Текст книги "По следам зла. Отчеты профайлера"

Виолетта Винтер

На месте убийства Виолетты Винтер я не был, потому что в то время почти год работал в дежурном полицейском отряде. Убийство произошло примерно в тридцати километрах от двух предыдущих мест на окраине Бремена. Через несколько месяцев после преступления, решив снова работать следователем, я вернулся в отдел по расследованию убийств и прочитал материалы дела: убийца Виолетты Винтер также совершил убийство с особой жестокостью, но действовал совершенно бессистемно, почти хаотично. Орудие убийства он не принес с собой на место преступления, а вместо этого убил женщину так называемым случайным орудием. Случайное орудие – предметы, имеющиеся на месте преступления, которые преступник использует в зависимости от ситуации: в случае Виолетты Винтер это были бутылка, молоток и кухонный нож. Преступник воткнул в потерпевшую «розочку» от бутылки, несколько раз ударил ее головой об пол и задушил. Затем он взял на кухне нож и молоток, десять раз ударил уже мертвую женщину ножом в область сердца и двумя сильными ударами молотка раздробил кости черепа. Затем он стал резать ножом тело Виолетты Винтер. После безуспешных попыток вскрыть горло мертвой женщины и отрезать ей соски он в итоге дважды вонзил нож ей во влагалище и оставил там.

Все преступление и масштабы примененного насилия говорили о сильном возбуждении и гневе преступника. Об этом свидетельствовало и состояние квартиры: словно будучи вне себя, он окровавленными руками вытаскивал из шкафов все содержимое и искал ценности. Это резко контрастировало с двумя другими убийствами. Поэтому, изучив материалы дела, я вовсе не был уверен в том, что это преступление может быть связано с двумя другими.

Герберт Риттер

Перед допросом Герберта Риттера я захотел узнать о нем побольше, чтобы лучше подготовиться. Первое, что я сделал, – это проверил списки обнаруженных улик по всем трем делам об убийствах. Это были рукописные журналы с номерами улик, именами и отметками об обработке – в то время у нас не было электронной системы документирования. Его имя нигде не фигурировало. Тем не менее то, что искал, я нашел в полицейских системах (общепроцессуальные записи уголовных дел, данные из ЗАГСа).

Кроме того, в управлении уголовных дел я нашел запись о попытке суицида. По времени это случилось после убийства Тани Розе и двух уголовных обвинений против него: бывшая девушка заявила на Риттера в полицию, потому что он угрожал ей в ресторане ножом и японским мечом и при этом говорил, что отрубит ей голову. После этого Герберт Риттер скрылся на своей машине. Однако чуть позже он был остановлен полицией, поскольку на него была ориентировка. Уровень алкоголя в крови у него показал 2,1 промилле, вследствие чего мужчину лишили водительских прав. Помимо этого случая никаких других свидетельств того, что Герберт Риттер был склонен к насилию, не было. Однако я обратил внимание на то, что в период совершения всех убийств он жил рядом с третьим местом преступления. Согласно регистрационным данным, сейчас ему было 28 лет, он не был женат и жил один.

Вскоре двое полицейских привели в мой кабинет Герберта Риттера в наручниках. Передо мной стоял невзрачный мужчина, несмотря на свой значительный рост – почти 1,90 м – и стокилограммовый вес. На нем были джинсы, голубой свитер, кроссовки, он носил коротко остриженные каштановые волосы. У него было приветливое лицо с мягкими чертами.

Я распорядился провести процедуру установления личности явившегося с повинной. У него взяли кровь и волосы для сравнительных исследований, после чего мы вместе с коллегой начали допрос.

Герберт Риттер и в самом деле хотел признаться в убийстве. Тихо, медленно, и тем не менее заикаясь, он начал рассказывать:

«ЭТО БЫЛО НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД. МНЕ СРОЧНО НУЖНЫ БЫЛИ ДЕНЬГИ, ПОТОМУ ЧТО МЕНЯ УВОЛИЛИ С РАБОТЫ. ОНА БЫЛА ПРОСТИТУТКОЙ И ПРИНИМАЛА НА КВАРТИРЕ. НЕ ЗНАЮ, КАК ЕЕ ЗВАЛИ. Я ЗАРЕЗАЛ ЕЕ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ОНА ОПОЗНАЛА МЕНЯ. СЕЙЧАС ХОЧУ ПРИЗНАТЬСЯ В ЭТОМ, ПОТОМУ ЧТО БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЖИТЬ С ЭТОЙ ВИНОЙ».

