Текст книги "Хроники Илияса Бэка. Дэвид Нарли: начало"

В истории человечества существуют множество древнейших цивилизаций, которые годами, десятилетиям, веками молчаливо покрываются всё большим слоем времени. Работая с археологами, я просил у них книги об истории Древнего Мерва. Я увлёкся этим настолько, что меня уже начали посещать мысли о получении образования историка древнейших цивилизаций Средней Азии, для того чтобы не просто бросать лопатой верхние слои земли, а быть участником более детальных раскопок с применением археологических инструментов. Более того, меня заинтересовали методы изучения древних объектов и определение возраста найденных артефактов. Мне уже удалось научиться некоторым способам на глаз определять приблизительный возраст найденного предмета и другие его характеристики. Но всё сложилось не по моим планам. Ещё раз убеждаюсь, что строить планы это пустое дело. К своим желаниям нужно идти своими ногами, проходя все препятствия, а планировать их – это всё равно, что строить «воздушные замки» в своих фантазиях.

Все мои новые желания, связанные с получением исторического образования и дальнейшим занятием археологией закончились, когда я сделал находку рядом с мавзолеем султана Санджара. Точнее с этой находки начался новый период в моей жизни, который продолжается до сих пор.

Прошёл ровно месяц, как я проработал на раскопках. За последние дни работы с археологами я стал лучше понимать суть работы и представил себя на их месте. Действительно, жить и каждый день надеяться, что найдёшь то, чего ждал всю свою жизнь – это придаёт жизни красок и обогащает её надеждой! Быть может, я строго судил Дмитрия, и он не просто банальный охотник за сокровищами, а мечтатель, который видит в этих драгоценных находках историю любви людей к красоте.

Стоял солнечный день, солнце приятно грело мне грудь. Я принялся выполнять указания начальника. Предстояло выкопать пять квадратных метров земли глубиной в метр. Работа заняла ровно один день. Докапывая последний квадратный метр, я наткнулся на кусок материи красного цвета, в который было что-то завёрнуто. Я просто наклонился, чтобы лучше разглядеть находку, нужно было решать, как поступить. Чувства в этот момент были неясными. По правилам, я должен был сообщить о находке ближайшему археологу и не дотрагиваться до неё. Оглядевшись вокруг, я на минуту задумался: «А что, если я не стану сообщать и проведу собственное исследование?» Это желание меня просто обуяло, и я принял твёрдое решение, что скрою эту находку от археологов, тем более она была единственной, которую мне удалось обнаружить. Будет ли у меня ещё такой шанс, изучить собственными силами вещь, которую я нашёл на территории древнего города?! Поначалу, я сам не верил своим мыслям о самостоятельном изучении, но передумать я уже не мог, да и не имел желания. Было не просто, но мне удалось вынести свёрток красной бархатной материи с территории раскопок. Помогло мне в этом снисходительное отношение Дмитрия Савина, как человека возглавлявшего эти раскопки. Меня не слишком то и обыскивали. Позже мне стало стыдно за свой поступок, и было такое чувство, что я что-то украл. Даже не понимаю, что двигало мной в тот момент, но я принёс находку домой.

Закрывшись в своей комнате, я приступил к изучению находки. Обычная бархатная материя красного цвета и выглядела она совсем не старой. Я бы дал этому материалу, максимум неделю времени, как она оказалась в земле с такой влажностью и проникновением воздуха. Я пытался рассуждать как археолог, но судя по всему, у меня это получалось очень небрежно. Развернув материал, я обнаружил в нём достаточно новую записную книжку в кожаной обложке. То, что эта находка не представляла собой никакой древности, меня разочаровало, и даже немного обозлила. Книжка, судя по всему, не несёт никакой исторической ценности и была кем-то и по какой-то причине закопана, приблизительно, неделей ранее. Но почему именно на территории Мерва и как удалось проникнуть хозяину дневника на территорию раскопок незамеченным?

На следующий день я не пошёл на работу. Сославшись на состояние здоровья, я взял отгул на три дня. Две ночи я внимательно изучал тетрадь. Хозяин дневника ставил даты и описывал всё происходящее с ним. Поначалу мне показалось всё это шуткой, так как содержание текста походило на отрывки из фильма в жанре фантастики. Это было неправдоподобно! Но что-то в глубине души мне подсказывало, что это далеко нешуточные тексты. Видимо, хозяин записей описывает события происшедшие с ним за последний месяц. Он решает завести дневник, когда с ним начинают происходить невероятные события. Трудно себе представить, что подобное может происходить с реальным человеком, но почему-то всё описываемое кажется взятым из реальной жизни. Написанное в тетради и то обстоятельство, что она была найдена на раскопках в Мерве, рядом с мавзолеем султана Санджара, может показаться слишком мистичным.

