Текст книги "Camino de Santiago. Один день – одна Жизнь"

ДЕНЬ 8
Всё самое важное происходит тогда, когда ты этого не ждёшь. Najera

Утро восьмого дня началось для меня так же рано, как и в прошлые дни. Уже по традиции я вытащила свои вещи в коридор и пошла в ванную комнату, чтобы привести себя в человеческий вид. Обычно по утрам я похожа на домового, потому что спать приходится в спальнике и, видимо, ночами я сплю неспокойно.

Пока я собирала себя в путь, Жан-Шарль проснулся и поприветствовал меня. Какой же он смешной по утрам. Такой беззащитный и милый. Мы обменялись парой фраз и договорились увидеться позже. Но не забываем про традицию: один день мы идём вместе, а следующий день раздельно. Сегодня день, когда я иду одна, и поэтому я точно знала, что мы не встретимся по дороге.

Бережно собранная коробочка с салатом и клубникой грели мне душу, и я вспоминала вчерашний день. Слишком эмоциональный он был для меня. На выходе из города я увидела девушку из Кореи, с которой пересекались часто в дороге. Она была чем-то расстроена, и я решила поделиться с ней клубникой, чтобы у неё хоть немного поднялось настроение. Так и произошло. Она начала улыбаться. От её улыбки и мне на душе стало тепло.

Совсем скоро я покинула город и вышла в парк, в глубине которого нашла потрясающее озеро с лебедями. На берегу уже сидели рыбаки, которые не упустят возможности помедитировать с утра пораньше. Кто-то занимался спокойной рыбалкой с удочкой, а кто-то охотился на рыбу со спиннингом, постоянно перемещаясь с одного места на другое. Шла и наблюдала за этой прекрасной картиной. Обойдя озеро справа и выйдя на тропинку, которая проходила вдоль огромных деревьев, я увидела, как девушка пыталась покормить белку. Её старания были тщетны: белка её боялась, но в то же время хотела есть, поэтому перепрыгивала с дерева на землю и обратно, боясь приблизиться на небезопасное для неё расстояние. Сфотографировать это милейшее животное у меня не получилось, белка передвигалась с такой скоростью, что на фотографии она получалась размытым пятном. Эта картина повеселила меня и создала настроение. Сегодня ожидался долгий и сложный день. Мне предстояло пройти тридцать один километр, но расстояние не проблема. Проблемой были уставшие мышцы и боли в ступне. От боли хотелось кричать. И хотя она проходила через час – полтора после старта, это время казалось мне вечностью.

Вскоре я поднялась на холм и остановилась полюбоваться сверху на озеро. А тем временем пейзаж вокруг стал меняться, и ярко-зелёные поля сменили виноградники, которые только выпустили первые листочки.

Сегодня мне всюду попадаются знаки, которые радуют меня. Я вижу сердца везде: на земле из камней, на кованых ставнях, на стволах деревьев. Замечаю и улыбаюсь. Да, я знаю, что Вселенная любит меня и поддерживает в самые непростые периоды жизни. Совсем скоро я дошла до городка под названием Navarrete (Наваррете).

Небольшой, но очень уютный городок. Я немного погуляла по его узким улочкам. На одной из них я увидела большую церковь, которая была открыта в это время, и зашла в неё. Пилигримов пока здесь не было, и можно было остановить на время внутренний диалог и, ни на что не отвлекаясь, созерцать красоту внутреннего убранства церкви.

В потоке мыслей я поймала одну, которая так настойчиво пыталась привлечь моё внимание. Точно! Сегодня же 26 апреля. Я совсем забыла об этом дне. Всё шло по плану. В моей медитации я видела, что войду в город 26 апреля в 14:00, и этим городом будет Najera, то место, где я планировала сегодня остановиться на ночлег. Что будет в этом городе? Какое волшебство произойдёт? Почему именно там и именно в это время? Я уже позабыла об этой истории и не загадывала, в какой из дней приду в этот город. А ведь я могла остаться в Памплоне или Логроньо на несколько дней. Я поразмышляла о совпадениях и, немного отдохнув, выдвинулась дальше в путь.

