Текст книги "Конец материи"

– Физически, – ответила Хасбога. – Но все равно действует.

Концерт продолжался бесконечно. Флинкс уже нервничал, когда он начал слабеть. Но тут крики быстро затихли, и все стало спокойно. Слишком спокойно.

– Клянусь О'Морион, – удивленно сказал Септембер – Я думаю, они уходят.

– Может, все-таки начали драться друг с другом, – предположила Хасбога, не осмеливаясь поверить в это.

– Нет, кто-то идет, – сообщил Флинкс и тут же выругал себя за эти слова.

Септембер взглянул на свое оружие. Прошло несколько секунд, и он неуверенно посмотрел на Флинкса.

– Откуда ты знаешь, молодой приятель? Я ничего не вижу и не слышу.

– У меня очень острый слух, – солгал Флинкс.

У него создалось впечатление о присутствии там какого-то разума. Но помимо этого, он ничего не чувствовал. Сознание его отупело от попыток прошлого дня, от эмоционального перенапряжения. Сейчас он не мог определить, кто приближается, как не смог бы отличить гранит от гнейса.

– Я тоже что-то слышу, – прошептала Хасбога, прижимая к груди оружие, как ребенка. В тишине они услышали легкий скрип камня под ногой.

– Несколько лучших лучников пытаются подобраться поближе, пока мы еще не пришли в себя, – решил Септембер. – Но эта тактика не сработает. – Он слегка изменил прицел и уменьшил уровень заряда: незачем тратить энергию на несколько аборигенов.

В тишине слышалось только их собственное дыхание. Это заставило мягкий педантичный голос казаться громче обычного.

– Пожалуйста, не стреляйте, – попросил этот голос на превосходном терроанглике, но с легким акцентом. – Надеюсь, вы не ранены.

– Это голос транкса, – удивленно сказал Септембер. Он встал и всмотрелся в темноту. – Выходи, кто бы ты ни был!

Снова послышался скрип. И вскоре на свету появились две фигуры. Почтенный пожилой транкс, очевидно, тот, который обращался к ним. Антенны его свисали, а хитин приобрел глубокий пурпурный оттенок. Оба крыла прошли лечение от растрескивания, но инсектоид шел с достоинством, а его блестящие сложные глаза казались совсем молодыми.

Спутником его был высокий худой человек, тоже пожилого возраста. Глаза у него простые, не сложные радужные, но они тоже блестели под слегка раскосыми бровями.

– Как быстро ни идешь, все равно опоздаешь, – устало заявил транкс. – Вам не причинили вред?

– Нет, нет, – ответила Исили Хасбога. Она пыталась заглянуть в темноту туннеля за этими двумя. – Что случилось с отоидами?

– Я рад сообщить, – ответил высокий человек на терроанглике со странным акцентом, – что мы приземлились прямо в их середине, обсудили ситуацию и уговорили их уйти с миром. К несчастью, у них больше воинственности, чем ума. – Он казался смущенным. – Наш скиммер у входа в этот храм. И с нами тяжелое оружие.

– Откровенно говоря, я бы не расстроился, если бы вы полностью уничтожили этих маленьких ублюдков, – заявил Септембер, вставая и стряхивая пыль с одежды.

– Простите, – с ледяной вежливостью ответил транкс, – но мы не занимаемся геноцидом.

Для транкса необычно так хорошо владеть терроангликом. Флинкс придвинулся, чтобы лучше разглядеть спасителей. За всю свою жизнь он встретил только одного транкса, который говорил на языке людей, как на родном. Это был…

– Трузензузекс! – воскликнул Флинкс, протискиваясь мимо ошеломленного Септембера. – Бран Цзе-Мэллори!

Глава 10

Партнеры старатель и археолог тупо смотрели, как их молодой посетитель обменивается приветствиями со странными спасителями.

Цзе-Мэллори улыбался своей легкой улыбкой, за которой он скрывал свой энтузиазм. Эйнт Трузензузекс издавал щелкающие звуки высокого транксийского, соответствующие приветствию и большому удовольствию, потом добавил на терроанглике:

– Как приятно снова увидеть тебя, юный Флинкс.

