Текст книги "Чингисхан. Верховный властитель Великой степи"

Автор «Золотого изборника» Лувсанданзан к своему описанию происшествия на пиру в Ононской дубраве добавил легенду о том, как Чингисхан «умерил высокомерие» братьев Хасара и Бэлгудэя. Очевидно, что эта легенда является отголоском тех реальных событий, а также непростых отношений между Чингисханом и Хасаром, которые дали основание старику-прорицателю Сорхану подозревать Хасара в «стремлении к царствованию». В легенде говорится:

«В этой суматохе (во время конфликта с журхинцами. – А. М.) Бэлгудэй шел и бил по сторонам своим кожаным мешком с кумысом. Левой же рукой (в нарушение традиционного порядка. – А. М.) он подсадил владыку на белую яловую кобылицу…

После того августейший владыка сказал: “…Бэлгудэй не уважил меня – посадил на коня левой рукой, и потому достоин порицания!”

Затем Хасар и Бэлгудэй говорили друг другу: “Не в праве был владыка столь жестоко порицать нас…”

Когда владыка прознал о речах братьев своих, решил он высокомерье их умерить. И предстал он пред ними старцем согбенным, продающим лук самодельный. Хасар и Бэлгудэй удивились внезапному появлению незнакомого старика и вопрошали: “Кто ты, и откуда ты явился?”

И отвечал им старец: “Сир и убог я. Вот луки мастерю и продаю”.

“Так ты нам предлагаешь этот жалкий лук?!” – надменно братья вопрошали.

“Быть может этот лук и плох, но убедится в этом тот, кто тетиву его натянет”, – ответствовал старик.

И принял Бэлгудэй из рук старца лук, но как ни силился, не смог натянуть тетивы его. Тогда старик передал свой лук Хасару. Но и тому он оказался не под силу.

Чингисхан предстает перед братьями в образе согбенного старца, продающего самодельный лук. Иллюстрация Ж Саруулбуяна к «Беседе Хасара и Бэлгудэя со старцем».

В тот же час обернулся согбенный старик степенным седовласым старцем, восседающим на сером муле с синим пятном во лбу; и вставил в лук свой он стрелу златую, и натянул что есть мочи его тетиву, и выстрелил, да так, что под стрелой его и скала не устояла: разбил ее в пух и прах. И молвил тогда старец седовласый укоризненно:

“О, братья меньшие Владыки нашего – стрелок искусный Хасар и ты, борец могучий Бэлгудэй! Чем языком трепать спесиво, не лучше ль хану послужить ретиво!”

И устыдились братья речей своих, и, глядя вослед удалившемуся старцу, молвили покаянно: “Воистину, гений-хранитель Владыки нам явился!”

С тех самых пор братья смирили гордыню свою»[331]331
  Лувсанданзан. «Алтан товч» («Золотой изборник») (на монг. яз.). У.—Б., 2006. С. 49–50.


[Закрыть].

Соперничество братьев, Тэмужина и Хасара, по-видимому, имевшее место и прежде, усугубилось из-за свойственных последнему завышенного самомнения и высокомерия, что нашло отражение в процитированной выше легенде. И хотя в этот период удалось избежать «раздела кочевий», впоследствии, как мы узнаем из наших источников, они некоторое время все же жили порознь.

Глава восьмая
«В их убиении мы соучаствовать должны!»
(1196–1198 гг.)

«Так истребим же ворогов-татар, от коих наши предки принимали смерть».

Чингисхан[332]332
  «Сокровенное сказание монголов» // «Чингисиана. Свод свидетельств современников». М., «Эксмо», 2009. С. 101.


[Закрыть]

Как следует из предыдущего повествования, в первые годы своего предводительства в улусе «Хамаг Монгол» (Все Монголы) Чингисхан был вынужден одновременно решать многочисленные, очень сложные задачи.

