Текст книги "Бывший босс"

17

– Поезжай за дедом и ничего не бойся, – успокаивающе говорит Маша, поймав мой растерянный взгляд. – Он такой же, как ты: собака, которая может лаять, но никогда не укусит.

Не знаю, что думает об этом ее дед, но лично мне становится обидно. Что значит, собака, которая никогда не укусит? И когда это я уж так сильно на нее лаял?

Заходить на чай не входило в мои планы, но и трусливо сбегать не хочется. Поэтому я, не забыв раздраженно вздохнув, следую за лощеной задницей гелендвагена до тех пор, пока ворота со зловещим скрежетом не смыкаются сзади.

– Вот и все, – бормочу я, глуша двигатель. – Добро пожаловать в склеп Адамсов.

Старик, успевший выйти из машины, бросает на меня насупленный взгляд.

– И как наш Карлсон свои долговязые шпалы не переломал, когда к тебе в окно сигал, Мария? Рост у тебя сколько?

– Сто девяносто, – зачем-то отвечаю я, несмотря на то, что оскорблен и идиотским прозвищем, и подобной манерой речи.

– Прямо как у моего зятя, – бормочет он себе под нос и смотрит на Машу. – Что улыбаешься, дитя солнца? Тащи своего таксиста в дом. Будем заряженную воду пить и шаманские хороводы водить. Шутка. Ты мясо, надеюсь, ешь?

Поняв, что этот вопрос адресован мне, я киваю. Какое отношение мой рост и пищевые привычки имеют к предстоящей беседе, и о чем, собственно, будет эта беседа, я пока не догадываюсь.

– Люба! – громогласно рявкает старик. – Наша травоядная на ужин плотоядного привела. Мечи на стол пироги. Разговор разговаривать будем.

– Видишь, – Маша ласково теребит мою руку. – Вы с дедом уже нашли общий язык.

Я ни хрена не понимаю и лишь беззвучно матерюсь себе под нос. Подружился, блядь, на свою голову. Не знаю, что хуже: есть пироги с ее дедом или разглядывать леопардовые трусы.

– Проходите, пожалуйста, – благожелательно улыбается с порога светловолосая женщина, видимо, та самая Люба. – Вы тот самый Тимур?

Она выглядит настолько вменяемой, что меня расслабляет. Если вдруг что-то пойдет не так – попрошу ее вызвать полицию. Немного напрягает «тот самый», но в условиях происходящего вряд ли стоит заострять на этом внимание.

Маша, едва войдя в дом, куда-то уносится и возвращается с зажженной щепкой в руках.

– Нужно окурить дом пало санто, – поясняет она, пританцовывая и маша ей в воздухе. – Чтобы создать благоприятную атмосферу.

– А то без этой вони нормально не посидим, – ворчит хозяин дома, заставляя впервые с ним согласиться. – Раньше для атмосферы водку пили, а, оказывается, надо было угли жечь.

– Я только сразу оговорюсь, дедуль, – будто не слыша, нараспев продолжает Маша. – С сегодняшнего дня мы с Тимуром друзья, поэтому, пожалуйста, не подначивай его больше на тему того, что он лазил ко мне в окно. У него есть девушка, Марианна. Красивая, хотя и совершенно не следящая за своим ментальным здоровьем.

– Вот оно как. – Сощурившись, старик недобро смотрит на меня. – Ну, ты ей, надеюсь, пару своих дельных советов дала?

– Только по поводу крема с солнцезащитным фактором не ниже пятидесяти. Контакт психотерапевта, увы, передать не успела.

– Ну и как тебе с моей внучкой работается, Карлсон? – Мне чудится, что он усмехается. – Глаз пока не дергается?

И хотя глаз у меня дергается и еще как, за Машу хочется вступиться. Да, она необычная, да, порой скажет так, что потом неделю икается, но это ведь не повод всем скопом песочить ее за семейным столом.

– А должен? – говорю я с вызовом. – Для новичка Маша прекрасно справляется и за каких-то две недели уже успела реализовать два крупных объекта.

Сощурившись, старик в течение нескольких секунд пытает меня взглядом, после чего удовлетворенно кивает.

