Текст книги "Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства"

Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства

Введение

Как самые явления, так отчасти и теория спиритизма сделались известны у нас в начале 50-х годов XIX, т. е. со времени всеобщего верчения столов или мании столоверчения, и возбудили множество ложных толков и неправильных понятий.

Не так давно известный спирит Юм предложил ученой комиссии исследовать явления, происходящие в его присутствии и от него независящие, но которые случаются при известных психических условиях, в которых он, Юм, не может дать себе точного отчета.

Как известно, опыт этот, произведенный в одной из зал С.-Петербургского университета, не удался, и вызвал даже полемику за и против, с опубликованием протокола составленного комиссией.

Приверженцев спиритизма, возникшего в Америке, немало и в России, но многие из них едва ли знакомы с научным взглядом на этот предмет и с его историей.

Не вдаваясь в рассуждения о сущности духовного спиритизма или, вернее, спиритуализма, мы постараемся изложить здесь все, что известно до сих пор о физических явлениях, производимых медиумами-спиритами, и доказать, что этот-то спиритизм есть ни что иное, как особенная форма древней магии, имеющая много общего с животным магнетизмом и сомнамбулизмом. Как увидим ниже, явления сомнамбулизма и животного магнетизма были известны еще в глубокой древности, а современный нам спиритизм только соединил в себе видоизменив их несколько, различные старинные магические и животно-магнитные учения, предания и суеверия.

В самой глубокой древности мы встречаем уже рассказы, вполне сходные с рассказами спиритов, и если истина, на которой основываются явления животного магнетизма, сомнамбулизма и пр., не нова, то и заблуждения, которые примешиваются к этой истине, вовсе не новость спиритов, а повторение старых заблуждений.

При бесчисленном множестве рассказов о сверхъестественном и чудесном, – рассказов, часто ложных и порожденных невежеством и суеверием, многие из них, своей собственной ложью и несостоятельностью, подрывают виру в самые действительные, но пока необъяснимые явления, а потому задача всякого добросовестного исследователя должна состоять в том, чтобы отличить истинные факты от заблуждений воображения и истину от лжи и обмана. Чтобы понять неправду действия, необходимо раскрыть ложь, закравшуюся в убеждения того, кто действует.

Глава I. Сверхъестественное и спиритизм

Мы так часто употребляем слова: «необыкновенное», «чудесное», «сверхъестественное», что нам даже недосуг подумать об их значении, о разграничении обыкновенного от необыкновенного и естественного от сверхъестественного [1]1
  Мы пользовались статьями и сочинениями: А. Штерна, К. Шульц-Шульценштейна, аб. Кальмета, Рейхенбаха, д-ра Гергардта, Диксона, Бекона, Майо, Гамильтона, Декарта, Таунзенда, ст. Тибо, Курта-Предча, журн. «Знание» 1871 № 2 (К—ского), Мильчевского, Мори и друг.


[Закрыть]).

Что же такое сверхъестественное и есть ли оно на свете?

Переходя последовательно все ступени мышления о сверхъестественном в природе и человеке, мы легко можем дойти до такого парадокса, что чуть ли не всё в естественном—сверхъестественно.

Начать с того, что кажущееся одному сверхъестественным, другому может показаться очень естественным.

Простая записка, передавшая мысли одного отсутствующего лица другому, показалась бы американскому дикарю времен Колумба каким-то злобным, таинственным демоном; точно также и обыкновенное зеркало покажется волшебным, заколдованным веществом тому, кто никогда его не видал.

Итак, нет общей мерки для сверхъестественного, и это, очевидно, усложняет ответ на взятый нами вопрос. Наука должна положительно ответить на него следующее: до сих пор ни в природе, ни в деятельности человека не было и нет явлений, которые можно бы сюда причислить.

Всякое сверхъестественное явление, совершенное природой или человеком, сводилось и постоянно сводится к естественными коль скоро мы обусловим все обстоятельства, при которых оно совершалось и совершается.

Очевидно, что чем невежественнее человек, чем уже, теснее круг его знаний и понятий, тем более будет для него сверхъестественных явлений и тем легче убедить его в их сверхъестественности.

