. Но и это тоже было ненадолго. Алисса ушла опять – по собственному выбору. Боль и одиночество, последовавшие в результате, были мучительны. Они лишали его сил.

Алиссы не было в Стране Чудес всего полгода, и он не понимал, откуда взялась болезненная пустота, которую можно было заполнить только ее прикосновением, запахом, голосом. Одиночки не нуждались в этой ерунде. Они не искали компании и питали отвращение к эмоциональным привязанностям. Их любовь и верность принадлежали диким уголкам Страны Чудес и больше ничему и никому.

Так каким же образом она его изменила?

В последнее время, глядя в зеркало, Морфей не узнавал существо, которое там видел. Он был расколот, сломлен – и презирал свое состояние. Презирал тем более, что Алисса заставила его отчаянно стараться, ухаживая за ней, а сама запросто отдала сердце никчемному смертному.

Морфей подавил рычание. Он не мог понять удачу Джебедии. Почему смертный обладал такой властью над волшебной королевой? Каким образом обыкновенный парень сумел обуздать многогранную магическую натуру полукровки, дух, склонный к хаосу и безумию?

Джебедия тянул Алиссу вниз, в болото скуки и обыденности.

А она нуждалась в свободе.

Морфей раздумывал, не убить ли соперника, но Алисса ни за что бы его не простила. Нет. Настало время для творческого подхода. Если бы Морфей знал, о чем думал Джебедия во время путешествия по Стране Чудес, когда был больше всего напуган и обескуражен, он бы досконально выяснил его слабости. Он бы понял, как победить Джебедию, как столкнуть его с самим собой.

Собственные страхи прикончили бы смертного вернее, чем магия. А затем, уничтожив веру Алиссы в ее земного рыцаря, Морфей оказался бы рядом, чтобы утешить девушку и покорить.

Он снова услышал бы ее смех – как в те времена, когда они были детьми. И лучистая улыбка Алиссы вновь предназначалась бы только ему. И он исцелился бы.

– Сюда, пожалуйста, – кондуктор приглашает Морфея следовать за ним.

Морфей снял шляпу и провел рукой по волосам. Когда жук открыл дверь в купе, от стоявшей на столе тарелки со свежим лунным печеньем донесся аромат миндаля. У стены стояла кремовая кушетка. Фигурная напольная лампа озаряла помещение мягким светом.

Внимание Морфея было приковано к маленькой сцене. Сердце у него забилось от предвкушения – гулко и четко. Алые бархатные занавески могли раздвинуться в любой момент. Тогда на серебристом экране появились бы воспоминания Джебедии…

– Поскольку ты собираешься побывать в голове смертного и посмотреть его забытые воспоминания, – сказал жук, – я обязан предупредить тебя… Человеческие эмоции порой бывают очень сильными. Они могут показать тебе мир совершенно в ином свете.

– Я на это и рассчитываю, – с самодовольной улыбкой ответил Морфей. – Знаешь поговорку про друзей и врагов?

Кондуктор почесал лохматую шкуру.

– Пусть друзья будут близко, а враги еще ближе?

Морфей уселся на мягкую кушетку, скрестив лодыжки, и пригладил полосатые брюки.

– Я не откажусь взглянуть на вещи глазами врага. Это лучший способ обрести власть над ним. Ну или уничтожить его, если появится возможность.

Жук, снова задрожав, нажал тонкой лапкой кнопку на стене. Занавески раздвинулись, и появился экран.

– Представь себе лицо Джебедии, глядя на пустой экран, и ты переживешь его прошлое, как если бы это происходило сегодня.

Он произнес эти слова заученно, почти автоматически, но у Морфея заколотилось сердце. Он подождал, пока жук выключит лампу. Как только кондуктор вышел и закрыл дверь, Морфей словно разошелся по швам и полетел сквозь темноту. Ему показалось, что он состоит из пылинок. Все они собрались на экране в кинематографически яркой картинке, и он оказался в теле Джебедии Холта – и внутри его эмоций.

В тот момент Морфей полностью отдался чужим чувствам. Впервые в жизни он смотрел на мир глазами смертного.

2
Воспоминание первое: криптонит

Джеб проснулся на качающейся кровати.

Он был голый. Почему?

Прежде чем до него это вполне дошло, не меньше тридцати фей, размером с бабочку, появились прямо из воздуха и принялись ласкать его и что-то нашептывать. Он попытался пошевелить руками и ногами. Крылышки фей трепетали очень быстро, как у колибри. Они испускали какие-то частички, похожие на пух одуванчика, и этот пух не позволял Джебу двигаться. Он пах корицей и ванилью и наполнял сознание. Всё вокруг поплыло…

Когда туман рассеялся, оказалось, что он дома, в постели. В окно смотрела ночь, а верхом на нем сидела полуодетая Таэлор. Пальчики с французским маникюром скользили по его груди и животу, направляясь к поясу джинсов.