– Ну, еще бы. Один-то наша карьеристка у меня выцыганила, посопев в жилетку. Ей, мол, Карлсона надо впечатлить.

Когда я встречаю заговорщицкий взгляд Любы, до меня постепенно начинает доходить. Сходство между этими двумя определенно имеется. Говорить все, что приходит на ум, наплевав на то, что думают и чувствуют окружающие.

Так, стоп… Как он сказал? Маша пыталась меня впечатлить? А зачем ей это?

Я машинально поворачиваюсь, убедиться, что старик ошибся, и к своему удивлению, вижу румянец на ее щеках.

– Это было еще до того, как я узнала, что ты несвободен, – виновато шепчет она.

– Слава богу, что у Карлсона завелась Фрекен Бок, – грохочет старик, не желая слезать со щекотливой темы. – А то распродала бы Мария с молотка все непосильно нажитое, пока ты ей замуж выйти не предложил. Ты чего расселся, как жених на свадьбе? Пироги давай лопай. Предложение у меня к тебе есть. На голодный желудок дела не обсуждаются.

18

Я смотрю, как Люба опускает перед Тимуром тарелку с мясным пирогом, и не могу перестать улыбаться. Пусть быть вместе нам не суждено, но как же приятно на секундочку вообразить, что мы с ним пара, а это наш обычный семейный ужин. Кстати, нужно б не забыть поговорить с Любой о вреде клейковины и предложить ей перейти на рисовую муку.

– Так о чем вы хотели поговорить? – спрашивает Тимур, глядя на деда.

Меня в очередной раз берет гордость за то, как прекрасно он держится. Роб, к примеру, на ужине с папой и пары слов выдавить не смог, а потом и вовсе удрал под неправдоподобным предлогом. После этого мы с ним и расстались.

– Хотел спросить для начала, как ты докатился до жизни такой? – гаркает дед.

– Какой-такой? Моя жизнь меня более чем устраивает. – Тимур бросает беглый взгляд на меня. – Покрайней мере, я так думал.

– Выдыхай, Карлсон. Вопрос был риторическим. И пироги-то ешь. В нашей семье у всех аппетит хороший. Травоядную в расчет не берем. Она у нас не только думает, но и еду переваривает по-особому. Слышишь, Мария? А ты, если на свет пару орущих хиппи решишь произвести, тоже одними сорняками будешь питаться?

– В беременность я планирую перейти на интуитивное питание, – с улыбкой поясняю я. – То есть, кушать все, что потребует мой организм. Я бы рекомендовала тебе попробовать. Порой мне кажется, что ты ешь пироги Любы просто для того, чтобы сделать ей приятно. На этот случай уместнее было бы дарить цветы.

– Ты видишь, чего вытворяет внучка, Карлсон? – ворчит дед Игорь. – Родного деда с женой рассорить пытается. Растишь их, растишь – и вот такая благодарность. От нехватки цветов Люба не страдает, понятно? Ты в окно выгляни. Там огород в пять гектаров и весь сплошь в букетах. С возрастом тебя, Мария, вся эта ересь киношная отпустит, и поймешь, что счастье не в вениках, а в земельных участках. И вот, кстати, о них. Ответь-ка мне, Тимур Батькович. «Эллада» – твоя контора, или ты просто лицом своим смазливым в ней торгуешь?

– Вы имеете в виду, являюсь ли я ее владельцем? – побагровев, переспрашивает Тимур.

– Я вроде так и спросил.

– Да, я и гендиректор, и единственный учредитель.

– Тимур сам ее создал с нуля! – не выдерживаю я. – И на сегодняшний день это агентство номер один по версии народного рейтинга!

– Ты глянь, как нахваливает, – хмыкает дед. – Поет тебе такие дифирамбы Фрекен Бок, Карлсон? Не отвечай. Это тоже вопрос риторический. Так вот, вернемся к нашим пирогам. У меня тут кусок земли завалялся в заморских далях. Второй год репу чешу, что с ним делать. То ли в строительство вложиться, но ли попилить на лоскутки и продать. Строительство – дело выгодное, да вот только не доверяю я арабам. Каждый день в мечети поклоны всевышнему бьют, но как дойдет до дела – ведут себя хуже жидов.

