Текст книги "Чужие"

IV

Корабль, изношенный, превысивший все сроки эксплуатации, выглядел уродливо. Модули, которые требовалось заменить, просто чинили, но в целом корабль оставался слишком крепким и ценным, чтобы отправить его на слом. Владельцам проще было обновить его и модифицировать, чем построить замену. Грубые обводы, чрезмерно крупные двигатели. Гора из металла, композитных материалов и керамики, летающая груда мусора, ничего не весящий в космосе памятник войне, корабль грубо пробивал путь в загадочной реальности, называемой гиперпространством. Подобно своему человеческому грузу, он был исключительно функционален. Корабль нес имя «Сулако».

На борту его спали четырнадцать существ. Одиннадцать из них окутывали сходные дремотные фантазии, такие же простые и прямолинейные, как сам корабль, несущийся в пустоте. Сны двух других несли больше индивидуальности. Последний же спал под действием успокоительных, которые приглушали воздействие повторяющихся кошмаров. Четырнадцать спящих, и один, для которого сон являлся лишь ненужной абстракцией.

Старший помощник Бишоп проверил показания приборов и нажал несколько кнопок. По всей длине огромного военного транспорта зазвучали сигналы тревоги. Долгое время дремавшие в режиме сохранения энергии механизмы пробудились к жизни. Это же происходило с людьми. Капсулы гиперсна выходили в режим пробуждения и раскрывались. Удостоверившись, что их груз пережил долгую гибернацию, Бишоп занялся выводом «Сулако» на геостационарную орбиту вокруг мира-колонии Ахерон.

Первой проснулась Рипли. Не потому, что она легче приспосабливалась к изменениям, чем ее спутники, или была привычнее к воздействию гиперсна. Просто ее капсула оказалась первой в очереди на перезарядку. Усевшись, она наскоро растерла руки и перешла к ногам. В капсуле напротив сел Бёрк, а за ним приходил в себя лейтенант – как там его звали? – ах, да, Горман.

В остальных капсулах располагался военный контингент «Сулако»: восемь мужчин и три женщины. Избранная группа людей из числа тех, что по собственному желанию рисковали жизнями большую часть того времени, когда не спали. Они давно привыкли к долгому гиперсну, за которым следовали короткие, но насыщенные периоды бодрствования, и относились к тому типу людей, которым уступают место на тротуарах или в баре.

Рядовой первого класса Спанкмейер занимал должность командира экипажа десантного бота. Вместе с капралом Ферро они отвечали за безопасную доставку коллег на поверхность того мира, куда их занесло на этот раз, и за то, чтобы потом забрать их обратно в целости. При необходимости – очень быстро. Спанкмейер со стоном потер глаза и заморгал, рассматривая отсек гиперсна.

– Я становлюсь слишком стар для всего этого.

Никто не обратил внимания на его замечание, поскольку все хорошо знали – по крайней мере, по слухам, – что Спанкмейер завербовался, будучи несовершеннолетним. Тем не менее, когда команда падала к поверхности очередного мира в десантном корабле под управлением Спанкмейера, никто не отпускал шуток о его зрелости или отсутствии таковой.

Рядовой Дрейк выкатился из капсулы рядом с пилотом. Он был немного старше Спанкмейера и гораздо уродливее. Походя на «Сулако» чертами лица, он и сложением во многом напоминал старый транспорт. Дрейк обладал мощным телом и крайне неприятным видом, с руками как у легендарного одноглазого моряка, переломанным носом, который не поддавался трудам косметических хирургов, и мерзким шрамом. Из-за последнего одна сторона его рта вечно кривилась в ухмылке. Операция могла бы это исправить, но Дрейк не желал расставаться с отметиной на коже. То была единственная медаль, которую он мог носить, не снимая. На голове его плотно сидела мятая кепка, которую ни одна живая душа не осмелилась бы назвать симпатичной.

Дрейк был оператором смарта[7]7
  Смарт (от англ. Smartgun) – тяжелый ручной пулемет с автоматической системой прицеливания. – Примеч. перев.


[Закрыть]. Кроме того, он умело обращался с винтовками, ручным оружием, гранатами, хорошо работал любым ножом и собственными зубами.

– Нам за такое слишком мало платят, – пробурчал он.