Из этого его признания мне было непонятно, о каком именно убийстве идет речь, потому что все три проститутки были зарезаны в своих квартирах. Пока Герберт Риттер не сообщил нам ничего такого, о чем он не мог бы узнать из любой ежедневной газеты. Он даже не знал имени своей жертвы.

Как бы абсурдно это ни звучало, но периодически разные мужчины и женщины приходят в полицию, чтобы признаться в убийстве, которого они не совершали. Они делают это из-за нездоровой самооценки или из-за бессознательной, ложной потребности избавиться от чувства вины. Я дважды сталкивался с подобными и знал, как сложно бывает проверить правдивость такого «признания». Нам нужны были конкретные факты о преступлении, а не общие фразы. Итак, мы с коллегой подвергли Риттера перекрестному допросу и стали задавать один вопрос за другим в высоком темпе: о внешности женщины, об обстановке в квартире, о ходе преступления. Вскоре Герберт Риттер начал еще больше заикаться и потеть. Отвечая, он нервно ерзал на стуле.

Уже через несколько минут я был уверен: Герберт Риттер убил не одну из трех проституток, а всех трех. Волнуясь, он путал детали преступлений:

«НА ЖЕНЩИНЕ БЫЛИ ТОЛЬКО БЮСТГАЛЬТЕР И ЧУЛКИ. ВСЕ ЧЕРНОГО ЦВЕТА. И ОНА БЫЛА НА ВЫСОКИХ КАБЛУКАХ. У МЕНЯ НЕ БЫЛО С СОБОЙ НИКАКОГО ОРУЖИЯ, ПОЭТОМУ Я ПОШЕЛ В ВАННУЮ. ЗАХОТЕЛ ПОСМОТРЕТЬ, ЧЕМ МОЖНО ЕЕ УДАРИТЬ. В КОРИДОРЕ СТОЯЛА БУТЫЛКА С МИНИАТЮРНЫМ КОРАБЛЕМ ВНУТРИ. Я ВЗЯЛ ЕЕ И СРАЗУ ЖЕ УДАРИЛ ЖЕНЩИНУ ПО ГОЛОВЕ».

Что-то не сходилось. Одна из жертв, Рамона Браун, действительно была одета в черное нижнее белье, но на нее напали с ножом и зарезали. Это Виолетту Винтер ударили бутылкой.

Когда я указал Герберту Риттеру на это несоответствие и обвинил его в убийстве трех проституток, а не одной, он сначала заколебался, задумался и стал смотреть прямо перед собой. Затем, слегка помедлив, он «расширил» свое признание:

Как бы абсурдно это ни звучало, но периодически разные мужчины и женщины приходят в полицию, чтобы признаться в убийстве, которого они не совершали.

– Да, это был я.

После этого он начал говорить без остановки, почти без знаков препинания, так что я порой еле успевал за ним записывать. Мы воспользовались возможностью применить стратегию свободного рассказа допрашиваемого. Такая тактика существует на самом деле. Она не особо сложная, но очень эффективная и имеет высокий уровень доказательности. По сути, следователь просто замолкает и дает возможность свидетелю, подозреваемому или явившемуся с повинной спокойно рассказать свою историю.

Именно так и сделал Герберт Риттер. Чем дольше он говорил, тем увереннее становился его голос. Заикание полностью исчезло. В тот день допрос длился до полуночи, а когда мы закончили на следующий день в обед, признание Герберта Риттера уместилось на тридцати семи аккуратно исписанных страницах. Получился, кажется, откровенный и подробный рассказ о том, почему и как он стал убийцей трех человек.

Герберт и Рамона

Первому убийству предшествуют две неудачные попытки. «Я остался без работы, Рождество было на носу, и мне срочно нужны были деньги. Моя девушка нервничала, потому что нам нужно было покупать подарки». Он хочет ограбить и убить какую-нибудь пожилую женщину. Но одна из них даже не пустила его в квартиру, а к другой неожиданно пришла в гости дочь.

Признание Герберта Риттера уместилось на тридцати семи аккуратно исписанных страницах.

Испытывая острую нужду в деньгах, он решает «прочитать объявления о шлюхах в газете и обратить внимание на номера телефонов. По ним можно догадаться, из какого они района». Искать своих жертв в этой среде побуждает его не чувство ненависти, а скорее прагматические соображения.

