Текст книги "Отмеченная судьбой"

– От чего он умер? – отрывисто спросила Вера.

– Вскрытие показало, от истощения. У него даже дышать сил не было.

– Ничего не понимаю. – Вера потерла пальцами виски.

– Не ты одна. Никто не понимал. А дальше все пошло под откос. Зоя сразу же забрала тебя и уехала. Получила на руки свидетельство о смерти, чтобы пенсию ребенку платили, и сбежала. Даже на похороны не осталась. Валя потом говорила, Зоя запретила им с Игорем встречаться с внучкой, попрощалась навсегда. Как они убивались, словами не выскажешь! Враз и сына схоронили, и внучки лишились. Игорь совсем поседел, да и Валя сдала: постарела, сгорбилась.

– Они ни разу не пытались увидеть меня и маму?

Ирина Матвеевна пожала плечами.

– Видимо, считали, что раз Зоя не хочет, то и… Валя с Игорем не захотели оставаться в доме. Игорь привез из города строительный вагончик, они установили его во дворе и переехали туда. Так и жили, а дом заперли.

– Они что, считали, дело в доме? – недоверчиво спросила Вера.

– Много чего разного тогда говорили, – уклончиво ответила Ирина Матвеевна. – В том числе и про дом.

– Они жили в вагончике до смерти? Постойте, вы говорили, дед умер не в Корчах!

– Да, он умер не здесь. Года через три после смерти Володи Валя заболела. У нее нашли рак. Оперировали, облучали, словом, спасли. Она после этого ударилась в религию. Каждый день в церковь на службу ходила, в Ковши, там как раз храм после перестройки возвели, ты видела, наверное.

Вера кивнула.

– Стала ходить в платке, говорила только на религиозные темы. О прощении, спасении, искуплении. В монастыри ездила, жила там подолгу. Игоря пыталась обратить. А потом решила освятить дом. У нее это превратилось в навязчивую идею: Валя твердила, что здесь дурное место, проклятое. В итоге пригласила батюшку, отца Михаила, и они впервые за несколько лет открыли дом. Что там делали, что увидели, не знаю, они вошли вдвоем. Игорь и мы, соседи, конечно, смотрели, но внутрь не входили. Не было их примерно час. Слышалось, как священник молитвы читал. А потом все резко стихло, и через некоторое время Валя стала кричать. Несколько человек кинулись в дом, в том числе и мы с Игорем. Валя и отец Михаил были в коридоре, она пыталась его поднять, твердила, что у него плохо с сердцем. А священник лежал на спине и тихонько стонал. Жалобно так, тоненько. Мы кое-как вытащили его из дому. Помню, Игорь запер дом, а ключи сунул мне в руку, так они у меня и оставались. Пока тебе не отдала. «Скорая» приехала быстро, но отца Михаила спасти не сумели: умер по пути в больницу. А вскоре и Валя померла. Она после того случая как помешанная стала. Ни слова больше не вымолвила, не здоровалась ни с кем. В церковь перестала ходить. Умерла тихо, во сне. Похоронили ее на местном кладбище, рядом с сыном. И Игоря после здесь же схоронили, – печально проговорила Ирина Матвеевна.

– Он надолго пережил бабушку?

– На тринадцать лет.

– Дедушка сразу уехал? Где он жил?

