Текст книги "Эллинизм и его историческая роль"

Пердикка действовал решительно и последовательно (даже чересчур последовательно), не считаясь с настроениями своих коллег. Он завершил незаконченное Александром завоевание Малой Азии, покорив Каппадокию; властителя страны Ариарата он повесил и вручил управление ею Эвмену. Уже в этой первой крупной операции проявилась фиктивность власти царей, от имени которых действовал Пердикка. Антигон, которому первоначально Пердикка поручил поход в Каппадокию, отказался исполнить его распоряжение, а Леоннат, к которому затем обратился Пердикка, предпочел переправиться в Грецию на помощь осажденному Антипатру и там нашел свою гибель. Когда Пердикка потребовал Антигона к ответу, тот уехал в Македонию к Антипатру. Птолемей в Египте также повел себя независимо. Клеомена, финансового управителя Египта, поставленного на этот пост Александром, он казнил. Он захватил тело Александра и отказался выдать его для погребения в Македонии. Пердикка решил наказать ослушника и предпринял поход в Египет, оказавшийся неудачным и повлекший значительные потери в войске при попытке переправы через Нил. Используя недовольство войска, сатрапы и военачальники, шедшие с Пердиккой, в том числе Пифон и тогда еще занимавший второстепенное место Селевк, убили Пердикку в его палатке (июль 321 г.). Его войско под предводительством Пифона вернулось в Азию. Тем временем Эвмен, соратник и единомышленник Пердикки, нанес поражение Кратеру, выступившему против него из Македонии; сам Кратер погиб.

При создавшемся положении полководцы снова собрались в Трипарадисе в Сирии. Антипатру, управителю Европы, было вручено регентство. Антигон получил звание στρατηγὸς αὐτοκράτωρ Азии. Селевк получил Вавилонскую сатрапию и вступил, таким образом, как равноправный партнер в разгоревшуюся борьбу диадохов.

Ближайшая задача их состояла в том, чтобы сокрушить Эвмена, оставшегося верным идее сохранения державы Александра. Кампания против Эвмена была поручена Антигону. Ему удалось разбить Эвмена и осадить его в Наре на границе Каппадокии и Ликаонии; после годичной осады, красочно описанной Плутархом в биографии Эвмена, ему пришлось бежать оттуда с горстью людей. Но в это время наступила перемена. В 319 г. умер Антипатр; для этого ревностного служаки характерно, что свой пост он завещал, в обход своего сына Кассандра, Полиперхонту, стороннику сохранения единства государства. Регент оказался, таким образом, на стороне Эвмена, который сумел благодаря этому заполучить часть казны, вывезенной в свое время из Суз в Киинду (в Киликии); на его сторону перешла отборная македонская пехота аргираспидов («серебряные щиты»); в 318 г. он начал строить в Финикии свой флот. С другой стороны, обиженный Кассандр вступил в союз с Антигоном против Полиперхонта, которого поддерживала пользовавшаяся влиянием Олимпиада, мать Александра.

Перипетии борьбы Эвмена против возглавляемой Антигоном коалиции чрезвычайно типичны для войн диадохов. Если Птолемей стремился удержать за собой Египет, Антигон (на первых порах) – Азию, Селевк – Вавилонию, если Кассандр и Полиперхонт боролись между собой за власть над Македонией и Грецией, то Эвмен оказался в роли какого-то странствующего рыцаря, прошедшего с боями до Сузианы и Персиды, не имея никакой территории, которой он бы управлял, которую он должен был защищать, укреплять, расширять. Правда, он защищал идею единства государства; но в процессе борьбы эта идея стушевалась, тем более, что в 317 г. Олимпиада распорядилась убить Филиппа Арридея вместе с его женой Эвридикой, а вскоре (в 316 г.) сама Олимпиада была побита камнями по приказу Кассандра. Что касается Александра IV, то этот ребенок вместе с матерью Роксаной находился фактически в заключении, и когда Кассандр их впоследствии (в 311 г.) убил, это уже не имело политического значения.

