Текст книги "Приступ весенней канализации (сборник)"

Цыганок

В школе у нас НВП преподавал Алексей Петрович Цыганок. Бывший военный полковник, участник войны. Рассказывая нам об оружии массового поражения, Алексей Петрович утверждал, что альфа, бетта и гамма-частицы разлетаются из бомбы со скоростью миллиард километров в секунду.

Еще, Алексей Петрович не мог понять как можно носить неодноцветные пиджаки, или пиджак другого цвета нежели брюки. Или ходить неаккуратно подстриженным.

Помню как-то в девятом классе я выпендрился и пришел в школу в новом пиджаке в клеточку или крапинку. Пиджак, в принципе, был бежевым, но встречались красненькие, черненькие, зелененькие и желтенькие прожилки. То есть, пиджачок рябил. Куплен он был в нашем советском магазине, а изготовлен в одной из стран СЭВ – т. е. почти наш пиджак, социалистический, но немного игривый.

И вот стоим мы с пацанами из класса около главной лестницы, чуть поодаль, аккурат возле уголка, где вывешивались школьные стенгазеты, и пытаемся договориться как свалить с какого-то урока. Нежданно-негаданно, почти из ниоткуда, выплывает Алексей Петрович, и прямиком к нам. Мы вытянулись, подобрались, а Алексей Петрович взял меня за лацкан пиджака и громко спросил: Почему пидж-а-а-а-к…? Потом отпустил лацкан, широко улыбнулся, развернулся кругом и отбыл в расположение своего эн-вэ-пэ-шного класса.

Относились мы к нему хорошо, поскольку мужик он был незлобный, рассказывал как учился танцевать правильные танцы – по четыре часа со стулом.

Как участвовал в запуске ракеты земля-воздух. «Помню – говорил Алексей Петрович – летом это было, в Казахстане. Ракета, петляя как заяц, догнала заданную цель и поразила ее. Мы закричали Ура, в воздух полетели ушанки, телогрейки…»

Ну как можно отноститься к бывшему полковнику, который умеет танцевать со стулом, не любит цветной одежды и не знает теории относительности. Мягко говоря – как деревенскому дурачку

В конце девятого класса, Алексей Петрович заставил нас готовиться к очередной зарнице. Была весна, тепло. Мы все вместе вышли на школьный стадион. Вдруг Петрович предложил посоревноваться с ним на турнике. В свои 57 лет, Петрович подтянулся 6 или 8 раз. Потом стали подтягиваться мы. Я подтянулся что-то около 20 раз, мои друзья примерно столько же. С этого момента, Цыганок стал нами гордиться и ставить одни сплошные пятерки.

В начале 10 класса, мы в очередной раз чего-то такого натворили, с кем-то подрались, где-то покурили не там, пропустили сколько-то уроков, чего-то подделали в журнале. Короче, к нам накопилась масса претензий не только у классного руководителя, но и у завуча, да и у директора школы.

По поводу нашей группы состоялся расширенный педсовет с приглашением туда наших родителей – дабы те послушали мнение многих учителей об их детях – раздолбаях.

По рассказам родителей выяснилось, что многие учителя выразили гневное недовольство нашим поведением, манерами, еще чем-то и предлагали подумать об исключении нас из комсомола. И вдруг, совершенно неожиданно, за нас вступился один учитель.

Кто бы это был? Правильно – Алексей Петрович. Он сказал – Все правильно, мальчишки ершистые, активные, злые на язык. Иногда нарушают дисциплину, покуривают, дерутся, дерзят. Но! -повысил голос Алексей Петрович – они же Родину защищать будут!

Остальные учителя недоуменно вскинулись – Почему только они? Все будут.

Нет – сказал Алексей Петрович – эти точно будут, потому что смогут. Они уже сегодня подтягиваются 20 раз, уже сегодня дают отпор всем подряд, в том числе и учителям – не боятся. Им можно Родину доверить, а остальные это еще заслужить должны.