– Сначала в вагончике. Опустился, стал много пить. За собой не следил. Я приходила, убирала у него, приносила еду. Сердце разрывалось видеть его таким. Зимой предложила Игорю перебраться сюда, ко мне. Холодно, а он забывал топить печку. Он ведь был совсем старик. Я боялась, как бы не замерз. Игорь согласился. Стал жить вон в той комнате. – Ирина Матвеевна слабо махнула рукой влево. – Прожил около двух лет. Но прежним так и не стал. В нем жил страх, Верочка. Он вздрагивал от каждого шороха, оглядывался, прислушивался, что-то бормотал. Мы никогда, ни разу не говорили с ним о том, что случилось с его семьей. Я боялась поднимать эту тему. Игорь пил, конечно. Но я была спокойна, что он хотя бы не мерзнет, не голодает. А потом он совсем сдал. С головой стало плохо: заговаривался, иногда не узнавал меня. То ему казалось, что под домом кто-то роет подземный ход, то рассказывал, что у него воруют деньги. Убеждал, что кто-то охотится на него, стал спать с молотком под подушкой. Я жила как на вулкане: прятала от него ножи и вилки, успокаивала, когда он просыпался по ночам и плакал, искала его по всей деревне, когда убегал. Очень устала, почти перестала спать, давление скакало… Но, наверное, терпела бы и дальше, если бы однажды ночью не увидела, как Игорь крадется к моей кровати с молотком в руке. – Ирина Матвеевна сцепила руки в замок и прикусила губу. – Не знаю, что ему пригрезилось, но он точно забил бы меня до смерти, если бы я его не заметила. Короче говоря, невропатолог направил Игоря к психиатру. Выяснилось, у него острый старческий психоз или что-то в этом роде. Его увезли в город, в лечебницу. Психиатрическую. Он пробыл там до самой смерти. Я навещала его, когда была возможность. Иногда он узнавал меня, но чаще нет. И никогда не вспоминал, что у него была семья. Наверное, такое свойство памяти. То, что причиняло ему боль, он вычеркнул. А потом умер, мы с Сашей забрали его тело, организовали похороны.

Ирина Матвеевна замолчала, глаза ее увлажнились. Вера судорожно вздохнула, чтобы прогнать подступающие слезы, и выдавила:

– Спасибо вам. Простите меня. Я так виновата! Вы ухаживали за моим дедом, хоронили его, а я…

– Что ты, Верочка! – горячо возразила пожилая женщина. – Успокойся, глупенькая! Перестань себя упрекать! Здесь нет твоей вины, ты даже не знала ни о чем. Так уж вышло.

– Вышло хуже некуда. Оказывается, у меня в семье сплошные трагедии. Отец умер неизвестно от чего, бабушка с дедом под конец жизни лишились рассудка. И я обо всем только сейчас узнаю!

Ирина Матвеевна сочувственно кивала.

– Голова идет кругом, не могу со всем этим свыкнуться.

– Ой, – вскинулась хозяйка, – а время-то! Почти полночь!

– Надо же, я и не заметила, – тускло произнесла Вера, – вам, наверное, спать пора.

– Не во мне дело! Это тебе надо отдохнуть. Может, заночуешь у меня? Вон, глаза слипаются! Иди, ложись.

Вера предприняла слабую попытку возразить, но быстро сдалась. Ей и в самом деле хотелось быстрее дойти до кровати, упасть и заснуть. К тому же она поймала себя на мысли, что ночевать дома сегодня не сможет.

Глава 10

Проснувшись утром, Вера не сразу сообразила, где находится. Окно было не слева, а справа, занавески другие, и вся комната тесно заставлена мебелью. Она лежала на огромной кровати с железными шишечками, заботливо укутанная легким пуховым одеялом. На таком ложе не спишь, а почиваешь. Выбравшись из кровати, с наслаждением потерла руками поясницу, застелила постель и отправилась во двор, к рукомойнику.

Ирина Матвеевна, видимо, давно встала и уже хлопотала на кухне. Увидев в дверях умытую, посвежевшую Веру, улыбнулась:

– С добрым утром, милая. Как спала? Садись к столу.

– Доброе, Ирина Матвеевна. Спасибо, отлично выспалась! Что же вы меня не разбудили, я бы с завтраком помогла.

– Не стой в дверях, садись, – снова позвала пожилая женщина. – Яичница с колбасой, творожные оладьи с повидлом, любишь?

– Я не голодная, – неуверенно ответила она.

– И слушать ничего не желаю! – замахала руками Ирина Матвеевна. – Завтрак – самая важная еда. Меня так учили, и, как видишь, дожила до семидесяти шести!

– Весомый аргумент! – засмеялась Вера.

Аппетит и вправду пришел во время еды. Яичница оказалась такая, какую она любила: колбаса хорошо прожарена, а желтки чуть жидковатые.

– Спасибо вам за все-все, Ирина Матвеевна. Знаете, у меня такое чувство, будто я нашла свою бабушку, – призналась Вера.

– Милая ты моя, хорошая девочка! До чего приятно такое слышать! Я ведь совсем одна осталась.

Она потянулась к Вере и ласково погладила ее по руке.

– На правах почти бабушки хочу спросить: чем сегодня думаешь заняться? Отдохнешь?

