Текст книги "Выносящая приговор"

– А вы, я смотрю, не утруждаете себя работой, – заметила я, а Курганов хмыкнул и, изъяв руки из карманов брюк, осмотрел мое тело, помещенное в серый брючный костюм, словно в стальные латные доспехи.

– Как вы смотрите на то, что мы остаток вечера проведем в каком-нибудь более приятном месте? – спросил он, не обращая внимания на колкое замечание. – Выпьем по бокалу вина…

От этих слов сердце дрогнуло. Макар не позволял мне прикасаться к алкоголю, поэтому я искала любую возможность расслабиться где-нибудь на стороне, чтобы получить порцию чего-то горячительного, мечтая о забытье и крепком сне.

– Ну, если только по бокалу, – тихо и робко произнесла я, положительно кивая.

Небольшой, но уютный бар располагался справа от клуба через дорогу. Яркий интерьер в стиле диско привлекал внимание необычными деталями. Разноцветные пластиковые стулья обтекаемой формы и такие же цветные круглые столики гармонично смотрелись в дуэте. Маленький танцпол, выложенный разноцветными кубиками стеклянной плитки, и виниловые пластинки, изображенные на стене, возвращали во времена молодости родителей.

Опустившись на стул, я взглянула на молодую стройную девушку в красном фартуке, подошедшую к столику. Руслан сел напротив меня и взял из рук официантки меню. Второе меню досталось по праву мне, но оно не вызвало ни малейшего интереса и я, закрыв его, вернула девушке.

– Бутылку красного полусладкого вина «Курни» и виноград, – возвращая меню официантке, произнес Курганов. – Дарья, вы закажете что-то еще? – спросил он, взглянув на меня.

– Нет, спасибо, – качнула я отрицательно головой, – вина будет вполне достаточно.

– Какой виноград вы предпочитаете? – поинтересовалась девушка, обращаясь к Руслану.

– Не принципиально, – ответил он, словно отмахнувшись от официантки, снова уставившись на мое лицо.

Девушка поспешно удалилась, а я пристально посмотрела в глаза Курганова, продолжающего рассматривать меня, не пряча легкой улыбки.

– Дарья, – произнес он тихо, – предлагаю вам перейти на «ты». Думаю, так будет более удобно общаться нам.

– А мы будем общаться? – почему-то раздражаясь, спросила я, а Руслан еще шире улыбнулся.

– Я просто уверен в этом, – как-то высокомерно приподняв подбородок, заверил он меня, а я фыркнула. – Ну, так что?

– Мне все равно, – изображая безразличие, ответила я и окинула взглядом полупустой зал бара.

– Вот и хорошо, – прищурил он карие глаза. – Значит, ты работаешь в газете «Затмение»? – задал вопрос Руслан, а я нахмурилась.

– Ты ведь умеешь читать, – напомнила я, хмыкнув, всем своим видом демонстрируя свое сомнение в его умении различать буквы.

– Интересно, – начал он задумчиво, – будущих журналистов в институте учат стервозности или вы рождаетесь такими?

– Не знаю, – театрально пожала я плечами, – я получила образование в университете.

Руслан негромко рассмеялся, продолжая пялиться на меня. Его веселье прервала девушка, вернувшаяся к столику с подносом. Опустив бутылку, а затем и бокалы на стол, она поместила в самый центр столешницы корзинку с цветными гроздями винограда. Зажав в руке штопор, официантка коснулась высокого горлышка бутылки.

– Спасибо, я сам, – произнес Руслан, извлекая из ее пальцев штопор.

Девушка положительно кивнула и, подхватив поднос, исчезла из поля нашего зрения. Курганов откупорил вино и, наполнив бокалы багряной жидкостью, протянул один из них мне, вновь взглянув пристально в глаза. Зажав в пальцах прохладное тонкое стекло, я поднесла ободок к губам и, сделав небольшой глоток, замерла в ожидании такой желанной легкости. Руслан последовал моему примеру и, отпив вино из бокала, сунул круглую розовую ягоду винограда в рот. Когда мой бокал опустел, я наконец-то ощутила то, что всегда дарило покой и умиротворение. Курганов поспешил наполнить его снова, придвинув ближе ко мне.