Позже выяснится, что человек, встречу с которым Мергену предрекала Гунча, и есть тот, кто закопал собственный дневник в землях Мерва. Он рассеет все мои сомнения по поводу подлинности всех описанных событий в дневнике, найденном мной.

НЕМНОГО О СУЛТАНЕ САНДЖАРЕ

«Не поняв смысла событий дня вчерашнего,

невозможно осознать настоящее и оценить свое будущее».

На территории Туркмении сохранилось множество архитектурно-археологических памятников, в руинах которых зримо предстают различные исторические эпохи. Среди них особое место занимают памятники Древнего Мерва, которые входят в список ЮНЕСКО «Всемирное наследие». Это городища и крепости, существовавшие в разное время на обширной территории близ реки Мургаб. Эти поселения, возникшие ещё во втором тысячелетии до н.э. с населением более миллиона человек. На протяжении многих веков область перемещалась вокруг своего исторического ядра, разрастаясь и развиваясь, словно живой организм. И каждая из прошедших эпох оставила в нём свои неповторимые следы.

Археологический Мерв, имеющий ряд городских построек с оставшимися монументальными памятниками, находится в 30-ти километрах от современного Мары на расстоянии 20-ти минут пути и занимает территорию равную 380 га.

Город являлся столицей процветающей области Маргиана и важнейшим узлом на Великом шелковом пути задолго до наступления нашей эры. В течение многих веков город активно торговал с Индией, Китаем и другими странами Востока, в нём бурно развивалась культура, ремёсла и науки. Мерв был центром богослужения зороастрийцев в местности Туглук, который считается древнейшей постройкой Востока и в настоящее время находится в пустыне Каракумы. Что касается названия города, то в священной книге зороастрийцев «Авеста» изначально он назывался Моуру. Впоследствии название неоднократно менялось на Мар-гуш, Маргиана, Маргав, Мару и Мерв. В период средневековья город получил особый эпитет Шахыджан, что буквально переводится как «Душа царей», иными словами – мать всех городов Хорасана, на который опирается мир. Ещё в «Тысяче и одной ночи» он упоминается как культурный и административный центр Арабского халифата. В то время им будто бы правил сказочный хозяин всех сокровищ мира халиф аль-Мамун.

Раннесредневековый Мерв был родиной врача, философа и

путешественника Барзуе, певца и музыканта Барбута, поэтов Энвери и Масуди Мер-вези, историка Самани, астронома Хабаша, философа и поэта Омара Хайяма. На этих землях врачевал сам Авиценна. В ту далёкую пору Маргиана была плодородным оазисом, об изобилии её земель ходили легенды. Древнегреческий историк Страбон писал, что здесь встречались виноградные лозы, ствол которых с трудом могли обхватить двое мужчин, а гроздья достигали длинны в два локтя.

Мерв, один из древнейших культурных и исторических центров регионов Центральной Азии. Он был самым крупным городом Востока, который являлся стратегическим соединением в пустыне, между Сейхуном и плоскогорьем сегодняшнего Хорасана. Он находился на перекрёстке больших торговых и караванных путей, который соединял торговые центры Ирана, Афганистана, Восточной Византии, Индии и Китая. Этот город, находясь на шёлковом пути, идущий в Китай, был центром переселения народов и племён в Центральной Азии.

Область постоянно подвергалась нашествиям и неоднократно была ареной противогосударственной борьбы и волнений. В этом регионе, на протяжении многих веков, многократно менялись эпохи различных правителей. Непримиримости и наступательного характера народа Маргианы было достаточно, чтобы говорили об убийстве Зороастра.

В Бисунутской надписи Царь Дарий говорит: «Область под названием Маргиана восстала против меня. Они выбрали своим предводителем маргианца по имени Фарада. Я немедленно послал туда своего раба и сатрапа Бактрии по имени Дадарши. Я сказал ему, чтобы он всеми силами подавил тех, которые не считают себя моими. Затем Дадарши напал на них со своим войском, воевал с маргианцами. Ахурамазда поддержал меня. При помощи Ахурамазды моё войско побило войско мятежников. В день 23 асйади завязалась битва. После этого страна стала моей. Это и есть то, что я сделал в Бактрии». Тогда Дарий I и не подозревал, что на его смену придёт Великий Александр.