Но теперь спрашивается: как мы должны поступать с теми явлениями, которые никак не поддаются под естественные объяснения? Неужели отвергать их? Наука должна дорожить наблюдениями и опытами: она ими питается, ими живет, на них созидается и растет, – стало быть ни одного факта ей безусловно отвергать не приходится; она должна все изучать, разбирать, анализировать, и чем больше, тем лучше. Значит она не вправе отвергать и таких так называемых сверхъестественных явлений, которых она еще не в силах разъяснить естественным путем, – иначе ей пришлось бы приговорить себя к вечному застою; ведь то, что она может объяснить, принадлежит уже к области исследованных ею явлений, и если она будет допускать в себя только одно наследованное, то что же она будет наследовать?

Итак, чисто медвежью услугу оказывают науке те из ее деятелей, которые строго замыкаются в заколдованный круг только строго дознанных явлений. Ни в природе, ни в человеческой деятельности мы до сих пор не видим ничего сверхъестественного, но для исследования, для критики, для анализа какого-нибудь явления нам нужно иметь его обстоятельное описание.

Прежде, чем приступить к изложению взятого нами предмета[2]2
  Все, что относится к описанию спиритизма, взято нами из сочинения Мильчевского о древних магических науках.


[Закрыть], мы хотим обстоятельно познакомить читателя с теми объяснениями, которые придуманы для явлений спиритизма, и с самыми явлениями, как их описывают не только спириты, но и их противники.

Вот краткое извлечение из того, что рассказывает один спирит, Алан Кардек, в своей книге (мы говорим здесь не от себя, а передаем его слова, мысли и выводы).

«Спиритизм основан на верном убеждении в существование двух самостоятельных миров: телесного и душевного»; но под духами, душами спириты, как и древние маги, понимают что-то свое, стало быть, дают нашему слову «душа» совершенно превратное значение [3]3
  Мы должны здесь оговориться – раз и навсегда. Говоря о «душе», «духе», мы употребляем эти слова не в их высоком, христианском смысле, недоступном человеческому пониманию и подлежащем вере, а разумеем под этими словами какую-то воображаемую, фантастическую силу, созданную спиритами для объяснения своих странных действий.


[Закрыть].

Эти души наполняют мировые пространства и их-то спириты называют «духами»: итак, духи – есть ничто иное, как души, сбросившие с себя вещественную оболочку, т. е. тело.

Представим себе теперь, что такой дух соединен с телом; главное существо – дух: он думает, он переживает тело; стало быть тело есть только вещество, подчиненное духу, оболочка, одежда, которую дух оставляет, когда она ему сделается ненужной. Все это пока согласно с общепринятыми идеями, но затем спириты допускают следующее понятие: дух не прямо, не непосредственно соединен с материей, т. е. с телом, но между ними есть что-то полу телесное, полудуховное. Смерть не отделяет дух от этой второй оболочки, которую можно назвать внутренней.

Форма этой оболочки соответствует форме человеческого тела, но она воздушна, парообразна, невидима для нас, хотя и представляет некоторые вещественные свойства.

Итак дух не есть какое-нибудь отвлеченное понятие, но это – существо, имеющее свои пределы; ему только надо быть видимым и осязательным, чтобы походить на человека.

Почему же такой дух, находящийся и вне вещества, не может действовать на вещество? спрашивают спириты. Разве потому, что его существо невидимо?

Но разве самые сильные деятели в вещественном мире не представляют чего-то необыкновенно-тонкого и неуловимого, как, например, электричество?

Что такое «сверхъестественное» по учению спиритов и представляют ли подобный характер явления спиритизма?

Нет; спириты утверждают, что их действия не заключают в себе ничего сверхъестественного, что они имеют даже полное право на ученое значение.

Дух есть; мысль есть только одна из принадлежностей духа; стало быть возможность действовать на вещество, производить впечатления на наши чувства, а, вследствие этого, и передавать наши мысли – все это прямо и неизменно зависит от свойств духа. Следовательно, что же тут чудесного, что сверхъестественного?

Итак вот, в общих чертах, все основания спиритизма:

1) Все спиритические явления имеют в основании существование души, то, что она переживает тело, и ее проявления.

2) Так как эти явления основаны на законах природы, то они не заключают в себе ничего сверхъестественного.