«Я НИЧЕГО НЕ ИМЕЮ ПРОТИВ ПРОСТИТУТОК. Я САМ ЧАСТО БЫВАЛ У НИХ В КАЧЕСТВЕ КЛИЕНТА. Я НЕ ЗНАЛ ЭТИХ ТРЕХ ЖЕНЩИН. ДЛЯ МЕНЯ ВАЖНО БЫЛО ТОЛЬКО ТО, ЧТО Я БЕЗ ПРОБЛЕМ МОГ ПОДЧИНИТЬ ИХ СВОЕЙ ВОЛЕ – ОНИ ПУСКАЛИ ВСЕХ ПОДРЯД».

Герберт Риттер тщательно выбирает первые два места преступления – чтобы они были на большом расстоянии от его квартиры. Когда Рамона Браун называет ему по телефону свое имя и адрес, он договаривается о визите ближе к вечеру:

«Я ПРЕДПОЛОЖИЛ, ЧТО К ТОМУ ВРЕМЕНИ У НЕЕ УЖЕ ПОБЫВАЕТ НЕСКОЛЬКО КЛИЕНТОВ И ЧТО Я НАВЕРНЯКА НАЙДУ В КВАРТИРЕ ВЫРУЧКУ ЗА ДЕНЬ».

Перед визитом Риттер выпивает несколько бутылок пива и полбутылки водки. Он кладет специально заточенный нож во внутренний карман кожаной куртки. Чтобы почувствовать, каково это, вонзать нож во что-то, он несколько раз всаживает лезвие в дверное полотно и в буханку хлеба.

Затем он паркуется на своем автомобиле неподалеку от места преступления и проверяет возможности побега. Он быстро находит квартиру Рамоны Браун. Без нескольких минут пять вечера он звонит ей в дверь. Она ему нравится – «в моем вкусе», – но симпатия к девушке быстро улетучивается. Ему непременно нужны деньги.

Герберт Риттер проходит за Рамоной Браун в ее гостиную, спрашивает разрешения пройти в туалет и достает из куртки нож. По пути в гостиную он незаметно проверяет кухню, чтобы убедиться, что в квартире больше никого нет. Когда женщина предлагает ему стакан колы, он понимает, что пути назад нет.

«ЭТА ВОЗМОЖНОСТЬ БЫЛА СЛИШКОМ ХОРОШЕЙ. Я ЖДАЛ ЕЕ».

Он очень быстро выхватывает нож и наносит ей удар.

«ОНА ОТЧАЯННО ЗАЩИЩАЛАСЬ, КРИЧА О ПОМОЩИ. Я ВСЕ НИКАК НЕ МОГ УДАРИТЬ КАК СЛЕДУЕТ. ДУМАЛ, ЧТО БУДЕТ ПРОЩЕ. Я ОЧЕНЬ РАЗОЗЛИЛСЯ».

Но у миниатюрной женщины нет шансов против физического превосходства нападавшего и его ножа. Она падает на пол, тяжело раненная, а он в ярости продолжает наносить ей удары, даже уже после того как она скончалась.

Такое поведение не редкость в преступлениях, совершаемых под сильными эмоциями, такими как напряжение и гнев. На языке профайлеров это явление называется overkill, или сверхубийство.

«Я ДОЛЖЕН БЫЛ УБИТЬ ЕЕ. ЭТО ВСЕ, О ЧЕМ Я ДУМАЛ. Я ПЕРЕРЕЗАЛ ЕЙ ГОРЛО».

Помыв руки в ванной, обыскав квартиру и найдя более 2000 марок, преступник, не замеченный никем, убегает.

Хотя Герберту Риттеру удалось успокоиться еще в квартире, по дороге домой он вновь впадает в панику. Он останавливается на автостоянке, смотрит на проезжающие машины и считает деньги. Мужчина без проблем добирается до своей квартиры, переодевается и прячет окровавленную одежду. Затем он просто хочет насладиться тем, что сделал:

«Я ПРИДУМАЛ ОСОБЫЙ СЮРПРИЗ ДЛЯ СВОЕЙ ДЕВУШКИ И РАЗЛОЖИЛ НАГРАБЛЕННОЕ НА СТОЛЕ В ГОСТИНОЙ. Я БЫЛ ТАК СЧАСТЛИВ, ПОТОМУ ЧТО ВСЕ-ТАКИ СМОГ СОВЕРШИТЬ РАДИ НЕЕ ПОСТУПОК».