Дарий, когда приблизилось войско Александра Македонского, оставил Акбатану со своими приближёнными и торопился вглубь региона, т.е. туда, где пролегали основные пути, соединяющие Вавилон и Акбатан с другими областями Средней Азии, и оттуда через Рага, через ворота Каспия идущие в Маргиану. Но ему не было суждено избежать смерти от рук завоевателей. Александр после смерти Дария объявил себя наследником ахеменидов и падишахом Азии.

По словам древнеримского энциклопедиста Плиния в области Маргиана Александр основал город Александрию, но он был разрушен варварскими племенами. Позже Антиох, сын Селевка, восстановил на том же месте Сурийану (Сирия). Причиной этого названия является то, что 13 шахов из селевкидской династии правили также и в Сирии. А древнегреческий историк Страбон описывал эти земли времён Антиоха, как самые плодородные. Антиох, поразившись плодородием страны Маргиана, приказал, чтобы обвели её стеной, имеющей окружность 1500 стадий, т.е. около 250 кв. километром. Он заградил город этой стеной от наступающих кочевников Средней Азии.

Александр в своё время основал 12 городов и объединил их общим названием Искандерие. Мерв был одним из этих городов, о котором в «Ахбар ат-тавал» говорится таким образом: «После достижения Амула Хорасана Александр двинулся по пустыне и достиг области, которая большую её часть окружала вода и превратила её в лес и цветник. Он приказал перекрыть воду, и когда высохли те земли, построил он там город, дал жильё группе людей, построил для них деревни, села и крепости, и назвал его Мараханус, что и есть тот же Мерв». Слово «мерв» означает белый кремневый камень. Александр также называл его «Мейланус».

С эпохи великих царей Дария, Александра Македонского и Антиоха вплоть до татаро-монгольского нашествия, на протяжении многих веков, одни правители сменяли других. Все завоеватели Маргианского оазиса старались внести в величие этой области свою лепту, но уничтожение Маргианы началось именно с приходом на эти земли войска Чингизхана.

В 1221 году богатый и цветущий Мерв был стёрт с лица земли Тули-ханом, сыном Чингиза. По приданию тогда погибли более миллиона его жителей. Город возродился лишь, после того, как Шахрух сын Тамерлана был назначен правителем Хорасана. Значительно южнее он закладывает Новый Мерв и через десять лет на этом месте вырастает большой город с дворцами, крепостями и площадями. Однако уже в конце XV века Мервом овладели узбеки, которых в 1510 году сменили персы. В течение примерно трёх веков Мерв находился переменно во власти Персии, Бухары, Хивы и отчасти Афганистана.

В 1790 году Мерв был окончательно разрушен бухарцами. При этом вместе с городом погибла и значительная часть Мервского оазиса вследствие уничтожения Султанбендской плотины на реке Мургаб. От этого удара городу, много раз возрождавшемуся из руин, уже не суждено было оправиться. Рассматривая эти руины и огромные территории, на которых похоронен некогда величайший город, невольно задумываешься о масштабах тайн хранящихся в этих землях.

Сейчас эти руины, а также 10—12 метровый культурный слой – следы пяти разных поселений: самое древнее доисторическое городище, античный Мерв, крепостное поселение арабского периода, самый развитый с крепостью Султан-кала в роли городского центра и поселение тимуридского времени или Новый Мерв. Они объединяются общим названием – Древний Мерв

Наиболее известным сооружением Маргианы, дошедших до наших дней, является мавзолей султана Санджара. В строгой классической архитектуре этот памятник отражает наивысшие достижения сельджукской державы периода её расцвета. Расположенный в самом центре Султан – Кала этот мавзолей уцелел во время разрушения города татаро – монголами. Ныне мавзолей мрачной громадой высится над развалинами древнего города и его одинокий силуэт виден за многие километры. Мавзолей самый настоящий средневековый небоскрёб кубической формы, увенчанный двухъярусным куполом с бирюзовой облицовкой. Под куполом проходят трёхъярусные сквозные галереи в виде чередующихся ажурных арок. В архитектуре мавзолея восхищает удивительная гармония и симметричность пропорций.