Прежде всего он стремился положить конец «необузданному произволу и безграничному своеволию» родоплеменной аристократии, недавно возведшей его на ханский престол. Причем, «ослабить значение и силу аристократии» Чингисхан пытался «не одною войною, но и политикой». Именно поэтому после конфликта, который спровоцировали журхинцы на пиру у Чингисхана, когда они «запросили мира и во дружестве поклялись, наши (Чингисхан со товарищи. – А. М.) не упирались и воротили им двух ханш – Хорижин хатан и Хурчин хатан»[333]333
  Там же. С. 100.


[Закрыть], а «впоследствии, с тем, чтобы поладить друг с другом… послы обеих сторон скакали взад и вперед, [договариваясь] о заключении мира…»[334]334
  Рашид ад-дин. «Сборник летописей», Т. 1, кн. 2. М., НИЦ «Ладомир», 2002. С. 92.


[Закрыть]

Главную причину конфликта Чингисхана и журхинцев китайский монголовед Сайшаал видел в том, что «журжинцы были потомками Охин бархага, старшего сына Хабул-хана. И, хотя их предводители, Сача бэхи и Тайчу, предпочли Чингисхана Жамухе, они кичились своим старшинством и стремились превратить молодого хана Чингиса лишь в номинальную фигуру. Намерения Чингисхана покончить с раздробленностью монгольских родов и племен противоречило их устремлениям своевольно управлять своими подданными.

Иными словами, быть ли монгольским племенам объединенными в единое государство или оставаться по-прежнему раздробленными, – вот в чем заключалась суть этого конфликта… который начиная с битвы при Далан балжуде и вплоть до 1196 года продолжал еще более углубляться и, наконец, перерос в военное противостояние»[335]335
  Сайшаал. «История Чингисхана» (на монг. яз.), кн. 1. У.—Б., 2004. С. 214–216.


[Закрыть].

Развитие и развязка описанного выше конфликта между Чингисханом и предводителями племени журхин происходили на фоне другой распри, которая случилась в 1195–1196 годах между чжурчжэньским Алтан-ханом и его вассалом, татарскими племенами. В избиении последних Чингисхан также решил «соучаствовать».

* * *

Предыстория чжурчжэне-татарской распри такова: «После того как чжурчжэни уничтожили империю киданей и создали державу Алтан-хана (империю Цзинь. – А. М.), между ними и татарами с 1127 года установились тесные взаимоотношения; татарские племена стали самым надежным проводником их враждебной государственной политики по отношению к монгольским племенам. Цель чжурчжэней была в том, чтобы “властвовать над инородцами силами самих же инородцев”…

Однако власти чжурчжэньского государства не были заинтересованы и в том, чтобы укреплялись сила и мощь самих татар. Они не только прекрасно знали ситуацию в татарском лагере, но и ждали подходящий момент, чтобы под любым предлогом воздействовать на татар…

В 1194 году монгольские племена хатагин и салжуд вторглись в порубежные районы чжурчжэньской державы. Ее правитель, Чжанцзун-хан… направил против них три тумэна солдат, рекрутированных в приграничных районах, а также приказал татарам помочь военной силой.

В следующем 1195 году чжурчжэньские войска под командованием Иламина и Ваньгинь Аньго двинулись в сторону озера Хулун и захватили четырнадцать куреней племен хатагин и салжуд. На этот раз на подмогу чжурчжэням выступило татарское воинство во главе с Мэгужин султом, которое захватило много добра.

Однако действия татар были осуждены находившимся при войсках журчжэньским сановником Цзя Гу Цин Чэнем, так как добыча самих чжурчжэней оказалась незначительной. На большую же часть добычи посягнули татары. Это и послужило причиной военного конфликта, разгоревшегося между татарами и чжурчжэнями, и обвинений в предательстве, обращенных в адрес татар»[336]336
  Сайшаал. «История Чингисхана» (на монг. яз), кн. 1. У.—Б., 2004. С. 210–211.


[Закрыть].

Поскольку татары «не изъявили покорности» журчжэньскому императору, как прежде, Алтан-хан не стал на этот раз церемониться со своим строптивым вассалом и в 1196 году пошел на него войной.