И после этого педсовет сник и закончился ничем. Слава героям и спасибо им – нашим любимым учителям – простым советским героям

Приступ весенней канализации

Часть 1, предпоследняя

Работал весь день не по-детски. То жалоба апелляционная, то отзыв на апелляционную жалобу. А завтра, прямо с утра в суд (звучит как в бой!). Однако, несмотря на предфронтовое настроение, почти никто не звонил, не нудил, не плакался. И на улице, прям как по писанному, веселенько так сделалось. Солнце теплое, капель, окна приоткрыты, настроение игривое. И все было бы вполне по весеннему лучезарно, но…

Подъезжая к маминому подъезду, я увидел клубы пара, валящие из подвальной решетки, т. е. из бойлерной. Ага! – подумал я – выборы миновали, мэр, спасибо активным гражданам, остался прежний, а трубу все же прорвало.

Зайдя в подъезд, я обнаружил, что дверь в бойлерную (читай в подвал) заперта на массивный замок. А в подъезде красота. Аромат и тепло. Чуть-чуть промок и заметно согрелся пока поднялся на четвертый этаж. Мама тут же сообщила мне, что с самого утра в бойлерной кипела работа. И вообще, им сказали, что скоро будут менять трубы во всем доме. Во благо и в назидание потомкам. А еще в повышение состояния благо, коее есть цель и смысл всех прилежных и свышедарованных управителей

Интересно – подумалось мне – С утра велись работы, а теперь там замок – Значит – размышлял я – работы либо закончены, либо приостановлены. Ежели так, то почему парит на весь белый свет? – этот вопрос озадачил меня сверх всякой меры. Раньше (ведь) такого не было никогда. Все всегда работало как часы – размышления мои овеяло сердечной благодарностью к «раньше» и намеком на чувство глубокого удовлетворения – Еще немного пару – рассуждал я заинтересованно и рачительно – и в подъезде намокнут стены, обвалится штукатурка, отстанет еще свежая краска! Негатив скапливался, аки солнечные лучи в лупе. Ведь косметический ремонт в этом подъезде делали в аккурат перед новым годом – И, о ужас! – меня буквально затрясло – Понадобится еще один ремонт!!!! Это-ж какой расход государству?!А ему итак тяжело с этим кризисом, да и с народом нашим непростым

И тут, словно молния в сто тысяч свечей, словно гром оглушительный, внезапный, раскатистый – на меня снизошло прозрение. Особенности нашего ремонта как раз и заключаются в том, что один ремонт всегда порождает другой. Это же стремление к совершенству и обновлению. И не об этом ли нам твердят заботливые наши и почтивыборные власти. Причем, перманентное, взаимообусловленное и необходимое в силу отрицания отрицания закона. Отражение в зеркале, которое отражается в зеркале.

Как только я это понял, уяснил и свыкся – мне полегчало и я тут же возблагодарил…

Часть 2, эпилог

История с бойлерной, Слава Богу, окончилась благополучно. Все разъяснилось, и как всегда, я поспешил с выводами. Да и с намеками поторопился. И с обобщениями мог бы подождать. А то моду взяли -чуть что -власть матерят!???

Оказывается, пар из бойлерной был замечен многими соседями. Они (соседи) люди многоопытные. Поэтому, не откладывая в долгий ящик, начали названивать по разным телефонам. В ЖЭК, в управляющую компанию, дежурным по стране. Короче, создали переполох и головную боль.

Когда мама дозвонилась до ЖЭКа, ей очень просто ответили – У нас обед! Позвоните через час. В конце концов, коллективными усилиями, проблему разрешили. Еще до обрушений перекрытий, до обвала штукатурки, вдруг, откуда ни возьмись, появились почти трезвые сантехники и тупо перекрыли горячую воду. Тем самым, недавно сделанный косметический ремонт подъезда был спасен.

Вместо того, чтобы умилиться и возблагодарить за столь чудесное избавление от невзгод, неотесанные жильцы стали придирчиво интересоваться – А сколько-же им сидеть без воды и отопления? Нежные души сантехников такой наглости не выдержали – А что-б Вас всех… – в сердцах сказали эти скромные труженики и ушли с гордо опущенной головой в близлежащий продмаг, дабы утопить черную людскую неблагодарность в отрезвляющих пивобезалкогольных.

Жильцы дома, распоясавшись, стали требовать от городских властей – и это сразу после выборов! – подачи воды и тепла. Видимо забыли свое место.

Тем не менее, начальство нашло в себе мужество, силы и выдержку и вместо того, чтобы прилюдно наказать зарвавшихся жильцов – просто ничего им не сделало.

