Текст книги "Эллинизм и его историческая роль"

Таким образом, феодалы и бароны в эллинистической Малой Азии существуют только в воображении М. Вебера, Ростовцева и их последователей. Конечно, ни о политической организации феодалов как класса, ни о феодальной иерархии никаких материалов в источниках нет, да и быть не может.

Что касается аграрных отношений, то здесь сторонники теории феодализма на Востоке не ставят самого коренного вопроса – о характере земельной собственности; между тем без решения этого вопроса всякие рассуждения о феодализме и крепостничестве остаются беспочвенными.

Древность – не только восточная, но и античная – знает различные формы зависимости земледельца. Однако характер зависимости крестьян, непосредственных производителей на земле, должен быть установлен совершенно точно, прежде чем делать какие-либо выводы о характере общественного строя. На Востоке масса крестьянского населения испокон века была связана, с одной стороны, отношениями к сельской общине, с другой – подчиненным положением по отношению к верховному собственнику земли – царю или богу (т. е. храму и его жрецам). Еще и в эллинистическую эпоху сохранялось «некоторое нерасчлененное единство города и деревни» (Маркс); подавляющее большинство крестьян жило в селениях (κῶμαι), сохранивших более или менее ясно выраженные остатки общинной организации. Они меньше других слоев населения воспринимали культуру греческих завоевателей, которые называют их неопределенным термином ἔθνη (племена). Некогда высшее единство общинного коллектива воплощалось в царе или боге, и обязательства общины перед царем или храмом совпадали (в идее) с интересами общины. Со временем взносы натурой на общие нужды и участие общинников в общественных работах превратились в обязательную дань верховному собственнику земли и обязательную работу «на дом царя». Принадлежность к общине, дававшей каждому члену право владения землей и правовую защиту, также изменила свою сущность по мере разложения общины и превратилась в связанность земледельца, в его прикрепление к ἰδία, которое гарантировало государству выполнение крестьянами своих повинностей. Зависимость крестьян, следовательно, была не феодальной; не было и феодальной земельной собственности; крестьяне владели землей по праву своей принадлежности к общине; от нее же получил право верховной собственности на землю и сам царь или бог. Частная земельная собственность появляется на Востоке в эллинистическое время как античная собственность благодаря приписке бывшей царской земли к территории греческих полисов – старых и вновь возникавших.

Как мы выше видели, Александр Македонский в приенской надписи (OGIS 1) различает землю, принадлежащую городу, и царскую землю, за которую жители сельских поселений платят подать. Но именно на царской земле в Малой Азии, или по крайней мере на части ее, Ростовцев и его ученики находят сохранившийся якобы от древневосточных монархий «феодализм» и «крепостничество». При этом они основываются на двух-трех документах, к рассмотрению которых и следует обратиться.

В 253 г. Антиох II, разводясь с Лаодикой, чтобы вступить в брак с Береникой, дочерью Птолемея Филадельфа, решил, по-видимому, компенсировать ее, продав ей (может быть, фиктивно) крупное земельное владение8282
  Имеется известие в клинописной табличке, что Антиох подарил Лаодике и ее сыновьям, Селевку и Антиоху, земли и ценности в Вавилонии. Клинописная табличка, предварительно опубликованная К. Ф. Леманом (ZAss, VII, 1892, стр. 330 сл.), пропала, и детали этого интересного документа остаются неясными.


[Закрыть]. Подробное сообщение об этом акте сохранилось в трех документах, начертанных на стене в храме Аполлона Дидимейского8383
  Последнее издание текста (см. RC, № 18–20).


[Закрыть]. Первый из этих документов – обращение Антиоха к Метрофану (по-видимому, стратегу) – гласит (строки 1–19):

«Царь Антиох Метрофану привет. Мы продали Лаодике Паннукоме, дом (βᾶριν) и относящуюся к селению землю, граничащую с землей Зелеи и Кизика и со старой дорогой, которая проходила выше Паннукоме, но была распахана ближними земледельцами, чтобы отрезать этот участок для себя – нынешняя Паннукоме возникла позднее, – и местечки, какие окажутся на этой земле, и принадлежащих к ним λαοί со всеми их домами и со всем принадлежащим им и с поступлениями пятьдесят девятого года8484
  Эры Селевкидов – 253 г. до н. э.


