Текст книги "Sex и ничего личного"

Он много думал над расположением к нему Кэтрин. Вероятно, она бы могла стать хорошей женой, да и связь с директором Хитроу его по большому счёту не очень волновала: в конце концов, он тоже не монах. Во всем остальном она идеально подходила на роль супруги: приятная внешность, опрятная, трудолюбивая, отличный кулинар (в этом он убеждался каждое Рождество и День Благодарения), вдобавок она отличалась незаурядным умом.

Но, при всей кажущейся положительности, в Маффи было и кое-что отталкивающее: она очень дорожила местом декана и, боясь его потерять, делала всё возможное, чтобы закрепиться на нём ещё прочнее. Маерс был консервативен и считал, что женщина не должна быть ярой карьеристкой.

Ему казалось, что там, где он пытался быть объективным, Маффи шла на поводу у директора, сглаживая острые углы в пользу администрации колледжа. Интересы же студентов при этом частенько игнорировались.

Это раздражало Сайвера; по его мнению, муж и жена должны смотреть в одну сторону – схоже мыслить. Да и что лукавить, Маффи была зажата в постели. Возможно, это могло исправиться со временем, но Сайверу казалось неправильным учить или переделывать взрослую женщину, а искать любовные утехи на стороне при постоянной любовнице он считал верхом низости в первую очередь по отношению к себе.

– Профессор, вы забыли назначить мне следующее занятие, – окликнул Маерса женский голос.

Он так глубоко ушёл в себя, что Надин пришлось тронуть его за локоть. Сайвер вздрогнул.

– Ах, это вы, мисс Миховски. Да, мне позвонила ваш декан, и… – он с трудом припомнил расписание. – Приходите на следующей неделе в субботу; пара у второго курса заканчивается в два часа. Я готов принять вас после обеда, на который мне необходимо полчаса. Четырнадцать тридцать.

– Ну что вы, профессор, полчаса на обед – это мало! Я могу прийти позже.

– Прошу простить, но я жду вас точно к назначенному часу, – опека со стороны Миховски претила Сайверу, это было странно и очень непривычно. Студенты никогда не заботились о нём.

– Конечно, – насупив нос, Надин развернулась в сторону читального зала.

– Библиотека уже закрыта – девять вечера, мисс. Идите в свой кампус, – на удивление мягким тоном добавил ей вслед профессор и тоже направился к себе.

«Она что, караулила меня у комнат Маффи всё это время?» – отпирая дверь, озадачился профессор.

Сайвер относился к русской студентке с подозрением. Что-то в её образе «доченьки столичного богача» не вязалось, но Маерс никак не мог понять, что именно. Обычно такие барышни глупы, пусты и вульгарны. Эти характеристики к Надин не относились. Училась она хорошо, даже успела выделиться среди однокурсников на физике.

После истории с Миллиртоном Маерс решил лично подтянуть Надин по некоторым гуманитарным предметам. Он довольно быстро догадался, что культурного багажа у девушки не было. Ей не хватало свободомыслия и чётко оформившегося отношения к искусству, не хватало базовых знаний.

Сайвер заметил, что она ходит в одной и той же одежде, а это нетипично для людей высших слоёв общества, где культ тряпок входит в правила игры. Он подумал, что Надин могла попросту полениться везти кучу чемоданов, но почему же тогда она не восполнила недостаток гардероба в Лондоне или в Париже?

Складывая на ноутбуке пасьянс и потягивая красное вино, Сайвер решил, что Надин всего лишь первокурсница, и у него впереди четыре года, чтобы узнать иностранную студентку и раскрыть её секреты…

Глава 9

Спустя неделю после инцидента с Ильзе жизнь колледжа вернулась в привычное русло. Но для Надин наступило новое испытание: она всё время думала про Маерса – какой он, чем кроме колледжа живёт, есть ли у него хобби, много ли у него было женщин. Да, ей стало интересно, сколько у него было женщин… Надин не понимала, как за несколько часов дополнительных занятий он успел превратиться для неё из грозного профессора в загадочного мужчину.