Вера покачала головой:

– Некогда отдыхать. Съезжу на работу, надо взять одну справку. Потом – в банк, подам заявку на кредит.

– Собираешься взять кредит?

– Угу, – кивнула Вера, – надеюсь, не откажут.

– Зачем тебе понадобились деньги?

– Думаю машину купить. Подержанную, наверное… Хотя, может, и новую. Смотря на какую денег хватит.

– Ты умеешь водить? – поинтересовалась Ирина Матвеевна.

– Умею, у меня давно уже права есть. Практики маловато было, но это ничего. Здесь, в Корчах, покатаюсь, подучусь. Машина – вещь нужная. Сколько можно от продуктового автобуса зависеть и пешком в Ковши топать?

– Верочка, – осторожно начала Ирина Матвеевна, – ты что, собралась остаться? Хочешь поселиться в Корчах?

– У меня просто нет другого выхода. – Вера отодвинула тарелку и стала помешивать чай маленькой изящной ложечкой. Вздохнула и решилась: – Мой гражданский муж… Короче, я застала его с другой. Узнала, что он давно изменял мне, с разными женщинами. И ушла от него.

Вера вкратце рассказала свою невеселую историю и подытожила:

– Как видите, идти мне некуда и жить негде.

– Что тут скажешь, Верочка, – вздохнула Ирина Матвеевна, рассеянно перебирая яблоки в старомодной вазе на массивной стеклянной ножке. – Бог ему судья. А снимать жилье…

– Дорого, – отрезала Вера, – не с моей копеечной зарплатой. Да и смысла не вижу, если есть прекрасный дом! От города далековато, но куплю машину – и проблема, считай, решена.

Видно было, что Ирина Матвеевна хочет сказать что-то, но колеблется. Она неуверенно взглянула на Веру и тихо произнесла:

– После всего, что я тебе вчера наговорила, ты не боишься жить здесь?

– Ирина Матвеевна! Вы образованный, умный человек! – досадливо проговорила Вера. – Неужели вы верите в сказки про заколдованный дом?

– Не думаю, что такие уж сказки. А верю я тому, что видела своими глазами, – прохладно ответила Ирина Матвеевна.

– Сами подумайте, – торопливо заговорила Вера, – отец мог начать худеть задолго до смерти. Вы же говорили, он жил затворником, вот никто ничего и не замечал! А те три дня он наверняка где-то прятался и потом тихонько пробрался в дом. Согласитесь, такое могло быть! Бабушкина смерть вполне естественна, и нет ничего странного, что у них с дедом помутилось в голове. Такое пережить! Мамино желание развестись с отцом и уехать тоже вполне объяснимо, это случается сплошь и рядом. При чем здесь дом?

– А тебе не кажется, что в этом доме слишком многое случалось?

– Одна трагедия влекла за собой другую, – пожала плечами Вера. – Случилось немало, но винить в этом постройку! Средневековье какое-то. Знаете, что я думаю? Люди внушили себе, что там есть что-то зловещее, вот и рассматривают все факты под этим углом.

– Но неужели ты сама не замечаешь ничего странного в своем доме? – Голос Ирины Матвеевны дрожал.

– Ничего, – быстро проговорила Вера и осеклась.

Странности, несомненно, имелись. Правда, они, скорее, не пугали, а помогали. А как быть со Светкиной историей? Светлана-то не знала, что местные связывали с домом всякие ужасы!

Ирина Матвеевна выжидательно уставилась на нее. Вера почувствовала, как глубоко внутри нарастает гнев: и без того забот невпроворот, единственная подруга при смерти, а тут сиди – рассуждай с суеверной пенсионеркой про какую-то чушь!

– Я прожила в доме больше недели и ничего плохого не заметила! – чуть громче, чем нужно, сказала она. – Сплю крепко, ничего подозрительного не вижу.

– А может быть, это только пока? – Ирина Матвеевна не желала сдавать позиции. – Поначалу и с Игорем все было в порядке!

– Ириночка Матвеевна, дорогая моя, не хочу вас обижать, но этот разговор бессмыслен. Я остаюсь здесь, это мое окончательное решение.

Вера увидела, как губы у пожилой женщины дрогнули, и поспешно добавила, желая смягчить свою резкость:

– Но если бы я и захотела уехать, мне некуда, понимаете?