Септембер смотрел на эту встречу с открытым ртом; потом брови его задумчиво сблизились, он продолжал наблюдать и слушать.

– Умственно и эмоционально я согрелся, – заявил философ транкс, – хотя не могу того же сказать о физическом состоянии. Поэтому я вынужден… попросить тебя… убрать руки… с моей груди… чтобы я мог… дышать.

– О, прости, – извинился Флинкс, переставая обнимать старого инсектоида. Восемь дыхательных спикул снова заработали. – Но что вы здесь делаете, старые друзья? Из всех мест вселенной меньше всего я ожидал…

– Все в свое время, парень, – вмешался Цзе-Мэллори, делая успокаивающие движения обеими руками. – Я предлагаю поскорее покинуть это тесное помещение. Аборигены могут решить вернуться. Отсюда мы не сможем направлять вооружение скиммера.

– Я за, – заявил Септембер, принимая спасение без объяснений. – Рента за эту крысиную дыру заплачена. – Он подхватил свой Марк Двадцатый.

Под предводительством Цзе-Мэллори небольшой отряд спасителей и спасенных двинулся по туннелю.

Хасбога пошла быстрее, чтобы догнать Флинкса. Она испытывала одновременно облегчение, смущение и настороженность.

– Ты, очевидно, знаешь этих двоих, – обвиняюще сказала она.

– Они мои старые друзья, как я и сказал, – с готовностью признался Флинкс.

– А что они здесь делают? Я, конечно, не жалею, что они появились, ты понимаешь, – торопливо добавила она, чтобы не казаться неблагодарной. – Но ты говорил нам, что ты здесь один, если не считать твоего покойного друга там, в храме.

– Я сказал тебе правду, – ответил Флинкс. – Я не меньше тебя и Септембера удивился, увидев их. Он оглянулся через плечо, неожиданно вспомнив. Конечно, Аб по-прежнему сидит в нише, играя камнями.

– Двигайся, Абаламахаламатандра! – нетерпеливо крикнул он.

Аб посмотрел на него со своего места у расширения туннеля.

– Давай шагай, лети в сети, – сказал он, должно быть, самому себе, а может, Флинксу, а может, вообще ни к кому не обращаясь.

Перед Абом аккуратным кружком лежали двенадцать камней. С помощью еще нескольких камней свихнувшийся чужак создавал в центре круга абстрактную картину, казавшуюся бессмысленной. Он нашел камни в небольшом углублении, куда попала его нога во время схватки.

Услышав голос хозяина, он торопливо засунул камни: алмазы, танзаниты, несколько первоклассных черных изумрудов – обратно в отверстие. Они пролетели полметра и упали на дно тайника. Один из них отскочил от аляспинианской маски двойного дьявола, шириной и высотой в метр, сделанной из чистого платиноиридия и украшенной многочисленными драгоценными камнями. Маска лежала на верху небольшой груды аналогичных произведений искусства.

– Иди гряди, – приказал себе Аб, вставая и торопясь по коридору за Флинксом.

Выйдя в просторный храмовый зал, который они покинули раньше, утомленные спасшиеся были встречены дружески ярким дневным светом, который проходил в окна галереи и в широко раскрытую дверь. На полу валялись обломки самодельной деревянной двери.

Хасбога бросила один взгляд и застонала, увидев состояние припасов, которые они не могли взять с собой в туннель. Все съедобное исчезло, все неорганическое было разбито, разорвано, приведено в негодность. Спальный матрац превратился в множество узких полосок пластика, которые шевелились на ветру. Автоповар, единственное средство получения приличной пищи, стал грудой металлолома, многие части его отсутствовали. Несомненно, металл пойдет на изготовление наконечников стрел отоидов.

– Это конец, – вздохнула Исили, наклоняясь и безжизненно подбирая обломки разбитой мечты. – У меня нет денег, чтобы восстановить это все. – Она порылась в мусоре и нашла изогнутую катушку с лентой.

– Как они нас ненавидят, – прошептала она. – Почему?

Рука размером с хорошую книгу легла ей на плечо. Септембер смотрел на нее со смесью отцовской и неотцовской любви.

