Текст книги "Клуб худеющих стерв"

Она не знала, чем привлечь к себе его внимание, кроме как безукоризненной красотой, которой добилась тяжелым трудом и физическими мучениями. И она не представляла, что делать дальше.

И вдруг ее осенило. Если он не видит прекрасного, может быть, ужасное поможет. Может быть, шок вызовет у него хоть какое-то ответное чувство. Юля пошла домой, переоделась, смыла макияж, заплела косу, написала Ниночке записку, прихватила старый халат, несколько аптечных пузырьков, острый кухонный нож, скальпель, пару пластиковых мешков и поехала на Станцию.

Она встретилась со своими друзьями детства Димкой и Вовкой, и те, совершенно бескорыстно, восхищенные ее женским совершенством, украли у зажиточных крестьян с окраины Станции молодую овцу и притащили ее в свой сарай. Овца была намного крупнее лягушки, но Юля хорошо знала физиологию млекопитающих и нанесла правильный удар в правильном месте. Овца не пикнула. Пол сарая залился кровью. Подростки охнули, но зауважали Юлю еще больше. Юля приказала пацанам привязать овцу за ноги к верхней балке сарая, подставила под кровь старое ведро, вскрыла овце брюшную полость и извлекла сердце и кишечник. Сравнила свой кулак с овечьим сердцем. Сердце было маловато, но выбора не было. Кишечник основательно промыла от навоза в дренажной канаве. Наполнила кровью пузырьки. Димка и Вовка так и не посмели спросить, зачем ей это нужно.

– А с этим что делать? – спросили они, указывая на тушу.

– Когда кровь стечет, отдайте матери, пусть тушенку сварит.

Юля упаковала свой странный багаж и вернулась в город, даже не удосужившись проведать родных.

В полдень следующего дня Юлин герой вновь отправился в пивную экспедицию. В это время суток фанатов обычно не было. Никто не валился ему в ноги и не приставал с философскими разговорами. Пиво ему отпустили без очереди, как знаменитости. Светило солнце. Жизнь налаживалась, и он даже чуть-чуть улыбался. Кумир собирался сменить жену, пьющую, хипповскую, на интеллигентную, склонную к буржуазности, решил обрасти, так сказать, жирком, переехать в нормальную квартиру, подумывал сменить и религию на менее одиозно-массовую. Но более всего на тот момент его мысли занимал прохладный напиток, который он бережно нес в банке. До первого живительного глотка оставалось несколько пролетов лестницы. Рок-стар заторопился. Он открыл дверь парадной, сделал два шага. И замер. На выложенном плиткой полу прямо на его пути лежал истерзанный труп девушки. Разбитая голова вся в крови, из расстегнутой окровавленной блузки лезли наружу кишки и сердце. В руке трупа была зажата полоска картона, на которой кровью было написано адресованное ему послание: «Имярек, я пришла за тобой». Кумиру никогда не нравился вид крови. Он покачнулся, выронил из рук авоську с заветной банкой и упал в обморок.

Юля открыла один глаз, другой, поднялась, собрала свой реквизит в мешок. Потом склонилась над сомлевшим возлюбленным в надежде уловить ангельские флюиды, запах цветов миндаля или ладана. Но от него пахло иначе – «Беломором» и разлившимся вокруг пивом. Точно так же когда-то пах ее отец. С этого самого момента запах любви для нее соединился с запахом отца.

Только на этот раз того огромного невидимого и дружелюбного не оказалось рядом с ее кумиром. Она не поверила себе, поэтому опустилась рядом с ним, положила его голову себе на колено, поцеловала колючую щеку, сухие губы, глянцевые лиловые веки, сдула со щеки табачную крошку. Но могущественное и любящее нечто не являлось. Спящий красавец отверз не слишком ясные очи и стал хрипло призывать неведомую Галю. Юля наконец осознала обман, положила его голову обратно на пол, встала, переступила через разбитую банку в луже пива, заплакала и ушла. Плакала она долго, горько и безнадежно.

Но больше она ни разу в жизни не плакала.