Я не помню, в какой момент на нашем столике появилась очередная бутылка, не помню, о чем говорил мне Руслан, и что отвечала я. Моя память была напрочь стерта алкоголем. Ощутив головокружение и тошноту, я пожелала покинуть бар, а Курганов не стал возражать.

Оказавшись на парковке, я стала искать в карманах куртки ключ от своего купе. Как только он появился в моих пальцах, Руслан отрицательно покачал головой.

– Я отвезу тебя, – произнес он в ультимативной форме, помещая свои пальцы на мое запястье.

– Сама справлюсь, – буркнула я, высвобождая руку из его хватки, но он не желал дарить мне свободу, продолжая сжимать запястье.

Больше не возражая и не оказывая сопротивления, я последовала за Кургановым. Оказавшись у черного большущего джипа и распахнув дверь, он помог мне взобраться в салон. Усевшись на водительское кресло, Руслан повернул ключ в замке зажигания, а внедорожник, осветив стену клуба ярким светом, зарычал пробудившимся под капотом двигателем. Взглянув на меня, пытаясь рассмотреть во тьме профиль, он резко вжал педаль газа в пол и, вывернув руль влево, сдвинул этого рычащего гиганта с места.

«Джип» несся по ночному городу, уничтожая тишину улиц, давно погрузившихся в сон. Ехали мы долго, а я пыталась понять, куда же он везет меня, ведь свой домашний адрес я так и не озвучила. Руслан продолжал периодически поглядывать на меня, словно чего-то ожидая, и спустя несколько минут, я таки поняла, чего именно он ждал.

– Московский переулок, 17, – наконец-то произнесла я, взглянув на его лицо, а Курганов хмыкнув, улыбнулся. – Останови у сквера, – попросила я, испытывая неловкость от его насмешливого «хм».

Естественно, я назвала не свой домашний адрес. Московский переулок располагался напротив моей высотки и разделял их небольшой сквер, тянущийся практически вдоль всей улицы.

Внедорожник резко сбавил скорость и, развернувшись прямо посреди пустынной дороги, вновь заревел зверем, ускоряясь. Еще минут двадцать и «Джип» снова сбавил скорость, а затем, прижавшись к обочине, замер на месте. Осмотрев экстерьер за окном, я поняла, что нахожусь у сквера со стороны Московского переулка, как того и желала. Руслан сел вполоборота и посмотрел на меня.

– Спасибо, – тихо произнесла я, пряча глаза, и взялась за ручку, желая распахнуть дверь.

Курганов, мгновенно схватив меня за плечо, не позволил сдвинуться с места. Он аккуратно потянул тело на себя и, наклонившись к лицу, неожиданно впился в губы поцелуем. Здравый разум, уничтоженный алкоголем, не позволил оказать сопротивление. Из груди вырвался еле слышный стон, а я, прогнувшись в пояснице, ответила на его увлекающую страсть.

Пальцы Руслана утонули в моих прядях, а тело стало напряженным и твердым от сократившихся мышц. Его горячий влажный язык периодически касался моих губ, а я ощущала, как тело стремительно падает в пропасть, на дне которой, кроме возбуждения, не было ничего. Дыхание Руслана было тяжелым и быстрым, а губы с каждым разом становились все более настойчивыми и уверенными. Когда они, лишив меня поцелуя, скользнули к шее, я вернулась в реальность. Резко отстранившись, я вцепилась пальцами в ручку и, распахнув дверь, выскочила из салона, быстрым шагом направившись вглубь сквера, освещенного круглыми фонарями. Ноги машинально передвигались, а тело продолжало дрожать от возбуждения. Хватая морозный воздух ртом, я продолжала быстро идти вперед, желая оказаться как можно скорее дома.

Подойдя к подъезду, я остановилась и медленно выдохнула напряжение, не позволяющее свободно дышать. Сделав три небольших шага вперед, я приблизилась к невысокому кустарнику и коснулась ладонями снежной шапки, лежащей на его верхушке. Тая под горячими ладонями, снег покалывал кожу, стремительно охлаждая ее. Прижав мокрые холодные руки к щекам, я тяжело вздохнула и наконец-то вошла в подъезд. Сердце, не сбавляя темпа ударов, продолжало с силой бить в грудь.

