Текст книги "Ожерелье времени"

«Имя твое – ласковый звук…»

 
Имя твое – ласковый звук,
Встречи с тобой – сердца стук,
Прикосновений трепет и дрожь —
Ядом отравленный ревности нож.
Мысль о тебе – память разлук,
Бега на месте замкнутый круг,
И нескончаемой ночи тоска,
И неизбывная боль у виска,
Сладкого плена цепи оков,
Поиски истины, жизнь и любовь.
 

«Тени деревьев метались…»

 
Тени деревьев метались,
У ветра прося пощады.
И ветви, дрожа, обнажались,
Внимая дождя серенадам.
Зонтик лежал позабытый,
Съежившись сиротливо,
А с головой непокрытой
Женщина шла счастливая.
Шла она легкой походкой,
Дождю улыбаясь и ветру,
Каким-то своим заботам,
Мыслям своим заветным.
Погода ее не смущала
И не пугала ненастьем.
Возможно, она ощущала
День бесконечного счастья,
День, что ей выпал сегодня,
И что ей снился ночами,
Подарен, как милость Господня,
Со связкой от счастья ключами.
И ветра порывы неистовые
Ее не пугали теперь.
День счастья, пусть даже единственный,
Стоил любых потерь.
И солнечный луч ей навстречу
Вдруг промелькнул из-за туч,
И стих на мгновение ветер,
И дождь стал не так колюч.
Шла женщина легкой походкой,
Дождю улыбаясь и ветру,
Каким-то своим заботам,
Мыслям своим заветным.
 

«Это лето нас с тобою закружило…»

 
Это лето нас с тобою закружило,
Захватило, в плен взяло, заворожило.
Дни и ночи расписало яркой краской
И заполнило их нежностью и лаской,
И заполнило их радостью и светом,
И бессонницей до самого рассвета.
И дарило это лето ароматы
Трав, телами нашими примятых,
Ветра шепот, молодой листвы волненье,
Отвечающей на нежность дуновенья,
Были нам с тобой подарены судьбою
Эта встреча, брызги волн и плеск прибоя,
И из сказки прилетевшая Жар-птица,
Все, что в жизни может только раз случиться.
Это счастье нас с тобою затопило.
Помню все я. Ничего я не забыла.
Где бы я ни находилась, где б ты не был,
Вижу я твои глаза в лазури неба,
Узнаю слова признаний в пенье скрипки,
И у дочки на лице – твою улыбку.
 

«А дождик капал старику на воротник…»

 
А  дождик  капал старику на  воротник.
За угол дома спрятавшись от ветра,
Нетерпеливо к трубке он приник,
Чтоб слышать голос через сотни километров.
Звонил он ей давно издалека
И руки мерзли, прижимая к трубке ухо.
А на другом конце земли ждала звонка
Всю жизнь его любившая старуха.
 

«Что было будущим вчера…»

 
Что было будущим вчера,
Сегодня станет настоящим,
А завтра прошлым, уходящим,
Все это – времени игра.
Оно играет с нами в прятки.
Не убежать, не обмануть,
Оно уходит без оглядки
И не дано его вернуть.
Оно неслышно, незаметно
Течет, считая каждый час.
Оно незримо, но конкретно,
Свое для каждого из нас.
Оно порой неумолимо
Порвет событий, связей нить,
Докажет, как необходимо
Все то, что есть у нас, ценить.
День настоящий прошлым станет
И, как вода, в песок уйдет,
А будущий легко обманет,
Того, что ждем, не принесет.
Так может, улыбаться чаще
И прошлого не ворошить?
Не будущим, а настоящим
Жить, наслаждаться, дорожить.
Любить свой возраст постараться,
Какая б ни пришла пора,
И чуду жизни удивляться,
Пока не кончена игра.
 

«Много возможностей жизнь нам дает…»

 
Много возможностей жизнь нам дает,
То обнимает и гладит, то бьет.
То красноречье приносит нам в дар,
Вдруг раздувая потухший пожар,
То налагает молчанья печать
В час, когда хочется очень кричать.
Но, невзирая на то, что дано,
Выбор у каждого есть все равно.
Можно простить или забыть,
Можно сердиться или сердить.
Можно все знать, но не понять,
Можно понять, но не принять.
Можно обнять и оттолкнуть,
Можно прогнать или вернуть.
Можно разбить, можно собрать.
Можно давать и отнимать.
Можно упрямо свое утверждать,
Можно спокойно уметь убеждать.
Можно всю жизнь в нелюбимых ходить,
Но быть счастливым, умея любить.
Можно любви никогда не узнать,
Можно любимому все отдавать.
С умным терять, ну, а с глупым найти,
И принимать парадоксы пути.
Каждому в жизни придется решить,
Что ему нужно и как ему жить.
 