День был странный. Дул очень сильный ветер, и внутри была такая же буря, которая захватывала в плен каждую клеточку. Эмоции я ощущала практически с надрывом. Очень резкие и сильные они были. Я пыталась завершить этот внутренний монолог, но у меня не получалось. Ни боль, ни усталость не помогали мне избавиться от навязчивых мыслей о Жан-Шарле. Я анализировала, перекладывала с полочки на полочку, снова перечитывала историю и не могла понять, почему так много совпадений. Он не был идеалом мужчины, которого я хотела бы увидеть рядом с собой, но в нём было что-то такое близкое и родное, что я не могла отпустить мысли и не могла запретить себе думать о нём. А ведь через несколько дней он уедет, и мы никогда больше не увидимся. Хотя это «никогда» могло наступить в любой момент, потому что у меня не было его контактов, а путь мог просто не свести нас вместе. Такое случается.

Пейзажи в этом дне были схожи с ощущением внутри. Меня окружали виноградники, которые выглядели сейчас не совсем презентабельно: бурая вскопанная земля и торчащие самых причудливых форм виноградные лозы. И только вдалеке картинка менялась и радовала сердце: ярко-зелёные поля и огромные горы, покрытые травой и кустарниками, а сверху надевшие свои снежные шапки.

Облака меняли свои формы с невероятной скоростью, и небесный театр заставил меня остановиться и просто созерцать этот, наполненный волшебством, спектакль. По небу пролетел аист. Такой большой и грациозный. Отличный знак. Тем более в планах у меня было остановиться в альберго Nido de Cigüeña, что переводится как «Гнездо аиста», про который я читала на форумах. Альберго был открыт русскими пилигримами, и этот факт сделал выбор за меня. Совсем скоро показался город, и буквально через час я дошла до пригорода. За эту неделю я не научилась ещё отличать миражи от реальности. Вроде видишь город, и вот он уже на расстоянии вытянутой руки, но идти до него оказывается не менее двух часов. Дорогу мне преградило стадо овец. Такие милые, пушистые создания. Ощущение, что их каждый день вычёсывают, настолько мягкой выглядела их шерсть.

Через полчаса я вошла в город. Посмотрев на карту, я поняла, что идти до места ночлега мне ещё минимум двадцать минут, сбавила темп и принялась рассматривать здания. И тут мой взгляд упал на цифры. +21° и 13:59. Ещё пара секунд и 14:00. У меня аж сердце замерло. Ведь я совсем забыла про время и не смотрела на него. Вот ещё один пазл сложился. Я пришла в этот город ровно в 14:00 26 апреля 2019 года. Что же сегодня меня ждёт?

Пройдя все эти километры, я чувствовала, что сил у меня ни на что не остаётся.

Почему, когда я иду с Жан-Шарлем, километры не замечаются и усталости совсем нет, а есть невероятный заряд бодрости?

Улицу Сан-Мигель я нашла достаточно быстро, и вот показались двери в альберго. Зайдя внутрь, я увидела оспитальеро, женщину и молодого парня.

– Вы говорите на русском? – спросила я оспитальеро.

– Да, конечно, – ответил он. – Меня зовут Антон, и я жил в России раньше. Так что русский язык мой родной.

Какое-то время оспитальеро уделил женщине и, посмотрев на меня, сказал, что мест у него в альберго нет. Я так расстроилась. Как же так? Ведь точно знаю, что буду ночевать здесь. Он с сожалением пожал плечами. Последний номер только что заняла женщина из США. Да и не потянула бы я номер отдельный, потому что он стоил как мои два дня.

Я поблагодарила и вышла на улицу. Нет, этого просто не может быть, но сердце ведь и не обмануло. Антон догнал меня и сказал, что женщина готова поселить меня у себя в комнате за 10 евро. В её комнате были три кровати, и она хотела остаться одна, но потом поняла, что на двух кроватях можно поселить пилигримов и хоть немного удешевить своё проживание. Позже к нам присоединился и молодой парень, Чунь из Южной Кореи.

Я была счастлива. У меня впервые были такие хорошие условия после Памплоны. В комнате нас было трое и своя ванная комната. Только пилигримы могут оценить, насколько эти условия обрадовали меня.