Поднявшись на шестнадцатый этаж с помощью лифта, я оказалась у черной двери квартиры, вспомнив, что ключ остался в салоне «Доджа». Вновь тяжело вздохнув, я вжала кнопку звонка в стену, замерев в ожидании, но ждать, к сожалению, долго не пришлось. Три негромких щелчка в замке и дверь распахнулась. Я уставилась на злой прищур Макара, застыв на месте. Тело стало каким-то тяжелым и неподвижным. Он, переступив порог, схватил меня за руку и втянул в квартиру. Хлопнув громко дверью, муж повернулся ко мне.

– Ты где была? – фырча от злобы, спросил он, осматривая мое по-прежнему дрожащее от возбуждения тело.

Я смотрела на гневные искры, блестевшие в его глазах, сохраняя молчание. Это возбуждение не позволяло ощущать ни страха, ни волнения. Сердце все еще поспешно сокращалось в груди, но причиной этого не был гневный вид мужа. Стянув с плеч расстегнутую куртку и бросив ее на пол, я тут же сократила расстояние между нами и, повиснув на шее Макара, впилась в его губы поцелуем. Он замер от растерянности, а его дыхание резко оборвалось. Я продолжала жадно впиваться в губы, испытывая муки возбуждения и периодически издавая негромкий стон желания. Макар попытался отстранить меня, схватив за плечи, но я, коснувшись языком его губ, мертвой хваткой вцепилась пальцами в ворот белой футболки. Он, тут же сдавшись, ответил на страсть и, подхватив меня на руки, понес в спальню.

Упав на кровать, я стала судорожно стягивать спортивные брюки с мужа, продолжая целовать его горячие влажные губы. Казалось, я лишилась разума. Опьяненный мозг, контролирующий лишь животные инстинкты, управлял телом. Движения Макара вызывали стоны блаженства. Мои пальцы впивались в его мокрую от пота спину, постоянно соскальзывая с кожи. Сильные руки мужа до боли сжимались на плечах, а я прикусывала нижнюю губу, мечтая об удовлетворении. Макар коснулся поцелуем губ и замер, прижавшись горячим телом ко мне, а я перестала дышать, ощущая его мощные толчки сердца в грудь. Он резко наполнил легкие воздухом и снова поцеловал губы, продолжая жадно вдыхать носом такой необходимый кислород. Коснувшись влажными ладонями его лица, я от блаженства закрыла глаза, наслаждаясь чувством удовлетворенности. Макар опустился рядом со мной на кровать и с каким-то удивлением осмотрел лицо.

– Я люблю тебя, – шепнула я, чувствуя, как сердце постепенно возвращается в привычный жизненный ритм.

Он так ничего и не ответил. Поднявшись с кровати, скрылся за дверью ванной комнаты, а я вспомнила о недавнем поцелуе Руслана и пожалела о том, что согласилась провести вечер в его компании. Трезвеющий мозг выдвинул версию, что он намеренно напоил меня, желая воспользоваться телом, и это мне очень не понравилось, вызвав приступ гнева.

Проснувшись утром и не обнаружив Макара рядом, я поняла, что снова проспала. Усевшись на кровати, я прижала ладони к пульсирующим от боли вискам, постепенно вспоминая события прошедшей ночи. Воспоминания оказались не совсем приятными, а вернее, совсем неприятными. «Угораздило же меня», – мысленно сказала я, качая головой, медленно наливающейся жаром.

Добравшись до кухни, я наполнила высокий стакан водой и, погрузив в нее две шипучие таблетки аспирина, уставилась на пузырьки, поднимающиеся пеной на поверхность. Необходимо было срочно привести себя в порядок и явиться в офис, иначе отец снова будет читать лекции о пунктуальности и ответственности. Мои частые опоздания приводили его в бешенство, и папа внезапно вспоминал о своих родительских обязанностях: воспитывать и поучать, не смотря на то, что мне уже тридцать пять и я давно замужем.