«Он пришел к ней с подарком, принес ей цветы…»

 
Он пришел к ней с подарком, принес ей цветы
И сказал: «Нету лучше на свете, чем ты,
Но я встретил другую. Она хороша,
С ней, как птица, поет и ликует душа,
С нею я обо всем забываю
И по-детски счастливым бываю.
Если сможешь простить – не сердись и прости,
Не грусти и не плачь, позабудь, отпусти.
Я уже все сказал, и теперь ухожу,
Я и так опоздал, и ужасно спешу».
И, рукой помахав, дверь тихонько закрыл,
И дорогу к покинутой им позабыл.
И стояла она, как поникший цветок,
Что завял возле пыльных, унылых дорог,
И пыталась осилить, пыталась понять
И попробовать все, что случилось, принять.
Но не знала она, чем себя утешать,
Не хватало ей воздуха, чтобы дышать.
И вползала стремительно в жизнь пустота,
И к прошедшему не было больше моста.
Но бывает и так: путь у жизни не прост,
И разрушивший ищет разрушенный мост.
 

«Она уходила в безмолвную ночь…»

 
Она уходила в безмолвную ночь.
Никто ни утешить не мог, ни помочь.
Гордой походкою шла, не спеша,
Молча в потемках кричала душа.
Мысль изводила, безумьем грозя:
«Остаться нельзя и вернуться нельзя».
Светила мерцающим светом луна
И вслед ей любимый смотрел из окна.
Таким осязаемым был этот взгляд,
Что сердце молило вернуться назад.
У жизни обратного нету пути,
И если уходишь, то нужно идти.
И разъедала ее, словно соль,
Этой ночи́ запредельная боль,
Этой бессмысленной ссоры накал.
Она уходила. А он не догнал.
 

«Пока не поздно, говорите…»

 
Пока не поздно, говорите
Слова, что есть кому сказать.
Другого времени не ждите
И не рискуйте опоздать.
Спешите добрыми словами
Всех, кто вам дорог, отогреть,
Пока они все рядом с вами,
Чтобы потом не сожалеть,
Что не успели, не сумели,
Что поленились позвонить,
Что вас заботы завертели
И оборвали связи нить.
И что не придали значенья
Бесспорной истине простой,
Что ценность, искренность общенья
Поднимет вас над суетой.
Быть может, другу очень нужен
Ваш разговор и ваш совет,
А день не в меру перегружен
И времени почти что нет.
Кто хочет слышать, тот услышит,
Что каждой жизни есть свой срок.
Пока твой друг живет и дышит,
На свете ты не одинок.
Пока не поздно, говорите…
 

«Уходят люди навсегда и безвозвратно…»

 
Уходят люди навсегда и безвозвратно,
Но до конца не рвется связи нить.
Их никогда нам не вернуть обратно,
Но в мыслях можно с ними говорить,
Делиться тем, что с нами происходит,
И обо всем на свете рассказать,
О том, как боль сильна и не проходит,
О том, как трудно все принять и осознать.
События перебирать и даты,
И представлять, что все, что было – есть:
Любовь и дружба, обретенные когда-то,
Не в дне прошедшем, а сегодня, здесь.
Стирает время голоса и лица.
Хоть память многое сумеет сохранить,
Но ничего уже не повторится,
И с этим нужно научиться жить.
И длинной ночью до унылого рассвета
Знакомый голос слышать, как живой,
И верить в то, что близкий рядом где-то,
И что вот-вот вернется он домой.
Уходят люди навсегда и безвозвратно…
 

«Умолкли трепетные струны…»

 
Умолкли трепетные струны,
Затихла музыка души,
И сердце вновь в порыве юном
Уже забиться не спешит,
И голос ласковый и нежный
Былых не пробуждает грез.
Мысль стала ясной, жизнь безгрешной,
И нет ни радости, ни слез.
Лишь иногда воспоминанья
Забродят, как вино в крови,
Вернув на миг очарованье
Ушедшей в прошлое любви.
 