– У Тимура бабушка по папиной линии еврейка, – считаю нужным уточнить я, памятуя о шовинизме деда.

– Сочувствую. Так вот. Нужен мне расклад от тебя, Тимур Карлсонович. Почем сможем мой надел реализовать.

– А земля-то у вас где? В Африке, что ли?

– Какого черта мне земля в Африке далась? – морщится дед Игорь. – Нет, в детстве Мария, конечно, просила пару акров в Конго приобрести вместе с черными ребятишками, но, слава богу, ограничилось фермой с хомяками. В Эмиратах у меня участок… В пересчете на наши метры…

Достав телефон, он несколько раз барабанит по нему пальцами, после чего разворачивает экран к Тимуру.

– Вот такое количество.

– Это в метрах? – в голосе Тимура слышится заинтересованность. – Неплохой объем.

– Это в километрах, – снисходительно фыркает дед. – Что скажешь, Карлсон? Потянет ваша «Эллада» такой кусок?

Ошарашено моргая, Тимур тянется за чаем и долго пьет. Когда ставит на стол чашку, его лицо сплошь покрыто красными пятнами. Видимо, цифра оказалась впечатляющей.

– Скажу, что если вы отдадите его на продажу, то можете до конца моей жизни называть меня Карлсоном. Гарантирую, что мое агентство его потянет и на самых лучших для вас условиях.

Я во все глаза смотрю на Тимура, чувствуя, как на меня снисходит поток благости. Так же я себя чувствовала, когда в последний раз стояла на гвоздях. Боже, какой же он… Уверенный, красивый, решительный и… сексуальный.

Покраснев, я невольно свожу колени. Ох уж эта свадхистана (нижняя сексуальная чакра – прим. автора).

– Вот и славно, – сквозь розовую пелену доносится до меня голос деда. – Отдам, но с одним условием. Занимается проектом Маша. А так опыта у нашей Гретты Тунберг маловато, то помогаешь ей ты лично.

– Уверяю, у нас в офисе есть и другие опытные риэлторы, готовые…

– Тебе, блядь, земля нужна или нет?! – перебивает дед Игорь.

– Договорились, – твердо отвечает Тимур. – Ваш объект я буду вести лично вместе с вашей внучкой.

* * *

Все шутки о национальных стереотипах – не более чем часть имиджа героя. Автор никаких предрассудков на этот счет не имеет.

19

Тимур

До дома Марианны еду на автопилоте. С гораздо большим удовольствием я бы очутился дома, чтобы иметь возможность переварить ужин с Машиными родственниками в прямом и переносном смыслах этого слова, но раз уж пообещал приехать – надо исполнять.

С учетом того, какой земельный куш отхватила «Эллада» в моем лице, состояние могло было быть куда более приподнятым и праздничным. Мешает странное предчувствие, что за этот контракт мне придется попрощаться с чем-то очень ценным. Если не с душой, то со спокойствием и жизнью, к которой я привык. Хотя о чем это я? Спокойствию пришел конец в тот день, когда Маша Станиславовна своими туфлями от Шанель переступила порог моего офиса.

– Я думала, ты уже не приедешь. – Скрестив руки на груди, Марианна обиженно дует губы. – Стринги задницу натерли, поэтому я их сняла. Так что придется тебе смотреть вот на это.

Распахнув халат, она демонстрирует мне хлопковые трусы, по зуду в глазах напоминающие те, которые однажды в детстве я увидел на Римме Марковне.

– Антисекс, да? – Марианна с укоризной грозит мне пальцем. – Это тебе в наказание.

Ну, а как иначе, блядь? Только хлопчатобумажного наказания мне и не хватало к концу рабочего дня. А то что-то жизнь стала чересчур приятной и легкой.

– Налей воды, а? – устало прошу я, скидывая ботинки. – Еще мне нужен массаж.

– А что, феечка отбитая тебе его не сделала? – язвительно парирует Марианна, вызывая во мне небывалый прилив раздражения. Да что с ней вообще стряслось? За все время нашего общения она не была замечена в ревности.