Надо ли говорить, что в последующие несколько месяцев Юля поставила над собой немало всевозможных экспериментов. Однако сексуальные опыты ни с мужчинами, ни с женщинами не вызвали в ее организме отчетливого стремления к повторению. Ниночка страдала вместе с ней, не зная подробностей. Но не дергала Юлю, ибо сама в ранней молодости пережила любовную драму, исковеркавшую всю ее жизнь. Она опасалась, конечно, СПИДа или беременности, но понимала, что ей остается просто ждать, когда Юлина боль пройдет. И этот день настал.

Однажды Юля оглянулась вокруг и обнаружила, что жизнь придумала новые песни. 60 ударов в минуту сменились на 120. Рок-н-ролл уступил дорогу рэйву. Романтичных певцов оттеснили спортивные диджеи. Все спешно завязывали с плохо очищенными тяжелыми среднеазиатскими наркотиками рока и панка и переходили на воздушные европейские экстази и ЛСД. Но Юля не стала больше экспериментировать, она вернулась к нормальной жизни.

А ее кумир скоро занял почетное место в категории «легенда», или «предмет обожания ботаников за тридцать».

Юля пришла в одиннадцатый класс и поняла, что совершенно не помнит ничего из того, что проходили в десятом. Весь учебный год она вкалывала, чтобы получить приличный аттестат. Ниночка нажала на все педали в школе, обеим мамашам пришлось раскошелиться на репетиторов. В итоге Юля стала студенткой Первого медицинского института.

С тех пор прошло пятнадцать лет, но Юля, сосредоточенная на науке и карьере, так никого больше и не полюбила. Не полюбила, и все. Вплоть до прошлой недели.

* * *

Ухоженный, но довольно бесцветный мужчина лет пятидесяти в дорогом деловом костюме, сидевший в самолете через проход, пригласил Юлю выпить вместе с ним.

– У меня комплекс, – сказал он, – не могу пить один. Составьте компанию.

– С удовольствием, – ответила Юля и заказала себе красного вина с водой. Ей всегда было приятно общаться с мужчинами, годящимися в отцы. Гораздо приятнее, чем со сверстниками.

«Вот настоящий альфа-статус, – подумала Юля, – без всяких дурацких имитаций».

Мужчина поинтересовался, как ее зовут, но сам не представился. Все его поведение говорило о том, что Юля должна знать, кто он такой. Ей, в сущности, было безразлично, и она не стала спрашивать. Он попросил ее рассказать о себе, она рассказала.

– Вы – доктор наук, такая молоденькая, – изумился он.

– Мне скоро будет тридцать.

– Вы, должно быть, очень талантливы.

– Говорят…

– У меня к вам предложение. В Питере вы зачахнете. Я сам питерский и знаю, что говорю. Вам надо перебираться в Москву. Там гораздо больше перспектив, больше людей, больше денег, больше всего. Для начала предлагаю вам стать моим персональным спортивным врачом и диетологом. Квартира, машина, спокойный график работы в собственном спортзале. Можем купить любую аппаратуру для ваших экспериментов. Будете развивать свои идеи. А дальше видно будет.

Сергей Иванович, так звали важного человека, побаивался летать, да что там побаивался, еле-еле всякий раз мог себя уговорить. Присутствие рядом привлекательной интеллигентной девушки, вдобавок врача, да не просто врача, а доктора наук, его воодушевило. Летать ему приходилось часто, и такое сопровождение решило бы его проблему.

Недаром большинство олигархов женато на бывших стюардессах. «Все нормальные люди боятся летать», – думал Сергей Иванович.

И кроме того, она определенно ему нравилась.

Юля смотрела на него и не могла понять, он всерьез заинтересовался ее работой или просто зовет в прислуги. Диетолог, личный врач – это же тоже прислуга, только образованная. Или, того хуже, хочет, чтобы она стала содержанкой. Юля не знала, как делаются подобные предложения. По логике, если он звал ее в содержанки, то должен был положить руку на колено или грязно подмигнуть. Но то ли он действительно не подразумевал ничего такого, то ли сиденья располагались слишком далеко друг от друга, а может, подмигивать он не умел или не хотел в присутствии стюардессы. Или настоящим альфа-самцам это вообще не нужно? Задать прямой вопрос Юля не могла. Важный человек мог обидеться, а зачем навлекать гнев сильных мира сего.