«Неотправленные письма…»

 
Неотправленные письма,
Неназначенные встречи,
Неозвученные мысли,
Неуслышанные речи,
Неспособность все исправить,
Невозможность изменить —
Все копилось и копилось,
И в судьбы вплеталось нить.
Ничего не позабылось
Из того, что не сбылось
И во сне мне только снилось.
А теперь и не спалось.
 

«Случайные связи, внезапные встречи…»

 
Случайные связи, внезапные встречи,
Ненужные люди, фальшивые речи,
Бесед пустота за словесною вязью,
И будней, и праздников однообразье —
Как много их в жизни. А время уходит,
Друзей по различным дорогам разводит,
Надолго любимых оно разлучает
И редкие встречи порой назначает
До новых разлук и судьбы поворотов,
Где кто-то опять повстречает кого-то,
С попутчиком новым пойдет по тропе,
Смирясь с одиночеством в шумной толпе.
 

«А главные и важные слова…»

 
А главные и важные слова
Мы произносим большей частью молча.
И кружится от мыслей голова
Бессонной, не кончающейся ночью:
«Вот надо было так сказать и так,
Опять я упустил счастливый случай.
Какой же я законченный дурак,
Все, что сказать хотел, лишь сам себе озвучил.
Все получилось удивительно умно,
Доходчиво, весьма красноречиво.
Так складно я не говорил давно,
Восторженно, эффектно и красиво.
Мне просто не хватило куражу,
И так обидно, что почти что плачу.
Но завтра утром все, как есть, скажу,
И, может быть, что ждет меня удача.
Ведь знаю я так много добрых слов —
И ласковых, и бесконечно нежных,
Вот-вот произнести их был готов,
А произнес их только в мыслях грешных».
Пусть врут поэты, что молчанье лучше слов —
Молчанье судьбы и меняет, и ломает.
Ведь бесконечно, может, не готов
Ждать даже тот, кто терпеливо ожидает.
И странно, что поток нелестных слов,
Упреков горьких – и нелепых, и обидных,
Бывает проще выплеснуть, как видно,
Чем те, что щедро дарит всем любовь.
А смысл жизни именно в любви.
К ней путь идет через находки и потери.
И раз не принято ее словами мерить,
Дари без меры их, а не копи и не храни.
 

«Любовь – загадочное царство…»

 
Любовь – загадочное царство,
Смесь преданности и коварства,
Смесь безразличия и страсти,
Смиренья рабского и власти,
Смесь нежности, добра и боли,
Свободы с примесью неволи.
Смесь безнадежности желанья
С внезапным счастьем обладанья.
 

«Багровели созревшие гроздья рябины…»

 
Багровели созревшие гроздья рябины,
На ветру трепетали, дрожали осины,
Опадали увядшие листья с березы,
В сердце боль поселилась. Сидела занозой.
Слезы лились дождем, и дождем их смывало,
И природа на пару с душою рыдала.
Песню осени пела с грозою дуэтом,
Провожая в дорогу цветущее лето,
Провожая в дорогу недолгое счастье,
Мне оставив на память лишь браслет на запястье.
 

«За окном темно…»

 
За окном темно,
Дождь в окно стучит.
И уже давно
Телефон молчит.
И змеей тоска
Заползает в дом.
В свете ночника —
Мысли о былом.
Фонарей глаза
Заливает дождь,
И гремит гроза,
И тепла не ждешь.
Ищет дверь душа
За границы стен,
Чтоб порвать силки
И покинуть плен.
Но гроза уйдет,
Вылив слезы туч,
За окном блеснет
Солнца первый луч.
И пробудит жизнь,
Что несет весна,
И шепнет: «Очнись
От дурного сна».
 

«Когда другой тебе важнее, чем ты сам…»

 
Когда другой тебе важнее, чем ты сам,
Когда его отсутствие кричаще,
Когда ты верить начинаешь чудесам,
Фантазии важней, чем настоящее,
Когда уже совсем не хочешь знать,
Что было и что есть на самом деле,
Предпочитая грезить и мечтать,
И чувством жить на грани, на пределе,
То это значит, что пришла к тебе любовь
И ослепив, как молния, блеснула,
И стал ты вдруг нелеп и бестолков,
Ведь жизнь твою она перевернула.
А может, стал ты привлекателен, умен
И ощутил всплеск счастья буйной силы.
Оценивать не станет, кто влюблен,
Что отняла любовь и сколько подарила.
Как всё уходит – и она уйдет.
Но память все хранит и не забыла
Твоей души восторженный полет.
Спасибо ей скажи, что приходила.
 