По пятницам – а на календаре был именно этот день – повара обычно готовили аппетитные десерты, и учителя и студенты старались не пропускать ужин. Но Маерс не пришёл, равно как и Маффи. Гаденькое чувство ревности заскулило в душе Надин. Она представила, как он обнимает Кэтрин, нашептывая ласковые слова, а она ластится к нему, словно кошка. Миховски вдруг захотелось оказаться на месте Кэтрин и рассказать профессору, как она разочаровалась в учёбе, как ей не нравятся здешние нравы и насколько она далека от этого общества, как ей сложно выражать свои мысли на английском, что она не отличает Моне от Мане и что ей хочется простой жареной картошки с опятами.

Надин, ты чего так мечтательно разглядываешь Генри? Не смущай его, мне кажется, он скромный мальчик…

– А? – она встретилась с подругой взглядом. – Алисия, я задумалась. Не смотрела я на Генри.

– Кстати, я думаю, что у тебя есть шансы с ним. Он любит девушек, косящих под простушек, и посматривает на тебя…

«Наверное, это был комплимент», – подумала Надин.

– Алисия, а что ты знаешь про Барни О’Лимане? Он такой серьёзный, всегда ходит с учебниками, сидит один. У него есть друзья, девушка?

– Забудь про Барни. У него что-то с кожей… – она поёжилась. – Тебе пора завести нормального парня, пока достойных первокурсников не разобрали. У нас тут с мужчинами проблемы – не хватает, – Алисия ехидно улыбнулась. – Только не смотри на Миллиртонов – не твой случай!

Надин и не собиралась этого делать: она не любила бабников – предполагала, что подобные типы не считают женщин за полноценных людей.

– А этот Генри – что он из себя представляет?

– Я его знаю ровно столько же, сколько и ты. У него на четвертом курсе Медиума учится сестра – Клэр Гейл, полненькая такая, с круглой стрижкой. Очень ответственная и приличная девушка. Ни с кем не встречается. Я вела у неё практику в прошлом июне.

– А семья?

– Надин, мы тут все примерно в одинаковых стартовых условиях. На хлеб у наших отцов хватает, но отдыхаем мы пока не на Луне… – она снова расплылась в улыбке. – Так что не волнуйся, тут попасть впросак в выборе бойфренда сложно.

Влюбляться только не стоит… Но это ты, я надеюсь, уяснила на пример бедняжки Ильзе.

Надин согласно кивнула, про себя думая о расчётливости Алисии.

– Я ей недавно звонила. Ильзе обмолвилась лишь парой слов и сухо дала понять, что не желает иметь с нами ничего общего. Её дело, – Алисия угловато пожала плечами и отпила кофе.

– Алис, вот ты где, – к столу подошли её подруги. – У тебя новая компания?

– Ирма, ну зачем ты каждый раз делаешь вид, будто ты не знакома с Надин, – наиграно мило прощебетала Гия. – Тебе очень идет этот голубой джемпер, Надин. Это Alexander McQueen?

– Не знаю, не смотрю на бирки, – Ирма с Гией переглянулись.

Надя и в самом деле не разбиралась в марках одежды. В её гардеробе висели только те вещи, которые ей отдали настоящая Надин Миховски и её подруга Даша. Пара черно-белых костюмов, три свитера в бежевую клеточку[2]2
  Имеются в виду характерные признаки – принты известных брендов.


[Закрыть], несколько топов с верёвочными бретельками. Разные модели джинсов и по мелочи… От велюрового спортивного костюма она отказалась сама, посчитав насыщенный розовый цвет чересчур безвкусным.

Надя старалась не думать о том, что будет, когда одежда начнёт выходить из строя. Денег, которые присылала ей настоящая Надин, хватало только на карманные расходы и мелкие покупки.

– А это правильно, – поддержала Ирма. – Я вот приучила свои ножки к Jimmy Choo и теперь мучаюсь.

Это психологическая нейминговая зависимость, дорогая. Колодка, конечно, удобная – это тебе не узкие Ferragamo, но, например, Manolo не хуже, – деловито сказала Гия. – Алисия, ты согласна?