Я часто путешествую и всегда снимаю отдельные комнаты, квартиры и номера, но в жизни пилигрима всё иначе. Мы живём в альберго, которые часто вмещают в себя до сотни пилигримов. Иногда комнаты отдельно для мужчин и женщин, но зачастую смешанные. Весной идёт много людей, и почти всегда альберго полностью заполнены пилигримами. Душ и туалет обычно общие.

Приняв душ, я вышла в холл и ещё раз встретила Антона. Мы с ним немного поговорили о его жизни в Испании, о переезде его семьи и о том, как они открыли альберго для паломников. Антон обещал вечером показать хорошее место, где можно поужинать. Мы попрощались до вечера, и я пошла изучать город. У Вселенной на всё есть свой план, и мы лишь можем, слушая своё сердце, следовать ему.

Дорога вывела меня к реке, и я пошла вдоль неё. Как же здесь прекрасно, какой красивый городок, хотя он и небольшой, но очень уютный с наполняющей энергией.

Как думаете, кого я встретила, спустившись к газону возле реки?

Того, кого я точно не ожидала увидеть здесь и сейчас.

Моего путника, с которым мы постоянно то встречаемся и живём одной жизнью, то расходимся и проживаем каждый свои истории.

Сначала я хотела пройти мимо и сделать вид, будто я не заметила его, но не получилось.

Жан-Шарль повернул голову, улыбнулся и помахал мне.

– Привет. Как ты? Давно пришла?

– Привет, – ответила я ему, устраиваясь рядом на траве, – в город пришла ровно в 14:00, как по расписанию. Ты где поселился?

– В муниципальном, а ты?

– О, я нашла потрясающее место, которое открыли русские пилигримы. И знаешь, я сегодня везунчик, потому что мест не было, но женщина, которая арендовала комнату, позволила жить с ней мне и ещё одному молодому парнишке. Представляешь, какая радость. А то мне пришлось бы тоже идти в муниципальный или искать другие альберго.

– Да, тебе повезло.

Мы ещё некоторое время поговорили на нейтральные темы, и тут Жан-Шарль включил плеер, вставил наушники и лёг слушать музыку. Я почувствовала растерянность, не понимая, что делать: остаться рядом с ним или уйти. Не понимала, что это за жест такой. Он показывает, что разговор окончен, и он хочет побыть один? Наверное, второй вариант. Именно так я прочитала это действие.

Собралась и ушла на другой конец полянки за мост и села отдыхать. Он был в поле обозрения, но так, чтобы он меня не видел.

Сначала мысли роились в моей голове, создавая иллюзию обиды. Мне хотелось плакать от обиды и от какой-то беспомощности. Я не понимала, за что он так со мной. Мне, действительно, было радостно его видеть, а своим действием он просто испортил мне настроение. Так, стоп. Он испортил, или я сама себя расстроила. Очень важно понимать различия, и я тут же провела границу между этими действиями и поняла, что это я обиделась и сейчас пытаюсь создать негативные эмоции внутри себя. Зачастую мы сами себе создаём иллюзию и потом испытываем позитивные и негативные эмоции, опираясь на неё. Нет, всё гораздо проще. Не всегда люди стремятся обидеть или расстроить нас. Иногда они делают то, что им привычно, а мы сами обижаемся или расстраиваемся, потому что нам непонятны их действия. Ещё раз пришла к выводу, что проще поговорить о том, что непонятно, чем мысленно переиграть ситуацию и негодовать по поводу поведения другого человека.

Подняв голову к небу, я увидела, как кружатся птицы над моей головой, как проплывают облака, слышала шум реки, шум города, и почувствовала, как моё сердце очищается.

Легла на траву и просто смотрела и слушала. В такой медитации я провела около двух часов. Впервые я почувствовала, что стала неотделимой частью этого города, будто мои вены и вены этого места переплелись. Я лежала на земле и чувствовала, как она забирает всё ненужное, что скопилось в моём сердце. Положив руки на землю, я ощутила, как по ним побежали потоки энергии, такой густой и наполняющей.

Я наслаждалась каждой секундой, проведённой в этом прекрасном раю, и не хотела уходить, но часов в семь вечера мой желудок намекнул, что пора бы его кормить, и я вернулась в альберго.

