Текст книги "Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)"

– Интересно, когда же это произошло? – спросил он. – До или после смерти?

– Врач говорит, что после, – ответил комиссар.

– Странно… – Маленький человечек сдвинул брови. – Возьмите себя в руки, мадемуазель, – повернулся он к Кэтрин, – и внимательно посмотрите. Вы уверены, что это именно та женщина, с которой вы вчера разговаривали?

У Кэтрин были крепкие нервы, и она заставила себя внимательно посмотреть на лежащую фигуру. Потом наклонилась и посмотрела на руку убитой.

– Абсолютно уверена, – сказала она наконец. – Лицо здорово обезображено, но фигура и волосы точно ее. Кроме того, говоря с нею, я заметила вот это, – и она указала на крохотную родинку на кисти мертвой женщины.

– Bon[20]20
  Хорошо (фр.).


[Закрыть], – одобрительно сказал Пуаро. – Вы прекрасный свидетель, мадемуазель. Итак, личность убитой не вызывает сомнения, но, так или иначе, мне все это кажется странным. – И он в недоумении уставился на убитую.

Месье Ко пожал плечами.

– Убийца, без сомнения, был вне себя от ярости, – предположил он.

– Если б ее убили этим ударом, то все было бы понятно, – рассуждал вслух Пуаро. – Но тот, кто ее задушил, напал на нее незамеченным, сзади. В этом случае раздался бы негромкий кашель, бульканье, и все было бы кончено. Но вот этот удар, разбивший жертве лицо… Для чего он был нужен? Преступник надеялся, что если лицо будет изуродовано до неузнаваемости, то труп не опознают? Или он так ненавидел свою жертву, что не смог сдержаться даже после того, как она умерла?

Кэтрин задрожала, и Пуаро мгновенно повернулся к ней.

– Но я не должен расстраивать вас, мадемуазель. Для вас все это в новинку и выглядит, должно быть, ужасно. Для меня же, увы, в этом нет ничего нового! Прошу вас дать мне еще минутку…

Женщина и комиссар стояли около двери, наблюдая, как Пуаро быстро осматривает купе. Он заметил, что одежда убитой была аккуратно сложена на одном конце полки, большая шуба повешена на крючок, а маленькая лаковая шляпка положена в сетку над полкой. Затем Пуаро прошел в соседнее купе, где Кэтрин раньше видела сидящую горничную. Здесь кровать не была расстелена. На полке небрежно валялись три или четыре пледа, здесь же стояли коробка для шляп и пара чемоданов. Внезапно детектив повернулся к Кэтрин:

– Вы были здесь вчера. Посмотрите, изменилось ли здесь что-нибудь? Может быть, пропали какие-нибудь вещи?

Девушка внимательно осмотрела оба купе.

– Да, – сообщила она, – пропал бордовый сафьяновый саквояж. На нем были инициалы Р.В.К., и он был похож или на маленький чемоданчик, или на большой футляр для драгоценностей. Когда я его видела, он был в руках у горничной.

– Ах вот как! – воскликнул Пуаро.

– Но ведь ясно, – предположила Кэтрин, – правда, я в этом ничего не понимаю, но ясно, что если пропали горничная и саквояж, то все становится на свои места?

– Вы хотите сказать, что горничная похитила драгоценности? Нет, мадемуазель, и на то есть очень серьезная причина, – сказал комиссар.

– Какая же?

– Горничная осталась в Париже. Думаю, что вы сами захотите услышать рассказ проводника, – сказал полицейский конфиденциальным тоном, повернувшись к Пуаро. – Он наводит на некоторые размышления.

– Думаю, что мадемуазель тоже будет небезынтересно, – предположил тот. – Вы ведь не возражаете, месье комиссар?

– Нет, – ответил Ко, который совершенно очевидно возражал. – Конечно, нет, месье Пуаро, если вы так считаете. Вы уже закончили здесь?

– Думаю, да. Еще только один момент…

Сыщик переворошил пледы и поднес один из них к окну, сняв с него что-то пальцами.

– Что это? – резко спросил месье Ко.