– Слишком мало за то, что приходится при пробуждении видеть твое лицо, Дрейк, – последовал комментарий капрала Дитрих. Она, вероятно, была самой привлекательной во всем отряде, но только пока не открывала рта.

– Иди, сосни вакуума, – ответил Дрейк и перевел взгляд на только что открывшуюся капсулу. – Эй, Хикс, ты выглядишь так же, как я себя чувствую.

Хикс был старшим капралом команды и вторым по званию после мастер-сержанта Эйпона. Он мало говорил, и, как будто бы, всегда оказывался в нужном месте в момент, когда кому-то грозила смерть. Подчиненные очень ценили эту способность. Пока остальные трепались, Хикс держал язык за зубами, а когда открывал рот, это обычно стоило того, чтобы его выслушать.

Поднявшись на ноги, Рипли растерла икры, восстанавливая кровообращение, а затем сделала несколько приседаний, чтобы размять суставы. Она изучала морпехов, которые шли мимо нее к шкафчикам. Среди них не было суперменов, не видела Рипли и избыточной мускулатуры, но каждый солдат выглядел подтянутым и закаленным. Она подозревала, что любой из них способен был целый день бежать в полной выкладке при двойной гравитации, отстреливаясь на бегу, а потом провести всю ночь, разбирая и ремонтируя сложную компьютерную технику. Здесь хватало и мышц, и мозгов, пусть даже морпехи предпочитали разговаривать подобно обычным уличным громилам. Лучшее, что могла предложить современная армия. Среди них Рипли чувствовала себя немного безопаснее – но только немного.

Мастер-сержант Эйпон шел по центральному проходу, перебрасываясь фразой-другой с каждым солдатом по очереди. Сержант выглядел так, словно способен разобрать на части грузовик среднего размера, причем сделать это голыми руками.

Когда он проходил мимо ложа компьютерного техника – капрала Хадсона, – тот пожаловался:

– Этот пол просто ледяной.

– Ты и сам таким был десять минут назад. Впервые вижу такую толпу старых баб. Хочешь, чтобы я тапочки тебе принес?

Капрал похлопал ресницами в его сторону:

– Будьте так добры, сэр. Я был бы чрезвычайно признателен!

Находчивый ответ Хадсона вызвал несколько грубых смешков. Эйпон мысленно улыбнулся и двинулся дальше, распекая своих подчиненных и подгоняя их со сборами.

Пока морпехи брели мимо, Рипли держалась в стороне. Группа была крепко спаяна, словно единый боевой организм об одиннадцати головах, а Рипли его частью не являлась. Она стояла поодаль, сама по себе. Некоторые из проходивших людей кивали, досталось ей и одно или два небрежных приветствия. Ни на что иное Рипли претендовать и не могла, но это не помогало ей чувствовать себя свободнее в такой компании.

Рядовой первого класса Васкес по пути просто смерила ее взглядом. Даже роботы порой смотрели на Рипли теплее. Оператор смарта не моргнула, не улыбнулась. Черные волосы, еще более черные глаза, тонкие губы. Она была бы симпатичной, приложи к этому хоть немного старания.

Чтобы управляться со смартом, требовался особый талант: редчайшее сочетание силы, умственных способностей и рефлексов. Рипли ожидала, что женщина что-то скажет, но та не разомкнула губ. Все морпехи выглядели крутыми. Дрейк с Васкес выглядели крутыми и злобными.

Когда Васкес поравнялась со шкафчиком Дрейка, тот ее окликнул:

– Эй, Васкес, тебя никогда за мужика не принимали?

– Нет. А тебя?

Дрейк поднял ладонь. Васкес хлопнула по ней, и Дрейк тут же стиснул ее тонкие пальцы. Продлевая молчаливое, болезненное приветствие, оба давили все сильнее. Они рады были выбраться из гиперсна и снова жить.

Наконец Васкес звучно ударила Дрейка по лицу, и их руки разделились. Они рассмеялись. Сцена выглядела так, словно играли два молодых добермана. Наблюдая за ними, Рипли пришла к выводу, что Дрейк сильнее, но Васкес – быстрее. Если придется отправиться на планету, она намеревалась держаться между этими двумя. Это будет самым безопасным местом.