Несмотря на свои необыкновенные таланты и даже благородные черты характера, Эвмен был в сущности искателем приключений, опиравшимся на поддержку случайных военных отрядов, которые он умел легко привлекать к себе из рядов своих соперников или сколачивать из населения тех мест, где он в данное время находился, но которые так же легко покидали его и переходили на сторону врагов. Трагический конец Эвмена дополняет безотрадную картину его беспредметных усилий, направленных к неопределенной цели и подчинявшихся беспринципным интересам и капризам своих солдат. Одержав победу над Антигоном в Габиене, он погиб в результате предательства войска; чтобы получить обратно попавший в руки неприятеля обоз, где находились их семьи, награбленная добыча и имущество, аргираспиды выдали победителя Эвмена Антигону, который его казнил (316 г.).

В Греции борьба между Кассандром и Полиперхонтом продолжалась, но носила иной характер, чем войны в Азии, где местное население пассивно взирало на борьбу претендентов на власть и только страдало от военных тягот и разорения. Политическая активность эллинов не позволила им быть безучастными зрителями, борьба претендентов переплеталась с классовой борьбой. Здесь нельзя было удерживать длительное время власть только при помощи военной силы. И Полиперхонт и Кассандр старались найти опору в местном населении, в той или иной партии. Полиперхонт в 319 г. провозгласил «свободу» Эллады, чтобы привлечь на свою сторону демократию. В Афинах народ отменил олигархическую конституцию, введенную Антипатром, олигархи подверглись изгнанию и казни; в частности, был казнен (318 г.) Фокион, в течение 40 с лишним лет занимавший должность стратега и державший сторону Македонии, поскольку она обеспечивала богачам-рабовладельцам господство над массой.

Но дарованная эллинам «свобода» была призрачной, она зависела от преходящих интересов македонского властителя и от переменчивой военной удачи. Кассандр угрожал возрожденной афинской демократии из Пирея, где он прочно утвердился. Афинянам пришлось подчиниться (318 г.), и Кассандр вновь установил в Афинах олигархическую конституцию с гражданским цензом в 1000 драхм. Вожди демократии подверглись репрессиям. Во главе полиса стал Деметрий Фалерский, который в течение 10 лет был умеренным правителем Афин ἐπιμελητής, προστάτης.

Деметрий был философом, учеником Теофраста и плодовитым писателем. Ему приписывается кодификация аттического права, что дало основание поставить его в один ряд с Тезеем и Солоном. Деятельность его как номотета подтверждается эпиграфическими данными4545
  См. S. D o w and А. Н. Trav i s. Demetrios of Phaleron and his law giving, «Hesperia», XII, 2, 1943, стр. 144–165.


[Закрыть]. Философское образование и занятия литературой не мешали Деметрию держать народ в повиновении, в интересах Кассандра и покровительствуемой им плутократии.

Кассандр постепенно подчинил себе значительную часть Эллады и Македонии, заставив Полиперхонта удалиться в Этолию. Гибель Олимпиады, Филиппа и Эвридики, превращение Александра IV в узника устранили законных претендентов на македонский престол4646
  Оставался еще сын Александра от незаконной жены Барсины – Геракл. Впоследствии Полиперхонт объявил его царем, но вскоре сам же его казнил.


[Закрыть]. Кассандр породнился с домом Филиппа, женившись на его дочери Фессалонике, и назвал ее именем город, построенный им на месте разрушенной Потидеи. Поднятию престижа Кассандра содействовало восстановление Фив (316 г.), разрушенных Александром. Это было проведено как общеэллинское дело, и взносы на восстановление города поступали со всех мест поселения греков4747
  Список взносов см. Syll.³ 337.


[Закрыть].

Таким образом, в 316 г. ситуация была такова: Птолемей прочно сидел в Египте; в Греции и Македонии господствующее положение занимал Кассандр, а Полиперхонт, номинальный блюститель наследия Александра, был лишен реальной силы и значения; Лисимах сохранял сатрапию, полученную еще при первом разделе; Селевк в Вавилонии пока ничем себя не проявил. В Азии после победы над Эвменом самым могущественным властителем был Антигон. Династия фактически перестала существовать, и о сохранении державы Александра вопрос всерьез уже не ставился. Однако в это время начали вырисовываться контуры новых крупных государств; в первую очередь основой такого государства могло явиться мощное и экономически сильное объединение территорий, находившихся во владении Антигона.