[Закрыть] за тридцать талантов серебра – равно как λαοί, которые, будучи из этого селения, переселились в другие места, – с тем, что она (Лаодика) не будет платить никаких налогов в царскую казну, и она будет вправе приписать к полису, к какому пожелает; на тех же основаниях купившие или получившие от нее тоже будут владеть неограниченно и присоединят к полису, к какому пожелают, если только Лаодика не успела раньше присоединить к полису; в этом случае они будут владеть землей там, куда она присоединена Лаодикой».

После указания о порядке расчета за полученную Лаодикой землю Антиох продолжает (строки 24–28):

«Распорядись передать Арридею, эконому Лаодики, селение, виллу, дом, относящуюся сюда землю и λαοί с их домами (λαοὺς πανοικίους) и всем принадлежащим им и зарегистрировать продажу в царском архиве в Сардах и на пяти каменных стелах». Стелы предписывалось установить в храме Афины в Илионе, в храме на Самофракии, в храме Артемиды Эфесской, Аполлона Дидимейского, Артемиды в Сардах, т. е. в наиболее чтимых храмах.

На той же стеле помещено распоряжение (RC 19) Метрофана, адресованное, судя по RC 20, эконому Никомаху, об изготовлении указанных в царском письме пяти стел; здесь же сообщается, что библиофилаку Тимоксену дано распоряжение о регистрации продажи и границ проданного участка в царском архиве в Сардах.

Наконец, третья надпись (RC 20) сообщает, что «передано Арридею, эконому Лаодики, гипархом …кратом селение и βᾶρις и относящаяся сюда земля в соответствии с предписанием эконома Никомаха, к которому приложено письмо Метрофана и адресованное ему письмо царя». Далее следует подробное описание границ участка.

Дополнением к этой надписи может служить надпись, найденная в храме Артемиды в Сардах, которая является как бы продолжением приведенной «надписи Лаодики». В ней указываются, каковы были права и доходы владельца царской земли, получившего ее в дар или другим путем от царя8585
  W. H. В u c k l е r and D. М. R o b i n s o n. Greek Inscriptions from Sardes, I, AJA, XVI, 1912, стр. 11–32; W. K. P r e n t i с e. The Mnesimachus Inscription from Sardes, тамже, стр. 526 сл.


[Закрыть].

В двух столбцах надписи сохранилось в общем 37 строк (приблизительно по 80 букв в строке). Хотя начало надписи отсутствует, содержание ее не вызывает сомнений. Мнесимах, приближенный диадоха Антигона, получил от него большое селение; по-видимому, для приведения его в порядок он занял у храма Артемиды 1325 золотых статеров. Теперь храм требует возврата денег, но у Мнесимаха денег нет. Он поэтому фиктивно продает (фактически закладывает) свое имение храму – так называемая πρᾶσις ἐπὶ λύσει («продажа с правом выкупа»). При этом Мнесимах дает подробную опись своих владений, их стоимость и перечень доходов:

«…Так как неопеи (настоятели храма) требуют от меня данное под заклад золото, принадлежащее Артемиде, а у меня неоткуда им отдать, – так вот, что есть в моем имении (οἴκου): нижеследующие селения (κῶμαι), а именно: селение Табалмуры на сардской равнине на холме Ил; к этому селению принадлежат и другие селения, а именно Танду и Комбдилипия, подать с этих селений (вносится) в хилиархию Питея пятьдесят золотых в год. Есть и клер в Кинарое вблизи Тобалмур, подать в год три золотых. Есть еще одно селение Периасасостры у вод Морста; подать в хилиархию [Саг]ария в год пятьдесят семь золотых. Есть и клер у вод Морста и в Нагриое; подать в хилиархию Сагария, сына Кореида, три золотых и четыре золотых обола. Есть и еще селение в районе Аттуд, называемое Илукоме, подать в год три золотых и три золотых обола. И вот, от всех селений и клеров и относящихся к ним усадебных участков (οἰκοπέδων), от крестьян со всеми их домами и с принадлежащими (τῶν λαῶν πανοικίων σὺν τοῖς ὑπάρχουσιν), от винных мехов, от подати денежной и трудовой (τοῦ φόρου τοῦ ἀργυρικοῦ καὶ τοῦ ληπουργικοῦ) и всего прочего, получаемого от селений, и еще много сверх того, когда произошел раздел, Питей и Адраст взяли в отдельную собственность виллу (αὐλήν) в Тобалмурах, – а за пределами виллы находятся дома крестьян (λαοί), – рабов и два сада на пятнадцать артаб посева, а в Периасасострах усадебные участки на три артабы посева и сады на три артабы посева и рабы, живущие в этом месте: в Тобалмурах – Эфес, сын Адраста, Кадой, сын Адраста, Гераклид, сын Белетра, Туий, сын Манея, сына Каика; в Периасасострах проживают Кадой, сын Армананда, Адраст, сын Манея…».