И снова увидела Антона. Он пригласил меня и ещё одного русскоговорящего пилигрима в кафе на ужин. Вторым пилигримом оказался житель Болгарии, который немного понимал русскую речь. Теперь я осознала, почему он так внимательно на меня смотрел, когда я заселялась в альберго. Он в этот момент развешивал вещи на улице и слышал разговор через открытую дверь.

Мы дошли до кафе и заказали ужин. Боже мой, вкуснее ужина я ещё не встречала на пути: традиционный картофельный суп с колбасками, бараньи рёбрышки на гриле и невероятнейший домашний десерт. От одного запаха голова начинала кружиться.

Вечер удался. Мы разговаривали обо всём на свете. Я показывала «чудеса психологии». За несколько минут составила психологический портрет собеседника из Болгарии, а он нам с Антоном погадал по руке. Мне результат не совсем понравился, потому что он сказал, что у меня ожидается четыре брака. Я ему обозначила свою позицию, сказав, что на третьем, пожалуй, остановлюсь. Мы рассмеялись. Сначала людей было не так много, но уже ближе к окончанию нашего ужина бар был наполнен людьми. После ужина вернулись в альберго, и болгарский попутчик отправился спать, а мы с Антоном остались в коридоре и ещё долго общались. Антон посоветовал мне альберго, в котором можно остановиться по пути, и перед сном выдал мне два одеяла, так как в комнатах было холодно. Столько тепла и заботы и именно в тот момент, когда я так нуждалась в этом. Мы обнялись и попрощались, понимая, что завтра утром не увидимся, потому что пилигримы ранние пташки.

Camino интересен тем, что, зная человека несколько часов, вы общаетесь так, будто знакомы очень давно.

Феномен такой.

Что принёс мне сегодняшний день? Почему я должна была оказаться именно здесь и именно в это время? А может я допустила ошибку, что встала и ушла, и это огорчило Жан-Шарля? Хотя какой бред. Это же не я стала его игнорировать, а он меня. Опять одни вопросы в голове и ни одного ответа. С этими мыслями, укутавшись в одеяла, я отправилась в царствие Морфея, сопровождаемая монотонным похрапыванием нашей соседки.

Я не верю в случайности… Верю в случайности…

ДЕНЬ 9
Капут it`s not good. Santo Domingo de la Calzada

Утро нового дня снова оказалось странным для меня. Я встала первая, зашла в ванную и начала собираться там, чтобы не разбудить своих соседей по комнате. До сих пор не пришло понимание того, почему я так рано всегда просыпаюсь. Мест всегда хватает, и многие пилигримы выходят около 9 утра, но я не могу спать дольше, и меня будто выгоняют из альберго. Появляется какая-то странная нервозность и ощущение, что пора идти. Пора бы привыкнуть, что путь каждый день готовит для меня чудеса. И хотя встала я рано, но вышла достаточно поздно, в 6:40. С утра в голове кружились мысли об этом городе. Зачем я здесь? Почему именно этот город пришёл ко мне в медитации? Наверное, мне нужно чуть больше доверять Вселенной, ведь у неё свои планы, и задавать вопрос «почему» уже не актуально.

На выходе из города дорога уходила снова вверх. Я уже привыкла к подъёмам и спускам. И если в первое время для меня подъёмы казались сложнее, то теперь понимаю, что при спусках нагрузка на колени гораздо сильнее. В такие моменты я вспоминаю с огромной благодарностью продавца во французском городке, откуда начинался мой путь. Он продал мне палки с амортизацией и сказал, что они не раз меня выручат в пути. Так и получилось. Начало светать, и стал различим пейзаж сегодняшнего утра. Точно марсианский: скалы из красно-оранжевой глины, причудливой формы, пустая дорога такого же цвета, уходящая вдаль, и виноградники, которые ещё не проснулись после зимы. Люблю выходить до рассвета, потому что буквально через несколько десятков минут мир будто меняет ночную пижаму на яркий дневной наряд, чтобы радовать себя и тех, кто любит созерцать его красоту.