– Что ж, дело твое. – Ирина Матвеевна встала и двинулась к раковине. – Не сердись на старуху. Я хотела как лучше.

– И вы на меня не сердитесь.

Вера тоже поднялась и стала убирать со стола посуду.

– Завтрак был – пальчики оближешь.

– Оставь посуду, Верочка, я сама, – запротестовала пожилая женщина.

Вера подошла к Ирине Матвеевне и обняла ее, прижавшись щекой к мягкому плечу.

– Нет, вы уж позвольте мне хоть как-то вам помочь.

Легкая натянутость, возникшая было между ними, рассеялась. Вера покончила с посудой и проговорила, вытирая руки:

– Хотела еще попросить вас… Собираюсь сходить к своим, на кладбище. Объясните мне, как туда добраться?

– Конечно, милая. Это совсем близко. Надо идти не к Большим Ковшам, а в противоположную сторону, к Глубокому озеру. Выходишь из Корчей – и идешь все время прямо. До первой развилки. А там, как в сказке. Налево – озеро. Направо – кладбище. Его сразу видно будет, не перепутаешь. На кладбище тоже легко разобраться: аллея одна, второй поворот направо, и совсем рядом – твои. Мне сходить с тобой?

– Спасибо, я, наверное, должна одна. – Вера убрала за ухо непослушную прядь. – Прямо сейчас и пойду. Вы не дадите мне цветов из сада? А то в первый раз – и с пустыми руками.

– Господи, конечно! У меня поздние тюльпаны как раз расцвели – очень красивые, – подхватилась Ирина Матвеевна, – обязательно отнеси! Твоим приятно будет.

Она сходила в палисадник, нарвала большой букет и вручила девушке.

Дошла Вера быстро – минут через пятнадцать уже была на месте. Свернула с главной аллеи направо и почти сразу наткнулась на знакомые фамилии. Вот они: отец, дедушка и бабушка. Три скромных креста с металлическими табличками выстроились рядышком. Чуть поодаль виднелось еще одно, темное от времени надгробие – Владимир и Варвара Толмачевы. Умерли в один день – 2 августа.

Все захоронения – в образцовом порядке: ни листвы, ни мусора. Оградки выкрашены, на холмиках зеленеет симпатичная травка, растут мелкие розовые и белые цветочки. Потрясенная такой заботой, Вера еще раз мысленно поблагодарила Ирину Матвеевну.

Она разделила свой большой букет и положила по нескольку тюльпанов на все могилы.

– Теперь сама буду присматривать за вами, – пообещала Вера, – я вернулась.

Боли и тоски не было – она ведь не помнила ни папу, ни бабушку, ни деда. О существовании прадеда и прабабки даже не подозревала, вплоть до вчерашнего дня. Так что оплакивать никого из них не могла. Ей лишь было немного грустно, как это всегда бывает на кладбищах. Но одновременно и радостно, что она нашла-таки своих предков.

«Вот они – люди, которым я обязана тем, что живу на свете», – подумала девушка.

Постояв еще немного у дорогих могил, она вслух попрощалась с родными и ушла, не оборачиваясь. Оглядываться на кладбище нельзя, это ей сказала материна подруга тетя Лида, когда они хоронили маму.

– Не вздумай, Верка! Назад не смотри – к себе позовет! – поучала она заплаканную Веру.

Верить или не верить – дело хозяйское, но уж больно убежденно говорила тетя Лида. Вот жутковатые слова и врезались в память.

Вернувшись в Корчи, Вера заскочила домой, быстро привела себя в порядок, переоделась, взяла необходимые документы и двинулась по дороге в Большие Ковши.

По пути набрала номер реанимации. Состояние Светы было по-прежнему стабильно тяжелое. Она почти дошла до Больших Ковшей, когда навстречу попалась Мария Сергеевна Емельянова.

– В Ковши? – вместо приветствия пробурчала она.

– В Ковши, – откликнулась Вера и хотела пройти мимо, как вдруг Мария Сергеевна остановила ее вопросом:

– А подружка твоя как? Которая хворая? Че с ей?

– В реанимации. При смерти.

– Вона оно как. Чего («чяво») деется, – покачала головой Мария Сергеевна и двинулась в Корчи.