– Наберем где-нибудь кредитов, Исили, если действительно хочешь сюда вернуться. Это всего лишь деньги. Я десять раз в жизни богател и разорялся. Весы всегда уравновешиваются.

– Не для меня! – сердито ответила она, бросая бесполезную катушку в груду мусора. Исили громко всхлипнула. – Я не буду плакать. Это ненаучно, несоответственно и ничего не решает.

– Совершенно верно, – ответил Септембер, отворачиваясь и делая вид, что не заметил ее слез. – Я сказал, что мы раздобудем кредиты. И раздобудем! – Он посмотрел на груды тел отоидов. В стенах храма появилось несколько отверстий с черными краями. И то, и другое свидетельствовало об эффективности оружия, которое находится в скиммере у двух странных пришельцев. – Они за это заплатили, – закончил гигант, осматривая тела отоидов.

– Мы вам сочувствуем, – Трузензузекс сделал жест, похожий на благословение, – но нам следует поторопиться. Вернувшиеся будут гораздо более сердиты, чем те, что спокойно лежат здесь. – Престарелый философ смотрел на Септембера, утешающего Хасбогу. – Мы не знаем вас, а вы не знаете нас, – заметил он. – У нас есть доступ к некоторым фондам. Твоя потеря трогает меня. – Голова словно из бумажных складок слегка повернулась; Трузензузекс посмотрел на стоящего за собой высокого человека. – Бран, мы можем помочь этим двоим?

Хасбога повеселела и неуверенно перевела взгляд с человека на насекомое.

– Благородные сэры, мы вечно будем у вас в долгу!

– Мы не благородные, – резко поправил Цзе-Мэллори. – Мое имя вы уже знаете. Мой спутник, – он слегка коснулся груди насекомого, – философ теоретик, среди транксов у него ранг эйнта. Мы ранее служили Объединенной Церкви.

– А кому вы сейчас служите, Цзе-Мэллори? – спросил Септембер.

Слегка сморщенное лицо загадочно улыбнулось.

– Своему собственному любопытству. Ваши имена, сэр?

– Исили Хасбога, моя хозяйка, – ответил Септембер, не обращая внимания на ее злой взгляд, – а я Скуа Септембер. Мы оценим любой заем, который вы сможете предоставить нам, хьюманксы.

Цзе-Мэллори посмотрел в глаза человека, вдвое тяжелее его самого.

– Септембер… я откуда-то знаю это имя.

Гигант улыбнулся.

– Не могу представить себе откуда и как, Цзе-Мэллори, сэр.

– Я вижу, ты не возражаешь, – сказал Трузензузекс своему другу. – Вопрос о деньгах и памяти обсудим позже, когда покинем это опасное место. Если вы поторопитесь, – снова обратился он ко всем, – наш скиммер у самого входа.

Все двинулись… за одним исключением.

Флинкс почти не слушал предыдущий разговор. Он стоял в стороне, глядя на безглазое тело Покомчи. Теперь он резко отвернулся.

– Минутку. – Остальные остановились и посмотрели на Флинкса, а он неторопливо, словно в запасе у него все время мира, стал очищать от грязи, пыли и гравия Аба. Как всегда, чужак позволил это делать без комментариев. – Все слишком торопятся, – продолжал Флинкс. – Я не пойду отсюда, пока кое в чем не разберусь. – Трузензузекс неодобрительно посмотрел на него, но Флинкс был тверд. – И вы с Браном не пойдете, пока… – Что-то щелкнуло в его сознании, и он заговорил быстрее. – Вы следили за мной. Вы должны были следить за мной, иначе вас бы здесь не было. Либо у вас какие-то дела с Исили и Септембером. Но по вашему разговору я заключаю, что вы не знали друг друга и познакомились всего несколько минут назад.

Септембер посмотрел на него с любопытством, Хасбога – с замешательством.

– Не знаю, почему вы за мной следили, – продолжал Флинкс. – Но хочу узнать. – После короткой паузы он почти равнодушно добавил: – Это вы две убили квармов в складе на Моте, когда я направлялся в шаттл-порт.

На лице Хасбоги при упоминании клана убийц появилось встревоженное выражение.