– Если и дальше продолжишь корчить из себя ревнивую жену, я просто уеду к себе. У меня был длинный день, и в нем я так заебался, что терпеть твое херовое настроение нет ни сил, ни желания.

– Ладно-ладно, Тим, ты чего? – испуганно пищит Марианна, хватая меня за руку. – Будет тебе и вода, и массаж. Я еще пиццу в местной тошниловке заказала. С колбасой и майонезом. Прям захотелось чего-нибудь вредного навернуть на ночь глядя. Будешь?

– Нет, спасибо, я сыт.

– И где это ты поел? – моментально ощеривается она.

Я намеренно не отвечаю, решив списать скачки ее настроения на ПМС. Если бы Марианна вела так себя регулярно, то не расхаживала бы сейчас передо мной в шелковом халате, а с большой вероятностью торговала бы той пиццей с майонезом и колбасой в местной тошниловке.

– А это что? – удивленно вскинув брови, я киваю на кухонный стол, где горит свеча и разложены игральные карты. – Ты в покер, что ли, сама я собой играешь?

– Дурак, – бормочет Марианна, начиная спешно все собирать. – Это я так от нечего делать пасьянс раскладываю. Меня же бабка в детстве гадать научила.

Издав страдальческий вой, я камнем приземляюсь на стул. И эта туда же. Одна куском дерева все окуривает, другая на картах гадает. Кругом, блядь, ведьмы. Куда смотрит инквизиция?

Спрятав карты в кухонный гарнитур, Марианна опускает передо мной графин с водой и встает позади.

– Устал, мой масик, – сюсюкает она, старательно проминая мои плечи через рубашку. – Каждый день трудится, зарабатывая денюжку. Умный талантливый масичек. Пусть кровушка хорошо приливает к голове, чтобы она хорошо соображала, и Тимурчик смог отвезти свою любимую Марианночку на Мальдивы в следующем месяце.

– Голова у Тимурчика пока соображает прекрасно, поэтому ни на какие Мальдивы он Марианночку не повезет, – бормочу я, прикрыв глаза. – Скажи честно, ты ведь мне всякой херни из волос и шкуры лягушки в еду не подмешивала все это время? А то после карт я уже ничему не удивлюсь.

– Типа, не делала ли я на тебя приворот? – хмыкает Марианна. – А волосы-то зачем? Там же надо месячными.

От этих слов расслабление как рукой снимает. И это я Машу не от мира сего считал, а сам пригрел на груди матерую чернокнижницу.

– Да не переживай ты, Тим. – Надавив на затылок, Марианна заставляет меня упереться головой в стол. – Я такой херней заниматься ни в жизнь не буду. За это на том свете так прилетит, что потом не отмоешься. А че это ты меня, кстати, на Мальдивы не повезешь? Тебе и самому отдохнуть нужно.

Я медлю, не сразу решаясь озвучить то, что должен озвучить. Не потому что не хочу ранить чувства Марианны, а из опасения, что она может приложить меня лбом об стол, и кровушка, которая так хорошо прилила к голове, вытечет на хрен, и я стану овощем.

– Я не смогу полететь, потому что послезавтра по работе улетаю в Объединенные Арабские Эмираты.

– Ого! – Руки Марианны на моих плечах разжимаются, и я, воспользовавшись этим, с облегчением поднимаю голову. – Масик отхапал сладкий кусь за границей?

– Вроде того, – подтверждаю я, на всякий случай поднимаясь со стула. – Дед Маши захотел реализовать свой объект в Дубае через мое агентство. С одним условием.

Марианна хищно щурится, напоминая взбесившуюся кошку перед прыжком.

– И каким же?

– Проект будет вести Маша под моим личным контролем. Поэтому говорю тебе прямо, чтобы избежать истерик в дальнейшем. В Эмираты мы летим вдвоем и пробудем там около двух недель.

20

Тимур

– Предупреждаю – узнаю, что ты с ней спал, сделаю твою куклу вуду, приделаю ей мошонку и буду пинать сутками, – предупреждающе шипит Марианна с пассажирского сиденья. – Только сунься.

– Сама же сказала, что за подобное на том свете аукнется – мама не горюй, – усмехаюсь я. – Марианка-чернокнижница.