И Юля решила его спровоцировать.

– Я подумаю, – ответила она.

Юлин визави отправился в туалет. Увидев, что он возвращается, она встала и пошла навстречу. Минуя Сергея Ивановича, Юля развернулась к нему всем корпусом, выпятила грудь и выдохнула теплый воздух возле его лица. Если облапает за задницу, значит, зовет в содержанки. Если нет, значит, правда уважает.

Сергей Иванович не облапал ее за задницу, а деликатно придержал двумя пальцами за талию, хотя выпил уже немало восемнадцатилетнего виски.

«Может, и без интима, просто захотелось завести себе этакую экзотическую прислугу. Будет хвастаться приятелям: „А у меня личный врач – доктор наук, да к тому же красотка“. Потом, глядишь, в аренду сдавать начнет», – думала Юля.

Не облапал Сергей Иванович Юлю потому, что ощутил вдруг рядом с ней забытое чувство. Он почувствовал себя дураком. Ребенком. Она могла взять его за руку и вести куда угодно, он бы позволил.

Он едва мог связно говорить рядом с ней. Но она не догадывалась об этом, а если бы догадалась, вряд ли сразу сообразила бы, что с этим делать.

Она подумала, что ей предлагают продаться.

Если бы она была женщиной другой породы и была готова продаваться, то немедленно согласилась бы на все. Уровень, который предлагал ей попутчик, оказавшийся не в служебном, а в рейсовом самолете по воле случая, был максимально высоким. За такую возможность удавилась бы не одна тысяча искательниц женской удачи. Но Юля искала исключительно удачи профессиональной. В то же время она пребывала в растерянности. У нее оставалось одиннадцать недель повышенного уровня фенилэтиламина, и по-прежнему, впервые в жизни, не было никакого конкретного плана. И уж конечно, тратить экстремальный прилив жизненных сил, который случился с ней второй раз в жизни, – а, по статистике, он случается раз в пятнадцать лет, – на причуды приятного, важного, но абсолютно не интересного ей человека, она не собиралась. Не встреть она Павла, возможно, все сложилось бы по-другому. Но гормон любви расставил в Юлиной жизни жесткие приоритеты. Сергей Иванович и его неподдельный альфа-статус опоздали ровно на две недели.

Сергей Иванович же в Юлином маневре усмотрел готовность к согласию. Поэтому он не возвращался к теме до самой посадки.

И только на трапе он спросил:

– Надумали?

– Ваше предложение подразумевает полную смену образа жизни. А у меня есть кое-какие обязательства. Если вам действительно интересно и вы готовы дать мне время на размышления, то я смогу ответить примерно через неделю.

– Мне интересно, и я готов ждать неделю.

Несмотря на солидный возраст и серьезное общественное положение, Сергей Иванович не умел обращаться с женщинами. Вернее, ему самому так казалось. Сближение давалось ему с огромным трудом.

Первой жены, красавицы из приличной питерской семьи, много лет назад невзрачный провинциал Сережа добивался два года. Недавно у них родился общий внук, и ей пришлось оставить работу, чтобы невестка-певица могла продолжить карьеру. Сергей Иванович, через сына, помогал бывшей жене материально, но в пределах разумного, не баловал.

Он дал Юле карточку, на которой от руки написал телефон:

– По этому номеру меня можно найти в любое время.

И тут он так посмотрел на Юлю, что она снова засомневалась, а вдруг интим все-таки предполагается. Юля любила другого, ни о каком интиме не могло быть и речи. Она продавала только знания и интеллект.

И тогда Юля рискнула:

– На самом деле мне лестно ваше внимание, и предложение ваше в высшей степени заманчиво, но, если быть совсем уж честной, меня влекут более масштабные проекты.

«Ну вот, – подумал Сергей Иванович, – опять двадцать пять. Неужели я так и не смогу преодолеть этот комплекс». Да и ощущение беспомощности в ее присутствии все не проходило. Поэтому голос его прозвучал почти искательно, на следующей неделе ему снова предстоял дальний перелет.