Однако, странным стечением обстоятельств, сантехники, работающие по частному найму на ремонте одной из квартир, за умеренную плату быстро заварили трубу, тем самым открыв доступ к горячей воде для всех страждущих.

Вот такая головоломка господа! Вернее, приступ весенней канализации. Эх, господа, господа…

Деревенский диссидент

Эту историю я вспомнил благодаря Яне Голдовской. За что ей отдельное и большущее спасибо.

В бытность студентами Челябинского Полутехнического, тогда еще Института имени Ленинского комсомола, а в другой комсомол я просто не пошел бы и не вступил бы, мы сопроматчики, лихим зигзагом судьбы, оказались приписанными к Авто-Тракторному факультету. Этой приписки оказалось достаточно для установления прямой причинно-следственной связи между сопротивлением материалов и сельским хозяйством. Трактор – комбайн – поле – жатва – совхоз.

Поэтому, весной меня принудительно обучили искусству управления комбайном. Причем самым настоящим, как в программе Время, с дурацкой поперечиной впереди. После обучения мы сдали экзамен и получили корочки. Удостоверение комбайнера теперь составляет гордость домашней коллекции. Наряду с Трудовой книжкой, Красным дипломом, Военным билетом и Адвокатским Удостоверение.

В результате, на радость всем сельским труженикам, следующий летний сезон, я провел не на Майорке (как обычно), а в Совхозе «Путь Октября». Если бы совхоз назывался «Путь Июня» или «Дорогами августа» – я бы не поехал. И, возможно, попал бы в ряды левофланговых. Но совхоз назывался «Путь Октября» и… замирая от восторга перед грядущими свершениями (некоторые уверяли, что замирание было связано с банкетом накануне), мы, стройными рядами направились прямиком к месту пребывания. Сначала в плацкартный вагон с картами и прощальными бутылками, потом в кузов грузовика сельского, послевоенного, и далее, на Центральное отделение этого поднебесного совхоза.

Первая еда поражала своим великолепием. Правда, оно было трудно различимо. Мухи, увы, простые мухи, создавали плотную завесу над любыми органическими соединениями. Приятно удивляли и удобства коллективного толка. Палаты для совместного проживания, общий на весь этаж умывальник и дощатый туалет во дворе.

Из сверхестественных явлений мной было обнаружено только одно – деревенский книжный магазин, где я купил Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского» и еще Х. Кортасара. Остальное оставалось обыденным. Пьянка и жатва. В силу отсутствия условий для соблюдения личной гигиены, нас ненавязчиво донимал нечистотный дискомфорт, который, правда, также ненавязчиво, и главное быстро, исправлялся стаканом-другим плодово-ягодного напитка. Удивительным было и то, что сев за руль корабля полей, мне не удалось снести ничего, кроме столба электропередач. Да и то, снес я его не комбайном, но трактором.

А вот напарник мой, Вадик Ершов, управляя комбайном Нива, снес колючую проволоку, защищавшую местный аэродром от коров. Последние увидя, что путь к вожделенной траве свободен, проникли на летное поле и создали определенные проблемы пассажирским авиаперевозкам.

В деревне я познакомился с одним мужиком – трактористом. Он оказался героем социалистического труда. Когда-то, чего-то много сжал, еще больше намолотил. В это время на район пришла разнарядка на героя. Его выдвинули, поддержали, приодели, отправили в район, и… В конце концов, повесили орден и присвоили высокое звание. С чьей-то легкой руки, вдобавок к званию, еще премировали путевкой в Югославию.

Уехал он туда нормальным деревенским мужиком, а приехал яростным и непьющим антисоветчиком.

Рассказывая о своей поездке в страну оппортуниста-отступника Иосифа Броз Тито, деревенский герой проговорился. Выяснилось, что его до диссидентства довела красота. Сельский тракторист оказался чувствительным эстетом. Там, в Югославии, он увидел то, чего не видел никогда в жизни, но подсознательно к чему стремился. Дубровники, архитектуру, кафе, нормальных людей, ясное небо, солнце, море и чистоту.

Орденоносец, показывая мне обычные курортные фотографии из тур-проспекта комментировал их так.

– Вишь замок снят с горы?

– Вижу

– Красиво?

– Да, очень!

– А это та самая гора, только снятая из замка. Красиво?