3) Сверхъестественным нередко называют явление, причина которого непонятна; но спиритизм прямо указывает на причины своих явлений – стало быть делает их естественными.

4) Есть много так называемых сверхъестественных явлений, возможность которых может доказать именно спиритизм.

5) Спиритизм, объясняя некоторые народные предания, имеет, однако же, очень мало общего с разными волшебными сказками.

6) Нельзя судить о спиритизме на основании фактов, которых он не допускает.

7) Спиритизм, как всякая наука, требует подробного и внимательного изучения.

Бесспорно, самым необыкновенным явлением спиритизма нужно считать непосредственное письмо, но это только одно из действительно сложных и тонких явлений сил природы.

Итак, для понимания явлений спиритизма (с точки зрения спиритов) непременно нужно допустить, что дух, отделившись от тела, все-таки сохраняет полувещественную оболочку, и что человек состоит из трех частей или элементов: 1) духа, элемента понимающего, разумного, 2) тела – грубой, вещественной оболочки, в которой заключен дух для выполнения им тех или других целей Провидения и, наконец, 3) из полувещественной оболочки, служащей связью между телом и духом.

Конечно, этот третий элемент, как новое открытие в нашем организме, несколько увеличит и без того трудное понимание нашей жизни.

Мы затруднялись уразуметь взаимоотношения в нас двух миров – телесного и духовного, а тут еще помещают в нас третий; но, бесспорно, что ближайшее знакомство с ним очень интересно.

Что же думают о нем спириты, так как они одни с ним знакомы?

Они говорят, что через эту оболочку дух получает ощущения извне, действует на органы тела и, посредством их, на внешние предметы; эта оболочка – то, что физиологи называли нервной жидкостью.

Очень интересно объяснение спиритами следующего вопроса: как узнать, что наша душа делала до нашего рождения?

Конечно, это узнать очень любопытно. В самом деле, ведь душа наша жила и прежде рождения нашего тела, стало быть она что-нибудь думала, чувствовала, делала.

Тут объяснения могут быть очень разнообразны: в древности, как известно, некоторые народы верили, что душа беспрерывно переходит из одного животного в другое и в человека: ну, тут, конечно, не трудно было бы определить, что она делала, когда была в свином или собачьем теле – имела свиные мысли, собачьи чувства и пр.

Но спириты не допускают или не совсем допускают учение о переселении душ, а потому им труднее отгадать, что же делала душа до рождения своего тела?

Средство к этому они видят – во сне. Они говорят, что сны, представляющие нам переходы в какие-нибудь далекие места, как будто наш полет, ни что иное, как воспоминание душою ее прежнего состояния, когда она парила только со своей внутренней, полувоздушной оболочкой.

Мало этого, – во время сна, по учению спиритов, душа отлетает от нас со своей воздушной, полувещественной оболочкой и парит где-нибудь в далеких странах.

Заметим, что тут спириты ничего нового не выдумали, и что подобными фантазиями наполнены предания всевозможных времен и народов.

Теперь посмотрим, что же могут делать для спиритов эти духи, которых они открыли. Самое простое, вещественное проявление духа, по мнению спиритов, это – обращение столиков вокруг себя. Надо заметить, что такое круговращение могут сообщить духи всякому предмету; но что эта способность их была изучена человеком преимущественно на круглых столах, как на самом удобном для этого предмете, а потому это первое и самое простое проявление духов и было названо вертящимися столами.

Всякий ли может, таким образом, вертеть столы?

Нет, не всякий, говорят спириты. Вот и затруднение.

Но кто же?

Люди, одаренные особенными для этого способностями; их называют медиумами, т. е. посредниками – разумеется, между людьми и духами. Таких медиумов должно быть несколько, и они-то производят вращение столов; что же касается до лиц, не имеющих качеств медиумов, то их присутствие при операции верчения столов скорее для нее вредно, чем полезно.

Но, позвольте, – нельзя ли узнать, в чем заключается особенность медиумов, как их отличить от прочих смертных, как узнать, например, не медиум ли я или мой читатель? Ведь согласитесь, что это нужно знать прежде всего, иначе нельзя приступить ни к каким спиритическим действиям, так как производить их имеют привилегию только медиумы.