– Квармы? А при чем тут квармы? – Она так посмотрела на Флинкса, словно он неожиданно заболел заразной болезнью.

– Тише, – сказал Септембер. – Пусть закончит.

– О, нет, – возразила она. – Не хочу ничего от тех, кто имеет дела с квармами. – Она благодарно, но осторожно улыбнулась Цзе-Мэллори. – Спасибо за предложение помощи, сэр, но можешь оставить деньги и спор с квармами при себе. Мы найдем кредиты где-нибудь в другом месте.

Цзе-Мэллори выслушал ее и повернулся к Флинксу, словно Хасбога и не раскрывала рта.

– Да, мы убили их, прежде чем они смогли убить тебя, Флинкс.

Это объясняло стихающий умственный крик и звуки, которые слышал Флинкс, уходя со склада. Цзе-Мэллори и Трузензузекс, два этих пожилых существа, заканчивали свою грязную работу. Несомненно, квармы были очень удивлены.

– Значит вы следили за мной, – заявил он, но не обвиняюще, а с любопытством.

– Все время с самого Мота, – ответил Цзе-Мэллори, – но ты прав лишь частично, Флинкс.

Трузензузекс истинной рукой и руконогой указал влево от Флинкса и за него.

– Прежде всего, Флинкс, мы пытались догнать его.

Флинкс секунду тупо смотрел на философа. Потом повернулся и молча посмотрел назад. Септембер и Хасбога тоже.

Аб заметил всеобщее внимание, захихикал своим необычным смехом и начал громко читать стихи новой аудитории.

Флинкс отвернулся от своего подопечного, осмотрел груды тел на полу храма, остатки лагеря Септембера и Хасбоги и признал, что не видит никакой логики в происходящем.

Септембер, по-видимому, решил то же самое.

– Вы двое следовали за этим спятившим четвероногим не знаю чем, – недоверчиво спросил он, – и убили из-за него квармов? – Он удивленно покачал своей большой головой. – Но вы не похожи на сумасшедших.

– Квармы тоже, – ошеломленно добавил Флинкс. – Почему Аб так важен для них?

– Абаламахаламатандра, так ты назвал его в туннеле, – протянул Цзе-Мэллори, не обращая внимания на вопросы. – Аб сокращенно. У него есть имя. Интересно.

– Ты уклоняешься от ответа, Бран, – сердито сказал Флинкс высокому человеку с Востока. – Ты не тот Цзе-Мэллори, который пытался отгадать, как действует кранг. Почему квармы хотели убить Аба?

– Не квармы, – спокойно поправил Трузензузекс. – Совсем не квармы. Если они кого-то и хотят убить, так это тебя, Флинкс, из-за тех неприятностей, что ты им причинил. Но Аб для них – только сумма в конце счета. Их наняли другие, они-то и хотят смерти твоего случайного спутника. – Философ выглядел печальным и сердитым. – Квармы – это зло, которое мы унаследовали от непросвещенного периода, предшествовавшего Соединению. Я никогда не понимал, почему Федерация и Церковь терпят их. А что касается Аба, то есть очень влиятельные силы, которые хотят его уничтожения. Не просто смерти, но именно уничтожения.

– Но почему? – не понимая, спросил Флинкс. – Вы только посмотрите на него. – И он указал на невинное рифмующее существо. – Почему кому-то хочется смерти этого безвредного создания, и зачем идти на такие усилия для этого? – Снова повернувшись к Трузензузексу, он показал своим следующим вопросом, насколько вырос с их последней встречи. – Но еще интереснее, почему два индивидуума с вашими способностями идут на такие меры, чтобы помешать этому.

– А почему ты сам спас его в первый раз, прежде чем мы смогли это сделать? – спросил Цзе-Мэллори.

Флинкс, не глядя на него, раздраженно ответил:

– У меня способность совать нос в дела других людей. Я много времени провел, пытаясь от нее освободиться. Вообще-то я не собирался вмешиваться. Это Пип… – Он замолчал посредине предложения.

– Я не вижу минидрага, – согласился Трузензузекс. – Твой любимец мертв?

