Текст книги "Приступ весенней канализации (сборник)"

Ах, какой был мущина…

Бывает я думаю о банках и банковской деятельности. И в основном, думаю о них обоих только хорошее. В крайнем случае, очень хорошее, в исключительных – просто прекрасное, а в экстраординарных – прекрасное во всех отношениях.

Третьего дня нанесли визит в банк. Дело всплыло наитруднейшее – продлить доверенность. Шутка ли, на стандартном бланке поставить две подписи: мол, я такой-то, года рождения…, паспорт, серия, адрес, доверяю снятие денежных средств со счета такого-то, мадам такой-то и (или) мадам сякой-то.

Ленивый такой аблакатик – заработать может, а в банк ни ногой – вместо себя тетенек подсылает.

Думали, минут за десять управимся. Наивные. Сперва меня заставили заполнить анкету: не посол ли я, не президент ли, не министр, ни губернатор….судья, полномочный представитель в ООН.

Я, естественно, обрадовался. Чему, – спросите. Тому, что меня легко можно принять за президента, посла или министра.

Иногда, ближе к ночи, встану бывало перед зеркалом, сдвину майку влево, гляну на себя и застыну – вылитый губернатор. Сдвину вправо, ногу отставлю, бицепс напрягу – мама дорогая, это-ж чрезвычайный и полномочный посол. Повернусь спиной – ни дать, ни взять, – сам министр каких-нибудь таинственных канцелярий и особой важности поручений.

Значит, хитро рассуждаю я, банковский люд меня на хорошем подозрении держит – уважают!

Короче, после многотрудных размышлений о собственных административных потенциях, анкетку я заполонил словом «НЕТ» сверху донизу: нет, я не генералиссимус, – я другой.

Меня холодно поблагодарили и попросили подождать.

Через три сигареты, прослушивание истории о том, как у дочери одной из посетительниц выдался трудный день, поскольку она (дочь) должна сводить была свою крестную в зоопарк, потом в «Детский мир», накормить, отвезти к своей маме, а туда потом подойдет мама той девочки, у которой крестная дочь одной из посетительниц… И вообще, муж дочери оказался странноватым субъектом – представляете, моет чашку по два часа, но не хочет клеить плинтус в ванной…

Долго-ли, коротко-ли явилась девочка, увидевшая во мне посла маршала бронетанковых войск.

– «Мущинаааа, Вам надо тут и тут расписаться, только чтоб похоже было

Я опешил

– На кого похоже?

– Как на кого, на вашу подпись!

Интересные дела, интересный банк – просят клиентов подделывать свою же подпись…

– Как скажете, я приложу все и всяческие.

Стал расписываться похоже: старательно выводил буквы, делал росчерк, брызнул под конец еще лихой завиток. Вышло ужасно – свою подпись я не узнал.

– Отлично, – воскликнула девочка, – теперь посидите еще немного, я пойду отксерю паспорта.

Прошли еще две сигареты.

В это время девочка непрерывно ксерила, бегала в кабинет к начальству, приставала к соседним нимфам, что-то яростно обсуждала по мобильнику.

– Мущина, Вам надо расписаться еще тут, тут, тут и тут.

– Мадам, я хотел лишь продлить доверенность – начал было я песнь варяжского гостя.

– Мущина, у нас теперь инструкция по борьбе с отмыванием денег, мы берем с вас подписку. Сядьте, подождите, сейчас прекратим старую доверенность, а потом займемся Вами вплотную.

Я снова включился в жизнь Лены – той самой крестной, которая… ну, вы понимаете

…Представляешь, она ко мне прибегает вся в слезах… На этот раз выяснилось, что муж высадил ее прямо посреди дороги за какой-то вполне невинный скандальчик, который был затеян с профилактической целью…

– Мущина, где Вы ходите, Ваша доверенность давно готова, приходите через час, – начальник ушел, а печать у него.

И тут… тьма, пришедшая со Средиземного моря накрыла ненавидимый прокуратором город

Может быть это я?

Он сидел за кухонным столом, иногда поглядывал в окно, иногда теребил подбородок. Вскакивал, открывал окно, включал вытяжку и курил. Курил жадно, с сожалением глядя на уменьшающийся сигаретный остаток.

А может быть это был я?

Над чем думал этот господин, чего хотел, почему не спал? При взгляде со стороны, он производил впечатление человека вполне успешного и довольного жизнью. Все есть, все при всем. Видная профессия, известное имя, достаток, семья, приличные условия работы и проживания, машина с личным шофером.

А может быть и это был я?

Почему для него время начиналось ночью, в тишине, под стук старого будильника. Кому и что хотел он сказать, прокричать, написать? Ведь он не любил человечество, кривился при слове гуманизм, плевался на «Лебединое озеро», да и на Чайковского заодно. Из всей любви, этот неназванный господин различал флирт и секс. Флирт – это то, что предшествует сексу, а секс – это то, что следует сразу за флиртом.

Скорее я, чем не я?!

Язык конкретных фактов, поиск очевидного, рационально построенные доказательства, уничтожение лишнего. Резок, вежлив, афористичен, сосредоточен. Всегда одет в черное, подтянут. Образован, начитан. Ему редко возражали, аплодировали на лекциях, стремились познакомиться.

Ну это-то точно я!

Как же живут люди, не обладающие стройной фигурой, отменным здоровьем, острым умом? С болезнями, страхами, приметами, занудством. Люди, не умеющие писать, долго и муторно излагающие простейшие мысли. Как это может быть? Неужели, они (эти люди) не видят своего несовершенства, внеразумности. Это же очевидно!!!

А вот это не я, совсем не я!