– Очень!

– Ну вот, оттуда смотришь красиво, отсюда – красиво, а главное – везде чисто.

Этим великолепием наш герой наслаждался целую неделю, а потом убыл домой. Сначала в Москву, потом в Челябинск, и наконец, в родной совхоз. И стал антисоветчиком навсегда.

Настоящий полковник

Давно дело было. В одно прекрасное утро раздался звонок. Ко мне зашла Алла и сказала:

– В. Ю., на проводе Марк Евсеевич, будете разговаривать?

– Буду.

Алла кивнула. Соединяю.

– В. Ю.! – голос в трубке показался немного дребезжащим

– Да! – я как можно мягче и радушнее приглашал к разговору

– Это Марк Евсеевич!

– Очень приятно

– Как здоровье Вашего папы?

– Слава Богу, Марк Евсеевич – это было еще когда папа был здоров

– У меня до Вас маленькое дельце

– Весь внимание

– Мы с польскими коллегами хотели бы подъехать

– Милости прошу.

В назначенный день в мой кабинет зашел Марк Евсеевич – старейший в нашей области юрист хозяйственник, бессменный руководитель юридической службы одного очень крупного комбината. На момент нашей встречи М. Е. был старше меня ровно на 50 лет.

– Я и есть тот самый, вечный Марк Евсеевич – сказал он подавая руку

– Очень приятно, польщен знакомством – улыбнулся адвокат – прошу садиться

– Деточка, -сказал Марк Евсеевич – я хочу Вам представить польского коллегу.

В кабинет вошел…

– и кто бы Вы думали? – Урмас Отт, собственной персоной.

Я не поверил своим глазам. Урмас Отт подошел ко мне, протянул руку и мягко, с европейским акцентом, поздоровался:

– Очень приятно, будем знакомы, пан Станислав!

– Слава Богу – подумал я – если бы он сказал Урмас Отт, я наверное бы решил, что наравне со звездами советско-российского экрана, обо мне хотят сделать тематическую передачу.

Наконец, когда знакомство было окончено и все реверансы сделаны, посетители перешли к сути дела.

Оказалось, что 10 лет тому назад, на основании межгосударственного соглашения между Польшей и СССР польская компания подрядилась построить для комбината ряд промышленных объектов. Соглашение 1987 года предусматривало освобождение от взаимных налогов субъектов-участников. Однако, когда СССР распался и появилась демократическая Россия, вместе с ней возникла новая налоговая система. Польские друзья продолжали строить как строили, полагая при этом, что ранее заключенное соглашение индульгирует их от фискальной нагрузки.

Однако наши налоговики не захотели с этим считаться, провели проверку польского подрядчика и в результате доначислили его местному представительству огромную налоговую недоимку, штраф и пеню.

Поскольку поляки строили для комбината, то туда же и обратились за юридической помощью. Юристы комбината помогли как могли – подали иск в арбитражный суд, но…

– Деточка, Вы же понимаете, суд первой инстанции нас не поддержал!

– Ой, как понимаю!

– Они не захотели считаться с соглашением 1987 года

– Понимаю!

– Таки, что теперь делать?

Я взял дело к производству, пригласил еще одного налогового юриста. Через какое-то время мы написали апелляционную жалобу. На этот раз суд освободил поляков от штрафов, а недоимку и пеню оставил в неприкосновенности. Экономическое положение польской стороны немного улучшилось, но не кардинально. Оставшаяся сумма поражала своей несуразностью. Контракт тем не менее продолжал действовать, стройка строиться.

К тому времени мы успели сдружиться с паном Станиславом. Оказалось, что он родом из Катовиц, учился в СССР, и давненько обитает на комбинате. Водку пан пил абсолютно наравне с российскими коллегами, любил анекдоты, использовал ненормативную лексику. В общем, почти обрусел. Но почти. Оставались в пане какое-то загадочное достоинство и повадка, отличающая его от всего прочего люда. И это было заметно даже невооруженным глазом. Одевался скромно, но элегантно, говорил размеренно, не торопясь, с мягким акцентом, при этом слова его звучали весомо.

