Текст книги "Отель «Бертрам»"

IV

Леди Седжвик подошла к стойке администратора.

– Мистер Хамфрис у себя в офисе?

– Да, леди Седжвик. – Мисс Гориндж выглядела изумленной.

Бесс прошла за стойку, постучала в дверь и вошла, не дождавшись ответа.

Мистер Хамфрис поднял изумленный взгляд.

– Что…

– Кто нанял этого человека, Майкла Гормана?

Мистер Хамфрис несколько бессвязно заговорил:

– Парфитт ушел – месяц назад он попал в дорожную аварию. Нам нужно было быстро найти ему замену. Этот человек показался подходящим. Рекомендации в полном порядке – бывший военный, довольно хороший послужной список; может быть, не очень умен, но иногда это даже к лучшему… Вы о нем ничего плохого не знаете, так ведь?

– Достаточно, чтобы не желать его присутствия здесь.

– Если вы настаиваете, – медленно произнес Хамфрис, – мы объявим ему об увольнении…

– Нет, – медленно ответила леди Седжвик. – Нет, уже слишком поздно… Неважно.

Глава 6

I

– Эльвира!

– Привет, Бриджит.

Достопочтенная[15]15
  Обращение, на которое в Великобритании имеют право в том числе дети знати.


[Закрыть] Эльвира Блейк вошла в парадную дверь дома номер 180 на Онслоу-сквер, которую открыла ее подруга Бриджит. Она смотрела в окно, ожидая ее появления, и поспешно спустилась, чтобы открыть ей дверь.

– Пойдем наверх, – сказала Эльвира.

– Да, лучше подняться. Иначе нас мама поймает.

Девушки побежали вверх по лестнице, и таким образом им удалось избежать встречи с матерью Бриджит, которая вышла из спальни на лестничную площадку слишком поздно.

– Тебе очень повезло, что у тебя нет матери, – сказала Бриджит, запыхавшись, после того как привела подругу в свою спальню и плотно закрыла дверь. – То есть моя мамочка очень милая и все такое, но она все время задает вопросы! С утра до вечера. «Куда ты идешь, кого ты встретила? И не являются ли они родственниками каких-то там людей с такой же фамилией в Йоркшире?» Я хочу сказать, все это такие пустые разговоры…

– Наверное, им больше не о чем думать, – уклончиво заметила Эльвира. – Послушай, Бриджит, мне нужно сделать нечто ужасно важное, и ты должна мне помочь.

– Что ж, я помогу, если смогу. В чем дело – в мужчине?

– Нет, не в мужчине, по правде говоря. – Бриджит казалась разочарованной. – Мне нужно съездить в Ирландию на сутки, возможно, больше, и ты должна меня прикрыть.

– В Ирландию? Зачем?

– Я тебе сейчас не могу рассказать всего. Нет времени. Я должна встретиться с моим опекуном, полковником Ласкомбом, за ланчем в «Прюнье» в половине второго.

– Как ты избавилась от Карпентер?

– Я сбежала от нее в магазине «Дебенхэмз».

Бриджит захихикала.

– А после ланча меня отвезут к Мелфордам. У них я буду жить до того момента, когда мне исполнится двадцать один год.

– Какой кошмар!

– Думаю, я справлюсь. Кузину Милдред страшно легко обмануть. Договорились, что я буду ездить на занятия и тому подобное. Есть такое место под названием «Современный мир». Они возят тебя на лекции, в музеи, в картинные галереи, и в Палату лордов, и тому подобные места. Все дело в том, что никто не узнает, там ли ты, где должна находиться, или нет! Нам многое удастся провернуть.

– Надеюсь, что удастся. – Бриджит захихикала. – Удавалось же в Италии, правда? Старуха итальянка воображала себя такой строгой… Ей было невдомек, что мы проворачивали, когда хотели.

Девушки рассмеялись, с удовольствием вспоминая удачные проделки.

– Но все же надо было многое спланировать, – сказала Эльвира.

– И великолепно врать, – прибавила Бриджит. – Ты что-нибудь получила от Гвидо?