Где-то там далеко, за горизонтом, где стоят могущественные горы, укрытые пушистым одеялом из облаков, в ярких жёлто-оранжевых красках рождалось солнце нового дня. Огромное чувство благодарности родилось у меня в душе. Я была благодарна за то, что могу дышать, жить и видеть всю эту красоту природы своими глазами. У меня есть всё волшебство мира, но я не обладаю этим. Оно не принадлежит ни мне, ни тебе, ни кому-либо ещё, и всё, что мы можем сделать, – это созерцать и радоваться тому, что у нас есть этот момент. Это как с цветком, который растёт вдоль дороги. Он живой, он так же радуется этому рассвету, как и я. Если я сорву его, я буду несколько часов наблюдать смерть, но не жизнь. Если я остановлюсь и просто буду наблюдать за тем, как он цветёт, как дарит свой нектар насекомым, как танцует под музыку ветра, я получу гораздо больше пользы.

Люблю встречать рассвет в дороге. Будто прикасаюсь к таинству жизни. Сначала облака меняют свои цвета и формы, а потом рождается первый лучик солнца, который нежно касается сначала верхушек гор, потом медленно спускается в долину, аккуратно проходит через деревья, поля, виноградники, ласково касается сначала ладоней, которые я выставила в знак приветствия, а потом просачивается сквозь пальцы и целует моё лицо: я жмурюсь и улыбаюсь. Радостные моменты утра. И какое бы не было настроение до этого солнечного поцелуя, после оно точно становится хорошим. Первые лучи солнца обладают невероятной силой, которая даёт энергию на весь день.

И лишь одно меня сегодня тревожило – боль. В момент, когда собиралась в этот путь, я не изучала сложность дороги. Тело моё не было подготовлено физически, но при этом дорога проходила достаточно легко, если не считать некоторых проблем, которые беспокоили меня всего несколько раз за весь путь. Видимо, мышцы за ночь не успели отдохнуть, и долгое напряжение дало сегодня о себе знать сильной болью. Первые минуты было невероятно больно идти. От каждого шага резкая боль расходилась по всей стопе и поднималась до колена. Я понимала, что корень проблемы может быть не только в стопе. Зажим может быть где угодно в теле, а в стопы лишь отдаёт. Сегодня я решила, что нужно обязательно сходить к врачу-массажисту, чтобы снять спазм и убрать блок. От этой мысли мне становилось лучше. Тело приняло эти условия, и боль немного стала тише, она не ушла полностью, но идти стало проще. Да и пейзажи вокруг создавали настроение идти дальше с улыбкой.

Вдали возвышались величественные горы, укрытые снегом, и простирались бескрайние поля невиданной красоты: насыщенно-зелёные луга переходили в ярко-жёлтые участки, на которых цвели цветы. А в небе разыгрался целый спектакль: будто сотни драконов расправили свои крылья и устремились к заснеженным вершинам гор, видневшимся сквозь нежно-розовые облака рассвета.

Проходя мимо полей с пшеницей, которые слились в утреннем танце с ветром, я вновь наблюдала эффект, наполненный магией: когда солнце светит в спину, и на поверхности зелени полей, вокруг моей тени, образуется ореол из золотого света.

В первой же деревушке решила позавтракать, хотя не очень была голодна, но какая-то внутренняя сила заставила меня остановиться именно здесь. После завтрака я убрала за собой посуду и пошла в комнату с зеркалом, чтобы нанести крем от солнца, крайне необходимый в этом путешествии, чтобы не обгореть, потому что большая часть пути проходит на открытых территориях. Закончив приводить себя в порядок, я вышла в зал и увидела, что за моим столиком сидит Жан-Шарль.

Счастье!

Увидев меня, он очень обрадовался и впервые при встрече крепко обнял меня, будто мы очень давно не встречались. У меня в сердце снова вспыхнул огонь, и появилось ощущение абсолютного спокойствия. Всё так, как и должно было случиться. В этот день мы снова будем вместе, как уже было заложено нашей доброй традицией.

– Почему ты вчера ушла? Открыл глаза и не увидел тебя и очень сильно удивился. Что-то случилось? – он смотрел мне в глаза, и было ощущение, что он немного обижен.

