Текст книги "Пожиратели света и тьмы"

– Верно говоришь! Мне будет недоставать тебя…

– А я без тебя обойдусь! – Этиоль сунул руку в карман и нащупал мешочек с морскими камешками. На мгновение его пронзил озноб – это было совсем не то, что он искал! Неужели забыл дома?.. Он сунул руку в другой карман… Ага, вот оно!

Пастух вытащил руку и раскрыл ладонь. На ней горкой лежала сухая, сероватого цвета земля. Симна не смог скрыть изумления.

– Что ты собираешься делать? Устроить плантацию для выращивания грибов? Самое время думать о садоводстве! Тлен с тем же интересом взирал на кучку земли.

– Всегда приятно получить подарок, приятель, – сказал он. – Однако ты зря мечтаешь скромным подношением купить свободу.

– Наумкибы не дают взяток!

Достойно ответив, Этиоль швырнул горсть земли в заметно расплывшегося хозяина гнили.

Кусочки почвы попали тому в грудь – и ничего не случилось!

Симна, ожидавший чуда, закричал:

– На что ты надеешься? Что он теперь, испачкавшись, захочет принять ванну?

Пастух не ответил, просто стоял и наблюдал, как Тлен ни с того ни с сего начал увеличиваться в размерах. Он вспухал на глазах, словно ведрами пил воду.

Глаза Симны расширились.

– Послушай, друг, – дрожащим голосом произнес северянин, – нам, пожалуй, стоит удалиться. За развитием событий лучше наблюдать со стороны.

Этиоль догнал товарища уже во дворе. По всей округе густо распространялся запах тухлых яиц.

Хозяин хижины все распухал и распухал – пока не взорвался. Кучи грязи, всплески протухшей жижи полетели в разные стороны. И Эхомба, и Симна ибн Синд оказались уделаны с ног до головы. Огромный вес, хлестнувший из чудовищной выгребной ямы, лег на плечи людям и неминуемо раздавил бы их, но прогнившая изгородь не выдержала и сломалась. Беглецы покатились по крутому склону вниз, и только мягкие полусгнившие ветви смягчили падение. Воистину, подумал Этиоль, гниль порой бывает полезна.

Симна с завидной скоростью вскочил на ноги и оперся на меч, который по-прежнему держал в правой руке.

На месте прежнего живописного, обещавшего усталому путнику покой и отдохновение домика теперь возвышалось что-то вроде огромной помойки.

Между тем Этиоль тоже встал и теперь отряхивался, с улыбкой глядя на своего товарища.

– Чему улыбаешься, друг?

– Да так, – ответил Этиоль и улыбнулся еще шире. – Чистый ты очень.

– Да уж! – в свою очередь расхохотался воин. – Все черти ада зажали бы носы, страшась к нам подойти!.. Послушай, а ведь ты в него не грязью кинул? Или то была какая-то особая, магическая грязь? Ты колдун?

– Не-е. – Эхомба покачал головой. – Я простой пастух с юга.

– Ладно, как хочешь. – Симна пожал плечами. – Так что же все-таки это было?

– Говорю тебе – земля из моей деревни. Она скудна, прокалена солнцем, прочищена ветрами, налетающими с океана. Наша земля не знает, что такое гниль. В скудных краях добрая почва – большая ценность. Чуть-чуть полей водой, вложи зерно, и на ней скоро появится росток. Что может быть волшебнее, чем способность рожать?.. Я хранил ее как память о доме. Ее набрала мне жена с делянки, которая досталась ей от Оуры, матери нашего вождя Асаба. Мудрая старуха немало пота там пролила… Я подумал, что этот подарок вряд ли придется по вкусу Тлену.

– По вкусу?! – воскликнул Симна. – Да от твоей родной землицы его, клянусь Гируном, раздуло так, что он всю округу перепачкал!

Северянин уже полностью оправился от страха, теперь энергия била в нем ключом.

– Так, самое время заняться поисками и получить то, что принадлежит нам по праву.

– Заняться чем? – не понял Эхомба. – Что получить?..