– Нет, – ответил Флинкс. – В сущности я не знаю. Это его родная планета. У человека, который привел меня сюда, тоже был минидраг, Бальтазар. Оба улетели ночью. Наверно, навсегда, хотя, – с надеждой добавил он, – всегда есть шанс, что они вернутся. – Тон его стал твердым. – Вы оба стараетесь отвлечь меня. Я не сяду в ваш скиммер, хитроумные старики, – Трузензузекс издал щелкающий звук, – пока не узнаю, почему кто-то хочет смерти Аба и почему вы хотите сохранить ему жизнь. – Он удивленно покачал головой. – Мне кажется, что ни я, ни Аб не стоим всего этого внимания.

Бран Цзе-Мэллори ответил, нетерпеливо взглянув в сторону входа в храм:

– Сейчас не место и не время, Флинкс.

Флинкс сложил руки на груди и сел на ближайший камень.

– Я не согласен.

Исили Хасбога печально перебирала остатки своего научного оборудования. Заговорив, она отбросила с лица пряди волос.

– Я должна согласиться с твоими друзьями, Флинкс. Отоиды вернутся, их будет вдвое больше. И когда они вернутся, я не хочу быть здесь.

– Прости, глупышка, – сказал Септембер. – Я поддержу парня. – Он одобрительно взглянул на Флинкса. – У тебя интересные друзья для твоего возраста, приятель. Продолжай упрямиться. Я с тобой.

– Ну, хорошо, – раздраженно свистнул Трузензузекс. – Бран?

Цзе-Мэллори отрицательно покачал головой. Он осмотрел Септембера, который покачивался на пятках, негромко распевая, внешне совершенно равнодушный к возможному появлению нескольких тысяч вопящих аборигенов.

– Если ты возьмешь свой замечательный Марк Двадцать, мистер Септембер, и выйдешь со мной, мы покараулим, пока эти двое болтают. – Септембер кивнул в знак согласия и положил ружье на плечо. – Постарайся покороче, Тру, – попросил Цзе-Мэллори товарища.

– Если здесь кто-то виновен в болтливости, – послышался спокойный ответ, – то не я.

– Спорный вопрос, – просто ответил Цзе-Мэллори, выходя вслед за Септембером по ступеням из храма.

– Никто не свободен от обвинений в спорах, – крикнул вслед ему Трузензузекс, но Цзе-Мэллори и Септембер уже вышли.

Снаружи они забрались в скиммер.

– Парень сказал, что транкс эйнт и философ, – сказал Септембер, чтобы начать разговор. – А ты?

– Я упомянул, что мы служили Объединенной Церкви. Я был Вторым Советником.

На Септембера это произвело впечатление.

– Очень высоко. Ни за что не подумал бы. Сам я никогда не видел толку в Церкви.

– Мы с Тру тоже. Поэтому и ушли из нее. – Обычные звуки джунглей позволили им слегка расслабиться. – А ты, сэр?

– О, я занимался всем понемногу, – скромно ответил Септембер, – и все понемногу то же делало со мной. – Он не стал вдаваться в подробности, а Цзе-Мэллори не расспрашивал.

Усевшись на четыре истинные ноги, Трузензузекс сложил истинные руки и жестикулировал во время рассказа руконогами, а за Флинксом Аб раскладывал кругом камни (на этот раз обычные) и негромко бормотал про себя.

– Флинкс, что ты знаешь о двойной системе Кармадж-Коллангатта и о планете Твоски Брайт?

Флинкс немного подумал и ответил непонимающим взглядом.

– Немного больше того, что ты только что сказал мне. Их названия. Я там никогда не был. Мне кажется, это высокоразвитые плотно населенные планеты.

– Верно, – сказал Трузензузекс, кивая. – Все три очень важны для экономики Федерации; устойчивые развитые планеты. Всем им предстоит умереть… по крайней мере большинству их жителей – но, вероятно, и самим планетам тоже.

– Их солнца станут новыми, – предположил Флинкс. Он нахмурился. – Это было бы странным совпадением.

– Мне кажется, ты специалист по совпадениям, мальчик. Твоя догадка неверна. Ситуация такова. Много лет назад, хотя и не очень много, научный зонд Федерации, исследуя пространство за темной туманностью, называемой Бархатная Дамба, обнаружил, что одна звезда превращается в ничто, исчезает. Конечно, она превращалась не в ничто, а в нечто такое, что напоминает ничто.