Чингисхан, только-только замирившийся с журхинцами, получил известие о том, что чжурчжэньская рать под водительством Вангин чинсана сразилась со своенравными, несговорчивыми татарами Мэгужин султа и обратила их в бегство по направлению местности Улз.

Дабы отомстить татарам за своих предков, которые при непосредственном участии ворогов-татар в разное время были пленены, а затем приняли мученическую смерть, Чингисхан решил соучаствовать в их окончательном разгроме. Священное отмщение татарам за отца и других сородичей (кровную месть никто не отменял) стало делом чести для Чингисхана, следовавшего указанному выше принципу «отмщением отомстить за поругание над сродниками».

Он отослал гонцов к Торил-хану хэрэйдскому и Сача бэхи журхинскому с призывом вступить в сражение против ворогов-татар. Чингисхан и тут же откликнувшийся на его призыв Торил-хан прождали журхинцев шесть дней. Поняв, что ожидание тщетно, они выступили на соединение с чжурчжэньской ратью Вангин чинсана в направлении реки Улз.

Монгольский военный историк Х. Шагдар, задавшись вопросом: «Почему журхинцы в период обострения отношений с Чингисханом все же не приняли участие в походе на татар?», писал: «Во-первых, очевидно, по мнению вождей племени журхин этот поход был отнюдь не актом возмездия «за погубленных предков»; во-вторых, их предводители отказались присоединиться со своим войском к Чингисхану, потому что больше не желали подчиняться его власти. Подтверждением тому явились последовавшие после похода на татар события; в-третьих, для Тэмужина, который под покровительством Торил-хана значительно укрепил свои позиции, разгром татар способствовал бы еще большему росту его авторитета и могущества. А это противоречило политическим целям журхинских предводителей Сача бэхи и Тайчу»[337]337
  Шагдар Х. «Хроника сражений Чингисхана. 1179–1206 гг.» (на монг. яз.). У.—Б., 2010. С. 50.


[Закрыть].

К тому времени, когда войска Тэмужина и Торил-хана подошли к месту боев, войска Алтан-хана вместо того, чтобы попытаться развить свой успех, принялись разорять татарские стойбища. Воспользовавшись этим, татарское войско отступило до реки Улз, на берегу которой, используя естественную преграду с тыла, заняло оборону.

После победоносного сражения войск Чингисхана и Торил-хана против татарских племен на реке Улз. Современная настенная живопись. Мемориал Чингисхана в Ордосе (КНР).

Тем не менее сопротивление татарских войск монголами было подавлено, предводитель татар Мэгужин султ попал в плен, были захвачены многочисленные трофеи.

Анализируя ход сражения на реке Улз, Х. Шагдар писал: «Невольно возникает вопрос: почему войско Вангин чинсана… не приняло участие в сражении на реке Улз, а вместо этого занималось грабежом мирного татарского населения? Ответ на этот вопрос следует искать в государственной политике цзиньцев. Обратившись к монгольским аймакам с призывом повоевать татар, цзиньцы ожидали, кто откликнется на их призыв, а кто проигнорирует. Цель цзиньцев состояло не в том, чтобы поголовно уничтожить татар; они лишь стремились снова “столкнуть лбами” татар и монголов. Это было продолжением их политики “уничтожения варваров руками самих же варваров”. Именно поэтому цзиньцы не предпринимали решительных действий, ожидая прихода монгольских “союзников”, а по окончании сражения поспешили возвратиться восвояси, так и не покончив с татарами навсегда.

У Тэмужина и Торил-хана, оказавшихся втянутыми в государственную политику Алтан-хана, были и свои собственные стратегические и тактические задачи, которые они реализовали в этом походе. К заключению временного союза с Алтан-ханом их толкала угроза, которая исходила от создававшегося на их западных рубежах союза племен во главе с найманами…

Укрепив “дружбу” с Алтан-ханом, Тэмужин обезопасил себя от нападения с востока и создал благоприятные условия для создания единого монгольского государства»[338]338
  Шагдар Х. «История военного искусства Чингисхана» (на монг. яз.). У.—Б., 2006. С. 7–8.