– Четыре темно-рыжих волоса… – Детектив наклонился над мертвой. – Да, они принадлежат мадам.

– Ну и что из этого? Вы что, считаете это важным?

Пуаро бросил плед назад на полку.

– Кто знает, что важно, а что нет? На этой стадии ничего сказать нельзя. Но наша задача состоит в том, чтобы тщательно исследовать любой, даже самый ничтожный факт.

Они вернулись в первое купе, и через несколько минут туда был доставлен для допроса проводник.

– Ваше имя Пьер Мишель? – уточнил комиссар. – Я хочу, чтобы вы еще раз рассказали этому джентльмену, – тут комиссар указал рукой на Пуаро, – то, что вы рассказали мне о происшедшем в Париже.

– Конечно, господин комиссар. Уже после того, как мы отъехали от Лионского вокзала, я пришел постелить постели, думая, что мадам пошла обедать, но у нее в купе была корзинка с едой. Она сказала, что ей пришлось оставить горничную в Париже, поэтому мне надо застелить только одну постель. Мадам перешла с едой в соседнее купе и сидела там, пока я стелил постель. Потом она сказала мне, что не хочет, чтобы ее будили рано утром, а хочет подольше поспать. Я сказал, что все понимаю, и она пожелала мне спокойной ночи.

– А вы сами в соседнее купе не заходили?

– Нет, месье.

– Вы случайно не заметили там среди багажа пурпурного сафьянового футляра или саквояжа?

– Нет, месье, не заметил.

– Как вы думаете, мог ли в соседнем купе прятаться мужчина?

Проводник задумался.

– Дверь была полуоткрыта, – пояснил он. – Если мужчина стоял прямо за этой дверью, то я не смог бы его увидеть, но мадам, естественно, могла видеть его очень хорошо, когда она вошла в купе.

– Вот именно, – согласился Пуаро. – Вы хотите еще что-то нам сказать?

– Как мадам и приказывала, я ее не беспокоил. И только перед самыми Каннами решился постучать в дверь. Не услышав ответа, я открыл дверь – казалось, что леди спит в своей кровати. Я дотронулся до ее плеча, чтобы разбудить, и тут…

– И тут вы увидели, что произошло, – подсказал Пуаро. – Très bien[21]21
  Очень хорошо (фр.).


[Закрыть]. Мне кажется, я узнал все, что хотел.

– Надеюсь, господин комиссар, меня не обвинят в халатности на работе? – спросил проводник жалобным голосом. – Чтобы подобное случилось в «Голубом поезде»… Какой кошмар!

– Успокойтесь, – сказал комиссар. – Мы сделаем все, чтобы об этом никто не узнал, – конечно, если это будет отвечать интересам правосудия. Не думаю, чтобы вас можно было обвинить в халатности.

– И господин комиссар сообщит об этом в Компанию?

– Ну конечно, обязательно, – Ко уже терял терпение. – На сегодня довольно.

Проводник удалился.

– По мнению медиков, леди была мертва, скорее всего, еще до того, как поезд прибыл в Лион, – рассказывал меж тем полицейский. – Кто в таком случае мог быть убийцей? Из рассказа мадемуазель ясно, что где-то в ходе этой поездки убитая собиралась встретиться с мужчиной, о котором она рассказывала мадемуазель. Мне кажется, что то, что она избавилась от горничной, очень важно. Мог ли мужчина сесть в вагон в Париже, после чего убитая спрятала его в смежном купе? Если да, то во время поездки они могли поссориться, и мужчина убил ее в припадке ярости. Это один вариант. Второй – и он мне нравится больше – состоит в том, что нападавший был поездным вором, который путешествовал вместе с поездом. Именно он, не замеченный проводником, прокрался по коридору, убил женщину и исчез с пурпурным сафьяновым футляром, в котором, несомненно, лежали дорогие драгоценности. Вполне вероятно, что вор сошел в Лионе, и я уже запросил по телеграфу подробные описания всех, кто сошел там.

– Но ведь он мог доехать и до Ниццы, – предположил маленький детектив.

– Мог, – согласился комиссар, – но это было бы очень смело с его стороны.