Тут встречается большое затруднение: сами вожди спиритизма, авторы книг по этой науке, говорят смиренно, что нет никаких признаков для распознавания медиальности или способности быть медиумом; узнать ее можно только на практике, т. е.: повернете стол – значит вы медиум, не повернете – не прогневайтесь.

Пробовать надо так: сесть вокруг круглого стола и положить на него руки не нажимая. Но тут есть необходимое правило: нужно – сосредоточенное внимание на занимающем предмете, положительное молчание, а в особенности терпение, если долго не получится никакого действия. Ведь может случиться, что такое действие произойдет в несколько минут, а иногда можно прождать и с час.

Никакие вещества не имеют ни малейшего влияния на это движение стола; только размеры его могут затруднить это действие, но и то только в таком случае, когда медиальность деятелей недостаточно сильна.

Если же она сильна, то даже дитя может вертеть стол в несколько пудов.

Когда начинает обнаруживаться действие медиальности, т. е. стол готов пуститься в вальс, то в нем слышен небольшой треск, чувствуется какой-то трепет; стол как будто делает усилие, чтобы начать движение; затем вращение становится скорее и скорее и, наконец, совершается так быстро, что нет возможности уследить за ним.

Когда оно начнется, то можно даже удалиться от стола и стол все-таки будет продолжать обращаться в различных направлениях.

Бывают и такие случаи, что стол приподнимает ноги и стоит то на одной, то на другой, а прочие держит вверх, точно встал на дыбы, потом понемногу принимает свое обыкновенное положение. Не-то он качается из стороны в сторону.

Спиритисты говорят, наконец, что, при сильной медиальности деятелей, стол может подняться с полу и несколько времени держаться в воздухе без всякой точки опоры, что он может подняться таким образом до самого потолка. Поднявшись, стол или тихо опускается на пол, как падающий листок, или быстро падает и ломается на куски,

Вообще заметьте, что спиритические действия зависят от характера натуры самого медиума; различные медиумы производят в одном и том же предмете различные действия.

Так, например, есть медиумы, которые своей медиальностью не вертят столов, а только производят стук в самом дереве стола; этот стук, иногда очень слабый, иногда же довольно сильный, слышится и в других предметах: дверях, стенах и потолке. Если этот стук происходит в столе, то заметно для пальцев, и в особенности для приложенного уха, его дрожание.

Ну, хорошо, скажет читатель, пусть себе на здоровье вертятся и стучат столы, стулья, стены и пр.; что же из этого? Может быть, это просто какое-нибудь чисто физическое явление, каких много может производить человеческий организм? Наконец, что пользы для человека из подобных довольно ребяческих проявлений духов, если бы они и в самом деле были?

Позвольте, позвольте, – по учению спиритов, духи до того пристрастились ко всему земному, ко всем человеческим делишкам, даже дрязгам, что, и разлучившись с телом, они очень ими интересуются и не прочь давать людям советы, наставления, поучать, рассказывать разные историки и проч.

Спириты называют эту болтливость своих духов разумными проявлениями и находят для них множество форм. О них-то мы и должны рассказать.

Уже в движении и стуке столов они находят такие разумные проявления, и для них кривлянья и треск какого-нибудь невзрачного столика есть язык, вполне для них понятный и, так сказать, вдохновенный.

Кроме того, своим треском столы могут подражать различным другим звукам: барабанному бою, пальбе и пр. Из них, конечно, при некоторой игривости фантазии, можно выводить весьма любопытные заключения.

Но духи сначала были весьма плохи насчет разговоров с своими живыми приятелями; они могли отвечать на разные вопросы этих последних только словами: да и нет, выражаемыми известным количеством стуков.

Это надо понять так: медиум говорил, напр., столу или столовому духу: если хочешь ответить да, то стукни раз, если нет, то два, и затем давал ему разные вопросы.

Но есть такие вопросы, от которых не отделаешься только словами да и нет, а надо сказать что-нибудь побольше.. Как тут быть?

Духи тут ничего не придумали, а придумать должны были опять сами спириты, и они придумали, что каждой букве азбуки должно соответствовать известное число стуков, а затем из групп таких стуков слагались слова и целые фразы.

Тут обнаружились, по истине, чудеса, говорят спириты: стали получаться ответы, о которых никогда не думали медиумы, которых вовсе не желали, которые были нередко выше их понимания и даже высказывались на языке, совершенно им неизвестном.