Вера быстро зашагала в противоположную сторону.

Почти дойдя до остановки, решила зайти в местную школу. Ей пришло в голову, что там наверняка имеется библиотека. Может, найдется и свободная вакансия? Работать ближе к дому было бы здорово.

Опасения Ирины Матвеевны не убавили желания Веры остаться в Корчах. Возможно, ей не хватало воображения, но она верила лишь тому, что видела, слышала, могла потрогать руками. Ее вера в Бога носила условный характер: она просто на всякий случай изредка ходила в церковь. Мистика, колдовство, предчувствия, порча, сглаз, экстрасенсорика – все, что было за гранью осязаемого, раз и навсегда научно объясненного мира, было вне ее понимания. Человек рационального склада, земной и логичный, Вера никогда не интересовалась такими вещами, не верила в них и потому не боялась.

Глава 11

Где в Больших Ковшах школа, Вера уже знала и решительно направилась туда. Быстро выяснив местонахождение библиотеки, поднялась на второй этаж и открыла обшарпанную деревянную дверь.

– Перепелкин, почему сдаешь книгу в таком состоянии? Ты что, на ней чай пил и селедку ел? – громко сердилась библиотекарь, женщина неопределенного возраста и крайне непривлекательной наружности. Высокая, сутулая, плоскогрудая и плоскозадая, с полными икрами, тусклыми волосами – пегими у корней и желтыми на концах, тонкими губами и большим носом, который унылым крючком загибался к подбородку. Как ни пытайся смотреть ей в глаза, взгляд все равно упирается в нос.

Библиотекарь нависала над тощим рыжим Перепелкиным, а тот без тени боязни хитро косил в сторону Веры ореховыми глазами.

– Я ниче не делал, – скучливо гудел он, с любопытством разглядывая посетительницу.

– Больше ни одного учебника у меня не получишь! Пусть твои родители сами покупают! Потратят разок собственные деньги, быстро научат тебя обращаться с книгами. Все, иди.

Перепелкин ушел. Библиотекарша сосредоточенно перекладывала бумажки, не обращая внимания на застывшую возле каталогов Веру.

– Извините, я хотела узнать, нет ли у вас вакансий. Дело в том, что я библиотекарь, с опытом работы, и…

– Как видите, библиотекарь здесь есть, – брюзгливо перебила женщина-нос, принимаясь сверлить Веру взглядом. – Ставка одна, и она занята.

– Конечно, – смутилась Вера, – просто я подумала, может быть…

– Сходите к директору, уточните, – неприязненно процедила унылая библиотекарша, – я ничего сказать не могу.

– Спасибо. Извините. – Вера покраснела и повернулась, чтобы уйти.

Ей хотелось поскорее выбраться в коридор. Но не успела она взяться за ручку, как дверь широко распахнулась, едва не ударив ее по лбу. Вера отшатнулась, а стремительно ворвавшийся в сонное библиотечное царство молодой человек принялся извиняться:

– Прошу прощения, не рассчитал! Я вас не ушиб?

Вошедшему было на вид лет двадцать пять. Высокий, плечистый, узкобедрый. Светлые волосы собраны на затылке в хвост, подчеркивая хорошо очерченный подбородок и правильный овал лица.

«Этакая кинозвезда в нашем уезде! – удивилась Вера. – Королевич Елисей».

– Все в порядке, не беспокойтесь! Жива-здорова. Не подскажете, как найти кабинет директора?

Вера внезапно порадовалась, что на ней джинсы, которые ей очень шли, новая красивая кофточка и, слава богу, она не пожалела времени, чтобы накрасить глаза и уложить волосы.

– Давайте я вас провожу, – предложил «королевич», – подождите минутку, только сдам литературу.

Длинноносая библиотекарша скорбно поджала губы и приняла из рук молодого человека внушительную стопку книг.

– Юлия Борисовна, я чист – долгов нет, – заявил посетитель.

– Вижу, – проскрипела Юлия Борисовна, – еще обращайтесь.

– Непременно, всего доброго!

Они с Верой не спеша двинулись по коридору.

– Павел, – представился молодой человек.

– Вера, – улыбнулась она в ответ.

– Вы меня не узнаете? – прищурился Павел.