– О чём вы думаете, девочки?! – возмутилась мисс Тьер. – Выпускной курс… Экзамены Маффи за вас сдавать будет?

– Опять заводишь любимую шарманку, – заныла Ирма. – Не обращай на неё внимания, Надин. Алисия у нас идёт на диплом с отличием, с другим ей не стать Литтелтон-Тьер.

– Мы долго собираемся протирать брюки в буфете? – сменила тему Гия. – Смотрите, – она ущипнула Алисию за складочку на боку, – какие жирки наели. В зал?

– Нет, я к косметологу, завтра суббота, и мы с Аланом идем в Королевский театр Ковент-Гарден.

– На что? – спросила Надин.

– На «Кармен»!

– А я была на «Кармен» в Ла Скала, – задумчиво протянула Гия. – Роскошный театр!

«А я была в д/к «Искра» на «Матрице», но им, наверное, не стоит это знать», – решила Надин.

– Не знаю, – скептически сказала Ирма. – Мои родители предпочитают Гранд Опера…

– Но обязательным к посещению следует отметить Баррейт, – одновременно проговорили старшекурсницы, копируя интонации Маерса.

Надин не поняла юмора, поэтому переспросила:

– А в чём прикол?

– Профессор Маерс вынес нам мозг на втором курсе театрами, картинными галереями и выставочными залами, – оглядываясь по сторонам, поведала Алисия. – Он очень любит Вагнера, по мне – так тяжелая пафосная нудятина, – и настоял, чтобы нас всем курсом свозили в Баррейт на «Лоэнгрина». Самым лучшим из этой поездки стал местный трактир, рулька и тёмное пиво.

– А потом, – добавила Ирма, – он поставил отдельный зачет по музыке: сорок вопросов.

– Алисия отстрелялась с первого раза, а вот мы ходили к нему раза четыре… – надула губки Гия.

– Алисия отрицает, а мы уверены – она нравится профессору!

Тьер стрельнула в Ирму убийственным взглядом.

– Не слушай их, Надин, сами придумали – сами поверили. Профессору Маерсу нравится, пожалуй, лишь мистер Рочестер или мистер Дарси!

Девушки закатили глаза.

– Всё, мне пора! Маникюр, педикюр, масочки…

– Надин, раз у Алисии косметолог, ты пойдешь с нами в зал? – спросила Ирма.

– Нет, мне надо заниматься…

– Тогда до понедельника!

Глава 10

За годы своего существования «Маленькие звёздочки» обзавелись множеством традиций. Например, каждый третий четверг месяца профессора собирались в кабинете директора и за чаем обсуждали факультетские проблемы.

– Спокойствие, царящее на Медиуме, меня иногда пугает, – обратился Хитроу к декану факультета Эрику Патерсону. – Не мог бы ты поделиться с Кэтрин и Сайвером методами сплочения коллектива?

– Ник, ты же знаешь, что наше кредо – нейтралитет и сглаживание острых углов. Если студенты ещё в колледже не научатся внимательно слушать и анализировать, выходить сухими из воды, при этом ненавязчиво отстаивая свои интересы, то дипломатии и политике придёт конец.

– Итонский колледж для мальчиков – вот инкубатор политиков, девятнадцать премьер-министров Великобритании – его выпускники, – сказала преподаватель эстетики Лили Тейлор.

– У нас тоже хорошие показатели, – вставила Маффи.

Сайвер сидел в затемненном углу, занятый своими мыслями. Обычно он старался избегать этих сборищ, но сегодня Сайвера подловил Хитроу и настоял на его присутствии.

– Кэт, – ласково обратился директор к декану Грайверса, – ты заметила, что с вашей мисс Миховски всё время что-нибудь случается?

– Не замечала, – протянула Маффи, – после истории с Ильзе ничего примечательного.

– Прошу меня простить, – Патерсон поднялся из кресла, в кармане завибрировал сотовый. – Если от меня больше ничего не требуется, разрешите мне вас покинуть. У меня подготовка к факультетскому мероприятию, и я должен проконтролировать репетицию.