– О да, он написал мне длинное письмо, подписанное «Джиневра», будто это пишет моя подруга. Но я бы хотела, чтобы ты перестала так много болтать, Бриджит. У нас масса дел и всего полтора часа времени на все. Первым делом послушай. Я завтра еду на прием к дантисту. Это просто уладить: можно отменить визит по телефону, и ты сделаешь это отсюда. Потом, около полудня, позвонишь Мелфордам, притворишься своей матерью и объяснишь, что дантист хочет снова видеть меня на следующий день и поэтому я останусь у тебя ночевать.

– Это должно получиться. Они будут благодарить за нашу доброту и любезность. А что, если ты не вернешься на следующий день?

– Тогда тебе придется сделать еще несколько звонков.

На лице Бриджит отразилось сомнение.

– У нас будет полно времени что-нибудь придумать до этого, – нетерпеливо сказала Эльвира. – Меня сейчас беспокоят деньги. Наверное, у тебя нет денег? – Эльвира произнесла это почти без всякой надежды.

– Всего около двух фунтов.

– Это плохо. Мне придется купить билет на самолет. Я посмотрела рейсы. Лететь около двух часов. Многое зависит от того, сколько времени у меня уйдет, когда я туда доберусь.

– Ты можешь сказать, что собираешься делать?

– Нет, не могу. Но это ужасно, ужасно важно.

Голос Эльвиры так изменился, что Бриджит посмотрела на нее с некоторым удивлением.

– Случилось что-то серьезное, Эльвира?

– Да, случилось.

– И об этом никто не должен знать?

– Да, это дело такого рода. Оно совсем-совсем секретное. Мне нужно кое-что выяснить: правда это или нет. Как досадно, что нет денег… С ума можно сойти; я ведь очень богата, в конце концов. Мне сказал это опекун. Но мне дают только жалкие крохи на одежду. И эти деньги заканчиваются, едва я их успеваю получить.

– А твой опекун, полковник Как-его-там, не может одолжить тебе денег?

– Ничего не выйдет. Он начнет задавать массу вопросов, захочет знать, для чего они мне нужны.

– О боже, да, наверное, захочет… Понять не могу, почему все хотят задавать так много вопросов. Знаешь, если мне кто-то звонит, мама обязательно спрашивает: «Кто это?» А ведь это ее совершенно не касается!

Эльвира согласилась с ней, но ее мысли уже были заняты другим.

– Ты когда-нибудь сдавала в ломбард какую-нибудь вещь, Бриджит?

– Никогда. Мне кажется, я не сумела бы это сделать.

– Это очень легко, я думаю, – сказала Эльвира. – Ты идешь к такому ювелиру, у которого над дверью нарисованы три шара, правильно?

– Не думаю, что у меня есть хоть что-нибудь, с чем стоило бы идти в ломбард, – усомнилась Бриджит.

– А разве у твоей матери нет никаких украшений?

– По-моему, нам не стоит просить ее о помощи.

– Наверное, не стоит… Но мы могли бы что-нибудь стащить.

– О, мне кажется, этого нельзя делать. – Бриджит была шокирована.

– Да? Ну, может быть, ты и права. Но готова побиться об заклад, она бы даже не заметила. Мы могли бы вернуть эту вещь обратно, прежде чем она хватится. Придумала! Мы пойдем к мистеру Болларду.

– Кто такой мистер Боллард?

– О, он что-то вроде семейного ювелира. Я всегда отношу к нему часы в починку; он знает меня с тех пор, как мне было шесть лет. Вперед, Бриджит, давай отправимся туда сейчас же. У нас как раз хватит времени на это.

– Лучше нам выйти через черный ход, – предложила Бриджит, – и тогда мама не спросит у нас, куда мы идем.

У дверей старого солидного предприятия «Боллард и Уайтли» на Бонд-стрит девушки окончательно договорились о своих действиях.

– Ты уверена, что все поняла, Бриджит?

– По-моему – да, – ответила подруга совершенно безрадостным тоном.

– Сначала, – решила Эльвира, – сверим наши часы.

Бриджит слегка повеселела. Эта знакомая по книгам фраза ее приободрила. Они торжественно сверили часы, и Бриджит перевела стрелку своих часов на одну минуту вперед.

– Отсчет времени начнем ровно в двадцать пять минут, – сказала Эльвира. – Это даст мне большой запас времени. Может, даже больший, чем мне нужно, но так будет лучше.

– Но, предположим… – начала Бриджит.

– Предположим – что? – спросила Эльвира.

– Ну, я хотела сказать, предположим, я действительно попаду под машину?