– Нет, ничего не случилось. Видимо, у нас разное восприятие мира. Для меня это был сигнал, что тебе со мной неинтересно, и разговор окончен. Я увидела, что ты включил музыку и закрыл глаза. И решила, что лучше оставить тебя одного. У нас не принято вот так заканчивать диалоги и просто отключаться.

– Какая же ты смешная, – улыбнулся Жан-Шарль. – Я уж подумал, что обидел тебя чем-то, но и предположить не мог, что именно этим. Ты пришла, мы поговорили, а потом я захотел просто послушать музыку и расслабиться после тяжёлого дня. Думал, что ты ляжешь рядом и тоже отдохнёшь. Открыл глаза, а тебя и след простыл.

– Да, неловкая ситуация. Я немного переживала по этому поводу, если уж быть до конца откровенной.

Он встал, обнял меня и сказал, что это не повод расстраивать себя.

А ведь так и есть. Это не он меня обидел, а я сама решила обидеться. Мы все разные, и важно проговаривать всё, что мы чувствуем и что мы думаем, если это касается другого человека и адресовано ему. Возможно, когда-то мы и могли общаться телепатически, но сейчас не то время, и всё, что мы хотим высказать, – нужно проговаривать вслух, а не строить мысленно диалоги и потом самим же на них обижаться. Да, я знаю, что не одна такая, и многие люди тоже создают такие же ситуации. Говорите! Обязательно говорите о том, что вас тревожит, о своих эмоциях. Это так важно!

Дорога для нас сегодня была сплошным наслаждением. Атмосферу задавал пейзаж и отличная погода. На одном из отрезков пути мы повстречали очень интересного пилигрима, который шёл рядом с повозкой ярко-красного цвета, запряжённой ослом, а на осле сверху восседал большой рыжий кот. В этой повозке лежали вещи пилигрима, и там же он ночевал, экономя на проживании. Очень интересный ход. Жан-Шарль обрадовался, словно ребёнок, когда увидел эту картину. Мы обогнали повозку и по очереди погладили самого главного пилигрима – кота, который тут же замурчал от удовольствия.

Не перестаю наблюдать за Жан-Шарлем и любоваться им. У него потрясающая улыбка, от которой становится очень тепло на сердце. Очень красивые глаза и мудрый взгляд. Жан-Шарль достаточно закрытый человек, и знаю я о нём совсем мало: о семье, о его путешествиях, о жизни. Сейчас я осознаю, что мне многое хочется о нём узнать, почувствовать его сердцем, открыться душой. Почему я не делала это в те дни, в то время, когда мы шли вместе? Возможно, языковой барьер мешал мне. Я не знаю.

Очень часто по пути я задавала ему вопрос «почему?», и однажды он сказал, что я словно дитя. Это не звучало грубо, а, наоборот, с каким-то непомерным умилением. Рассказала, что у нас в стране маленьких детей, которые задают часто этот вопрос, называют Почемучками. С этого момента он так меня и называл.

Почемучка.

К слову, удивительно: все иностранцы знают два русских слова – «на здоровье». И никто не знает, как поприветствовать или попрощаться. Когда же говорят «на здоровье», они при этом поднимают воображаемый бокал вверх. Неожиданно для меня. Я же тех, кто интересовался, учила простым русским словам, которые пригодятся в быту и в путешествиях. Самым любимым моим учеником оставался мой замечательный Жан-Шарль. Он на лету схватывал слова и, как мне кажется, русский язык ему понравился. Мы продолжали читать стихи друг другу на родных языках.

Ближе к полудню боль в ноге стала вновь невыносимой, но так как у меня была прекрасная компания, я отвлекала себя, как могла. Через пару часов мы встретили на пути Диану, но Мишеля рядом с ней почему-то не было. Как оказалось, он ушёл немного вперёд, и они договорились встретиться позже. Тоже хорошее решение. Иногда путь требует от нас уединения, и в такие моменты лучше, действительно, прислушаться к себе и понять, какая история пытается вырваться изнутри и проявить себя. Мы шли втроём, и Жан-Шарль переводил мне то, что говорит Диана, а ей то, что говорю я. Мы говорили о пути, о том, почему мы идём, о Боге.