Среди морпехов тихо передвигался Бишоп, помогая разминать мышцы, предлагая бутылку особой жидкости после гиперсна. Он скорее походил на камердинера, чем на офицера флота, и выглядел старше любого члена команды, включая лейтенанта Гормана. Когда Бишоп проходил поблизости от Рипли, она заметила на тыльной стороне его левой руки буквенно-цифровую татуировку. Поняв, что это значит, Рипли напряглась, но ничего не сказала.

– Эй, – обратился рядовой Фрост к кому-то, кого Рипли не видела, – это ты взял мое полотенце?

Фрост был так же молод, как Хадсон, но привлекательнее – по крайней мере, так он говорил любому, кто готов был его слушать. Что касалось хвастовства, то тут оба молодых морпеха шли примерно наравне: Хадсон полагался на громкость, а Фрост лучше подбирал слова.

Спанкмейер, стоя в начале очереди, продолжал жаловаться:

– Черт, мне нужно расслабиться. Как вышло, что нас вот так вот, сразу же отправили обратно? Это нечестно. Парни, нам полагается отдых.

– Ты только что три недели отдыхал, – мягко заметил Хикс. – Хочешь всю жизнь в резерве провести?

– Я хочу сказать, в живом, а не замороженном виде. Три недели в морозильнике – это не настоящий отпуск.

– Да, первый[8]8
  Разговорный вариант от «первый сержант». – Примеч. перев.


[Закрыть], как так вышло? – заинтересовалась Дитрих.

– Ты знаешь, это не мне решать, – Эйпон поднял голос, заглушая ворчание. – Так, кончаем жевать одно и то же. Первое собрание в пятнадцать ноль-ноль. Я хочу, чтобы к этому времени все выглядели как человеческие существа, пусть даже большинству из вас придется хорошенько замаскироваться. Давайте пошевеливаться.

Одежду для гиперсна все просто снимали и швыряли в утилизатор отходов. Проще было сжечь остатки и выдать все новое для обратного пути, чем пытаться повторно использовать шорты и футболки, которые прилегали к телу на протяжении нескольких недель. Цепочка стройных голых тел двинулась в душ.

Пущенная под высоким давлением вода смывала скопившиеся пот и грязь, заставляла гореть нервные рецепторы под отдраенной начисто кожей. Хадсон, Васкес и Ферро через клубы пара наблюдали за тем, как вытирается Рипли.

– Так, что это тут за свежее мясцо? – спросила Васкес, вымывая из волос шампунь.

– Предполагается, что она вроде консультанта. Я мало о ней знаю, – миниатюрная Ферро вытерла плоский и крепкий, как стальная пластина, живот, и добавила театральным тоном: – Она однажды видела чужого. По слухам.

– Ого! – Хадсон скорчил гримасу. – Я впечатлен.

Тут до них донесся окрик Эйпона. Тот уже вышел из душа и теперь вытирал плечи, на которых жира было не больше, чем у морпехов на двадцать лет его моложе.

– Давайте, пошевеливайтесь. Сборище ленивых задниц, вы рециркуляторы досуха выжмете. Двигайтесь. Прежде, чем мыться, нужно еще попотеть.

По традиции в кают-компании царило неформальное разделение. Так получилось само собой. Не потребовалось ни договариваться, ни расставлять таблички с именами у стаканов. Эйпон с морпехами заняли большой стол, а Рипли, Горман, Бёрк и Бишоп уселись за другим. Все потягивали кофе, чай, спритц или воду, ожидая, пока корабельный автоповар выдаст яичницу с эрзац-беконом, тосты и рубленое мясо, приправы и дозы витаминов.

Всех морпехов можно было опознать по форме. Здесь не нашлось бы двух одинаковых, и разница заключалась не в специальных знаках различия, а в личном вкусе.

«Сулако» не являлся казармой, а Ахерон не походил на парадный плац. Время от времени Эйпон устраивал разносы за особенно вопиющие дополнения к униформе. Например, так случилось, когда Кроу появился с изображением последней подружки на наспинной броне. Но по большей части он позволял своим людям украшать костюмы по вкусу.

– Эй, первый, – приставал к Эйпону Хадсон, – что за операция?