Во втором столбце речь идет о гарантиях храму в том случае, если Мнесимах не обеспечит ему собственности на имение и поступление всех статей дохода, в частности: «если же мы не гарантируем или нарушим настоящий контракт (συγγραφήν) относительно селений, клеров, участков (χωρίων) и всех рабов, пусть они останутся собственностью Артемиды». «Если же селения, клеры или что-либо другое из заложенного царь заберет у Артемиды из-за Мнесимаха, то основную сумму золотом, полученную под заклад, тысячу триста двадцать пять золотых, я, Мнесимах, и мои потомки немедленно отдадим храму Артемиды».

Кроме надписей Лаодики и Мнесимаха, Ростовцев ссылается еще на надпись из Зелеи, впервые опубликованную Келером (AM, IX, 1884, стр. 58 сл.). Здесь в числе прочих даров город дает некоему Клеандру λεὼν αὔτοικον. Строчка, где находятся эти два загадочных слова, испорчена; по общему контексту надписи в целом здесь требуется слово πολιτείαν, так как цель декрета завербовать новых граждан путем дарования им πολιτεία. Поэтому издатель вместо λεὼν αὔτοικον дал единственное требуемое смыслом чтение: [πολιτείαν καὶ ἀ]τέλειαν. Издатели надписи в SGDI (№ 5533) также считают чтение λεὼν αὔτοικον непонятным. По ряду соображений очевидно, что эта надпись к интересующему нас вопросу не имеет отношения8686
  Подробно см. мою статью «Зависимые крестьяне в эллинистической Малой Азии», ВДИ, № 2, 1947, стр. 34 сл.


[Закрыть]. Но что касается надписей Лаодики и Мнесимаха, то хотя эти документы единичны и не касаются основной массы сельского населения Малой Азии, они кажутся настолько выразительными, что на этом основании «крепостничество» и «феодализм» в эллинистической Малой Азии не вызывает в буржуазной литературе почти никаких сомнений. В самом деле, вместе с землей продаются и крестьяне («надпись Лаодики»), которые платят оброк и обязаны барщиной (φόρος ἀργυρικὸς καὶ λητουργικός в надписи Мнесимаха). Все это, однако, принимает другой вид, если, во-первых, принять во внимание все обстоятельства дела и, во-вторых, рассмотреть рисуемое в этих надписях положение вещей не статически, а в движении, выяснить, откуда эти явления возникли и куда вели.

Действительно ли продаются λαοί вместе с землей? Каково их правовое положение? Каковы их права на землю, которую они обрабатывают?

В надписи Лаодики в акт продажи включаются и крестьяне, но они принадлежат не царю, а селениям: τοὺς ὑπάρχοντας αὐτοῖς λαούς; λαοί, таким образом, неотделимы от своей сельской общины, чье владение землей неоспоримо, и это скорее ограничивает, чем расширяет право собственности покупателя земли. Естественно, что в донесении гипарха о передаче эконому Лаодики проданного ей имения перечисляются ἥ τε κώμη καὶ ἡ βᾶρις καὶ ἡ προσοῦσα χώρα, но не λαοί и их имущество. В надписи Мнесимаха λαοί в качестве составной части имения не упоминаются; а в той части надписи, где речь идет о санкциях в случае нарушения Мнесимахом договора, названы только «селения, клеры, участки и рабы». В относящейся к тому же периоду (около 275 г.) надписи Антиоха I о дарении земли Аристодикиду о λαοί идет речь только по случайному поводу: «если же царские λαοί того района, где расположена Петра, пожелают ради безопасности жить в Петре, мы предписали Аристодикиду позволить им жить там» (RC 11, строки 22–25).

Далее, что особенно важно, и Антиох I при дарении земли Аристодикиду и Антиох II при «продаже» Лаодике предусматривают как само собой разумеющееся, что новые владельцы земли присоединят ее к территории одного из ближайших полисов, и лишь в виде привилегии предоставляют им право самим выбрать себе полис. Но присоединение земли к полису означает переход земли, ее владельцев и трудящихся на ней в новый статус, существующий в греческих полисах. Включение царской земли в состав территории полиса, вероятно, не во всех случаях влекло за собой немедленное радикальное изменение положения крестьян. Но в дальнейшем оно было неизбежно; при этом часть земледельцев оставалась в своих селениях и обязана была платить городу φόρος за свою землю, как это делали фригийцы в Зелее (Syll.² 154); поселившиеся в городе назывались πάροικοι – термин, часто встречающийся в надписях8787
  См., в частности, RC, стр. 354.