[Закрыть].

Чжурчжэни, многие десятилетия в своей политике по отношению северных кочевых племен делавшие ставку на татар, узнав о столь своевременной поддержке со стороны монголов и хэрэйдов, по-видимому, вознамерились «поменять лошадей» и принялись оказывать почести новым потенциальным союзникам-вассалам.

Главнокомандующий чжурчжэньских войск «пожаловал Чингисхану титул жаут хури (“могущественный ноён”), по современному толкованию, чжаотао, т. е. чин пограничного чиновника-военачальника, призванного привлекать местное население (чжао) на службу цзиньской династии и в случае неповиновения и беспорядков на границе карать виновных и непокорных (тао)»[339]339
  Кычанов Е. И. «Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. Чингисхан: личность и эпоха». М., ИФ «Восточная литература» РАН, «Школа-Пресс», 1995. С. 101.


[Закрыть].

С одной стороны, это выделяло Чингисхана среди соседних племен и народов, повышало престиж его улуса, а с другой стороны, де-факто означало его вассальную зависимость от Алтан-хана.

Что касается пожалованного Торил-хану все тем же чжурчжэньским главнокомандующим титула «вана», «достаточно высокого звания, соответствующего великому князю или государю вассального государства»[340]340
  Храпачевский Р. П. «Военная держава Чингисхана». М., АСТ, ВЗОИ, 2004. С. 96. Как сообщалось выше, титул Вана мог перейти по наследству к Торил-хану от отца еще раньше, и тогда чжурчжэни после разгрома татар только подтвердили этот титул хана хэрэйдов и полномочия его владетеля.


[Закрыть], то авторы «Сокровенного сказания монголов» и «Сборника летописей» сообщают об этом без особых комментариев и воодушевления. По-видимому, потому что «таким образом Торил-хан, или, теперь, Ван-хан (Он-хан. – А. М.) стал самой значительной фигурой в монгольской степи как по силам, так и по своему званию, подкрепленному авторитетом империи Цзинь. Значение Чингисхана на его фоне было куда скромнее…»[341]341
  Храпачевский Р. П. «Военная держава Чингисхана». М., АСТ, ВЗОИ, 2004. С. 96.


[Закрыть]

При этом не следует забывать, что, привлекая на свою сторону нового вассала взамен татар, чжурчжэни оставались верны своей «степной политике»: «сеять раздоры между племенами, чтобы поддерживать их вечные междоусобные войны и оберегать, таким образом, себя от угрозы со стороны кочевников»[342]342
  Уэзерфорд Дж. «Чингисхан и рождение современного мира». М., АСТ, 2005. С. 115.


[Закрыть].

Тем не менее участие в разгроме части татарских племен обернулось для Чингисхана выгодой во всех отношениях: «он остановил Мэгужин султа, разбил его войско, его (самого) схватил и убил, а все его табуны, стада и имущество захватил… его войско и подчиненные обогатились добычей»[343]343
  Рашид ад-дин. «Сборник летописей», Т. 1, кн. 2. М., НИЦ «Ладомир», 2002. С. 93.


[Закрыть].

Не менее важно и то, что эта победа Чингисхана «значительно ослабила могущество злейших врагов, татарских племен, и на некоторое время отсрочила опасность их новых набегов на улус “Хамаг Монгол” (Все Монголы). С другой стороны, почести, оказанные ему чжурчжэнями за помощь в наведении порядка на северо-восточных окраинах империи Цзинь, повысили авторитет Чингисхана среди степной аристократии»[344]344
  «История МНР» (на монг. яз). У.—Б., Госкомпечати МНР, 1966. Т. 3, С. 207–208.


[Закрыть]; он приобрел «доверенность императора нючжэй[345]345
  Имеется в виду Алтан-хан, император династии Цзинь.