– Конечно, Эрик, иди. Выслушивать передряги Артиса и Грайверса – занятие не из приятных, – понимающе сказал Ник. – Итак, Кэтрин, – продолжил он, когда за Патерсоном закрылась дверь,

– чем закончилась история с мисс Шваре? Провела воспитательную работу с Миховски?

– Ник, та история произошла с её соседкой. Поэтому мисс Миховски замешана лишь косвенно, – Кэтрин была обижена на Сайвера за его холодность во время последней личной встречи и решила не выгораживать Миллиртона. – Убеждать её в чем-то и читать мораль я сочла неуместным, у неё хорошие баллы, в компаниях она больше не появлялась. Иногда она общается со старшекурсницами, но они сблизились после истории с отравлением. Кстати, Миховски немного старше своих однокурсниц, ей почти двадцать.

– Языковой барьер постепенно сглаживается, – неожиданно вставил Маерс.

– А с тобой я хотела серьёзно поговорить насчёт твоего ловеласа Миллиртона, – Кэтрин указала пальцем на Сайвера и закинула ногу на ногу.

– Его разнузданное поведение привело к трагедии – мисс Шваре наглоталась таблеток. И не подоспей Надин вовремя, сегодня, возможно, мы бы мёрзли на кладбище.

– В лучшем случае, – устало добавил Хитроу.

– Естественно, коллеги. Всегда и во всём виноват только мой факультет! Сводить счёты с жизнью из-за неразделённой любви в двадцать первом веке, согласитесь, совсем по-шекспировски.

– Сайвер, тебе никогда не понять эту девочку, ты в принципе не способен любить, – отчеканила Кэтрин.

Маерс встал так резко, что стул грохнулся спинкой на пол, бросил салфетку на стол и покинул кабинет, посылая про себя многочисленные проклятия всем и вся. Обычно профессор держал себя в руках, но сегодня Кэтрин вывела его из себя. «Не способен любить», – эхом билось в ушах. Он не хотел открыто унижать Маффи и ставить её в неловкое положение, но в следующий раз, если Кэтрин позволит себе при всех завести беседы о нём лично, он отплатит ей той же монетой, и пускай Маффи выпутывается, как знает.

Надев утеплённый плащ, Сайвер решил прогуляться, чтобы успокоить нервы и подумать, как вправить мозги Джону – выпускные экзамены не за горами. Он симпатизировал юноше. В нём жила свобода и лёгкость – те качества, которых самому Сайверу недоставало. Он не мог расстаться с прошлым, не мог построить отношения или хотя бы завести постоянную любовницу – его все начинали раздражать через месяц-другой, не говоря о женитьбе; ему казалось, что тем самым он предаст свою любовь.

Маерс понимал, что это всего лишь комплексы, и он давным-давно ничего не должен Ирен Райт, но в каждой женщине он подспудно искал её. В ней не было чего-то особенного, кому-то она вообще могла показаться заурядной, но для него её карие глаза и задумчивая улыбка стали единственными.

Они столкнулись на лестнице: Ирен врезалась в него, засмотревшись в учебник, и Сайвер выронил свои записи. С её головы слетел зелёный берет, она обернулась, рассыпавшись в извинениях, и он понял, что пропал…

Это была любовь с первого взгляда. Их роман вспыхнул, как сухая солома. В начале выпускного курса он сделал ей предложение, и она согласилась. Сайвер был на седьмом небе от счастья. Но в один из вечеров Ирен призналась, что ей понравился другой. Сайвер не стал выяснять отношения, собрал волю в кулак и ушёл. Навсегда.

За грустными размышлениями мужчина не заметил, как вышел за ворота колледжа и оказался в парке.

– Профессор! – даже тут его преследуют студенты.

– Мисс Миховски, что вы делаете вне стен колледжа? Покидать территорию могут студенты старших курсов.

– Завтра же нет занятий, не ругайте меня. Я люблю этот пруд и иногда прихожу сюда кормить лебедей. Составите мне компанию?