После расправы над Эвменом Антигон на Востоке повел себя как неограниченный властитель. Он стал распределять по-своему восточные сатрапии. Пифон, сатрап Мидии, был казнен, Певкест, сатрап Персиды, был смещен и сошел со сцены. Селевка Антигон потребовал к отчету, и тот счел благоразумным бросить свою сатрапию и бежать к Птолемею. В Экбатане Антигон захватил 5000 талантов, в Сузах – 20 000; остаток казны в Киинде (10 000 талантов) также достался ему; кроме того, нормальный доход с его владений составлял 11 000 талантов в год. Антигон имел, таким образом, громадные денежные средства, чтобы содержать большое войско и стать владыкой Азии.

Но с этим не могли мириться другие диадохи, которые и сами лелеяли мечты о господстве. Против Антигона составилась коалиция из Лисимаха, Кассандра, Птолемея, Селевка. Они потребовали, чтобы он уступил Сирию и Финикию Птолемею, признал Кассандра стратегом Европы, возвратил Селевку Вавилон, отдал Геллеспонтскую Фригию Лисимаху. Ультиматум был отвергнут, и началась война.

На этот раз Антигон не имел успеха. Чтобы обезопасить с моря свои владения, он собрал флот из 240 кораблей в противовес флоту Птолемея; затяжная война на суше и на море против сильной коалиции оказалась не по плечу Антигону, хотя его противники долго не имели решающих успехов. Только в 312 г. Птолемей при Газе одержал крупную победу над Деметрием, сыном Антигона, защищавшим его владения с юга, со стороны Египта. Эта победа дала Птолемею возможность занять Сирию и Финикию. Селевк, отличившийся как один из военачальников Птолемея, с отрядом в 1000 человек направился в Вавилон и вновь утвердился там в качестве сатрапа. Это незначительное событие стало началом новой эры, принятой во всей Передней Азии – эры Селевкидов.

Антигон перешел все же в наступление. Он вновь отвоевал Палестину и даже подготовил поход против Египта. Деметрий совершил рейд в Вавилонию, ограбил страну, но не удержался в ней. Ситуация, не сулившая решительных побед ни той ни другой стороне, побудила диадохов заключить мир (311 г.). В связи с этим Антигон выпустил манифест, экземпляр которого, адресованный городу Скепсису, дошел до нас в надписи (OGIS 5 = RC 1). Интересный во многих отношениях текст «манифеста» гласит: «…мы заботились о свободе эллинов, ради которой делали немалые уступки и к тому же роздали деньги, и по этому поводу послали Эсхила с Демархом. Прежде чем достигнуто было соглашение на этот счет, мы участвовали в встрече на Геллеспонте4848
  В 313/2 г. См. Diod., XIX, 75, 6.


[Закрыть], и если бы кое-кто не помешал, все было бы завершено тогда. Ныне же, когда Кассандр и Птолемей стали поговаривать о мире и к нам явились по этому поводу Препелай и Аристодем, то хотя мы видели, что некоторые из требований Кассандра слишком тягостны, но, поскольку дело шло о соглашении насчет греков, мы нашли необходимым не обратить внимания на это, чтобы возможно скорее уладить главное. Ведь мы считали важнее всего все устроить для эллинов, как мы хотели, а если бы все это затягивалось, при затяжке иногда случается много неожиданного, а нам желательно было, чтобы все касающееся эллинов было улажено при нашей жизни; мы поэтому полагали, что не следует из-за мелочей рисковать устройством дела в целом. А сколько мы приложили в этом деле старания, ясно будет, я думаю, и вам и всем другим из самого содержания соглашения. Когда мы уже завершили соглашение с Кассандрой и Лисимахом, для чего они послали уполномоченного Препелая, к нам прислал послов Птолемей, прося заключить мир и с ним и вписать его в то же соглашение. Мы видели, что нам приходится немало поступиться своим честолюбием, ради которого мы перенесли немало забот и потратили много денег; к тому же тогда уже с Кассандрой и Лисимахом мы договорились и дальнейшие переговоры были уже легче. Но понимая, что, если наладить и с ним (т. е. с Птолемеем), то скорее будет покончено с Полиперхонтом, поскольку никого не останется в союзе с ним, а также принимая во внимание мое родство с ним, вместе с тем видя, что вы и прочие союзники страдаете от военных действий и расходов, мы сочли правильным уступить и заключить мирный договор также с ним. Для заключения договора мы послали Аристодема, Эсхила и Гегесия; они вернулись, получив гарантии, а от Птолемея прибыло посольство во главе с Аристобулом, чтобы получить от нас. Итак, знайте, что соглашение достигнуто и наступил мир. Мы записали в соглашении, что все эллины принесут клятву, что взаимно будут охранять свободу друг друга и автономию, предполагая, что пока мы живы, мы, поскольку это зависит от человеческих расчетов, будем это соблюдать, а на будущее время, если все эллины и стоящие у власти обяжутся клятвой, свобода эллинов останется более прочной». В дальнейшем Антигон предлагает Скепсису принести клятву и обещает впредь по мере сил быть полезным всем эллинам.