Что-то было не так. Они с Таэлор поругались накануне выпускного и расстались.

Джеб осторожно сдвинул Таэлор, приподнялся на локтях и отвел волосы с лица девушки. Но взглядом с ним встретилась не Таэлор, а Алисса – знакомые синие глаза, в которых застыло мечтательное, невинное удивление. Его пальцы замерли у нее на висках.

Алисса – у него в постели?

Нет. Исключено. Она еще даже ни с кем не целовалась. А Джеб ни у одной девушки не был первым.

Он твердо помнил: Эл неприкасаема. Она пережила в жизни достаточно бед. А его уж точно было не назвать образцом стабильности.

Высвободив руки, он поднялся на колени.

– Джеб, ты меня не хочешь? – спросила Эл, проводя ладонью по его груди.

Он не ответил. Пальцы у него зудели и ныли, как будто росли. Он поднес их к свету и в ужасе увидел, как они, один за другим, отвалились и превратились в гусениц. Гусеницы поползли к Алиссе, а он ничем не мог им помешать. Джеб упал навзничь на кровать, держа руки перед глазами и потрясенно глядя на окровавленные обрубки на месте пальцев.

Алисса, завопив, попыталась соскочить с матраса, но гусеницы поймали ее, облепили со всех сторон и опутали нитями. На кровати осталось лежать извивающееся тело в коконе.

– Отпустите ее! – закричал Джей.

Перед глазами у него сверкнул свет. Он больше не был дома, в своей кровати. Он находился в особняке Морфея, и суетливые феи гипнотизировали его с помощью каких-то галлюциногенных феромонов.

«Они удерживают меня, чтобы Морфей мог остаться наедине с Эл».

Как только до Джеба это дошло, чары спали.

Джеб скатился с матраса, вырвавшись из соблазнительного тумана. Схватив подушку, он прикрылся и велел:

– Принесите мне одежду!

Феи повисли в воздухе, наблюдая за ним своими стрекозьими глазами.

На полу у его ног стояли несколько золотых корзин. Джеб пинком перевернул одну. Крошечные тюремщицы в массовой истерике заметались по комнате. Паутинка, любимица Морфея, приказала пятерым собрать рассыпавшуюся клубнику. Феи подобрали ягоды, одну за другой, и сложили обратно в корзинку.

Джеб толкнул другую, наполненную шариками с ароматическим маслом. Еще пять фей бросились прибираться. Они пересчитывали бусины, прежде чем положить их на место.

Вскоре Джеб перевернул все корзинки. В одних лежали лепестки цветов, в других какие-то благовония, в третьих виноград. Расшвыряв содержимое, он занял делом большинство своих тюремщиц. Над его головой теперь витали только Паутинка и еще две феи.

– Принесите мне одежду, – повторил Джеб, – иначе я выпущу пух из подушек. Вас здесь недостаточно, чтобы убрать такой бардак.

– Он равнодушен к нашим прелестям, – сказала одна из фей Паутинке, глядя на Джеба выпуклыми медными глазами.

– И не поддается чарам, – надувшись, добавила вторая. – Я вызвала ту, другую девушку из его воспоминаний, но подсознание оказалось сильнее.

– Да, это непростая задачка, – звенящим, как колокольчик, голоском отозвалась Паутинка.

Отправив двух фей подбирать содержимое последней корзинки, она принесла Джебу шелковый халат. Он повернулся спиной, оделся и стал осматриваться.

Морфей поместил его в роскошную тюрьму. Комната была круглая, с черным мраморным полом, в котором отражались оранжевые язычки свечей. С главным предметом мебели Джеб уже хорошо познакомился: это была качающаяся круглая кровать, которая свисала на золотых цепях со сводчатого потолка. Ее устилали меха и подушки, пересыпанные розовыми лепестками.

При всех удобствах этой комнате недоставало кое-чего очень важного. Выхода. Джеб не нашел ни двери, ни окна, ни какого-нибудь отверстия.

Выгнутые стены лавандового цвета были увиты виноградными лозами, которые тянулись по всей окружности, то уходя в камень, то выныривая из-под него и обвивая зажженные канделябры. На лозах висели грозди. Время от времени они лопались, и сок стекал в каменные чаши, расставленные вдоль стен. Оттуда густая фиолетовая жидкость попадала в фонтан – неиссякаемый источник сладкого волшебного вина.