В голове возникли сотни вариантов отказа, но губы отчего-то сказали «да».

– Не далее, как полчаса назад, вас вспоминали на собрании…

Надин сделала заинтересованное лицо.

– Обычно я не делюсь с учениками, тем более не моего факультета, закрытой информацией, но вам скажу: ваша репутация оставляет желать…

– Открыли Америку… Я и так это знаю, профессор. И мне жаль, что всё так сложилось. Я не из этого круга и никак не могу освоиться.

– А в России богема и золотая молодежь ведёт себя как-то иначе?

Надя не знала, что ответить Сайверу. Красивую жизнь она, пожалуй, видела только по телевизору. В Москве она не успела окунуться в праздную жизнь, которую вели друзья настоящей Надин Миховски. К тому же они явно примыкали не к той элите, к которой относились здешние студенты. Почувствовав, что пауза затягивается, Надин решила ответить общими фразами:

– У нас дети богатых родителей не слишком любят учиться. Поэтому я очень удивилась, когда познакомилась поближе с Алисией и её подругами. У нас девица с её приданым и внешностью купила бы диплом и, не задумываясь о будущем, прожигала отцовские деньги, где-нибудь на Ибице.

– Поговорите с самой Алисией на эту тему, интересно, что она скажет…

Как давно Сайвер не гулял в обществе молодой девушки и не разговаривал на отвлеченные темы. Они шли по извилистым дорожкам, и он поймал себя на мысли, что ему нравится общество Надин. Она нестандартно мыслила, проявляла заинтересованность, в ней чувствовалась лёгкость, чего не хватало большинству барышень, которые окружали Сайвера.

– Надин, а где вы учили язык? Ваш родной – русский, а по-английски вы говорите практически без ошибок.

– Мистер Маерс, когда я училась в пятом классе общеобразовательной школы – по-вашему, Preparatory School, – моя учительница сказала, что без языка мне уготовано незавидное будущее. И я стала заниматься.

– Ваша учительница оказалась права. Я жалею, что выучил всего лишь три языка.

Надин залилась смехом.

– Что смешного?

– Всего! А какие?

Немецкий, испанский и немного французский.

– Я видела у вас томик Блока! Как же так?

– У меня двуязычное издание. Иногда я пытаюсь что-то перевести сам, перерисовываю из словаря необходимые слова, больше трёх-четырёх четверостиший не осиливаю, – лёгкость разговора удивляла, пожалуй, обоих.

– А хотите, я научу вас паре русских фраз?

– Валяйте…

– Вы… мне… нравитесь… – Надин озвучила свои чувства по-русски, надеясь, что Сайвер не поймет. Сердце её заколотилось, и к щекам прилил предательский румянец.

– Вьи мнье нравьетьесь, – коряво повторил Сайвер и неуклюже улыбнулся. В этот момент Надин впервые заметила в его глазах нежность.

– Отлично, профессор. У вас талант! – засияла Миховски.

– Кстати, а что вы сказали тогда… когда я запретил вам вызывать скорую? – Надин покраснела ещё сильнее. – Ну, бросьте, по интонации и без перевода было понятно, что я, по меньшей мере, козёл.

Надин поразилась, что чопорный Маерс знает и произносит такие резкие слова.

– Вы поняли почти правильно. Профессор, давайте забудем… Я погорячилась.

Лебеди кружили по пруду, перебирая розовыми лапками. Тоскливая английская осень окрасилась в душах двух людей романтическими штрихами. Полосатый шарф крупной вязки оживлял желтосерый пейзаж, и искренняя улыбка Надин согревала не хуже утеплённого плаща.

– С вами очень интересно, профессор. Жаль, я не знала этого раньше и тратила свободное время на Генри Гейла.

«Естественно, со мной интереснее, порадовался про себя Маерс. – Если было бы наоборот, то впору писать заявление об увольнении…» Эта едва промелькнувшая мысль ему не понравилась: чему он, собственно рад?.. Сайвер напрягся. Он почувствовал, что дружеская волна постепенно переходит дозволенные границы, но всё же задал неожиданно заинтересовавший его вопрос:

– Вы встречаетесь?