«Усмиренные эмоции не гибнут…»

 
Усмиренные эмоции не гибнут,
Они могут затаиться и молчать,
Временно, возможно, и затихнут,
Чтоб, вернувшись, во сто крат сильней звучать.
Усмиренные эмоции терзают,
Они – яд отравленной души.
Медленно, но верно убивают
И вонзаются, как острые ножи,
И приносят ощущенье напряженья
И отчаянной беспомощности груз,
Сожаленья пополам с недоуменьем
И обидных поражений горький вкус.
Так что, может, усмирять их и не стоит,
Может, лучше на свободу отпустить
И открыть пути тому, что беспокоит,
Что судьбой дано прожить и пережить.
Чтобы боль не леденила сердце,
Чтоб оно на части не рвалось,
Надо приоткрыть наружу дверцу
Для тоски, печали и для слез.
Это лучше, чем держать в себе их вечно,
И вести обидам длинный счет,
Ведь ничто не длится бесконечно,
Соломон сказал однажды: «Все пройдет».
И не нужно ни эмоции, ни чувства
Ни давить, ни бичевать, ни укрощать.
Надо просто овладеть искусством
Понимать другого и прощать.
И себе простить свои ошибки,
Не бояться ошибаться и любить,
Чередуя слезы и улыбки,
Разрешив себе опять счастливой быть.
 

«Никто не знает, где находится душа…»

 
Никто не знает, где находится душа,
Но каждый знает, как она болит и плачет,
Как замирает и тоскует, чуть дыша,
От нелюбви, разлук и неудачи,
Как восторгается при виде красоты,
Как согревается от ласкового слова,
От воплощения в действительность мечты
И от того, что отогреть смогла другого.
В ней место есть для смеха и для слез,
Для дней, что стоили твоих воспоминаний
С оттенками реальности и грез,
И отголосками и счастья, и страданий.
Как много слов душе посвящено:
Она поет, ликует и летает,
И бьется птицею в закрытое окно,
А то горит, томится, изнывает.
Она чувствительна, ранима и нежна,
Она для слов недобрых уязвима,
И исчерпать ее сокровища до дна,
Оставив пустоту, недопустимо.
Она порой открыта и проста,
Потемки зла в ней селятся. Бывает.
Страшней всего, когда она пуста.
Кто это испытал – прекрасно знает.
Неосязаема, невидима она
И самому себе непостижима,
Но живы мы, пока она жива.
Ее и слушать, и беречь необходимо.
 

«Она любила глубоко и нежно…»

Веронике Тушновой

 
Она любила глубоко и нежно,
Наивно веря в счастья неизбежность.
Стихи писала по ночам украдкой —
Больные звали ее «доктором с тетрадкой».
За чувства удивительные эти
Она могла отдать бы все на свете.
Любовь была ее отрадой и страданьем,
Ее мечтой, всепоглощающим желаньем.
Их жизнь двух ярких, любящих поэтов
Была наполнена романтикой сюжетов.
Куда он звал ее, там встреч и ожидала:
На пристанях, в портах и на вокзалах.
И близости пленительная сила,
Как к небесам, ее мгновенно возносила,
Ну, а потом на землю возвращала
И быть счастливой неизменно запрещала.
Семью, детей он бросить не решался,
То уходил, то снова возвращался.
И, в омут погружаясь, от тоски
Рвалось любимой сердце на куски.
Все было нестерпимо, трудно, сложно,
Ни вместе быть и ни расстаться невозможно,
И невозможно чувства заглушить,
Но что-то нужно было выбрать и решить.
Она сомненьями измучила себя
И родилось: «НЕ ОТРЕКАЮТСЯ, ЛЮБЯ».
И, как молитву, эти строки произносят,
К кому пришла на смену счастью злая осень.
Они приносят утешенье в час отчаянья,
Несут надежду пережившим расставанье,
И не дают ту женщину забыть,
Что так писать умела и любить.
 