– Не думаю, чтобы я понял, – сказал Флинкс.

– Поймешь. Ваш Льюис Кэрролл понял бы. Он ведь был физик, мне кажется? Ну, неважно. Эта звезда погрузилась в бродячую черную дыру. Такой объект теоретически предполагался, но в данном случае обнаружен впервые. Его курс можно определить. И мы знаем достаточно, чтобы предположить, что лишь небольшой процент населения будет эвакуирован, прежде чем звезды этих планет будут поглощены бродягой.

Флинкс забыл собственные проблемы, пытаясь представить себе катастрофу такого масштаба, о которой рассказывает Трузензузекс. Он посидел молча, задумавшись, потом спросил:

– Но зачем ты мне все это рассказываешь? Какое отношение это имеет к тому, что вы здесь оказались.

Трузензузекс слегка изменил позу, когти его заскребли пол.

– Из-за твоего приобретения, твоего знакомства, твоего подопечного или как еще ты его называешь, – он указал истинной рукой на рифмующего Аба. – Возможно, в нем единственный шанс спасения этих планет.

Не зная, что сказать в ответ на это невероятное известие, Флинкс молчал.

– Черная дыра есть крайнее состояние сжимающейся материи, обычно это звезда, которая сжимается в точку, – объяснял философ. – В случае с бродягой мы считаем, что черная дыра состоит не из одной звезды, а из множества коллапсировавших звезд. Десятков, может, сотен. У нас нет инструментов для прямого наблюдения, но мы делаем заключение по скорости, с какой поглощалась звезда, наблюдавшаяся зондом. Для коллапсара масса бродяги огромна.

– Но как может кто-нибудь, а меньше всего Аб – из всех существ галактики, – помочь вам? Ничего не может повернуть или уничтожить коллапсар. Ничего такого, о чем я слышал, – быстро добавил Флинкс. – Я не вижу связи, Тру, сэр. – На мгновение он стал похож на студента, ожидающего от учителя ответа на свой вопрос.

– На твоем месте я не винил бы себя, – успокоил его Трузензузекс. – Ты не один. – В голосе его звучала горечь. – И Высший Совет Федерации, и двор Последнего Оплота Объединенной Церкви считают, что спасти три планеты невозможно. Сейчас пытаются спасти небольшие группы населения, не вызывая паники, которая начнется неизбежно. И отказываются рассматривать альтернативы.

– А есть альтернатива? – удивленно спросил Флинкс.

– Надеемся, – сказал философ. – И мы с Браном посчитали, что все, что может спасти миллиарды жизней и неисчислимые триллионы кредитов, как бы нелепо ни звучало, стоит рассматривать серьезно, а не шутливо. И мы считаем, что находимся на верном пути, это подтверждают лихорадочные попытки других групп уничтожить надежду. Как твой поэтически настроенный чужак с этим связан, я сейчас тебе расскажу.

Мы с Браном больше не входим в Церковь, хотя сохранили полезные связи. В правительстве Федерации тоже. Благодаря этим связям мы узнали о смертном приговоре трем планетам, оказавшимся на пути бродяги. Мы чувствовали себя беспомощными и полными печали. Наша специальность – дофедеративная, до Соединения история этой части галактики. Чтобы сократить рассказ о долгих неделях скучных поисков, скажу только, что мы установили возможную связь между одной древней расой и появлением такого же бродячего коллапсара. Каким-то образом в этой части галактики эту угрозу сумели ликвидировать.

Это, в свою очередь, заставило нас искать, что произошло с устройством, покончившим с первым бродягой. Наши агенты сообщили нам слухи о существе неизвестного вида. Нам сообщили, что существо находится в городе Дралларе, на Моте. Это существо сочиняет бессмысленные стихи и дает комические представления на уличных сценах. Мы не успели вовремя попасть на Драллар, но получили копию записи одного туриста, который присутствовал на представлении. Этот интеллектуал удивился, узнав, что мы с Браном интересуемся такими вещами.

