Книга: Любовь властелина - Альбер Коэн

Главный герой, Солаль, — это человек-тайна, человек-буря. Его любовь к Ариане — одновременно возвышенная и разрушительная. Коэн мастерски описывает их отношения, которые то вспыхивают ярким пламенем страсти, то затухают под тяжестью сомнений и тревог. Каждый их диалог, каждый жест — это отдельная история, наполненная глубокими эмоциями.

Ариана — не просто женщина, она воплощение мечты, идеал, к которому стремится Солаль. Но её образ не статичен, он постоянно меняется под влиянием их бурных отношений. Коэн показывает, как любовь может быть одновременно благословением и проклятием, как она способна возвысить и уничтожить.

Одна из самых ярких сторон книги — это язык. Он богатый, изысканный, наполненный метафорами и аллегориями. Читая, чувствуешь себя в центре вихря, где слова образуют причудливые узоры, заставляющие задуматься о многом. Порой хочется остановиться и перечитать фразу, чтобы насладиться её красотой и глубиной.

Сюжет развивается, как сложное музыкальное произведение, где каждая нота имеет своё значение. Это не линейная история, а скорее лабиринт человеческих чувств и мыслей. Коэн умело играет с временем, показывая нам прошлое и настоящее героев, их мечты и страхи.

Мне показалось, что в книге есть всё: страсть и ревность, радость и боль, надежда и отчаяние. Это делает её по-настоящему живой, заставляя читателя переживать каждую эмоцию вместе с героями. Иногда трудно отделить себя от них, настолько они реальны и близки.

Рекомендую прочитать "Любовь властелина", если хочется окунуться в мир глубоких и противоречивых чувств. Эта книга — как катарсис, после которого смотришь на жизнь иначе, с новой, более острой чувствительностью.

Все оказалось гораздо интереснее. Да, любовный роман. Да, любовь оказалась-то с дерьмецом, практически хрестоматийное пособие получилось "как не надо любить". Во многом совершенно неинтересно, чем же эта любовная линия закончится, но наблюдать за ней, тем не менее, интересно. Этакий #миргрибов в книге.

Но вот проходит 4/5 книги, когда ты уже уверен, что знаешь, о чем книга, и внезапно на тебя обрушивают "еврейский вопрос". Нет, он был в книге и до этого, но где-то на втором плане, мельком, а тут на тебя вдруг падает глыба. Для меня, к примеру, было большим удивлением узнать какое-то время назад, что антисемитизм был скорее нормой во времена Гитлера и в других странах, но прочувствовать никак не получалось. Ну что ж, получила я сполна, вот про Париж, к примеру:

Смерть евреям. Везде, во всех странах, одни и те же слова. Неужели он настолько заслуживает ненависти? Видимо, это так, они столь часто это говорят. Но тогда давайте, действуйте, убейте меня, прошептал он. Бабочка села на водосточную трубу. Лучше не стоит читать. Чтобы устоять перед искушением, он перешел на другую сторону тротуара. Но спустя некоторое время вернулся, проверил. Да, точно, только было написано «Долой евреев», хоть то же самое, а все же какой-то прогресс.

И сразу становится понятно, что весь этот дурацкий роман, вся эта мерзость в душе Солаля - она в том числе из-за сломленных надежд, из-за того, что весь мир предает его и других детей Израиля, раз за разом.

К тому же хочется отметить, что язык книги мне очень зашел. Читается на редкость легко, несмотря на размеры, очень быстро. К тому же тут редкий случай, когда "поток сознания" читается с большим удовольствием. Возможно, дело в том, что мода на него уже прошла, и у Коэна появилась возможность учиться на чужих ошибках. Эти "потоки сознания" получились у него на редкость искренне, и мне было очень легко погрузиться в персонажей.

Христиане, я жажду вашей любви. Христиане, позвольте мне любить вас. Христиане, братья мои, люди, обреченные умереть, земные соседи, дети Христа, Который одной со мной крови, давайте любить друг друга, прошептал он и исподволь протянул им просящую руку, сознавая, что смешон, сознавая, что все бесполезно.

Рекомендуется: "воздушным" барышням. Опасно: ханжам.

О книге: ..."фреска, запечатлевшая вечное приключение мужчины и женщины" (смертельная любовь, как у Тристана и Изольды), изображает события 1936 года, происходящие в Женеве времен Лиги Наций, в разгар "нарастания опасности" - приближается Холокост. Солаль, еврей-дипломат, окруженный надоедливыми родственниками, побеждает сердце Ариадны, новой госпожи Бовари, жены недалекого бельгийского чиновника. Эта книга восходит к Песни песней (влюбленная плоть, Ветхий завет) и к "Тысяче и одной ночи" (полная свобода повествования), но также и к "Диктатору" Чаплина, и к его господину Верду (человек-марионетка, "еврейский" взгляд на социальную неразбериху). "Любовь властелина" - всеобъемлющую и уникальную книгу - справедливо сравнивают с "Поисками утраченного времени", с "Улиссом", с "Лолитой". Это невероятный, страстный, совершенно ни на что не похожий, cамый нетривиальный роман о любви, написанный по-французски в XX-м столетии. Ни до, ни после Коэна о человеческих взаимоотношениях так не писал никто.

Ничего себе, подумала я. Надо брать. Взяла. Сразу бросился в глаза очень быдловатый перевод. В самом начале неимоверно красивенный герой прется до дому любимой. Проникает в ее комнату и натыкается на дневник. А сейчас внимание.