Я поспешно приняла душ и, изобразив на лице маску свежести и молодости, отправилась на такси к клубу «Кайман». Сунув деньги водителю, я покинула салон авто и, подойдя к своему одиноко стоящему на парковке «Доджу», осмотрела запертые двери клуба. Неожиданно внимание привлек звук стремительно приближающегося автомобиля и я, машинально повернув голову, взглянула на черный «Коммандер», как-то торжественно, что ли, въехавший на парковку. Не хватало только барабанной дроби и звука фанфар для триумфального появления новенького джипа. Сердце вздрогнуло, ускоряя темп сокращений.

Автомобиль замер напротив входа в клуб и заглох. Из салона выбрался Курганов, застегивая на ходу полы пиджака. Пикнув сигнализацией, я поспешно схватилась за дверную ручку купе, желая немедленно испариться, естественно, оставшись незамеченной, но Руслан, привлеченный жалобным писком моего авто, резко обернулся и, заметив меня, замер. Стоя неподвижно, сунув правую руку в карман брюк, он пристально смотрел на меня, щуря глаза то ли от солнечного яркого света, то ли от слабости своего зрения.

Ужас застыл в моих глазах, при виде его большого напряженного тела. Резко дернув дверь на себя, я исчезла в салоне и, ткнув дрожащим пальцем в кнопку «Старт», вцепилась пальцами в кожаное рулевое колесо. Сердце продолжало биться быстро от созерцания Руслана, по-прежнему стоящего у своего внедорожника. С силой вжав педаль газа в пол, я вывернула руль влево. Мой алый «Демон» зловеще зарычал, уничтожая тишину улицы громким звуком выхлопа, и рванул с места, свистнув противно колесами. Оказавшись вдали от клуба, я наконец-то смогла вздохнуть с облегчением и унять дрожь в руках.

День, проведенный в офисе, позволил расслабиться и немного успокоиться. Дописав первую статью о клубе, я кликнула мышкой по кнопке «Печать» и, откинувшись на спинку кресла, тяжело вздохнула. Теперь самым трудным испытанием для меня будет встреча с Кургановым. Необходимо предоставить статью для ознакомления, дабы он не передумал и не запретил мне появляться в «Каймане».

Повернувшись на кресле к принтеру, я взяла в руки еще теплые листы с напечатанным текстом и, сунув их в черную папку, поднялась с места. Подойдя к зеркалу, я заглянула в свои глаза, в которых до сих пор был заметен страх, иногда подрагивающий, предвкушая неизбежную и нежеланную встречу. Стянув волосы на затылке в хвост, я тяжело вздохнула, отрицательно качая головой. «Что же ты наделала?» – спросила я себя мысленно, проклиная соблазн, стремительно разрушающий меня. Накинув куртку и прихватив папку со стола, я покинула кабинет.

Спустя полчаса автомобиль замер на парковке, которую он так стремительно покинул утром, оставив черные следы от покрышек на очищенном от снега асфальте. Заглушив двигатель, я взглянула на по-прежнему стоящий «Джип» Курганова у входа в клуб. Выдохнув напряженный воздух, я подняла папку с пассажирского кресла и покинула теплый салон купе. Дрожь в ногах не позволяла передвигаться уверенной грациозной походкой, держа мышцы тела в напряжении.

Сунув пропуск в лицо охраннику, я толкнула турникет вперед и прошла вглубь холла. Лифт замер на третьем этаже, а я в очередной раз взглянула на поселившийся страх в зрачках, который категорически не желал их покидать.

Я не спеша подошла к черной двери и, пару раз стукнув по глянцевому полотну, опустила серебристую ручку. Войдя в светлое помещение, я посмотрела на Руслана, сидящего за столом. Он как-то придирчиво осмотрел мое лицо и негромко произнес абсолютно равнодушным голосом:

– Присаживайтесь, Дарья Алексеевна.

Опустив дрожащее тело в кресло, я поместила папку на столешницу перед Кургановым, но он даже не взглянул на нее, продолжая наблюдать за моим наверняка испуганным лицом. Я старалась не вдыхать воздух, ощущая боль в сердце от необъяснимого страха, оккупировавшего тело. Наконец-то Руслан отлепил взгляд от меня и обратил внимание на папку. Изъяв из нее один из листов, он бегло просмотрел текст, а затем снова уставился в мои глаза.

– Что это? – спросил Курганов все так же тихо и равнодушно.