«Она в ряду с другими пешками стояла…»

 
Она в ряду с другими пешками стояла
И гордой королевой стать мечтала,
От остальных подружек отличалась,
Стремительно по клеткам продвигалась.
С ней рядом щеголяли офицеры,
Блестящие, галантные без меры.
Она почти что их не замечала,
Ведь цель себе другую намечала.
И офицеры по диагонали
Уйти решали
И с собой её не звали.
Для шахматных фигур законы строги.
Доска одна у них, но разные дороги.
Конь часто вокруг пешки увивался,
Внимание ее привлечь старался,
Упорней становился с каждым днем,
Но каждый ход его всегда был ход конем.
Ладья, что знала множество дорог,
И исходила их и вдоль, и поперек,
Все время на пути ее стояла
И к цели двигаться упорно не давала,
Использовала все свои уловки,
Осуществить надеясь рокировку.
Но пешка, сделав ход
Отчаянный и смелый,
Последнюю преграду одолела,
Осилила последние препоны
И встала рядом с королем у трона…
Но незавидная у бывшей пешки роль.
Был слаб и нерешителен король.
Ей никогда в любви не признавался
И за её спиной он от врагов скрывался,
Всегда за жизнь свою он страхом был объят
И делал шаг вперед и два назад,
Один направо, а другой налево,
И огорчал, и путал королеву,
А все, что дать она могла, охотно брал,
При этом пешкою считал и презирал.
Мечты, что в глубине души таятся,
Имеют свойство иногда сбываться…
И лучше жить без короля и без короны,
Чем нелюбимой и униженной у трона.
Ну, а король, конечно, должен знать —
Без пешек партию не сможет разыграть…
Каким бы ни был он и властным, и богатым,
Но свой получит шах, возможно, даже с матом.
 

«Он с бедностью боролся много лет…»

 
Он с бедностью боролся много лет.
Быть может, в этом его скромности секрет.
Застенчив был, болезненно раним,
Был Гением – и все же не любим.
При жизни не добился громкой славы,
Став для любимой женщины забавой.
Писательница, оперная дива,
Талантлива, раскованна, красива.
Была то солнечным лучом, то хмурой тучей,
То злой, то ласковой, то нежной, то колючей.
В ее объятиях он обретал свободу
И исчезали все его невзгоды.
Но робость, преданность, слепое послушанье
Не привлекали женского вниманья,
Не разжигали, как огнем, воображенья,
А вызывали только гнев и раздраженье.
Не мог покинуть добровольный плен
Бизе – создатель оперы «Кармен».
Ее писал он, Магадор воображая.
Кармен прекрасная, свободная, живая,
То полная кокетства, то презренья,
Сулящая восторги наслажденья.
И покорить такую Магадор
Мог лишь красавец и смельчак тореадор.
И музыка, как гимн любви, звучала,
То звонким ручейком она журчала,
То бурей, то стремительным потоком,
То восхищеньем, то насмешкою жестокой.
Но опера успеха не снискала.
Жена ушла стремительно из зала.
В ту пору был Бизе уже женат,
И жизнь тянулась, как семейный ад.
Ушел из зала он внезапно… насовсем,
А было ему только 37!
Лишь после смерти стал Бизе кумиром.
С триумфом опера прошла по сценам мира.
Одной из самых популярных опер стала,
И автору – бессмертья пьедесталом.
Несправедлива жизнь к Гениям бывает,
Когда творенья их бездумно отвергает.
Плод гениальности неся в подарок людям,
Сам Гений счастлив, может, и не будет,
И не узнает потерпевший крах,
Что творчество его живет в веках.
 

«Блистательная куртизанка…»