– Кажется, мы где-то встречались. – Вера наморщила лоб, и тут ее осенило. И как она сразу не вспомнила? –   Вы помогли мне сумку из автобуса вынести, когда я в Ковши приехала, правильно?

– Абсолютно верно!

– Получается, вы уже второй раз меня выручаете.

– Да, нелегко мне с вами приходится, – весело откликнулся парень.

– Вы здесь работаете? – поинтересовалась Вера.

– И здесь тоже. Веду историю в старших классах. А еще читаю лекции в университете, учусь в аспирантуре. У меня защита этой зимой. Вдобавок в музее по выходным экскурсоводом подрабатываю – скучать не приходится.

– В Ковшах живете?

– Здесь у меня мама. А я живу в Казани: от бабушки однушка досталась. Так что квартирным вопросом меня не испортить. И хватит обо мне! Вы-то зачем к директору собрались? Его, кстати, Андреем Васильевичем зовут. Отличный мужик. Редко таких встретишь.

– Думала спросить, нет ли в школе вакансий. Я теперь буду жить здесь, мне тоже наследство досталось – дом.

– Вы учительница? Что преподаете? – живо поинтересовался Павел.

– Нет, – Вера отрицательно покачала головой, – библиотекарь. Зря, наверное, иду? Вряд ли нужен еще работник, если есть Юлия Борисовна.

– Как знать. Может, Андрей Васильевич вам еще что-то предложит.

– Например, полы мыть? – усмехнулась Вера.

– Например, оргработником, – спокойно сказал Павел, – наша Майя Львовна решилась уйти на пенсию. Между нами говоря, давно пора: человеку, который организует досуг молодежи, все-таки должно быть меньше семидесяти. Так что в августе место освободится.

– Но я же не оргработник. Неужели справлюсь? – с сомнением проговорила Вера.

– Уверен! Тут и думать не о чем. Кстати, мы пришли. – Павел заколебался. – Хотите, подожду?

– Хочу, – прямо ответила Вера.

Павел ей понравился. Не только внешне, но и своей доброжелательной открытостью и простотой. Она поймала себя на мысли, что старается произвести на нового знакомого приятное впечатление.

– Тогда договорились. Я посижу в приемной, а вы идите. Ни пуха.

– К черту! – Вера тряхнула головой и решительно постучалась в обитую темно-синей кожей дверь.

«Отличный мужик» оказался маленьким пухлым колобком, почти одного роста с Верой. Он поспешно выкатился из кресла навстречу посетительнице, усадил напротив своего стола и снова вернулся на место.

– Заходите, не стесняйтесь, милая барышня! Что-то я раньше вас здесь не встречал! Вы по какому вопросу?

Похоже, у него было хорошее настроение. А может, директор всегда так приветлив с людьми. Она немного расслабилась и заулыбалась в ответ.

– Меня зовут Вера Владимировна Андреева. Я хотела узнать, не нужны ли вам сотрудники. Так сложилось, что теперь буду здесь жить, и очень хотелось бы работать ближе к дому.

– Возможно, что-то и найдется. Кто вы по образованию, Вера Владимировна?

– Библиотекарь, – ответила Вера и поспешно добавила: – У меня есть высшее образование и опыт работы именно в учебном заведении. Я сейчас работаю в институтской библиотеке.

– Ясненько, – задумался «Колобок», – ясненько. Библиотекарь у меня в данный момент есть, и, насколько я знаю, пока Юлия Борисовна покидать нас не собирается. Но не спешите огорчаться!

И он рассказал про престарелую «пионервожатую», возжелавшую заслуженного отдыха. Вера записала на бумажке свои координаты, Андрей Васильевич обещал на днях непременно перезвонить.

Она вышла из кабинета директора в смешанных чувствах. С одной стороны, конечно, хорошо было бы работать так близко. Но с другой – Вера любила библиотечное дело, ей хотелось быть именно библиотекарем, а не каким-то оргработником. Сейчас у нее имелась любимая работа, так стоило ли отказываться от прежней должности ради незнамо чего?

Павел, как и обещал, сидел в приемной, ждал новую знакомую. За полукруглым столом возле большого окна деловито шуршала бумагами обильно накрашенная секретарша. Когда они пришли, ее не было.

– Добрый день, – поздоровалась Вера.