Пуаро помолчал несколько минут, а затем сказал:

– То есть вы полагаете, что убийца был обыкновенным поездным вором?

Комиссар пожал плечами.

– Точно не скажу. Нам необходимо разыскать горничную. Вполне возможно, что саквояж находится у нее. Если это так, то на первое место выходит мужчина, о котором убитая рассказывала мадемуазель. Тогда преступление превращается в убийство на почве страсти. Со своей стороны, я считаю, что ограбление – наиболее вероятное объяснение происшедшего. Эти бандиты в последнее время совсем потеряли страх.

Внезапно Пуаро пристально посмотрел на Кэтрин.

– А вы, мадемуазель, – спросил он, – вы ничего ночью не слышали?

– Ничего, – ответила женщина.

Пуаро обратился к комиссару:

– Думаю, не имеет смысла задерживать мадемуазель дольше.

– Если она оставит нам свой адрес, – кивнул полицейский в знак согласия.

Кэтрин оставила им название виллы леди Тэмплин, и Пуаро слегка поклонился ей.

– Вы позволите мне еще раз встретиться с вами, мадемуазель? Или у вас так много друзей, что все ваше время на Ривьере уже расписано?

– Совсем напротив, – ответила Кэтрин. – У меня будет масса свободного времени, и я с удовольствием встречусь с вами еще раз.

– Отлично, – сказал Пуаро и дружески поклонился ей. – Пусть это будет наш с вами полицейский роман. Мы займемся расследованием этого преступления вдвоем.

Глава 12
На вилле «Маргарита»

– Милочка, так вы были в самой гуще событий! – с завистью воскликнула леди Тэмплин. – Боже, как интересно! – Она широко раскрыла свои ярко-синие глаза и легонько вздохнула.

– Настоящее убийство, – мистер Эванс с восхищением посмотрел на девушку.

– Конечно, ничего подобного в голову Чабби прийти не могло, – продолжила леди Тэмплин, – он просто никак не мог понять, почему полиция вас задержала… Ах, какая удача! Знаете, я думаю… да нет, я просто уверена, что из этого может кое-что получиться.

Расчетливый взгляд несколько смазал впечатление от простодушных голубых глаз. Кэтрин почувствовала себя не в своей тарелке.

Ланч как раз заканчивался, и женщина по очереди осмотрела троих людей, сидевших вместе с нею за столом: леди Тэмплин, полную деловых планов, мистера Эванса, светящегося от наивного восхищения, и Ленокс с этой своей кривой улыбочкой на лице.

– Удивительное везение, – с завистью произнес Чабби. – Как бы я хотел быть с вами и увидеть все собственными глазами… – Он произнес это мечтательным тоном, совсем как маленький ребенок.

Кэтрин ничего не ответила. Полиция не говорила ни о какой секретности, а скрыть очевидные факты от хозяев было просто невозможно. Хотя женщина искренне хотела, чтобы все было наоборот.

– Да, – сказала леди Тэмплин, неожиданно выныривая из своих грез, – да, я думаю, что из этого может кое-что получиться. Знаете, такая небольшая статейка, написанная с умом. Рассказ единственного свидетеля с этаким женским походом – «Как я беседовала с будущей жертвой, даже не думая…», ну и всякое такое… вы меня понимаете.

– Вздор! – четко произнесла Ленокс.

– Вы даже не представляете, – продолжала леди Тэмплин тихим, доброжелательным тоном, – что газеты будут готовы заплатить за такие крупицы информации! Естественно, автором должен быть человек с незапятнанным положением в обществе. Дорогая Кэтрин, я уверена, что сами вы не захотите этим заниматься, но я все для вас организую. Мистер де Хэвиланд – мой большой друг, мы понимаем друг друга с полуслова. Потрясающий человек и совсем не похож на репортера. Как вам нравится эта идея, Кэтрин?

– Я бы не хотела делать ничего подобного, – прямо ответила женщина.

Леди Тэмплин была сильно расстроена этим недвусмысленным отказом. Она вздохнула и вернулась к дальнейшему выяснению подробностей происшедшего.