– Сокровища, конечно, – объяснил Симна. – Всем известно – где грязь, там и деньги. Если уж ты такой принципиальный в отношении взяток, то хотя бы должен сообразить, что мы не первые, кто попал в лапы этой твари. Среди них наверняка были и богатенькие, которые сулили огромные деньги, чтобы чудище позволило им догнивать тихо, спокойно, в своих особняках. Сам знаешь, разложение всякое бывает – тут тебе и продажные политики, и неподкупные задешево стражи, и падкие на чужое добро начальники…

Вот уж к чему Эхомба не хотел прикасаться, так это к сокровищам, собранным Тленом. Но, как всегда, его любопытство пересилило здравый смысл/

– Ты ведь, кажется, странствуешь в поисках внутреннего мира?

– Внутренний мир – это, конечно, хорошо, однако золотые монеты лучше. Душевный покой может и подождать, – ответил воин и начал взбираться вверх по склону.

– Никак не могу согласиться с таким подходом, – возразил Эхомба, следуя за товарищем.

Симна двигался ловко, как обезьяна, и на ходу объяснял:

– Ты спас мне жизнь, Этиоль, так что я не буду с тобой спорить. Хотя должен предупредить заранее: что бы ни случилось, не пытайся встать между мной и сокровищем.

– Мне нет дела до сокровищ, – улыбнулся пастух.

– Ну, приятель, все так говорят…

Однако в душе этот искатель смысла жизни был уже менее уверен в истинности незамысловатой правдишки, которую только что выложил Эхомбе. Как начал сомневаться и в самом товарище. Странный тип!.. Впрочем, размышления можно оставить на потом. Где-то здесь таится сокровище, и Симна был намерен его найти – даже если придется перерыть всю эту огромную вонючую кучу.

XI

Искали они долго, пока не наткнулись на поросший кустами, затянутый плющом лаз, расположенный прямо под тем местом, где стояла хижина. Изнутри, из уходящего в глубь горы туннеля, на людей смотрела настороженная тьма. Симна, ни слова не говоря, соорудил несколько факелов, и так, под прикрытием дрожащего зыбкого света, товарищи наконец вошли в пещеру. Вонь стояла невыносимая.

– Кто тебе сказал, что здесь должны быть сокровища? – спросил Этиоль, больше внимания обращая на скользкий пол, чем на своего рвущегося вперед компаньона.

– Да так, ходят слухи. – Симна водил факелом из стороны в сторону, внимательно осматривая каждый уголок. – Известно, где разложение, там и деньги.

– Не знаю, – пожал плечами пастух. – В нашей деревне нет никого, у кого было бы много денег, и ничего – живут не тужат. И во всем моем племени тоже.

– Племя… – пробормотал Симна. – Все сходится. Племя. Ты откуда явился, приятель, из каких времен? По крайней мере на умудренного городского жителя ты не похож.

– Самый большой город, который мне довелось посетить, это Кора-Кери. И то на бегу: вечером пришел, через день ушел.

– Ладно, Этиоль… Я могу называть тебя по имени?

– Уже называешь, – резонно указал пастух.

– Так вот, Этиоль, по правде, единственная вещь на свете, в которой я основательно разбираюсь, – это пороки. – Если Симна и сознавал, что подобное признание выставляет его в не очень выгодном свете, то виду он не подавал. – Я свой там, где люди жаждут чего-нибудь запретного. Какой-нибудь забористой, до дрожи в коленях штучки. Поверь мне, деньги в этом деле самое главное, и вот что удивительно: золото само идет на разложение!.. Оно где-то здесь, наверняка!

– Возможно, то, что ты ищешь, лежит перед тобой.

– Что? – не понял Симна и, обернувшись, изумленно уставился на товарища. Потом медленно перевел взгляд в глубь пещеры, неожиданно расширившейся и образовавшей высокий округлый зал.

На полу, в центре зала, огромной горой лежало золото, тускло поблескивая в неверном свете факелов. Гора была выше Этиоля Эхомбы. Чего здесь только не было: монеты, кольца, обручи, браслеты, колье, короны, тиары, кубки, тарелки, блюда, слитки – одним словом, все, что люди наловчились изготавливать из этого редкого, красивого и податливого металла. Частыми вкраплениями в этой поблескивающей в призрачном свете груде сверкали драгоценные камни, вправленные в серьги, пуговицы и другие украшения.