– Обещанная статья, – сказала я в ответ, рассматривая его безэмоциональное лицо.

– Ну да, – вспомнил он о своем условии. – Хорошо, я позже прочту. Можете идти, работать, – сказал спокойно Руслан, опуская белый лист на папку.

Машинально кивнув, я направилась к выходу, абсолютно не понимая, что происходит.

Оказавшись за дверью, я вздохнула с облегчением, понимая, что напряжение постепенно растворяется в теле. «Может быть, он ничего не помнит?» – спросила себя я мысленно, надеясь именно на его ненадежную память. Но прекрасно понимая, что помнит Руслан все в мельчайших подробностях, я снова вздохнула, сдвинувшись с места. Эта его бездарная игра в амнезию с примесью безразличного равнодушия наводила на мысль о каком-то коварном замысле. Я была просто уверенна в том, что Курганов задумал что-то эдакое, но что конкретно, в данный момент придумать не смогла. Понимая, что с фантазией у меня серьезные проблемы, я обреченно махнула рукой и вошла в лифт.

Стоя у восьмиугольной клетки арены рядом с Яном, я наблюдала за молодыми бойцами, погружаясь в воспоминания о сегодняшней ночи: страстный поцелуй с Кургановым, жадный секс с мужем изводили мысли, расшатывая психику, словно маленькие обезьянки – прутья клетки.

– Ну, что ты творишь?! – воскликнул Ветров, а я вздрогнула от неожиданности и громких нот его голоса. – Димка, да соберись ты, наконец! – разозлился он. – Все, свободны! На сегодня достаточно! – сказал Ян мужчинам, а те поспешили покинуть арену, дабы не раздражать и без того раздраженного тренера.

– Что-то не так? – спросила я, взглянув на его уставшее лицо.

– На это просто невыносимо смотреть, – вздохнул тяжело Ветров. – Извини, – взглянул он на меня виновато. – Раньше у Димки был прекрасный партнер. Данила ни на минуту не позволял ему расслабиться, а этот… – он махнул рукой, а я замерла в оцепенении.

– Данила? – переспросила я, уставившись в его глаза.

– Что? – растерялся Ян.

– Ты сказал: был некий Данила…

– Был, – кивнул Ветров, понимая, что сболтнул лишнее.

– И куда же он делся? – придавая голосу безразличие, спросила я, рассматривая пустующую клетку.

– Умер, – произнес тихо Ян, а я перестала дышать.

– Умер? – нахмурила я брови, думая, что мне послышалось.

– Да, что-то с сердцем, – поспешно бросил он, повернувшись ко мне лицом, а я аж обалдела от услышанного. – Ладно, Даша, поеду я домой, устал, как собака, – сказал Ветров и, коснувшись моего плеча рукой, фальшиво улыбнулся. Отстранив ладонь, он направился в сторону раздевалки.

Проводив его ошарашенным взглядом, я подумала о том, что Ветров явно пытается скрыть горькую правду, подменяя ее сладкой ложью, а еще я подумала о том, что мне просто необходимо поговорить с Дмитрием. Оказавшись у кожаного дивана, я подхватила куртку и поспешно направилась к выходу. Спрятав тело в холодном салоне «Челленджера», я уставилась на двери клуба, замерев в ожидании.

Ждать пришлось очень долго. Я видела, как здание покинул Ян, следом за ним – трое молодых крепких мужчин. Они, загрузившись в салон универсала, освободили парковочное место у самого входа клуб. Стоянка постепенно пустела, а я все еще сидела в ожидании Димы, нервно постукивая пальцами по рулевому колесу. И вскоре мое терпение было вознаграждено: дверь распахнулась, и на пороге возник молодой мужчина, в котором я сразу же распознала Дмитрия. Даже объемный капюшон с опушкой не смог скрыть от меня знакомое лицо.

Дима направился к нерегулируемому пешеходному переходу, повесив спортивную сумку на плечо, а я поспешно завела двигатель и, покинув парковку, оказалась на дороге. Как только Дмитрий достиг середины желто-белой «зебры», я вжала педаль газа в пол. «Додж» заревел и, дернувшись кузовом, рванул вперед.