– Пытаемся.

– Судя по вашему тону, вы не очень-то довольны сложившимися отношениями.

– Здесь много «но». Он зажатый, увлекается информационными технологиями, в которых я ни бельмеса. И… он очень инфантильный.

– Молодость – это недостаток, который с годами неминуемо проходит.

– Не спорю. Но мне не интересно с Генри, и он меня, ко всему прочему, побаивается.

– Да уж, вы бойкая девушка, мисс Миховски.

– Зовите меня Надин, – предложила она, заглядывая Сайверу в глаза.

– Не стоит, мисс, переходить грань. Вы моя студентка, и у меня есть определённые принципы, которыми я не собираюсь поступаться, – отрезал Маерс.

Между ними мгновенно выросла стена, и Надин воздержался от дальнейших расспросов. Лицо профессора приняло каменное выражение. Он посмотрел на часы и официальным тоном сказал:

– Мне пора, благодарю за компанию.

На самом деле профессор испугался возникнувшей душевной теплоты. Он не особо умел дружить и разговаривать «просто так», а заводить дружбу со студенткой он считал неуместным.

Глава 11

Мэри Перкинс валялась на своей кровати и читала модный журнал. Однокурсницы уютно обустроили комнату: Мэри привезла фиалки из отцовской оранжереи, а Надин расшила шторы бабочками из парчи. Девушки купили лампочки с теплым светом, это придавало особый уют. Заниматься у Миховски не получалось, она поймала себя на мысли, что постоянно думает о Маерсе.

Она не знала, как теперь относиться к нелюдимому профессору. Размышляя о недавней прогулке, она пришла к выводу, что он может быть достаточно дружелюбен, даже мил (естественно, с поправкой на то, что «мил» и «Маерс» вообще трудно сочетаемы).

– Ты не собираешься в читалку? – спросила она у Мэри.

– Нет, ко мне скоро должен зайти один молодой человек, – та мечтательно закатила глаза. – Мне надо привести себя в порядок, а я зачиталась, смотри, тут статья про китайских хохлатых собачек… – она с восторгом перевернула журнал, где на развороте красовалось лысое лопоухое чудо с чубчиком на голове.

– По-моему, ужас на тонких ножках, – пробурчала Надин.

– Да, брось. Смотри, какая милота, – она снова повернула журнал.

– Вот и любуйся на неё сама, а я пойду заниматься. Зачёт скоро по основам права.

Надин открыла учебник и вспомнила слова Мэри о визитёре: надо же, у Перкинс уже есть молодой человек… Её же отношения с Генри развивались медленно, в нём не было искры, способной разжечь в ней женщину. Но Надин понимала, что Алисия права: если она сойдется с Генри Гейлом, то её начнут уважать и станут лучше относиться. Его отец – владелец IT-компании, а информационные технологии сейчас на пике популярности во всём мире. А Сайвер гуманитарий… Надин выругалась про себя: она снова вернулась к мыслям о Маерсе. Сайвере. В его холодности было что-то притягательное. С ним чертовски интересно. Миховски вспомнила лебедей, которые вычищали друг другу шейки, а Маерс с теплотой в глазах смотрел на них. Если он способен любоваться природой, то, скорее всего, его отчужденность – маска, которую он надевает, общаясь со студентами.

Бабушка воспитывала Надю в строгости, и в школе она не смела даже думать о парнях. По приезду в Москву, она так усиленно занималась поисками работы, что ей было не до устройства личной жизни. Правда, за ней ухаживал охранник Миша – он работал в том же кафе, где и Надя. Но дальше поцелуев и объятий дело не заходило.

Возможно, она бы и согласилась на близость с Генри, но он не проявлял особой активности. Наверное, Гейл считал, что главная в отношениях – женщина; он безропотно выполнял все просьбы Надин, и будь она понастойчивее – он бы, наверное, сдался.