[Закрыть], который потом слишком долго смотрел сквозь пальцы на его (Чингисхана. – А. М.) честолюбивые замыслы»[346]346
  Иванин М. И. «О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане». СПб., АО «Славия», 2003. С. 46.


[Закрыть].

Российский востоковед Е. И. Кычанов отмечал, что «современные китайские авторы придают большое значение получению Чингисханом цзиньского чина. «Используя статус чиновника, оперирующего приказами (чжурчжэньского. – А. М.) двора», Чингис, по их мнению, мог командовать монголами и знатью других племен.

Действительно, получение чина от государя соседней могущественной страны было по тем временам почетным актом, придававшим авторитет правителю, получившему титул. Подобные пожалования часто практиковались китайцами по отношению к их иноземным соседям. По господствовавшим в то время взглядам, это «верховное признание» часто делало законными в глазах соплеменников притязания на власть.

Чингису чин был весьма кстати. Мы знаем, что в этот момент ему подчинялись еще далеко не все монголы. Значительная часть их была с Жамухой, да и иные из тех, кто уже жил в улусе Чингисхана, все еще «“смотрели в лес”. В их числе оказался и Сача бэхи и его журхинцы…»[347]347
  Кычанов Е. И. «Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир». М.: ИФ «Восточная литература» РАН, «Школа-пресс, 1995. С. 191.


[Закрыть]

* * *

Отметим, что Чингисхан, возвращаясь из похода на татар, был склонен простить журхинцам все их прошлые пригрешения ради сохранения единства улуса. «Он захотел снискать расположения племени журхин, подарив им что-нибудь из того, что он награбил, и принял решение пойти к ним»[348]348
  Рашид ад-дин. «Сборник летописей», Т. 1, кн. 2. М., НИЦ «Ладомир», 2002. С. 93.


[Закрыть].

Однако радость победы над татарами была омрачена известием о подлости сородичей-журхинцев, которые во время отсутствия Чингисхана учинили кровавую бойню в его ставке. Вожди журхинцев своими подлыми деяниями переполнили чашу его терпения и тем самым подписали себе смертный приговор.

Негодуя, Чингисхан припомнил журхинцам все их прегрешения. «И выступил Чингисхан повоевать журхинцев…И бежали прочь Сача бэхи и Тайчу с немногочисленною свитою своею, но были схвачены они в пади Тэлэту преследовавшими их мужами нашими.

И обратился Чингисхан к плененным Сача бэхи и Тайчу:

“Вы помните о нашем уговоре (клятвенном договоре. – А. М.), о том, как каялись и в дружестве клялись вы во дубраве на Ононе?”

И молвили в ответ Сача бэхи и Тайчу:

“Коль не сдержали слова мы нашей клятвы, ты с нами волен поступать, как знаешь”.

И напомнил им тогда Чингисхан прежние клятвы журхинские, и уличил во лжи подлой, и покарал карой смертной[349]349
  Автор «Сокровенного сказания монголов» засвидетельствовал тот факт, что нормами монгольского обычного права устанавливались суровые меры наказания, вплоть до смертной казни.


[Закрыть].

Покончив с Сача бэхи и Тайчу, пригнал Чингисхан плененных журхинцев в удел свой. И оказались среди журхинского люда сыновья Тэлэгэту баяна из рода жалайр – Гун-Ува, Чулун хайч и Жэбгэ. И привел Гун-Ува сыновей своих Мухали[350]350
  Мухали (1170–1223 гг.) – После прихода к Чингисхану Мухали становится одним из его ближайших соратников; велики заслуги Мухали в деле создания единого монгольского государства; Чингисхан очень высоко ценил его бесстрашие воина, мудрость политика и дар предвидения, ведь именно Мухали был одним из тех, кто напророчил Чингисхану великую судьбу Владыки монгольской державы. После провозглашения единого монгольского государства Мухали был назначен командующим одного из трех (восточного) тумэнов монгольского воинства, затем участвовал в походах на державу чжурчжэний; с 1217 года принял единоличное командование военными действиями на территории державы чжурчжэний; в 1217 году (по некоторым источникам, в 1206 году) получил от Чингисхана титул гуй вана – державного князя.