Ну, не чудеса ли, в самом деле?

Только и этот способ оказался не совсем удобным; было выше всякого человеческого терпения считать удары для каждой буквы и потом слагать из этих последних слова и целые фразы.

Если вы обозначите каждую букву числом ударов, которое будет равняться числу, обозначающему место ее по порядку в азбуке (напр., а – первая буква, б – вторая и т. д.), то посмотрите, как много должен был насчитать медиум, чтобы получить хоть нижеследующий приятный ответ:

т	ы		г	л	у	п
19	28		4	12	20	16

Вместе будет – 99 ударов. Вот сколько нужно насчитать, чтобы получить ответ, который и без того ясен, коль скоро человек начинает разговаривать со столом.

Итак, и стучащая азбука была отброшена; придумали еще новый способ: заставили духов писать.

Как же и чем?

Рук у этих духов нет; нет и ног, – словом никаких частей тела, которыми можно бы изловчиться писать, а потому не взыщите – извольте писать хоть ножками стола.

Без всякой церемонии медиумы вставили в ножку стола карандаш, подложили под него бумагу и скомандовали: пиши! – и стол стал писать.

Но и тут пошли улучшения за улучшениями, благо духа запрягли в работу: стали употреблять крошечные столики, потом пишущие корзинки, картонные коробочки, наконец – простые дощечки.

Получилось письмо столь же быстрое, четкое, как письмо ручное. Только нужны ли и эти деревянные писатели? Нельзя ли и без них обойтись?

Почему бы нельзя? – Можно.

И действительно, сами медиумы стали держать в руке карандаш и рука писала невидимой силой духов вещи, в которых воля и голова медиума не принимали никакого участия: вот уж подлинно – рука писала, а голова не знала.

Теперь, когда мы знаем, что рассказывают спириты о вертящихся и пишущих столах, нам любопытно узнать, как они объясняют это воздействие духа на вещественные, предметы.

Прежде всего спириты заявляют нам, что всемирная жидкость есть основание, первобытное вещество для всех мировых вещей, и этим объясняют, каким образом дух может произвести движение в вещественном предмете.

Он соединяет часть всемирной жидкости с жидкостью, которую выделяете медиум. Предмет неодушевленный оживляется, одушевляется и, подобно одушевленному, уже подчиняется воле духа.

Что же здесь делает медиум?

Он соединяет свою первобытную жидкость со всемирной, сгущенной и скопленной в одном месте духом; такое сочетание необходимо, чтобы сообщить столу жизнь, и одушевленность.

В этих случаях, по мнению спиритов, дух может действовать даже вовсе без медиума, может пользоваться медиумом так, что этот последний и знать этого не будет; дух воспользуется жидкостью медиума – и только.

Теперь посмотрите, как спириты смотрят на отношения будто бы открытой ими силы к животному магнетизму. В самом деле, не трудно заметить, что действия спиритизма во многом очень сходны с действиями магнетизеров, о которых мы будем иметь случай говорить подробнее, но спириты, желая прославить свое учение, как новое открытие, как что-то до сих пор небывалое, говорят следующее:

Конечно, магнетизм играет довольно важную роль во многих спиритических явлениях, но все-таки эти две вещи не одно и тоже: доказательство в том, что есть очень могущественные магнетизеры, которым не повернуть самого маленького столика, и, напротив, многие, не имеющие никакой магнетической силы, даже маленькие дети, могут привести в движение самые тяжелые столы простым прикосновением пальца.

Итак, еще раз повторяем: не дух поднимает столы, кружит их, заставляет стучать, писать и пр., – он только производит в них соединение своей мировой жидкости и мировой жидкостью медиума, насыщает его, так сказать, этими жидкостями, одушевляет на время; но как такой стол все-таки не имеет собственной воли, то он вполне подчиняется воле оживившего его духа.

Спириты физически и осязательно стараются объяснить действие всемирного вещества, напр., при поднятии стола на воздух; они спрашивают: отчего же, если под колоколом, сгущенный воздух поднимает его вверх, вопреки законам тяготения, отчего не может поднять таким же образом и стол первоначальное вещество, сгущенное под ним силой духа? Ведь в обоих случаях вещества сгущены?