– Но вы все-таки подумайте еще. Неделя, о которой мы говорили, остается вам для окончательного решения.

Юля не стала возражать и насколько могла тепло улыбнулась потенциальному покупателю.

* * *

Настя обзвонила девушек и извинилась за отмену вечеринки. У нее не было денег, чтобы пригласить их в кафе, а звать гостей в перенаселенную квартиру родителей было немыслимо. К тому же Юля была в отъезде, а кроме Юли в компании ее никто серьезно не интересовал.

* * *

Юля пришла в свой клуб узнать, движется ли ремонт. На лестнице ей попался директор:

– Как жаркие страны?

– Полный облом. Не могу жить в пустынном климате. Так что фокус не удался.

– Да ты что! Знаешь, зайди ко мне, разговор есть.

Юля поднялась к кабинету директора. Вскоре явился он сам.

– Понимаешь, мы просчитывали отдачу с единицы площади и решили пустить в твой кабинет индусов с аюрведой. Они получаются рентабельней. В противном случае нам придется вдвое повышать плату за твои занятия. Твои клиенты потянут?

– Некоторые потянут, некоторые нет.

– Ну, если так, то дело решенное, тем более что мы с индусами уже и контракт заключили.

– А я куда?

– Позвони по спортклубам, наверняка найдешь что-нибудь.

Юля зашла в фитнес-бар. Вика пила зеленый чай.

– Меня увольняют.

– Тебя? За что?

– У Климова новое увлечение – аюрведа, так что прости-прощай.

– Что делать будешь?

– Черт его знает. Сяду на телефон, обзвоню клубы.

– Сейчас мертвый сезон. Лето начинается.

– Тем хуже для меня, – сказала Юля и улыбнулась.

– Похоже, тебя этот факт не слишком огорчает.

– Оставь меня, я влюблена.

– А, ну это, конечно, все меняет.

– Он обещал мне придумать три, нет, пять работ моего профиля, где я могла бы получать и удовольствие, и деньги одновременно.

– Придумать каждый может, а вот как эту работу получить.

– Получить – фигня. Главное, придумать – какую. Если у меня есть цель, я ее добьюсь.

– Вот тебе с налету цель – отговори Климова от индусов.

– Он уже контракт заключил.

– Когда ж он успел?

– Он думал, что я останусь в Эмиратах. Я и сама так думала. Так что мне не за что на него обижаться.

* * *

Наташина машина при покупке стоила сорок тысяч долларов. Прошло почти три года, от сорока осталось двадцать. «Выкупить» ее у угонщиков будет стоить девять. Предположим, одну тысячу она отдаст сообщнику. Останется восемь. Сколько же это будет в евро? Пять-шесть. На что хватит этих денег?

Это нужно было срочно выяснить. И Наташа отправилась в одну из самых известных в городе клиник. От других она отличалась тем, что при назначении операции сразу оговаривался и оценивался период реабилитации. Это было важно, потому что успех пластической операции – то, насколько ожидания пациентки совпадут с результатами, – на 50 процентов зависит от реабилитационного периода. Современные подтягивающие операции нацелены на мышцы лица, которые под влиянием гравитации растягиваются книзу, а не на кожу, как это было раньше. Кожа же под воздействием реабилитационных препаратов и процедур должна заново лечь на подтянутые мышцы и принять их форму. Если все делается правильно – никто никогда не догадается, что была проведена операция, а внешний вид улучшается фантастически. Поэтому главное – как ляжет кожа, а ложится она как раз в этот самый реабилитационный период.

Пожилой, чрезвычайно интеллигентный хирург в лиловой рубашке, лиловом, завязанном английским узлом галстуке и белом халате внимательно посмотрел на Наташу.

– Вы прекрасны, вам не нужна круговая подтяжка. Еще рано, приходите лет через семь.

– Доктор, я должна выглядеть как двадцатилетняя.

– Для чего?

– Иначе муж меня бросит.

– Если он захочет вас бросить, операция не поможет.