– Да, – Фрост побулькал чаем. – Я знаю только, что получил приказ об отправке и даже не успел попрощаться с Мирной.

– Мирна? – рядовой Вержбовски поднял кустистую бровь. – Я думал, ее звали Лейна?

Фрост на мгновение замялся.

– Кажется, Лейна была три месяца назад. Или шесть.

– Это спасательная миссия, – Эйпон потягивал кофе. – Сочные колонистские дочки ждут помощи.

Ферро приняла нарочито разочарованный вид:

– Дьявол, мне тогда там и заняться нечем будет.

Хадсон плотоядно на нее оскалился:

– Это почему?

Ферро швырнула в него сахаром.

Эйпон просто слушал и наблюдал. У него не было причин вмешиваться. Он мог бы их утихомирить, сделать все по уставу, но вместо этого предоставил людей самим себе. Но только потому, что знал: его люди – лучшие.

Он пошел бы в бой с любым из них, не беспокоясь о том, что творится за спиной. Зная, что если кто-нибудь попытается подкрасться сзади, с ним разберутся не хуже, чем если бы у него самого были глаза на затылке.

Пусть играют, пусть ругают Управление внеземной колонизации, корпус, Компанию, да и его самого тоже. Когда придет время, игры закончатся, и все займутся делом.

– Тупые колонисты. – Спанкмейер уставился в появившуюся перед ним тарелку. После трех недель сна есть хотелось зверски, но не настолько, чтобы он удержался от непременного солдатского замечания о кухне. – Что это еще такое?

– Яйца, болван, – ответила Ферро.

– Я знаю, что такое яйцо, пустоголовая. Я про эту размокшую плоскую желтую штуковину с краю.

– Думаю, кукурузный хлеб, – Вержбовски потыкал субстанцию пальцем и отсутствующе заметил: – А я бы не отказался заполучить еще разок одну из тех арктурианских проституток. Помните то время?

Справа от него сидел Хикс. Капрал быстро огляделся вокруг, потом снова уставился в тарелку.

– Похоже, наш новый лейтенант слишком хорош, чтобы есть с нами, простыми сошками. Целует задницу представителю Компании.

Вержбовски поглядел за спину капрала, не заботясь о том, что кто-то может заметить, куда он смотрит.

– Ага.

– Не важно, если он знает свое дело, – заметил Кроу.

– Волшебные слова, – Фрост занялся яичницей. – Посмотрим.

Возможно, их беспокоил возраст Гормана, несмотря на то, что лейтенант был старше половины людей в отряде. Но, скорее, виной тому было то, как он выглядел: аккуратная, несмотря на несколько недель в гиперсне, прическа, острые и прямые складки брюк, сияющие подобно черной стали сапоги. Слишком хорошо он смотрелся.

Пока они ели и разговаривали, Бишоп занял пустое место рядом с Рипли. Та подчеркнуто поднялась и пересела на другую сторону стола. Старший помощник принял обиженный вид.

– Рипли, мне жаль, что ты так относишься к синтетам.

Рипли, не обращая на него внимания, обвиняюще уставилась на Бёрка.

– Ты не говорил о том, что на борту будет андроид! Почему? И не ври мне, Картер, я видела его татуировку у душевой.

Бёрк пришел в замешательство.

– Ну, мне это и в голову не приходило. Не понимаю, почему ты так злишься. Уже много лет как правила Компании требуют присутствия синтета на борту любого транспорта. Им не нужен гиперсон, и это обходится гораздо дешевле, чем найм пилота-человека для наблюдения за межзвездными прыжками. Они не сходят с ума, работая в одиночку на дальних рейсах. В этом нет ничего особенного.

– Сам я предпочитаю термин «искусственный человек», – мягко добавил Бишоп. – Что-то не так? Возможно, я могу чем-нибудь помочь.

– Не думаю, – Бёрк вытер с губ желток. – В ее последнем рейсе синтет совершил ошибку. Это привело к гибели людей.

– Я потрясен. Это случилось давно?

– По правде говоря, довольно давно.

Бёрк не стал углубляться в детали, за что Рипли была ему благодарна.

– Тогда это наверняка была старая модель.

– «Хипердайн Системс» 120-A/2.