Впервые увидев изображение твоего Аба, мы пришли в большое возбуждение, – продолжал философ. – Он не соответствует ни одному известному виду. Однако не внешность этого чужака, а один из его стихов, оказавшихся в записи, заставили мои дыхательные спикулы сомкнуться, так что я едва не потерял сознание, а Бран выругался так, как я не слышал уже восемнадцать лет. Видишь ли, Флинкс, в этом стихе упоминается раса, которая, как мы считаем, успешно остановила бродячий коллапсар примерно восемьсот тысяч земных лет назад на этой стороне вблизи центра Шепли. Эта раса называлась хур'рикку.

Послышался возглас, а вслед за ним металлический лязг. Исили Хасбога выронила груду металлических предметов, которые трудолюбиво собирала. Они разлетелись по всему полу. Несколько раскололись, и с катушек начала разворачиваться микроскопическая лента.

Исили не пыталась поднять ленты. На лице ее было изумление; глаза широко раскрылись.

Флинкс увидел движение поблизости: истинная рука скрылась в сумке на груди философа. Возможно, неожиданный шок от реакции Хасбоги, а может, дар избрал этот момент для всего появления, но все это позволило Флинксу понять, о чем подумал престарелый транкс.

– Нет, Тру! – закричал он, вставая и становясь между насекомым и Хасбогой. – Она не шпион, она археолог. Поэтому она знает о хур'рикку.

Трузензузекс посмотрел сверкающими сложными глазами на Флинкса и обдумал его слова. Рука его расслабилась; оружие, скрытое в сумке, так и не появилось.

Хасбога наконец вышла из состояния транса. Она посмотрела на пол и вспомнила, что произошло. Неожиданно она принялась собирать драгоценные ленты. Изредка она посматривала на наблюдающего за ней Трузензузекса, понимая, что чем-то расстроила его. Но она так никогда и не узнала, что старый инсектоид собирался убить ее только из-за ее реакции на то, что он сказал Флинксу.

– Ты не шпионка, – решил он наконец, и огонь в его глазах потух. – Теперь я это вижу.

– Я? – она удивленно посмотрела на него. – Я шпионка? Чья?

– Со временем я тебе расскажу, – ответил он. – Когда ты показала, что знаешь хур'рикку, я… Прошу прощения. – Он сделал жест, который у транксов означает извинение и одновременно признание собственно глупости. – Слишком много смертей уже связано с этим делом. Мы с Браном не можем рисковать. Федерация и Церковь уже присматриваются к нашим действиям, а они не любят, когда кто-то вмешивается в их дела, тем более предпринимает бесполезные усилия. А есть еще те, кто хотел бы, чтобы бродяга прошел по своему курсу, сея уничтожение.

– Кто или что такое эти хур'рикку? – Флинкс все еще не пришел в себя от убийственной реакции философа на знания Хасбоги.

По-прежнему подрагивая антеннами, Трузензузекс продолжал:

– Хур'рикку – полулегендарная раса, которая, как считают ученые, появилась вблизи галактического центра примерно девятьсот пятьдесят тысяч лет назад.

– Не полулегендарная, – возразила Хасбога, – а совершенно легендарная. Мифы о ней существуют, но не было найдено ни одного физического доказательства ее существования.

– Ни одного физического доказательства, это так, – согласился Трузензузекс. – Но они смертельно запугали яйцекладущих тар-айимов. – Мандибулы его щелкнули в транксийском смехе. – А у нас есть физические доказательства существования тар-айимов.

Флинкс знал о справедливости этого утверждения по собственному опыту.

– Мы знаем, что в то время как хур'рикку начали экспансию из галактического центра, весь этот район принадлежал тар-айимам. Примерно полмиллиона земных лет назад неукротимые тар-айимы были охвачены паникой. Разумно предположить, что причиной ее были хур'рикку.

Хасбога насмешливо фыркнула. Трузензузекс не обратил на это внимания и продолжал:

– Ученые тар-айимов разработали многочисленные виды оружия, чтобы справиться с угрозой хур'рикку. Одно из них – оборонительное оружие, известное как кранг. Другое – простая эпидемия. Она уничтожила не только хур'рикку, но и самих тар-айимов и вообще всю жизнь в районе, известном теперь как Блайт, пока не погибла сама.