– Поможет. Вот посмотрите, как у меня опустились уголки губ!

– Давайте обколем их диспортом.

– Нет, я хочу все сразу. Хочу операцию.

– Пластическая хирургия не может исправить недостатки, которых нет. Вам нечего подтягивать. Ваша кожа прекрасно ухожена и отлично держится на мышцах. Мышцы лица практически не растянуты. Вам рано делать полную подтяжку, вы просто не получите желаемого результата.

– Вы, похоже, не понимаете. Давайте прооперируем хотя бы веки!

– Отчего же, прекрасно понимаю. Вот возьмите зеркало.

Наташа взяла в руки небольшое зеркальце с ручкой.

– Когда вам было двадцать лет, ваши веки были упруги и внутренний уголок глаза был геометрически четким. Линии, образующие угол, были совершенно прямыми. Прошли годы. Веки стали менее упругими и слегка провисли. Теперь этот уголок образован не прямыми, а изогнутыми линиями. Видите? Насколько глубже и искушеннее из-за этого стал ваш взгляд! Юные девушки лишены индивидуальности из-за прямых линий. Квинтэссенция красоты женщины вашего возраста сосредоточена именно в этом уголке глаза. Опыт, тайна, характер – все в нем. Мы прооперируем веки, и все это исчезнет. Вы утратите свою глубину, а сделать веки по-молодому упругими не может ни один пластический хирург.

– Послушайте, вы пожилой человек, и вам такие, как я, кажутся молодыми и красивыми. Но моему мужу тридцать пять лет. Его секретарше – двадцать, а референту – двадцать шесть. Для него между мной и ими – огромная разница. Посмотрите на меня его глазами.

– Поверьте, я оперирую женщин почти тридцать лет и отлично понимаю разницу между двадцатилетней и тридцатилетней женщиной. Более того, прикоснувшись пальцами к лицу, я могу сказать, сколько вам лет и даже месяцев, не заглядывая в карточку и с закрытыми глазами.

– Вам не нужны деньги? Не нужна работа?

– У меня хватает пациентов, которым действительно нужна полная подтяжка.

Наташа вышла из кабинета обескураженная. Совсем забыв про кончик носа. «Этот хирург – идиот, – решила она. – Он не видит очевидного. Значит, он плохой специалист. Что ж, найдем другого». И в следующей же клинике Наташе повезло.

Ее не стали расспрашивать и уговаривать, просто назвали цену: шесть с половиной тысяч евро по курсу тридцать семь рублей – сама операция, плюс койко-дни в больнице, плюс анализы, плюс анестезия, плюс реабилитация, короче, 10–11 тысяч, – а потом спросили, когда она планирует прийти на анализы. На этот вопрос Наташа ответить не смогла.

На операцию денег не было. Она думала, просить у мужа или не просить. А если просить, то как мотивировать свое стремление к совершенству. Может, он и не замечает, что она так постарела. А когда она расскажет ему, он заметит и бросит ее. Нужна была военная хитрость.

Посоветоваться она могла только с одним человеком, со своим другом. Когда-то давно, еще в школе, Наташа была в него страстно влюблена. Но он не отвечал ей взаимностью, поэтому отношения их продлились всего две недели. Он был ее первым мужчиной. После разрыва она с горя начала встречаться со своим будущим мужем, быстро забеременела, и под давлением родителей с обеих сторон им пришлось пожениться. Так они и жили с тех пор. Все эти годы Наташа поддерживала с другом связь и была уверена, что, если предложить ему лишний раз выставить своего мужа лохом, он с удовольствием согласится. И она ему позвонила. Тот действительно согласился принять участие в авантюре всего за тысячу долларов.

Часть II
Analysis

Глава 5
Карма

Юля: уровень фенилэтиламина 89 %.

Юля собрала зарплату в кассах фитнес-клуба и института и компенсацию, выплаченную арабами, чтобы положить эти деньги в банк. Электронные деньги она тратила значительно медленнее, чем наличные. Покупка по карточке была для нее серьезным делом, на которое надо было решиться. Поэтому с карточкой она совершала гораздо меньше покупок. А экономия теперь стала необходимой.