Сомкнувшиеся на дисках тормозные колодки, визг колес и ошарашенное лицо Дмитрия, смотревшего на меня сквозь лобовое стекло, спровоцировали выброс норадреналина в кровь. Его рука касалась заснеженного капота «Демона», а он пытался осознать и осмыслить произошедшее. Выскочив из салона, я мгновенно оказалась рядом с застывшим в оцепенении мужчиной.

– Прости, – произнесла я, подмешивая в голос как можно больше дрожи. – Я не заметила тебя. Ты цел? – осмотрела я тело Димы.

– Да вроде бы, – произнес он, отлепив ладонь от капота.

– Может быть, тебя в травмпункт отвезти? – продолжала изображать я волнение.

– Нет, спасибо, я, правда, в норме, – заверил он меня.

– Давай я тебя домой подвезу, – предложила я, не забывая ни на минуту о своем желании поговорить с ним.

– В этом нет необходимости, – смущенно произнес Дима, качая головой. – Я на троллейбусе, – мужчина махнул рукой в сторону ближайшей остановки общественного транспорта.

– Садись в машину, – произнесла я как-то строго.

Дмитрий растерялся и покорно кивнув, направился к дверце автомобиля. Я вернулась в салон, мысленно поздравляя себя с победой. Купе продолжило движение вперед, а я мельком взглянула на его напряженное лицо. Ехали мы молча. Я сосредоточенно наблюдала за обстановкой на дороге, а Дима иногда поглядывал на меня, стараясь делать это незаметно.

– Ты где живешь? – спросила я, как только «Додж» свернул с улицы Есенина на Астраханскую.

– На Вишневой, – ответил он, вновь взглянув на меня, – дом двадцать пять. Знаешь где это?

– Да, примерно, – кивнула я, а сама удивилась наличию в нашем городе улицы с подобным названием.

Но до Вишневой мы так и не доехали. Спустя минут десять я прижала автомобиль к обочине, а Дмитрий с растерянностью посмотрел на меня. Включив аварийную сигнализацию, я села вполоборота к нему, опустив локоть левой руки на руль.

– Я хочу поговорить, – произнесла я, рассматривая в темноте его глаза, освещенные светом фонаря.

– О чем? – напрягся он всем телом, понимая, что мое желание подвезти его до дома – это не просто проявление вежливости и заботы.

– Ты знаешь, кто я?

– Ну, да, – кивнул Дима, – ты Дарья Сереброва, журналист.

– Нет, – покачала я отрицательно головой, – я Дарья Филатова.

Дмитрий замер, уставившись на мое лицо. Похоже, он только теперь заметил мою внешнюю схожесть с Данилой. Мы с братом были очень похожи друг на друга, не смотря на семнадцатилетнюю разницу в возрасте. В этот момент я подумала: «Почему же Ян не заметил мое сходство с Даней? Ведь он видел его лицо каждый день столько лет подряд».

Брови Димы нахмурились, а вот в глазах появился подлинный испуг.

– Ты сестра Дани Филатова? – спросил он, продолжая рассматривать меня, а я положительно кивнула.

– Я хочу знать, при каких обстоятельствах погиб мой брат.

– Я не знаю, – еще больше испугался Дима, сжав пальцы на черных ручках спортивной сумки, лежащей на его коленях.

– Он ведь был твоим лучшим другом, – произнесла я первое, что пришло в голову, ведь подобной информацией не владела.

– Откуда ты знаешь? – спросил поспешно он, а я поняла, что попала в самую точку.

– Что делал Даня за городом ночью? – не отвечая на поставленный Дмитрием вопрос, я задала свой.

– Не знаю, – всматриваясь в мое недовольное лицо, качнул он головой.

– А что ты знаешь? – разозлилась я, но быстро взяла себя в руки.

– Все, что я знал, рассказал год назад следователю.

– Ты ничего ему не рассказал, – произнесла я холодно, из последних сил сдерживая свой гнев. – Оказывается, за каждую победу на ринге вам выплачивают гонорар, но Даня до последнего дня жил за счет родителей. Куда он тратил деньги?

– Да откуда же мне знать? – как-то неискренне удивился Дима, а я тут же уличила его во лжи, но так ничего и не сказала, лишь хмыкнув, выказывая свое недоверие.