Первые подвиги в жизни юного султана начались, когда Беркярук направил своего сводного пятнадцатилетнего брата Санджара против родного дяди Арслана Аргуна, захватившего власть в Хорасане и пытавшегося отделиться от империи. Арслана убил собственный гулям, и войско Санджара без боя заняло Хорасан. Юный Санджар проявил незаурядные способности полководца, и не случайно Беркярук назначил его правителем Хорасана.

Когда Санджар поддержал своего родного брата в борьбе за престол, султан Беркярук возмутился и двинул войска на Хорасан, но потерпел поражение от армии юного султана и бежал в Горган. В конце концов, он был вынужден заключить мир со своими сводными братьями. Согласно условиям мирного договора Санджар и его брат Мухаммед Тапар были объявлены самостоятельными правителями при формальном верховенстве Беркярука. Теперь Санджар стал владеть Хорасаном, Горганом и Мавераннахром, где читалась хутба на его имя во всех мечетях.

Он присоединял к Хорасану все новые области, тем самым расширяя границы империи. Ему подчинялись территории Средней Азии, Афганистана и Ирана. Он впервые в истории Сельджуков сумел подчинить все государства Газневидов. Поэтому не удивительно, что грозный правитель возмутился, когда малолетний Махмуд, сын Мухаммеда Тапара потребовал от него ежегодно выплачивать дань в султанскую казну, которую, кстати, разоряли придворные, руководя действиями малолетнего султана. В результате Махмуд отказался от власти, и Санджар становится верховным султаном.

На золотых динарах Санджар именуется как «Ас-Султан ал-муаззам ад-дуниа ва-д-дин» – великий султан, прославляющий мир и религию. Халиф ил-Мустаршид повелел прочитать хутбу в Багдаде, где Санджар был назван «величайшим султаном», «султаном над султанами».

В его империю вошли Иран, Азербайджан, Табаристан, Ирак, Сеистан, Кирман, Афганистан, Хорезм, Кашгар, Мавераннахр. Ядром государства был Хорасан.

Приходят и тяжелые времена. Во владения сельджуков вторглись кочевники-каракитаи из степей восточного Туркестана. Полководец Елюй Даши, присоединил к своему войску многие тюркские племена, в том числе и 50 тысяч родственных туркменам карлуков. Тогда произошла решающая битва, где Санджар потерпел поражение. Это послужило сигналом для многих князей империи. Они организовали мятежи с целью отделиться, выйти из состава централизованного государства. Восстали и огузы-язычники, племена, проживавшие ранее на Сырдарье и которых султан «приютил» в своём государстве.

Ослабленное войско Санджара дважды терпело поражение от огузских племён, которые недалеко от Мерва захватили в плен и самого султана. Огузы, окружив его почетом, называли «своим государем», но из плена не выпускали. Они разрушили ряд хорасанских городов, и когда султану через три года удалось вырваться из плена, его взору предстала печальная картина. Великого государства больше не существовало.

Весной 1157 года перестало биться сердце султана Санджара – последнего государя Великой Сельджукской империи. Он, безусловно, был великим человеком. В мусульманском мире Санджар и Махмуд Газневи – причислены к лику святых.

Будучи прекрасно образованным человеком, он покровительствовал ученым и содействовал развитию науки. В Мерве сосредоточились знаменитые на весь Восток крупнейшие книгохранилища. При нём в Мерве жил знаменитый историк и географ Са ас-Самани. В султанской обсерватории находился на должности астронома великий поэт Омар Хайям. При дворе султана создавали свои произведения известные поэты и учёные того времени. Султан особо благоволил к Муиззи. Рассказывают, что однажды Санджар обратился к поэтам столицы со словами «Когда я умру, какие элегии вы напишите в мою честь?» Среди многочисленных элегий султану особенно понравилось четверостишье Муиззи:

Я не сказал, что падишах Санджар умер.

Справедливейшие цари мира никогда не умирают:

Он лишь покорил мир земной для того, чтобы,

Уйдя покорить мир иной.

Султан уделял большое внимание созданию высокохудожественных произведений архитектуры. Об одном таком величайшем памятнике средневекового Востока – мавзолее султана Санджара – стоит сказать особо.