По дороге она решила перекусить в вегетарианском кафе, которое находилось на втором этаже большого мола. Там она зашла в кабинку туалета. Крючка для сумки на стене не было, и Юля поставила сумку на пол у двери, а сама принялась стаскивать с себя комбинезон. Пока она возилась, кто-то просунул руку под дверь и через широкую щель вытащил сумку. Из-за громкой музыки Юля ничего не слышала и обнаружила пропажу не сразу. Потолок в туалете был покрыт глянцевыми металлическими полосками, злоумышленница, как в зеркале, видела, что делает Юля, и выбрала подходящий момент. Полураздетая Юля выглянула за дверь, но в туалете никого уже не было. Бежать в поисках сумки в таком виде по молу было немыслимо.

Итак, Юля осталась без работы, без денег, без паспорта, без кредитной карточки и без ключей от дома. Если бы не спасительный фенилэтиламин, ей осталось бы только пойти и прыгнуть в Неву. Но под влиянием гормона Юля лишь пошутила сама с собой, что перспектива складывается самая «радужная».

Она надумала пойти к Павлу спросить про пять работ. У Юли не было даже на трамвай, и она совершила долгую пешую прогулку до ЦПКиО. Но дебаркадера там не оказалось. Он снялся с места и уплыл, буксируемый баржой, в летнее путешествие.

Юля, сама не понимая зачем, заглянула под корни ивы и нашла в тайнике большую щуку. Она подумала, что пойдет со щукой к Люсе, наделает котлет и будет ими питаться.

* * *

Наташа бежала к машине как сумасшедшая. Когда она выезжала с парковки, какая-то машина стартовала, взвизгнув тормозами. «Это за мной, – подумала Наташа и газанула. – К дому не поеду, – решила она. – А номера грязные, не разберут». И она со всей мочи повернула в первую же улицу, облив грязью с ног до головы толстую женщину, шедшую к своей старенькой «девятке» с мешком снеди из магазина деликатесов. Женщина долго ругалась и махала кулаками в Наташину сторону. Наташа видела ее в зеркало заднего вида, и ей было очень стыдно, обычно она старалась объезжать лужи, чтобы не запачкать пешеходов, но сегодня ей, скрывавшейся от погони, было не до того. Проехав еще несколько улиц, она припарковалась на набережной и заглянула в сумку. Ей фантастически повезло, в сумке оказалось сто шестьдесят тысяч рублей.

Забрав деньги, Наташа метнула сумку прямо из окна, даже не взглянув на паспортную фотографию своей жертвы.

* * *

Сегодня Люся готовила гуакамоле. По-своему. Вот как она это делала.

Она взяла три больших уже темных авокадо, нарезала дольками, посолила, поперчила и размяла их рукой до состояния густой каши. Мелко нарезала сладкий салатный лук и помидоры. В гуакамоле Люся предпочитает класть помидоры молочной зрелости, чтобы каждый маленький кусочек держал форму. Потом она смешала все ингредиенты и добавила сок лайма. Он менее кислый, чем сок лимона. По рецепту в блюдо следовало бы положить еще душистые травы и острый перец. Но Люся купила в магазине для богатых отличную приправу, без улучшителя вкуса и соли, с которой гуакамоле казалось ей более вкусным, чем с рахитичной зеленью, произрастающей под синими лампами тепличных хозяйств.

Тем, кто был голоден, в дополнение к гуакамоле Люся подала кашу из чечевичных хлопьев. И свежевыжатый гранатовый сок. Антиоксиданты прежде всего!

Впрочем, когда они уйдут, она съест отличную черную шоколадку Коркунова и нехилый кусок хамона на французском батоне.

Когда Юля добрела до Люси, все уже поели. Юлю не ждали, потому что она не сообщила о своем возвращении.

* * *

– Кого еще черт несет, – бормотала под нос Люся, направляясь к двери.

Люся была ужасно расстроена – сумасшедшая джиперша окатила ее водой и испачкала любимый плащ, который, как казалось Люсе, делал ее фигуру менее величественной.