– А куда делась его девка? – недовольно спросила я.

– Диана? – зачем-то уточнил он.

– А у него их было много?

– Нет, – покачал Дима головой. – Никуда она не делась, – пожал он плечами, – проживает по-прежнему адресу.

Я резко наклонилась к Дмитрию, а он испуганно отклонил тело в сторону, прижимаясь спиной к двери автомобиля. Насмешливо хмыкнув, я дотянулась рукой до бардачка и, откинув крышку, достала ежедневник. Сунув его в руки Димы, приказала:

– Черкни адресок.

Он положительно кивнул и, открыв ежедневник, зажал в пальцах лежащую в нем ручку. Поспешно записав адрес на чистой странице, Дмитрий вернул его мне, а я, бросив ежедневник в бардачок, громко хлопнула крышкой.

– Ты совсем ничего не можешь рассказать мне о Дане? – спросила я, изображая огорчение, а Дима отрицательно покачал головой. – Что же ты за друг-то такой? – разочарованно произнесла я и, отключив аварийку, завела двигатель. Автомобиль выехал на дорогу и зарычал, а я вновь взглянула на Дмитрия. – Ты не думай, что я настолько глупа, что поверила тебе, – сказала я, сжав пальцы на кожаном руле. – Если вдруг твоя совесть когда-нибудь очнется ото сна, позвони мне, – сунув руку во внутренний карман куртки, я достала белую визитную карточку и протянула Дмитрию, а он положительно кивнул и, зажав ее в пальцах, сунул в нагрудный кармашек объемного пуховика.

Сидя в офисном кресле, я смотрела на дисплей мобильного, гипнотизируя его. В голове блуждали мысли, словно неупокоенные души среди могил. Перед глазами периодически возникал образ брата, забитого до смерти и лежащего под грудой мокрых листьев. Качнув головой, я потянулась к телефону, а он, вспухнув экраном, громко зажужжал, ерзая по столу. Испуганно взглянув на незнакомый номер, я все же приняла вызов, прижав его динамиком к уху.

– Слушаю, – практически не дыша, произнесла я тихо.

– Дарья? – спросил мужской голос, а я кивнула, словно собеседник мог видеть меня. – Это Дмитрий. Я хочу поговорить.

– Когда? – поспешно спросила я, боясь, что разговор внезапно прервется.

– Сегодня, – шепнул он в трубку. – У меня вечером бой, я буду дома только после одиннадцати, если ты сможешь, приезжай ко мне, пожалуйста.

– Я приеду, – закивала я, ощущая, как начинают дрожать руки от волнения.

– Двести пятнадцатая квартира, четвертый этаж, – сообщил он. – Я буду ждать, – в динамике воцарилась тишина, а я, опустив телефон на стол, вздохнула с облегчением.

К Дмитрию я решила поехать прямо из офиса, не желая объяснять мужу, куда это я собралась в такое позднее время. Он несколько раз пытался дозвониться, но я предпочла проигнорировать звонки, не будучи настроенной на разговор. Сердце волнительно сокращалось, а я периодически вытирала без конца потеющие ладони о черные брюки.

22:06 – высветилось на дисплее мобильного, а я поспешно поднялась с кресла. Натянув дрожащими руками куртку на тело, я проверила наличие ключа в кармане и, прихватив телефон, покинула кабинет.

Выскочив из офиса, я направилась на парковку, продолжая считать сердечные сокращения. Ночь поглотила город, утопив его в черноте и лишив обитателей, праздно шатающихся по улицам. Пикнув сигнализацией, я поместила дрожащее тело в салон и, захлопнув дверцу, нажала кнопку «Старт». «Додж» мгновенно подал признаки жизни, содрогнувшись кузовом, фары вспыхнули ярким светом, осветив пустую парковку.

Взглянув на электронную приборную панель, я выдохнула напряженный воздух. 22:13 – указали цифры на бегущее вперед время. Прижав подошву ботинка к педали газа, я покинула свое парковочное место и, выехав на дорогу, вцепилась дрожащими пальцами в руль. Купе неслось в сторону улицы Вишневой, периодически тормозя перед светофорами, ворующими время. Постукивая пальцами по рулевому колесу, я все больше нервничала, поглядывая на электронные цифры, указывающие текущее время: 22:44.