Теперь только телеграфный стиль... Я решила сдавать экзамены на филолога. В университете я познакомилась с Варварой Ивановной, тонкой и умной девушкой, русской эмигранткой. Мы быстро подружились. Она казалась мне очень красивой. Мне нравилось целовать ее руки, ее румяные щеки, ее тяжелые косы. Я постоянно думала о ней. В общем это была любовь... Мы спали вместе. Да, это была любовь, но чистая любовь - почти...

*Цензура беснуется* Так-то вот. В общем, Варя оказалась меньшевичкой, анархисткой и умерла от чахотки. Наша героиня тоже решила умереть, наглотавшись снотворного, но ее опрометчиво спас какой-то пентюх.

Он спросил как-то вечером, не хочу ли я стать его женой, и я согласилась. Мне так нужен был человек, который добр ко мне, заботится обо мне, любуется мной - ведь в тот момент я чувствовала себя совершенно деклассированной. И при этом нищей и не готовой к борьбе за существование, лишенной практических умений, неспособной даже работать секретаршей.

Но это еще не все! *Виват цензуре! Виват!*

Моя истерия. Целыми днями я не выходила из комнаты, лежала, читала. Адриан приносил мне еду в постель... Один раз я прогнала его просто потому, что - он не Варвара.

*Мрачное торжество цензуры* Что бы сделал любой нормальный мужик? Бежал бы нахрен из комнаты и подальше. Но это же книга о великой любви, так что героиня припирается в комнату, герой прячется и слушает, как она несколько страниц несет пургу тихо так сама с собою. Потом он несет пургу еще более многостранично перед ней. *Цензура, чегоуштам*

Что еще *цензурного*. Герой, героиня, ее муж и дядя героя постоянно разговаривают сами с собой, смотрятся в зеркало и мастурбируют на свою *цензурность*. Муж про себя обсирает героя, который выше его по должности, но на деле... *Пип-пип-пип*

... два чиновника прогуливались по холлу, старший что-то говорил, младший слушал, подняв обожающее лицо к Солалю... Расчувствовавшийся, смущенный, улыбающийся, затаивший дыхание, потерявший голову от прикосновения царственных пальцев, слегка сжимающих его руку, слишком взволнованный, чтобы в должной мере оценить всю сладостность такого контакта... Женственно-кокетливый, трепещущий и невесомый, робкий и одухотворенный, как испуганная нимфа или новобрачная, увлекаемая к алтарю, он шел под руку с начальником, и на губах его играла улыбка молоденькой соблазнительницы.

Ах, ты ж *до чего же все цензурно-то*, подумала я и пошла листать эту пургу наискосок, ибо нервы лопались аки канаты в шторм. Нашла на лице мужа педерастическую (авторское слово) улыбку, обращенную к Солалю. Потом Солаль от радости, что сейчас *отцензурит* героиню, поцеловал мужа в плечо. И тут я поняла, что хитрый автор прописал тайную любовь двух мужиков, из-за невозможности которой один залез на жену другого, и тогда разыгралась великая история гетеро-любви. Выбора-то особого не было. Короче, все несли пургу, дрочили на свою *цензурность*, и Солаль с Адриеной померли в один день. И все это уныло, пафосно, велеречиво. Блевантин, в общем. *Оч.цензурно*, то есть. И опосля этого я побежала галопом в закат, чтобы подышать свежим воздухом, немного успокоиться и отвлечься от разыгравшейся любовной трагедии. Мы так не любили, вот нам и не понять...

Он не единственный человек, который стремиться к вершинам карьерной лестницы. Глупый и недалекий Адриан мечтает о хорошем кабинете, кожаных стульях, нереалистических картинах – о всём, что связано для него с высокой должностью. Работать он не умеет, только создавать видимость деятельности и мечтать о внешнем лоске и достатке. А внутри он пустой. Как и многие в книге…

Его жена Ариадна человек чувственный и эмоциональный она не любит своего глупого мужа там и любить нечего по ее мнению брак ошибка поэтому она ищет в других людях то что не может дать ей муж ощущение жизни любви секса она умело скрывает от мужа любовника смело влюбляется не думает о деньгах приличиях и чести зато всё время думает как ей выглядеть перед любимым человеком красиво она понимает как важна для Солаля красота молодость вечность она боится при нем высморкаться она не решается показать что она тоже человек а не красивая кукла хотя читатель видит в финале что любовь куклы надоедает герою а любовь живого человека который и болеть может а не только быть слабым и хрупким сама собою как-то меняет восприятие потухшее пламя разгорается вновь от искры ревности прочь роль невинности и чистоты любовница открывает свои тайны

Роман написан мастерски, Коэн соединяет разные техники письма, играет с модернистскими приемами. "Сюжетный" рассказ иногда сменяется «потоком сознания» героини, абзацы растягиваются на многие страницы, а запятые в этом эмоциональном «потоке» и вовсе отсутствуют. Автор показывает разные стадии любви: рождение, умирание, воскрешение. Не боится рифмовать «любовь» и «смерть», быть предсказуемым или наоборот удивлять. Эмоции и желания героев горят в мире, в котором надвигается катастрофа. Гитлер уже у власти… Еврей Солаль становится изгоем, мир отказывает ему в празднике и прогоняет прочь из «ярмарки». И любовь, даже страстная, не спасает, потому и в ней герой не находит вечную красоту. Настоящий побег от смерти невозможен.