Юля шлепнула щуку на Люсин кухонный стол и бодро объявила:

– У меня много новостей. Одна хорошая, остальные плохие.

– Тогда начни с хорошей.

– Я влюблена.

– Хм. Тоже мне хорошая новость, – усомнилась Люся. – Тогда какие же плохие?

Юля перечислила свои горести.

Подруги подавленно молчали.

– Как же мы теперь будем заниматься? – спросила Оля. – Худеть-то как будем?

– А зачем вам худеть. Люська все равно не худеет, хоть ты тресни, Настюше еще два месяца ребенка носить, тебе, Олик, худеть вообще ни к чему, ведь ты останешься с Шуриком, а ему нравится, когда ты в теле. А за пару месяцев куда-нибудь пристроимся, примостимся.

– Девчонки, – сказала вдруг Оля, – а ведь она права. Нам не худеть сейчас нужно всем вместе, а бизнес затевать. Всем нужны деньги.

– Вообще-то сейчас нужно к Юле домой ехать, квартиру вскрывать и замки менять, а то еще и из квартиры все вынесут, – заметила практичная Настя.

– Это верно, – поддержала Люся, которая разволновалась и чувствовала повышенное влечение к дивану. – Быть в вашей компании слишком умной неприлично, поэтому сейчас я скажу подходящую случаю глупость. Давайте дадим Юльке денег на первое время.

Подруги скинулись.

– Жаль, что деньги невозможно набить в голову вместо мозгов, а то бы я тебе с этим помогла и ты не говорила бы тут разную чушь про то, что влюбиться – хорошая новость, – продолжила Люся.

Юля благодарно приняла деньги.

– Люсь, ты умеешь щучьи котлеты делать? – спросила она.

– Нет уж, эту радость забирай с собой. Хватает и того, что от меня здесь воняет.

Щуку загрузили в пластиковый мешок, девушки спустились вниз, около Настиной машины стали прощаться.

– Насчет бизнеса – это верная мысль, – сказала Юля. – Только я пока не представляю, какой бизнес у нас мог бы быть.

В каждую встречу Юля по традиции определяла моральное состояние подруг при помощи разработанных ею коэффициентов. У Люси измерялась злобность. Сегодня она была средней – всего 7 единиц. У Оли измерялась нервность. В этот раз она тоже была небольшой – 6 единиц. Настя отличалась целеустремленностью, которая всегда была довольно высокой. Сегодня, пожалуй, 8 единиц. Тоже не максимум.

Но ее подруги ничего не знали об этих измерениях.

Настя тем временем договорилась по телефону с фирмой, которая присылает мужичков, взламывающих двери.

– Ну все, поехали, они через полчаса будут у квартиры. Все думаем про наш общий бизнес и в следующий раз у Ольги обсудим предложения.

На том и расстались.

* * *

Через час все было закончено, старый замок снят, новый поставлен, и у Юли после расчета с мужичками осталось целых две тысячи рублей.

В квартире зазвонил телефон, Юле предложили купить ее собственный паспорт и другие документы из сумки. Она согласилась, такой вариант избавлял ее от беготни в милицию и сбора дурацких справок. Она спросила, нельзя ли вернуть и симкарту из телефона, жулик ответил, что узнает.

– Три тысячи за все, – сказал он в заключение.

– Две, – ответила Юля.

– Не торгуйся.

– У меня просто больше нет, в сумке были все мои деньги. Хочешь получить хотя бы это – соглашайся. Не хочешь – пойду справки собирать.

– Ладно, две. Через час у метро.

Юля набрала по карманам мелочи на трамвай. Пешие переходы ее изрядно утомили.

Когда она уже почти выходила, снова раздался телефонный звонок.

Звонил Илья.

– Послушай… – Он не знал, назвать ее по имени или по имени-отчеству. – Это Илья. Давай встретимся, очень нужно поговорить.

* * *

Юля устала, выходить из дома ей не хотелось смертельно, голова ее кружилась, сил сопротивляться и противоречить тоже не было.

– Хорошо, поговорим. Сможешь подъехать через двадцать минут к моему дому – я живу на Савушкина – и отвезти меня до метро и обратно?