[Закрыть]; πάροικοι занимали положение, напоминающее метэков, но могли со временем приобретать права гражданства.

Таким образом, «продажа» крестьян Лаодике означает продажу не в большей степени, чем передача от одного властителя другому города или целой области со всем ее населением. Речь идет о передаче Лаодике тех доходов, которые до тех пор поступали с царской земли в казну. Александр заявляет, что внегородская земля – его, «и живущие в этих селениях вносят φόρος»; от этого своего права Антиох отказывается в пользу Лаодики. В этом отношении надпись Мнесимаха прекрасно дополняет и разъясняет «надпись Лаодики». Мнесимах не получил от Антигона этой привилегии. За полученную им в дар землю вносится, как мы видели, φόρος деньгами хилиарху, т. е. в царскую казну, причем, судя по точному выражению надписи – φόρος τῶν κωμῶν (столб. 1, строка 5); φόρος вносили сами селения, продолжавшие оставаться в непосредственном подчинении царю. Мнесимах платил φόρος и за свои клеры.

О том, в чем заключались доходы частного владельца земли, кроме урожая с непосредственно им обрабатываемых участков, некоторые сведения сообщает надпись Мнесимаха. Это – φόρος ἀργυρικὸς καὶ λητουργικός – взносы деньгами и работой. Если отнести сюда же ἀγγεῖα οἰνηρά (конструкция фразы неясна), то были и натуральные поступления. В царских владениях, эксплуатировавшихся непосредственно казной, натуральный φόρος играл большую роль. В надписи Антигона о синойкизме Теоса и Лебедоса Антигон вначале не хочет разрешить закупку хлеба для переселенцев, так как «поблизости находится податная земля» (φορολογουμένη χώρα), так что если появится нужда в хлебе, оттуда, мы думаем, можно будет без труда доставить сколько угодно» (RC 3, § 10, ст. 72–94).

Мы не знаем, какой денежный доход извлекал Мнесимах из обрабатываемой λαοί земли. В том месте надписи, где перечисляются гарантии Мнесимаха, φόρος земледельцев не назван, и ни характер, ни объем его неизвестны. Что касается φόρος λητουργικός то, по-видимому, он означал работы «на дом царя», выполнение крестьянами тех трудовых повинностей, какие возлагались на принадлежавшую Мнесимаху землю, тем самым на самого Мнесимаха. Эллинистические цари переняли от своих восточных предшественников право взимать с населения дань натурой и деньгами и привлекать его к общественным работам. В письме Деметрия II к Ионатану Маккавею, которое приводится у Иосифа Флавия (Antiqu. XIII, 2, 3; сp. I кн. Макк., 10, 30; 11, 34), перечисляется ряд налогов и повинностей, которые Деметрий обещает снять с иудеев: третью часть злаков, половину древесных плодов, подушную подать; царь обещает также освободить иудеев от принудительных работ в субботние и праздничные дни и в три дня, предшествующие празднику. Отсюда, конечно, никто еще не вздумал делать вывод о том, что иудейские крестьяне были крепостными или что Иудея при Хасмонеях была страной феодальной.

Грекам положение масс народа в восточных деспотиях представлялось рабским. Но крестьяне в селевкидской Малой Азии не были ни рабами, ни крепостными. Напротив, они имели свои организации и народные собрания, выносили декреты или участвовали в вынесении декретов от имени полиса, к которому тяготели. Они были привязаны к своей ἰδία, но именно потому, что только в своей ἰδία, пережитке древней общины, они могли владеть землей. А в некоторых случаях еще в эллинистическое время существовала даже общинная земельная собственность. В частности, Ростовцев (Studien…, стр. 262) цитирует надпись из Филадельфии (птолемеевское владение в Азии), где народное собрание κώμη принимает решение разделить τὸν ὑπάρχοντα αὐτοῖς ἀγρόν принадлежащее им сообща поле8888
  Разложение общины отрывало крестьян от своей ἰδία. Из «надписи Лаодики» видно, что часть крестьян переселилась в другие места. В распоряжении Антиоха I о даровании земли Аристодикиду говорится о λαοί, проживающих вне своей ἰδία, в Петре.


[Закрыть].