Манифест Антигона – образец дипломатической изворотливости и политической пропаганды того времени. Вынужденный силой обстоятельств заключить мир, которым он признает независимость своих соперников, признать Кассандра властителем Европы, отказаться на время от своих честолюбивых замыслов, Антигон представляет дело так, что он печется исключительно о свободе и благополучии эллинов. В этом заявлении есть все же и доля истины. В отличие от Александра, для которого интересы эллинов и македонцев постепенно отходили на второй план, Антигон, по-видимому, в своих планах создания великой державы рассчитывал прежде всего на эллинские и эллинизированные города Малой Азии, Сирии и Финикии, а в дальнейшем, как видно из последующих его действий, на Элладу, хотя потерявшую свое политическое и экономическое значение, но сохранившую свое значение как центр морских коммуникаций, как источник для вербовки наемных армий, как средоточие обширных деловых и торговых связей и, наконец, как великая культурная сила. По той же причине и другие диадохи стремились завоевать и утвердить за собой позиции в Элладе. С другой стороны, Антигон был заинтересован в том, чтобы иметь на своей стороне в предстоящей борьбе общественное мнение.

Обращает на себя внимание отсутствие в соглашении упоминания о Селевке, вновь овладевшем, вопреки Антигону, Вавилонской сатрапией. Как теперь выяснилось благодаря опубликованной в 1924 г. клинописной Вавилонской хронике4949
  S. S mith. Babylonian historical texts relating to the capture and downfall of Babylon, L. 1924. Текст сильно фрагментирован. Затруднения вызывают и даты, сохранившиеся в «Хронике»; даты здесь даются по годам царствования Филиппа Арридея, Александра IV и (один раз) Селевка, но они плохо согласуются с данными литературных источников. Хронология событий, предложенная С. Смитом, другими исследователями отвергнута (Смит согласился со своими критиками). См. S. S m i t h. The Chronology of Philippus Arrhidaeus, Antigonus and Alexander IV, R. Ass., XXII, 1925, стр. 179 сл.; E. C a v a i g n a c. Le debut de l’ère des Séleucides, R. Ass., XXIII, 1926, стр. 5 сл.; J. В e l о c h, IV, 2, стр. 616 сл.; RC, 7; M o m i g l i a n o. La cronica babilonese sui diadochi, Riv. Fil., X, 1932, стр. 426 сл. H. В. П и гул е в с к ая. Угасающий Вавилон, УЗ, ЛГУ, серия истор., 78, 1943, стр. 42 сл. (автор исходит из неверной датировки «Хроники» временем 322– 312 гг.).


[Закрыть], Селевк не случайно оказался обойденным в договоре. Антигон не намеревался заключить мир с Селевком: в 311 г. Деметрий совершил экспедицию в Вавилон, и еще под 307 г. «Хроника» говорит о «плаче и печали» в стране, где военные действия продолжались. В этой борьбе вырисовываются первые черты соперничества между Антигоном и новым претендентом – Селевком.