Но на смену триумфу быстро приходит разочарование. Уже в который раз он опаздывает на встречу со своей девушкой. «Она была очень взбешена, не хотела заходить домой, хотела сразу ехать за покупками. Я просто принес из квартиры деньги на рождественские подарки, пока она сидела в машине. Вот такое разочарование!»

Они проводят вечер в ресторане, а позже у них случается примирительный секс. Герберт Риттер уверен, что девушка не заметила его поступка. Ему самому кажется, что он ведет себя как обычно.

«Я ТОЛЬКО ОДНАЖДЫ КУПИЛ ГАЗЕТУ В КИОСКЕ, ЧТОБЫ ПОСМОТРЕТЬ, НЕ ПИШУТ ЛИ ТАМ ЧТО-НИБУДЬ ОБО МНЕ».

На этом месте я прервал рассказ мужчины. Если это было просто убийство с целью ограбления, то зачем тогда он порезал бюстгальтер? Я был готов к тому, что Герберт Риттер начнет увиливать от вопроса, но он с готовностью все объяснил.

«Я ХОТЕЛ ОСТАВИТЬ ЗНАК. Я ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ И СО СЛЕДУЮЩИМИ ЖЕРТВАМИ. ЧТОБЫ ВСЕ ЗНАЛИ, ЧТО ЭТО Я УБИЛ ТЕХ ЖЕНЩИН».

Я наблюдал за Гербертом Риттером, когда он произносил эти слова. Его выражение лица и поза заметно изменились. От его застенчивости не осталось и следа, он вдруг показался мне уверенным в себе, все его тело словно напряглось. Постепенно мне стало ясно: этот человек действительно как будто гордился своим поступком. И еще одна мысль пронеслась у меня в голове: был ли Герберт Риттер уже после первого убийства уверен, что будет продолжать убивать? Была ли смерть Рамоны Браун началом запланированной серии убийств?

Герберт и Таня

Герберт Риттер и его подружка быстро тратят украденные деньги. Спустя всего три недели финансовые трудности снова начинают давить на него. Он решает убить во второй раз. Он остается верен своему modus operandi («образу действий»), ведь первое преступление прошло удачно: он звонит Тане Розе, договаривается о встрече на вторую половину дня, выпивает для храбрости, берет с собой нож и едет на место преступления. На этот раз он надел на лезвие картонную манжету, чтобы случайно не пораниться и чтобы жертва как можно дольше не догадалась о его истинных намерениях.

Когда он приходит к Тане Розе, та стоит на лестничной площадке перед своей квартирой и прощается с гостем. Вероятно, она не ожидала, что Риттер все-таки придет, и думала, что он был одним из тех мужчин, которые просто звонят проституткам, интересуются, какие услуги они оказывают, мастурбируют и обещают прийти, но на самом деле так и не появляются. Она пытается отделаться от него, но Риттеру удается уговорить Таню принять его. В квартире он просит у нее стакан воды и, как и в первом случае, идет в туалет. Как и в первый раз, он атакует ее с ножом, когда женщина протягивает ему стакан. Таня Розе отчаянно борется за свою жизнь, и на мгновение ей даже удается вырвать нож у Герберта Риттера.

«ТЕПЕРЬ Я ДОЛЖЕН БЫЛ ОТРЕАГИРОВАТЬ. Я СХВАТИЛ ЛЕЗВИЕ И ПОРЕЗАЛ СЕБЕ РУКУ В ПРОЦЕССЕ БОРЬБЫ. МНЕ БЫЛО ВСЕ РАВНО. МНЕ УДАЛОСЬ ВЫРВАТЬ У НЕЕ НОЖ. ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ОНА КРИЧАЛА ТАК ГРОМКО, Я ЗАДУШИЛ ЕЕ И ЗАСУНУЛ ПАЛЬЦЫ ЕЙ В РОТ».

Снова Герберт Риттер приходит в ярость и в припадке без разбора наносит удары своей жертве.

«НЕ МОГУ СКАЗАТЬ, СКОЛЬКО РАЗ Я УДАРИЛ. ВСЕ, ЧТО Я ЗНАЮ НАВЕРНЯКА, – ЭТО ТО, ЧТО Я СНОВА И СНОВА НАНОСИЛ УДАРЫ В ШЕЮ СЗАДИ».