[Закрыть] и Буха к Чингисхану…

И отдал Чингисхан Жэбгэ в услужение брату Хасару.

Повстречавшись с матушкой Огэлун, Жэбгэ преподнес ей в дар отрока по имени Борохул, подобранного им в журхинских кочевьях[351]351
  Повстречавшись с матушкой Огэлун, Жэбгэ преподнес ей в дар отрока по имени Борохул, подобранного им в журхинских кочевьях. – Борохул (ок. 1182–1216 гг.) был воспитан матушкой Огэлун в духе безграничной преданности Чингисхану и его семье. Помимо Борохула матушка Огэлун воспитала в том же духе еще трех отроков – Хучу, подобранного в землях мэргэдских, Хухучу, отставшего от родичей-бэсудов и татарского Шигихэн хутугу. При этом матушка Огэлун заповедала сыновьям своим родным: «Воистину, то (эти отроки. – А. М.) станут ваши вежды, окрест взирающие ясным днем, и слух, всевнемлющий во тьме ночной!», то есть, верными соратниками.


[Закрыть]»[352]352
  «Сокровенное сказание монголов» // «Чингисиана. Свод свидетельств современников». М., «Эксмо», 2009. С. 102–104.


[Закрыть].

Полный разгром племени журхин свидетельствовал о коренном изменении стратегии военных действий армии Чингисхана. Исходя из своей главной цели – создания единого монгольского государства, Чингисхан теперь добивался не просто победы в сражении с врагом и захвата трофеев, но полного уничтожения предводителей вражеских сил и полного подчинения подданных и армии разгромленного врага.

В этих действиях Чингисхана американский востоковед Джек Уэзерфорд усматривает коренную смену его основных жизненных позиций, «вторую радикальную реформу в своем стиле правления, которая отметила следующий шаг к верховной власти.

В долгой истории степной войны побежденное племя обычно грабили, часть людей забирали в рабство, а остальных оставляли в покое. Побежденные кланы быстро собирались с силами и наносили ответный удар или бежали и присоединялись к вражеским племенам.

Тем не менее после победы над журхинцами Тэмужин повел себя вразрез с обычаями. В этом проявилась его твердая решимость прервать бесконечный цикл нападений и ответных набегов и создания и расторжения эфемерных союзов.

Он собрал хуралтай своих сторонников и провел над высокими предводителями журхинцев показательный судебный процесс, обвинив их в том, что они нарушили свое слово («клятвенный договор». – А. М.), отказавшись присоединиться к нему в походе против татар, и повели себя бесчестно, напав в его отсутствие на его стойбище. Когда они были признаны виновными, Тэмужин приказал тут же казнить их в назидание другим и в знак цены верности и предательства[353]353
  Учитывая то, что обвиняемые были высокородной знатью, был применен особый способ их умерщвления: удушение путем «завертывания в войлок». Подобный способ казни сородичей хана и знатных сановников был связан с верованиями монголов в то, что «сулдэ» («жизненная сила») великого человека после его смерти может стать гением-хранителем рода, племени лишь в том случае, если удалось избежать истечения крови из тела и членовредительства, т. к. именно кровь, костяк, а также голова являются вместилищем «сулдэ». Судя по известиям «Вэй шу», подобный способ умерщвления знатных особ применялся монгол-нирунами еще в V веке. («Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху». М., «Наука», 1984. – режим доступа: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/IV/380400/Vejsu/frametext11.htm).


[Закрыть].

После этого Тэмужин совершил еще один беспрецедентный шаг – он захватил земли журхинцев и распределил оставшихся в живых членов этой семьи между семьями своего клана. И хотя многие члены обоих родов решили, что пленных отдают в рабство, как это было принято в степи, «Сокровенное сказание монголов» утверждает, что Тэмужин принял их в свой клан как равноправных членов.