Мир, заключенный в 311 г., не решил ни одного из спорных вопросов и дал воюющим странам лишь кратковременную передышку. Антигон укреплял организационно свое государство, уделяя много внимания строительству и синойкизму греческих полисов. Помимо Антигонии в Троаде и Антигонии в Вифинии, он в 307 г. построил Антигонию на Оронте в северной Сирии; несмотря на поражение при Газе, Антигон укрепил свои позиции в Сирии и, отказавшись от мысли стать владыкой Востока, обратил свои взоры на Запад. Птолемей, не отказавшийся от намерения завладеть не только Келесирией, но и всей Сирией, также искал опоры в Греции. Организация «островной лиги» (Киклады) во главе с Делосом под покровительством Птолемея отдавала в его распоряжение морские коммуникации. Под лозунгом «освобождения Эллады» он совершил успешный поход в Грецию и овладел Коринфом и Мегарой; но дела в Египте и Киренаике заставили его вскоре вернуться в Египет.

На этот раз с лозунгом освободителя Греции выступил Антигон. В 307 г. он направил своего сына Деметрия с 250 кораблями в Грецию. Гарнизон Кассандра в Пирее и Мунихии был подавлен. В Афинах была провозглашена свобода, восстановлена демократия. Деметрий Фалерский бежал в Фивы, откуда затем пробрался в Египет и отошел от политической деятельности. Деметрий был принят в Афинах с необычайным триумфом. Две филы были названы в честь Антигона и его сына – Антигонида и Деметриада; обоим воздали божеские почести. Но борьба против Птолемея заставила Антигона отозвать Деметрия из Афин. С большим флотом (163 корабля) Деметрий напал на остров Кипр и при Саламине нанес жестокое поражение превосходящему численностью (200 кораблей) флоту Птолемея. Эта победа послужила поводом для Антигона и Деметрия принять царский титул (306 г.). По их примеру вскоре приняли царский титул также Лисимах, Птолемей, Селевк и Кассандр. Тем самым распад державы Александра получил официальное выражение.

После победы при Саламине Деметрий, ввиду неудачи предпринятого Антигоном большого похода против Египта, направился против Родоса. Этот крупнейший центр эллинистической торговли, связывавший Египет, Азию и Европу, находился в союзе с Птолемеем; овладение Родосом должно было ослабить Птолемея и сыграть немалую роль в укреплении царства Антигона. Осада и оборона Родоса (305–304 гг.), за которую Деметрий получил прозвище «Полиоркет», – одна из интереснейших страниц военной истории. Город Родос был осажден Деметрием с суши и с моря. При осаде были применены все достижения тогдашней военной техники, много было проявлено упорства и изобретательства. Здесь впервые была применена гелепола (ἑλέπολις – «берущая город») – громадная девятиэтажная осадная машина, которую обслуживало белее 3000 человек. Но родосцы стойко и умело оборонялись. Деметрию не удалось взять город, которому к тому же помогали Птолемей, Кассандр и Лисимах, доставлявшие осажденным продовольствие. В конце концов был заключен мир, по которому Родос сохранил свободу, но вступил в симмахию Антигона, оговорив при этом, что он не будет сражаться против Египта.

Деметрий вернулся в Грецию, где Кассандр, пользуясь его отсутствием, снова овладел положением. Деметрий одержал ряд побед, восстановил в 303 г. Коринфский союз; Афины создали ему настоящий культ как богу-спасителю. Деметрий занял и освободил от македонских и египетских гарнизонов ряд городов на Пелопоннесе и в частности в Аркадии, объявил свободной всю Элладу южнее Фермопил, прошел в Фессалию и готовился к вступлению в Македонию, когда был отозван Антигоном, против которого ополчилась коалиция из Лисимаха, Птолемея и Селевка.

Последний использовал период борьбы между Антигоном, Птолемеем и Кассандром на Западе, чтобы расширить свое царство на Востоке. Индийский сатрап, которому Антигон в качестве стратега Азии поручил управление восточными сатрапиями, был сокрушен Селевком, а его громадное войско перешло на сторону победителя. Селевк присоединил к своим владениям Мидию, Сузиану и Персиду, подчинил Бактрию и двинулся по следам Александра в Индию, где тогда возникло могущественное государство Маурья. Основатель этой династии, знаменитый Чандрагупта, фактически завладел наследием Александра в Индии. Подробности похода Селевка против Чандрагупты неизвестны. По сообщению Страбона (XV, 9, 724), Селевк уступил области Паропамиса, Гедрозии и Арахозии Чандрагупте, «обусловив эпигамию и взяв за это 500 слонов». По-видимому, Чандрагупта признал номинально верховную власть Селевка.