Диана живёт в Колумбии, и в её семье тринадцать детей. До этого момента я думала, что Мишель её парень, но оказалось, что он один из братьев. Всего в её семье пятеро прошли Путь Сантьяго. Каждый идёт со своей историей, и Диана тоже шла со своей. Я дала обещание и не могу говорить о её секрете, но на своём примере она показала, как нужно верить в любовь. Диана невероятно красивая и очень добрая. Наверное когда-то давно наши души встречались, настолько я к ней прониклась с первой встречи.

Минут через двадцать мы дошли до лавочек, и на одной из них нас поджидал Мишель. Мы обнялись, расспросили, как у него дела. И тут я поняла, что если не сниму обувь и не разомну мышцы, то просто не смогу идти дальше. Боль стала намного сильнее, и радоваться мне было сложнее. Мишель достал из рюкзака обезболивающий крем и сказал, чтобы я им намазала ноги. Я помассировала стопу с кремом и показалось, что помогло, но надев кроссовки, я поняла, что эффекта почти никакого.

Мне не хотелось, чтобы Жан-Шарль видел эту слабость, и я его обманула, сказав, что мне намного лучше. Мы пошли дальше, попрощавшись с Дианой и Мишелем. Я старалась идти так, чтобы не хромать, скрывая дикую боль, я надела маску радости. Зачем сделала это? Возможно, боялась, что он уйдёт в другой город и оставит меня в ближайшем альберго. Да, я боялась, что больше никогда его не увижу, и этот страх давал стимул идти, превозмогая эту пытку.

– Ты знаешь, – пыталась я отвлечься в разговоре, – у Дианы такое огромное сердце и такая чистая душа. Помнишь, я говорила тебе о Маяке? Так вот, у неё он тоже есть.

– Да, конечно, я помню. Ты мне ещё говорила про то, что у меня он какой-то особенный. Но мне кажется, что никакого особенного маяка у меня нет. Тебе показалось.

– Есть, ты просто его не видишь. У тебя очень красивый маяк, который освещает дорогу. Мне.

Он засмеялся. Может быть, ему казалось, что я говорю глупости. Мы шли в молчании и просто наблюдали за великолепным пейзажем, который нас окружает.

– Мы здесь все незнакомцы, – как-то задумчиво произнёс мой попутчик.

– В этом мире мы все незнакомцы. Кстати, у моей любимой группы «Odnono» есть на эту тему песня. Хочешь, я тебе прочитаю слова?

– Да, конечно. Мне интересно.

Незнакомцы

 
В этом мире живут незнакомцы,
они заводят семьи и рождают детей,
винить некого, мы – добровольцы,
строим дом без окон и без дверей.
Как крапива жгучие мысли:
«Ты не знаешь, кто я, я не знаю, кто ты»,
разделив прозаичные числа,
я уверен – в творении нет пустоты.
Притирались берега и реки,
одни хотели течь, другие – стоять,
так же спорили глаза и веки:
желание видеть с желанием спать.
Смерть ворует только одежду,
саму жизнь у нас нельзя отобрать,
только страхи и мирские надежды
не смогли перед ней устоять.
Я не против тебя и течения,
листья падают под ноги, кто их спасёт?
Мы – мятежники, и, в заключении,
Он в ладони свои нас мягко возьмёт.
 

Автор: Радхика Раман дас (Павел Асанов)

Закончив читать, я посмотрела на Жан-Шарля. Он был погружён в свои мысли. В этот момент я увидела его совсем другим. Не незнакомцем, а наоборот, таким знакомым, таким понятным. Будто мы знали друг друга много-много лет, а не неделю. Вдруг он изменился в лице, улыбнулся и сказал, что это замечательное стихотворение, которое имеет очень глубокий смысл. Да, с этим я соглашусь. Какие-то тонкие нотки души затрагивают эти строки.

За разговорами время бежит незаметно, и мы вошли в город. Жан-Шарль ранее озвучил, что хотел пройти в следующий город, который находился в семи километрах от того, в который мы вошли.

– Как твои ноги? Может быть, останемся в этом городе? – спросил он.

– У меня всё отлично. Я могу идти дальше. Нам ещё немного осталось.