«Интересно, а какой Сайвер в отношениях? – покусывая карандаш, задумалась Надин. – Скорее всего, он педант и очень стеснительный, любит задёргивать шторы и складывать стопочкой одежду на стуле».

– Мечтаешь о своём Генри? – в читальный зал вошла Алисия, и следом за ней ввалилась процессия её подруг и их спутников. Они мгновенно побросали свои сумки на свободные столы.

– Ах, юность… – протянул Джон. – Ты та самая горе-первокурсница, которая то травится, то самоубийц спасает?

– Джон! – возмутилась Алисия. – Между прочим, это вы с Енгом чуть её не отравили. И теперь ты притворяешься, что не помнишь?

– Алис, ну перестань, – он погладил её по щеке. – Что, и пошутить нельзя? Кидаешься, как цепная собака… Или Алан тебя не удовлетворяет, и ты вымещаешь раздражение на всём земном шаре?

– Не забывайся! – жестко осадил его Литтелтон.

– Так, молодёжь, вам напомнить прямое предназначение читального зала? – Бабби выразительно посмотрела на студентов со стремянки. – Мистер Миллиртон, ну-ка, вместо обсуждения чужой личной жизни, подайте вон те четыре книги, – она кивнула в сторону кафедры.

– Простите этих придурков, мисс Хэш, – покаялась Алисия. – Джон застрял на анальной стадии развития, и до сих пор интересуется, кто с кем и как часто спит…

Её подружки прыснули от смеха.

– Идёмте отсюда, мисс Хэш права, – внёс здравое предложение Алан.

– Нет, – в голос ответили Гия и Ирма. – У нас эссе по «полезным минералам» горит. Труба зовёт!

– Займер Плац такая зайка, – мечтательно протянула Хан.

– Ты с ним со скуки помрёшь, – вернула её на землю Милз.

– А ты, дорогая, что собираешься делать? – поинтересовался Алан у своей девушки.

– Сейчас возьму пару учебников и утащу Надин к пруду, там всё заиндевело – такая красота! – она убрала волосы с лица, открыв лоб.

– Тогда я в зал, разомну мышцы… – Алан поцеловал Алисии руку.

Алисия отошла, чтобы выписать книги, а Ирма с язвительной улыбкой рассматривала её.

– Заметила, как она пополнела? – обратилась она к Гии.

– Угу, – довольно промычала Хан.

– По-моему, она нормальная… – вступилась Надин за Алисию.

Подруги одарили её осуждающим взглядом.

– А мы не сказали, что с ней что-то не так. Мы всего лишь констатировали факт, – раздраженно процедила Ирма и впилась в Миховски буравящим взглядом.

Надин ничего не оставалось, как взять учебник и, проходя мимо Алисии, сказать, что она будет ждать её в парке.

Надин всегда отмечала, как Алан и Алисия гармонично смотрятся вместе. Они были чем-то похожи: у обоих серые глаза и русые волосы. Действительно, на фоне селедкоподобных подружек мисс Тьер выделялась мягкими формами, но назвать её полной или толстой было нельзя.

* * *

Приближающееся Рождество украсило парк мерцающими кристалликами снежинок; воздух был чист и свеж. Пруд начал подмерзать, но по его центру ещё оставалась полынья. Нахохлившиеся воробьи дремали на ветках, предвкушая наступление холодов. Подруги прогуливались по дорожкам, болтая о своём.

– Алисия, а почему ты отказалась от должности старосты?

– Нет никакого желания общаться с Маффи чаще, чем положено расписанием. Да и неблагодарное это дело – доносить на студентов.

– Я заметила, что Ирма и Гия как-то недобро о тебе шушукаются.

– Ты думаешь, я этого не знаю? Мне Алан ещё на третьем курсе все уши прожужжал про их «доброе» ко мне отношение.

– А почему же ты продолжаешь с ними общаться?

– Из всех опасных животных я выбираю змей – они, если их не трогать, не нападают первыми, а чесать языками им никто не запретит. Мне всё равно.