И, наконец, в знак своей новой силы Тэмужин завершил войну с журхинцами обильным пиром, как для победителей, так и для их новопринятых «родичей». На пир он призвал Бури буха (Бури-борца. – А. М.), который ранил Бэлгудэя год тому назад…[354]354
  Уэзерфорд Дж. «Чингисхан и рождение современного мира». М., издательство «АСТ», 2005. С. 118–120.


[Закрыть]«И понудил Чингисхан бороться Бури буха и Бэлгудэя[355]355
  И понудил Чингисхан бороться Бури буха и Бэлгудэя… – Бури бух был двоюродным братом отца Чингисхана, пользовался большим авторитетом среди журхинцев, поэтому Чингисхан, покарав предателей, журхинских вождей, счел необходимым, дабы окончательно усмирить журхинцев, покончить и с их соратником Бури бухом.


[Закрыть]. Бури бух, достославный борец во всем улусе, прежде мог запросто уложить наземь Бэлгудэя одним ударом ноги по голени. На этот же раз неодолимый Бури бух пал поверженным перед Бэлгудэем. Захватив плечо Бури буха, Бэлгудэй всем телом навалился на него и бросил взгляд на Чингисхана. И закусил владыка нижнюю губу, и Бэлгудэй уразумел знак Чингисхана. И обхватил он Бури буха и, упершись коленями ему в спину, рывком переломил хребет. И на последнем издыхании молвил Бури бух:

“Нет! Бэлгудэю ни за что меня не побороть! Владыку убоявшись, Чингисхана, его задобрить возжелав, поверженным я перед Бэлгудэем пал. И вот за это жизнью поплатился”.

Переломив хребет Бури буху, Бэлгудэй уволок прочь его бездыханное тело»[356]356
  «Сокровенное сказание монголов» // «Чингисиана. Свод свидетельств современников». М., «Эксмо», 2009. С. 104–106.


[Закрыть].

То, что Чингисхан избавился от Бури буха, влиятельного сородича, сторонника журхинцев, стало «ясным знаком всем их родичам в степи. Те, кто верно служат Тэмужин-хану, получат награды и честь. Те, кто предают его, будут истреблены без жалости»[357]357
  Уэзерфорд Дж. «Чингисхан и рождение современного мира». М., издательство «АСТ», 2005. С. 120–121.


[Закрыть].

Полный разгром племени журхин и законная казнь его предводителей знаменовали коренное изменение самих принципов военного строительства Чингисхана, среди которых провозглашенный его повелением тогда же принцип единоначалия стал основополагающим:

«Во всем том, что предписывает Великий хан, во всякое время, во всяком месте, по отношению ли к войне, или к смерти, или к жизни, следует повиноваться без всякого противоречия»[358]358
  Джованни дель Плано Карпини «История монгалов» // «Чингисиана. Свод свидетельств современников». М., «Эксмо», 2009. С. 651, 660–661.


[Закрыть].

«Подобного никогда еще не было в военном строительстве монгольских аймаков того времени. До этого ханы, их дети, родовая знать по старой степной традиции верховодили в своем роде, аймаке, как в мирное, так и в военное время, по своей воле вступали в союзы или покидали их. И только Чингисхан подчинил их всех единому руководству. Именно в этом выразилось преимущество военного строительства Чингисхана…»[359]359
  Шагдар Х. «История военного искусства Чингисхана» (на монг. яз.). У.—Б., 2006. С. 24–25.


[Закрыть]

Журхинские вожди были первыми, кто поплатился своей жизнью за нарушение провозглашенного Чингисханом в своем военном строительстве принципа единоначалия. Вынесенный им смертный приговор и лишение их всей собственности в соответствии с клятвой, которую они давали, наглядно продемонстрировали всем его подданным действие норм новой регулятивной системы, формулируемой нашим Героем.

Очевидно, что принцип единоначалия, который был провозглашен тогда повелением Чингисхана, впоследствии был развит и закреплен в окончательной редакции «Книги Великой Ясы».