– К настоящему времени хур'рикку превратились в легенду. Они существуют благодаря тому, что о них поет твой друг Аб. – Философ истинной рукой указал на чужака, который со счастливым видом жонглировал десятком камней. – Эти хур'рикку подобны бродяге. Мы не можем увидеть коллапсар. Но мы видим, как он действует на другие объекты. Аналогично мы знаем, что хур'рикку существовали, по тому воздействию, которое они оказали на тар-айимов. В сущности это единственное, что мы знаем о хур'рикку – они существовали. Это и еще тот факт, что они, возможно, сумели противостоять опасности бродячего коллапсара. Есть еще несколько менее впечатляющих мифов.

– Но вам нужны физические доказательства! – воскликнула Хасбога.

– Доказательство не обязательно должно быть физическим, – спокойно ответил инсектоид.

– Вы философы все одинаковы, – раздраженно сказала она. – Вы строите гипотезы, основанные на предположениях.

Трузензузекс не расстроился из-за такого пренебрежения на своем собственно поле.

– Итак, Флинкс, хоть о тар-айимах мы знаем мало, о хур'рикку знаем еще меньше. И однако… однако твой чужак говорит о них.

Флинкс недоверчиво взглянул на бормочущего Аба.

– Ты думаешь, Аб может быть?..

– Нет. – Трузензузекс быстро развеял недоразумение. – Мы не думаем, что твой Аб хур'рикку. Последние хур'рикку умерли пятьсот тысяч лет назад. Мы с Браном считаем, что он представляет какую-то древнюю расу живущую на краю Блайта, расу, сохранившую воспоминания о тар-айимах и хур'рикку и их подвигах. Известны легенды о хур'рикку и о коллапсаре. В этих легендах, между прочим, говорится, что хур'рикку угрожали тар-айимам оружием, которое остановило коллапсар. Если это правда, то она может объяснить беспрецедентную панику среди воинов тар-айимов.

Флинкс принялся наблюдать за жонглирующим Абом. Ничто в чужаке: ни гладкая голубая кожа, ни гибкие руки и ноги, ни четыре ясных голубых глаза – ничто не свидетельствовало о древности. Флинкс напомнил себе, что судит о внешности Аба по человеческим стандартам. У народа Аба гладкая кожа и яркие глаза могут служить признаками приближающейся старости.

– Легенды намекают, – продолжал Трузензузекс, – что по сравнению с этим оружием хур'рикку кранг – просто игрушка для личинок.

Флинкс принялся беспокойно расхаживать по полу.

– А нельзя ли применить против бродяги кранга?

Саркастический смех предшествовал ответу философа.

– А как ты его передвинешь, Флинкс? Придется передвинуть всю планету Бустер, на которой размещается кранг и из центра которой извлекает энергию. К тому же если мое предположение верно и кранг не создает непрерывность Шварцшильда, он не повредит коллапсару. Совсем наоборот.

Он наклонился вперед и пристально посмотрел на Флинкса.

– Возникает также вопрос, кто будет управлять крангом. Я помню, ты сказал, что понятия не имеешь, как им управлять.

– Ну, это тоже правда. – Флинкс впал в панику, пытаясь скрыть свою ошибку. Трузензузекс всегда подозревал наличие у Флинкса особого дара. Он скрыл свою озабоченность в удивлении. – Что-то, по сравнению с которым кранг – детская игрушка… Поразительно!

– Абсолютное оружие, – медленно кивнул Трузензузекс.

Поблизости послышался резкий смех.

– Абсолютное оружие! Ты и твой высокий друг безумней чужака. Не может существовать абсолютное оружие. Если бы оно существовало, оно бы уже уничтожило всю галактику, как только его приведут в действие.

– Нет, если, приведенное в действие, оно само нейтрализует себя, – возразил Трузензузекс.

– Ты меня не убедишь своей семантикой.

– Я знаю, юная леди. Тебе нужно физическое доказательство. – Снова смех транкса, звук, похожий на скрежет раковин друг о друга. – Мы считаем, что нужно поискать такое доказательство, если оно существует. Мы ничего не потеряем, кроме трех планет.