После комментариев по поводу второго убийства я вернулся одному к непонятному мне обстоятельству. Я хотел узнать у Герберта Риттера, зачем он вставил телефонную трубку во влагалище женщины, от которой якобы хотел только денег. И что означали две длинные рваные раны на животе и спине, нанесенные уже посмертно. Может, это, как и разрезанный лифчик, было неким знаком? Но на этот раз Риттер ответил уклончиво. Он стал отвечать односложно и просто сказал, что особой причины для этого не было. Даже когда я усомнился в этом утверждении, он стал настаивать на том, что это было спонтанное решение. В итоге я попросил его продолжить свой рассказ.

После того как Герберт Риттер вымыл руки, он обыскивает квартиру. На этот раз куш был не очень большой: всего 350 марок. Разочарованный, он едет домой и надеется, что и на этот раз его никто не видел.

В последующие дни он сознательно избегает просмотра официальных сообщений об убийствах и даже не покупает ни одной газеты. Он снова пытается вести себя как можно незаметнее.

«Я ЗНАЛ СОЦИАЛЬНЫЕ НОРМЫ: ЧТО ДОЛЖЕН БЫЛ ДЕЛАТЬ, А ЧЕГО НЕ ДОЛЖЕН. ПОЭТОМУ Я НЕ ПРИВЛЕКАЛ К СЕБЕ ВНИМАНИЯ. НЕ ПОТОМУ, ЧТО БЫЛ ХЛАДНОКРОВНЫМ И БЕСЧУВСТВЕННЫМ. Я БЫЛ СЛОВНО АКТЕР, КОТОРЫЙ ПОЛНОСТЬЮ ВЖИЛСЯ В СВОЮ РОЛЬ».

Герберт Риттер начинает пить все больше алкоголя, совсем опускает руки и перестает даже мыться. Летом его подружке надоело это его состояние, и она съезжает. Вскоре Герберту Риттеру выплачивают причитающееся ему пособие по безработице. Он полагает, что его финансовые проблемы на данный момент решены, и пытается вернуть свою девушку. Но та больше не хочет иметь с ним ничего общего. Риттер делает последнюю отчаянную попытку: он нападает на нее с ножом, за что на него заводят уголовное дело. Ему запрещают появляться в забегаловке, где он обычно проводил время, а полиция лишает водительских прав. Он понимает, что теперь находится в полной изоляции. В порыве гнева и отчаяния Герберт Риттер разносит свою квартиру. После нескольких нерешительных попыток самоубийства он начинает стационарную терапию от алкоголизма, которую, правда, прерывает спустя два месяца. Свои сбережения в 1000 немецких марок он быстро спускает на алкоголь. К началу года он снова оказывается на мели, потому что служба занятости прекратила выплаты из-за отсутствия обратной связи и заявлений о поиске работы.

Герберт и Виолетта

Герберт Риттер снова решает ограбить проститутку, на этот раз недалеко от своего дома. Он знает ее номер телефона и дом, потому что несколько раз бывал там в качестве клиента. В отличие от первых двух убийств, сейчас на место преступления он отправляется без оружия и пешком.

«К ТОМУ ВРЕМЕНИ Я СТАЛ НАСТОЯЩИМ ПАРАНОИКОМ, МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ПОЛИЦИЯ ПОВСЮДУ. ПОЭТОМУ МОИМ ДЕВИЗОМ БЫЛО: НЕ ПРИВЛЕКАТЬ ВНИМАНИЯ».

Все случилось именно так, как было описано в материалах дела: нападение с бутылкой с кораблем внутри и яростное сопротивление со стороны Виолетты Винтер. Мужчина набрасывается на нее своим стокилограммовым телом, ей на мгновение удается освободиться, и она колотит преступника туфлей. Гнев Герберта Риттера усиливается, и тогда он со всей силой ударяет девушку головой о пол и душит ее в течение нескольких минут. В сомнениях, убил ли он ее в самом деле, Риттер приносит нож из кухни, наносит ей удар прямо в сердце, а затем разбивает голову молотком. Далее он разрезает на ней одежду, находит фаллоимитатор, вставляет его в девушку и кладет рядом с трупом. После Риттер пытается отрезать соски и перерезать своей жертве горло. Когда ни первое, ни второе у него не выходит, он вонзает нож во влагалище мертвой женщины. Затем он начинает хаотично метаться в поисках денег и находит четыре конверта. В каждом из них по 500 марок. Спустя двадцать минут с начала преступления он сбегает.