Само здание именовалось «Домом загробной жизни». Рашид-ад-дин характеризовал его как «самое большое здание в мире». Строительство мавзолея началось после серии военных неудач в 40-х годах ХII века. В здании сохранялась надпись с именем архитектора Мухаммеда ибн Атсыза из Серахса. И хотя о мастере ничего неизвестно, его творение говорит всё само за себя. Кирпичный купол мавзолея с двойной оболочкой, лишь три столетия спустя, был повторён во Флоренции мастером эпохи Возрождения Филиппо Брунелесски.

О мавзолее ходит немало легенд. Одна из них рассказывает о любви султана к небесной пери. Она была согласна любить султана, но он не должен был обнимать её, смотреть на её ступни и подглядывать, когда она причёсывается. Но «запретный плод» сладок. Санджар нарушил эти условия. Он увидел, что пери расчесывает свои волосы, сняв голову с плеч. Взглянув на её ступни, он понял, что она не ходит, а летает. Обняв небесную красавицу, он почувствовал, что у неё нет костей. Разгневанная пери улетела на небо в «Башню Ангелов», но оставила султану камень удивительной красоты. Опечаленный Санджар лишь изредка видел прекрасный её лик через просвет купола здания, в котором он завещал его похоронить.

До сих пор к величайшему мавзолею совершают паломничество, читают молитвы, приносят жертвы. Недалеко от мавзолея высятся две пирамиды камней – это каждый, кто посещает мавзолей, кидает камень, своеобразный символ отмщения врагам султана.

В 1928 году была расшифрована надгробная надпись в мавзолее: «Это место облагорожено останками того, кто именуется султаном Санджаром из потомков сельджуков. Был он в своё время справедливым как Александр Великий и был он покровителем учёных, поэтов и был принят в мир Ислама в состоянии процветания и счастья благодаря наукам и искусству».

Именно под этим мавзолеем, спустя много веков, Давуд нашёл тот камень из легенды. Эта находка сотни лет пролежала в Маргианской земле. По легенде султан, умирая, распорядился, чтобы этот камень был закопан под его мавзолеем на глубине 5 метров. Почему не в самом мавзолее рядом с султаном, а на такой глубине и что это за камень, мы узнаем позже. А сейчас вернёмся к тому, с чего начинались все невероятные и фантастические события в жизни Давуда, которому впоследствии придётся отправиться в ту самую «Башню Ангелов» и встретиться с её обитателями.

ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЖУРСТВО

«Жизнь полна неожиданностей.

Будут ли они полезными либо

ущербными – решать только нам».

Сидя за столом дежурного по роте, сержант Давуд Нарли был в предвкушении своей демобилизации из рядов вооружённых сил. Теперь казалось, что два года в армии пролетели как два дня. Настроение было отличное и не хотелось тревожить сослуживцев своими обязанностями дежурного, но даже в этот момент армия не терпела отсутствия дисциплины. Он был не первым и не последним, кому предстояло покинуть воинские казармы и начать гражданскую жизнь, а армейская жизнь текла своим чередом. Было очень важно не подвести командование роты в своё последнее дежурство. Как правило, солдатам, которым предстояла демобилизация, давались последние «испытания» на проверку освоенности воинской дисциплины и любой приказ был важен в двойне. Учитывалось и то, что эта войсковая часть в составе Марыйского гарнизона, была важнейшим стратегическим пунктом и любая оплошность грозила отсрочкой демобилизации. Вообще гарнизон считался образцовым по всей стране и в связи с этим офицеры здесь считались самыми лучшими. Во всяком случае, по части ходили именно такие слухи, что после окончания военного училища, отбирали лучших специалистов и отправляли для прохождения дальнейшей службы именно в Марыйский гарнизон.

Давуду оставалось дождаться последнего солдата, который должен был вернуться из увольнения. Дежурство попалось на воскресный день, а в увольнение отпускали солдат именно в этот день. Помниться лишь пару случаев, когда с увольнения солдат мог вернуться не вовремя, как правило, таких солдат лишали возможности погулять по городу в следующие выходные. Наверное, для солдата это худшее наказание. Лишиться возможности после тяжёлой армейской недели выйти за территорию части и насладиться «гражданкой» не хотелось никому!