Спириты далее замечают, что нередко предметы, подвергшиеся действию духов, увеличиваются в весе, и хотят также объяснить это сравнением с действием атмосферного воздуха; они говорят, что всемирное вещество может в этом случае действовать так же, как воздух на колокол, из-под которого он вытянут; это увеличение веса может происходить от того, что предмет напитывается первобытным веществом, которое, как и подобает веществу, должно же иметь какой-нибудь вес.

Самые простые, вещественные проявления духов – шум и стук. Шум спиритический, однако же, имеет свой особенный характер и никак не может быть смешан с каким-нибудь другим; он представляет стук сухой, то глухой, слабый и легкий, то чистый, явственный, нередко шумный, меняющий место и повторяющийся без всякой механической правильности.

Но эти проявления не всегда ограничиваются шумом и стуком; они нередко поднимают суматоху и возню: мебель и различные предметы опрокидываются, разного рода вещи бросаются чем-то снаружи в комнату, окна и двери отпираются и запираются невидимыми руками, часто стекла разбиваются вдребезги.

Понятно, что тут уже нешуточное дело и что все это не может быть объяснено обманом чувств, как, напр., простой треск в столе.

Такие самобытные, ничем не вызванные проявления духов случаются очень редко в уединенных местах: они бывают большей частью в жилых домах и в присутствии многих людей.

Чем же это объясняют спириты?

Опять своими мировыми жидкостями: между лицами, живущими в таких домах, есть непременно такие, которые одарены медиальностью, хотя сами этого не знают; духи пользуются их жидкостью, и спириты называют таких лиц естественными медиумами.

Спириты уверяют даже, что есть такие благодетельные, доброжелательные духи, которые сами по себе, без всякого внешнего побуждения, вдруг приносят в какое-нибудь место прекрасные цветы, вкусные плоды, конфета и даже великолепные, роскошные драгоценности.

Но чтобы произошло подобное милое явление, нужно присутствие какого-нибудь медиума, которого можно бы назвать чувствительным (сенситивом), т. е. который бы обладал в высшей степени способностью излияния своей жидкости и проникновения ею.

Такими медиумами бывают чаще всего люди, чрезвычайно впечатлительные, – люди, нервы которых приходят в раздражение от малейшего ощущения, от самого незначительного чувства, которых раздражает малейшее физическое или нравственное влияние – внешнее или внутреннее.

Но мы должны заметить, что, по словам тех же спиритов, подобные доставки разных приятных предметов – явления очень редкие. Вообще подобные явления совершаются легче всего в сомнамбулизме, так как в этом состоянии есть естественное выделение первобытного вещества, временное отделение духа и его полувещественной оболочки.

Из всех действий спиритизма, конечно, самые любопытные будут те, которые производят видения и призраки, т. е. делают духов видимыми. В самом деле, не интересно ли увидеть, встретиться, так сказать, лицом к лицу с духом, посмотреть, какой он на самом деле этот дух – толстый, тонкий, полупрозрачный или нет, неподвижный или очень юркий, в платье или так себе, в чем-нибудь другом, а может быть и в первобытной наготе?

Сейчас же вспомните, во-первых, что, во время телесного сна, дух сбрасывает с себя вещественные узы и, стало быть, может пуститься в странствование, делать визиты, так сказать, налегке.

Ну, разумеется, если вы сумеете пригласить такого духа, то он, может быть, и явится к вам.

Но этого для вас недостаточно; вам может показаться скучным проводить с таким посетителем время в безмолвном созерцании друг друга, как безжизненные истуканы; вы, в качестве существа словесного, вероятно, захотите побеседовать с ним.

Спрашивается, может ли такой дух говорить? Может ли он произвести сильный членораздельный звук, или такие духи пищат едва слышно, вместо того, чтобы говорить как следует?

Если они могут производить всякие трески, стуки, свисты, голоса разных животных, то почему же им не изловчиться производить и человеческие звуки. Уж коли они духи, так должны быть на все горазды.

Спириты, не запинаясь, отвечают, что духи могут говорить; что когда такой дух посетит вас, то вы должны, как вежливый хозяин, спросить его: кто он, чего желает и чем вы можете быть для него полезны?