Мы резко прервали Герберта Риттера в третий раз. Зачем он брал фаллоимитатор? Зачем пытался отрезать соски? Зачем втыкал нож во влагалище? Ничто из этого никак не вязалось с убийством с целью ограбления, так же как и удары в живот Тани Розе и вставленная во влагалище телефонная трубка. Риттер, замкнувшись, отвечал так же упрямо и односложно:

– Не знаю зачем. Это ничего не значит. – Теперь у меня не было сомнений, что он скрывал от нас свои истинные мотивы.

В течение нескольких недель после третьего убийства Герберт Риттер все глубже и глубже погружается в алкогольную зависимость и теперь почти всегда пьян. Когда очередная попытка самоубийства ему не удается, его помещают в психиатрическое отделение больницы. Там он находится почти полгода. После еще двух попыток самоубийства его ненадолго переводят в закрытую палату. Вернувшись в общую палату, он снова начинает пить и хочет покончить с собой.

Теперь у меня не было сомнений, что он скрывал от нас свои истинные мотивы.

«Я БОЛЬШЕ НЕ МОГ ВЫНОСИТЬ ЭТОГО ВНУТРЕННЕГО ДАВЛЕНИЯ, ЧТО Я УБИЛ ТЕХ ЖЕНЩИН».

В предсмертной записке он признается в убийствах, описывает свое безвыходное положение, напивается, сообщает о самоубийстве товарищу по палате и кромсает артерии бритвенным лезвием. Врачи пресекают попытку самоубийства и зашивают раны. Один из врачей читает предсмертную записку. Когда он требует от Герберта Риттера объяснений, тот яростно качает головой и уверяет, что он все это выдумал: его фантазии о насилии и алкоголь «снова все перевернули» в его голове. Врач верит ему и не сообщает в полицию.

Теперь три убийства были раскрыты. Во всех трех случаях показания Герберта Риттера соответствовали нашим представлениям о том, что произошло. Было очевидно, что он не мог знать все подробности только понаслышке – слишком много деталей было в его показаниях. На этом поиски преступника закончились. Но один вопрос все еще не давал мне покоя: что побудило Герберта Риттера так сильно изуродовать трупы? Поэтому я снова спросил его, не связано ли это с желанием получить сексуальное удовлетворение. Как и ожидалось, он снова стал отрицать мою версию:

«Я ХОТЕЛ ДЕНЕГ, А НЕ СЕКСА. Я ВЕДЬ ПРИ ЭТОМ НЕ РАЗДЕВАЛСЯ И НЕ МАСТУРБИРОВАЛ. ТОГДА ЖИЗНИ ЭТИХ ЖЕНЩИН НИЧЕГО ДЛЯ МЕНЯ НЕ ЗНАЧИЛИ. ОНИ НЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ОПОЗНАТЬ МЕНЯ ПОЗЖЕ, ПОСЛЕ НАПАДЕНИЯ. Я НЕ ИСПЫТЫВАЛ НИКАКОЙ РАДОСТИ ОТ ПРОЦЕССА УБИЙСТВА».

На этом мы остановились и в конце спросили Герберта Риттера, было ли ему жалко женщин. Вот его ответ:

«ТОГДА Я НЕ ЧУВСТВОВАЛ К НИМ НИКАКОЙ ЖАЛОСТИ. СЕЙЧАС ДА, МНЕ ИХ ЖАЛКО».

Но даже эта его запоздалая жалость показалась мне больше похожей на жалость к себе, а не на настоящее раскаяние. Это соответствовало моему общему впечатлению о Герберте Риттере и о его описаниях убийств, в которых он признался. Никогда раньше я не сталкивался с преступником, который приступает к делу так обдуманно и хладнокровно, словно наемный убийца, а затем злится на свои жертвы, когда те дают отпор.

Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, после предварительного задержания обвиняемого судья должен выдать ордер на предварительный арест не позднее полуночи следующего дня, в противном случае обвиняемого следует освободить. Поэтому мы объявили на этом допрос оконченным.

Но тут Герберт Риттер попросил нас зафиксировать еще кое-что, что его сильно беспокоит. На мгновение я подумал, что он хочет признаться еще в убийствах. Но это было не так. Тем не менее подробности его нового признания были достаточно ужасны: после того как его девушка съехала, он утопил двух ее кошек в ведре, а также заманил соседскую кошку и утопил ее тоже. Когда я спросил его, зачем он это сделал, Риттер отказался отвечать:

«Я НЕ ХОЧУ НИЧЕГО ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ СЕЙЧАС».