У нас оставалась предпоследняя инстанция – кассационная. Вот к ней-то мы и готовились. Готовились, надо сказать, на совесть. Еще раз все перешерстили, добавили пояснений, фотографий строительных объектов, чьих-то показаний, ссылок на практику близкую и далекую. Несмотря на все усилия, прогнозы, да, и шансы наши были, мягко говоря, не очень.

Прибыв в ФАС мы зарегистрировались и стали напряженно ожидать. Наконец, нас пригласили в зал судебных заседаний. Пришла налоговая. На этот раз службу представляли трое лиц прекрасного пола из числа рьяных и бойких. Вообще, провинциальные налоговики в то время полагали, что они, являясь слугами государевыми, простых смертных могут душить и строить сколько душе угодно.

– Встать, суд идет! – объявил пристав. В зал зашли трое судей в мантиях.

– Садитесь.

Мы сели. Председательствовала на этот раз незнакомая мне судья. Интересная женщина, лет сорока, с умным, проницательным взглядом и отличной фигурой, которая хотя и была скрыта судебной мантией, но угадывалась.

Судья попросила предъявить документы и доверенности. Я подал запрошенное и посмотрел в окно. На улице стоял тот сырой и полутемный полдень, которыми славятся весны в наших краях.

– Станислав Ежец… кий! – пан поднялся во весь свой польский рост. В противовес темному и сырому дню, Станислав на сей раз был в светло-бежевом пиджаке, с чуть темными, в тон брюками.

– Очень приятно – сказала председательствующая судья.

– Где это видано? – пронеслось у меня в голове – чтобы суд говорил «Очень приятно». Это же не знакомство на танцах или в ресторане. Что происходит?

Пан Станислав стоял, а судья смотрела на него. И смотрела совершенно не по-судейски. Заинтересованно и очень доброжелательно.

– Вы поляк?

– Поляк, Ваша честь?

– Вам нужен переводчик?

– Нет, Ваша честь.

– Точно?

– Совершенно, Ваша честь.

– Ну хорошо… садитесь.

Я вдруг понял, что изменилось. Судебный зал был залит весенним, веселым солнцем. И звук улицы, обычно глухой и неприятный, нисколько не мешал происходящему. Наоборот, с улицы доносились звонкие голоса, птичье щебетание, и, как мне показалось, немножко прояснился и запел воздух.

Тем временем заседание пошло своим ходом. Я доложил жалобу, налоговая отзыв. Суд стал задавать вопросы. Адвокат, принялся подробно, обстоятельно и скучно отвечать. Буквально на второй минуте меня прервала председательствующая:

– Я хотела бы послушать пана Ежец… кого

Пан встал и неторопливо, можно сказать, чуть вальяжно стал общаться с судом.

Я глянул на судью и обомлел. Передо мной в странном черном балахоне, сидела молодая и совершенно очаровательная женщина. Она с явным удовольствием флиртовала с известным польским обольстителем. Пан говорил какие-то технические слова, а судья слушала его голос, наслаждалась его присутствием и была счастлива на все сто. Станислав рассказал всю историю Польши со времен Володыевского.

Наконец пану разрешили сесть. Пришла очередь налоговой. Уж, лучше бы не приходила! По своей наивности налоговая взяла неверный тон, за что и получила по самое нехочу. Их прилюдно высекли без всяких шансов на спасение. Да, как! По делу, конкретно, точно, с цифрами и выкладками.

Под градом судебных вопросов, поставленных и заданных строго, четко и контрастно, налоговики совершенно сдулись и потерялись. Они не смогли объяснить как насчитали всю сумму налога, а главное, не смогли подтвердить учет расходов, при исчислении суммы недоимки. Это молчание их и добило.

– Налоговая, Вы учли расходы налогоплательщика?

– Мы не могли учесть, Ваша Честь, поскольку… (далее шло туманное объяснение)

– Так! Вы что, налоговая, сдачу не сдаете?

–…. (немая сцена)

Враг был растоптан, повержен, уничтожен, разбит и развеян по ветру. Решением кассационного суда соответствующий налоговый акт был отменен полностью, а поляки освобождены от уплаты чего-либо-нибудь.