Илья не ожидал столь скорого согласия, он готовился к долгой тщательной осаде, поэтому не смог скрыть радости в голосе. От того места, где он находился, до Савушкина было довольно далеко, двадцати минут было маловато, и он помчался что было мочи под капотом его дорогого авто. В конце концов, для чего еще нужны мощные моторы, как ни для того, чтобы лететь на зов женщины. Гаишник, остановивший Илью, был впечатлен его щедростью и понял, что человек действительно спешит. Илья не думал о том, было его чувство к Юле низким или, напротив, высоким, двигала им похоть или желание отомстить за нанесенное оскорбление, но чувство определенно было и гнало его быстрее, чем призы «Формулы-1» гонят к финишу чемпионов.

* * *

Сергей Иванович по своим каналам навел о Юле справки. Узнав, что она никогда не была замужем и у нее нет детей, он подумал: «Разборчива». Сергей Иванович не афишировал свой развод с женой, и в его официальной биографии говорилось, что он женат, имеет сына. Но о новом браке иногда подумывал. Не о неприличном браке с девчонкой с улицы, а о вполне респектабельном, с молодой женщиной, интеллектуалкой, сделавшей собственную карьеру, способной украсить любое общество. Такая картина удивительно гармонично сочетала его романтические устремления, возникшие, когда он встретил Юлю, с его представлением о достойной и правильной жизни. Поселиться на Рублевке – не вычурно, интеллигентно, дорого и не броско. Не лишними были бы и двое маленьких детей. Когда рос его теперь уже взрослый, почти тридцатилетний сын, Сергей Иванович был слишком молодым и не понимал прелестей отцовства. Теперь же его тянуло к младенцам и маленьким детям, и всякий раз при виде малыша его лицо расползалось в умильной улыбке. Его немного смущало, что, когда его дети станут подростками, ему будет уже около семидесяти, вот где проблема отцов и детей. Но главное было дожить до семидесяти. На это он очень надеялся и старался вести здоровый образ жизни. Юля, романтическое влечение к которой все глубже пускало корни в прикрытой серым пиджаком груди Сергея Ивановича, идеально венчала собой счастливую картину. Счастье Сергея Ивановича было возможно.

* * *

Юля показалась Илье прекрасной, и в этот момент он хотел ее даже немного сильнее, чем автомобиль «бентли». А ей всего лишь было нужно, чтобы он довез ее до метро.

Когда она села к нему в машину, он начал было что-то говорить.

– Давай попозже, – попросила она, – голова болит, и дело неприятное.

Он обрадовался, что будет «попозже», а потом почувствовал за нее ответственность и спросил, что за дело. Она рассказала, совершенно не подозревая, что за этим может последовать. А последовало вот что. Илья тут же позвонил знакомому милиционеру, и тот организовал опергруппу. Юля умоляла избавить ее от всего этого, от милиции, от опознаний и показаний, но было уже поздно. При передаче денег и документов злоумышленника схватили за руку. Им оказался нищий пенсионер, подобравший выброшенную вором сумку. И без того жалкое создание было побито милицией, во всем созналось и вернуло документы бесплатно.

Юля отказалась писать на старика заявление и наорала на Илью, тому пришлось умолять разрешить ему довезти ее обратно. Обычно со всеми своими женщинами он сам решал, что надо делать, сам разруливал все мало-мальски серьезные ситуации. А тут женщина проявила самостоятельность и не согласилась с его решением. И он проглотил еще одну обиду.

– У тебя еще что-нибудь случилось? – спросил Илья. – Ты какая-то не такая сегодня.

– Я расскажу, только если ты пообещаешь никуда не звонить и ничего не предпринимать.

– Обещаю, – сказал Илья.

И Юля второй раз за день пересказала свои горести.

Слушая ее, Илья понимал, что ему повезло, как нечасто бывало в этой жизни, и ситуация складывается в его пользу. Если бы он полез со своим предложением раньше, она, возможно, послала бы его, как в прошлый раз. А теперь, в такую непруху, десять раз подумает. Она же не дура. Конечно не дура.