– Конечно, не попадешь, – сказала Эльвира. – Ты же знаешь, какая ты проворная, а все автомобили Лондона привыкли резко тормозить. Все будет в порядке.

Бриджит вовсе не выглядела уверенной в этом.

– Ты ведь не подведешь меня, Бриджит?

– Само собой, – согласилась та, – я тебя не подведу.

– Хорошо, – сказала Эльвира.

Бриджит перешла на противоположную сторону Бонд-стрит, а Эльвира распахнула дверь магазина господ Боллард и Уайтли, старой, пользующейся доверием фирмы ювелиров и часовщиков. Внутри царили красота и спокойствие. Джентльмен во фраке подошел к Эльвире и спросил, что он может для нее сделать.

– Я могу видеть мистера Болларда?

– Мистера Болларда… Как вас представить?

– Мисс Эльвира Блейк.

Джентльмен исчез, а Эльвира подошла к витрине, где под стеклом на бархате подходящих цветов всевозможные броши, кольца и браслеты демонстрировали свои безупречные формы. Прошло всего несколько мгновений, и появился мистер Боллард. Это был старший партнер фирмы, пожилой мужчина лет шестидесяти с лишним. Он тепло и дружелюбно поздоровался с Эльвирой.

– А, мисс Блейк, значит, вы в Лондоне… Очень рад вас видеть. Чем могу помочь?

Эльвира достала маленькие, изящные выходные часики.

– Эти часы плохо ходят, – сказала она. – Вы с ними можете что-нибудь сделать?

– Да, конечно. Это совсем нетрудно. – Мистер Боллард взял у нее часы. – На какой адрес потом их прислать?

Эльвира назвала адрес.

– И есть еще одно дело, – сказала она. – Мой опекун, полковник Ласкомб, вы знаете…

– Да-да, конечно.

– Он спросил меня, какой подарок я хотела бы получить на Рождество, – объяснила Эльвира. – Он предложил мне прийти сюда и посмотреть различные украшения. Он спросил, хочу ли я, чтобы он пошел вместе со мной, но я сказала, что лучше сначала приду одна, потому что меня это всегда смущает, вы понимаете? Я имею в виду цены и все такое.

– Что ж, случается, – согласился мистер Боллард, расплываясь в широкой, покровительственной улыбке. – А что бы вы хотели, мисс Блейк? Брошь, браслет или кольцо?

– Мне кажется, что брошки более практичны, – ответила Эльвира. – Но, интересно, я могла бы посмотреть побольше разных образцов?

Она умоляюще посмотрела на него снизу вверх. Он улыбнулся с сочувствием.

– Конечно, конечно. Никакого удовольствия, если приходится принимать решение слишком быстро, правда?

Следующие пять минут прошли очень приятно. Мистер Боллард не жалел сил. Он приносил украшения из разных витрин, груда брошей и браслетов громоздилась на отрезе бархата, разложенном перед Эльвирой. Время от времени она поворачивалась, чтобы взглянуть на себя в зеркало, проверяя, как выглядит брошь или кулон. Наконец довольно нерешительно девушка отложила хорошенький браслетик, часики, усыпанные бриллиантами, и две брошки.

– Мы запишем эти вещи, – сказал мистер Боллард, – и когда полковник Ласкомб в следующий раз приедет в Лондон, он, может быть, зайдет и посмотрит на них, и решит, что ему захочется вам подарить.

– Я думаю, так будет лучше всего, – сказала Эльвира. – Тогда ему будет казаться, что он сам выбрал для меня подарок, правда? – Она подняла свои ясные голубые глаза на лицо ювелира. Тот же взгляд голубых глаз за мгновение до этого отметил, что осталось ровно пять минут до половины часа.

С улицы донесся визг тормозов и громкий девичий крик. Глаза всех, кто был в магазине, разумеется, устремились в окна магазина, выходящие на Бонд-стрит. Движение руки Эльвиры к прилавку перед ней, а потом к карману облегающего фигуру сшитого на заказ костюма было таким быстрым, что его почти невозможно было бы заметить, даже если б кто-то смотрел на нее.