Термин λαοί следует переводить «мужики», «люд», «люди», как именуются непосредственные производители на земле у многих народов. Этот термин стал унизительным позднее, но в древности он не имел такого оттенка. В латинских надписях III в. н. э. в дунайских провинциях фигурируют lai consistentes: выходцы из Малой Азии продолжают на новой родине называть себя λαοί (lai)8989
  Е. М. Ш т а е р м а н. К вопросу о dediticii в эдикте Каракаллы, ВДИ, № 2, 1946, стр. 85.


[Закрыть].

Никто не может отрицать, что λαοί или γεωργοὶ βασιλικοί были лично свободны, что в эллинистической Малой Азии не было феодальной земельной собственности и не существовало самодовлеющих феодальных поместий9090
  Э. Бикерман на основе анализа материала источников приходит к правильному выводу, что на территории Малой Азии, подчиненной непосредственно царю, не было частной собственности на землю, не было, очевидно, и феодальной собственности (Les institutions des Séleucides, 1938, стр. 185). И все же Бикерман не решается совершенно отказаться от взгляда на λαοί как на крепостных (стр. 178), так как исходит из ложной презумпции о феодализме при Хаммураби, в ахеменидской Персии и птолемеевском Египте.


[Закрыть]. Основной хозяйственной единицей даже в крупных владениях остается деревня или село, κώμη. Мнесимах все время говорит о κῶμαι, κλῆρος, χωρία; надпись Лаодики – о κώμη и τόποι; надпись Антиоха относительно Аристодикида – о χωρίον. Ростовцев (SEHHW, стр. 503) как раз подчеркивает, что в основном территория Малой Азии состояла из туземных villages. Они платили за землю ренту – налог натурой и деньгами в виде десятины или по другой твердой ставке (ἐκφόριον). Крупные земельные владения принадлежали храмам, но это были исконные владения, восходящие еще к тому времени, когда сельская община группировалась вокруг своего святилища. Они дольше всех остальных противились духу времени и удержались во многих случаях и в римское время.

Таким образом, если даже не касаться основного факта, что рабовладение на древнем Востоке и в эллинистических государствах было ведущим способом производства, и оставаться только на почве аграрных отношений, приведенные документы не дают оснований говорить об элементах крепостничества или феодализма в эллинистической Малой Азии. Только ни на чем не основанная презумпция побуждает некоторых исследователей с необычайной легкостью расширять круг феодальных понятий и терминов в применении к Малой Азии. Так, Welles склонен понимать в некоторых случаях глагол ἔχω, как «держание» (RС, 11, 4–5: ἣμ πρότερον εἶχεν Μελέαγρος – which formerly Meleagros held), хотя сам он в аналогичном случае переводит ἣν πρότερον ἔσχεν Δημήτριος – formerly the property of Demetrios (RC, 70, 6–7). Что ἔχω не имело значения «держания», показывает хотя бы текст надписи Лаодики: лица, купившие у Лаодики землю, ἔξουσιν κυρίως, «будут владеть ею неограниченно». Еще более поразителен случай, где речь идет о каре, грозящей судье за правонарушение: ἄτιμον εἶμεν καὶ χρήματα παματοφαγεῖσται, τὸ μέρος μετὰ Γοικιατᾶν9191
  Recueil des inscriptions juridiques grecques, fasc. II, No XI, face B, стр. 18–20.


[Закрыть] – «он будет лишен прав, и имущество его конфискуется, его удел с рабами»; издатели, хотя и приводят ссылку на Гесихия, поясняющего, что οἰκιητής – ὠνητὸς δοῦλος, переводят однако serfs.

Те два документа, на которых строится буржуазная теория феодализма в эллинистической Малой Азии, подтверждают иное: на Востоке не было собственности на землю, а лишь владение ею. Самыми прочными владельцами были, с одной стороны, λαοί, но лишь поскольку они принадлежали к существовавшим некогда общинам, ныне превратившимся в большинстве случаев лишь в организационную связанность крестьян со своей ἰδία. С другой стороны, верховным владельцем земли был царь, но именно как носитель царской власти, а не лично. Этим объясняется, что Антиох, продавая землю Лаодике, приказывает, кроме регистрации сделки, вырезать ее текст на пяти каменных стелах и установить их в наиболее чтимых святилищах: это должно служить дополнительной гарантией права Лаодики на владение землей. Как видно из земельного спора между Митиленой и Питаной (OGIS 335, строки: 133 сл., 140 сл.), акт продажи Антиохом I земли городу Питане впоследствии был подтвержден Эвменом. Мнесимах, как видно из текста надписи, предусматривает такой случай, что царь может отнять его землю. Только с македонским завоеванием появляется на Востоке античная земельная собственность, ранее существовавшая здесь только в старых греческих полисах.