Когда мы вышли из заседания, Станислав задумчиво глядя в пространство сказал

– Ах, какая женщина…

Мне кажется, что и председательствующая на процессе судья, оставшись одна у себя в кабинете, сказала примерно то же самое

– Настоящий полковник…

Иррацион

Зря я рассчитывал на подписание мирового. Сначала, мы договорились. Потом написали свой вариант, который не устроил другую сторону. Далее, другая сторона согласовала с нами свой по телефону. Мы дали добро на уменьшение суммы компенсации. Другая сторона сказала, что подготовит текст, согласует его со своим начальством и до заседания мы его подпишем.

За шесть секунд до конца света мне снова позвонила юрист противной стороны. Плача, рыдая и извиняясь, она сообщила, что изготовила текст соглашения и подала его на подпись своим директорам еще во вторник. А в среду, придя на работу узнала, что оба директора уехали на Север не прочитав, не одобрив и ничего не подписав. Все попытки связаться с ними по телефону оказались тщетными. А как же заседание, отложенное по их же просьбе для заключения мирового? Как хочешь – так и понимай!

Вообще, наше население напоминает мне подростковое сборище. Вроде, серьезными вещами заняты. Строим коммунальные объекты, даем людям в дом тепло. Ну возник спор. Дело в суде. У сторон взаимные требования. Все понятно. У них к нам три миллиона, у нас к ним три. По фактам все сходится. Казалось бы, чего еще? Вычесть из трех три, получить ноль и закрыть проблему. Не мучить суд и себя, не тратится на тех и других, не нести расходы на экспертизу, не стравливать время. Сохранить, в конце концов, хорошие отношения.

Нет, нет, нет и еще раз нет! При всех перечисленных очевидностях, отсутствует позитивный результат. Почему? – спросите Вы. Отвечу. Потому что заваренная баланда еще не закипела.

Как у всякого гнусного и бесполезного варева, у баланды есть период заварки и закипания. Стадия заварки прошла успешно. Заварили как Воронью Слободку – сразу с шести сторон. А до кипения дело не дошло. И по барабану обещания, договоренности, суд, время и деньги. Побоку и то, как это выглядит в глазах разумного человечества.

Ни да, ни нет, а армию распустить. Прям Троцкизм. Или страус, который засунул голову в песок и пережидает опасность. Вот это по нашему!? Также по нашему будет и тот шок, который свалится на обе стороны, если суд начнет рассматривать иски по существу. Шок, связанный с потерей времени, денег, нервов. Шок от результата, который никого не устроит.

Впоследствии, получив решение, истратив две кучи денег, и два килограмма невосстановимых нейронов, стороны сядут и скажут: «Вот ни хххрена себе поспорили! Полный пиндец!»

Но сегодня, сию секунду это не важно. Это «фсе» будет оптом и потом. Сейчас важнее соблюсти тот неформальный порядок, который вытекает из правила «по жизни».

А он первый начал! Почему он хочет заключить мировое? Оно ему выгодно? Более выгодно чем мне, может быть? Они что-то скрывают, как пить дать. Нет, пока не выясню почему, не дам согласия. Сам дурак!

Так чего ты в мой карман смотришь!? Смотри в свой. Ответь себе на вопрос – выгодно ли это тебе самому? Если да, то и делу конец. Причем здесь гнилые помидоры? При чем здесь дворово-подростковые разборки. Вы же в суд пришли, а не на терку по понятиям базарить.

Однако, практика показывает, что большинство очевидностей, являются таковыми, лишь при поверхностном осмотре. Людское недоверие, основанное на жизненном опыте, говорит нам: если кто-то чего-то хочет, если он (она, они) явно обнаружили свой интерес, значит под этим скрывается еще что-то. Какая-то дополнительная и совсем сумашедшая выгода, ради которой люди не побоялись назвать вещи своими именами. Следовательно, надо это раскрыть, уличить и поиметь гораздо больше чем предлагают сейчас. Не говоря уже о том, что если за мой счет кто-то получил выгоды больше, чем я сам… Тут и высшей меры не жалко.

Прибыв в суд, мы обнаружили полное и всестороннее отсутствие представителей истца. Вместо этого нам было представлено заявление об отложении дела слушанием в связи со скоропостижным и очень внезапным отъездом их руководства. И суд, вняв мольбам и просьбам слезным, объявил перерыв.

А что я? Сижу и радуюсь полной сходимости теории баландо-кипения. Может это не баланда, а простое говно? Пока вопросов больше чем ответов. Но, через время, мы узнаем и это. Продолжение следует…