– Так вы говорите, очень интересная особа? Хотела бы я знать, кто же она такая… А вы не слышали ее имя?

– Его называли, – призналась Кэтрин, – но я не запомнила. Понимаете, я была довольно взволнована.

– Могу себе представить, – вмешался мистер Эванс. – Для вас это был, наверное, жуткий шок.

Кэтрин была не уверена, сказала бы она им имя жертвы, даже если бы помнила его. Беспощадный перекрестный допрос, который вела леди Тэмплин, заставил ее потерять терпение. Ленокс, которой нельзя было отказать в несколько специфической наблюдательности, заметила это и предложила проводить гостью в ее комнату. Там она ее и оставила, сказав на прощание:

– Не судите мою мать слишком строго – если б было можно, то она с удовольствием заработала бы несколько пенни на смерти собственной бабушки.

Ленокс спустилась вниз, где ее мать и отчим обсуждали вновь прибывшую.

– Выглядит она вполне презентабельно, – говорила леди Тэмплин. – И с одеждой у нее всё в порядке – эта серая штучка такого же фасона, как та, что Глэдис Купер носила в Палм-Триз в Египте.

– А как тебе понравились ее глаза? – прервал жену мистер Эванс.

– Чабби, даже и не думай о ее глазах, – язвительно заметила леди Тэмплин. – Сейчас мы обсуждаем действительно важные вещи.

– Ах да, конечно, – ответил мистер Эванс и снова спрятался в свою раковину.

– Она не показалась мне такой уж… податливой, – леди Тэмплин долго подбирала подходящее слово.

– Она стопроцентная леди, как пишется в книгах, – заметила Ленокс с гримасой.

– Правда, недалекая, – пробормотала леди Тэмплин. – Хотя это может зависеть от сложившихся обстоятельств.

– Уверена, что ты приложишь все усилия, чтобы расширить ее горизонты, – продолжила Ленокс. – Правда, вполне возможно, что трудиться ты будешь впустую. Ты заметила, как она сейчас поджала передние лапки, сложила ушки и отказалась плясать под твою дудку?

– В любом случае, – с надеждой произнесла леди Тэмплин, – она совсем не кажется мне какой-то высокомерной. Знаете, когда некоторые люди получают большие деньги, они начинают слишком много о себе воображать.

– Да уж, к ней ты сможешь легко обратиться с любым предложением, – согласилась Ленокс, – а ведь для тебя это самое главное, не так ли? Ведь именно для этого ты ее и пригласила.

– Не забывай, что она моя кузина, – с достоинством заметила леди Тэмплин.

– Кузина? – Мистер Эванс вышел из своего летаргического сна. – Тогда я буду называть ее Кэтрин.

– Совсем неважно, как ты будешь ее называть, Чабби, – ответила ему леди Тэмплин.

– Хорошо, – сказал мистер Эванс, – тогда так я и буду называть ее. Как ты думаешь, она играет в теннис? – спросил он с надеждой.

– Конечно, нет, – решила леди Тэмплин. – Не забывай, что она была компаньонкой, я ведь тебе говорила. А компаньонки не играют в теннис или в гольф. Может быть, они и играют в крокет[22]22
  Спортивная игра, участники которой ударами специальных молотков на длинной ручке проводят шары через воротца.


[Закрыть], но в моем понимании они целый день заняты тем, что разматывают шерсть и моют собак.

– Боже, – воскликнул мистер Эванс, – да как такое вообще возможно?

Ленокс вновь поднялась в комнату Кэтрин.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она довольно небрежно.

Когда Кэтрин отказалась, Ленокс уселась на край постели и задумчиво уставилась на гостью.

– Зачем вы приехали? – спросила она наконец. – То есть, я имею в виду, зачем вы приехали к нам? Вы ведь совсем другая.

– Я хочу войти в общество.

– Слушайте, не прикидывайтесь дурочкой, – Ленокс вовремя заметила улыбку в глазах Кэтрин. – Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Вы совершенно не похожи на ту женщину, которую я ожидала увидеть. У вас даже вполне приличная одежда. – Девушка вздохнула. – А вот меня одежда не любит. Я родилась такой неуклюжей, а жаль – я очень люблю красиво одеваться…

– Я тоже, – согласилась Кэтрин, – но до недавнего времени это не имело никакого значения. А как тебе нравится вот это?