Если этот дух страдает, если он несчастлив, то сострадание к его горю облегчает его; если он принадлежит к доброжелательным, то может явиться с целью дать вам хороший совет.

Духи говорят иногда членораздельными звуками, но большей частью бывает только передача мыслей из их головы в нашу, так сказать, непосредственно. Они могут произносить человеческие слова нам на уши или в воздушном пространстве, и это явление спириты обозначают словом пневматофония.

Так, например, часто случается, что в полусне вдруг слышишь, что кто-то произносит слова, имена, часто даже целые фразы, и произносит так сильно, что может вдруг разбудить.

Такие слова и речи могут произноситься или вне нас, или даже в нас самих. Но как бы ни происходило это явление, оно очень редко в может быть вызвано человеком.

Лица, которых вы видите во сне, говорят спириты, не создания вашего воображения, но в самом деле духи, с надлежащей оболочкой этих лиц, посетившие вас.

Почему некоторые видения чаще встречаются в болезненном состоянии, чем в здоровом? спрашивают спириты и отвечают:

Оттого, что в болезни сила вещественной оболочки тела разрушена или ослаблена, а потому проявления духа делаются свободнее; дух, вследствие этого, легче входит в сообщение с другими духами.

Ну, положим, явится вам дух; спрашивается, вы его глазами увидите или нет?

Нет, не глазами, отвечают спириты, а душой, прямо душой, потому что таких духов можно видеть и закрыв глаза.

Мы здесь должны сделать пояснение, которому после, пожалуй, не будет места: в сообщение с внешними предметами человек может приходить только посредством своих нервов, которые уже передают впечатление душе; душа же непосредственно не может постигать внешних предметов, – таково учете психологов; так же думают, как мы видели выше, и спириты; стало быть, видение духа прямо душою показывает, что этот дух не есть внешний предмете, а образ, воображение.

Спириты, как видите, сбились тут с толку.

Все ли могут видеть духов?

Тут надо различать два состояния человека: сон и бодрствование. Во сне всякий человек, по мнению спиритов, может видеть духов, потому что его душа в своих сношениях с внешним миром не стеснена в это время и не ограничена узами тела. (Возражение см. выше).

Но в бодрственном состоянии человек только тогда может видеть духов, когда его органы особенным образом к этому расположены, т. е. когда их жидкость легко может соединиться с мировой.

Можно ли вызвать духа?

Иногда можно, но очень редко, отвечают спириты, – большей частью духи появляются сами.

Как же они объясняют вообще видения и какую придумали для них теорию.

Большей частью эти видения являются во сне. Они могут быть различных родов: или являются предметы, существующее во время самого видения, или бывшие в прошлом, или, наконец, принадлежащее только будущему времени, – видения предсказательные, т. е. является то, чего вовсе нет.

Конечно, это последнее замечание уже очень хитро; но это говорим не мы, а говорят спириты.

Разумеется, чтобы хоть сколько-нибудь успокоить обыкновенный здравый человеческий ум, который никак не может переварить сейчас сказанной нелепости, спириты должны бы сказать, что новых предметов в мире нет, а что будущими они могут быть только для нас, которые их до известного времени не знали.

Но есть явления, которые в известное время могли и не быть, а совершиться только впоследствии; любопытно знать, как же спириты объяснят их видения? Ведь, по их мнению, всякое видение есть действительный предмет!

Впрочем, кажется, что спириты думают, будто духи могут нам представлять нечто в роде живых или туманных картин, даже иносказательные (аллегорические), которые должны нам преподать какой-нибудь полезный урок, предостережение и т. п., а иногда и разжечь наши страсти, ввести нас в заблуждение и пр.

Спириты очень далеко заходят в своих рассказах о являющихся духах; так они с точностью описывают, какие части являющегося духа бывают резче обрисованы, какие слабее; слабее всего, говорят они, обозначаются нижние конечности (ноги). Притом такие духи никогда не ходят, а скользят, как тени.

Любопытный народец эти, придуманные спиритизмом, Какие-то воображаемые духи!

Везде ли могут они войти?

Везде, потому что их полувещественная оболочка имеет способность проникать сквозь всякое вещество; стало быть, никакая дверь, никакая стена не могут защитить от их визита. Неправда ли, что на свете найдется очень много людей, которые бы дорого дали за такую способность?