Глаза у Симны расширились, словно у сумасшедшего куду. Он уже совсем приготовился нырнуть в кучу золота, как вдруг почувствовал на плече тяжелую руку спутника. Северянин попытался вырваться, но рука схватила намертво. Симна сам отличался немалой силой и не привык, когда с ним обращались подобным образом, – он рассвирепел, в кобальтово-синих глазах вспыхнул недобрый огонь.

– В чем дело, брат? А ну отпусти меня! Или собираешься, словно святой отец, читать мне мораль?

– Почему бы и нет? – спокойно ответил Эхомба. – Я же о тебе беспокоюсь.

Нетерпеливо облизывая губы, Симна смотрел то на манящее сокровище, то на своего эксцентричного товарища.

– Обо мне беспокоиться не надо. Если у меня что и не так, то золото все поправит.

– Помню, в юности я заметил, что многие животные не притрагиваются к некоторым аппетитно выглядящим плодам – должно быть, чуя, что в них есть яд. – Пастух кивком указал на мрачно поблескивающую гору золота. – Все это нажито неправедным путем. Задумайся на мгновение, как сюда попало это золото. – Этиоль вновь кивнул в сторону сокровищ и сам ответил: – Оно тлен и гниль. Оно убивает все, к чему прикасается. Вспомни, разве не по его вине ты едва не лишился жизни? Здесь все насквозь пропитано отравой.

– Брось!.. Это золото и бриллианты, а не сено или дерево.

– Не забывай, мы в царстве Тлена.

– Да пусти же меня! – Симна рванулся, пытаясь освободить плечо, затем выхватил из-за пояса кинжал. – Пусти или клянусь Гветуром!..

Этиоль резко отдернул руку, и Симна пошатнулся.

– Что ж, давай, – сказал пастух. – Но исполни одну мою просьбу. Возьми только один кусочек золота, одну монету, и погляди внимательней, прежде чем накинешься на всю кучу.

Симна немного успокоился.

– И после этого ты отстанешь?

Эхомба кивнул.

– Отстану.

– Ладно.

Северянин наклонился и подобрал откатившуюся от подножия горы монету. Монета была большой, внушительно поблескивала и выглядела как новенькая. На аверсе был выбит четкий профиль какого-то императора, на реверсе – обелиск с мелким орнаментом. Вокруг обелиска шла надпись; буквы скорее походили на таинственные символы, чем на знаки алфавита. Симна повертел монету, подбросил в воздух и ловко поймал с видом завзятого жонглера, затем гордо продемонстрировал ее Эхомбе.

– Ну, удовлетворен?

– Дай-ка взглянуть, – попросил Этиоль. Симна протянул монету, однако пастух отрицательно покачал головой и убрал руки за спину. Тогда северянин, взяв монету между пальцев, показал ее издали.

– Да, монета красивая, – покивал Этиоль, – и, наверное, из чистого золота. Правда, я в этом плохо разбираюсь.

– А я разбираюсь. Какая же она, если не золотая!

– Не знаю, не знаю. Посмотри, что творится с твоей рукой.

– Что? – Симна часто заморгал. – Куда смотреть?

– На то место, где лежала монета, на пальцы, – терпеливо объяснил Этиоль.

Симна скосил глаза и вскрикнул, затем отшвырнул монету, словно она внезапно раскалилась докрасна, и принялся трясти кистью.

На том месте, где лежал золотой диск, образовалась ровная, точно по диаметру монеты, рана. Она была черная, глубоко въелась в плоть и уже начала нагнаиваться. Через мгновение вспух большой волдырь, тут же лопнул, гной потек по ладони. Кончики пальцев, которыми Симна держал монету, тоже покраснели.

– Помилуй меня, Гонто! – закричал северянин. Он посмотрел в сторону кучи золота, и его начал бить озноб. – Я же хотел броситься на это дерьмо! С головой зарыться…

Эхомба торопливо скинул заплечный мешок и принялся что-то в нем искать. Наконец вытащил запечатанную бамбуковую трубочку.

– Дай-ка взгляну.