К тому времени, когда решался вопрос о судьбе Антигона и ополчившейся против него коалиции, Селевк оказался владыкой могущественного царства. Он прибыл в Каппадокию с большим войском, насчитывавшим 20 000 человек пехоты, 12 000 конницы, 480 боевых слонов и 100 колесниц, снабженных косами.

Встреча противников произошла при Ипсе во Фригии. Птолемей, двинувшийся из Египта и занявший Келесирию, вернулся в Египет, получив оттуда тревожные вести, и в битве при Ипсе не участвовал. Антигон потерпел при Ипсе полное поражение, и сам пал в бою (лето 301 г.). Деметрий с остатками своего войска спасся бегством. Так погиб восьмидесятилетний воитель и политический деятель, в течение двадцати дет с упорством и умением, с ловкостью дипломата и жестокостью деспота создававший свою, казалось, прочную державу.

Победители поделили между собой его наследство. Сирия и южная часть Малой Азии достались Селевку, большую часть Малой Азии присоединил к своим владениям Лисимах. Птолемей, хотя и не участвовавший в битве, захватил Южную Сирию и Палестину, и Селевк не счел нужным ему противодействовать – может быть, в память о покровительстве, которое ему оказывал в свое время Птолемей. Кассандр, которому подчинился Полиперхонт, остался господином положения в Греции и Македонии.

Но Деметрий еще сохранил некоторые владения в Финикии (Тир, Сидон), Малой Азии (Эфес, Милет) и Греции (Коринф, Мегара). Чтобы не дать слишком сильно укрепиться своим союзникам, Селевк покровительствовал Деметрию. Когда в 297 г. умер Кассандр, Деметрий снова попытался утвердиться в Греции. На этот раз Афины оказали сопротивление и подверглись длительной жестокой осаде (296–294 гг.). Взяв город, Деметрий изгнал тирана Лахара, восстановил демократию, но фактически власть оказалась в руках вернувшихся из изгнания врагов демократии, приверженцев режима Деметрия Фалерского. Гарнизон Деметрия был поставлен не только в Пирее, но и в самом городе – в Музее.

Смуты после смерти Кассандра принесли Деметрию также желанный македонский престол. Деметрий мечтал даже о завоеваниях на Востоке; опять против него поднялась коалиция из Селевка и Лисимаха, к которым примкнул царь Эпира Пирр. Потеряв все владения в Македонии и Греции, Деметрий предпринимает ряд авантюр в Азии, терпит неудачи и брошенный своими войсками, одинокий и всеми покинутый отдается на милость Селевка. Последний не решился казнить прославленного полководца, на дочери которого был женат, а оставил его в почетном плену, где Деметрию оставалось топить в вине и излишествах тоску по былому величию и славе. Вскоре он умер (283 г.).

Греция и Македония достались большей частью Лисимаху, лишь небольшие области остались у сына Деметрия, Антигона Гоната. Лисимах действовал в Греции и в своих азиатских владениях либерально; он давал городам свободу, оставлял олигархию или тиранию там, где он ее заставал, но не препятствовал и демократии. Он строил новые и укреплял старые города и проводил политику эллинизации. К концу жизни у него были семейные неурядицы. Птолемей назначил своим соправителем и наследником, в обход старшего сына, Птолемея Керавна, своего сына от любимой жены Береники. Керавн уехал к Лисимаху; вследствие его интриг Лисимах казнил своего сына Агафокла.

Расширение царства Лисимаха вызвало соперничество между ним и Селевком, приведшее к военному столкновению. В битве при Курупедионе в Лидии (точное местоположение неизвестно) Лисимах потерпел поражение и был убит (281 г.). Селевку, казалось, открылась возможность овладеть всей державой Александра. Но на пути в Македонию, когда Селевк осматривал заинтересовавший его памятник, он погиб от руки Птолемея Керавна (280 г.).