Сопли, слюни, бесконечные заклинания на любовь, розовые мишки, валентинки, прочая мишура, не то чтобы напрягали или слишком раздражали героя. Он снисходительно понимал необходимость подобных артефактов для поддержания равновесия в нижней зоне. Те кто по определению несовершенен, не нуждаются в высоком слоге, романсе, трагедии. Тем не менее, им все равно нужно что-то давать. Пусть ерунду, мелочь, но давать постоянно. При этом, еще и говорить с ними. Лучше хвалить или клясться. Обещать, воспламенять, призывать. Так устроена масса.

Не хотелось бы мне, чтобы это был я!

А они неблагодарные. Не заслуживают ни внимания, ни заботы, ни снисхождения. Рабы, обыватели, черви. Не видят дальше своего носа. Заперлись в норках, таращатся в телевизоры, постоянно чего-то жуют, орут. Господи! Где она – Моя синева? Искрящаяся, бесконечная синева. Где тот бодрящий холод, что дает силу. Где сама сила? Я не могу больше терпеть или созерцать стадо немытых и шумных. Мне это невыносимо. Избавь меня от этого кошмара…

А это кто?

Время для эмиграции

1980 год. Звонок в дверь.

– Кто там?

– Откройте, милиция!

Открываю. На пороге человек в штатском лет 35 с удостоверением.

– Капитан такой-то! Можно зайти?

– Заходите!

Заходит. Цепким взглядом окидывает прихожую, потом комнату. Садитесь пожалуйста. Садится, немигающим взглядом смотрит на меня, потом оглядывает комнату. Кивает на дверь

– А там что?

– Другая комната.

– Можно взглянуть?

– Сделайте одолжение.

Проходим в другую комнату. Ту в которой стоит аппаратура, на стене висят джинсы, стоят картины вдоль стен, валяются диванные подушки.

– Так, так, так…

Я смотрю на него.

– Значит тут Вы и ведете антиобщественный образ жизни?

–???

– Понятно.

– Что понятно?

– Понятно чем Вы тут занимаетесь.

– А Вы собственно по какому вопросу?

– Да по тому самому. На Вас жалоба поступила.

– От кого?

– От соседей сверху.

– И о чем она?

– Соседи пишут, что Вы слушаете иностранную музыку, специально включаете погромче когда по телевизору идет программа Время. Это так?

– А когда по телевизору идет программа Время?

– А Вы не знаете?!

– Не знаю.

– В 21—00 к Вашему сведению.

– Чего Вы от меня хотите?

– Чего хочу? -пауза

– Хочу чтобы Вы мне все рассказали.

– О чем?

– О том как Вы записываете музыку за деньги.

– Я не записываю.

– А соседи утверждают, что записываете.

?????

– Им один хороший знакомый сказал, которому Вы записали.

– И почем я ему записал?

– За 5 рублей.

– И что записал?

– Соседи не спросили, к сожалению.

– Пусть он это мне в глаза скажет!

– Кто скажет?

– Мой хороший знакомый, которому я записал за 5 рублей.

– Так что?

– Что?

– Будете отпираться?

– Нет.

– Ну так и говорите!

– Так и говорю.

– Записали?

– Нет.

– Как нет?

– Да так, я не пишу музыку за деньги.

– Совсем не пишете?

– Совсем не пишу.

– Ну послушайте, Вы же тратите время, силы – можно и деньги за это брать.

– А я не беру.

– Просто так пишете?

– Просто так

– И мне запишите?

– И Вам запишу, а что записать то?

– Ну помоднее чего-нибудь.

– Одну минутку.

Включаю Crimson – Посейдона. Через минуту

– И это Вы называете музыкой?

– Да!

– А еще что есть?

Включаю Genesis.

– Выключите пожалуйста.

Выключаю.

– Теперь я понимаю почему Вы денег не берете.

????

– За такую музыку Вы платить должны слушателям. Придете ко мне на Васенко во вторник.

– Зачем?

– Очную ставку будем делать.

– С кем?

– С вашим хорошим знакомым.

– Ладно.

– И не мешайте соседям.

– Я им не мешаю.

– Но они утверждают, что мешаете.

– Я не могу бороться с их утверждениями.

– Не умничайте! Хорошо?!

– А вообще у Вас здесь интересно.

– Ага.

– А кто рисует?

– Вася.

– А голых баб он рисует?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю, наверно с голыми он что-то другое делает.

Мент хохочет.

– А Вася твой не дурак.

– Не дурак – повторяю я.

– Слушай, говорит мент, а твои соседи еще в газету написали и твоим родителям по месту работы.

– О чем?

– Да о том же самом – о том как ты мешаешь программу Время слушать, о том как собираешься эмигрировать

…Да! Как интересно! А куда?

– В Израиль.

– В Израиль?

– Ну да, а куда-ж еще.

– Зачем в Израиль?

– Не знаю -говорит мент – за лучшей жизнью наверно.

– Понятно, буду знать.

– Ладно – говорит мент -во вторник приходи, оформим все как надо – под протокол.

– Ладно, во вторник так во вторник.

– Смотри не опаздывай.

– Не опоздаю.

– Да – уже в дверях говорит мент, а Высоцкого случайно у тебя нет?

– Есть – говорю.

– Так что ты молчишь! Какой?

– Французский.

– О! Будь другом, запиши.

– Пленку давайте.

Достает пленку 375 метров.

– Во вторник принесу. Ага, ты уж постарайся.

Во вторник я принес пленку, а мент оформил протокол. Я спросил

– А где хороший знакомый? Мент усмехнулся

– Ладно, не умничай… Спасибо, что записал! Я чего-нибудь должен?