– Но я же вижу, что тебе больно. Кого ты пытаешься обмануть? Если мы сейчас пойдём дальше, то завтра ты просто не сможешь идти. Капут – it’s not good, – произнёс Жан-Шарль, не зная, что в нашем языке тоже есть это слово, тем самым рассмешив меня. – Остаёмся здесь. Хорошо?

– Капут – it’s not good, – мне было сложно сдержать свой смех. – Теперь это мой девиз в этом пути. Ох, ну и рассмешил ты меня. Да, как скажешь. Остаёмся в этом городе. Давай найдём альберго.

Я очень обрадовалась, что он решил остаться со мной и не пойдёт дальше. Ведь только это было причиной того, что я скрывала свою боль. Видимо, актриса из меня плохая, и он видел мои мучения.

Мы подошли к первому альберго, но он оказался закрыт. Чуть дальше по улице был другой альберго, но меня смущало, что он на 206 мест, и мне совсем не хотелось, чтобы все эти люди жили в одной комнате. На деле оказалось иначе. В комнате было не больше тридцати мест. Когда мы регистрировались, я попросила Жан-Шарля узнать, есть ли в городе массажист, потому что понимала, что без массажа я завтра не смогу продолжить путь, мне нужно убрать зажимы и напряжение в мышцах. Оспитальеро с кем-то созвонился и показал, куда мне нужно идти. Времени оставалось только на то, чтобы заселиться и успеть дойти.

Нам досталась кровать у окна. Жан-Шарль выбрал второй ярус, уступив мне место внизу.

Я собрала маленькую сумку, и мы вышли из комнаты. Неожиданно мой спутник стал суетливым и сначала вернулся в комнату, потом попросил у меня евро, тут же вернул его и побежал по лестнице вниз.

– Жан-Шарль, что с тобой? Что случилось?

– Иногда я бываю сумасшедшим, – смеясь, ответил он.

В этот момент я почувствовала, как моё сердце наполняется нежностью к этому, моментами сумасшедшему, психиатру из тюрьмы.

Городок Сан Доминго небольшой, и массажный кабинет располагался неподалёку. Хотя я переобулась, идти мне было больно, я сильно хромала. Да, в таком положении показывать, что у меня всё хорошо, было глупо.

– Как ты хотела пройти оставшиеся километры? Почему не сказала, что настолько сильная боль?

– Ох, просто прими тот факт, что иногда я поступаю нелогично. Очень благодарна тебе, что остановил меня в этом городе и не дал идти дальше, а то мне было бы совсем плохо завтра.

– Береги себя!

– Хорошо.

Мы дошли до массажного кабинета. Внутри нас встретила милая женщина. Жан-Шарль рассказал о моей проблеме, расспросил про стоимость и продолжительность.

– Смотри, если берёшь тридцать минут, то 20 евро, а если час, то 30. Думаю, что тебе лучше взять час.

– Да, ты прав. Благодарю тебя.

Очень радовало, что Жан-Шарль знал испанский. Это не раз выручало нас.

– Увидимся позже. Наслаждайся, – сказал он и вышел на улицу.

Массаж мне, действительно, понравился. Мышцы расслабились, и боль отступила.

Вышла я будто заново родившимся человеком, и походка у меня была уже не пилигримская, а нормальная. Кстати, о пилигримской походке. Очень умиляло наблюдать за другими пилигримами. После долгой дороги все мы ходили, как пингвины: вразвалку и неспешно. Со стороны очень потешный вид.

Я вернулась в альберго. Жан-Шарля уже не было. Он, как всегда, нашёл в городе укромное место и читал книгу. В комнате я увидела Диану и Мишеля. Их кровать была напротив нашей. И неподалёку расположился тот самый болгарин, с которым мы вчера ужинали. Он тут же оживился, увидев меня, и предложил с ним поужинать. На это предложение он получил отказ, потому что ужин мы собрались готовить с Жан-Шарлем. И потом, я испытывала слишком большой дискомфорт, находясь с этим человеком. Что-то мне в нём не нравилось, и даже разговор дальше не строился. Скорее всего, меня пугала его навязчивость и то, что он постоянно со мной спорил или пытался настойчиво убедить в своей правоте по любому поводу.