– Ай-яй-яй, – сказал мистер Боллард, отворачиваясь от окна, выходящего на улицу. – Чуть не произошел несчастный случай. Глупая девчонка! Так безрассудно перебегать через дорогу…

Эльвира уже двигалась к двери. Она посмотрела на свои часы и воскликнула:

– О господи, я задержалась слишком надолго. Я опоздаю на свой поезд обратно за город. Большое вам спасибо, мистер Боллард, и вы не забудете те четыре вещицы, да?

Еще через минуту она уже была за дверью. Быстро свернула налево, потом еще раз налево и остановилась в ожидании под арками обувного магазина, где к ней присоединилась запыхавшаяся Бриджит.

– Ох, – сказала она, – я ужасно испугалась. Я думала, что погибну. И еще я порвала чулок.

– Неважно, – ответила Эльвира и быстро повела подругу по улице, потом еще раз свернула за угол, направо. – Пойдем.

– Все прошло… нормально?

Рука Эльвиры скользнула в карман и вынырнула обратно; на ее ладони лежал браслет с сапфирами и бриллиантами.

– Ох, Эльвира, как ты осмелилась!..

– А теперь, Бриджит, ты должна пойти в тот ломбард, который мы наметили. Иди и узнай, сколько можно за него получить. Проси сотню.

– Ты думаешь… предположим, они скажут… то есть… он может оказаться в списке украденных вещей…

– Не говори глупости. Как он может так быстро попасть в список? Они еще даже не заметили, что он пропал.

– Но, Эльвира, когда они заметят, что он пропал, они подумают… может быть, они узнают… что это ты его взяла.

– Они могут так подумать, – если обнаружат слишком быстро.

– Ну, тогда они обратятся в полицию и…

Она умолкла, так как Эльвира медленно покачала головой, ее соломенные волосы качнулись, и легкая, загадочная улыбка изогнула уголки ее губ.

– Они не обратятся в полицию, Бриджит. И уж наверняка не обратятся, если подумают, что это я его взяла.

– То есть… ты хочешь сказать…

– Как я тебе сказала, я получу много денег, когда мне исполнится двадцать один год. Я смогу покупать у них много украшений. Они не станут поднимать скандал. Иди и быстро получи деньги. Потом пойди в компанию «Эйр Лингес»[16]16
  Ирландская авиакомпания, на время создания романа (1965 г.) – государственная.


[Закрыть] и закажи билет – я должна взять такси до «Прюнье». И так опоздала на десять минут. Буду у тебя завтра утром к половине одиннадцатого.

– Ох, Эльвира, я бы не хотела, чтобы ты так ужасно рисковала, – простонала Бриджит.

Но Эльвира уже подозвала такси.

II

Мисс Марпл очень приятно провела время в универмаге «Робинсон энд Кливерз». Кроме приобретения дорогостоящих, но восхитительных простынь – пожилая дама любила льняные простыни, их текстуру и прохладу, – она также побаловала себя покупкой качественных льняных кухонных полотенец с красной каймой. Как трудно в наше время достать настоящие льняные кухонные полотенца! Взамен вам предлагают нечто, сплошь и рядом напоминающее скатерти, украшенные изображениями редиски или омаров, Эйфелевой башни и Трафальгарской площади, а то еще усыпанные лимонами и апельсинами… Оставив свой адрес в Сент-Мэри-Мид, мисс Марпл нашла удобный автобус, который довез ее до универмага «Арми энд нейви сторз».

В давно минувшие дни этот универмаг часто посещала тетушка мисс Марпл. Конечно, в нынешнее время все изменилось. Мисс Марпл унеслась мыслями в прошлое, к тетушке Хелен, которая находила проверенного продавца в бакалейном отделе, удобно устраивалась в кресле в своем капоре и в том, что она всегда называла своей «черной поплиновой[17]17
  Поплин – составная ткань в мелкий рубчик.


[Закрыть] пелериной». Потом следовал долгий час, когда тетушка Хелен безо всякой спешки обдумывала список всевозможных бакалейных товаров, которые можно купить и запасти впрок. Она предусмотрительно закупалась и на Рождество, и даже на далекую Пасху. Маленькая Джейн немного капризничала, и тогда ей велели пойти и посмотреть на товары в отделе стекла, чтобы развлечься.