По-прежнему вздрагивая, как ребенок, Симна доверчиво протянул пастуху ладонь. Тот некоторое время внимательно изучал рану, затем открыл трубочку. Встряхнул ее, сунул туда палец, во что-то потыкал и, наклонив бамбук, вылил молочного цвета сок на ладонь Симны. Через несколько минут повторил сеанс, пока рана не начала затягиваться. Этиоль плотно закрыл бамбуковый сосуд, уложил его в мешок, опять долго что-то там перебирал. Наконец закинул мешок за спину.

– Дай-ка мне другую руку! – приказал он, обращаясь к Симне.

Тот беспрекословно подчинился. Пастух попытался оторвать кусок материи от рукава его рубашки.

– Эй, что делаешь! Это же бахарский шелк!.. Знаешь, сколько он стоит на рынке в Талузиане?

– Нет, – ответил Эхомба, – не знаю. Мне только известно, что рука стоит дороже любой рубашки.

После чего, отрезав полосу от рукава, принялся молча бинтовать ладонь. Теперь Симна помалкивал.

– Повязку следует менять каждые три дня. Если в рану не попадет грязь, думаю, что через пару недель все заживет.

Симна недоверчиво воскликнул:

– Такая дыра? Ты что, сумасшедший? Даже если я буду каждый день менять повязки и лить эту липкую гадость, которую ты хранишь в бамбуковой трубке, и месяца не хватит!

– Оура – госпожа всех мазей и бальзамов. Я сам видел, как свежий сок дерева кокербум спас мальчишку после укуса мамбы. – Этиоль улыбнулся и предложил: – Конечно, ты вправе поступить так, как находишь нужным. Может, все-таки нырнешь в эту груду настоящего золота?

– Впервые встречаю пастуха с чувством юмора, – пробормотал Симна. В следующее мгновение он вновь повеселел. – Послушай, брат, ты второй раз спас мне жизнь. Как же мне отблагодарить тебя?

Этиоль пожал плечами.

– За этим дело не станет. В жизни всякое случается: сегодня тебе потребовалась помощь, завтра мне.

Он повернулся и зашагал к выходу из пещеры, Симна поспешил за ним.

– Это уж точно, – затараторил северянин. – Для тебя я готов на все. Не задумаюсь!.. А ты, Этиоль, не такой простачок, каким прикидываешься. Уверен, о кое-каких видах гниения тебе известно больше, чем мне. Как оно происходит в натуре. Ну, с овцами, например… Я же являюсь специалистом по гниению в людской среде. Хотя, признаться, никак не ожидал, что между ними такие различия. Упадок нравов в обществе не сумел бы проделать дырку в моей руке.

– В руке – нет, хотя о душе я бы тревожился, – произнес Этиоль.

– Слушай, – спросил Симна дрогнувшим голосом, – а ты точно простой пастух?

– Пастух, пастух. Я даже сейчас скучаю по овцам…

– Как скажешь…

Наконец они выбрались на дневной свет, и Эхомба, ни слова не говоря, целеустремленно зашагал.

– Эй, подожди! – окликнул его Симна. Вид у северянина был растерянный. Он неопределенно повертел пальцами в воздухе, кашлянул, потом поинтересовался: – Ты, того… куда направляешься?

– На север, – коротко ответил пастух. – Еще что-нибудь? Нет?

Не дожидаясь ответа, он повернулся и вновь зашагал. Симна догнал его, пошел сбоку, попытался заглянуть в лицо.

– На север… Вот так просто… На север, и все!.. На север – куда? На север – для чего?

В этот момент почти из-под самых их ног взлетела стайка крупных, ярко раскрашенных птиц. Взмыв в воздух и сделав круг, они расселись по деревьям.

– Так что ты ищешь на севере?

Эхомба переступил толстый, похожий на окаменевшую змею корень, прошел еще с десяток метров, потом только ответил:

– Если я расскажу тебе, как все было на самом деле, ты не поверишь.

Симна был вконец заинтригован. Он поджал губы и пару минут шел тихо, в ногу с пастухом – видно, обдумывал, как бы разговорить товарища.

– Ладно, – предложил он. – Я выложу тебе, зачем забрался в эту глухомань, а ты откроешь, чему же это я никогда не поверю. Зная тебя каких-то полдня, я готов поверить всему. Только уговор – говорить правду, одну лишь правду.