Изо всех сил стараясь принять примирительный вид, Бишоп повернулся к Рипли:

– Что ж, это все объясняет. Старые A/2 всегда были немного дергаными. Теперь такого случиться не может: в нас встраивают новые поведенческие ингибиторы. Я не в состоянии причинить вред человеку или допустить подобное своим бездействием. Ингибиторы устанавливают в процессе сборки вместе с остальными церебральными функциями. Никто не может вмешаться в этот процесс. Так что, как видите, я довольно безобиден, – он протянул Рипли тарелку с горкой желтых треугольников. – Еще кукурузного хлеба?

Рипли выбила тарелку у него из рук, и она грохнула в дальнюю стену, рассыпая хлебцы. Но не разбилась.

– Просто держись от меня подальше, Бишоп! Ты понял? Держись подальше.

Вержбовски, который молча наблюдал за спектаклем, пожал плечами:

– Ей тоже не нравится кукурузный хлеб.

После чего вернулся к еде. Этим обсуждение вспышки Рипли и закончилось.

После завтрака морпехи перебрались в комнату подготовки. Вдоль стен выстроились ряды экзотического оружия. Несколько человек сдвинули стулья и начали импровизированную игру в кости. Было непросто устроить подпольное казино после трех недель без сознания, но они старались. Когда вошли Горман и Бёрк, морпехи лениво выпрямились, но стоило Эйпону рявкнуть: «Смир-но!», как все резко вскочили с мест. Мужчины и женщины отреагировали одновременно: опустили руки по швам, уставились прямо перед собой и замерли в ожидании следующих приказов.

Горман оглядел выстроившихся людей. Будь это возможным, он бы сказал, что морпехи сейчас выглядели еще более неподвижными, чем в гиперсне. Он выждал еще секунду, и только потом сказал:

– Вольно.

Люди расслабились, и линия чуть расплылась.

– Сожалею, что у нас не было времени ввести вас в курс дела до вылета с Узловой, но…

– Сэр?

Горман раздраженно посмотрел на перебившего его солдата. Ему даже не позволили закончить первую фразу, прежде чем начали задавать вопросы. Не то чтобы он ждал чего-то другого. Его предупреждали о том, что эта компания может себя так повести.

– Да, Хикс, в чем дело?

– Хадсон, сэр, – мужчина кивнул на человека, который стоял рядом с ним. – Хикс – это он.

– В чем дело, солдат?

– Это будет открытый бой или очередная охота на жуков?

– Если бы ты подождал минутку, то понял бы, что я предвидел некоторые ваши вопросы. Я понимаю ваше нетерпение и любопытство. Объяснять почти нечего. Мы знаем только, что связи с колонией все так же нет. Старший помощник Бишоп попытался вызвать «Хадли», как только «Сулако» оказался в пределах слышимости от Ахерона. Ответа не было. Планетарный спутник дальней связи на поверку оказался в порядке, так что причина не в нем. Мы пока что не знаем, что случилось.

– Есть какие-нибудь догадки? – поинтересовался Кроу.

– Есть вероятность – и на данный момент это всего лишь вероятность, – что речь может идти о ксеноморфе.

– Чего-о? – протянул Вержбовски.

Хикс наклонился к нему и негромко прошептал:

– Это охота на жуков.

Повысив голос, он обратился к лейтенанту:

– Так что это за существа, если они там есть?

Горман кивнул Рипли, и она вышла вперед.

Одиннадцать пар глаз скрестились на ней как винтовочные прицелы: внимательные, любопытные, изучающие. Они оценивали ее, пытались понять, стоит ли отнести ее в ту же категорию, что Бёрка с Горманом, или нет. Поскольку морпехи пока что ее не знали, в них не чувствовалось ни приязни, ни антипатии.

«Прекрасно. Пусть так и будет».

Рипли положила на стол перед собой несколько крошечных дисков.

– Я надиктовала все, что знаю. Вот копии. Можете запустить их у себя в каюте или в костюмах.

Эйпон слегка улыбнулся:

– Я медленно читаю. Подразните нас немного.

– Да, устройте нам предварительный показ, – Спанкмейер прислонился к штабелю взрывчатки, которой хватило бы, чтобы поднять на воздух небольшой отель, и, поерзав, уютно устроился среди воспламенительных трубок и детонаторов.