– Серьезно, Тим. Я не шучу. Пусть эта блаженная фея ищет себе другого шейха. А ты мой.

– Во-первых, я не твой и не чей-то еще. Я принадлежу себе. Во-вторых, с Машей меня связывают сугубо деловые отношения, и спать с ней я, разумеется, не планирую. В-третьих, на хрена ей шейх, когда ее дед подпольно владеет половиной Дубая.

– Деньги к деньгам, разве не в курсе, масик? – фыркает Марианна. – Кстати, если бы ты взял меня с собой, то всех этих разговоров вообще бы не было. Ты бы возвращался в номер, а там бы ждала я: разгоряченная от моря и солнца и на все готовая… – Ее рука ложится мне на ширинку и сжимает пах. – Подумай еще раз, Тим. Наверняка в кассе еще полным-полно билетов.

– У меня вылет через полтора часа. – Поморщившись, я возвращаю ее кисть ей на колено. – А у тебя все равно нет с собой вещей.

– А ты бы все купил мне в Дубай Молле, – мурлыкает Марианна и, получив мой предупредительный взгляд, обиженно отворачивается к окну. – Тогда денег оставь мне побольше в качестве компенсации. Хочу новую процедуру омолаживающую на лицо попробовать. Говорят, эффект охренительный.

– Какая омолаживающая процедура? – смеюсь я. – Тебе двадцать пять.

– А твоя недобитая фея заявила, что мне тридцать.

– С каких пор тебя волнует то, что говорят окружающие?

– Хрен его знает, – Марианна хмуро смотрит себе на ногти. – Просто твоя сотрудница меня бесит.

Пока мы стоим на светофоре, я все же перевожу Марианне удвоенное месячное пособие. Чтобы ей было чем заняться в мое отсутствие, вместо того, чтобы парить мне мозги. С последним отлично справится Маша и сорокаградусная дубайская жара.

– Ну, что, пересаживаемся? – уточняю я, когда мы въезжаем на парковку аэропорта.

– Еще чего. – Скривившись, Марианна решительно хватается за ручку двери. – Я тебя провожу и заодно этой Маше-няше дам пару ценных указаний.

– Попробуешь устроить скандал – ночевать останешься в аэропорту, – предупреждаю я. – Ключи от машины увезу с собой, карты заблокирую. Это, надеюсь, понятно?

– Ой, ты такой нервный бываешь, прям бесит. – Марианна показывает мне язык. – Да шучу я.

Слава богу, что на такие ее шутки у меня есть денежный хлыст. Разнимать женскую драку посреди международного аэропорта хотелось бы меньше всего.

* * *

Еще не дойдя до стоек регистрации, я слышу знакомый голос, от которого невольно передергивает. Можно было догадаться, что Маша приедет сюда с дедом. Этот старик вызывает во мне одновременно восхищение и почти суеверный ужас.

– Ну что, Мария? По каким крышам твой Карлсон шляется? У Игоря Жданова каждая минута денег стоит, если он не в курсе.

– Это че, батя ее? – заговорщицки шепчет Марианна, дергая меня за руку. – Ниче такой.

– Это ее дед, – отрезаю я. – И для своего же блага – больше молчи и улыбайся.

– А вот и Тимур, – Взгляд Маши находит меня, и ее лицо моментально озаряется улыбкой.

Не могу в очередной раз не отметить, насколько они с Марианной разные. Маша одета в толстовку и легинсы, волосы забраны в небрежный пучок. Марианна – в коротком обтягивающем платье, при укладке и боевом макияже, в сравнении с Машей кажущимися особенно неуместными.

– И Фрекен Бок с собой приволок, – ворчит ее дед, оглядывая с ног до головы сначала меня, затем Марианну. – Со всеми боеприпасами.

Пожав ему руку, я приветствую Машу. Хочу представить старику Марианну, но она вдруг сама делает резкий выпад и томно воркует:

– Здравствуйте, дядя Игорь. Очень приятно. Я Марианна.

Я с недоумением кошусь на нее. Это что за цирк она тут устраивает? Какой на хер «дядя Игорь»? Уж не ревновать же она меня заставить пытается?