Каждый по-своему проводил это увольнение, но Давуд редко просил отпустить его за пределы части. Можно долго предполагать, что у этого парня творилось в душе и голове, но, во всяком случае, он был самым успешным в своей роте пехотинцев. Помимо своей дисциплинированности он отличался тем, что его уважали как солдаты, так и офицеры. Его мучения в начале службы, во время курса молодого бойца, закончились быстро, так как было что-то в этом солдате не от мира сего. В результате, он скоро сменил погоны рядового на сержантские. Самая большая заслуга его была в том, что он отдавался служению общему делу со всей ответственностью, которая только может быть у парня в таком возрасте.

Время близилось к отбою, и сержант Нарли забеспокоился за своего солдата. С одной стороны он осознавал свою ответственность за порядок в роте (в конце концов, офицеры полностью полагались на него), а с другой стороны он искренне переживал за рядового Сапара Тачли. Парень был молодым призывником, который пошёл в увольнение впервые. Да и поведение у него было в последнее время странным. Всем он казался немного «не в себе». Подозвав к себе дневального стоящего рядом с постом, дежурный приказал ему выйти на территорию части и поискать Сапара, а заодно и добежать до контрольно-пропускного пункта, быть может, он не может найти свой увольнительный билет. Дежурному оставалось десять минут до того, как произвести команду для построения на вечернюю проверку и в дверях казармы появился рядовой Тачли. Он с бледным лицом, не обращая не на кого внимания, молча, прошёл в каптёрку, где нужно было сдавать парадную одежду после увольнения. Давуд решил, что разберётся с ним позже и объявил о сборе роты на вечернюю проверку.

Дежурный офицер, как правило, отсутствовал на территории казармы, когда на дежурство заступал Давуд. Он полностью полагался на авторитет своего сержанта в роте и отправлялся к своей семье, которая проживала на территории гарнизона. Большинство офицеров были женаты и имели детей, в связи с этим в гарнизоне было общежитие.

Проверка перед отбоем продолжалась. Проверив всех поголовно и сверив списки заступивших на дежурство солдат на территории гарнизона, сержант Нарли объявил команду отбой. Оставаясь стоять на месте, он разглядел Сапара среди расходившихся солдат, на котором просто не было лица. Дежурный счёл нужным срочно поговорить с подчинённым. Нужно было дождаться, чтобы ходьба по казарме прекратилась и все улеглись спать.

Команда «приступить к влажной уборке» дневальным отдана, и дежурный присел за свой стол. Захотелось снять поясной ремень и расстегнуть верхние пуговицы кителя. В это время можно позволить себе немного расслабиться. Давут неплохо рисовал и в минуты тишины и покоя делал разные наброски, с помощью которых он изображал свои мысли. В эту ночь, по какой-то причине, на белый лист бумаги ложились не совсем весёлые рисунки. Парень начал изображать капюшон, под которым место, где должно располагаться лицо, он затушевал чёрным карандашом и пририсовал два больших красных глаза. Стоявший рядом дневальный на посту, изумлённо смотрел на этот простой, но в тоже время жутковатый рисунок. Давуд не мог понять: «С чего вдруг?!». Рука будто не слушалась и изобразила ещё пару рисунков подобного содержания.

Он отложил карандаш, и, решив, что не стоит эту ночь заниматься «искусством», направился в сторону, где располагалась койка опоздавшего с увольнения солдата. Нужно убедиться, что с парнем всё в порядке. Когда дежурный по роте оказался в пяти шагах от Сапара, его тихо окликнул рядовой Кули: «Товарищ сержант, рядовой Тачли просил позвать Вас. Я только собирался пойти за Вами». Не ответив рядовому, чуя беду, Давуд направился дальше. Сапар Тачли лежал, весь укрытый покрывалом. Подойдя к кровати, Давуд стянул одеяло с его головы, но ничего необычного не происходило. Казалось, парень сладко спит, но толком разглядеть ничего не получалось из-за темноты в казарменном помещении. Приглядываясь к его шее, Давуд заметил чёрную полосу на ней. Было не понятно, что это. Сержант решил пощупать рукой и не ошибся. Кончики пальцев нащупали толстый металлический провод на шее солдата. Не медля ни секунды, он прокричал своему дневальному: «Включить свет, быстрее». Рота ещё не успела заснуть и от крика дежурного, все подняли головы. Дальше происходила какая-то чертовщина!