Джеб смутно припоминал, что попробовал его, когда попал сюда. Он пытался устоять, потому что ничему не доверял, но ему слишком сильно хотелось пить. Неизвестно, какая магия крылась в этом напитке.

Он застонал и потер лицо. Сколько времени он провел пьяным и зачарованным? Он оставил Алиссу без помощи. Совсем как сделал бы его старик.

– Где она? – спросил Джеб, не обращая внимания на волшебную арфу, которая тут же заиграла громче, пытаясь заглушить его голос. – Что делает с ней Морфей?

Паутинка, крохотная, блестящая и самоуверенная, уселась на атласную подушку. Она похлопала по кровати рядом с собой и скрестила зеленые ножки.

– Ты, наверное, не вполне понимаешь, на что способны мы, феи. Мы практиковались веками. Мы можем дать тебе блаженство, о котором ты только мечтал.

Джеб окинул ее взглядом с головы до ног, а затем потуже затянул атласный пояс халата.

– Извини, но зеленая фасоль меня не возбуждает.

Он нашел под кроватью рюкзак Алиссы и вытащил его. Джеб кое-что заметил в нем раньше, когда перебирал вещи – кованый железный браслет, который Алисса, очевидно, положила в рюкзак в школе и забыла достать. Джеб много читал о феях, когда начал их рисовать; он знал, что они не любят железо. Если народная мудрость не ошибалась.

Он бросил рюкзак на постель. Меховые одеяла вздулись волной и сшибли Паутинку с подушки.

Трепеща крыльями, она легонько приземлилась на плечо Джеба.

– Если твою страсть пробуждает Алисса, мы можем воплотить эту фантазию…

Паутинка хлопнула в ладоши. Феи бросили уборку и повисли в воздухе вокруг Джеба. Ему сделалось дурно, когда каждая из них приняла облик Алиссы, превратившись в ее миниатюрную копию – в сексуальном костюме скейтбордистки. Феи вновь принялись выпускать феромоны, окружая его сладким, как нектар, запахом Алиссы.

Швырнув подушкой, Джеб разрушил иллюзию и рассеял дурман. Феи завизжали и попрятались среди лоз на стенах; их светящиеся тела походили на белые праздничные гирлянды.

Паутинка, хмурясь, взлетела над головой Джеба.

– Довольно! Сообщите нашему господину, что смертный верен своей девушке. Мы не способны убедить его вернуться в мир людей без нее.

Джеб выругался, когда феи протиснулись сквозь крохотные, величиной с горошину, отверстия в стенах, куда уходили лозы. Если бы он тоже мог пролезть в эти малюсенькие дырочки! У Джеба мелькнула мысль воспользоваться уменьшающим зельем, которое они с Алиссой нашли, когда прибыли в Страну Чудес (оно по-прежнему лежало в рюкзаке). Но тогда он стал бы таким же маленьким, как феи, и был бы бессилен против Морфея. Беспомощность терзала его, как в детстве, когда он прятался в шкафу и ждал, когда папа перестанет бушевать.

Джеб стиснул зубы. Где-то здесь, скрытая под лозами, должна быть дверь. Феи притащили его сюда; значит, должен быть и выход.

Он бросился к ближайшей стене, оторвал пучок лоз и швырнул их в сторону. Изумленный вскрик Паутинки не остановил его.

Виноград лопался в руках, распространяя сильный приторный запах. Лозы врезались в пальцы, как проволока. Джеб не обращал внимания на боль. Он вполне мог это терпеть – в отличие от тех раз, когда старик прижигал его кожу сигаретами или бил по голове и в живот. Запах никотина, вкус крови…

Нарочно или нет, но люди взрастили в его душе дикаря.

Алый туман ярости застлал ему глаза, и Джеб принялся разносить комнату.

Когда он наконец, придя в себя, прислонился к кровати, то сам испугался хаоса, который учинил.

Запыхавшийся, потный, он облизал кровавые ссадины на пальцах и принялся обыскивать комнату в поисках Паутинки. Неужели он ее убил? Если так, он воистину сын своего отца.

Джеб стиснул кулаки, полный отвращения к самому себе.

– Паутинка!

Он вздрогнул при звуках собственного голоса, хриплого и надорванного.

Сверху, где находились цепи, прикрепляющие кровать к потолку, донеслось хлопанье крыльев. Джеб облегченно выдохнул, увидев феечку. Хотя казалось глупым беспокоиться о Паутинке, ведь он сам собирался использовать против нее железный браслет Алиссы.