– Ладно. Во-первых, важно понимать жизненный цикл этого организма. На самом деле, речь идет о двух существах. Первое вылупляется из споры – вроде большого яйца – и прицепляется к жертве. Затем он вводит зародыш в организм носителя, отсоединяется и умирает. По сути это – движущийся репродуктивный орган. Затем…

– Прямо как ты, Хикс, – осклабился Хадсон.

Хикс ответил своей обычной мягкой улыбкой.

Рипли это смешным не показалось. Она не находила смешным ничего из того, что касалось чужого, но ведь она его видела. Морпехи все еще не верили, что она описывает нечто, существующее в реальности, а не продукт собственного воображения. Ей требовалось проявить терпение. Задача обещала быть непростой.

– Вторая форма, зародыш, живет в теле жертвы несколько часов. Формируется. Затем, – у Рипли внезапно пересохло в горле, и она сглотнула, – выходит наружу. Линяет. Быстро растет. Взрослая форма быстро проходит через несколько промежуточных стадий, пока не достигает зрелости. На этом этапе существо похоже на…

На этот раз ее прервала Васкес:

– Все это прекрасно, но мне нужно знать только одно.

– Да?

– Где они.

Васкес указала пальцем в точку между Рипли и дверью, согнула большой палец и сдула воображаемого противника. Соратники встретили ее жест одобрительным хохотом и гиканьем.

– Так держать, Васкес! – Дрейк, как всегда, наслаждался нескрываемой кровожадностью напарницы. Васкес получила прозвище Играющий Убийца, и оно ей подходило.

Она отрывисто кивнула:

– Когда угодно. Где угодно.

– Кто-то сказал: «чужие»? – Хадсон откинулся на спинку стула, лениво играя оружием с необычно длинным и узким стволом. – Она просто подумала, что речь о незаконных иммигрантах, и записалась в рейд.

Васкес небрежно выставила в сторону компьютерного техника средний палец:

– Заткнись, а то поимею.

Хадсон, как мог, воспроизвел ее голос и тон:

– Когда угодно. Где угодно.

– Я вам не мешаю, мистер Хадсон? – спросила Рипли голосом холодным, как внешняя обшивка «Сулако». – Я понимаю, большинству из вас все это кажется еще одной обычной операцией по наведению порядка. Уверяю вас, все сложнее. Я видела это существо. Я видела, на что оно способно. Если вы на него наткнетесь, я гарантирую, что смеяться вам не захочется.

Хадсон замолчал, но усмешка с его губ не пропала. Рипли повернулась к Васкес:

– Я надеюсь, что все окажется так же легко, как вы представляете. Честно.

Их взгляды встретились, и ни одна из женщин не отвела глаз.

Это противостояние прервал Бёрк, шагнув вперед, чтобы обратиться к морпехам.

– Для предварительного представления достаточно. Я предлагаю всем потратить некоторое время на изучение дисков, которые любезно подготовила для вас Рипли. На них записаны дополнительные базовые данные и высокодетализированные предполагаемые изображения, созданные компьютером. Думаю, они вас заинтересуют. Как минимум, привлекут внимание.

На этом он уступил место Горману. Лейтенант выглядел оживленным, и, хотя он не вполне походил на командира, голос его звучал по-командирски.

– Благодарю, мистер Бёрк, мисс Рипли, – он обвел взглядом безразличные лица. – Вопросы?

Из задних рядов небрежно махнули рукой, и Горман смиренно вздохнул.

– Да, Хадсон?

Компьютерный техник внимательно разглядывал ногти.

– Как мне выйти из этой группы?

Горман бросил на него сердитый взгляд и воздержался от озвучивания первого пришедшего на ум ответа. Он еще раз поблагодарил Рипли, и та с облегчением вернулась на место.

– Ладно. Я хочу, чтобы эта операция прошла гладко и без сюрпризов. Нужно полностью интегрировать тактические базы данных с системами управления к восьми тридцати.

Раздалось несколько стонов, но всерьез никто не протестовал. Ничего иного они и не ожидали.

– На погрузку вооружения, подготовку и проверку оружия, подготовку десантного корабля у нас семь часов. Я хочу, чтобы все было готово вовремя. Давайте приступать. В конце концов, у вас было три недели отдыха.