Покончив с покупками, тетушка Хелен долго расспрашивала своего любимого продавца о его матери, жене, втором сыне и калеке-невестке. После приятно проведенного утра тетушка говорила в игривой манере того времени: «А не хочется ли малышке немного перекусить?» После чего они поднимались на лифте на пятый этаж и съедали второй завтрак, неизменно завершавшийся клубничным мороженым. А потом покупали полфунта кофейных шоколадных конфет и ехали на извозчике на дневное представление. Конечно, с тех пор в универмаге «Арми энд нейви сторз» прошел не один ремонт. Теперь он изменился до неузнаваемости по сравнению с прежними временами – стал веселее и гораздо наряднее. Мисс Марпл, с по-доброму снисходительной улыбкой вспоминая прошлое, не возражала против удобств нынешнего времени. Ресторан сохранился; туда она и отправилась на ланч.

Внимательно изучая меню и решая, что заказать, пожилая дама взглянула в другой конец зала, и ее брови удивленно приподнялись. Какое необычайное совпадение! Там сидела женщина, которую она впервые увидела только вчера, хотя и раньше ей попадалось в газетах много ее фотоснимков – на собраниях автогонщиков, на Бермудах или рядом с собственным самолетом или автомобилем. Вчера мисс Марпл впервые увидела ее во плоти. А теперь, как это часто бывает, она, по странному совпадению, опять встретила ее в самом невероятном месте. Мисс Марпл не могла совместить в своем воображении ланч в универмаге «Арми энд нейви сторз» с Бесс Седжвик. Она бы не удивилась, увидев ее выходящей из притона в Сохо или из оперы в «Ковент-Гардене» в вечернем платье с бриллиантовой тиарой на голове. Но никак не в универмаге, который в сознании мисс Марпл всегда был и будет связан с военными[18]18
  Буквальный перевод названия универмага – «Магазины (или склады) армии и флота».


[Закрыть], их женами, дочерями, тетушками и бабушками. И все-таки Бесс Седжвик сидела там за столиком вместе с мужчиной и, как всегда, замечательно выглядела в своем темном костюме и изумрудной блузке. У этого молодого мужчины было худое, ястребиное лицо, он носил черную кожаную куртку. Они наклонились друг к другу и серьезно беседовали, набивая рот едой так, будто не сознавали, что именно едят.

Свидание? Да, вероятно. Мужчина, должно быть, на пятнадцать или двадцать лет моложе, но Бесс Седжвик отличалась магнетической привлекательностью.

Мисс Марпл оценивающе посмотрела на молодого человека и решила, что он из тех, кого она называла «красавчиками». Она также решила, что он не очень ей нравится. «Точно как Гарри Рассел, – произнесла про себя мисс Марпл, как обычно, извлекая прототип из прошлого. – Ничего хорошего. Ничего хорошего для любой женщины, которая с ним свяжется. Моего совета она не послушает, – думала она, – а я могла бы ей кое-что посоветовать». Тем не менее любовные дела других людей ее не касаются, а Бесс Седжвик, по общему мнению, и сама великолепно умела постоять за себя в любовных делах.

Мисс Марпл вздохнула, доела свой ланч и стала обдумывать поход в отдел канцелярских принадлежностей.

Любопытство, или то, что она предпочитала называть «интересом» к делам других людей, несомненно, было одной из характерных особенностей мисс Марпл.

Нарочно оставив на столике перчатки, она встала и прошла к кассе, выбрав маршрут, проходящий близко к столику леди Седжвик. Расплатившись по счету, «обнаружила» отсутствие перчаток и вернулась за ними, к несчастью, уронив свою сумочку по пути обратно. Сумочка открылась, и из нее высыпались разные мелочи. Официантка бросилась помогать их подбирать, и мисс Марпл вынуждена была проявить еще большую неуклюжесть и уронить мелочь и ключи во второй раз.

Она немногого добилась этими уловками, но те не совсем пропали даром: интересно, что ни один из объектов ее внимания даже не взглянул в сторону смущенной старой дамы, постоянно что-то роняющей.

Пока мисс Марпл ждала лифта, чтобы спуститься вниз, она перебирала в памяти услышанные обрывки разговора.

– Как прогноз погоды?

– Хороший. Тумана не будет.

– С Люцерном все готово?

– Да. Самолет вылетает в девять сорок.

В первый раз мисс Марпл услышала только это. На обратном пути она уловила больше.

Бесс Седжвик сердито говорила:

– Что на тебя нашло, зачем ты приходил вчера в «Бертрам»? Тебе и близко нельзя подходить к этому месту.