Паутинка села на пол рядом с оторванными лозами и опрокинутыми корзинками. Она уныло ссутулилась, видимо, не зная, с чего начать подсчет ущерба.

Джеб начал рыться в рюкзаке. Арфа замолчала, и в тишине ему послышалось издевательское тиканье часов. С каждой секундой, которую он проводил в разлуке с Алиссой, она становилась всё более уязвимой для Морфея.

Наконец он нащупал холодный металлический предмет и бросил браслет к Паутинке – чуть в сторону, чтобы ослабить ее, но не поранить.

Она взвизгнула и отпорхнула.

– Пожалуйста, убери!

– Только когда я получу ответы, – сказал Джеб, ухватив ее двумя пальцами за крыло.

Он поднес Паутинку к постели и посадил на подушку, держа браслет достаточно близко, чтобы фея не расслаблялась.

– Будь умницей, и ничего плохого не случится.

– Мне уже плохо! – простонала Паутинка, и ее зеленоватая кожа сделалась бирюзовой. – Я не могу пользоваться магией…

Она хлопнула себя ладошками по щекам.

– Это будет… ужасно. Воздерживаться… – Фея заговорила тише, словно обращаясь к самой себе: – Воздерживаться, иначе я подвергнусь искажению…

Она скрипнула зубами.

Джеб нахмурился.

– Значит, железо обращает твою силу против тебя? Идеальное оружие против жучары…

– Вещь такого размера подействует только на маленькое волшебное существо.

Джеб наклонился и поднес браслет ближе к ней.

– Тогда считай, что это детектор лжи. Каждый раз, когда я пойму, что ты что-то скрываешь, я буду подносить железо ближе. Где Эл и что с ней делает твой жуткий хозяин?

Кожа феи сделалась синей, как яйцо малиновки. Она перекатилась на подушке, отчаянно пытаясь взлететь, а затем окутала себя крыльями, словно в попытках сдержать магию.

– Твоей Алиссе сейчас хорошо и уютно. Морфей присматривает за ней, пока она спит…

Джеб зарычал. Прошлой ночью, в лодке, именно он наблюдал, как она спала. Он повернул Алиссу лицом к себе, чтобы дать ей обещание, пусть даже во сне она не могла его услышать. Он поклялся беречь ее и доставить домой целой и невредимой. И не намерен был нарушать клятву теперь.

Джеб подавил желание вновь разнести комнату.

– Как отсюда выбраться?

– Только Морфей может открыть дверь.

Джеб подался вперед, почти коснувшись носом лица Паутинки и держа железный браслет у нее над головой.

– Ты хочешь сказать, что я вынужден торчать здесь, пока этот крылатый таракан не соизволит меня выпустить? Он заставит Алиссу столкнуться с ужасами Страны Чудес в одиночку?

Паутинка захныкала, прижав ладонь ко лбу.

– Нет. Поскольку ты доказал свою верность, он позволит тебе сопровождать ее. Ты будешь присутствовать на пиру, а потом поможешь составить план.

– На пиру?

– Морфей желает, чтобы она познакомилась с остальными.

– Какими остальными?

Паутинка свернулась лиловым клубочком, скатилась с подушки и что-то вытащила из-под нее. Это был портрет Эл. Джеб не помнил, когда нарисовал его. Подтянув колени к груди, фея принялась изучать рисунок.

– Ты нарисовал его, пока находился под действием наших чар. Твое сердце полно силы и света, способного рассеять любой мрак. Ты прекрасно передал внутреннюю сущность Алиссы.

– Это просто плод фантазии, – мрачно ответил Джеб.

Он положил железный браслет на бумагу рядом с Паутинкой.

Она откатилась на середину рисунка, пытаясь избежать соприкосновения с металлом.

– В этом портрете больше правды, чем в любых словах, которые ты у меня вырвешь.

Джеб потянул рисунок, сбросив Паутинку и браслет на меха. Он разложил листок на подушке и вгляделся в угольные линии. Рисунок походил на все прочие изображения фей, которые он нарисовал с Эл за столько лет, и в то же время разительно отличался от девушки, которую Джеб знал.

Он нарисовал ее с подобранными наверх волосами. Эл никогда не делала такую прическу. Черное платье с бретельками изящно облегало ее тело. Она в жизни бы не согласилась одеться так… обыкновенно. Единственное, что соответствовало вкусу Эл, – кружевные черные перчатки без пальцев, закрывающие шрамы на ладонях.