Войско провозгласило Керавна царем Македонии. Но процарствовал он недолго; при вторжении кельтов в Македонию он попал к ним в плен и был убит. Кельты проникли в Грецию и угрожали общегреческой святыне – Дельфам. Честь отражения кельтов принадлежит прежде всего этолийцам, заслужившим за это благодарность и уважение греков. Окончательное поражение нанес кельтам при Лисимахии (277 г.) Антигон Гонат, которого провозгласили македонским царем. Его династия правила Македонией до завоевания ее римлянами.

В 283 г. умер Птолемей. Таким образом, к 280 г. не оставалось в живых ни одного из ближайших преемников Александра – диадохов; настало время следующего поколения – эпигонов. Царство Александра распалось окончательно на три (в основном) крупные монархии: Македонию, Египет и царство Селевкидов. Границы этих государств колебались и в дальнейшем, все же они обладали более или менее устойчивой территорией. Царство Селевкидов, охватывавшее большую часть Малой Азии, Сирию, Месопотамию и Вавилонию, занимало площадь в 3,5 миллиона кв. км с населением, по исчислению Белоха, в 30 миллионов. Египет, который владел еще территориями в Келесирии, Малой Азии, на островах Эгеиды и на Балканах, занимал 120 тыс. кв. км с населением в 10 миллионов; Македония (при Антигоне Гонате) – 70 тысяч кв. км с населением в 3– 4 миллиона. Эти цифры становятся особенно выразительными, если принять в расчет, что Афинский морской союз обнимал территорию в 30–40 тысяч кв. км, а Карфаген перед I Пунической войной – около 100 тысяч кв. км.

Во время похода против Дария Александр не имел времени завоевать Малую Азию целиком, ограничиваясь в некоторых случаях формальным, вернее, номинальным, признанием его власти. Как мы видели, Каппадокию фактически завоевали уже после смерти Александра Пердикка и Эвмен. Пользуясь войнами между диадохами, спасшийся от расправы Пердикки один из сыновей царя Каппадокии Ариарата бежал в Армению, откуда он предпринял набег на Каппадокию, изгнал представителя Антигона и выкроил себе самостоятельное царство на юге области.

Другой местный династ из дома Ахеменидов, Митридат, одно время состоявший на службе Антигона, создал себе независимое владение на северном побережье Малой Азии и после гибели Лисимаха при Курупедионе объявил себя царем Каппадокии Понтийской, впоследствии получившей название Понта.

Точно так же от царства Лисимаха отделился правитель Вифинии и Пафлагонии Зибоет, объявивший себя царем Вифинии в 297 г. Этот год стал началом новой эры, принятой не только в Вифинии, но и в Понте и в Боспорском царстве.

И в центре Малой Азии завоевание не везде было прочным. Горные варварские племена стойко отстаивали свою свободу. Когда Пердикка штурмовал Исавру, сами жители сожгли город и предпочли погибнуть в пламени вместе с женами и детьми, чем сдаться врагу (Diod. XVIII, 22). Исавры до конца существования Римской империи так и не были покорены окончательно.

Войны диадохов велись жестоко. Предательства, измены были обычным явлением. Наемные войска, конечно, мало считались с интересами населения тех мест, где происходили военные действия. Не всегда они считались также с желаниями полководцев. Когда в 314 г. военачальник Антигона явился для освобождения Эгия, его солдаты учинили в городе погром, не оставив ни одного дома не ограбленным. Как правило, войска жили на счет местного населения. Эвмен потребовал от эолийских городов денег; за отказ он разграбил города как вражеские (Iust. XIV, 16). Плутарх приводит об Антигоне следующий анекдот: «Антигон постоянно взыскивал деньги; когда кто-то сказал: «Ведь Александр не был таким», тот ответил: «это естественно: тот косил Азию, а я собираю колосья». Выше мы приводили свидетельства надписей о взыскании диадохами с «свободных» полисов денег за военные расходы. Там, где военные действия осложнялись, как это было в Греции, классовой борьбой, стороны были беспощадны к противникам. В 315 г. Аполлонид, военачальник Кассандра, подавив восстание в Аргосе, сжег в пританее 500 человек, многих казнил или изгнал (Diod., XVIII, 57, 1). По поводу событий 318–314 гг. в Греции Диодор отмечает, что частые смены властей сопровождались казнями, конфискациями и другими жестокостями παρὰ τὰ τῶν Ἑλλήνων νόμιμα («вопреки эллинским обычаям»). Вполне понятно поэтому, что города добивались «асилий»; под термином ἀσυλία понимали тогда не только неприкосновенность, но и право предоставления убежища5050
  См. RC, стр. 57.