– Это девушка Тимура, дедуль, – пищит Маша. – Правда, у нее очень красивые волосы?

– На жену мою бывшую похожа, – бросает тот, переводя взгляд на меня. – Ну, что, Карлсон. Готов к поездке?

– А я похожа на вашу бывшую жену? – снова встревает Марианна, и кокетливые ноты в ее голосе становятся все более очевидными. – Звучит, как комплимент.

Мне сквозь землю хочется провалиться. Да что, блядь, с ней такое все эти дни? Это ведь далеко не первый мужик, которому я ее представляю, и никогда, ни разу она не вела себя так.

Дед Маши снова переводит взгляд на нее, щурится.

– Ничего комплементарного тут нет. Анжела моя, хоть и красивой была, но дурой набитой. Мозги-то у нее были, только вот пользоваться она ими дюже не любила. Предпочла инвестировать в сиськи и задницу и, ожидаемо, прогадала. Ты, пока не поздно, тоже одумайся, Фрекен Бок. Карлсон тебе, к сожалению, с мозгами попался. Через пару лет заскучает и занесет его на другую крышу, там, где пироги пекут и по душам поговорить можно. Подумай об этом. И глазами в меня стрелять завязывай, ни себя, ни спонсора не позорь.

А пока и я, и Марианна, позеленев от такой отповеди, жадно глотаем воздух, раздается Машин тоненький голосок:

– У деда Игоря очень мудрая душа. Вы не обращайте внимания, что он таким резким бывает. На деле он очень добрый и всем хочет помочь.

– Конечно, добрый, – гаркает тот, меняя тон. – Такой шматок земли с барского плеча тебе отвалил.

Воспользовавшись возникшей передышкой, я цежу Марианне сквозь зубы:

– Проводила? А теперь быстро пошла вон.

– Прости, пожалуйста, Тим, – лепечет она, виновато шаря глазами по моему лицу. – Не знаю, что на меня нашло. Захотелось тебя побесить.

Мне становится ее жалко, настолько потерянной она выглядит. Дед Маши умеет сказать так, что его голос потом неделю в ушах звенит. Поэтому я напоминаю ей ехать аккуратнее и, пообещав позвонить по прилету, тащусь с чемоданом Маши к стойкам регистрации. С первых минут ясно, что поездка станет незабываемой.

21

Тимур

Мне достаточно простоять пятнадцать минут на сорокаградусной жаре в ожидании трансфера до отеля, чтобы почувствовать себя измотанным. Пока Маша в наушниках преспокойно сопела весь полет, я, сидя рядом, ни на секунду не сомкнул глаз. Поначалу казалось, что двигатель у самолета работает как-то не так, потом, что крыло слишком дребезжит и вот-вот отвалится. Ненавижу летать.

– Ты зря волновался, что мы разобьемся, – успокаивающе произносит Маша, снимая с плеч подушку. – Я умру в восемьдесят шесть от остановки сердца. До этого еще куча времени.

– Что же ты раньше не сказала, – ворчу я, смахивая пот со лба. – Можно было бы сэкономить и полететь раздолбанным лоукостером.

– Если бы ты заранее сказал, что боишься летать, я бы дала тебе послушать медитацию.

– Вообще-то, мне и три таблетки снотворного не помогли.

– Вообще-то, под эту медитацию женщины рожают без боли, – парирует Маша. – Наушники, я так понимаю, ты не взял, так что придется купить их перед вылетом.

На такое категоричное заявление моментально хочется ответить что-то едкое, но подходящих слов не находится. Это Марианну можно ставить на место рублем, а для наследницы гигантского нефтяного надела необходимо что-то посерьезнее. Посерьезнее в случае Маши – это даже не доллар с его заоблачным курсом. Что именно, я пока и сам не пойму.

К счастью, в этот момент возле нас останавливается мерседес с логотипом гостиницы, где у нас забронированы номера, и из раскрывшейся двери в мое залитое потом лицо ударяет струя охлажденного воздуха.

– Аллах Акбар, – бормочу я, с облегчением ныряя в салон. Маша приземляется следом с другой стороны. Почему она, будучи одетой в толстовку с длинным рукавом, остается абсолютно расслабленной и сухой – загадка. Возможно, это еще один чудотворный эффект от той медитации.