Эллинизация Востока привела к изменению аграрных отношений – объективно в интересах роста рабовладельческой системы. Застав на Востоке непривычную для эллинов форму земельных отношений, эллинистические цари прежде всего стремились использовать это положение вещей в интересах своей казны, применяя при этом также свое право победителей и завоевателей. Однако переход к античным формам земельной собственности диктовался всем ходом экономического развития, означавшего на Востоке переход от примитивных форм рабства к рабовладельческой системе, целью которой является производство прибавочной стоимости. Эта объективная потребность побуждала Александра, диадохов и Селевкидов строить новые греческие города, превращать в полисы города старые, присоединять к полисам значительные территории царской земли. Несмотря на необходимость сохранять добрые отношения с могущественным жречеством, о чем говорят многочисленные указы, предоставляющие храмам разного рода привилегии, Селевкиды и Птолемеи по возможности ограничивают храмовое землевладение, хотя иной раз, в трудную минуту, им приходится вновь даровать землю храму.

Именно этот переход от восточных аграрных отношений к античным (а не освобождение крестьян от крепостной зависимости, как думает Ростовцев) характерен для селевкидской Малой Азии.

Характер этого процесса очень удачно сформулирован в случайной надписи римского времени из Поглы в Ликии. Здесь прославляется Публий Целий Лукиан, который «в годы общинного строя (κοινωνίας) решал местные судебные дела» и «давал раздачи в годы гражданственности» (πολιτείας, IGRR III, 403). Поскольку здесь речь идет о пережитках прошлого, то с полным правом можно отсюда сделать заключение к прошлому. Переход от κοινωνία к πολιτεία, от восточного к античному типу рабовладельческого общества – вот в чем заключается основная линия исторического развития аграрных отношений на эллинистическом Востоке.

Историки отмечают рост рабовладения в селевкидском царстве. Появление крупных городов и развитие городской жизни в условиях античности невозможно было без расширения рабовладельческого хозяйства. У нас нет, как и вообще для древности, статистических данных; но случайные отрывочные сведения говорят о множестве рабов и о работорговле. Во время торжественной процессии в Дафне при Антиохе IV его эпистолограф Дионисий выставил тысячу рабов, из которых каждый нес серебряное блюдо весом не менее 1000 драхм (Polyb., XXXI, 3, 16: Athen., V, 194 сл.). Рабский труд применялся и в земледелии; в надписи в честь Лариха, относящейся ко времени Антиоха I или Селевка I, Лариху предоставляется «свобода от обложения скота и рабов как в его собственных владениях, так и в городе» (OGIS 215). Папирусы архива Зенона содержат значительный материал о торговле рабами в Сирии, Палестине и Финикии; поскольку границы владений Птолемеев в Азии были текучи, можно с полным правом на основании этого материала делать заключение и о владениях Селевкидов. В торговле Египта с Сирией и Палестиной в правление Птолемея Филадельфа рабы занимают первое место9292
  V. T s c h e r i k o w e r. Palestine under the Ptolemies, «Mizraim» v. IV–V, 1937.


[Закрыть]. В ряде папирусов речь идет о покупке рабов (PCZ 59003, 59010, 59015, 59011; PSI 406). Аммонитский шейх Тубиас (библейский Тобия) посылает Аполлонию в подарок четырех рабов (PCZ 59076). В одном папирусе (PCZ 59076) рассказывается об одном из агентов Аполлония, у которого задержали в Тире рабов (по-видимому, этот агент, Аполлофан, в данном случае захотел повести работорговлю за свой счет), так как он не уплатил пошлин и не имел разрешения на вывоз (ἐξαγωγή). В другом папирусе9393
  Там же, стр. 17.


[Закрыть] речь идет о пошлинах при закупке рабов для Аполлония. В папирусе PCZ 59047 сообщается о том, что греки оставили рабыню в залог до расчета с продавцами товаров. В PCZ 59010 упоминается работорговец πα]ιδασκ[ά]ριος.

Недавно опубликованный папирус содержит указ, датированный 24 годом Птолемея (II?), дающий интересные данные о работорговле и о некоторых источниках рабства в Сирии9494
  H. L i e b e s n y. Ein Erlass des Königs Ptolemäus II Philadelphus über die Deklaration von Vieh und Sklaven zu Syrien und Phönikien, «Aegyptus», XVI, 1936.