[Закрыть]. Высокочтимые храмы богов, иногда и города, где находились эти храмы, получали асилию в виде гарантийного письма того или иного правителя; но эта гарантия не была, во-первых, обязательна для другого правителя и еще менее – для пиратов5151
  О том, как мало считались даже с прославленными святынями, свидетельствует декрет Самофракии в честь Лисимаха (Syll.³ 372), где рассказывается о разграблении храма самофракийских богов и о попытке сжечь самый храм.


[Закрыть]; во-вторых, и лицо, даровавшее асилию, вольно было изменить свое решение, если этого требовали обстоятельства.

При всем том было бы неправильно переоценивать роль войн в жизни народов эллинистического мира в период диадохов, хотя бы уже потому, что военные действия велись главным образом в Малой Азии и Греции. Многие области, например Македония, Сирия, Палестина, почти вовсе не были затронуты военными действиями. Хотя в войнах диадохов нередко участвовали крупные войска в несколько десятков тысяч человек, но при недостаточности средств сообщения, при тогдашнем уровне военной техники и при слабых экономических связях между областями, даже не очень отдаленными друг от друга, непосредственные тяготы военных действий ощущались болезненно на самом театре войны, но обычно не затрагивали страны в целом. Даже решающие сражения, какие происходили при Ипсе, при Газе, при Курупедионе, а также и другие вряд ли оказали большое влияние на жизнь населения.

При чтении литературных источников, интересующихся только историей войн, царей и полководцев, создается впечатление, что история диадохов представляет собой непрерывные войны, смены властей, измены, предательства, убийства, разрушения. Но это, несомненно, искаженная картина действительности. Кровавая борьба диадохов не остановила жизни народов; трудящиеся продолжали производить материальные блага, творить новые культурные ценности; создавались новые взаимоотношения между народами, менялись социальные отношения, совершались значительные изменения в хозяйственной жизни. Эта главная сторона жизни эллинистического мира слабо отражена в литературных источниках, но лучше освещается эпиграфическими и археологическими данными.

Идеи, которыми руководился в своей завоевательной политике Александр, не заглохли после его смерти, так как они диктовались условиями общественной жизни. И при диадохах продолжался процесс перехода рабовладельческого общества на новую ступень; процесс расширения его экономики, ликвидации прежней замкнутости и изолированности, создания иной по типу духовной культуры.

Особенно отчетливо новое в общественной жизни выражено в политике синойкизма и строительства новых городов, которую проводили диадохи вслед за Александром. Уже указывалось выше, что идея смешения народов, создания мирового единства и «единомыслия» была впервые выдвинута и осуществлялась на практике в результате походов Александра. Исократ тоже пропагандировал единство, но он имел в виду единение только эллинов или эллинизированных чужеземцев и отнюдь не был склонен проповедывать равенство эллинов не только с действительными варварами, но и с персами. В своем обращении к Филиппу Исократ указывал на недопустимость такого положения, когда персы богаче эллинов, когда потомки подкидыша Кира именуются великими царями, а потомки Геракла довольствуются более скромными титулами; он полагает поэтому, что «все нужно перевернуть и переставить» (ἀναστρεπτέον καὶ μεταστατέον ἅπαντα ταῦτ’ ἐστίν). Персов он считает воспитанными для рабства (Paneg., 150). Но жизнь требовала иного, и не только Александр, но и его преемники пошли по пути создания не эллинских, а эллинистических, греко-восточных монархий. В частности, Селевк, по словам Полибия (X, 27, 3), насаждал на Востоке, эллинистические города, идя по стопам Александра (κατὰ τὴν ὑφήγησιν Ἀλεξάνδρου). Ту же политику насаждения полисов проводили также Антигон, Лисимах, Птолемей, Кассандр, Деметрий, практикуя строительство новых городов и укрупнение старых путем синойкизма.