Он уже не скрывал нетерпения, словно испрашивая согласия, все поглядывал на пастуха.

– Хочешь, я начну первым? – и, не дожидаясь ответа, горячо продолжил: – Вот ты идешь на север? Ну а я стремлюсь на юг, строго на юг. Знаешь почему?

Эхомба пожал плечами.

– Ни один здравомыслящий человек никогда бы не поверил, что можно так далеко забраться в дикие края, а я смог. Считай, всю страну пересек! – с тем же жаром добавил Симна. – Все потому, что я решил отыскать Дамуру-сесе.

Пастух остановился и внимательно посмотрел на низкорослого приятеля.

– Не повезло тебе. Я сам с юга и как южанин могу твердо заявить, что никакой Дамуры-сесе нет и в помине. Нет такого места. Мне много доводилось о нем слышать, но скажу с полной определенностью, что Дамуры-сесе в природе не существует. Есть только название.

Симна помрачнел.

– Да все так говорят! Конечно, каждый, кто хоть что-то знает об этой битком набитой золотом стране, держит язык на замке, мечтает сам снарядить туда экспедицию. – Он неожиданно сильно ударил себя кулаком в грудь. Звук получился громкий, внушительный. – Так вот, я сам себе экспедиция! И я найду Дамуру-сесе, отыщу богатства и на них приобрету себе каганат или небольшое королевство. Тогда проклятые норики горько заплатят за то, что преследовали меня! Я пошлю конный отряд, и мои воины их утопят.

Эхомба с невозмутимым видом выслушал это горячее признание.

– Лучше бы ты нашел себе хорошую службу или освоил бы какое-нибудь достойное ремесло и начал усердно трудиться. Например, взялся бы обрабатывать землю. – Его глаза затуманились, он порывисто вздохнул и добавил: – Знаешь, сколько прекрасных занятий дарит человеку земля!

– Например, овец пасти, – съехидничал Симна. – Что ж ты сорвался с места?

– Так получилось, что мне пришлось оставить овец на попечение сына. А насчет Дамуры-сесе еще раз повторяю: нет такой страны. Только сказки, которые матери рассказывают на ночь детям, чтобы те поскорее заснули. Это вроде миража в пустыне. Хочешь разбогатеть на мираже? С таким же успехом можешь торговать мечтами.

– И не пытайся меня отговорить, не выйдет, – буркнул Симна. – Ладно, я свое обещание выполнил, теперь твоя очередь. И так как я рассказал все подробно, то надеюсь, и ты не ограничишься фразой «Иду на север»!

Эхомба тяжело вздохнул. Спору нет, характер у этого северянина легкий и отходчивый, однако приставуч он, как репей!..

Пастух набрался сил и терпеливо объяснил свои цели и намерения, закончив тем, что идет на север, дабы отыскать корабль, на котором можно было бы пересечь океан в западном направлении.

За все время Симна ни разу не перебил товарища, только иногда кивал, словно подтверждая, что слышит. Когда же Эхомба завершил повествование, криво и даже несколько глумливо усмехнулся.

– Та же самая история!

Он подошел ближе и, понизив голос, словно в джунглях его могли подслушать, спросил:

– А по правде? Ты ведь тоже ищешь сокровища, разве не так? Все только об этом и думают. Или кто-то поручил тебе секретное дело, наверное, какой-нибудь колдун. Или нет, скорее, банкир. Вот ты прикидываешься пастухом, наряд напялил соответствующий, раздобыл где-то копье, которым только детей пугать. Наверняка речь идет о куче золота, иначе бы ты не пустился во все тяжкие… Признайся, Этиоль, что ты ищешь? Доверься старине Симне!

Пастух не обратил на его слова внимания – по-прежнему шел и шел. К тому моменту они уже осилили перевал и теперь спускались по ровному и пологому склону. Лес заметно поредел, поубавилось кустарника, гуще стала трава, суше земля.

– Все, что я рассказал, правда. И вся правда. Больше ничего нет.

Симна коротко хохотнул.