В течение некоторого времени они с Ленокс обсуждали ее гардероб с поистине артистическим темпераментом.

– Вы мне понравились, – неожиданно призналась Ленокс. – Я пришла предупредить вас, чтобы вы не попались на уловки моей мамочки, но теперь вижу, что в этом нет необходимости. Вы невероятно искренни и правдивы, и все такое, но вы далеко не глупы… О боже! Ну что еще?

– Ленокс, дорогая, только что позвонил Дерек, – жалобно крикнула снизу леди Тэмплин. – Он хочет прийти на обед сегодня вечером. Как ты на это смотришь? То есть я хочу знать, что у нас с едой – мы не заказывали всякой ерунды вроде куропаток, а?

Ленокс успокоила мать и опять вернулась к Кэтрин; лицо ее просветлело и казалось менее угрюмым.

– Я рада, что придет старина Дерек, – сказала она. – Вам он наверняка понравится.

– А кто такой этот Дерек?

– Он сын лорда Леконбери, женатый на богатой американке. Все женщины от него просто без ума.

– Почему?

– Да ничего нового – очень хорош собой и настоящий «плохой мальчик». Все сразу теряют от него голову.

– А ты?

– Иногда, – призналась Ленокс. – А иногда я думаю о том, что мне надо выйти замуж за какого-нибудь доброго викария, поселиться в деревне, носить очки и заниматься огородом. – Она помолчала немного, а потом добавила: – Пусть это будет ирландский викарий – тогда бы я могла еще и охотиться.

Однако через пару минут она вернулась к прежней теме.

– Этот Дерек какой-то странный. У них вся семейка – одни полуненормальные азартные игроки. В былые времена проигрывали в карты и имения, и жен – безумствовали просто из любви к искусству. В те времена Дерек стал бы прекрасным разбойником с большой дороги – галантным и жизнерадостным, с великолепными манерами. – Девушка подошла к двери. – Спускайтесь, когда будете готовы.

Оставшись одна, Кэтрин задумалась. В настоящий момент она чувствовала себя не в своей тарелке и была раздражена своим новым окружением.

Шок от того, что произошло в поезде, и от того, как отнеслись к этому ее новые друзья, существенно выбил из колеи ее чувствительную натуру. Она долго и серьезно размышляла об убитой женщине. Ей было жаль Рут, но Кэтрин не могла сказать, положа руку на сердце, что женщина ей понравилась. Она интуитивно поняла, что основной чертой характера убитой был беспощадный эгоизм, и это отталкивало ее от жертвы.

Ее неприятно поразило и даже слегка задело холодное равнодушие, которое она почувствовала по отношению к себе после того, как, выслушав исповедь женщины, выполнила свою задачу. Без сомнения, эта женщина пришла к какому-то решению, но теперь невозможно было узнать, к какому. Каким бы оно ни было, вмешалась смерть – и все решения потеряли всякий смысл. Странно, что все случилось именно так, как случилось, и что это роковое путешествие завершилось ужасным преступлением…

И вдруг Кэтрин вспомнила о маленьком факте, о котором, наверное, ей надо было рассказать полиции, но который совершенно вылетел у нее из головы. А был ли он так уж важен? Она ведь сначала действительно думала, что видела, как в купе убитой входил мужчина, но сейчас ей уже казалось, что она легко могла ошибиться. Это ведь могло быть следующее купе; и, кроме того, мужчина, которого она видела, никак не мог быть поездным вором. Кэтрин очень хорошо его помнила, потому что видела до того еще два раза – в гостинице «Савой» и в конторе Кука… Нет, она, без всякого сомнения, ошиблась. Мужчина не заходил в купе к убитой женщине, и, наверное, хорошо, что она ничего не сказала полиции. Ведь этим она могла бы нанести кому-то серьезный вред…

Кэтрин спустилась вниз, чтобы присоединиться к остальным на террасе. Сквозь ветви мимозы она любовалась синевой Средиземного моря и вполуха слушала болтовню леди Тэмплин. Женщина была рада, что приехала, – это гораздо лучше, чем Сент-Мэри-Мид.