– Всё в порядке. Я спросил, остановилась ли ты в отеле, а все знают, что мы близкие друзья…

– Дело не в этом. «Бертрам» – подходящее место для меня, но не для тебя. Ты там выделяешься, как белая ворона. Все на тебя смотрят.

– Пускай смотрят!

– Ты и вправду идиот. Зачем, зачем? Какая у тебя была причина? А причина была, я тебя знаю…

– Успокойся, Бесс.

– Ты такой лгун!..

Вот и все, что сумела услышать мисс Марпл. Но это ее заинтересовало.

Глава 7

Вечером 19 ноября каноник Пеннифазер закончил ранний обед в «Атенеуме»[19]19
  Лондонский клуб, прежде всего для художественных, научных и близких к ним кругов.


[Закрыть], кивнул одному-двум из своих друзей, с удовольствием провел язвительное обсуждение некоторых важных аспектов датировки свитков Мертвого моря[20]20
  Корпус рукописей библейских и околобиблейских текстов.


[Закрыть] и теперь, взглянув на часы, увидел, что пора уходить, чтобы не опоздать на самолет в Люцерн. Когда он шел через холл, его приветствовал еще один друг – доктор Уитакер из СОАС[21]21
  Англ. SOAS, The School of Oriental and African Studies – Школа восточных и африканских исследований Лондонского университета.


[Закрыть], который весело сказал:

– Как поживаете, Пеннифазер? Давно вас не видел. Как прошел конгресс? Есть какие-то интересные проблемы?

– Уверен, что будут.

– Вы ведь только что вернулись оттуда?

– Нет-нет, я туда как раз лечу. Сегодня вечером нужно успеть на самолет.

– А, понятно. – У Уитакера был озадаченный вид. – Я почему-то думал, что конгресс назначен на сегодня.

– Нет, нет. На завтра, на девятнадцатое.

Каноник Пеннифазер вышел из клуба, а его друг, глядя ему вслед, произнес:

– Но, дорогой мой, сегодня ведь девятнадцатое, не так ли?

Однако каноник Пеннифазер его уже не слышал. Он поймал такси на Пэлл-Мэлл, которое отвезло его на аэродром в Кенсингтоне. Этим вечером там было очень многолюдно. Он отстоял очередь и подошел наконец к стойке регистрации. Ему удалось предъявить билет, паспорт и другие документы, необходимые для путешествия. Девушка за стойкой уже готова была поставить штамп, но внезапно замерла.

– Прошу прощения, сэр, но это, по-видимому, не тот билет.

– Не тот билет? Нет-нет, все правильно. Рейс сто… ну, я не могу прочесть без очков, сто с чем-то, до Люцерна.

– Дело в дате, сэр. Он на среду, восемнадцатого.

– Да, разумеется. По крайней мере… я хочу сказать… ведь сегодня и есть среда, восемнадцатое.

– Простите, сэр. Сегодня девятнадцатое.

– Девятнадцатое! – Каноник пришел в отчаяние. Он выудил маленький ежедневник и стал лихорадочно листать страницы. В конце концов, ему пришлось убедиться в этом: сегодня действительно девятнадцатое число. Самолет, на который он стремился успеть, улетел вчера.

– Тогда это означает… это означает… Господи, это означает, что конгресс в Люцерне состоялся сегодня.

Он с глубоким отчаянием уставился через стойку, но за ним было слишком много других пассажиров; каноника оттерли в сторону вместе с его проблемами. Он печально стоял, держа в руке бесполезный билет, и перебирал в голове различные возможности. Может быть, ему удастся поменять билет? Но это же не имеет смысла – никакого. Который сейчас час? Почти девять? Конференция уже закончилась, она началась сегодня в 10 часов утра. Конечно, именно об этом говорил Уитакер в «Атенеуме». Он решил, что каноник Пеннифазер уже побывал на конгрессе.

– Боже мой, боже мой, – переживал каноник Пеннифазер. – Что я натворил! – И печально, молча вышел на Кромвель-роуд, не слишком веселое место даже в свои лучшие часы.

Он медленно брел по улице с чемоданом в руке и перебирал в уме свои затруднения. Когда священник наконец, к своему удовлетворению, нашел различные причины ошибки с датой, он печально покачал головой.