[Закрыть]. В строках 33 сл. речь идет о рабах: «если кто купил свободного туземного человека (σῶμα λαϊκὸν ἐλεύθερον) или похитил и задержал или иным путем приобрел», он должен в течение 20 дней заявить об этом и представить раба эконому гипархии под угрозой лишения раба, штрафа и уголовной ответственности. Если доказано будет, что купленные рабы – рожденные в доме (οἰκετικά), их возвращают владельцу; «рабы же, проданные на царском аукционе, если даже они заявляют себя свободными, остаются собственностью покупателей». И на будущее время запрещается покупать и принимать в заклад σώματα λαϊκὰ ἐλεύθερα за исключением тех случаев, когда управляющий Сирией и Финикией порабощает людей, по отношению к которым полагается применять взыскание с личности (ὧν ἡ πρᾶξις καθήκει καὶ ἐκ τοῦ σώματος γίνεσθαι).

Из этого декрета мы узнаем о практиковавшихся в Сирии похищении и продаже в рабство свободных, о самозакладе, т. е. о кабальном рабстве и о продаже в рабство за долги казне.

В рассеянных по разным музеям и еще целиком не опубликованных клинописных табличках из Урука (всего около 150) содержится значительное число торговых сделок, в том числе шесть актов купли и продажи рабов9595
  А. A y m a r d. Une ville dе Babylonie Séleucide d’après les contrats cunéiformes, REA, XL, 1938, стр. 8.


[Закрыть]. В найденных там же глиняных буллах (цилиндрических кольцах, куда вкладывали свернутые пергаментные и папирусные свитки) имеются буллы с надписью ἀνδραπόδων.

Группа надписей, найденных в Сузах (вошли в SEG, VII, № I сл.), содержит большое число актов отпуска на волю рабов. Все эти акты составлены в одной форме в виде посвящения отпускаемого на волю богине Нанайе, например: ἔτους αορ́ ἀφιέρωσεν Στράτων Σιμ[ί] ου Ναναίαι θεᾶι Καν… τὴν παιδίσκην αὐτοῦ ὡς ἐτῶν λ́ ὑπέρ βασιλέως καὶ βασιλίσσης σωτηρίαν κτλ. Вследствие неправильного восстановления и толкования некоторых из этих надписей первый издатель Кюмон9696
  F. C u m о n t. Inscriptions grecques de Suse, CRAI, 1931, 1932, 1933.


[Закрыть] понял их так, что речь идет о посвящении παιδίσκαι богине на 30 лет в качестве храмовых проституток. Не вызывающая сомнений реконструкция одной из этих надписей Робером9797
  L. R o b e r t. Études d’épigraphie grecque, RPh, X, 1936, стр, 137 сл.


[Закрыть] показала, что здесь, бесспорно, обыкновенные манумиссии. Ростовцев, (ук. соч., стр. 538), указывая на множество рабов в селевкидской Вавилонии, отмечает, что все манумиссии в Сузах касаются женщин; очевидно, он проглядел надпись CR, 1932, № 5 (стр. 284), где на волю отпускают Σ]κορπίωνα τὸν [ἑαυτοῦ δ]οῦλον. Кюмон9898
  CR, 1933, стр. 261.


[Закрыть] цитирует пальмирскую надпись, которую опубликовал Кантино и перевел: «это гробница отпущенного на волю через Шамаша».