Через несколько секунд обнаружилось, что провод затянут и перекручен плоскогубцами сзади шеи. Поняв, что руками не избавить шею от «металлической петли», Давуд приказал, уже стоявшему на ногах личному составу, принести плоскогубцы. У Сапара лицо уже было посиневшим, и время шло на секунды. Сержант впервые в своей службе столкнулся с подобным и полностью отдавал себе отчёт, что сейчас всё зависит от его решительных и стремительных действий. Получив плоскогубцы, он начал откручивать затяжку на шее подчинённого. Сапар глубоко и судорожно вдохнул, хватаясь за жизнь всей грудью, но его туловище лежало неподвижно, и не было движений руками. Было не сложно догадаться, что он был лишён возможности помогать себе руками. Стянув с него покрывало полностью, Давуд обнаружил, что его руки были связаны в двойной узел сзади брюшным ремнём и привязаны к несущему боковому угольнику армейской кровати. Вокруг происходящего собралась вся рота, но Давуд не мог позволить себе бесконтрольности. Он отдал сержантам приказ, чтобы те уложили своих подчинённых и выключили свет. К этому времени он уже успел развязать руки спасённому. Но чертовщине только предстоит начаться.

Освободившиеся от брюшного ремня руки, крепко схватили руки Давуда и Сапар, хриплым голосом произнёс: «Не уходи они боятся тебя!» «О чём ты? Кто они?» – спросил Давуд, находясь в недоумении. Не каждый день встречаешься с подобным явлением, и чувства парня можно было только представить себе. Нужно прийти в себя и собраться с мыслями. Дежурный, понимая, что ему придётся просидеть с подчинённым, какое-то время, отдал приказ своим дневальным обойти территорию казармы и продолжать наводить влажную уборку. Дисциплина не должна нарушаться. Многие солдаты так и не успели понять, что происходит и мирно уснули. А те, которые располагались рядом с кроватью рядового Тачли, разумеется, не могли уснуть, наблюдая за всем происходящим. Было бы глупо заставлять уснуть человека, под носом которого, происходит нечто странное.

Сапар продолжал повторять: «Не уходи. Не отпускай мою руку. Они вернуться если ты уйдёшь. Они тебя испугались и разбежались. Если ты отпустишь мою руку, то они опять вернуться». Давуду, наконец, хотелось выяснить кто же эти «монстры», которые обещали вернуться! Солдаты, лежавшие рядом, смотрели на него с испуганными глазами и внимательно слушали «бред» своего сослуживца.

Наклонившись к Сапару, спаситель в очередной раз спросил его, сменив тон удивления на любопытство: «Тачли, скажи мне кто они? Я должен знать». Сапар продолжил говорить, но глаза не открывал, будто бы увидел нечто ужасное: «Они вылезли из земли. Маленькие карлики в капюшонах… у них большие красные глаза… у них чёрное лицо… они тащили меня за ноги под землю… не уходи… они ждут пока ты уйдёшь… они рядом они ждут… они боятся тебя… не уходи…». Это действительно казалось бредом сумасшедшего!

Всё, что происходило в тот момент, не могло пройти мимо тех, кто докладывал командованию о происходящем в казарме. В каждом подразделении во все времена имелись солдаты, которые докладывали офицерам обо всех происшествиях. Как правило, выявить доносчика было практически невозможно. Им мог оказаться любой солдат, даже тот, кто пользуется уважением среди личного состава роты. Отношение офицеров к ним было двояким: с одной стороны, такие солдаты были полезны для поддержания порядка среди солдат; а с другой, из-за них не оставалось возможности наладить естественный ход сплочения воинов. В любом случае, они не пользовались уважением даже среди тех, кому они всё доносили. Офицер понимал, что его доносчик преследовал исключительно собственную выгоду в виде расположения командования гарнизона. В это время к дежурному офицеру уже направлялся доклад о происшедшем. Скорое появление офицера оказалось полезным для Давуда.

Сержант сидел рядом с кроватью своего солдата и не знал, как вести себя, пока в фойе казармы не появился капитан Чернышов. Русских офицеров в личном составе вооружённых сил Туркмении, во времена Советского Союза, было подавляющее количество, как и в других бывших советских республиках. По большому счёту, никто и не различал людей по национальному признаку. В Туркмении жили и трудились представители всех пятнадцати республик, ни кому и голову не приходило, что кто-то и чем-то отличается друг от друга. Правда, верующие офицеры были редкостью, и командир роты был одним из тех, кто тайком носил серебреное распятие на груди и по ночам молился Богу. Об этом знала лишь его семья, но в эту ночь у него будет возможность побороться с нечистыми силами с помощью своей веры во Всевышнего.