Прикусив нижнюю губу, я снова вжала педаль газа в пол, ускоряясь. «Додж» заревел громко и как-то отчаянно, оставляя позади километры влажной от тающего снега дороги. Очередной светофор подмигнул мне желтым «глазом», а я, сильнее прижав подошву к педали, проскочила пешеходный переход, избегая промедления. Влажные ладони соскальзывали с кожи руля при каждом резком повороте, а я, периодически вытирая их о брюки, снова хваталась руками за него, сжимая с силой пальцы.

22:57 – увидела я на панели и, вывернув руль вправо, оказалась вначале улицы Вишневой. Автомобиль нарушил тишину спального района, устремившись вглубь. «Еще немного», – мысленно сообщила я себе, чтобы сердце наконец перестало волноваться, но это не помогло.

Въехав во двор дома, номер двадцать пять, я заняла свободное место напротив подъезда Дмитрия. Заглушив двигатель, я снова взглянула на часы: 23:02. Не спеша, вдыхая воздух, я на мгновение закрыла глаза. Не в силах совладать с волнением, я подняла веки, уставившись на высокого мужчину, идущего по тротуару с большой овчаркой чепрачного окраса. Он мельком взглянул на мой автомобиль, а я почему-то занервничала еще больше.

Достав телефон из кармана куртки, я нажала кнопку на корпусе, взглянув на тринадцать пропущенных вызовов. Макар безуспешно пытался дозвониться до меня, наверняка уже посетив офис издательства. Смахнув строку уведомлений влево, я взглянула на белые цифры: 23:08. Сердце вновь резко сократилось, а я схватилась за дверную ручку.

Оказавшись на улице, я поправила полы расстегнутой куртки и осмотрелась вокруг: никого. Двор тонул в тусклом свете желтых фонарей и тишине, какой-то звенящей пугающей тишине. Хлопнув дверцей, я нажала кнопку на брелоке, а купе весело пикнуло и, моргнув фарами, щелкнуло дверными замками. На дрожащих ногах я направилась в сторону подъезда Дмитрия.

Преодолев три небольшие ступеньки, я схватилась за металлическую холодную ручку. Подъездная дверь была не заперта. Оказавшись во тьме, я стала не спеша двигаться вперед, опасаясь споткнуться. Звук чьих-то поспешных шагов заставил остановиться. Тяжелая обувь нарушала тишину подъезда, соприкасаясь со ступенями. Стоя неподвижно у подножья лестницы, я ощущала, как тело содрогается от мощных ударов сердца в грудь. В висках стучало в унисон сердечным сокращениям, а дыхание стало слышимым. Звук торопливых шагов становился все громче, стремительно приближаясь ко мне, а вскоре в темноте возник черный силуэт кого-то прямоходящего. Этот кто-то кинулся к выходу, грубо толкнув мое тело в сторону. Ударившись больно плечом о стену, я вздрогнула от громкого хлопка металлической двери.

– Придурок, – тихо произнесла я, пытаясь отдышаться, словно это я недавно бежала вниз по ступеням.

Отлепив тело от стены, я стала подниматься вверх, хватаясь пальцами за перила. В висках по-прежнему стучало так громко, что я не слышала звука собственных шагов. Все этажи подъезда тонули в темноте, не позволяя ничего рассмотреть вокруг.

Оказавшись на лестничной клетке третьего этажа, я подняла лицо вверх, заметив слабый луч света, пробирающийся между лестничных пролетов. Сдвинувшись с места, я стала подниматься еще выше. Когда до четвертого этажа осталось всего пару ступеней, я резко остановилась, уставившись на нечто большое и черное, лежащее у открытых дверей лифта из которого и вытекал тусклый свет. В висок вонзилось что-то острое, а я перестала дышать. Насильно сдвинув тело с места, я все же преодолела оставшиеся ступени и подошла ближе к лежащему на полу телу.

Лампа лифта освещала окровавленное лицо Дмитрия, лежащего на спине с раскинутыми в стороны руками. Его ноги находились в кабине лифта, не позволяя дверям закрыться. Из-под тела постепенно растекалась вязкая кровь, погружая его в темную лужу.