Не совсем ясно, каково было применение рабского труда на обширных храмовых территориях, о которых наши сведения основаны главным образом на позднейших сообщениях Страбона. О знаменитом святилище Ма в Комане Каппадокийской Страбон пишет: «Там большое множество боговдохновенных (θεοφορήτων) и храмовых рабов (ἱεροδούλων). Население (οἱ ἐνοικοῦντες) – катаонцы, вообще подчиненные царю, но повинующиеся больше жрецу. Последний распоряжается храмом и храмовыми рабами, которых во время нашего пребывания там было больше шести тысяч, мужчин и женщин. К храму относится также много земли, и доходами (καρπούς) пользуется жрец, занимающий второе место в Каппадокии после царя» (XII, 2, 3). В Веназе находился храм Зевса (Агура–Мазды) с поселением (κατοικία) около трех тысяч храмовых рабов и плодородной землей, дающей жрецу годовой доход в пятнадцать талантов» (XII, 2, 5). В Кабире при храме Мена была κωμόπολις («деревня-город») Америя, «имеющая много иеродулов и жреческую землю, плоды которой всегда получает жрец» (XII, 3, 31). У Антиохии в Писидии было святилище Мена, «владеющее множеством иеродулов и священных участков» (XII, 8, 14). Из этих сообщений Страбона следует, что земля, принадлежавшая храму, за исключением территории самого храма, обслуживалась не рабами, а населением (οἱ ἐνοικοῦντες); они «вообще подчинены царю, но повинуются больше жрецу»; очевидно, это не рабы. Но шесть тысяч храмовых рабов в Комане вряд ли были заняты только обслуживанием храма и потребностей культа; очевидно, они работали на земле, эксплуатируемой храмами непосредственно, хозяйственным способом. Точно так же в Веназе «поселение с тремя тысячами рабов» не связано с «плодоносной землей, дающей жрецу годовой доход в 15 талантов». Если бы рабы работали именно на этой земле, Страбон так бы и писал, что храм владеет обширными землями, на которых работают три тысячи рабов. В надписи 185 г. до н. э. (RС 47) κάτοικοι (ср. Strab. XII, 2, 6 – κατοικία) храма Аполлона Тарсийского обращаются к царю с прошением об освобождении их от налога на мелкий скот (ἀτέλεια προβάτων). Это, конечно, не рабы. Но в таком случае тысячи рабов, о которых пишет Страбон, свидетельствуют о существовании, кроме земель, сдаваемых крестьянам, больших храмовых хозяйств, где работали рабы. Вероятно, и частные владельцы крупных земельных участков по примеру храмовых хозяйств широко применяли труд рабов.

О том, что, кроме храмовых рабов, на принадлежавшей храмам земле работали и свободные крестьяне, свидетельствуют документы о дарениях земли. Один из последних Антиохов (возможно, Антиох VIII), чтобы заручиться симпатиями жречества, вновь дарит храму Зевса в Бэтокаке, на южной границе Апамейской сатрапии, землю, которой некогда владел некий Деметрий. Очевидно, когда-то один из первых Селевкидов отнял землю у храма и подарил ее своему приближенному9999
  Он назван в тексте εντουργωνα τῆς περὶ Ἀπάμιαν σατραπείας; значение εντουργωνα остается до сих пор загадочным.


[Закрыть]; ныне царь снова дарит эту землю храму (RC 70). Таким образом, крестьяне, сидевшие на этой земле, несколько раз меняли хозяев; но, конечно, не может быть речи о том, чтобы эти земледельцы были рабами, освобожденными, затем снова порабощенными.

Вообще земля при Селевкидах не раз меняла владельцев. На клинописной табличке 139 г. Селевкидской эры (173/2 до н. э.) приводится копия более древнего текста 75 г. Селевкидской эры (237/8 г. до н. э.), сообщающего, что Антиох II подарил жене Лаодике и сыновьям Селевку и Антиоху «все, что Антиох, его отец, и Селевк, его дед… пашни собственного дворца… что на р. Евфрате… и пашни, которые… Лаодика, Селевк и Антиох отдали эти земли вавилонянам (amelu Babilaia), борсиппянам (amelu Borsippaia) и кутейцам (amelu Kutaia)». Каким-то путем земля оказалась однако во владении храма100100
  C. F. L e h m a n n. Noch einmal Kassû, ZAss., VII, 1892, стр. 328 сл.


[Закрыть]. Таким образом земля, конфискованная некогда Антиохом I и Селевком I, после ряда превращений снова становится храмовой.

Конечно, положение крестьян менялось в зависимости от перемены верховного владельца земли. Отобрав землю у храма, Селевкиды могли ее приписать к городу, подарить, продать или оставить в своем владении. Из надписи римского времени (125/6 г.) мы узнаем, что земля храма Зевса Эзанского «была поделена царями» на «участки, именуемые клерами» (IGRR IV, 571). Вероятно, тяжелее всего было положение крестьян на храмовых землях, где жрецы, помимо всего прочего, использовали еще и духовную власть над верующими. Поэтому политика Селевкидов по отношению к храмам, поскольку она способствовала переходу крестьян в более независимое положение, имела прогрессивный характер, содействуя развитию производства вместо накопления храмовых сокровищ. Конечно, когда Селевк IV, Антиох III или Антиох IV грабили храмовые сокровища, они вряд ли ставили себе какие-либо задачи по подъему производительных сил страны. Но царская казна использовала их, во всяком случае частично, на градостроительство, прокладку дорог, сооружение кораблей, на заморскую торговлю, а не пускала в рост.