– Мы еще успеем сходить к морю и искупаться, – деловито комментирует она, заглянув в телефон. – Ужин подают в семь, значит, у нас будет два часа на то, чтобы заселиться. Мой номер находится в том же крыле, что и твой, а это как раз над рестораном, что очень удобно с учетом большой территории отеля. Экономит время. И, кстати, большая удача, что мы успели забронировать номера, потому что неподалеку проходит концерт известной поп-группы. В нашем отеле полный солд-аут.

Я снова чувствую, как по плечам бегут мурашки. Если к Маше-эзотеричке я уже более-менее привык, то сидящая передо мной Маша-органайзер застает меня врасплох. Я понятия не имел, что она так умеет.

– Почему ты так меня разглядываешь? Удивился, что нам так повезло? Просто моя психоматрица содержит две семерки, а это признак везения. – Она касается пальцами уголков своих губ. – Я чиа-пуддингом испачкалась?

Моргнув, я заставляю себя перестать пялиться на ее рот.

– Просто ты сейчас на себя не похожа.

– А-а-а… – Маша начинает смущенно улыбаться. – Привычка все контролировать осталась от отдыха с Сашей. Обычно она отвечает за увеселительную часть отдыха, а я – за рутинную.

– У тебя неплохо получается. Могла бы быть высокооплачиваемым личным помощником.

– Думаешь? – Ее глаза радостно вспыхивают. – О, Тимур, это так приятно! Но я, увы, уже решила стать риэлтором. Я тут провела анализ средних зарплат по региону, сравнила с комиссионными от двух сделок и пришла к выводу, что торговля недвижимостью – это очень перспективное занятие. Особенно с учетом того, что число приезжих за последний год выросло на семь процентов в сравнении с предыдущим.

– На семь с половиной. – Сглотнув, я расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке. Отчего-то снова стало жарко.

– Как же хорошо, что судьба вновь свела нас, правда? – Маша ласково гладит меня по руке. – Я сначала решила, что она дает нам повторный шанс быть вместе, а сейчас думаю, что ты послан как проводник к моему истинному предназначению.

То ли резкого перепада температуры, то ли от усталости, моя голова неумолимо плывет. Никак не могу сосредоточиться ни на чем, кроме движения ее губ.

– И какое же твое истинное предназначение? Перепродавать имущество деда?

– Давать хорошим людям возможность обрести достойное жилье, – просияв, сообщает Маша.

– И получать за это комиссионные, – иронизирую я, попутно думая, что ее слова прозвучали, как отличный слоган.

– Комиссионные – это всего лишь часть энергообмена. Пусть души бессмертны, но наши физические тела живут в материальном мире, где деньги – важный инструмент. – Вытянув шею, Маша вглядывается вперед. – О, а вот и наш отель, кстати. Боже, какой красивый! Обещали, что в номере будет вода Эвиан и ванна с гидромассажем!

На жаркий дубайский воздух я выхожу под глубоким впечатлением. Маша в очередной раз меня поразила, но на этот раз в самом лучшем смысле. Просто удивительно, что среди всего этого компота из чакр, мантр, гороскопов и прочей хиромантии, в ней присутствует вполне практичное видение жизни. Видимо, земля в Машиной карте делает свое дело.

– Good day! We`ve booked two rooms on the six floor, – красиво щебечет она, едва мы подходим к стойке. – Mr Shubskyi and Ms Ledger.

Мало понимая по-английски, я заранее определил ее своим переводчиком, а потому расслабленно приваливаюсь к стойке и принимаюсь ждать заселения.

Смуглая брюнетка в форменной рубашке, взяв наши паспорта, заглядывает в монитор, растерянно сводит брови, после чего начинает истерично и без перерыва лупить по клавишам, параллельно пытаясь куда-то дозвониться.

– Что происходит? – интересуюсь я, зевнув. – Не успели к нашему приезду накрутить лебедей из полотенец?

– Не совсем. – Напряженно улыбаясь, Маша теребит края своей толстовки. – Если я правильно перевела с арабского, возникла проблема с нашей бронью. На сегодня у них есть только один свободный номер.