– Так я тебе и поверил! Ты – один из лучших вралей, каких я только встречал в своей жизни. Взгляни на меня, Этиоль. Скажи, разве я похож на человека, который не в состоянии разобрать, где правда, а где ложь? Так что надуть меня тебе не удастся.

– Это точно, – согласился Этиоль. Он даже не посмотрел в сторону северянина, шаг его был все так же ровен и широк. – Тебя не проведешь. Ты все насквозь видишь.

Симна, гордый собой, удовлетворенно хмыкнул, поиграл плечами, вскинул голову.

– То-то и оно, от меня правду не скроешь… Ну хорошо, сдаюсь, вот так с ходу догадаться не могу. Давай с трех раз. Тебе известно место, где затонуло торговое судно, груженное редким и дорогим товаром? Молчишь? Ладно… Значит, ты встречаешь караван с пряностями, возвращающийся из далекого Наринху. Тоже нет? А как насчет логова пиратов, где спрятаны награбленные сокровища или, например, клада, охраняемого духом мертвой королевы?

– Что-то в этом роде, – сухо бросил Этиоль. Холмы впереди постепенно сглаживались, и пастух облегченно вздохнул – надоело постоянно карабкаться.

– Ну и ладно, будь по-твоему! – обиделся Симна. – Скрывай правду, помалкивай! Придет час, и ты все выложишь.

Эхомба удивленно взглянул на него.

– Выложу? Разве ты идешь со мной? Ты ведь намерен найти Дамуру-сесе!

– Дамура не убежит! – махнул рукой северянин. – Если она существует, то вполне может подождать и еще немного. По правде говоря, приятель, юг – понятие расплывчатое и допускает разные направления. А ты, как я погляжу, точно знаешь, куда направляешься.

– Не сказал бы…

– В любом случае точнее, чем я. Так что радуйся, я могу составить тебе компанию. – Симна отодвинул полу кожаной куртки и показал на рукоять длинного кривого кинжала, затем тронул ножны за спиной, в которых покоился меч. – Ты не думай, что я пустомеля. Мне, например, ничего не стоит справиться с полудюжиной молодцев. Могу удовлетворить трех женщин зараз, голыми руками придушить дракона, осушить бочонок в таверне и скакать весь день и всю ночь, при этом я умею спать в седле. Я отличный рассказчик и знаю сотни баек. А кроме того, я никогда не подведу в трудную минуту. Этиоль не смог сдержать улыбку.

– Если ты владеешь мечом так же ловко, как и языком, то готов поверить, что ты страшен в бою. Однако, приятель, я просто не нуждаюсь в компании.

– А-а, – грустно протянул Симна. Впрочем, этот человек не был способен долго пребывать в печали. Уже через мгновение он встрепенулся. – Значит, не хочешь делиться сокровищем?

Пастух закатил глаза.

– Точно, не хочу делиться сокровищем.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться. Я рассчитываю лишь на честно заработанное. Так что вполне могу идти рядом с тобой. Хотя бы некоторое время.

– Я не могу запретить тебе «идти рядом», – мрачно произнес Эхомба. – Ты как малярия: порой она отступает, но всегда возвращается, и тогда человеку становится плохо.

Симна ускорил шаги.

– Ты зря пытаешься меня ублажить, скотовод, – я невосприимчив к лести… И все-таки о твоем сокровище. Что мы ищем: золото, драгоценности, произведения искусства?

К вечеру Эхомба был готов проткнуть копьем этого болтуна, чтобы только избавиться от него. Симна ибн Синд говорил без умолку, словно трещотка, словно толпа женщин на ежегодном празднике инициализации. В конце концов Этиоль сравнил спутника с молодым бычком, выпущенным погулять в стадо. Скоро он уже не понимал, что тот говорит, что рассказывает: звуки его голоса напоминали жужжание трутня.

Эхомба даже решил сбежать, когда Симна заснет. Долго мучился перед ночевкой, затем решил, что так поступать неучтиво. Следовало найти какой-то более приемлемый способ избавиться от навязчивого попутчика. А пока придется терпеть, хотя подобная перспектива не внушала ему особой радости.

Ладно, рано или поздно Симне наскучит тащиться по диким местам без всяких признаков сокровища, и в один прекрасный день он тихо исчезнет по собственной воле.