Всё остальное было полнейшим вымыслом. Эл сидела на парковой скамье. В руках она держала розу. Тушь и слезы текли по лицу девушки, образуя изящные завитки. Надо сказать, именно так она выглядела в последний раз, когда Джеб ее видел.

Он по-прежнему не мог догадаться, почему после купания в море слез у нее не смылся макияж. Прищурившись, Джеб стал разглядывать прозрачные крылья, раскинувшиеся за спиной у Эл. Тонкие мембраны блестели в единственном луче солнечного света, пробившегося сквозь облака. Эти крылья внушали ему смутное беспокойство, хотя он не понимал почему. Возможно, потому что напоминали крылья Морфея, хотя были совершенно другого цвета.

У Джеба разболелась голова. Случилось худшее: Эл осталась наедине с этим типом, который имел над ней какую-то власть. Он забирался к ней в голову, когда она была маленькой. Подсознание – мощная штука, и если у Морфея по-прежнему был доступ к снам Эл…

– Как его победить? – спросил Джеб, проглотив комок в горле.

Выпуклые глаза Паутинки устремились на него. Она была слишком слаба, чтобы отползти от железного браслета, который касался ее бедра.

– Хозяина нельзя победить. Он много лет ждал этого дня.

Джеб поморщился.

– А, то есть он – Супермен. Но у каждого есть свой криптонит. То, чего он боится.

– Плен, – с трудом выговорила Паутинка и при этом признании потемнела, сделавшись цвета свежего синяка.

– В каком смысле?

Паутинка прижала ладонь ко лбу.

– Пожалуйста… ты положил его слишком близко… железо… оно лишает меня сил.

Джеб сел на кровать и взял браслет. Он принялся рассматривать его в свете свечей, держа между пальцев. Браслет напомнил Джебу, как Эл в первый раз увидела его лабрет и с каким восторгом отреагировала. Она попросила разрешения до него дотронуться и засыпала Джеба вопросами, каково это – делать пирсинг. Ее энтузиазм, наивность и хрупкость… Морфей не колеблясь воспользовался бы всем перечисленным, чтобы управлять Эл.

Джеб должен был убедить ее покинуть Страну Чудес, отказаться от попыток снять проклятие со своей семьи, чего бы это ни стоило. Что-то темное поджидало Эл прямо за углом, совсем как в его сне. Он чувствовал, как приближалась опасность.

– Значит, ты хочешь, чтобы она исправила ошибки той, первой Алисы? А если их исправлю я? – спросил Джеб. – Отправь Эл домой и позволь мне обо всем позаботиться.

– Невозможно, – хриплым шепотом ответила Паутинка. Ее тело вновь начало обретать бледно-зеленый цвет. – Девушка уже прошла испытания и доказала, что она и есть – та самая.

– Испытания? Типа, найти кроличью нору и осушить море слез?

Фея кивнула.

– Но ей помогал я.

– Мой господин ждал именно ее. Не тебя.

Джеб поднес к фее браслет.

– Чего он на самом деле хочет от Эл?

Прежде чем Паутинка успела ответить, сводчатый потолок задрожал. Штукатурка полетела большими кусками. Джеб накрыл голову подушкой, а Паутинку – ладонью, чтобы защитить себя и ее от падающих обломков. Потолок разошелся по швам; кровать закачалась, и цепи натянулись в разные стороны, так что ложе поднялось на несколько футов.

Когда стены перестали трястись, Джеб поднял голову. В неровном отверстии наверху виднелся темный силуэт Морфея.

Этот тип явно не признавал тонкостей.

– Тебе никто не говорил, что ты просто истерик? – прорычал Джеб.

Морфей нагнулся пониже, чтобы осмотреть разгромленную комнату.

– А тебе никто не говорил, что в гостях себя так не ведут?

Эффектное появление Морфея отчасти еще усугубило беспорядок, но Джеб прикусил язык, чтобы не рисковать возможностью увидеть Эл.

Морфей выпрямился.

– Алисса ждет в зеркальном зале. И, пожалуйста, вымойся и побрейся. Тебя представят нашим гостям как эльфийского рыцаря, и ты должен выглядеть соответственно. Паутинка объяснит тебе, как нужно держаться.

Морфей бросил вниз одежду и обувь. Вещи с мягким стуком упали на пол.

– Вот форма.

Он помолчал и жестом указал на цепи.

– Жаль, что у тебя нет ни крыльев, ни магии. Тебе придется выбираться отсюда самому. Уверяю, это будет не очень просто.

Морфей исчез, и Джеб почувствовал, как все его мускулы напряглись. Он знал, что это предостережение относилось не только к комнате.