В тот вечер Кэтрин надела сиреневое платье, которое проходило у нее под названием «Soupir d’automne». Прежде чем спуститься вниз, она посмотрелась в зеркало – и впервые в жизни почувствовала нечто похожее на смущение.

Большинство гостей уже собрались, и уровень шума, являвшегося непременным атрибутом вечеров леди Тэмплин, уже достиг критической отметки. Чабби бросился к Кэтрин, сунул ей в руку коктейль и взял ее под свое покровительство.

– Ну, вот и ты, Дерек, – закричала леди Тэмплин, когда дверь открылась в очередной раз и впустила последнего гостя. – Наконец-то мы можем сесть за стол. Я просто умираю от голода!

Кэтрин посмотрела через комнату и оцепенела на месте. При этом совсем не удивилась. Она уже поняла, что рано или поздно опять встретит человека, которого видела уже трижды благодаря таким странным совпадениям. Кэтрин поняла также, что и Дерек, в свою очередь, узнал ее. Он резко прервал свой разговор с леди Тэмплин, а потом возобновил его с видимым усилием. Все они прошли к столу, и Кэтрин увидела, что Дерека посадили рядом с ней. Он немедленно повернулся к ней с живой улыбкой на лице.

– Я знал, что скоро увижу вас опять, – заметил мужчина. – Понимаете, это было неизбежно. Один раз в «Савое», второй раз у Кука… Бог троицу любит. Только не говорите, что вы меня не помните и никогда не видели. Я настаиваю, чтобы вы хотя бы притворились, что видели меня раньше.

– Видела, – согласилась Кэтрин. – Но сейчас я вижу вас не в третий раз, а в четвертый. Третий раз был в «Голубом поезде».

– В «Голубом поезде»?

В манерах Дерека что-то неуловимо изменилось, но Кэтрин не могла определить, что именно. Как будто перед ним неожиданно выросло препятствие. Потом он небрежно спросил:

– А что там был за шум сегодня утром? Что, кто-то умер?

– Да, – медленно ответила Кэтрин, – кто-то умер.

– Человеку не следует умирать в поезде, – легкомысленно заметил Дерек. – Мне кажется, что это приводит к массе юридических и международных осложнений, а кроме того, это хорошая причина для объяснения, почему поезд опоздал.

– Мистер Кеттеринг? – Дородная американка, сидевшая напротив, наклонилась через стол и заговорила с Дереком в манере, столь характерной для ее нации. – Мистер Кеттеринг, уверена, что вы меня давно забыли, но тем не менее я считаю вас очаровательным мужчиной.

Отвечая ей, Дерек тоже подался вперед, а Кэтрин сидела совершенно ошеломленная.

Кеттеринг – именно так звали убитую женщину.

Теперь Кэтрин вспомнила… но что за странная и удивительная ситуация! Перед нею был мужчина, которого она видела входящим в купе собственной жены прошлой ночью. Который вышел от нее, живой и здоровой, – и вот теперь сидит здесь, не зная, какая участь ее постигла… В этом Кэтрин была абсолютно уверена.

Он ничего не знает.

К Дереку наклонился слуга, который передал ему записку и что-то прошептал на ухо.

Извинившись перед хозяйкой дома, мужчина сломал печать и начал читать. На лице его появилось выражение полного недоумения, и он обратился к леди Тэмплин:

– Совершенно невероятно. Розали, боюсь, что мне придется вас покинуть – префект полиции хочет немедленно меня видеть. Даже не представляю, зачем я мог ему понадобиться.

– Ваши грехи сами нашли вас, – заметила Ленокс.

– Наверное, – задумался Дерек. – Скорее всего, это ничего не значащая ерунда, но мне придется отправиться в префектуру… Да как они посмели оторвать меня от обеда? Это должно быть что-то действительно серьезное, иначе нет им прощения. – Дерек рассмеялся, отодвинул стул и вышел из комнаты.