«А теперь, полагаю, – соображал Пеннифазер, – полагаю… так-так, уже больше девяти часов… полагаю, мне надо бы поесть».

Странно, но при этом он не ощущал голода.

Шагая с несчастным видом по Кромвель-роуд, Пеннифазер наконец выбрал маленький ресторанчик, где подавали карри[22]22
  Карри – широкий спектр кушаний, подаваемый с традиционной индийской смесью приправ на основе куркумы и кориандра, от которой и получил название.


[Закрыть]. Ему показалось, что, хоть он и не так голоден, как следовало бы, лучше ему подбодрить себя какой-нибудь едой, а после этого найти отель и… но нет, в этом нет необходимости. У него уже есть место! Конечно. Он остановился в отеле «Бертрам» и зарезервировал номер на четыре дня. Какая удача! Какая замечательная удача! Значит, его номер ждет. Нужно только взять у стойки свой ключ и… здесь он вспомнил кое-что еще. Что там такое тяжелое у него в кармане?

Пеннифазер сунул руку в карман и вытащил один из тех больших и тяжелых ключей, которые заводят в отелях для того, чтобы рассеянные постояльцы не уносили их с собой. Канонику это не помешало!

«Номер девятнадцать, – обрадованно узнал его каноник. – Правильно. Очень удачно, что мне не надо идти и снимать номер в каком-нибудь отеле. Говорят, они сейчас переполнены. Да, Эдмундс говорил об этом в «Атенеуме» сегодня вечером. Ему было ужасно сложно снять номер».

Довольный собой и тем, как предусмотрительно он заказал место заранее, каноник не доел карри и, не забыв заплатить за него, снова вышел на Кромвель-роуд.

Пеннифазеру казалось, что сидеть в номере сейчас, когда ему следовало ужинать в Люцерне и беседовать о всяких интересных и увлекательных проблемах, было бы слишком скучно. На глаза ему попалась афиша кинотеатра:

«Стены Иерихона».

Название весьма подходящее. Интересно посмотреть, сохранили ли авторы точное соответствие с Библией.

Он купил билет и пробрался в темноте к своему месту. Фильм ему понравился, хоть и выяснилось, что он не имеет никакого отношения к библейской истории. Даже об Иисусе Навине[23]23
  Иисус Навин – в Библии предводитель израильтян – покорителей Земли обетованной после смерти Моисея; под его командованием был взят и уничтожен город Иерихон: согласно наиболее популярной интерпретации библейского текста, городские стены рухнули от звука труб осаждавших.


[Закрыть] ничего не было. Судя по всему, стены Иерихона были символом брачных клятв некоей дамы. Когда они несколько раз рухнули, прекрасная звезда сошлась с суровым и грубым героем, которого все время втайне любила, и они вдвоем собирались возвести такие стены, которые лучше выдержат испытание временем. Не тот фильм, что может понравиться пожилому священнику, но каноник Пеннифазер получил большое удовольствие. Он нечасто смотрел подобные фильмы и чувствовал, что расширяет свои знания о жизни. Фильм закончился, зажегся свет, сыграли национальный гимн, и каноник Пеннифазер вышел нетвердой походкой навстречу огням Лондона, немного утешившись после грустных событий в начале вечера.

Стояла прекрасная ночь, и он добрался до отеля «Бертрам», хотя сначала сел в автобус, который увез его в противоположном направлении. Была уже полночь, когда Пеннифазер вошел в отель «Бертрам», где в это время поддерживали благопристойную видимость того, что все уже легли спать. Лифт стоял на верхнем этаже, поэтому каноник поднялся по лестнице. Он подошел к своему номеру, вставил ключ в замок, толкнул дверь и вошел.

Боже мой, в самом деле? Но кто… как… он слишком поздно заметил поднятую руку…

В его голове вспыхнула россыпь огней, похожая на фейерверк в Ночь Гая Фокса[24]24
  Также Ночь фейерверков или Ночь костров – массовое празднество 5 ноября, чьи фейерверки намекают на несостоявшийся взрыв Парламента, который хотели устроить организаторы Порохового заговора 1605 г. с целью убийства короля. Гай Фокс – участник заговора, назначенный подпалить порох, пойманный и выдавший заговорщиков; его чучела во множестве сжигаются в эту ночь.


[Закрыть]…