 
Блистательная куртизанка,
Актриса маленьких ролей,
Кокетливая парижанка
С толпой поклонников при ней.
Умна, изящна, остроумна,
Прелестна юностью своей,
Предмет страстей и трат безумных
Мужчин всех рангов и мастей.
И богатейший князь Демидов
Ее дарами осыпал,
Снимал квартиру с дивным видом
И восхищенья не скрывал.
Ведь в ослепительных нарядах
Всегда, как ангел, хороша.
Казалось, большего не надо,
Но жаждала любви душа.
И вот свершилось… Подарила
Внезапно жизнь встречу ей.
Чем дальше, тем она любила
И жертвеннее, и сильней.
От искушения богатством
Смогла избавиться легко,
От прежней жизни отказаться,
Лишь был бы рядом с ней Гюго.
И он любил. И день их встречи
Он днем рождения называл,
И верил, что союз их вечен,
И знал, что встретил идеал.
Хоть был женат, своей женою
Считал он нежную Жульет.
Она была его рабою
И верной тенью много лет.
Жаль, символ красоты столетья
В затворницу он превратил.
Квартира стала ее клетью,
И все же… он ее любил.
Морали принятой в угоду
Работу дал, гроши платил
И контролировал расходы
Всегда, когда к ней приходил.
Но ослепленная любовью,
С ним счастлива Жюльет была,
Превозмогая шквал злословья,
Ревнуя, мучаясь, ждала.
Ведь, если искренне полюбишь,
Не спрячешь чувств, не утаишь.
О их романе в это время
Уже судачил весь Париж.
Жена Адель считать устала
Количество его побед,
Но к ним почти не ревновала,
А ревновала лишь к ЖЮЛЬЕТ…
Когда-то и она любима и обожаема была.
Но плоть Гюго неукротима,
Рожая, вновь дитя ждала.
В заботах пролетали годы
И становилось все трудней,
Забыв о бесконечных родах,
Вернуться к счастью прежних дней.
Она любила славу мужа,
Его достаток и успех.
Он был ей нужен и не нужен,
Ему прощался грех утех.
А преданная бесконечно
Жюльет ждала его всегда,
Без сожалений, молча, вечно,
Недели, месяцы, года.
Жила полвека без надежды
Соединить судьбу с судьбой,
Но оставалась чуткой, нежной,
Им восхищаясь в час любой.
Черновики его романов
Она старалась сохранить
И знать сюжетов новых планы,
И в этом счастье находить.
А чудо главного сюжета —
В любви прекрасной и большой,
И в том, что дама полусвета
Чиста возвышенной душой.
Гюго же с похотью сражался,
Но эту битву проиграл,
К любимой часто возвращался
И так же часто покидал.
Она с ним ссылку разделила
И стали вновь они близки,
И все еще его любила
Годам, рассудку вопреки.
Но жизни срок не бесконечен,
И на исходе своих лет,
Что был болезнями отмечен,
Адель пришла просить Жюльет,
Чтобы не бросила Виктора
На растерзанье алчных дев,
Что заводил он без разбора,
Рассудка доводы презрев.
Адель ослепла, и Жюльетта
Приглашена была к ним в дом,
И дружбою Адель согрета,
Во что ей верилось с трудом.
Но тяжелейшие два года,
Что прожили семьей одной,
Обрушили на них невзгоды,
Сдружив любовницу с женой.
Адель ушла. Жюльет осталась
И рядом с ней – ее Виктор.
Недолгим счастьем наслаждалась
Она судьбе наперекор.
Внезапно к ней болезнь подкралась,
Лишив ее последних сил,
За нею смерть.
Он на два года свою Жульетту пережил.
На похороны, как ни странно, всех удивив,
он не пришел.
И добрых слов большой писатель и не сказал,
и не нашел.
Но может быть, что в наказанье его
великий дар пропал…
И за два года ни единой Гюго строки не написал.
 

«Сказка вспомнилась…»

 
Сказка вспомнилась:
Старик служил старухе
И терпел и брань, и оплеухи.
Тридцать лет и к ним еще три года
Ей, сварливой, делал все в угоду,
Все покорно и безропотно сносил.
Почему? Да он ее любил!
И любил ее в убогой он землянке,
И любил царицей и дворянкой.
В день любой, и в радости, и в горе,
Как бы ни чернело сине море,
Шел безропотно он к рыбке на поклон,
Преданнее не было, чем он.
Чем же жизнь его была полна,
Что имел он?
Невод, море и она.
И пускай она стара и некрасива,
И пускай расчетлива и лжива,
И не может героиней стать романа,
Только любящий не видел в ней изъяна.
У разбитого застав ее корыта,
Понял он, что все обиды позабыты.
Все, что можно и нельзя простить, простил.
Почему? Да он ее любил!
Эта сказка о любви большой
Старика с израненной душой.
Говорят, что сказки ложь, но в них намек
И укор понятный, и урок:
Пусть и хочется красиво жить и сыто,
И владеть дворцом, а не корытом,
Но дворцовые придворные лакеи
Душу вряд ли в трудный час согреть сумеют.
Очень часто за воротами дворца
Разбивают не корыта, а сердца…
Только любящий с тобой всегда, везде:
В нищете, в богатстве и беде,
И готов отдать себя всего
Для покоя и для счастья твоего.