– Ты такая рациональная, мудрая… Я восхищаюсь тобой и немножко завидую!

– Зря. Моя жизнь далеко не ванильномалиновая…

Надин усмехнулась про себя. Вряд ли Алисия может представить, каково это – целый год есть одну картошку и квашеную капусту, копить деньги на билет до Москвы, а потом спать по три часа, чтобы заработать деньги на новые туфли…

– Вы с Аланом такая красивая пара!

– Да, мои родители тоже так считают.

– Что-то не слышу энтузиазма в голосе. У вас проблемы?

– Иногда мне кажется, что ты из другого теста. Ты действительно такая наивная?

– Ты к чему это?

– Да так…

Ей очень хотелось пожаловаться на свою жизнь. Алисию терзал грядущий брак: она знала, что Алан обязательно предложит ей руку и сердце, и она ответит «да», и этот ответ навсегда разлучит её с Томасом Ню геном – человеком, в которого она влюблена со второго курса. Мисс Тьер по уши погрязла в играх высшего света и умело пресекала робкие позывы сердца обрести счастье.

– Что мы всё обо мне, да обо мне. Расскажи, как у тебя с Генри?

– Никак. Мы поцеловались пару раз, и то это напоминало детские шалости в песочнице.

– Мужчины разные бывают. С каждым отношения выстраиваются по-своему. Не хочу повторять общеизвестные истины.

– А у тебя такой богатый опыт? – Надин потуже затянула шарф.

– В смысле? – Алисия остановилась.

– Ну… – Надин поняла, что лезет не в свое дело, но отступать было глупо. – Извини за нескромный вопрос, а ты со многими встречалась до Алана?

Глаза Алисии расширились от изумления. Такие интимные вопросы даже Ирма не решалась задавать, а они знали друг друга больше двенадцати лет.

Кому-то из «своих» Алисия вряд ли бы решилась раскрывать секреты, но в Надин она не чувствовала конкуренции или зависти, поэтому ответила:

– Нет. Алан первый и единственный.

– Да ты что? – удивилась подруга. – Я думала…

– Зря! Я слишком дорожу своей репутацией, чтобы раздаривать себя на все стороны.

– Да брось. Сейчас, по-моему, на это никто не обращает внимания.

– Это ты так думаешь. Может, такие, как Миллиртон, и не обращают. Но мне кажется, что он перебесится и остановится на порядочной девушке!

– Так обычно и случается. Согласна с тобой!

– А вот я, если сорвется мой брак с Аланом, могу остаться не у дел. Сама посуди: кому нужна жена, бывшая в употреблении?

– Ты говоришь про себя как про вещь! – возмутилась Надин.

– А как ещё? Какой уважающий себя мужчина захочет жениться на гулящей женщине, которой неизвестно сколько народу попользовалось до него?

– Так у тебя был только Алан!

Миховски не подозревала, что мисс Тьер волнуют такие мелочи. Она думала, что так рассуждает только её бабушка, нормы поведения которой устарели сорок лет назад.

– А у меня это написано на лбу? Как я могу это доказать? – Алисия занервничала. Становилось ясно, как важен для неё брак с Аланом.

– Никак, – Надин сочувствующе покачала головой. – В вашем обществе всё так серьёзно?!

– Будто ты не из подобного серпентария! Не знаю, как в твоих кругах, а в моих – да. И не вздумай прыгать к Генри в постель, пока точно не уверишься, что его родители тебя одобряют, и ты рано или поздно станешь миссис Гейл.

– А когда ты стала близка с Аланом?

Алисия помолчала немного и, пнув камень, лежащий на дорожке, ответила:

– В прошлом году. Родители пригласили Алана с «его парой» в двухнедельный круиз по Индийскому океану – Сейшелы, Маврикий, Реюньон, – и Алан представил меня, как свою девушку. Когда его отец одобрил выбор, мне ничего не оставалось, как…

– Ясно. Можешь не продолжать.

– Ой, – Алисия достала из кармана мобильный. – Алан забыл телефон у меня в куртке. Пойду к нему и отдам. Прости!