– Здрасте, – почти не разжимая губ, обронила девушка, хмуро взглянув на нее. Похоже, ей не понравилось, что Веру дожидался Павел.

– Как прошло? – нетерпеливо спросил Паша, едва они вышли из приемной в гулкий коридор.

– Все хорошо, – немного неуверенно ответила Вера, – Андрей Васильевич действительно замечательный. Предложил мне место, про которое вы говорили. Вместо Майи Львовны. Обещал на днях перезвонить, так что буду ждать. Может, вы принесете мне удачу.

– Ты.

– Что «ты»? – не поняла Вера.

– Давай перейдем на «ты», – предложил Паша.

– Договорились, – согласилась Вера.

– Ты сейчас в какие края?

– В город. Мне нужно в банк. Хочу подать документы на кредит.

– Зачем тебе долговая яма?

– Собираюсь купить машину. Надоело ходить до Больших Ковшей пешком, – пояснила Вера.

– Пешком? Откуда? Я думал, ты живешь в Ковшах, – удивился Паша.

– Нет, в Корчах. Знаешь это место?

– В Корчах? Но… – В серых Пашиных глазах вдруг появилось странное выражение, – так ты та самая девушка, которая приехала жить в толмачевский дом?!

– Да. И мне порядком надоела странная реакция местных жителей на мое появление, – сухо ответила Вера.

– Конечно, прости, – рассеянно произнес Паша, размышляя о чем-то своем. – Послушай, а ведь мне уже давно хотелось с тобой познакомиться.

– О чем это ты? – не поняла Вера.

Они уже вышли из здания школы и стояли на крыльце. Посреди пустого школьного двора четыре девочки увлеченно играли в прыгалки.

– Это почти научный интерес. Мне необходимо было поговорить с девушкой, которая приехала в Корчи! И надо же – оказывается, это ты! Как все удачно складывается, – оживленно говорил Павел, не замечая, что Вера слушает его с кислым выражением лица. – Вер, у меня консультация через… – Он глянул на часы, – пятнадцать минут. Ребята, скорее всего, уже собрались, я не смогу отменить. Может, подождешь, пока я закончу? Это недолго! А потом я тебя в банк отвезу!

Он смотрел умоляюще. Вера неожиданно для себя расстроилась и почувствовала себя обманутой. Ей показалось, она понравилась Павлу, и была уверена: тот назначит ей свидание. О романе не думалось, но общение с другим мужчиной отвлекло бы от мыслей о муже, о своем печальном положении. Однако, как выяснилось, красавец историк тоже не прочь был использовать ее в каких-то своих интересах. «Почти научных».

– Извини, я спешу. Приятно было познакомиться, – обронила Вера.

– Да-да, извини. – Павел, видимо, не ожидал такого отпора. – Может, разрешишь позвонить тебе? Запиши свой номер, пожалуйста! – попросил он, вытащил из кармана маленькую коричневую записную книжку и протянул ей. Она не стала ломаться и неровным почерком написала одиннадцать цифр.

День складывался на удивление гладко: главбух была в отличном настроении и быстро выдала Вере нужную справку. В банке тоже обошлось без очередей и проволочек. Вера заполнила анкету, представила необходимые документы с ксерокопиями и приготовилась ждать до пятницы. Ей обещали позвонить и известить о принятом решении.

Из банка Вера поехала в больницу к Свете. Возле окошка справочной, как обычно, толкались посетители. Требовалось назвать номер палаты и фамилию больного, чтобы получить заранее заказанный пропуск. Ей пропуск был не нужен: все равно в реанимацию не пустят. Она просто хотела узнать, как по внутреннему телефону позвонить Светкиному врачу и спросить, не нужно ли чего.

Минут через пять Вера набрала нужный номер и с болью в сердце услышала:

– Состояние стабильно тяжелое.

– Скажите, ей… ничего не требуется?

– А вам бы в коме что-то потребовалось? – осведомилась собеседница.

– Извините, не так выразилась. Я имела в виду лекарства или еще что-то. Уход, может быть, – зачастила Вера, едва сдерживая слезы.

– Ухаживаем сами, лекарства все есть, – ответила женщина и добавила чуть мягче: – Не волнуйтесь.

– Понятно. До свидания, – попрощалась Вера.

– Всего доброго. Звоните, узнавайте. – Трубка запикала короткими гудками.